Контрольнаяработа
Боги игерои в «Старшей Эдде»
по дисциплине «Историязарубежной литературы
периода Средние Века иВозрождение»
Яркийобразец литературы раннего Средневековья — эпос древних скандинавов, обитавшихна севере Европы, на территории современных Исландии, Норвегии, Швеции, всуровых климатических и природных условиях. У них долгое время сохранялсяродовой строй, поскольку начало феодализации и христианизации относится лишь кX—XI вв., а именно к концу первого тысячелетия христианской эры. Древнихскандинавов, живших по морскому побережью на берегах фьордов и бухт, назваливикингами (от слова «вик» — бухта, букв.: «люди бухты»). Викинги, или норманны(т. е. северные люди), совершали смелые набеги на соседние земли, нередко ихзахватывали, подвергали колонизации. Это время известно в Европе как периоднорманнского завоевания. С XI в. норманны активно совершают набеги на Англию,где основывают свои поселения. В 911 г. французский король уступил норманнамтерриторию, которая получила название Нормандия. Шведы, получившие на Руси имяварягов, проникали и на территорию Древней Руси, доходили по рекам до Черногоморя и Царьграда. Они проложили «путь из варяг в греки».
Суровыйвоинственный дух викингов наложил отпечаток на характер, сюжеты, общий духдревнескандинавской литературы, впитавшей в себя элементы фольклора имифологии. Она представлена тремя группами произведений: песнями «Эдды»,поэзией скальдов и прозаическими исландскими сагами. Наиболее интересноеявление -«Эдда», состоящая, по сути, из двух книг. «Младшая Эдда» —прозаическое произведение исландского поэта Снорри Стурлусона, написанное в началеXIII в. Это как бы обзор языческих мифов, снабженный комментарием. Другой,более интересный сборник — «Старшая Эдда», открытый в XVI в., состоит более чемиз 30 текстов и включает в себя песни, бытовавшие в устном народном творчестве.Эти песни рассказывают о скандинавских богах и сотворении мира («Прорицаниепровидицы», «Песня о Три-ире», «Песня о страннике», «Песня о Веланде»,«Славянская распря Локи»), туда же включены песни героические, повествующие осудьбах знаменитых родов, например Волсунгов и Гьюкунгов. Главным богомскандинавов был Один, «создатель, бог богов»; его дочери— валькирии,девы-воительницы; его жена Фригг — покровительница браков, богиня любви; Тор —бог грома и бури — представал вооруженный молотом; богом огня, носителем разрушительногоначала, раздоров и распрей был Локи. Самый известный текст «Старшей Эдды» —песня «Прорицание провидицы», многоплановое эпическое сказание о сотворении,жизни и грядущей гибели мира.
СтаршаяЭдда – это комплекс стихотворных песен на древнеисландском языке. Их устноеформирование в творчестве эпических певцов завершилось к VIII – IX вв.Единственный список датируется XIII в. Первая часть –это песни о богахмифологического содержания. Вторая часть – песни о героях, образыбогатырей-предков. Песня о богах и героях, условно объединяемые названием«Старшая Эдда» (название «Эдда» было дано в XVII векепервым исследователем рукописи, который перенес на нее наименование книгиисландского поэта и историка XIII века Снорри Стурлусона, так как Снорри врассказе о мифах опирался на песни о богах. Поэтому трактат Снорри принятоназывать «Младшей Эддой», а собрание мифологических и героическихпесен — «Старшей Эддой». Этимология слова «Эдда» неясна)сохранились в рукописи, которая датируется второй половиной XIII века.Неизвестно, была ли эта рукопись первой, либо у нее были какие-топредшественники. Предыстория рукописи так же неизвестна, как и предысториярукописи «Беовульфа». Существуют, кроме того, некоторые другие записипесен, также причисляемых к эддическим. Неизвестна и история самих песен, и наэтот счет выдвигались самые различные точки зрения и противоречащие одна другойтеории. Диапазон в датировке песен нередко достигает нескольких столетий. Невсе песни возникли в Исландии: среди них имеются песни, восходящие кюжногерманским прототипам; в «Эдде» встречаются мотивы и персонажи,знакомые по англосаксонскому эпосу; немало было, видимо, принесено из другихскандинавских стран. Не останавливаясь на бесчисленных контроверзах по поводупроисхождения «Старшей Эдды», отметим только, что в самом общем видеразвитие в науке шло от романтических представлений о чрезвычайной древности иархаической природе песен, выражающих «дух народа», к трактовке ихкак книжных сочинений средневековых ученых «антикваров», которые подражалистаринной поэзии и стилизовали под миф свои религиозно-философские воззрения.
