Государственный
строй Парижской Коммуны
18 марта 1871
года пролетариат Парижа восстал после шестимесячной осады города прусскими
войсками, измученный голодом и безработицей. Организованный в Национальную
гвардию пролетариат провозгласил Коммуну, в которой видел осуществление
принципов той «социальной республики», за которую он тщетно боролся в 1848
году.
Временная
власть - впредь до выборов - оказалась в руках Центрального комитета
Национальной гвардии.
В дни осады
Парижа правительство, уступая давлению народа, желавшего сражаться с врагом,
разрешило создание 200 новых батальонов Национальной гвардии. Они оказались
пролетарскими.
Демократически
избранный, социалистический по своим убеждениям, Центральный комитет объявил о
переходе правительственной власти в руки рабочих.
«Они поняли, -
говорилось в воззвании ЦК, - ...что им принадлежит неоспоримое право стать
господами собственной судьбы...»
Правительство
Тьера, реакционное до мозга костей, бежало в соседний Версаль. Две силы:
пролетарский Париж, с одной стороны, и буржуазная Франция - с другой, -
оказались в состоянии гражданской войны.
Добиваясь
торжества своих социалистических принципов, парижский пролетариат должен был
взяться за разрушение враждебного ему государства.
Коммуна
ликвидировала постоянную армию, распустила старую полицию. Не стало буржуазного
суда. Церковь была отделена от государства. Буржуазное чиновничество, не
признавшее Коммуну и ее бойкотировавшее, было сметено указом о выборности
должностных лиц.
Не меньшей
важности вопрос заключался в том, чем заменить разбитую Коммуной
государственную машину.
Центральный
комитет Национальной гвардии начал с выборов в Совет Коммуны.
Члены ЦК-и это
делает им честь - полагали, что, выбранные в качестве руководителей
Национальной гвардии, они не имеют права на постоянную правительственную
власть, тем более для всей Франции.
Выборы в Совет
Коммуны производились по городским округам, на основе всеобщего избирательного
права и при совершенной свободе мнений.
Поэтому в
первоначальный состав Совета попало некоторое число буржуазных представителей -
врагов Коммуны, но они тотчас устранились.
Не менее
половины депутатов (более 40 из 80) составляли рабочие. Остальные принадлежали
к разного рода интеллигентным профессиям. Ни сколько-нибудь единой партии, ни
твердого большинства в Совете Коммуны не создалось. Руководящую роль играли в
нем главным образом бланкисты (последователи О. Бланки), бывшие настоящими
революционерами, но очень неясно представлявшими проблемы социалистического
переустройства общества.
По
справедливому определению К. Маркса, Совет Коммуны был «не парламентарной, а
работающей корпорацией». Смысл этой фразы разъясняется далее замечанием:
Коммуна не была только законодательным или только исполнительным органом; она
была такой «работающей корпорацией», которая в одно и то же время
законодательствует и исполняет законы*. Разделения властей не существовало. Что
касается сложившейся ситуации, это не может быть предметом критики.
Совет Коммуны
понимал характер созданной им организации и сознательно стремился к ней. В
одном из протоколов Коммуны прямо говорится о том, что Совет Коммуны должен
быть «совокупностью комиссий, работающих совместно, а не парламентом, где
каждый стремится сказать свое слово».
Исполнение
законов, осуществление политики Совет Коммуны поручил 10 комиссиям, 9 из
которых имели строго определенную компетенцию: финансовую, просвещения,
юстиции, внешних сношений, труда и обмена, общественных служб, обороны, общественной
безопасности и др. Роль координирующего центра играла особая Исполнительная
комиссия, составленная из делегатов всех прочих комиссий.
В поисках
наилучшей формы управления Коммуна не избегала реорганизации своего аппарата. В
конце концов утверждается принцип: обсуждать коллегиально. отвечать одному. В
соответствии с этим во главе комиссий был поставлен делегат (член) Коммуны,
наделенный широкими полномочиями. Состоявшие при нем комиссий приобрели
значение совещательных коллегий.
Комиссии, в
свою очередь, опирались на широкий актив, особенно на профсоюзы и другие
рабочие организации. В особенной степени это относится к комиссии труда и
обмена; все основные меры, ею осуществленные (а среди них - организация биржи
труда, регулирование труда женщин и подростков), принимались с учетом мнений,
высказанных представителями профсоюзов.
