БОЛЬШЕВИКИ И АГРАРНЫЕ РЕФОРМЫ В РОССИИ В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПОТРЯСЕНИЙ 1917 года.РОГОЖНИКОВА Н.Е. К.и.н., доцент кафедры истории Тольяттинского государственного университетаПосле Февральской революции 1917 года, с учетом конкретной ситуации, сложившейся в деревне, большевики сформулировали основные положения своей аграрной программы на Седьмой (апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б). В основу резолюции «По аграрному вопросу» были положены работы В.И.Ленина, в первую очередь «Апрельские тезисы», содержащие характеристику текущего момента в России.1 Было подчеркнуто исключительно важное значение взаимоотношений рабочего класса с сельским пролетариатом и деревенской беднотой. В прямую зависимость от этого союза ставилась судьба и исход русской революции.2 Конференция высказалась за немедленную и полную конфискацию всех помещичьих, удельных, церковных, кабинетских земель, национализацию всех земель и переход их в руки крестьянства, организованного в Советы крестьянских депутатов. Призывая крестьян отвергнуть навязываемое Временным правительством «добровольное соглашение с помещиками», партия советовала брать землю немедленно, не дожидаясь Учредительного собрания, не допускать порчи имущества и заботиться об увеличении производства. Большевики предупреждали крестьян о том, что аграрные преобразования могут стать успешными лишь при полной демократизации государства, т.е. при переходе власти в руки рабочих и крестьян, организованных в Советы. Конференция подчеркнула необходимость «немедленно приступить к отдельной и самостоятельной организации сельскохозяйственного пролетариата как в виде Советов депутатов от сельскохозяйственных рабочих, так и в виде организации пролетарских групп или фракций в общих Советах крестьянских депутатов.3 Был поддержан почин тех крестьянских комитетов, которые передавали конфискованный у помещиков живой и мертвый инвентарь «для общественно-регулированного использования по обработке всех земель». Большевики предлагали создавать из помещичьих имений крупные образцовые хозяйства, которые велись бы за общественный счет Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих. В этом пункте резолюции нашла отражение стратегическая цель большевиков – «переход к крупному хозяйству на общественный счет».4 Однако, в конкретной ситуации, сложившейся весной-летом 1917 г., она представлялась чем-то вроде отдаленного идеала, т.к. не обладала никакой притягательностью для крестьян и поэтому отходила на второй план, уступая конкретным тактическим соображениям. Таким образом, большевики в своей программе по аграрному вопросу, будучи представителями радикальной партии коммунистического толка, исходили из одного базисного для них пункта, точно сформулированного еще в «Манифесте коммунистической партии»: уничтожение частной собственности.5 Это соответствовало радикальным настроениям крестьянства, т.к., во-первых, оправдывало насильственные захваты помещичьих земель; во-вторых, не вступало в противоречие с уравнительно-общинной психологией. Большим влиянием среди крестьянства пользовалась партия эсеров. Аграрная программа эсеров базировалась на роли трудового крестьянства в революции. Они исходили не только из его преобладающей численности и «исконной социалистичности», но и из его роли в аграрно-индустриальной экономике России. Основное содержание аграрной теории эсеров было заключено в понятии «социализации земли». Объективно содержание понятия эсеровской «социализации» сводилось к следующему: Изъятие земли из частной собственности, провозглашение земли общенародным достоянием. Передача права распоряжения землей общинам, союзам общин, кооперациям или любым органам народного самоуправления – только не центральной государственной власти. (Речь шла, таким образом, о децентрализации распорядительных функций). Уравнительность землепользования по потребительно-трудовой норме, которую эсеры так и не смогли точно определить. Условный и отнюдь не полный запрет наемного труда.6Как мы видим, эсеровская социализация являлась более постепенной, с элементами переходного характера: программе построения аграрного коммунизма предшествовала стадия уравнительного перераспределения земли в индивидуальное пользование. С самого своего появления на свет «социализация» подвергалась критике В.Лениным. В ней можно отметить следующие аспекты: По мнению Ленина, в эсеровских лозунгах не было «ни капли социализма», т.к. социализация на деле расширяла товарное производство и власть капитала.7 Ленин подчеркивал утопизм социализации, т.