Ясно одно:песни о богах и героях были популярны в Исландии в XIII веке, Можно полагать,что, по крайней мере, часть их возникла намного раньше, еще в бесписьменный период.В отличие от песен исландских поэтов-скальдов, почти для каждой из коих мызнаем автора, эддические песни анонимны. Мифы о богах, рассказы о Хельги,Сигурде, Брюнхильде, Атли, Гудрун были общенародным достоянием, и человек,пересказывавший или записавший песнь, даже пересоздавая ее, не считал себя ееавтором. Перед нами — эпос, но эпос очень своеобразный. Это своеобразие неможет не броситься в глаза при чтении «Старшей Эдды» после«Беовульфа». Вместо пространной, неторопливо текущей эпопеи здесьперед нами — динамичная и сжатая песнь, в немногих словах или строфахизлагающая судьбы героев или богов, их речи и поступки. Специалисты объясняютэту необычную для эпического стиля спрессованность эддических песен спецификойисландского языка. Но нельзя не отметить и еще одно обстоятельство. Широкоеэпическое полотно, подобное «Беовульфу» или «Песни онибелунгах», вмещает в себя несколько сюжетов, множество сцен,объединяемых общими героями и временной последовательностью, тогда как песни«Старшей Эдды» обычно (хотя и не всегда) сосредоточивают внимание наодном эпизоде. Правда, большая их «отрывочность» не мешает наличию втексте песен разнообразных ассоциаций с сюжетами, которые разрабатываются вдругих песнях, вследствие чего изолированное чтение отдельно взятой песнизатрудняет ее понимание,- разумеется, понимание современным читателем, ибосредневековые исландцы, можно не сомневаться, знали и остальное. Об этомсвидетельствуют не только разбросанные по песням намеки на события, в них неописываемые, но и кеннинги. Если для понимания кеннинга типа «земляожерелий» (женщина) или «змея крови» (меч) достаточно было лишьпривычки, то такие кеннинги, как, например, «страж Мидгарда»,«сын Игга», «сын Одина», «потомок Хлодюн»,«муж Сив», «отец Магни» или «хозяин козлов»,«убийца змея», «возничий», предполагали у читателей илислушателей знание мифов, из которых только и можно было узнать, что во всехслучаях подразумевался бог Тор.
Песни обогах и героях в Исландии не «разбухали» в обширные эпопеи, как этоимело место во многих других случаях (в «Беовульфе» 3182 стиха, в«Песни о нибелунгах» втрое больше (2379 строф по четыре стиха вкаждой), тогда как в самой длинной из эддических песен, «РечахВысокого», всего 164 строфы (число стихов в строфах колеблется), и ни однадругая песнь, кроме «Гренландских речей Атли», не превышает сотнистроф.). Конечно, сама по себе длина поэмы мало о чем говорит, но контраст темне менее разительный. Сказанное не означает, что эддическая песнь во всехслучаях ограничивалась разработкой одного эпизода. В «Прорицаниивёльвы» сохранилась мифологическая история мира от его создания и допредрекаемой колдуньей гибели вследствие проникшего в него зла и даже довозрождения и обновления мира. Ряд этих сюжетов затрагивается и в «РечахВафтруднира» и в «Речах Гримнира». Эпический охват характеризуети «Пророчество Грипира», где как бы резюмируется весь цикл песен оСигурде. Но самые широкие картины мифологии или героической жизни в«Старшей Эдде» всегда даются очень лаконично и даже, если угодно,«конспективно». Эта «конспективность» особенно видна в такназываемых «тулах» — перечнях мифологических (а иногда иисторических) имен (см. «Прорицание вёльвы», ст. 11-13, 15, 16,«Речи Гримнира», ст. 27 след., «Песнь о Хюндле», ст. 11след). Нынешнего читателя обилие имен собственных, даваемых к тому же бездальнейших пояснений, ставит в тупик,- они ничего ему не говорят. Но дляскандинава того времени дело обстояло совершенно не так! С каждым именем в егопамяти связывался определенный эпизод мифа или героической эпопеи, и это имяслужило ему как бы знаком, который обычно нетрудно было расшифровать. Дляпонимания того или иного имени специалист вынужден обращаться к справочникам,память же средневекового исландца, более емкая и активная, чем наша, в силу тогочто приходилось полагаться только на нее, без затруднений выдавала ему нужнуюинформацию, и при встрече с этим именем в его сознании развертывался весьотносящийся к нему рассказ. Иными словами, в сжатой и сравнительнонемногословной эддической песни «закодировано» куда большесодержания, чем это может показаться непосвященному.
