--PAGE_BREAK--2. Практическое применение виндикации
2.1 Понятие и особенности добросовестного и недобросовестного незаконного владения
В правилах о виндикации по действующему законодательству (ст. 301 — 303 ГК РФ) недобросовестность приобретателя выступает основанием для изъятия у него спорной вещи, тогда как добросовестность вместе с другими условиями позволяет отразить виндикационные притязания собственника, а также служит разграничением в расчетах при возврате собственнику имущества из незаконного владения.
Наряду с этим в новом ГК РФ официально провозглашена презумпция добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений (ст. 10 ГК РФ). Кроме того, добросовестность рассматривается как одно из оснований приобретения права собственности по давности владения (ст. 234 ГК РФ).
Как видим, законодатель задействовал термин «добросовестность» в различных правовых ситуациях. Надо полагать, значение и пределы применения этой юридической категории также различны для каждой ситуации. Очевидно, возникает необходимость более подробного изучения добросовестности при исследовании виндикации.
Содержащееся в ст. 302 ГК РФ определение добросовестного приобретателя дает представление о добросовестности как о неосведомленности приобретателя об отсутствии у контрагента правомочий на отчуждение вещи, о чем свидетельствует формулировка «не знал и не мог знать». Более детально законодатель не раскрывает данное понятие. Вместе с тем обращение к основополагающим понятиям гражданского законодательства об осуществлении и защите гражданских прав (гл. 1 и 2 ГК РФ) показывает, что действия участников гражданских правоотношений исключительно с намерением причинить вред другому лицу находятся за пределами осуществления гражданских прав.
Намерение совершить действия во вред другому лицу с необходимостью включает в себя знание этим лицом незаконности своих действий, так же как и знание незаконности наступивших последствий. Вот это знание и будет означать недобросовестность данного участника гражданского оборота.
Примером недобросовестного завладения чужим имуществом может служить конкретный спор, рассмотренный в Арбитражном суде.
Акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью состояли в договорных арендных отношениях, где последнее выступало в качестве арендодателя помещения для размещения авиакассы. Длительное неисполнение арендатором договорного условия по оплате привело к приостановлению работы авиакассы, хотя действие арендного договора продолжалось. Ссылаясь на данное обстоятельство, арендодатель в одностороннем порядке с участием представителя налоговой инспекции вскрыл офис и изъял по акту находящееся там имущество, принадлежащее арендатору (компьютер, ксерокс, кондиционер, холодильник и др.). Правомерность своих действий арендодатель обосновал нормами ст. 359 ГК РФ, считая, что таким способом он обеспечивает исполнение арендатором обязательств по перечислению арендной платы.
В данном случае очевидно, что действия общества с ограниченной ответственностью по изъятию чужого имущества не соответствуют юридической квалификации правил ст. 359 ГК РФ об удержании вещи как способе обеспечения обязательства, так как изъятое имущество не является объектом обязательств, существующих между сторонами арендных отношений. Здесь налицо осознанное противоправное завладение чужим имуществом, т.е. недобросовестность [28].
Отсюда следует, что в правилах о виндикации отсутствие у приобретателя подобного знания, вернее сказать, неосведомленность об отсутствии у отчуждателя права на вещь будут означать его добросовестность.
Как и большинство юридических понятий в гражданском праве, понятие «добросовестность» обязано своим возникновением Древнему Риму. Римские юристы разделяли незнание факта и незнание права, причем различие проводилось по юридическим последствиям. Уже в то время незнание права не носило оправдательного характера: «… во всяком случае заблуждение в праве не должно занимать того же места, как незнание факта, так как право может и должно быть определенным, а объяснение фактов часто смущает и мудрейших людей...» [12. С. 263].
Как видно, уже в римском праве добросовестность служила неким разграничителем в споре по поводу принадлежности вещи между собственником и незаконным владельцем.
В российском дореволюционном законодательстве и юридической литературе посредством добросовестности и недобросовестности характеризовалось владение несобственников. Кроме того, эти два явления служили основаниями для применения различных правовых последствий в спорах между собственниками и незаконными владельцами. Например, Г.Ф. Шершеневич указывал, что «при определении объема ответственности владельца необходимо различать добросовестное и недобросовестное владение»
С принятием нового ГК РФ определение добросовестного приобретателя при виндикации несколько изменилось. Теперь законодатель считает добросовестным того приобретателя, который не знал и не мог знать о неуправомоченности отчуждателя (ст. 302 ГК РФ). С освобождением права собственности от политических издержек советского периода и закреплением в гражданском праве регистрационного принципа оборота недвижимостей и части движимого имущества добросовестность не утратила своего значения в виндикационном процессе как пограничный критерий соотношения интересов собственника и добросовестного приобретателя, тем более что в новом Кодексе впервые по сравнению с предшествующими кодификациями гражданского законодательства добросовестность официально определена в качестве одного из условий защиты гражданских прав (ст. 10 ГК РФ). В этой связи исследование добросовестности, в том числе ее значения при виндикации, по-прежнему представляет как теоретический, так и практический интерес.
Так, Е. Богданов, анализируя соотношение добросовестности и виновности, указывает, что они характеризуют поведение субъекта гражданского права в плане его отношения к своим действиям и их последствиям, а потому обе эти презумпции одновременно существовать не могут, взаимно исключая друг друга [7. С. 13].
По мнению К.И. Скловского, в отношении добросовестности имеет место ее строгое понимание, которое сводится к требованию наличия у владельца основательной уверенности в том, что вещь принадлежит ему на праве собственности, а также существует и более умеренное толкование добросовестности как убеждение приобретателя, что вещь получена им «без неправды» [23. С. 261].
В ст. 302 ГК РФ вообще ничего не говорится о приобретении права на вещь. Данная законодательная норма посвящена охране вещных прав собственника и не более того. Приобретение собственности этой статьей не регулируется. На наш взгляд, право собственности достойно того, чтобы его возникновение не основывалось на предположениях, к чему приходят те цивилисты, которые не видят необходимости в появлении указанного способа приобретения собственности.
