После разгрома режима Саддама Хусейна организаторы военно-политической акции в отношении Ирака столкнулись с целым рядом проблем, которые отчасти были спрогнозированы американской аналитикой. К их числу относился прежде всего вопрос о создании в Ираке такой политической системы, которая может быть достаточно легко или хотя бы просто управляема. К тому же по форме такая система должна выглядеть демократической как альтернатива диктаторскому режиму Саддама. С этой целью первоначально были созданы временные властные структуры, которые, естественно, воспринимались народом как марионеточные. Таковыми они, естественно, и являлись, поскольку иными быть и не могли. С такой властью в Ираке, да и за его пределами мало кто считался, понимая ее временный характер и неспособность контролировать ситуацию в стране. Рост антиправительственных выступлений стал превышать прогнозируемые масштабы, что ставило под угрозу те цели, которые декларировались лидерами коалиции перед началом военных действий (во имя идеалов свободы и демократии), а также (или прежде всего) угрожало нормальной эксплуатации нефтяных ресурсов Ирака.
Следовало что-то предпринимать, причем оперативно. Было принято решение провести в Ираке парламентские выборы с последующим избранием нового главы государства.
Выборы в Ираке, состоявшиеся 30 января 2005 г., не были каким-то неожиданным политическим шагом, предпринятым главным организатором смены политической системы в Ираке. Такие выборы, конечно, планировались заранее. Однако несколько по иной схеме.
Еще в 2003 г. Коалиционная временная администрация (КВА), руководимая США, и Временный управляющий совет Ирака (ВУСИ)1 выработали план политических преобразований страны. Между КВА и ВУСИ, созданным 13 июля 2003 г. из 25 человек, назначенных американцами, была достигнута договоренность о передаче власти до июля 2004 года переходному правительству Ирака. 15 ноября 2003 г. представители КВА Пол Бремер, Дэвид Ричмонд и представитель ВУСИ Джалал Талабани подписали «Соглашение о политическом процессе». Согласно этому соглашению, до 28 февраля 2004 г. должен был быть принят «Основной закон» страны (временная конституция), определяющий механизмы формирования Национальной ассамблеи (парламента) переходного периода. Причем предполагалось, что в стране сначала будут проведены областные съезды по выборам будущих представителей в ассамблею, исходя из пропорционального соотношения населения каждой области к населению всего Ирака.
Выборы в Национальную ассамблею (НА) планировалось провести до 31 мая 2004 г. После ее формирования ВУСИ слагал свои полномочия. К июню 2004 г. следовало сформировать и утвердить коалицией новую временную администрацию, которая примет на себя всю полноту верховной власти в Ираке, а КВА будет расформирована.
В соглашении также было отмечено, что до 15 марта 2005 г. следует провести прямым голосованием выборы делегатов конституционного съезда, который выработает постоянно действующую Конституцию Ирака. Причем окончательный проект Конституции должен стать предметом общественного обсуждения, а сама Конституция – утверждена на общенациональном референдуме.
Переходный период будет считаться завершенным после избрания нового правительства Ирака и проведения референдума по ратификации Конституции, что должно произойти до 31 декабря 2005 г.2 (Т.е. получается, что переходный период в Ираке до сих пор сохраняется в соответствии с ранее разработанным планом.)
Предложенная американцами схема передачи власти иракской администрации в основном формально выдерживалась. Однако с некоторыми поправками.
Был принят «Основной закон». Правда, несколько позднее, 8 марта 2004 г., под названием «Закон управления государством Ирак в переходный период». Это – временная конституция страны, действующая до конца 2005 г., вплоть до принятия постоянной конституции. Ранее подписание конституции дважды откладывалось формально в связи с терактами, без которых не обошелся и этот день. За несколько минут до начала церемонии по принятию конституции в Багдаде прогремела серия мощных взрывов. Район, расположенный непосредственно вблизи от того места, где должно было проходить заседание Временного совета, подвергся минометному обстрелу3. На деле, стороны долгое время не могли договориться между собой по целому ряду вопросов, в том числе о роли ислама в законодательстве Ирака, о распределении сфер влияния между основными политическими группами – суннитами, шиитами и курдами. Американцам приходилось в ряде случаев пользоваться, если можно так сказать, своим правом вето, чтобы дебаты не перерастали в конфликтную ситуацию.
В конце мая действительно была создана новая временная администрация под названием Временное правительство во главе с Айядом Алауи, которому ВУСИ передал власть и 1 июня 2004 г. принял решение о самороспуске, чтобы, как было заявлено, позволить Временному правительству приступить к исполнению своих обязанностей. Правда, в это же время американские чиновники, работавшие с новым иракским кабинетом министров над вопросом о статусе «миротворцев» после передачи власти в стране, сообщили, что власть останется в руках коалиции до 30 июня 2004 г.4 Правда, американцы передали власть Временному правительству уже 28 июня, на два дня раньше установленного ими же срока.
