Софья в
комедии Грибоедова "Горе от ума".
Борис Голлер
Поведение Софьи
с Молчалиным было неблагопристойно! И более того: оно было скандально и таило в
себе вызов! Факт, который следовало
осмыслить с точки зрения его места в сюжете пьесы. Ибо Грибоедов не хуже своих
критиков знал, как должна себя вести барышня “из общества”. “...Все это, - писал, едва ли не самый
благожелательный к Софье, Гончаров, - не имеет в ней характера личных пороков,
а является, как общие черты ее круга”. Поступки Софьи оттеснялись, таким
образом, в область обыденного аморализма фамусовского круга.
Это была грубая
ошибка! Не было подобного аморализма. Если на что другое здесь и закрывали
глаза, то уж поведение барышни судили весьма строго. Чем, собственно, и занимается всю пьесу Фамусов - отец Софьи? Как
не тем, чтоб оградить дочь от каких-нибудь шагов на скользком пути? /.../
Барышню,
нарушившую запреты, ожидал разрыв с обществом. Или удаление от общества. /.../
И когда мы
слышим первые слова Софьи в пьесе - еще из-за двери ее комнаты, где она
просидела всю ночь, запершись с Молчалиным: “Который час?” И потом опять то же
ленивое “Который час?” - “Неправда” (когда Лиза всячески торопит ее). Мы должны
представлять себе, что эта девица ходит по лезвию ножа!
Что на самом
деле в доме Фамусова бунт. Против привычной морали.
“Ты находишь
главную погрешность в плане: мне кажется, что он прост и ясен по цели и
исполнению: девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не
потому чтобы ум у нас грешных был обыкновенен - нет! и в моей комедии 25
глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в
противуречии с обществом его окружающим, его никто не понимает, никто простить
не хочет, зачем он немножко повыше прочих...” Известный ответ Грибоедова на
критику Катенина.
Отрешимся от
привычностей и просто спросим себя: о чем здесь идет речь в первую голову?
Вернее, о ком? о нем или о ней? Ну
конечно, о ней! На всякий непредумышленный взгляд! Ну, а потом уже - о нем. Об
этом самом - “умном человеке”, который “разумеется в противуречии с обществом”.
Кстати, отметим про себя эту несколько заниженную по нашим меркам оценку
главного героя: “немножко повыше прочих...”
Если бы
Грибоедов мыслил свой план иначе - по Кюхельбекеру, он и высказался бы
по-другому: “Молодой человек... (таких-то достоинств) приезжает в дом...
(такой-то и такой-то), и тут с ним происходит... (то-то и то-то)”. Короче, дан
Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе...”
Но какое
действие, происшествие выдвигает автор как зачин всех прочих событий пьесы? Как
главную пружину ее?
Единственное.
Любовь этой девушки.
Это она - Софья
- держит банк в этой игре. И все козыри (до времени) у нее на руках. А все
остальные персонажи - в том числе и Чацкий (“главное лицо”), и Молчалин, и
Скалозуб, и батюшка Фамусов , не говоря уже про гостей бала, - зависят от этой
ее игры. И стало быть, располагаются на картине по сторонам от нее - как от
некой оси. (Гости бала ведь тоже не сами по себе, так, за здорово живешь,
объявляют Чацкого сумасшедшим. Но по манию ее - Софьи, “с подачи” Софьи!..)
Кстати, лишь
такое объяснение выдерживает нагрузку первых вступительных сцен пьесы, занятых
лишь одним: историей любви Софьи к Молчалину. Перипетиями этой любви. И
разрешает сомнения - от странного списка действующих лиц: в нем просто
поименованы сперва все персонажи подлинной завязки пьесы.
"Горе от
ума" - это пьеса Софьи.
Это вовсе не
значит - “о Софье” или преимущественно о Софье. Почему? Пьеса и о Чацком - и,
может, больше, чем о ней. И о Молчалине, и о Фамусове, и о Скалозубе, и о
гостях, что составляют вместе пресловутый “круг” - общество.
Но Софья
“прокладывает курс” в пьесе. Именно ею движим, как любят выражаться
шекспироведы, “магистральный сюжет” комедии.
Невероятная
дерзость грибоедовского плана и состояла в том, что Чацкий - “главное лицо” -
приезжает в дом, где все главное уже произошло. Без него. Еще Гончаров отметил
это “страдательное” положение Чацкого. Герой поставлен в пьесе в “страдательном
залоге”. То есть, он “не действует сам, но подвергается действию со стороны
объекта” (по определению).
А объект этот -
Софья. Это единственный из ведущих персонажей пьесы, действия которого
абсолютно самостоятельны и не зависят ни от чьих других. /.../
Сколь ни
страшен Чацкий для фамусовского круга как “подрыватель основ и краеугольных
камней”, ему ведь не дано по пьесе ничего взорвать. Все взорвано уже. И прежде
его появления. А на его долю остается задача (неблагодарная, прямо скажем,
особенно в глазах Софьи!) - по мере сил служить катализатором. Помочь нечаянно
выявлению или обнаружению этого взрыва.
Ах! Боже мой!
что станет говорить
Княгиня Марья
Алексевна!
А в самом деле,
что она станет говорить?.. если все откроется? Что Чацкий воротился в Москву?
был на бале у Фамусова, надерзил всем, его даже сочли немного не в себе?.. Ну,
и это, разумеется, - так, вскользь, отчасти! Но главное, что скажет она (и чего
боится Фамусов)... И здесь, как ни парадоксально, присоединяется к ней, кроме
всей толпы фамусовского бала, еще и Чацкий ... и Катенин, и Пушкин:
- Софья
преступила границы поведения, поставленные барышне ее круга. Она нарушила
приличия!..