к. эсеры «превращают трудовое начало и уравнительность в нечто абсолютное, самодовлеющее, означающее особый, не буржуазный, строй».8 Эсеры отказывались признать, что не может быть уравнительности в товарном производстве. В условиях господства капитала земля будет делиться не поровну, а по капиталу. «Даже перераспределение всей земли в интересах крестьянства и согласно его желаниям нисколько не уничтожит капитализм, а, напротив, даст толчок его развитию и ускорит классовое распадение самого крестьянства».9 Ленин выявил классовое содержание эсеровской аграрной программы. По его мнению, два принципа составляли сущность народнических теорий: трудовое начало и уравнительность. В туманной форме эти принципы действительно выражали нечто реальное и прогрессивное в данный исторический момент, а именно, «истребительную борьбу против крепостнических латифундий». Таким образом, мелкобуржуазный социализм выражал передовой революционный мелкобуржуазный демократизм и служил «знаменем самой решительной борьбы против старой, крепостнической России». По мнению Ленина, эсеры вели борьбу «за крестьянски-буржуазную аграрную эволюцию против помещичьи-буржуазной эволюции». Поскольку эсеры объективно боролись за американский путь развития капитализма в сельском хозяйстве, постольку им должна быть обеспечена поддержка большевиков.10Таким образом, эсеры, будучи идеологами крестьянства, выражали их стихийные устремления. Большевики учитывали это обстоятельство и готовы были использовать программу эсеров для достижения своих политических целей. Осенью 1917 г. страну захлестнула революционно-анархическая волна. Успех или неудача в решении всех общенациональных задач во многом зависел от поведения крестьянства. Сила мощной крестьянской стихии была такова, что любое правительство, не санкционировавшее уже проведенного явочным порядком захвата земли, было обречено на неминуемое устранение. Большевики понимали: у них нет численного превосходства в стране, они не пользуются большой поддержкой крестьянства. Но расчет Ленина заключался в том, что его партия завоюет большинство, безоговорочно признав основные, радикальные требования масс, отраженные в аграрной программе эсеров. Одним из важнейших лозунгов большевиков, с которыми они пришли к власти в октябре 1917 г., был лозунг «Земля крестьянам!» Давление крестьян «снизу» нашло отражение в декрете «О земле», принятом вторым Всероссийским съездом Советов 26 октября 1917 г., В декрет были включены крестьянские наказы. Еще в середине августа журнал Всероссийского крестьянского съезда, находившегося под контролем эсеров, опубликовал «Примерный наказ», составленный на основании 242 наказов, переданных депутатами первого съезда. В.И.Ленин тогда заявил, что «Примерный наказ» сам по себе приемлем в качестве программы, но воплотить его в жизнь можно только в условиях, когда под руководством пролетариата и в союзе с крестьянством будет объявлена беспощадная война против капитализма.11 Таким образом, Ленин позаимствовал целиком аграрную программу эсеров, сделав при этом одну существенную оговорку о возможных условиях ее осуществления. Согласно декрету «О земле» помещичье землевладение отменялось; право частной собственности на землю отменялось; вся земля обращалась во всенародное достояние и переходила в пользование всех трудящихся на ней; наемный труд не допускался; землепользование должно быть уравнительным, формы пользования землей – свободными.12 Заимствование аграрной программы эсеров было тактическим шагом Ленина. С одной стороны, этот шаг позволил большевикам завоевать широкую популярность среди крестьянства, привлечь на свою сторону, т.к. по его мнению, «Примерный наказ» был выражением «безусловной воли огромного большинства сознательных крестьян всей России».13 С другой стороны – этот шаг был направлен на раскол и ослабление эсеров как основной политической силы в российской деревне. Теоретически Ленин оправдывал этот шаг, основываясь на той точке зрения, что революция находилась еще на своей демократической стадии. Условий для перехода к полной социалистической программе не было. Заимствование большевиками основных частей эсеровской аграрной программы было облегчено тем, что несколько пунктов этой программы были предметом споров даже среди самих эсеров. Например, в декрете «О земле» смысл принципа уравнительного использования земли был сведен к распределению ее среди тех, кто на ней работает, «по трудовой или потребительской норме». Тем самым остался открытым вопрос, будет ли такое равенство рассчитываться на основании количества тех, кто действительно работает, или на основании числа едоков? А это далеко не одно и тоже. В основе трудовой нормы лежала следующая концепция: каждый имеет право на такое количество земли, которое он в состоянии обработать. Исторически трудовая норма была характерна для простого товарного производства, для хозяйства самостоятельных товаропроизводителей, не применяющих наемной рабочей силы. Трудовая норма, с одной стороны, расширяла возможности развития производительных сил земледелия сравнительно с потребительской нормой. С