Что касается Национальной ассамблеи переходного периода или, проще говоря, временного парламента, то он был формально создан только в середине августа 2004 г. В Багдаде 15 августа 2004 г. открылась Всеиракская национальная конференция, в которой приняли участие 1300 делегатов от 18 провинций Ирака. Эта конференция фактически формировала 125-местный временный парламент (25 мест в нем были «забронированы» для бывших членов ВУСИ), наделенный рядом законодательных функций и призванный подготовить всеобщие парламентские выборы 2005 г.
Подготовка и проведение конференции сопровождались многочисленными конфликтами, возникавшими между участвующими в ней сторонами, а также между ее участниками и властями. Например, в июне на эту конференцию был приглашен радикальный шиитский лидер Муктада Садр несмотря на то, что власти намеревались ранее его судить. В апреле 2004 г (уже после начала восстания, о чем речь пойдет ниже) иракским судом был даже выдан ордер на его арест по подозрению в организации убийства своего политического соперника – видного шиитского деятеля Абдель Маджида аль-Хои. Правда, глава оргкомитета конференции Фуад Маасум сказал, что «Садр начал процесс превращения своей группировки в политическую организацию, и это является позитивным шагом»5.
Многие иракцы поставили под сомнение легитимность этой конференции, которая проходила на фоне общенационального кризиса, вызванного возобновившимся за десять дней до ее открытия шиитским восстанием на юге страны и новыми вооруженными вылазками в «суннитском треугольнике» (Багдад – Тикрит – Рамади). В работе совещания отказался участвовать ряд влиятельных организаций. В частности, его бойкотировала «Лига исламских богословов» – объединение духовных лидеров мусульман-суннитов. По словам генерального секретаря «Лиги» шейха Сулеймана Дари, «любая политическая структура, создаваемая в условиях оккупации, не может быть законной»6. Естественно, не принял участия в конференции и Муктада Садр.
Муктада Садр, выходец из влиятельного шиитского клана Садров, известен тем, что вскоре после свержения режима Саддама Хусейна выступил за скорейший вывод коалиционных оккупационных войск из Ирака. Правда, сначала он предложил им помощь в поддержании порядка в Багдаде, а точнее, в его шиитском пригороде Мадинат-Саддам, вскоре переименованном в Мадинат-Садр (в честь его отца). Опираясь на сеть благотворительных центров, унаследованных от отца, он установил контроль над этой частью Багдада, где действительно был восстановлен порядок. В значительной степени благодаря созданной им из добровольцев полувоенной организации, ставшей позднее известной во всем мире как «Армия Махди».
Американцы долгое время не воспринимали этого молодого (ему тогда было около 30 лет) амбициозного священнослужителя, занимавшего с его титулом ходжат-оль-ислам досточно скромное место в шиитской иерархии.
Однако вскоре он стал вести активную антиамериканскую пропаганду через свою газету «Хавза», которая в марте 2004 г. была закрыта властями по обвинению в публикации дезинформации, призывов к насилию и разжиганию ненависти к США. Затем оккупационные власти арестовали одного из его ближайших помощников, Мустафу Такуби. Это послужило поводом к проведению демонстраций протеста, которые 4 апреля переросли в вооруженное восстание, охватившее Неджеф, Мадинат-Садр и Басру. По времени оно совпало с вооруженным выступлением суннитов в Фаллудже и продолжалось два месяца. После подписания перемирия 4 июня под негласный контроль «Армии Махди» перешли отдельные территории, включая Неджеф и шиитские районы столицы.
Премьер-министр шиит Айяд Алауи и президент Гази Явар безуспешно пытались вернуть Муктаду Садра и его боевиков к мирной жизни. Муктада Садр пообещал превратить «Армию Махди» в политическое движение, однако свои вооруженные отряды не распустил, новое правительство не признал, от участия в выборах нового парламента отказался. Правда, он обратился к тем боевикам, которые были родом из других городов, с призывом «исполнить свой долг» и разойтись по домам. Ровно через два месяца, 4 августа снова вспыхнуло восстание в Неджефе. Затем – в Басре, через которую доставляются на мировой рынок основные потоки иракской нефти, а также в Багдаде, Амаре, Куфе и других городах. Восстание продолжалось до 30 августа, когда Муктада Садр призвал боевиков «Армии Махди» прекратить огонь на всей территории Ирака, проявить терпение и прибегать к оружию исключительно для самообороны.
