Федор Иванович Тютчев. Жизнь и творчество

ВЫПОЛНИЛ УЧЕНИК 10«К» КЛАССА ШКОЛЫ—ЛИЦЕЯ №43 ЕХИЛЕВСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТЮТЧЕВ (1803 — 1873) О вещая душа моя! О сердце, полное тревоги, О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия Ф.И.Тютчев T ютчев, наверное, наряду с Пушкиным один из самых цитируемых поэтов. Его стихотворения «Умом

Россию не понять…» и «Люблю грозу в начале мая…» известны, пожалуй, всем. Сбывается пророчество Тургенева: «Тютчев создал речи, которым не суждено умереть». Близки стихи Федора Ивановича Тютчева и моему сердцу. Хотя при жизни он не был общепризнанным поэтом, в наше время он занимает важное место в русской литературе. Ну а среди большинства его современников стихи Тютчева считались далекими от духа времени, а по форме

казались то слишком архаическими, то слишком смелыми. Да и сам он словно не дорожил славой поэта, проявляя удивительное равнодушие к изданию и редактированию своих произведений. Федор Иванович Тютчев родился 5 декабря (23 ноября) 1803 года в селе Овстуг Орловской губернии в семье потомственного русского дворянина И.Н.Тютчева. Тютчев рано обнаружил необыкновенные дарования способности к учению.

Он получил хорошее домашнее образование, которым с 1813 года руководил С.Е.Раич, поэт—переводчик, знаток классической древности и итальянской литературы. Под влиянием учителя Тютчев рано приобщился к литературному творчеству и уже в 12 лет успешно переводил Горация. На поэтическом поприще Тютчев стал блистать с четырнадцати лет, когда в Обществе любителей российской словесности авторитетнейший ученый

Мерзляков прочел его стихотворение «Вельможа», правда весьма подражательное, но преисполненное гражданским негодованием противу «сына роскоши»: …И ты ещё дерзнул своей рукою жадной Отъять насущный хлеб у вдов и у сирот; Изгнать из родины семейство безотрадно!… Слепец! стезя богатств к погибели ведет!… В 1819 году было опубликовано вольное переложение «Послания Горация к Меценату» — первое выступление Тютчева в печати.

Осенью 1819 года он поступает на словесное отделение Московского университета: слушает лекции по тории словесности и истории русской литературы, по археологии и истории изящных искусств. Окончив в 1821 году университет, Тютчев едет в Петербург, где получает место сверхштатного чиновника русской дипломатической миссии в Баварии. В июле 1822 года он отправляется в Мюнхен и проводит там 22 года.

За границей Тютчев переводит Шиллера, Гейне, и это помогает ему приобрести свой голос в поэзии, выработать особый, неповторимый стиль. Кроме того, там он близко сошелся с философом—романтиком Фридрихом Шеллингом и свободолюбивым поэтом Генрихом Гейне. Значительным событием в литературной судьбе поэта стала подборка его стихов в пушкинском «Современнике» (24 стихотворения) опубликованная в 1836 году под заголовком «Стихи, присланные из

Германии». Затем в публикациях Тютчева возникает долгая пауза, но именно в это время окончательно формируется его политическое мировоззрение. В 1843—1850 годах Тютчев выступает с политическими статьями «Россия и Германия», «Россия и Революция», «Папство и римский вопрос», задумывает книгу «Россия и Запад». Осенью 1844 года Тютчев, наконец, вернулся на родину. В 1848 году он получает должность старшего цензора при министерстве, а в 1858 году назначается председателем

«Комитета ценсуры иностранной». С конца 40—х годов начинается новый подъем лирического творчества Тютчева. Н.А.Некрасов и И.С.Тургенев ставят его в один ряд с Пушкиным и Лермонтовым. В виде приложения к журналу «Современник» напечатаны 92 стихотворения Федора Ивановича. В одном из номеров журнала была опубликована статья И.С.Тургенева «Несколько слов о стихотворениях Ф.И.