Отмеченныеобстоятельства — то, что некоторые черты песен «Старшей Эдды» насовременный вкус кажутся странными и лишенными эстетической ценности (ибо какоеже художественное наслаждение можно ныне получить от чтения неведомо чьихимен!), равно и то, что песни эти не развертываются в широкую эпопею, наподобиепроизведений англосаксонского и немецкого эпоса,- свидетельствуют об ихархаичности. В песнях широко применяются фольклорные формулы, клише и иныестилистические приемы, характерные для устного стихосложения. Типологическоесопоставление «Старшей Эдды» с другими памятниками эпоса такжезаставляет отнести ее генезис к весьма отдаленным временам, во многих случаях кболее ранним, чем начало заселения Исландии скандинавами в конце IX — начале Хвека. Хотя сохранившаяся рукопись «Эдды» — младшая современница«Песни о Нибелунгах», эддическая поэзия отражает более раннюю стадиюкультурного и общественного развития. Объясняется это тем, что в Исландии ивXIII веке не были изжиты доклассовые отношения и несмотря на принятиехристианства еще в 1000 году исландцы усвоили его сравнительно поверхностно исохранили живую связь с идеологией языческой поры. В «Старшей Эдде»можно найти следы христианского влияния, но в целом ее дух и содержание оченьот него далеки Это, скорее дух воинственных викингов, и. вероятно, к эпохевикингов, периоду широкой военной и переселенческой экспансии скандинавов(IX-XI века), восходит немалая часть эддического поэтического наследия. Героинесен «Эдды» не озабочены спасением души, посмертная награда — этодолгая память, оставляемая героем среди людей, и пребывание павших в боювитязей в чертоге Одина, где они пируют и заняты воинскими забавами.
Обращает насебя внимание разностильность песен, трагических и комических, элегическихмонологов и драматизированных диалогов, поучения сменяются загадками,прорицания — повествованиями о начале мира. Напряженная риторика и откровеннаядидактичность многих песен контрастируют со спокойной объективностьюповествовательной прозы исландских саг. Этот контраст заметен и в самой«Эдде», где стихи нередко перемежаются прозаическими кусками. Можетбыть, то были добавленные позднее комментарии, но не исключено, что сочетаниепоэтического текста с прозой образовывало органическое целое еще и наархаической стадии существования эпоса, придавая ему дополнительнуюнапряженность.
Эддическиепесни не составляют связного единства, и ясно, что до нас дошла лишь часть их.Отдельные песни кажутся версиями одного произведения; так, в песнях о Хельги,об Атли, Сигурде и Гудрун один и тот же сюжет трактуется по-разному. «РечиАтли» иногда истолковывают как позднейшую расширенную переработку болеедревней «Песни об Атли».
В целом жевсе эддические песни подразделяются на песни о богах и песни о героях. Песни обогах содержат богатейший материал по мифологии, это наш важнейший источник дляпознания скандинавского язычества (правда, в очень поздней, так сказать,«посмертной» его версии).