Противостояние Садра с властями не смог прекратить никто, в том числе и участники проходившей в это время в Багдаде Всеиракской конференции. Оно завершилось исключительно благодаря вмешательству великого аятоллы Али Систани, который в самом начале восстания выехал на лечение в Лондон, откуда вернулся только 25 августа, когда ситуация зашла в тупик. (Похоже, что у иракских шиитов давно сложились очень интересные связи с Лондоном.) Муктада Садр принял план урегулирования, предложенный великим аятоллой, и приказал своим сторонникам разоружиться и покинуть Куфу и Неджеф. Но сначала на территорию комплекса были допущены тысячи паломников, смешавшись с которыми сторонники Садра спокойно ушли. При этом многие из них забрали с собой оружие, демонстрируя всем своим видом враждебность к оккупационным войскам. Сам Муктада заявил, что пока продолжается оккупация, он не собирается заниматься «политической деятельностью», хотя позже пытался все-таки принять участие в подготовке к парламентским выборам, в которых сам, кажется, не участвовал. По крайней мере, в качестве претендента на депутатский мандат.
Примечательно, что перемирию в Багдаде (достигнуто 29 августа) предшествовала встреча в Неджефе четырех великих аятолл Ирака: Али Систани, Али Неджефи, Мохаммеда Хакима и Исхака Файяда, после которой они выступили с осуждением вооруженных методов борьбы с находящимися в стране войсками США. Тем не менее члены «Армии Махди» продолжали оказывать вооруженное сопротивление американским войскам в Мадинат-Садр и в других городах, жители которых исповедуют ислам шиитского толка, вплоть до 7 октября, кануна штурма Фаллуджи. Они согласились сложить оружие в обмен на гарантии неприкосновенности со стороны временного правительства страны, о чем сообщил помощник радикального шиитского лидера Муктады Садра – шейх Али Сумейсим. При этом радикалы выдвинули еще одно условие – из тюрем должны быть выпущены все помощники Садра.
Похоже, что шиитские лидеры руками Муктады Садра добились желаемых для них результатов – показали американцам свои возможности в Ираке и тем самым добились от них тех уступок, на которые рассчитывали перед выборами 2005 г., т.е. накануне уже формального передела власти и собственности в Ираке.
Президент США Джордж Буш, со своей стороны, расценил достигнутые договоренности с шиитами как пример гибкости американской политики. В то же время он признал, что изначально неверно оценил обстановку, сложившуюся в Ираке после свержения Саддама Хусейна, и констатировал, что сторонники диктатора рассредоточились по стране и сумели организовать сопротивление быстрее, чем США ожидали7.
Правда, шиитов, имевших ограниченный доступ к власти при Саддаме, который их, мягко говоря, не очень жаловал, трудно отнести «к сторонникам диктатора». Скорее всего Буш имел в виду суннитов, поддерживавших Садра и продолжавших активную вооруженную борьбу против американского присутствия. Именно сунниты стали той силой, которая держала, держит и будет держать американцев в постоянном напряжении. С ними договариваться оказалось много сложнее, чем с шиитами.
Сунниты, как известно, после ликвидации режима Саддама были в основном отстранены или удалены от рычагов политической власти в стране. По крайней мере, формально, что также очень немаловажно. Сунниты, как и остальные основные политические силы Ирака (шииты и курды), прекрасно поняли, что страна оказалась на пороге труднообратимых перемен. В этой ситуации у многих не оставалось иного выхода, как прибегнуть к защите своих интересов, используя все доступные средства и методы, в том числе и радикальные силовые. К тому же не было недостатка в желающих «наказать» американцев или отомстить им за гибель и унижение своих родных и близких (видеоматериалы о насилии над мирными жителями Ирака, особенно над женщинами, обошли весь мир). Сунниты организовали, в основном в районе так называемого суннитского треугольника, жесткое сопротивление силам коалиции, которые воспринимались ими однозначно как агрессоры и оккупанты.
Организованное суннитское сопротивление, временами сотрудничавшее с шиитской оппозицией, являлось серьезным препятствием на пути реализации американского проекта демократических преобразований Ирака. Оно перед выборами было настолько значимым, что многие политики даже выражали сомнение по поводу того, состоятся эти выборы вообще или нет.
Стоявшие у власти иракские политики возлагали большие надежды на предстоящие выборы, декларируя, что после их проведения радикально изменится к лучшему внутриполитическая обстановка в стране. На том основании, что появится, наконец, законно избранное правительство, которое положит начало национальному диалогу различных политических сил в стране. Аналогичного мнения придерживался и ряд представителей духовенства, прежде всего шиитского. Их точку зрения озвучил шиитский политик Хумам Хаммуди, член Временного управляющего совета Ирака и один из руководителей влиятельной организации «Высший совет исламской революции». По его словам, путь к избавлению Ирака от насилия и хаоса лежит лишь через всеобщие выборы и избрание законного правительства. Более того, такие выборы надо было проводить раньше, поскольку в этом случае иракцы избежали бы многих проблем. Даже если будет сформировано правительство, представляющее лишь интересы части иракского населения, оно, по его словам, сможет гораздо лучше защищать интересы всего народа Ирака, чем это делает сейчас правительство Айяда Алауи, назначенное оккупантами8.