Тютчева», содержащая пророчество: Тютчев «создал речи, которым не суждено умереть». В дальнейшем высокая оценка поэзии Тютчева будет высказана писателями и критиками разных литературных группировок и направлений. Всё это означало, что к Тютчеву пришла слава. Однако среди всех своих современников — от Пушкина и Лермонтова до Некрасова и Достоевского, Чернышевского и

Льва Толстого — он в наименьшей степени был профессиональным литератором. С двадцати лет и до самой смерти, то есть полвека, он состоял в чиновниках, вполне беспечно относясь при этом к своим служебным обязанностям. Но всю свою жизнь раскаляем был политическими треволнениями времени. Изменения и неудачи в личной жизни, разочарование в жизнеспособности русского государства (после поражения в Крымской войне 1853—1856 годов) привели к тому, что вышедший в 1868 году второй сборник

его стихотворений не вызвал уже столь живого отклика в русской жизни. В конце 1872 года здоровье поэта резко ухудшилось, и через несколько месяцев его не стало. Второе «воскрешение» Тютчева началось на рубеже XIX—XX веков, когда утверждавшаяся школа русских символистов провозгласила его своим предшественником. Эпоха символизма закрепила восприятие Тютчева как классика русской литературы. Постижение

Тютчева происходило по мере того, как всё больше осознавалась связь самых интимных, индивидуальных переживаний человека с безостановочным поиском общественной мысли, с непрестанным движением истории. Тютчев становился необходимым читателю, по мере того как в очистительных бурях начала XX века формировалась новая, универсальная и сложная человеческая личность. В.И.Коровин в своей книге «Русская поэзия XIX века» пишет: «Тютчев мыслит категориями хаоса и космоса,

его привлекают трагические состояния мира. Вечность он передает через мгновенное, общее — через особенное и исключительное. Специфика художественного мышления Тютчева состоит в том, что борьба вечного и тленного понята им как закон движения и равно приложима ко всем без исключения событиям и явлениям историческим, природным, общественным, психологическими. <…> Это и придает лирике Тютчева высшее значение, поскольку в любом явлении открывается общебытийный

философский смысл». Художническая судьба поэта необычна: это судьба последнего русского романтика, творившего в эпоху торжества реализма и всё—таки сохранившего верность заветам романтического искусства. Романтизм Тютчева складывается, прежде всего, в изображении природы. Преобладание пейзажей — одна из примет его лирики. При этом изображение природы и мысль о природе соединены у

Тютчева воедино: его пейзажи получают символический философский смысл, а мысль обретает выразительность. Природа у Тютчева изменчива, динамична. Она не знает покоя, все в борьбе противоборствующих сил, она многолика, насыщена звуками, красками, запахами. Лирика поэта проникнута восторгом перед величием и красотой, бесконечностью и многообразием природного царства. Природа в стихах Тютчева одухотворена, очеловечена.

Словно живое существо, она чувствует, дышит, радуется и грустит. Само по себе одушевление природы обычно в поэзии. Но для Тютчева это не просто олицетворение, не просто метафора: живую красоту природы он «принимал и понимал не как свою фантазию, а как истину». Пейзажи поэта проникнуты типично романтическим чувством того, что это не просто описание природы, а драматические эпизоды какого—то сплошного действия.

Одним из ярчайших примеров мастерства Тютчева—пейзажиста является стихотворение «Осенний вечер». Стихотворение явно порождено отечественными впечатлениями, вызванной ими грустью, но в то же время пронизано тютчевскими трагическими раздумьями о притаившихся бурях хаоса: Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, легкий шелест,

Туманная и тихая лазурь Над грустно сиротеющей землею И, как предчувствие сходящих бурь, Порывистый, холодный ветр порою, Ущерб, изнеможенье — и на всем Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья. Краткое, двенадцатистрочное стихотворение — это не столь описание своеобразия осеннего вечера, сколь

обобщенное философское раздумье о времени. Нужно отметить, что ни одна точка не прерывает волнения мысли и наблюдения, все стихотворение прочитывается в молитвенном преклонении перед великим таинством, перед «божественной стыдливостью страданья». Поэт видит на всем кроткую улыбку увяданья. Таинственная прелесть природы вбирает в себя и зловещий блеск дерев, и предсмертную багряность осенней листвы; земля грустно сиротеет, но лазурь над нею туманная и тихая, предчувствием бурь проносится холодный