Добросовестное приобретение движимого имущества в собственность от лица, не имеющего права на его отчуждение, допустимо только в силу прямого указания закона, причем такая норма должна быть расположена в одном ряду с другими основаниями приобретения права собственности (гл. 14 ГК РФ), а не содержаться в завуалированном виде в правилах о виндикации.
Двойственный характер этих формулировок свидетельствует о боязни признать, что надобность в виндикации в этом случае отпадет. Но отсутствие виндикации отнюдь не исключает возможность собственника, утратившего собственность, компенсировать имущественные потери иными гражданско-правовыми средствами обращения к лицу, которому он вверил имущество, или к лицу, которое неправомерно распорядилось его имуществом. Поэтому еще раз необходимо акцентировать внимание на том, что законоположения о добросовестном приобретении в собственность имущества от несобственника представляют собой исключение из общего правила, под которым, однако, не следует понимать добросовестное приобретение в собственность имущества от собственника. В случае приобретения вещи от собственника ни позитивным правом, ни (если угодно) нравственными нормами (куда может быть причислена презумпция о доброй совести) не мыслится добросовестность приобретателя. В этой ситуации последний становится собственником без всяких оговорок, так как приобретение права состоялось посредством совершения соответствующей закону сделки с лицом, которое имело правомочие на отчуждение имущества.
Только с введением в действующее законодательство подобной нормы может сузиться круг рассуждений о разъединении собственности и владения в существующих правилах о виндикации.
В ГК РФ с 1 января 2005 г. введена норма, допускающая возникновение права собственности на недвижимое имущество у добросовестного приобретателя. Какие изменения может привнести эта законодательная новелла в правила о виндикации?
Обращает на себя внимание тесная взаимосвязь нового основания приобретения собственности с добросовестностью по ст. 302 ГК РФ. Данная связь свидетельствует об исключительном характере указанного способа возникновения права собственности. Причем добросовестность имеет ключевое значение для возникновения субъективного права.
Какие-либо изменения в толкование сущности добросовестности при виндикации эта норма не вносит. Добросовестность по-прежнему остается презумпцией, которая может быть опровергнута или подтверждена в ходе рассмотрения виндикационного иска. Содержание абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ не оставляет сомнения в наличии права собственника, утратившего владение, на предъявление виндикационного иска даже после государственной регистрации, что в свою очередь свидетельствует о порочности сделки, совершенной лицом, не имеющим правомочий на отчуждение имущества. Процесс доказывания добросовестности либо ее опровержения станет более сложным и громоздким по доказательственной базе, так как нарушения в сфере оборота недвижимого имущества даже с учетом системы регистрации становятся на редкость искусными.
Нужно сказать, что на пути восстановления нарушенного владения собственника возврат имущества по виндикационному иску предстает как завершающий этап. Поскольку зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке (ст. 2 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»), то при системном толковании этой нормы с правилами о виндикации и положениями абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ приходим к выводу о том, что виндикация должна следовать за иском об оспаривании зарегистрированного права или во всяком случае его сопровождать. Тождества между этими притязаниями быть не может. При рассмотрении первого из них могут быть установлены обстоятельства перехода имущества к приобретателю, в том числе добросовестность или ее отсутствие. Тогда перспективы виндикации будут более определенными как в ту, так и в другую сторону.
2.2 Возмещение ущерба при реализации виндикационного иска
Для более полного осмысления положения и значения виндикационного иска среди способов охраны имущественных прав и законных интересов участников гражданских правоотношений необходимо исследовать соотношение виндикации и возмещения ущерба. В целях четкости изложения вопроса в данной главе под истцом по виндикационному иску подразумевается собственник.
Рассмотрение соотношения названных правовых институтов обусловлено наличием как сходных признаков, так и различий. Сближает их отнесение к способам защиты гражданских прав. И тот и другой иск вытекает из факта правонарушения, в обоих случаях правонарушение имеет место в имущественной сфере собственника. Разграничение виндикации и возмещения ущерба проходит через различие цели и правовой направленности исков (защиту какого правоотношения он преследует); разный состав участников спора (по правовому режиму принадлежности спорного имущества); отличающиеся процессуальные особенности (условия предъявления и удовлетворения исков).
Подробное рассмотрение названных характеристик поможет не только понять соотношение этих двух исков, но и более ясно определить индивидуальные особенности каждого из них.
Цель виндикационного иска включает в себя возврат имущества во владение собственника в случаях его утраты вопреки воле последнего. Достижением этой цели собственник стремится восстановить пределы владения вещью до такой степени, когда в любой момент он может свободно выразить вовне свою волю по отношению к вещи как к своей. Предъявляя виндикационный иск, собственник желает получить истребуемое имущество обратно в свое владение, в том числе в непосредственное обладание. Иными словами, истец имеет цель восстановить правовой режим принадлежности вещи, существовавший до нарушения права.
При виндикации истец по-прежнему остается собственником спорного имущества, поскольку при выбытии имущества помимо воли собственника из его владения и нахождении в незаконном владении другого лица право собственности истца не прекращается. В этом случае происходит нарушение права собственности, и виндикационный иск нацелен на устранение этого нарушения. Учитывая, что нарушение выразилось в исключении имущества из владения собственника, цель виндикации как раз и заключается в восстановлении владения собственника.
Еще одной особенностью целевой направленности виндикационного иска является стремление собственника получить именно ту вещь, которая была у него ранее, поскольку «всякое взыскание эквивалента и вообще возмещение убытков всегда выходит за рамки виндикационного иска как такового...» [26. С. 36]. Следовательно, требование о передаче вместо выбывшего из владения имущества какого-либо иного имущественного предоставления не будет отвечать цели виндикационного иска и потому исключает возможность применения норм о виндикации. При достижении цели данного иска имущество изымается у незаконного владельца и передается собственнику; объект собственности возвращается ему в натуре. Возвращается именно то имущество, которое является предметом права собственности, а не имущество того же рода.