В то же время долгое время никто не отваживался назвать точную дату проведения выборов. Разногласия по этому вопросу существовали даже в среде иракского руководства. Как, впрочем, и по вопросу о самой организации выборов. Все это было обусловлено сложностью и нестабильностью обстановки в Ираке, борьбой за власть среди формальных и неформальных элит иракского общества и влиянием на ситуацию внешних факторов.
5 ноября, как сообщило агентство Рейтер, вице-президент Ирака Ибрагим Джафари заявил, что парламентские выборы в Ираке состоятся 27 января 2005 г., поскольку «выборы необходимы для стабильности и суверенитета Ирака». Правда, он оговорился, сказав, что «если не произойдет катастрофа». По его словам, дата проведения выборов была установлена Высшей независимой избирательной комиссией (ВНИК) и должна быть утверждена правительством.
Однако глава ВНИК Хусейн Хендави частично опроверг слова Джафари. Он согласился с тем, что выборы действительно намечены на конец января будущего года, но отметил, что точная дата их проведения еще не определена. Кроме того, он подчеркнул, что за организацию выборов и определение точной даты их проведения отвечает именно ВНИК. «Мы – единственные, кто отвечает за выборы, и мы единственные, кто объявит дату их проведения», – заявил он9.
В сложившейся обстановке в иракском обществе возникали даже сомнения в самой возможности проведения выборов в Ираке. Думали даже об отсрочке выборов. Правда, иракский президент Гази Явар, претендовавший быть переизбранным на этот пост, заявил 2 ноября 2004 г., что «говорить об отсрочке выборов преждевременно». «Мы должны подождать и посмотреть, к чему приведет развитие событий, – сказал он. – Окончательное решение – за ООН и ее экспертами». При этом он, естественно, обещал, что в стране пройдут честные выборы, которые позволят сформировать демократически избранное правительство, задачей которого станет восстановление экономики и стабильности в Ираке. Кроме того, новое руководство страны, по словам Гази Явара, не будет формироваться на религиозной основе. «Шииты не примут суннитского правительства, а сунниты – шиитского, – подчеркнул он в интервью межарабской газете «Аш-Шарк аль-Аусат». – Выход в том, чтобы создать гражданское правительство и парламент, в которых будет полностью представлен «социальный треугольник», включающий арабов-суннитов, арабов-шиитов и курдов»10. Однако вряд ли кто-то понимал, как этого можно достичь в сложившейся в Ираке обстановке, которую порой сами иракские лидеры оценивали как предкатастрофную. К тому же не ясно, что понимается под «гражданским правительством», которое будет включать и суннитов, и шиитов, и курдов. Что касается честности, демократичности предстоявших выборов в Ираке, то в это, конечно, не верил никто, включая самого президента. Причины – на поверхности. Всем понятно, что Ираком управляют США, которые никогда не допустят во власть опасных для своих интересов людей, и естественно, будут стремиться расставить в руководстве преданных им вассалов или «нейтральных» лиц. И потому многие в Ираке, в том числе и ряд религиозных деятелей, не хотели этих выборов, вокруг которых разыгралась любопытная для наблюдателей, но кровавая для ее участников военно-политическая игра.
Президент призвал иракцев прийти на избирательные участки, отказаться от бойкота выборов, к которому призывали многие лидеры суннитской общины, и приветствовал позицию духовного наставника шиитов великого аятоллы Али Систани, выступавшего за участие в выборах всего иракского народа. Хотя его позиция – это не точка зрения всей шиитской общины. К тому же и она не так однозначна. Еще в конце сентября, после окончания шиитского восстания, Али Систани потребовал обеспечения более широкого представительства шиитов во властных структурах Ирака. По словам его помощника Хамеда Хаффафа, аятолла настаивал на срочном возвращении в Ирак спецпредставителя генерального секретаря ООН Лахдара Брахими для подготовки выборов. Кроме того, он высказал недовольство тем, что «зарождающийся в Ираке демократический процесс оказался под контролем группы политиков из бывших эмигрантских партий, которые сотрудничают с оккупантами». Как пояснил тогда Хаффаф, аятолла опасался, что использование партийных списков не позволит шиитам, составляющим большинство населения Ирака, добиться желаемых результатов на выборах. Против проведения голосования в условиях иностранного военного присутствия выступал и радикальный шиитский лидер Муктада Садр. Он к тому же осудил «антинациональное поведение» премьер-министра Ирака Айяда Алауи на сессии Генассамблеи ООН, который пожал руку министру иностранных дел Израиля Сильвану Шалому, поскольку считает, что в происходящем в Ираке повинны не только США, но и Израиль11.
Тем не менее власти твердо решили действовать по намеченному плану проведения выборов, уверяя себя и общественность, что они контролируют ситуацию в стране и что население в целом готово к выборам, за исключением некоторых районов, где вскоре будет наведен порядок. В частности, в Фаллудже, являющейся исключительно гнездом бандитов и международных террористов, в котором укрывается один из их видных функционеров Заркауи, представитель пресловутого Бен Ладена, такой же неуловимый, как и главный террорист мира.