Образ мира,выработанный мыслью народов Северной Европы, во многом зависел от образа ихжизни. Скотоводы, охотники, рыбаки и мореходы, в меньшей мере земледельцы, онижили в окружении суровой и слабо освоенной ими природы, которую их богатаяфантазия легко населяла враждебными силами. Центр их жизни — обособленныйсельский двор. Соответственно и все мироздание моделировалось ими в видесистемы усадеб. Подобно тому как вокруг их усадеб простирались невозделанныепустоши или скалы, так и весь мир мыслился ими состоящим из резкопротивопоставленных друг другу сфер: «срединная усадьба» (Мидгард),т. е. мир человеческий, окружена миром чудищ, великанов, постоянно угрожающихмиру культуры; этот дикий мир хаоса именовали Утгардом (буквально: «то,что находится за оградой, вне пределов усадьбы»)(в состав Утгарда входятСтрана великанов — ётунов, Страна альвов- карликов.). Над Мидгардом выситсяАсгард — твердыня богов асов, Асгард соединен с Мидгардом мостом, образованнымрадугой. В море плавает мировой змей, тело его опоясывает весь Мидгард. Вмифологической топографии народов. Севера важное место занимает ясеньИггдрасиль, связывающий все эти миры, в том числе и нижний — царство, мертвыхХель.
Рисующиесяв песнях о богах драматические ситуации обычно возникают как результат столкновенийили соприкосновений, в которые вступают разные миры, противопоставленные одиндругому то по вертикали, то по горизонтали. Один посещает царство мертвых — длятого чтоб заставить вёльву открыть тайны грядущего, и страну великанов, гдевыспрашивает Вафтруднира. В мир великанов отправляются и другие боги (длядобывания невесты или молота Тора). Однако песни не упоминают визитов асов иливеликанов в Мидгард. Противопоставление мира культуры миру некультуры общо идля эддических песен, и для «Беовульфа»; как мы знаем, ванглосаксонском эпосе земля людей тоже именуется «срединным миром».При всех различиях между памятниками и сюжетами и здесь и там мы сталкиваемся стемой борьбы против носителей мирового зла — великанов и чудовищ.
Как Асгардпредставляет собой идеализированное жилище людей, так и боги скандинавов вомногом подобны людям, обладают их качествами, включая и пороки. Боги отличаютсяот людей ловкостью, знаниями, в особенности владением магией, но они — невсеведущи по своей природе и добывают знания у более древних родов великанов икарликов. Великаны — главные враги богов. И с ними боги ведут непрекращающуюсявойну. Глава и вождь богов Один и иные асы стараются перехитрить великанов,тогда как Тор борется с ними с помощью своего молота Мьёлльнира. Борьба противвеликанов — необходимое условие существования мироздания; не веди еебоги-великаны давно погубили бы и их самих, и род людской. В этом конфликтебоги и люди оказываются союзниками. Тора часто называли «заступникомлюдей». Один помогает мужественным воинам и забирает к себе павших героев.Он добыл мед поэзии, принеся самого себя в жертву, добыл руны — священныетайные знаки, при помощи которых можно творить всяческое колдовство. В Одиневидны черты «культурного героя» — мифического предка, наделившеголюдей необходимыми навыками и знаниями.
Антропоморфностьасов сближает их с богами античности, однако, в отличие от последних, асы небессмертны. В грядущей космической катастрофе они вместе со всем миром погибнутв борьбе с мировым волком. Это придает их борьбе против чудовищ трагическийсмысл. Подобно тому как герой эпоса знает свою судьбу и смело идет навстречунеизбежному, так и боги: в «Прорицании вёльвы» колдунья вещает Одинуо близящейся роковой схватке. Космическая катастрофа явится результатомморального упадка, ибо асы некогда нарушили данные ими обеты, и это ведет кразвязыванию в мире сил зла, с которыми уже невозможно совладать. Вёльва рисуетвпечатляющую картину расторжения всех священных связей: см. строфу 45 еепророчеств, где предрекается самое страшное, что может случиться с человеком,на взгляд членов общества, в котором еще сильны родовые традиции, вспыхнутраспри между родственниками, «братья начнут биться друг с другом...».
Эллинскиебоги имели среди людей своих любимчиков и подопечных, которым всяческипомогали. Главное же у скандинавов — не покровительство божества отдельномуплемени или индивиду, а сознание общности судеб богов и людей в их конфликте ссилами, несущими упадок и окончательную гибель всему живому. Поэтому вместосветлой и радостной картины эллинской мифологии эддические песни о богах рисуютполную трагизма ситуацию всеобщего мирового движения навстречу неумолимойсудьбе.