другой стороны – ограничивала их пределами мелкого производства в условиях семейной кооперации. Увеличение производительности труда с помощью машин и, как следствие, расширение площади земли сверх допускаемых размеров при такой норме становилось невозможно. Потребительская норма рассчитывалась исходя из положения о том, что каждый вправе иметь столько земли, сколько необходимо, чтобы прокормить себя и свою семью. Под потребительской нормой понималась такая земельная площадь, которая давала возможность произвести продукцию, достаточную для удовлетворения потребностей семьи. Размер ее зависел от уровня потребностей, от производительности хозяйства и соотношения цен на продукцию, продаваемую и покупаемую хозяйством. Все эти условия резко изменялись по районам и группам хозяйств, отличающихся размерами землепользования. Между собой эти принципы уравнительного использования земли не совпадали. Не было никакой гарантии, что повсюду окажется достаточно земли, чтобы удовлетворить хотя бы одно из этих идеальных требований. Следующим неясным пунктом был вопрос о том, какие земли должны были подлежать распределению? В наказе было записано, что крестьянские наделы наряду с помещичьими имениями должны были объединяться в общий фонд, подлежащий последующему уравнительному распределению. Но на местах зажиточные крестьяне требовали, чтобы земли, находящиеся в индивидуальном или коллективном крестьянском владении были неприкосновенны. Это свидетельствовало о том, что интересы различных категорий крестьян оказались абсолютно несовместимыми. Таким образом, отдельные пункты декрета были нечеткими и поэтому нуждались в конкретном толковании на местах. Совершенно ясно, что в то время никакая центральная власть, не располагавшая сильными средствами давления, а большевики ими не обладали, не имела возможности навязать свои решения даже в тех районах России, которые приняли Советскую власть. Широкое разнообразие как экономических, так и социальных условий в различных районах бывшей царской империи не допускало единообразия в аграрном законодательстве. Рассмотрим итоги реализации декрета «О земле» на примере Самарской губернии. «Общинная революция» широко развернулась во всех районах страны, где утвердилась Советская власть, в том числе и на территории Самарской губернии. В Самаре декрет «О земле» был опубликован в большевистской газете «Приволжская правда» 2 ноября 1917 г., после чего началось его практическое осуществление. По сведениям Самарского губернского статистического бюро в губернии необходимо было распределить 427 680,5 десятины пашни, принадлежащей Крестьянскому поземельному банку, 100774,9 десятины владений бывших удельных ведомств, 58385,1 десятины – церковных и монастырских земель и 2853137,1 десятины – частновладельческих. Всю эту землю следовало поделить на 3289104 сельских жителя, в том числе и на 87 084 беженца.14 Для подсчета земли брались данные из окладных книг бывших уездных земств. Но эти сведения были очень неточные, и в большинстве случаев пахотная земля умышленно уменьшалась, а число наличных душ обоего пола увеличивалось.15 Сначала в губернии был произведен подсчет народонаселения обоего пола по всем деревням, волостям и уездам, после этого была установлена средняя количественная норма на каждую наличную душу. В некоторых уездах возникла необходимость создания новых волостей и обществ. Для определения потребительско-трудовой нормы землепользования территория каждого уезда Самарской губернии разбивалась на районы с таким расчетом, чтобы в каждом из них было по возможности одинаковое количество земли и леса. Этот район должен представлять компактное соединение смежных волостей, расположенных приблизительно на одинаковом расстоянии от центра района и находящихся в равных экономических условиях. Всего в Самарском уезде было выделено шесть районов. Непосредственно распределением земли между волостями занимались районные совещания. В волостях этими вопросами ведали земельные отделы волостных Советов. Принцип распределения земли среди крестьян был разным. На собрании Больше-Глушицкого Совета крестьянских депутатов 29 марта 1918 г. был разработан план распределения земли между жителями района по наличным душам обоего пола. Несколько по-иному распределялась земля в Ставропольском уезде. Здесь сначала подсчитали, сколько пахотной, луговой и выгонной земли приходилось в каждой волости на одного человека, а затем в среднем по уезду. Оказалось – 1,7 дес. пахотной земли.16 Излишки сверх нормы подлежали временному отчуждению на яровой посев 1918 г. По такому же принципу распределялись луга. Если же прирезка лугов была невозможна, то они компенсировались пахотной землей из расчета на одну недостающую луговую десятину четверть десятины пахотной земли. В селах земельные угодья распределялись по едокам и по принципу уравнительного землепользования. 