ветер. За видимыми явлениями природы незримо «хаос шевелится» — таинственная, непостижимая, прекрасная и погибельная глубина первозданного. И в этом едином дыхании природы лишь человек осознает «божественность» её красоты и боль её «стыдливого страданья». За год до написания «Осеннего вечера» Тютчевым был создан «Летний вечер». Эти стихотворения тесно связаны, хотя и написаны в разных тональностях: Уж солнца раскаленный шар С главы своей земля скатила,

И мирный вечера пожар Волна морская поглотила. Уж звезды светлые взошли, И тяготеющий над ними Небесный свод приподняли Своими влажными главами. Река воздушная полней Течет меж небом и землею, Грудь дышит легче и вольней, Освобожденная от зною. И сладкий трепет, как струя, По жилам пробежал природы, Как бы горячих ног ея Коснулись ключевые воды.

Я хочу сравнить эти два стихотворения. Прежде всего, хочется обратить внимание на то, что в стихотворении «Осенний вечер» почти не упоминается небо. Напротив, в нём говорится о земле и всем, что с ней связано: о деревьях, листьях. Лишь единственный раз Тютчев говорит о лазури, но «туманной и тихой». Она будто вот—вот упадет на «сиротеющую» землю, небо устало. В стихотворении же «Летний вечер» автор практически не упоминает землю, а больше говорит о небе и звездах.

Всё стремится вверх, оторваться от земли. Все понятия, связанные с небом я выделил жирным шрифтом. Звёзды «приподнимают» небесный свод (в «Осеннем вечере» он «падал», в этом же стихотворении его поднимают еще выше, чем он был). Всё стихотворение «Летний вечер» написано в полутонах: звезды «приподняли» небосвод, «трепет пробежал по жилам», земля «скатила» солнце. В стихотворении отсутствуют резкие движения, всё плавно, медленно.

В «Осеннем вечере» все наоборот: порывы ветра, бури. Поэта томят предчувствия и тревоги, между тем как в «Летнем вечере» всё мирно, «грудь дышит легче и вольней». В этом стихотворении преобладают светлые, спокойные краски, а в «Осеннем вечере» темные, размытые, мрачные. Противопоставления вообще характерны для творчества Тютчева. Он нередко создавал произведения противоположные по настроению и мысли, как это и произошло

со стихотворениями «Осенний вечер» и «Летний вечер». В них можно наметить несколько направлений антитезы: верх—низ; свет—тьма; жизнь—смерть; покой—буря. Мне кажется, что благодаря сравнению этих стихотворений мне удалось показать, как Тютчев прекрасно мог изобразить абсолютно разные пейзажи, разные состояния природы и через них изменчивость состояний человека. Человек в поэзии Тютчева двуедин: он слаб и величествен одновременно.

Хрупкий, как тростник, обреченный на смерть, бессильный перед лицом судьбы, он велик своей тягой к беспредельному. Для поэта несомненно величие человека, оказавшегося участником или хотя бы свидетелем решающих исторических событий. В лирике Тютчева человек осознает немыслимую прежде и пугающую его свободу: он понял, что нет над ним Бога, что он один на один с природой — утрачена надежда на «сочувствие небес». Человек «жаждет веры, но о ней не просит», так как «смысла нет в мольбе».

Тютчев нередко выражает мотивы гуманистического отчаяния — скорбит по поводу недолговечности человеческого рода. Но в его поэзии всегда доминирует голос борца, бросающего вызов судьбе. Тютчев ищет для человеческой души прочную и реальную опору — понимание жизни как целого, ее общего смысла, общих законов. Он не приемлет механического описания мира, поэт воспринимает природу и человека, как живое единство: Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик, В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык. Природа, как и человек, живет, по мысли Тютчева, своими собственными силами. Тютчев постоянно сравнивает человека с природой — и часто, казалось бы, не в пользу человека: человеческая жизнь хрупка, ничтожна — природа вечна, нетленна; природе свойственна внутренняя гармония, «невозмутимый строй во всем» — человек раздвоен, противоречив.