Герой передлицом Судьбы — центральная тема героических песен. Обычно герой осведомлен о своейучасти: либо он одарен способностью проникать в будущее, либо ему кто-то открылего. Какова должна быть позиция человека, знающего наперед о грозящих ему бедахи конечной гибели? Вот проблема, на которую эддические песни предлагаютоднозначный и мужественный ответ, Знание судьбы не повергает героя вфаталистическую апатию и не побуждает его пытаться уклониться от грозящей емугибели, напротив, будучи уверен в том, что выпавшее ему в удел неотвратимо, онбросает вызов судьбе, смело принимает ее, заботясь только о посмертной славе.Приглашенный в гости коварным Атли Гуннар заранее знает о подстерегающей егоопасности, но без колебаний отправляется в путь: так велит ему чувствогероической чести. Отказываясь откупиться золотом от смерти, он гибнет… "… Такдолжен смелый, кольца дарящий, // добро защищать!" («ГренландскаяПеснь об Атли», 31).
Нонаивысшее благо — доброе имя героя. Все преходяще, гласят афоризмы житейскоймудрости, и родня, и богатство, и собственная жизнь,- навсегда остается однатолько слава о подвигах героя («Речи Высокого», 76, 77). Как и в«Беовульфе», в эддических песнях слава обозначается термином, которыйодновременно имел значение «приговор» (древнеисл. domr, древнеангл.dom),- герой озабочен тем, чтобы его подвиги не были забыты людьми. Ибо судятего люди, а не какая-либо верховная инстанция. Героические песни«Эдды», несмотря на то что они существовали в христианскую эпоху, неупоминают суда божьего, все свершается на земле, и к ней приковано вниманиегероя.
В отличиеот персонажей англосаксонской эпопеи — вождей, которые возглавляют королевстваили дружины, скандинавские герои действуют в одиночестве. Исторический фонотсутствует(«Песнь о Хлёде», хранящая отголоски каких-то историческихсобытий, кажется исключением), и упоминаемые в «Эдде» короли эпохиВеликих переселений [Атли — король гуннов Аттила, Ермунрекк — остготский корольГерманарих (Эрманарих), Гуннар — бургундский король Гундахарий] утратили систорией всякую связь. Между тем исландцы того времени пристально интересовалисьисторией, и от XII и XIII веков сохранилось немало созданных ими историческихсочинений. Дело, следовательно, не в отсутствии у них исторического сознания, ав особенностях трактовки материала в исландских героических песнях. Автор песнисосредоточивает все свое внимание исключительно на герое, на его жизненнойпозиции и судьбе (в Исландии в период записи героических песен не существовалогосударства; между тем исторические мотивы интенсивно проникают в эпос обычно вусловиях государственной консолидации.).
Другоеотличие эддического эпоса от англосаксонского — более высокая оценка женщины иинтерес к ней. В «Беовульфе» фигурируют королевы, служащие украшениемдвора и залогом мира и дружеских связей междуплеменами, но и только. Какойразительный контраст этому являют героини исландских песен! Перед нами — яркие,сильные натуры, способные на самые крайние, решительные поступки, которыеопределяют все развитие событий. Роль женщины в героических песнях«Эдды» не меньшая, чем мужчины. Мстя за обман, в который она былавведена, Брюнхильд добивается гибели любимого ею Сигурда и умерщвляет себя, нежелая жить после его смерти: "… не слабой была жена, если заживо// вмогилу идет за мужем чужим..." («Краткая Песнь о Сигурде», 41).Вдова Сигурда Гудрун тоже охвачена жаждой мести: но мстит она не братьям — виновникам гибели Сигурда, а своему второму мужу, Атли, который убил еебратьев; в этом случае родственный долг действует безотказно, причем жертвой еемести падают прежде всего их сыновья, кровавое мясо которых Гудрун подает Атлив качестве угощения, после этого она умерщвляет мужа и погибает сама взапаленном ею пожаре. Эти чудовищные поступки тем не менее имеют определеннуюлогику: они не означают, что Гудрун была лишена чувства материнства. Но дети ееот Атли не были членами ее рода, они входили в род Атли; не принадлежал к еероду и Сигурд. Поэтому Гудрун должна мстить Атли за гибель братьев, своихближайших сородичей, но не мстит братьям за убийство ими Сигурда,- даже мысль оподобной возможности не приходит ей в голову! Запомним это — ведь сюжет«Песни о нибелунгах» восходит к тем же сказаниям, но развиваетсясовсем иначе.