Премьер-министр Ирака Айяд Алауи во время своего визита в США пообещал американскому президенту, что выборы состоятся, как было условлено ранее. Выступая накануне в Вашингтоне на совместной пресс-конференции с Джорджем Бушем, иракский премьер сообщил, что всеобщие выборы в Ираке будут проведены в срок. По его словам, «обстановка в 15 провинциях страны позволяет провести голосование без проблем». Он призвал журналистов «не ассоциировать с Фаллуджей весь остальной Ирак»12.
Ситуация с Фаллуджей достаточно сложна. Власти Ирака всегда пытались свести проблему Фаллуджи к вопросу о выдаче правоохранительным органам всех боевиков, связанных с Абу Мусабом Заркауи. Этот лидер экстремистской группировки «Ат-Таухид валь-Джихад» связан, по их словам, с ваххабитской «Аль-Каидой» или даже является одним из руководителей этой организации, которая стремится к активному распространению своего влияния среди суннитов Ирака.
Фактически там давно действовали антиправительственные группировки, представленные самыми различными силами, объединенные общей идеей освобождения страны от оккупационных сил. И потому не случайно еще в конце октября 2004 г. «Лига исламских богословов» Ирака пригрозила поднять всеобщее восстание, если правительственные войска и коалиционные силы начнут штурм этого города. Как заявил тогда в интервью межарабской газете «Аль-Хаят» член руководства объединения духовных лидеров мусульман-суннитов шейх Абдель Салям аль-Кубейси, «в этом городе проживают старейшины многих племен и руководители исламского движения, так что восстание охватит все иракские города». Что касается участия в иракском движении сопротивления сирийцев и других арабов, то оно, по его мнению, «носит законный характер». Шейх напомнил, что «весь Ирак приходил на помощь Сирии и Египту во время арабо-израильских войн 1967 и 1973 гг.» Он также подверг критике «противоречивую позицию лидеров шиитской общины, которые выступают в поддержку проведения всеобщих выборов, когда в стране продолжается вооруженное сопротивление оккупационному режиму». По его словам, «американцы стремятся организовать выборы, чтобы придать законность своему военному присутствию и вовсе не думают о демократическом будущем Ирака». Шииты, это, конечно, понимали, однако вели с американцами на территории Ирака свою игру, не забывая при этом о поддержке суннитских движений сопротивления, в том числе и в Фаллудже. Но до начала штурма города.
Пообещав американцам провести выборы в срок, власти Ирака 1 ноября начали регистрацию избирателей на основе продовольственных карточек, по которым начиная с 1996 г. в Ираке распределялась гуманитарная помощь в рамках программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Регистрационные анкеты на всю семью получал ее глава, на имя которого выписана продовольственная карточка (что уже само по себе предполагало возможность манипуляций во время выборов). Допускались к выборам все граждане Ирака, родившиеся до 31 декабря 1986 г., т.е. старше 18 лет.
В рамках программы подготовки к предстоящим выборам 7 ноября представитель правительства Ирака Хасан ан-Накиб объявил, что иракское руководство приняло решение о введении в стране режима чрезвычайного положения. Было объявлено, что его действие распространяется на все районы Ирака, за исключением Курдистана на севере страны. На следующий день начался штурм городов Фаллуджи и Рамади, а 9 ноября появились сообщения, что режим чрезвычайного положения реально действует в Ираке только в городах Фаллуджа и Рамади, которые в то время штурмовали коалиционные войска под руководством США.
Ситуация складывалась настолько сложно, что 8 ноября координатор внешней политики Евросоюза Хавьер Солана заявил, что шансы провести в Ираке национальные выборы в январе весьма невелики, поскольку ситуация в стране ухудшается13.
Операция по умиротворению суннитских очагов сопротивления была, конечно, завершена победой американцев. Общеиракского восстания не произошло, как и следовало того ожидать. Однако акты террора не прекратились. Тем не менее это уже не могло помешать проведению выборов, которые были намечены на 30 января 2005 г.
30 января 2005 г. в течение 10 часов в Ираке были проведены самые свободные и демократичные за всю историю этого государства исторические парламентские выборы.
Выборы в Ираке, конечно, проводились в условиях оккупации страны коалиционными силами, под контролем американцев, со множеством нарушений и при отсутствии международных наблюдателей. По официальным данным, действительными признаны в общей сложности 8,55 миллиона бюллетеней, что составляет 58% от общего числа зарегистрированных избирателей в Ираке. Получается, что правильно проголосовали 58% населения страны, а всего, следуя логике, участвовало в выборах еще больше иракцев. Тем не менее реально в выборах приняло участие фактически меньшинство населения Ирака: 20 – максимум 35% от общего числа избирателей. Последнюю цифру назвал, в частности, генеральный секретарь «Совета иракских племен» Раад Хамдани в интервью саудовской газете «Аль-Ватан», отметив при этом, что массовый характер выборы носили лишь в Курдистане и в Неджефе на юге Ирака.