Были приняты
меры, направленные на то, чтобы пресечь дорогу бюрократизму и полновластию
чиновников. Одним из декретов предписывалось, чтобы заработная плата чиновников
- сверху донизу - не превышала заработка рабочего. Выборность, подотчетность и
сменяемость должностных лиц стали важнейшими принципами государственной
организации.
Для поступления
на некоторые должности требовалось пройти через конкурс или держать экзамен
(перед тем предоставлялась возможность стажирования в будущей должности).
Коммуна
разработала и опубликовала план государственного переустройства Франции. Он был
назван «Декларацией к французскому народу» (19 апреля).
Это очень
короткий план, но его принципы вполне определенны. Франция должна была стать
республикой, объединяющей свободные коммуны, организованные по типу Парижской.
И города, и самые малые деревни должны были обладать полнотой самоуправления,
ограниченной одним - полнотой прав соседних коммун и интересами страны в целом.
К компетенции
каждой такой коммуны Декларация относила утверждение местного бюджета и
разверстку налогов, управление всеми местными службами, организацию суда и
полиции, народного просвещения, управление местными имуществами.
Соответственно
с тем коммуны должны были заботиться о правильном и подлинно свободном
пользовании правом собраний и печати.
Каждой коммуне
предоставлялось право иметь собственную военную силу в лице национальной
гвардии, свободно избирающей своих офицеров.
Коммуны при
всей их автономии объединялись в главном городе округа. Окружные собрания
посылали депутатов в Национальную делегацию, заседающую в Париже. Центральное
правительство наделялось немногими, но очень важными функциями.
Конечно, это
был план для того будущего времени, когда сломленный враг перестанет оказывать
сопротивление. Пока шла борьба, Коммуна отдавала предпочтение строгой
централизации власти. Управление 20 округами Парижа было сохранено, например, в
руках особо назначенных делегатов Совета Коммуны. Избрание соответствующих
муниципальных органов в этих округах было отложено.
В последние дни
борьбы с версальцами наученный опытом Совет принял решение о создании Комитета
общественного спасения, наделенного самыми широкими полномочиями.
Коммуна не
рассчитывала на то, чтобы несколькими декретами достичь всеобщего
благоденствия. Предстояла целая эпоха преобразований.
Декретом от 16
апреля Коммуна постановила, что Комиссия труда и обмена в сотрудничестве с
делегатами от различных отраслей промышленности должна определить способ
передачи покинутых капиталистами предприятий в руки кооперативных рабочих
обществ. При этом не исключалась уплата компенсации.
Другим актом -
уставом Луврских мастерских - вводился рабочий контроль над производством,
мера, воспринятая большевиками в первые месяцы Советской власти, для подготовки
национализации промышленности и транспорта.
В числе других
мер, служивших на пользу рабочему классу, следует отметить отмену ночной работы
булочников, запрещение штрафов и вычетов из заработной платы рабочего,
возвращение заложенных в ломбардах мебели, одежды, белья и орудий труда.
Особую группу
мер составляют те, которые относятся к деятельности суда, к охране общественной
безопасности.
Коммуна
предполагала обновить судебный аппарат на основе выборов, но в качестве
временной меры было принято назначение судей исполнительной комиссией Коммуны.
Низшей судебной инстанцией остались мировые судьи. Многие из них были простыми
рабочими. Они разбирали незначительные уголовные и гражданские дела.
Для более серьезных
уголовных дел был создан особый суд, заседавший вместе с присяжными
заседателями. Он назывался «обвинительным жюри».
Для заседателей
не требовалось никакого имущественного ценза. Ими становились на тех условиях,
что и солдатами Национальной гвардии, - все граждане начиная с 17 лет.
Несмотря на
осаду и террор версальского правительства, обвинительное жюри было связано
рядом процессуальных гарантий. Обвинение поддерживалось прокуратурой.
Вопросы,
касавшиеся процессуальных гарантий для обвиняемых и арестованных, в том числе
активных сторонников версальского правительства, были предметом острой
дискуссии в Совете Коммуны. Некоторая часть членов Совета, и далеко не худшая,
настаивала на строгом соблюдении процессуальных гарантий независимо от переживаемой
ситуации. Известны резкие прения по вопросу о секретном заключении для
некоторой категории арестованных.
Прокурор
Коммуны Риго, как свидетельствует протокол заседания Коммуны от 24 апреля,
заявил протест против решения, дающего право каждому члену Совета посещать
заключенных и беседовать с ними (в интересах надзора): «Если кто думает, что
можно вести следствие без секретного заключения, я вполне готов уступить ему
свое место...»