Требование о возмещении вреда преследует цель компенсировать ущерб, возникший в имущественной сфере истца (о моральном вреде применительно к рассматриваемому вопросу речь не идет). Материальный ущерб может выразиться в уничтожении части имущественной массы собственника, что влечет прекращение права собственности на часть имущества истца. Ущерб может представлять собой повреждение имущества собственника, повлекшее снижение его стоимостного (денежного) выражения. При этом право собственности истца на поврежденное имущество не прекращается.
Если вещь уничтожена ответчиком, то цель возмещения вреда может состоять в получении аналогичной вещи или денежного эквивалента. При повреждении имущества цель возмещения вреда будет заключаться в охране законных имущественных интересов истца путем восстановления имущественной массы в пределах, существовавших до причинения вреда.
Сопоставляя цели истцов при виндикации и при возмещении вреда, можно прийти к определенным выводам. Если по виндикационному иску истец преследует цель вернуть обратно свое имущество, то при возмещении вреда он настаивает на получении части имущества, принадлежащего ответчику. Основанием первого требования будет нарушенное право собственности, а основанием второго — материальный вред, причиненный ответчиком.
Последний вывод побуждает соотнести эти два требования применительно к вопросу о том, охрана каких гражданских правоотношений осуществляется тем и другим иском.
Право собственности является вещным правом, отличительными признаками которого служат бессрочность, специфический объект (вещь), следование за вещью, абсолютность и др. Абсолютность права собственности выражается в том, что имущественные интересы собственника в отношении принадлежащего ему имущества противоположны интересам любого участника гражданского общества. В качестве другого свойства абсолютности права собственности необходимо указать возможность вовлечения имущества в гражданский оборот только по воле собственника. Абсолютный характер права собственности проявляется в его защите от нарушения, исходящего от любого лица.
Виндикационный иск имеет место при выбытии имущества из владения собственника вопреки его воле и предъявляется к лицу, незаконно владеющему истребуемым имуществом. Поэтому данный иск направлен на защиту права собственности как вещного права. При подаче виндикационного иска реализуется такой признак вещного права, как следование за вещью, т.е. право собственности (не прекратившееся при утрате владения) посредством виндикационного иска следует за вещью.
Следовательно, виндикационный иск предназначен для охраны вещно-правовых гражданских отношений в обществе, поскольку обеспечивает защиту имущественных интересов собственников, тем более что каждый отдельно взятый участник гражданских правоотношений является собственником какого-либо имущества, а гражданский оборот есть имущественные правоотношения собственников.
Материальный вред может быть причинен уничтожением или повреждением имущества. Согласно ст. 8 ГК РФ к числу оснований возникновения гражданских прав и обязанностей относится причинение вреда другому лицу, из чего следует, что причинение вреда это правонарушение, впрочем, как и незаконное владение чужим имуществом. Однако законодатель не установил для незаконного владельца обязанности, в императивной форме предписывающей последнему возвратить имущество собственнику, которому предоставил свободу выбора: истребовать свое имущество или нет. Если собственник осознанно не истребует принадлежащее ему имущество из чужого незаконного владения (здесь не имеются в виду отношения: собственник — похититель вещи), то ущемление его имущественных интересов произойдет по его инициативе (воле).
Причинение вреда одному лицу является результатом действий другого лица, что недопустимо для нормального существования и развития имущественного оборота и гражданского общества. Поскольку нарушение имущественных интересов одного лица происходит по инициативе (воле) другого лица, то государство и общество устанавливают законодательные нормы, обязывающие причинителя вреда к его возмещению.
Следовательно, правоотношения из причинения вреда возникают в силу оснований, предусмотренных законом, поскольку общество в целом считает произвольное причинение вреда нарушением общественных отношений (в том числе гражданских) и заинтересовано в поддержании гражданского правопорядка.
Таким образом, возникшее в результате причинения вреда правоотношение является именно обязательственным, вследствие чего законодатель урегулировал общие условия возмещения вреда, определив правовое положение причинителя вреда, потерпевшего, способы возмещения, условия, влияющие на размер возмещения (гл. 59 ГК РФ и другие нормы гражданского законодательства).
Участие в гражданских правоотношениях предполагает не только свободное осуществление гражданских прав, но и соблюдение законов. Поэтому предъявление требования о возмещении вреда направлено на охрану установленных законом обязательственных отношений. Одновременно иск о возмещении вреда защищает имущественные интересы потерпевшего, так как присуждением по этому иску восстанавливается его имущественная масса.
Отграничение виндикации от возмещения вреда также проводят по кругу лиц, которые могут быть истцами и ответчиками по тому или другому иску. Иначе критерием данного различия можно обозначить правовой режим принадлежности спорного имущества, т.е. принадлежности этого имущества истцу или ответчику.
Предъявление виндикационного иска требует наличия права собственности не только в момент нарушения права, но и на момент подачи иска. Если до предъявления иска право собственности прекращено по каким-либо основаниям, предусмотренным законом, то виндикация исключается. В этом случае вещное право собственности прекращается, а значит, у лица (именуемого теперь прежним собственником) отсутствует то право, для защиты которого предназначен виндикационный иск. Вещь поступила в собственность другого лица, и потому правовой режим ее принадлежности (возможное нахождение у незаконного владельца) для прежнего собственника становится безразличен. Удовлетворение нарушенных имущественных интересов (если таковое имело место до прекращения права собственности) с помощью виндикации стало невозможно.
Поскольку виндикационный иск имеет вещный характер, т.е. направлен на вещь, его предъявление возможно только к лицу, в непосредственном обладании которого находится истребуемая вещь. Владение этого лица должно быть незаконным, т.е. порочным по основанию приобретения. Не может выступать ответчиком по данному иску лицо, получившее вещь от собственника по соглашению с ним. Даже при нарушении условий соглашения о возврате вещи нарушитель не будет управомочен отвечать именно по виндикационному иску, поскольку вещь к нему поступила по воле собственника. В подобной ситуации ставшее незаконным владение контрагента собственника служит основанием для договорного иска, т.е. не каждый незаконный владелец будет отвечать по виндикационному иску.