По всей видимости, проводить выборы в Ираке было действительно нужно. Хотя бы потому, что требовалась какая-то новая точка отсчета истории страны. И именно этим рубежом должны были стать выборы. Очевидно, можно согласиться с точкой зрения, высказываемой некоторыми аналитиками, что «как ни парадоксально будет звучать – эти выборы нужны и суннитам и шиитам, американцам и движению сопротивления, партии «Баас» и тем движениям и организациям, лидеры которых прибыли в обозе американских войск».
Объявление выборов состоявшимися означает, что начинается узаконенная реализация ранее достигнутых договоренностей между американцами и политическими силами, представляющими, в числе прочего и интересы различных национальных и религиозных слоев иракского общества. На существование таких договоренностей неоднократно намекали в достаточно прозрачной форме и сами американцы, даже такие известные политические фигуры, как бывшие госсекретари США Генри Киссинджер и Джордж Шульц (в частности, сетовавшие на сложность понимания ими позиции аятоллы Али Систани)14. Дело в том, что после оккупации Ирака реальная власть в стране стала принадлежать коалиционной администрации, а также вооруженным формированиям различных партий и движений, в том числе тем, которые выступают против иностранного военного присутствия. Ряд населенных пунктов и целые районы контролируются оккупационными силами и назначенными ими властями только днем или в период проведения специальных операций. И с этими силами необходимо считаться, поскольку победить их военными методами невозможно. Единственный выход – договариваться с ними и усадить иракских светских и религиозных политиков различных ориентаций за стол переговоров. В какой-то мере это получилось. Были достигнуты определенные договоренности. В частности, выборы, по словам упомянутых выше американских политиков, были назначены на 30 января именно по настоянию одной из договаривающихся иракских сторон, представленной аятоллой Али Систани.
В Ираке появилась реальная возможность появления законно избранной власти в лице президента и парламента. Все структуры государственной власти будут создаваться уже на формально законном основании. Полиция и армия, пополнившиеся ранее в значительной мере за счет уголовной среды, что вполне закономерно в создавшихся условиях, смогут начать очищаться от уголовного элемента и использовать профессиональные кадры саддамовского режима (всем бывшим военнослужащим армии Саддама запрещено было занимать какие-либо посты в новой армии). Ирак снова станет полноправным членом международного сообщества, а его законодательная и исполнительная власти получат полное право издавать законы и заключать международные договоры на основе принятых международных норм. В том числе и договоры о присутствии на своей территории иностранных войск. Отныне будет иметь уже законный характер, подпадая под юридические нормы международного права, пребывание американских войск, от вывода которых США отказались после проведения выборов.
Законное основание для своей деятельности получат и те оппозиционные силы, которые намерены бороться за власть или расширение своих национальных или религиозных прав.
Иракцы голосовали за 275 членов Национальной ассамблеи, которым, в свою очередь, надлежало выбрать президента, его заместителей, также рассмотреть проект будущей конституции.
Депутатские мандаты, конечно, будут распределены согласно сложному этноконфессиональному принципу. С учетом того, что подавляющее большинство 26 млн. населения Ирака – арабы (75–80%), 15–20% (по американским данным) – курды, среди которых большинство суниты, но есть также шииты и езиды. На все остальные народы и этнические группы приходится 5% населения страны. В то же время большинство населения составляют мусульмане-шииты около 60% населения, в то время как сунниты – только около 20%.
В определенной мере на распределении скажутся и официальные итоги выборов, согласно которым «Объединенная иракская коалиция» аятоллы Али Систани получила 48% голосов. Второе место неожиданно получили курды. За блок (часто именуемый как «Альянс Курдистана») двух ведущих курдских партий – Демократическую партию Курдистана (ДПК) и Патриотический союз Курдистана (ПСК) отдали голоса 25,7%. Третье место (13,8%.) досталось блоку «Иракский список» премьер-минист-ра Айяда Алауи, опять же шиита. Сколько голосов получили сунниты – неизвестно. Харис Зари, возглавляющий Ассоциацию исламских улемов-суннитов, заявил перед выборами, что сунниты никогда не будут присутствовать в парламенте. Однако вполне возможно, что со временем его позиция изменится, если арабам-суннитам будут предложены устраивающие их условия.
Исходя из результатов выборов, можно посчитать, что шииты получат в парламенте 132 места, курды – 71 место, а блок Айяда Алауи 38 мест. Это теоретически. На практике все может сложиться несколько иначе. Дело в том, что согласно официальным итогам голосования, совсем непонятно, какую роль будут играть в парламенте сунниты. С формальной точки зрения, сунниты, многие годы управлявшие Ираком, оказались вообще исключенными из политической жизни страны, что неизбежно приведет к вполне предсказуемым последствиям.