Ему возражают.
Арну говорит: «Я решительно протестую. Секретное заключение - нечто
безнравственное. Это - физическая пытка. Не только необходимо уничтожить
секретное заключение, но и само следствие сделать гласным...»
Этот давний
спор не перестает волновать. Процессуальные гарантии нужны в любой ситуации,
которую переживает революция, хотя нельзя приносить им в угоду интересы
последней. Коммуна была вправе требовать надзора за тюрьмами, но для этого
достаточно было следственной комиссии и прокуратуры.
Бурных дебатов
стоил декрет Коммуны о закрытии реакционной прессы, служившей рупором врага,
источником клеветы, легальным информатором Версаля о военных делах Парижа.
Людям, которые только что выступали за полную и неограниченную свободу печати,
было нелегко решиться на ее законодательное ограничение. Они видели в этом
«измену принципам». Снова и снова история ставила перед деятелями Коммуны
проблему революции и демократии, демократии и диктатуры.
Закрытие
реакционной прессы рассматривалось в качестве временной меры. Но находились
члены Коммуны, которые не довольствовались словом «потом». «Сколько лет нам
говорят это слово! - восклицал Тейс. - Мы протестуем против подобных слов, это
все те же средства».
Мы не можем
касаться сколько-нибудь подробно вопросов тактики, но вряд ли достойны
осуждения колебания Коммуны по отношению к Французскому банку, в котором видели
достояние всей нации, неприкосновенное для нужд одного города.
Колебания и
нерешительность, проявленные Коммуной в ряде вопросов политики и тактики, были
не раз предметом суровой марксистской критики. Вместе с тем они яркое свидетельство
высоких нравственных идеалов подлинно пролетарского освободительного движения.
Ни малейшей борьбы за власть ради самой власти.
Трагический
финал Коммуны общеизвестен. Обладая перевесом сил, версальское правительство
сумело овладеть Парижем. Но перед тем оно столкнулось с героическим
сопротивлением защитников Коммуны, с таким образцом воинской храбрости и
непреклонности, какие еще не были известны в истории гражданских войн.
Коммунары
умирали, как подобает героям. Их сотнями расстреливали без суда - по выбору
офицеров - и тут же зарывали во дворах, на бульварах. Зарывали нередко и еще
живыми.
Потом, когда не
менее 30 тысяч человек было расстреляно, вспомнили о суде. Еще 50 тысяч человек
поплатились каторгой, тюрьмой, ссылкой.
Примечательно
поведение обвиняемых на суде. Известная Луи за Мишель, возглавлявшая женские
организации Коммуны, требовала себе смертного приговора: «Смерти в Сатори, где
пали мои братья». «Всякое бьющееся за свободу сердце имеет только одно право -
право на маленький кусочек свинца, и я требую своей доли».
Член Коммуны
Ферре сказал судьям: «Никогда я не стану спасать свою жизнь подлостью.
Свободным жил я, свободным и умру... завещаю будущему заботу о моей памяти и
мести за меня».
Могла ли
Коммуна победить? Конечно, нет. Находясь между двумя армиями - французской и
немецкой, - Коммуна была бы неминуемо раздавлена, что и случилось.
Франция, на что
надеялись коммунары, не пришла им на помощь. Недоставало оружия, медикаментов,
продовольствия. По мере приближения конца таяли ряды самой Национальной
гвардии. Под конец осталась горстка бойцов.
Но что осталось
от Коммуны - это ее опыт. И он был широко использован большевиками в борьбе за
власть, раньше всего был отброшен либерализм Коммуны: «диктатура пролетариата»
предполагала твердую и неделимую власть правящей партии и, конечно,
безграничный «революционный террор». Это одно, не говоря о прочем, исключает
вопрос о преемственности, будто бы существующей между Парижской Коммуной и так
называемой советской властью.
Список
литературы
1. К. Маркс и
Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 17. Любое издание после 1961 г.
2. Памятники
права. Москва .Изд-во “Юрист”. 1996 г.
3. Алексеев
Н.Н. Евразийцы и государство. Москва. 1984 г.
4. Изгоев А.С.
Социализм, культура и большевизм - из глубины. М. 1918 г.
5. Тихомиров Л.
Монархическая государственность. Спб. 1994 г.
6. Чичерин Б.Н.
Очерки Англии и Франции. М. 1975 г.
7. Коркунов
Н.М. Лекции по общей теории права. Спб. 1898 г.
8. Петражицкий
Л. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Спб. 1909 г.