Таким образом, подача данного иска против лица, не владеющего спорной вещью, не допускается, хотя не всякое современное законодательство придерживается такой же позиции. Упоминавшийся § 986 Германского гражданского уложения позволяет виндицировать вещь от лица, владение которого является опосредованным, т.е. требование, направленное на вещь, предъявляется лицу, у которого истребуемая вещь не находится.
Требование о возмещении вреда вправе заявить собственник уничтоженного или поврежденного имущества. Вместе с тем не будет препятствием для подачи такого иска прекращение права собственности на поврежденное имущество до предъявления иска в суд. Положим, в результате пожара, возникшего по вине соседа, у собственника повреждена огнем часть дачи. Собственник продал эту дачу и купил другую в лучшем районе. Тем не менее именно прежний собственник вправе требовать возмещения вреда от пожара, тогда как новый собственник поврежденной дачи такого права не имеет, что наглядным образом подтверждает лично-обязательственный характер требования о возмещении вреда. Поскольку нарушение имущественных интересов имело место в отношении прежнего собственника, переход поврежденного имущества в собственность другого лица не будет иметь юридического значения для обоснованности и правомерности предъявления требования о возмещении вреда к его причинителю. Отвечает по данному требованию всегда лицо, причинившее вред, причем это лицо могло никогда не иметь в фактическом обладании поврежденное имущество, как в названном примере с пожаром дачи.
Причинитель вреда может никогда не состоять ни в каких правоотношениях с собственником имущества, например при столкновении двух автомобилей, принадлежащих неизвестным друг другу гражданам или юридическим лицам. В этой связи в гражданском законодательстве причинение вреда предусмотрено в качестве основания возникновения гражданских прав и обязанностей.
Сравнительный анализ рассматриваемых исков позволяет прийти к выводу о том, что ущерб имуществу собственника может быть причинен в период нахождения имущества в незаконном владении. Поэтому собственник вправе помимо предъявления виндикационного иска заявить притязания о возмещении ущерба. Последнее требование может быть самостоятельным иском. Предъявлению данного требования не будет препятствовать отказ в виндикации, в том числе по причине несохранности истребуемого имущества в натуре. Иллюстрацией сказанному служит одно из дел, рассмотренных в Арбитражном суде.
Индивидуальным частным предприятием предъявлен иск к товариществу с ограниченной ответственностью и двум обществам с ограниченной ответственностью об истребовании нефтебазы.
В ходе судебного разбирательства было установлено, что в результате не соответствующих закону действий судебного исполнителя принадлежащая истцу нефтебаза по акту передана товариществу с ограниченной ответственностью. Незаконность действий судебного исполнителя установлена вступившим в законную силу решением Арбитражного суда по другому делу, в связи с чем указанный акт не может служить правовым основанием возникновения права собственности у товарищества с ограниченной ответственностью на спорную нефтебазу. Поэтому последующие договоры о ее купле-продаже между ответчиками являются ничтожными сделками, так как в силу норм ст. 209 ГК РФ только собственник вправе владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом.
За время нахождения данной нефтебазы во владении одного из обществ с ограниченной ответственностью последнее произвело ее реконструкцию путем сноса старых сооружений и возведения совершенно нового объекта. Таким образом, Судом было установлено, что истребуемый истцом единый имущественный комплекс нефтебазы не сохранился в натуре, а потому в виндикационных притязаниях было отказано [29]. . В то же время налицо причинение имущественного вреда истцу путем уничтожения сооружений нефтебазы, что вполне может служить основанием для предъявления самостоятельного иска о возмещении ущерба. Здесь можно утверждать, что данный иск некоторым образом сопровождает виндикацию, так как объективно причинение ущерба произошло в период нахождения имущества в незаконном владении.
Причинение вреда может иметь место и в случае нахождения поврежденного имущества во владении причинителя вреда по соглашению с собственником. Например, арендатор здания устроил пожар, повредивший часть помещений. Условия договора могут устанавливать обязанности арендатора в случае причинения вреда. При отсутствии таких условий в договоре требования истца о возмещении вреда будут основываться на соответствующих нормах закона.
Помимо названных разграничений исследуемые иски отличаются по условиям их предъявления и удовлетворения.
Обязательным условием предъявления виндикационного иска является сохранность истребуемого имущества в натуре. Когда имущество вопреки воле собственника выходит из его владения и будет обнаружено во владении другого лица, вполне понятно стремление собственника восстановить нарушенное право собственности путем истребования имущества, тем более что для этого имеется предусмотренный законом способ — виндикационный иск. В юридической литературе сформировалась устоявшаяся точка зрения, согласно которой при наличии в натуре имущества у незаконного владельца охрану нарушенных интересов собственник осуществляет посредством подачи виндикационного иска. При такой позиции не нашлось места для противопоставления данных исков или замены одного другим (конкуренции).
В проблему сохранности истребуемой вещи в натуре могут быть отнесены вопросы разного рода ее изменений. Например, в результате перестройки отдельно стоящего здания на месте его фундамента возведено совершенно новое строение, иной этажности, с другим расположением наружных и внутренних стен. В этом случае будет иметь место возникновение нового объекта гражданских прав с индивидуально-определенными признаками, а потому виндикация здесь исключена, так как в случае удовлетворения виндикационного иска истцу будет присуждена не та вещь, которая ранее выбыла из его владения.
продолжение
--PAGE_BREAK--2.3 Особенности применения срока исковой давности в виндикации
Время — это неправовое явление и не может подлежать юридической регламентации. Течение времени не зависит от человеческой воли и сознания. Однако продолжительное временное существование человеческого общества и отношений внутри него с необходимостью обусловило придание юридической значимости истечению того или иного промежутка времени в гражданских правоотношениях. Обществом было признано влияние времени на осуществление, возникновение, прекращение, защиту прав: «Время в некоторых случаях создает правовую защиту фактическому положению, превращает факт в право, создает право, но оно же и погашает право. Время дает право одному и отнимает у другого».[20. С. 89].