Однако стихи поэта не просто констатируют слабость человека — они рождают томительное ощущение разлада его с окружающим миром и беспокойную мысль: Откуда, как разлад возник? И отчего же в общем хоре Душа не то поет, что море, И ропщет мыслящий тростник? Природа у Тютчева помогает человеку понять самого себя, оценить в себе значение чисто человеческих качеств: сознания, воли, индивидуальности, увидеть, что душевные стихии

зависят от них. Само сознание вроде бы усиливает «беспомощность» человека, но дисгармония, порожденная мыслью, не унижает, а возвышает его. Сознание пробуждает потребность «высшей жизни», жажду идеала. Одной из центральных тем в лирике Тютчева была тема любви. Любовь для него «и блаженство, и безнадежность», напряженное, трагическое чувство, несущее человеку страдание и счастье, «поединок роковой» двух сердец. «Блаженно—роковое чувство, требующее высшего напряжения

душевных сил, любовь стала для поэта прообразом, символом человеческого существования вообще. Тютчев не певец идеальной любви — он, как и Некрасов, пишет о её «прозе» и о поразительной метаморфозе чувств: пристрастие к самому дорогому неожиданно оборачивается мучительством. Но он утверждает своей лирикой высокие нормы отношений: важно понимать любимого, смотреть на себя его глазами, соответствовать всей жизнью своей надеждам, пробуждаемым любовью, бояться не только низких,

но даже посредственных поступков в отношениях с любимым: О, не тревожь меня укорой справедливой! Поверь, из нас двоих завидней часть твоя: Ты любишь искренно и пламенно, а я — Я на тебя гляжу с досадою ревнивой. Это стихотворение относится к «денисьевскому» циклу — циклу стихов, написанных Тютчевым, как отклик на свой роман с Е.А.Денисьевой.

В этом стихотворении можно увидеть терзания поэта из—за этой «незаконной» любви. В «денисьевских» стихах читателям предстала страдающая женщина и герой «без веры», в силу сложившихся жизненных обстоятельств испытывающий стыд перед самим собой. Поэт содрогается перед опустошенностью собственной души. Прежде всего, Тютчев боялся проявлений эгоизма, который он считал болезнью века.

В стихотворении «О не тревожь меня укорой справедливой » женщина любит «искренно и пламенно», а мужчина признает себя лишь «безжизненным кумиром» её души. Так в интимной лирике позднего Тютчева зазвучала этическая боль, столь присущая передовому искусству XIX века. «Стыд перед собой» оказался порожденным болью за судьбу другого человека, болью за женщину, страданиями расплачивающуюся за свою безоглядную любовь.

В интимной лирике Тютчева рождается мучительное признание несовместимости красоты со злом бытия. Как сказал В.И.Коровин, «…в ней [в тютчевской любовной лирике] чувство сострадания к любимой женщине превышает эгоистические желания и высоко поднимается над ними». Вся поэтическая деятельность Тютчева, длившаяся полвека, с 20—х по 70—е годы, была тесно связана с политическими событиями, которыми была богата жизнь

России и Западной Европы. Тютчев занимался политикой, как дипломат, но к политике у него было неказенное пристрастие. Россия представлялась ему непоколебимым утесом, противостоящим волнам «революционного» Запада. Он пишет стихи, пропагандирующие союз славян под началом русского царя и православной церкви. Крымская войны разбила эту утопию. Пропала и вера в русского царя. Но до конца дней осталась у поэта надежда на Россию, вера в её особую историческую роль:

Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить. И Тютчев верил… Верил в то, что Россия принесет миру единение и братство, верил в огромные силы и огромный потенциал своего народа. Немало стихов Тютчева проникнуты горячей любовью к Родине и к народу. Всем памятны его пронзительные строки о крае родном долготерпенья, о русской женщине,

чья жизнь «пройдет незримо», о слезах людских — неистощимых и многочисленных. Проявлением поиска выхода из сумятицы истории, попытки оценить сложившуюся роковую ситуацию и может послужить стихотворный отклик Тютчева на обнародование приговора по делу декабристов. Уже в этом злободневно—политическом стихотворении Тютчев выступает как «поэт мысли», то есть поэт—философ.