Родовоесознание вообще господствует в песнях о героях. Сближение различных попроисхождению сказаний, как заимствованных с юга, так и собственноскандинавских, объединение их в циклы сопровождалось установлением общейгенеалогии фигурирующих в них персонажей. Хёгни из вассала бургундских королейбыл превращен в их брата. Брюнхильд получила отца и, что еще важнее, братаАтли, вследствие чего ее смерть оказалась причинно связанной с гибельюбургундских Гьюкунгов: Атли завлек их к себе и умертвил, осуществляя кровнуюместь за сестру. У Сигурда появились предки — Вёльсунги, род, восходивший кОдину. «Породнился» Сигурд и с героем поначалу совершенно обособленногосказания — Хельги, они стали братьями, сыновьями Сигмунда. В «Песни оХюндле» в центре внимания находятся перечни знатных родов, и великаншаХюндля, которая рассказывает юноше Оттару о его предках, открывает ему, что онсвязан родством со всеми прославленными семьями Севера, в том числе и сВёльсунгами, Гьюкунгами и в конечном счете даже с самими асами.
Художественноеи культурно-историческое значение «Старшей Эдды» огромно. Оназанимает одно из почетных мест в мировой литературе. Образы эддических песеннаряду с образами саг поддерживали исландцев на всем протяжении их нелегкойистории, в особенности в тот период, когда этот маленький народ, лишенныйнациональной независимости, был почти обречен на вымирание и в результатечужеземной эксплуатации, и от голода и эпидемий. Память о героическом илегендарном прошлом давала исландцам силы продержаться и не погибнуть.
Битвы,поединки, вечный дух борьбы — вот что определяет пафос «Эдды», книги,запечатлевшей образ жизни древних скандинавов. В языке «Эдды» обнаруживаетсямножество синонимов к слову «победа». Для этого панорамного произведенияхарактерны простота и ясность мысли, членение стихов на строфы, широкоеиспользование аллитерации, определенной звуковой орга^ низации речи, когдаповторяются согласные, например звука «м», как в этом отрывке: «Мощный, уймись,иль мощный мой молот / Мьоль-нир, немым тебя сделает вмиг».
Некоторыесюжетные мотивы «Эдды» были использованы великим немецким композитором Р.Вагнером в его оперной тетралогии «Кольцо Нибелунгов».
Списоклитературы
Бицилли П. Элементы средневековой культуры, Б. М., 1919.
Гуревич А.Я. Средневековая литературы и ее современное восприятие// Из истории культуры средних веков и Возрождения М., 1976.
Гуревич А.Я. «Эдда» и сага М., 1979.
Гуревич А.Я. О новых проблемах изучения средневековой культуры //Культура и искусство западноевропейского средневековья М., 1981.
Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры М., 1981.
Гуревич А.Я. Устная и письменная культура средневековья (два«крестьянских видения» конца XII-начала XIII в.) // Изв АН СССР Сер. лит. ияз., 1982 Т. 41 №4
Мелетинскии Е.М. Скандинавская мифология как система // Труды познаковым системам 7 Тарту, 1975.
Мелетинскии Е.М. Поэтика мифа М., 1976.
Старшая Эдда Древнеисландские песни о богах и героях М., Л., 1963.
Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии Л., 1967.
Топоров В.Н. О структуре некоторых архаических текстов,соотносимых с концепцией «мирового дерева» // Труды по знаковым системам 5Тарту, 1971
Матюшина И.Г. Лирические мотивы в древнеисландских героических«элегиях» // Матюшина И.Г. Древнейшая лирика Европы Т.1, М.1999
Мелетинский Е.М. «Эдда» и ранние формы эпоса, М. 1968
Хойслер А. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах М.1960.
А.Я. Гуревич Герой и мир вещей. М., 1979.
Макаев Э. «Эдда» и устная эпическая традиция / Проблемы сравнительнойфилологии. Сборник статей к 70-летию В.М.Жирмунского". М.; Л., 1964. С.408-
Е.М. Мелетинский «Общие места» и другие элементы фольклорногостиля в эддической поэзии. М., 1968.
Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. Отв. Ред. Е.М.Мелетинский. – М.: РГГУ, 1999.