Вместе с тем в качестве самостоятельного правового института давность не утвердилась ни в позитивном праве, ни в юридической науке. Это обусловлено тем, что само по себе истечение любого временного периода не может дать правового результата. Возникновение или прекращение права обставлялось наличием других условий помимо истечения определенного срока, которые только в совокупности могли привести к юридически значимому результату.
Исковая давность и ее применение при рассмотрении виндикационного иска порождают ряд вопросов, как-то: В чем цель и назначение исковой давности по спорам о собственности? Что именно погашается применением исковой давности? каково правовое положение имущества при отказе в виндикации по причине пропуска срока исковой давности? Когда начинается течение срока исковой давности при виндикации? Эти вопросы были предметом исследования не одного поколения российских цивилистов как в дореволюционное время, так и в советский период. Теоретическая актуальность и практическая потребность разрешения этих вопросов сохраняются и в настоящее время.
В гражданском праве различают сроки осуществления прав и сроки защиты прав. Действующее законодательство определяет исковую давность как срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (ст. 195 ГК РФ). Требования к краткости законодательных формулировок не позволили в данном случае в полной мере раскрыть содержание и назначение этого института.
Можно представить исковую давность как установленную законом возможность неосуществления в судебном порядке права, для защиты которого предъявлен иск.
В данном определении акцент необходимо делать именно на возможности неосуществления права в принудительном порядке (т.е. через суд), поскольку применяется исковая давность только по заявлению противоположной стороны в споре (ст. 199 ГК РФ). Следовательно, если ответчик не заявит об истечении срока исковой давности, то судебное разбирательство будет продолжаться до рассмотрения спора по существу, в результате чего право истца может быть подтверждено судебным актом.
Удаление суда от разрешения вопроса, применять исковую давность или нет, полностью устраняет «карательный» элемент в предназначении этого института и одновременно усиливает его значение как средства защиты.
Из сформулированного нами определения следует, что исковая давность не ограничивает во времени возможность обращения к судебной защите нарушенного права.
Правила об исковой давности относятся к общей части гражданского законодательства. Учитывая, что в соответствующих нормах закона (ст. 195, 199, 200 ГК РФ) речь идет о нарушениях прав, то положения этих статей в равной мере применимы к относительным (обязательственным) и к абсолютным (в том числе праву собственности правам), а это значит, что названные выше цели исковой давности имеют место и при рассмотрении в суде виндикационного иска. Однако специфика вещно-правовых отношений придает исковой давности ряд особенностей.
Первая из этих особенностей заключается в ответе на вопрос: что же, собственно, погашается исковой давностью при рассмотрении виндикационного иска? При этом под погашением в юридической литературе, посвященной исследованиям исковой давности, понималось прекращение права.
В связи с изложенным возникает вопрос: какое право прекращается применением исковой давности при виндикации?
Согласно ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием для вынесения судом решения об отказе в иске. Как видно, норма закона не указывает на прекращение какого-либо права.
В соответствии с общими положениями гражданского законодательства (ст. 1, 11 ГК РФ) обладателю права собственности, как и других гражданских прав, гарантировано право на судебную защиту, притом последняя реализуется в исковой форме, которая заключается в праве на иск заинтересованного лица. Право на иск представляет собой установленную законом возможность лица, чье право нарушено или оспаривается, обратиться в суд за рассмотрением и разрешением возникшего спора.
Особенностью исковой формы судебной защиты, в том числе виндикационного иска, является разграничение в праве на иск — право на предъявление иска и право на удовлетворение иска. Исковая давность воздействует на право на удовлетворение иска, так как с истечением установленного законом срока и с подачей заявления об этом ответчиком для истца «закрывается» возможность получить удовлетворение требования к ответчику в судебном (т.е. принудительном) порядке. При виндикации это будет означать отказ суда в удовлетворении требования к ответчику о выдаче спорного имущества.
Большинство современных исследователей приходит к выводу о том, что с истечением срока исковой давности материальное право не погашается, а продолжает существовать, хотя и не может быть реализовано в принудительном порядке. Эти доводы опираются на точку зрения о самостоятельном существовании материального права и права на судебную защиту любого нарушенного гражданского права (т.е. права на иск). Сторонники этой позиции считают ее наиболее убедительной «как в наибольшей степени согласующуюся с правилами, установленными действующим законодательством» [10. С. 376].
На наш взгляд, верной представляется точка зрения, согласно которой в подобной ситуации сохраняется материальное право. К аргументам упомянутых авторов в пользу этой позиции можно добавить следующие доводы.
Исковая давность воздействует лишь на право на удовлетворение иска и не влияет на сущность защищаемого материального права (его возникновение, действительность, прекращение и пр.). Сторонники противоположной точки зрения вольно или невольно отождествляли материальное право с правом на иск (правом на его удовлетворение). Материальное право (в данном случае право собственности) продолжает существовать еще и потому, что одно лишь истечение известного промежутка времени не может служить основанием прекращения права. Взять хотя бы право на удовлетворение иска. Для его прекращения (погашения) требуется заявление противоположной стороны в споре. Если же такого заявления не последует, то право на удовлетворение иска не погашается, а спор о материальном праве (собственности) разрешается по существу.
Следовательно, материальное право и право на иск не равнозначны и не представляют собой составные части одного целого. Право на иск (иначе — установленная законом возможность судебной защиты нарушенных прав) присуще каждому участнику гражданских правоотношений, обладателем какого бы права он не являлся: относительного или абсолютного, имущественного или неимущественного. Здесь не следует смешивать возможность субъекта, свободного своей волей и в своем интересе приобретать и осуществлять гражданские права, с гарантированной законом возможностью судебной защиты этих прав.