Отсюда и некоторая затрудненность расшифровки глубинного смысла его творения. Загадочной кажется уже первая строка стихотворения: «Вас развратило Самовластье». Пронизанная пафосом осуждения, строка по существу является двусмысленной. Судя по тому, что слово «Самовластье» начинается с заглавной буквы, естественно было бы допустить, что самодержавие, по мысли поэта, и повинно в трагедии на

Сенатской площади, ведь оно и «развратило» народ. Возникает вопрос: чем. То ли порочным характером своей государственной системы, то ли благодушным попустительством. Под «самовластьем» можно понимать и дерзновенность замыслов восставших, их самоуправство. Можно усмотреть бóльшую определенность в последующих строках: Народ, чуждаясь вероломства, Поносит ваши имена —

И ваша память от потомства, Как труп в земле схоронена. Эмоциональная окраска этих фраз будто бы указывает на охранительно—верноподданническое осуждение врагов престола. Но в этих строках мы уже не видим прямого обращения, авторской оценки — они будто безличны. И опять двусмысленность: не декабристы «вероломны», а народ чуждается того, что законом объявлено вероломством, предательством, подлежит забвению, — память павших «схоронена от потомства».

Далее — характерное для поэзии Тютчева противоречие: вторая строфа приоткрывает «двойное бытие» происшедшей драмы, вариантность её оценки: О жертвы мысли безрассудной, Вы уповали, может быть, Что станет вашей крови скудной, Чтоб вечный полюс растопить! Едва, дымясь, она сверкнула На вековой громаде льдов, Зима железная дохнула — И не осталось и следов.

Здесь мы видим несколько другую оценку самодержавия. Оно «вечный полюс», «громада льдов»; безумной, но уже отнюдь не «вероломной», а скорее героической предстает нам попытка растопить мертвую громаду льдов «скудной кровью» горстки обреченных смельчаков. Итог трагичен: «зима железная» беспробудна. Однако мне хочется особо обратить внимание на словосочетание «вечный полюс». Я специально выделил его жирным шрифтом.

Эта строчка крайне важна для понимания позиции Тютчева. Да, он хочет перемен, но он не верит, не желает и противится смене самодержавного строя. Для него это символ величия России, Тютчев искренне верит, что Россия может существовать только при монархии. Поэтому он и представляет самодержавие «вечным полюсом» — можно изменить форму льда, но полюс никогда не исчезнет.

Отсюда двойственность позиции Тютчева в этом стихотворении. Осуждение декабризма в «14 декабря 1825» получилось столь двусмысленным, что внешне охранительное стихотворение, написанное на злобу дня, было опубликовано лишь спустя 56 лет после своего создания, через восемь лет после смерти его автора, когда движение дворянских революционеров—романтиков давно уже отошло в историю, а дворянская революционность оказалась исчерпанной.

Мне кажется, что в отличие от революционного движения поэзия Тютчева никогда не окажется исчерпанной, ведь каждый, читая его стихи, открывает для себя что—то свое. Г.К.Щенников в статье о Тютчеве сказал: «Поэзия Тютчева — наследие живое, служащее людям и в наши дни. Тютчев в особенности близок нашим современникам своей верой в безграничные возможности человека. Лирика Тютчева рождает напряжение чувств и мысли».

И завершить свой доклад мне хотелось бы высказыванием Ю.М.Лотмана, который удивительно точно определил отличие Ф.И.Тютчева от А.А.Фета, с которым его часто сравнивают: «Пользуясь кинематографическими терминами, фетовскую лирику можно уподобить остановленным кадрам или панорамной съемке, между тем как Тютчев любит монтаж точек зрения». СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ

ЛИТЕРАТУРЫ: 1. Горелов А.Е. Три судьбы.—Л.:Советский писатель, 1980. — 625 с. 2. Тютчев Ф.И. Собрание сочинений/Сост.предисловия Г.К.Щенникова. — Свердловск: Средне—Уральское книжное издательство, 1980. — 224 с ил 3. Коровин В.И. Русская поэзия XIX века.—М.:Знание, 1983.— 128 с. 4. Литература: Справочник школьника /Сост.

Н.Г.Быковой.—М.:Филологическое общество «Слово», 1995.— 576 с. 5. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии.—СПб.:«Искусство—СПб», 1996. —848 с.