В Ираке действуют, по крайней мере, 150 политических партий, в том числе и коммунисты, активно поддержавшие идею проведения выборов. Было разрешено выставлять своих кандидатов120 партиям. В окончательный избирательный список были внесены 75 партий, 9 коалиций и 27 частных лиц. Правда, имена подавляющего большинства кандидатов, за исключением предложенных властями, по сведениям немецкой газеты «Франкфуртер рундшау», «до последнего держались в тайне от избирателей».
Наиболее влиятельными считались «Объединенный Иракский Альянс» аятоллы Али Систани, «Исламский Призыв», «Иракский список» премьер-министра Айяда Алауи (он и его сторонники выступают за светский путь развития Ирака, и именно на него США возлагали свои основные надежды); «Иракский Национальный Конгресс» (партия, основанная эмигрантами под руководством Ахмеда Чалаби), шиитский «Высший Совет Исламской Революции в Ираке» Абдель Азиз аль-Хакима (создан более 20 лет назад в Иране аятоллой Мохаммедом Багером Хакимом, который возглавлял его до своей гибели 29 августа 2003 г.); ПСК Джаляля Талабани и ДПК Масуда Барзани, представляющие около 90% населения курдских районов в северной части Ирака, а также объединения «Месопотамия», «Народ», «Туркменский союз», «Ассирийский альянс». Партия БААС к выборам, конечно, допущена не была. В окончательный избирательный список были внесены 75 партий, 9 коалиций и 27 частных лиц.
В выборах приняли участие преимущественно шииты и курды (в основной массе сунниты). Арабы-сунниты практически устранились от выборов. По всей стране их проголосовало около 6%.
Не остались в стороне и христиане, о которых обычно редко упоминают в силу их малочисленности. Тем не менее остановимся на этом вопросе более подробно, учитывая то обстоятельство, что иракские христиане – католики. Численность иракских христиан составляет примерно 3% населения, а скорее и того меньше, поскольку после войны в Персидском заливе в 1991 году, когда в Ираке насчитывалось около миллиона христиан, число прихожан, по словам священников, неизменно сокращается, поскольку люди покидают страну и сейчас их не более 650 тысяч. Христиане Ирака представлены преимущественно ассирийцами, а также халдеями-католиками, возглавляемыми патриархом Эммануилом Дили. Их предки жили в Месопотамии, государстве, располагавшемся на территории современного Ирака. По данным ватиканского ежегодника «Annuario Pontificio», к концу 2002 г. 185 тысяч иракских халдеев жили в районах Багдада (145 тыс.), Мосула (21,1 тыс.), Эрбиля (11,75 тыс.), Киркука (5,1 тыс.) и Басры (2,5 тыс.). Среди других христианских общин – православные сирийцы, сирийские католики, греческие католики и последователи армянской апостольской церкви.
Многие христиане живут в северных городах Ирака – в Киркуке, Эрбиле и Мосуле, а также в Багдаде. При Саддаме Хусейне иракские христиане стали играть более заметную роль в политике: в частности, христианином является бывший вице-премьер Ирака Тарик Азиз. По словам обозревателей, партия «БААС» жестко подавляла антихристианские выступления.
В течение десятилетий иракские христиане мирно сосуществовали с представителями других религий. После оккупации христиане обвинялись многими исламистскими организациями, особенно в Мосуле и других городах севера страны, в симпатиях к оккупационным властям и сотрудничестве с ними, а также в «распространении порочности и безнравственности». Организации экстремистского толка угрожали даже расправой местным христианам. «Христиане оказывают оккупантам большую помощь, работая на них от переводчиков до осведомителей», – говорится в листовке, распространяемой от имени группировки «Катаиб тасфия аль-умаля ва аль-джавасис» («Отряды по ликвидации пособников и шпионов»). Тех, кто не прекратит сотрудничество с оккупационными силами, ждет «жесточайшее преследование вплоть до физического уничтожения». Неуловимый полумифический лидер иракских боевиков Абу-Мусаб аз-Заркави, демонизированный западными СМИ, будто бы объявил «всеобщую войну» выборам и обещал расправиться с теми, кто примет участие в «строительстве иракской демократии». Накануне дня голосования на одном из исламистских интернет-сайтов было опубликовано очередное послание этого «лидера иракского сопротивления», в котором говорилось: «В последний раз мы предупреждаем: воскресенье будет самым кровавым днем для христианских и иудейских наемников и всех тех, кто примет участие в играх, затеянных США и премьером Алауи». Несмотря на подобного рода угрозы, христиане, невзирая на страх, пошли к избирательным участкам. Об этом сообщил представитель организации Open Doors Ministries в Ираке Джерри Дикстра, заявивший, что иракские христиане голосовали с надеждой на то, что новое правительство обеспечит их безопасность. «Христианам, – сказал он, – необходимо, чтобы их позиция была выслушана будущим правительством. Им необходимо принять участие в процессе избрания нового президента страны и двух вице-президентов. Это голосование очень важно для верующих, так как с этим может прекратиться процесс ущемления их прав». Отметим, что глава римско- католической церкви папа Иоанн Павел II еще в октябре прошлого года призвал католиков Ирака не покидать родину и фактически санкционировал их участие в парламентских выборах.