На практике встречаются ситуации, когда ответчик соответствует требованиям, предъявленным законом к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК РФ), и по этим основаниям вполне может отразить притязания истца и добиться отказа в иске. Вместе с тем ничто не мешает этому добросовестному приобретателю заявить о применении исковой давности при истечении соответствующего срока и получить тот же результат (отказ в иске), не вдаваясь в выяснение добросовестности своего приобретения. В данном случае его положение ничем не будет отличаться от положения ответчика, который не являлся добросовестным приобретателем, но также заявил о применении исковой давности.
Противоречивость подобной ситуации очевидна. С одной стороны, посылка о сохранении материального права говорит в пользу истца, а с другой — оставление истребуемого имущества у ответчика (в связи с отказом в иске) и отсутствие законных оснований для принудительного изъятия имущества (не говоря уже об отказе ответчика от добровольного возврата имущества) свидетельствуют в пользу ответчика. Получается, что субъективное право оказывается «оторванным» от объекта. Подобная ситуация юридически невыгодна ни ее участникам, ни обществу в целом.
Если для разрешения этого противоречия обратиться к действующему законодательству, то получается следующая картина. После отказа в удовлетворении виндикационного иска в связи с истечением срока исковой давности можно полагать, что ответчик обретает статус лица, владеющего по давности (ст. 234 ГК РФ). В связи с чем право собственности у истца прекратится лишь после истечения срока приобретательной давности с одновременным возникновением права собственности у ответчика на это же имущество. Казалось бы, все ясно и ответ на интересующий вопрос получен. Однако проблемы остаются, и связаны они как раз с правовым положением спорного имущества после отказа в виндикации.
Точка зрения, согласно которой имеет место попадание имущества в режим давностного владения после отказа в его виндикации по мотивам пропуска исковой давности, встречает возражения среди цивилистов. Попробуем разобраться почему.
Очевидно, что правила ст. 302 ГК РФ не регулируют приобретение собственности, так же как не регламентируют правовой режим имущества, оставшегося у ответчика. Обозначить положение имущества как бесхозяйной вещи оснований не имеется, так как квалифицирующим признаком бесхозяйных вещей по ст. 225 ГК РФ является отсутствие у них собственника (в том числе в связи с отказом от права собственности). При виндикации истец вполне может быть действительным собственником спорного имущества.
В то же время нахождение имущества в режиме бесхозяйной вещи не исключает возникновения права собственности в силу приобретательной давности (п. 2 ст. 225 ГК РФ). Но только в отношении движимых вещей. Поэтому давностное владение представляется соответствующей (адекватной) юридической характеристикой положения имущества в подобной ситуации. Причем акцент следует делать на том, что оставление имущества у ответчика при отказе в виндикации по причине пропуска срока исковой давности отнюдь не единственный случай давностного владения.
Владение по давности — незаконно, в его основе нет права. Здесь отчетливо видно, что наличие добросовестности свидетельствует об отсутствии права на вещь. Поэтому добросовестный приобретатель имущества у несобственника (при отсутствии в законе нормы, предусматривающей такой способ приобретения права собственности) не защищен от виндикации в пределах срока исковой давности. Взаимосвязь существующих правил о виндикации и норм о приобретении права собственности указывает, что отказ в иске в связи с пропуском срока исковой давности служит началом владения по давности.
Поскольку имущество находится у лица, не являющегося собственником, то вовлечение его в оборот довольно проблематично, так как имущественный оборот — это гражданские правоотношения собственников. При этом закономерно возникают вопросы финансового порядка, в том числе такой: если собственником продолжает считаться истец, то кто будет уплачивать налоги с имущества и нести бремя по его содержанию? Неопределенность этих отношений будет довольно продолжительной: для недвижимого имущества — 15 лет, для движимостей — пять лет. В этой ситуации, очевидно, неудобства испытывают обе стороны. С раскрепощением имущественного оборота в нашей стране подобные неопределенности лишь сдерживают развитие гражданских правоотношений.
В качестве выхода из сложившейся ситуации можно предложить уравнять сроки исковой и приобретательной давности, а для движимых вещей срок приобретательной давности уменьшить до одного года. Тогда уменьшится временная продолжительность неопределенности правового положения имущества. Одновременно возрастет оборотоспособность имущества в целом.
3. Проблемы соотношения виндикации со смежными институтами гражданского права
3.1 Проблемы соотношения институтов виндикации и реституции
Связь виндикационного иска с требованием о применении последствий недействительности сделки в предшествующие периоды развития отечественного гражданского права носила скорее теоретический характер, чем практический. Данное обстоятельство было обусловлено преобладанием права государственной собственности на большинство объектов гражданского права с прерогативой в защите и довольно слаборазвитым имущественным оборотом между гражданами. Ни практика, ни теория того периода не выделяли каких-либо серьезных противоречий между названными исками в вопросах защиты права собственности.
С принятием нового ГК РФ возросла тенденция практической взаимосвязи этих правовых институтов, что особенно ярко проявляется в судебной практике, тогда как теоретические исследования данной проблемы только начинаются. В этой связи можно выделить работы В.В. Витрянского, К.И. Скловского, Д.О. Тузова.[8. С. 653, 23. С. 105, 25.С. 14].
Чем же вызвано сближение этих, казалось бы, довольно отдаленных друг от друга в системе гражданского права юридических явлений? Во-первых, в гражданском законодательстве утверждается официальное представление о том, что «существует лишь одно право собственности с единым, одинаковым для всех набором правомочий (содержанием), у которого могут быть лишь различные субъекты...» [16. С. 273]. Во-вторых, законодатель установил равенство всех участников гражданского оборота, в том числе в вопросах охраны права собственности. В-третьих, имеет место признание позитивным правом приобретательной давности в качестве способа приобретения права собственности. В-четвертых, применение последствий недействительности сделки является одним из способов защиты гражданских прав. Это положительные аспекты рассматриваемого процесса.