13-16 марта 1918 г. состоялся Самарский губернский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. По вопросу о распределении земли на 1918 г. он решил вспаханную с осени землю оставить за лицами, вложившими в ее обработку труд, только в пределах потребительско-трудовой нормы. Наделение крестьян землей происходило при условии обязательной ее обработки. Лица, которые брали землю и оставляли ее необработанной, лишались земли и подвергались штрафу. Об этом свидетельствуют решения Самарского губернского съезда представителей уездных и волостных земельных отделов (9-11 марта 1918 г.). Все мероприятия по разделу земли увязывались с широким развитием производительных сил сельского хозяйства и обязательным засевом всего земельного фонда. Для координации работы по перераспределению земли съезд создал волостные, районные и межуездные советы, которые должны были работать под общим руководством уездных земельных отделов. На съездах и собраниях по вопросу о распределении земель шла ожесточенная борьба. Интересы бедноты обеспечивались лучше всего при переделе всей земли по душам (семьи бедняков, как правило, были многодетными). Иногда раздел происходил в зависимости от наличия рабочего скота и инвентаря. Этот метод передела отстаивали зажиточные крестьяне, чтобы спасти свои земли. Так поступили кулаки в селе Воскресенке на съезде представителей Воскресенской, Чернореченской, Дубово-Уметской, Титовской и Томыдовской волостей Самарского уезда, когда распределялись выгонная, пахотная и сенокосная земли между этими волостями.17 В Утеевской волости под напором бедняков и середняков распределили всю землю по наличным душам, при этом прежняя общественная надельная земля осталась неприкосновенной. Много заявлений с просьбой о наделении землей поступало в земельные комитеты и Советы от временно проживающих в сельских обществах лиц. Среди них были беженцы, эвакуированные из западных губерний во время первой мировой войны, и приехавшие сюда из голодающих губерний. В одном Бугурусланском уезде, например, проживало 19 442 беженца. Крестьяне-общинники часто отказывали приезжим в наделении землей. Так, в селе Раковке Каменской волости Самарского уезда было принято решение о выдворении приезжих из села, если земли будет недостаточно для своих крестьян.18 Поступали ходатайства и от граждан, которые в свое время вынуждены были оставить родные места. Советские земельные органы шли навстречу таким крестьянам, обязывали сельские и волостные учреждения наделять их землей наравне с другими.19 Распределение земель происходило более трудно там, где много было хуторян и отрубников. Так, в Николаевском уезде хуторяне составляли 18,5%, а в Новоузенском – 48,2% общего числа дворов. Отношение к отрубникам было разное. В тех селах, где на отруба вышли вопреки решению общин, участки отрубников делили, постройки ломали, а им отводили худшие земли вдали от поселений. Например, в Большой Каменке все земли отрубников поступили в общий передел. В Бобровской волости отрубникам оставили земли поровну с односельчанами. 27 февраля 1918 г. общее собрание Алексеевского волостного земельного комитета ликвидировало имущество отрубников братьев Никишиных, выделив им живой и мертвый инвентарь по трудовой норме. Отобраны были земли у жителей села Ново-Алексеевского Старо-Буянской волости, хотя ее количество соответствовало трудовой норме. Так же поступили с отрубными участками в Кандабулакской и др. волостях.20 В южных уездах Самарской губернии было много отрубов, земли которых арендовались у Крестьянского поземельного банка. Эти участки обычно не превышали 12-30 десятин, однако, часто и они на основании решений местных органов уравнительно распределялись, а постройки сносились. Но в отдельных случаях вопрос об отрубниках решался по-иному. Так, Николаевский уездный земельный отдел 26 февраля 1918 г. решил бывшие частновладельческие крестьянские хозяйства, а также отрубные хозяйства, учитывая их трудовой характер, не относить к частновладельческим экономиям. Самарский уездный комиссариат 23 марта 1918 г. предупредил все волостные Советы, что изъятие земли из пользования отрубников, если земля не превышает трудовой нормы и обрабатывается личным трудом, является недопустимым нарушением закона. Такая практика квалифицировалась как вредная и губительная. В мае 1918 г. были приняты «Правила пользования и наделения усадебной землей в губернии», которые определяли, что каждая отдельная семья имеет право только на одно усадебное место. Если размер усадьбы превышал установленные местным земельным отделом нормы, за излишки устанавливался особый налог, поступавший в распоряжение местных Советов. Неиспользованные усадебные земли брали на учет земельные отделы.21 На основании вышеизложенных фактов можно сделать вывод о том, что проведение в жизнь декрета «О земле» проходило в обстановке ожесточенной борьбы в рамках общинной революции, начавшейся еще летом 1917 г. В результате крестьяне Самарской губернии получили 4902 тыс. десятин национализированных земель, из них 3137 тыс. десятин помещичьих земель. Они освободились от ежегодных арендных платежей в сумме около 25 млн. руб. Нормы земли по уездам были разные. Наибольшая норма в хозяйстве из 5-6 едоков была в Пугачевском (21десятин) и Балаковском (18,9 десятин) уездах. Меньше всего получили крестьяне Мелекесского уезда (11,1 десятин). В среднем надел на одного едока увеличился на 1,13 десятины и составил 3,37 десятины. 