Задержка с обнародованием итогов голосования под формальным предлогом необходимости пересчета бюллетеней на 300 избирательных участках была вызвана, по всей видимости, тем, что произошел какой-то сбой в ранее достигнутых договоренностях между американцами и основными иракскими участниками политической игры под названием выборы. Шииты, оказавшись победителями, на что они и рассчитывали, сменили тональность в отношении своих политических оппонентов. Умеренные высказывания по поводу будущего устройства страны о том, что их целью является светское государство, и заявления о готовности сотрудничать в подготовке новой иракской Конституции с суннитами, курдами и христианами сменились утверждениями о необходимости строить новый Ирак на принципах ислама. Ибрагим Ибрагими, официальный представитель великого аятоллы Исхака Файяда заявил: «Мы считаем, что ислам должен быть единственным источником законодательства, и отвергаем любые статьи, которые противоречили бы шариату. Мы призываем всех иракских политиков сохранить лицо Ирака и не отделять религию от государства»15.
Возможно, американцы получили не совсем те результаты выборов, на которые рассчитывали. Конечно, они понимали, что шииты окажутся в большинстве. И новостью это быть для них не могло. Не особенно тревожит их и то, кто станет премьер-министром – шиит Айяд Алауи, которого американцы уже достаточно эффективно использовали, или ставленники аятоллы Али Систани: нынешний вице-президент Ибрагим Джафари (пока он лидирует), министр финансов Адель Абдель-Махди или физик-ядерщик Хусейн Шахристани, считающиеся умеренными и прозападными политиками. Вероятно, что за закрытыми дверями велись новые переговоры между основными победителями за распределение властных полномочий. Возможно также, что американцы все-таки действительно несколько удивлены поведением шиитов, но не более того. По крайней мере, вышеупомянутые американские госсекретари прямо заявляют, что «американский опыт с шиитской теократией в Иране после 1979 г. заставляет нас усомниться в своей способности предсказывать эволюцию шиитов или перспективы распространения блока, в котором господствуют шииты». Исходя из этого, они не намерены допускать в Ираке такой ситуации, когда шииты получат «ничем не ограниченное правление», даже если шииты демонстрируют относительное смирение на фоне «жестокости непримиримых суннитов», как это было перед выборами. Конечно, полагают американцы, «плюралистическое, возглавляемое шиитами общество в самом деле стало бы счастливым результатом». Однако они намерены строить свою политику не на благих пожеланиях, а на реалиях иракской действительности. Потому они рассматривают состоявшиеся выборы как необходимый первый этап политической эволюции Ирака «от военной оккупации к политической легитимности» своего присутствия. И конечным результатом конституционного строительства считают создание федерации с упором на региональную автономию. Так видят будущее Ирака, по крайней мере, Генри Киссинджер и Джордж Шульц16. При таком подходе к иракской проблеме будут формироваться, по всей вероятности, и новые органы власти Ирака. В этом случае просматривается прозрачная перспектива создания трех федеративных центров – суннитского, курдского и шиитского. Особенно, если принять во внимание, что согласно неофициальному референдуму, проведенному в ходе иракских выборов на курдских территориях, за создание независимого курдского государства проголосовали около 99% избирателей. Конечно, роль курдов в иракском обществе кардинально изменится. Точно так, как положение и поведение иракских суннитов. Представляется маловероятным, что в ближайшей перспективе американцы действительно пойдут по пути расчленения Ирака или предоставления курдам тех прав, на которые они претендуют. А вот продолжать использовать курдов, которых арабы-сунниты считают предателями, для контроля территории Ирака – это, вероятно, именно то, на что США рассчитывали. В любом случае в ближайшие годы состояние Ирака вряд ли будет спокойным и умиротворенным.
Правда, президент США Джордж Буш, выступая в феврале 2005 г. на Гвездославовой площади в Братиславе перед жителями словацкой столицы, заявил: «Мы будем бороться за свободу в Ираке, и мы победим». Назвав происшедшее в Ираке «пурпурной революцией», стоящей в одном ряду с «розовой революцией» в Грузии и «оранжевой революцией» на Украине, он пообещал иракцам, освободившимся от тирании, поддержку «свободных наций мира»17.
Следующими этапами этой революции будут принятие конституции и…новые выборы в парламент в декабре этого года.
ирак политический референдум конституция