С другой стороны, такому сближению способствуют имеющиеся отдельные «неурегулированности» в гражданском законодательстве. В частности, продолжающееся игнорирование законодателем самостоятельной владельческой защиты, законодательная неопределенность правового режима принадлежности имущества при отказе в его виндикации по ст. 302 ГК РФ, временной разрыв между сроками исковой и приобретательной давности, длительное отсутствие в законодательстве такого условия возникновения права собственности, как добросовестное приобретение имущества от несобственника.
На этом фоне возник ряд проблемных вопросов: вправе ли собственник восстановить утраченное владение посредством предъявления иска о применении последствий недействительности сделки? означает ли это наличие конкуренции между виндикацией и реституцией? каково значение добросовестности приобретателя при реституции?
Рассмотрение этих вопросов позволит упрочить представление о виндикации и реституции в системе охраны гражданских прав.
Исследование соотношения виндикации и реституции следует провести через установление различий и совпадений этих институтов по их целям и правовой направленности, условиям предъявления соответствующих требований и их удовлетворения, составу участников спора.
В предыдущих главах настоящей работы был рассмотрен виндикационный иск по названным критериям. Поэтому при исследовании соотношения виндикации и реституции необходимо дать краткую характеристику последней.
Термин «реституция» в ГК РФ не употребляется. В отечественной гражданско-правовой науке и юридической литературе начиная с XIX в. под реституцией принято понимать возвращение контрагенту всего полученного по сделке как последствие ее недействительности. Современным российским законодательством данное юридическое явление заимствовано из римского права и, конечно же, не без изменений. В римском праве под реституцией понималось восстановление в прежнее положение как в процессуальных, так и в материальных правоотношениях, насколько они были различимы в то время [19. С. 129]. Притом такое восстановление осуществлялось при помощи преторских эдиктов и только в определенных ситуациях, т.е. носило исключительный характер и происходило от публичной власти, хотя и в сфере индивидуальных (частноправовых) интересов. Вот почему реституция еще именуется восстановлением в первоначальное положение.
В действующем российском законодательстве нормы о реституции расположены в § 2 «Недействительность сделок» гл. 9 ГК РФ о сделках. Содержание ст. 167 Кодекса дает однозначное представление о реституции как о юридическом последствии недействительной сделки, предписывающем в императивной форме сторонам недействительной сделки возвратить друг другу все полученное по этой сделке. Принимая во внимание то, что объектом недействительной сделки, конечно же, может быть имущество, в том числе индивидуально-определенная вещь, обратное получение имущества стороной в сделке в порядке реституции некоторым образом напоминает возвращение собственнику имущества из чужого незаконного владения по виндикационному иску, в связи с чем можно говорить о некоторой схожести целей при виндикации и реституции.
Однако это совпадение целей весьма приблизительное по следующим причинам. При виндикации добиваться конечного результата в виде возврата утраченного имущества — право собственника (ст. 301 ГК РФ), и этому праву не корреспондирует обязанность незаконного владельца по возврату имущества прежнему собственнику, ибо такую норму закон не предусматривает. В то же время правилами о реституции установлена двусторонняя (встречная) обязанность участников сделки по возврату всего полученного. Оставим за пределами обсуждения последствие недействительности сделки в виде взыскания полученного по сделке в доход государства в отношении сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).
При достижении конечной цели — возврата имущества — собственник опирается на правовое основание принадлежности ему истребуемого имущества — право собственности, тогда как основанием возвращения имущества при реституции (помимо недействительности сделки) служит факт нахождения имущества у контрагента до совершения сделки. Закон не связывает обязанность возврата имущества другой стороне по сделке с наличием юридического титула на данное имущество до ее совершения.
Отмеченная видимость совпадения целей возврата имущества при виндикации и реституции во многом и послужила почвой для возникновения вопроса о возможности собственника восстановить утраченное владение при помощи реституции. Насколько такая постановка вопроса опирается на действующее законодательство, можно установить путем сопоставления правовой направленности этих юридических институтов.
Виндикационный иск предназначен для защиты права собственности, т.е. виндикация в гражданском праве направлена на охрану вещных правоотношений. Необходимым условием применения виндикации является отсутствие обязательственных отношений по поводу истребуемого имущества между собственником и незаконным владельцем.
По смыслу правил о реституции (ст. 167 ГК РФ) ее применению предшествовало наличие обязательственных отношений между участниками сделки по поводу имущества, подлежащего возврату одной стороной контрагенту по этой сделке. Установление недействительности сделки либо по решению суда, либо без такового по причине ее ничтожности будет означать отсутствие между ее участниками обязательственно-правовых отношений по поводу взаимного предоставления каких-либо материальных благ. Иначе говоря, следствием недействительности сделки является прекращение обязательственных отношений, порожденных этой сделкой, о чем свидетельствует формулировка законодателя: «Недействительная сделка… недействительна с момента ее совершения». Следовательно, совершенные участниками сделки действия по ее исполнению законодатель не признает юридически действительными по причине несоответствия сделки закону.
Утрата этой обязательственной связи влечет возникновение между этими же лицами другой обязательственной связи вследствие недействительности сделки. Только эта связь уже не зависит от воли участников сделки, поскольку обязанность по возврату всего полученного установлена законом в императивной форме. Как справедливо отмечает К.И. Скловский, «недействительная сделка порождает свои собственные последствия (прежде всего реституцию), не входившие в намерения сторон...» [23. С. 317].
Установленные законом основания недействительности сделок и обязанность сторон возвратить друг другу все полученное по ним (взаимная или двусторонняя реституция) однозначно указывают на правовую направленность правил о реституции на охрану имущественных интересов участников гражданского оборота.
В этой связи представляется необходимым рассмотреть соотношение виндикации и реституции по условиям предъявления и удовлетворения требований и составу участников спора.