22 Всего по губернии было распределено среди крестьян до 88% земельного фонда и 12% оставлено в государственном фонде. Анализ статистических данных показывает, что последовательное проведение в жизнь декрета «О земле» создало уникальный по своему содержанию аграрный строй – строй мелких и мельчайших товаропроизводителей. Такое оказалось возможным в условиях экспроприации буржуазии города, резкого снижения численности сельской буржуазии и сосредоточения власти в руках государства диктатуры пролетариата. Это могло произойти только в крестьянской стране. Можно ли считать аграрные преобразования 1917-1918гг. социализацией? В экономическом смысле социализация означает превращение земли в средство производства социалистического хозяйства. Однако, в то время, когда проводился этот закон, в стране господствовало мелкое товарное производство. Социалистические формы хозяйства закон рассматривал как перспективу дальнейшего развития. В этот исторический момент они не определяли общественный способ производства. Фактически в стране была проведена национализация. По мнению В.И.Ленина, «национализация есть передача всей земли в собственность государства. Собственность означает право на ренту и определение государственной властью общих для всего государства правил владения и пользования землей».23 Это ленинское понимание национализации получило свое четкое выражение в «Основном законе о социализации земли», принятом 9 февраля 1918 г.. Согласно закону органы Советской власти распоряжались поверхностью земли (ст.11), ее недрами, лесами, водами и живыми силами (ст.5), мертвым и живым инвентарем конфискованных хозяйств (ст.6), постройками и предприятиями конфискованных владений (ст.7); распределяли землю сельскохозяйственного значения между трудящимися (ст.9), создавали запасной земельный фонд и ведали им (ст.11б, ст.10), выделяли из этого фонда участки земли для устройства государственных образцовых хозяйств (ст.13) и т.д. Закон поставил Советское государство на первое место в перечне тех, кто имел право пользоваться землей. Государственная власть не только могла устанавливать правила и способы пользования землей, но и лишать права пользования тех, кто нарушает закон (ст.53).24 Таким образом, даже простой перечень полномочий государства по «Закону о социализации земли» показывает, что оно обладало всеобъемлющей властью по регулированию общественных отношений, связанных с владением и пользованием землей. Это позволяет сделать вывод о том, что в результате реализации декрета «О земле» и закона «О социализации земли» в стране была проведена национализация. Аграрно-крестьянская революция была длительным процессом, результатом которого стал переворот в деревне. Эта революция, удовлетворяя вековые чаяния русского крестьянства, отличалась крайним радикализмом. Но сама по себе она не разрешила всех аграрных проблем. Итоги «черного передела» оказались весьма противоречивыми и поэтому не могут оцениваться однозначно. С одной стороны, «общинная революция» фактически уничтожила 20 тыс. помещичьих хозяйств. Крестьяне получили землю. Начался процесс «осереднячивания» деревни. Были аннулированы все долги и закладные крестьян. С другой стороны, объективный анализ статистических данных показывает, что крестьянские наделы увеличились в среднем лишь на 5-10 %. Осталась проблема малоземелья. В результате аграрной революции были перечеркнуты все положительные результаты столыпинской аграрной реформы. Возродилась община. Были уничтожены крупные хозяйства – основные поставщики товарного хлеба. Фактически, в деревне исчезли ростки капитализма, исчезли те, кто могли стать фермерами и сельскохозяйственными рабочими. Деревня объединилась на очень низком уровне хозяйственного развития, что соответствовало реальному уровню развития производительных сил в деревне. Более того, весной 1918 г. сложилась чрезвычайно острая ситуация, вызванная продовольственным кризисом. Одной из главных причин кризиса было уничтожение крупных хозяйств – основных поставщиков товарного хлеба. В конечном итоге, эти процессы в немалой степени содействовали стихийному развалу армии, расколу общества, дезорганизации экономики и ухудшению продовольственного снабжения.