Право предъявления виндикационного иска принадлежит собственнику имущества, утратившему владение помимо своей воли, причем собственник должен являться таковым не только на момент утраты имущества, но и к моменту подачи и рассмотрения иска. Ответчиком по данному требованию является незаконный владелец, т.е. лицо, чье владение не опирается на норму закона или условия договора (беститульное владение). Хотя, как уже выше отмечалось, не каждый незаконный владелец может отвечать по виндикационному иску и не всякое титульное владение будет законным по отношению к собственнику.
Предпосылки предъявления виндикационного требования следующие: отсутствие обязательственных правоотношений между собственником и незаконным владельцем по поводу спорного имущества; наличие именно у ответчика истребуемого имущества и его индивидуальная определенность. К условиям рассмотрения виндикационного иска по существу относятся: условия выбытия имущества из владения собственника (по его воле или ей вопреки); условия приобретения ответчиком спорного имущества (добросовестность, возмездность или отсутствие таковых).
Условием, определяющим возможность предъявления требования о реституции, служит недействительность сделки. Из этой основной предпосылки реституции вытекают и другие ее условия. Требования о возврате всего полученного по недействительной сделке могут быть заявлены сторонами этой сделки. Поскольку при двусторонней реституции требования являются взаимными, то каждая из сторон может выступать как истцом, так и ответчиком.
Очевиден принудительный характер возникающих по реституции обязанностей (здесь под принудительностью понимается обязательность возвращения всего полученного в силу нормы закона), так как после установления недействительности сделки ее участники против своей воли, подчиняясь требованию закона, обязаны возвратить друг другу все полученное.
При буквальном прочтении правил о реституции, где определено, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке (ст. 167 ГК РФ), можно проследить, как обязанности одной стороны по возвращению всего полученного корреспондирует право другой стороны предъявить требование о возврате всего предоставленного по сделке, хотя в самой статье Кодекса об этом прямо не сказано. Общеизвестно, что отличительной чертой обязательственных отношений в гражданском праве является личный характер связи между субъектами, когда установленная в законе обязанность одного лица предполагает наличие права у другого лица потребовать исполнения этой обязанности. Однако личная обязательственная связь по реституции возникает не по свободному волеизъявлению субъектов, а в силу императивного предписания закона.
Предусмотренное в ст. 166 ГК РФ право суда применить последствия недействительности сделки по собственной инициативе отнюдь не перечеркивает обязательственный характер отношений из реституции. Суд, применяя такие последствия, не вправе расширить очерченный законом круг лиц, между которыми должна быть произведена реституция. Только в исключительных случаях допускается обращение в доход государства причитающегося по сделке или его стоимости в деньгах. Кроме того, суд вправе самостоятельно применить названные последствия в отношении лишь ничтожной сделки, а не оспоримой.
На наш взгляд, подобная инициатива суда не должна превалировать над волеизъявлением участников сделки. Если при рассмотрении иска о признании сделки недействительной не заявлено требование о применении последствий недействительности сделки, суд может воспользоваться этим правом в случае установления обстоятельств совершения сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).
Из смысла и содержания норм о реституции усматривается, что единственным правовым основанием получения имущества от другой стороны по сделке является предшествующая установлению недействительности сделки передача этого же имущества контрагенту. Стало быть, факт нахождения имущества во владении лица до совершения сделки служит основанием к его обратному получению этим же лицом.
Требование о возврате полученного по недействительной сделке обязательственное по правовой природе, так как опирается на заложенную в законе обязанность. К тому же обязательственным было отношение, предшествующее реституции. Вполне возможно, что сторона, требующая от контрагента возвращения имущества, являлась его собственником до совершения сделки. Однако требования такого собственника не становятся виндикационными, как указывал в свое время Ю.К. Толстой,[24. С.115] поскольку для подобного вывода и в действующем законодательстве не содержится правовых оснований, впрочем, как не имелось их в ГК 1922 г.и в ГК РСФСР 1964 г.
Как видим, собственник, являясь участником недействительной сделки, с помощью реституции может восстановить утраченное владение имуществом. Однако и в этой ситуации собственнику не удастся восстановить владение в случае потребления, уничтожения имущества контрагентом либо отчуждения его другому лицу, так как далее требования к контрагенту по сделке действие реституции не распространяется, что подтверждается практикой.
В Арбитражный суд обратился коммерческий банк с иском к товариществу с ограниченной ответственностью о признании недействительным соглашения о предоставлении отступного и применении последствий недействительности сделки. Истец требовал обязать ответчика возвратить переданное по оспариваемому соглашению недвижимое имущество (комплекс зданий и сооружений). В качестве третьего лица к участию в деле привлечен Департамент муниципальных ресурсов города. При разбирательстве дела Суд установил несоответствие закону соглашения об отступном. Однако возвратить указанный комплекс зданий банку с помощью реституции не представлялось возможным, так как у товарищества с ограниченной ответственностью спорного имущества уже не имелось в наличии, поскольку товарищество произвело отчуждение спорных зданий и сооружений в собственность муниципального образования. В данном случае в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ Суд взыскал с ответчика в пользу истца стоимость имущества, подлежащего возврату в порядке реституции [30].
При существующем в России представлении о виндикации: в науке, законодательстве и правоприменительной практике, будет неверным квалифицировать в качестве виндикационного иска требование собственника о возврате имущества, переданного им контрагенту по недействительной сделке. Во-первых, потому, что имущество выбыло из владения собственника по его воле (далеко не всегда пороки воли признаются основанием недействительности сделки). Во-вторых, ответчик в подобной ситуации всегда будет недобросовестным согласно нормам ст. 302 ГК РФ, тогда придется изменять правила о виндикации, сосредоточенные в этой статье. Неизвестно, насколько благоприятно скажутся такие изменения на защите права собственности вообще. К этому можно добавить, что в существующем виде виндикационный иск собственник вправе использовать не только в ситуации, предусмотренной в п. 1 ст. 302 ГК РФ, но и в других случаях незаконного владения чужим имуществом.
продолжение
--PAGE_BREAK--