Среди
“универсалий” пьесы, в силу сложных причин с самого появления пьесы на свет и
долго еще остававшихся в тени, может, на первом месте следует назвать саму
конкретную (и довольно простую) историю, рассказанную в пьесе драматическими
средствами. Единство противоречий равноправных мотивов. Драматургию комедии.
“баррикада,
перегородившая дворец”...
Вступительный
мотив пьесы - беспокойство.
Беспокоится
Лизанька - “служанка... на часах”. Притом “на часах” - в буквальном смысле...
Переводит часы, устраивает трезвон: барышня слишком засиделась с Молчалиным.
Вбегает Фамусов - его поднял с постели этот трезвон. Ему снилось ночью, что
где-то - музыка. /.../
Подземная
музыка глубинного беспокойства будоражит дом.
Фамусов чуть
было не застукал дочь в ее комнате с Молчалиным. Но отступился... Лизе удается
спровадить его. Он не поверил ей - сделал вид, что поверил. Его тревога явно не
сегодня родилась.
Спокоен только
один человек. Сама Софья! Хоть все это ходит кругами возле нее и подступается к
ней. /.../
В промежутке
между первым появлением Фамусова и вторым она успевает проститься с Молчалиным
словами: “Идите; целый день еще потерпим скуку”. /.../
Этот день
ожидания - и есть время пьесы.
Этой девушке не
повезло в общественном мнении. После - в истории русской литературы... Софья
была заведомо виновна. Она полюбила “не того”. Ее осудили, не выслушав.
Нет, не автор!
При всем, мягко скажем, неоднозначном отношении к ней он-то выслушал ее до
конца. Ей единственной, пожалуй, даны по пьесе все или почти все мотивировки
поступков. Из всех персонажей комедии, включая Чацкого, этот, несомненно,
результат самой филигранной отделки и психологической разработки. Может, это
вообще - самое тонкое, что написано автором "Горя от ума". И вместе с тем ( в какой-то мере потому)
Софью как раз и трудно понять. Куда трудней, чем других. “Бог с вами, остаюсь
опять с моей загадкой”, - скажет ей Чацкий.
София
Грибоедова - главная загадка комедии. /.../
Но эта любовь к
Молчалину! - скажете вы. Ну что ж!.. Тем трагичней и только - что к Молчалину!
Трагическая любовь!.. Когда собственно качество чувства, сила чувства
определялись предметом, на который оно обращено? /.../
К Молчалину и
впрямь толкнула ее “доброта души”. Или то, что она приняла за доброту.
Уступчивость, мягкость, терпимость. Что не часто встречалось на ее пути. Чего,
может быть, недоставало ей самой... /.../
Только не
“выдумала” Софья! Вот беда! Не выдумала! - сотворила! Любви дано творить
собственную действительность - “по образу и подобию своему”... Пусть даже после
творение окажется недолговечно.
Это -
творческое чувство в основе своей. И та “энергия характера”, какую Белинский
находил в Софье, была энергия творческая.
То, что назвал
Толстой - “энергией заблуждения”...
Счастлива ли
она - Софья - в этом заблужденьи своем?..
Несмотря на
резкую очерченность основных конфликтов и почти откровенный “фельетонизм”
многих сцен, образы Грибоедова написаны в манере “сфумато”. Они грешат или,
напротив, они удивляют своей неопределенностью. И первые критики Грибоедова
были правы, когда винили его в отсутствии “плана”. То есть той самой
“определенности”. Бесконечно чуткий Пушкин уловил это сразу, возможно, только
сразу не осознав как систему: “Софья начертано неясно... Молчалин не довольно
резко подл... Что такое Репетилов? в нем 2, 3, 10 характеров”.
Иначе,
наверное, и не могло быть в пьесе, в основу которой положено необъяснимое:
безумный парадокс между масштабом чувства и предметом чувства. /.../
Сейчас “пьеса
Софьи” (драма), которая развивалась до приезда Чацкого и успела подойти уже к
опасному рубежу, упрется в другую - в “пьесу Чацкого”. Тоже драму. Которая
только должна начаться. И возникнет сшибка, конфликт, обвал...
Параллельное
голосоведение этих двух драм и составит собой контрапункт комедии. /.../
Чацкий с самого
приезда своего добивается любви Софьи - или правды о Софье... Продолжает
добиваться - с упорством влюбленного и слепотой влюбленного, - и даже тогда,
когда все давно ясно.
Что ж! Его
право!..
А Софья столь
же упорно защищает свою любовь. И это право ее!..
Поединок их
двоих и есть главный конфликт пьесы. Тем еще усложненный, что это конфликт двух
близких людей. Которые не только выросли вместе и знают друг друга. Но
равновелики - по способности к борьбе и по силе переживания. По бунтарской
природе своей. А тот, другой конфликт - Чацкого “со всем обществом”, с
фамусовским кругом - возникнет лишь на почве личного. Вырастет из него... И уже
нельзя будет понять, где конец одного и где начало другого. Потому что при этом
конфликт общественный сделается личным, а личный, сугубо интимный -
общественным.
Это и есть
драматургия Грибоедова. /.../
Софья - главная
ценность для Чацкого в фамусовской Москве. За ней, в сущности, или ради нее он
и вернулся сюда. Но она и - главная цена, которую он должен заплатить за свой
непримиримый конфликт “со всем обществом”. /.../
Софья - прямая
родня Чацкого по духу. Но главный бой Чацкого выйдет против нее. И единственное,
что по-настоящему останется в развалинах, когда он потребует карету и уедет, -
это тоже она!
Грибоедов
создавал новую традицию. Особого типа комедии. Российской. Грустной комедии.
Печальной. Как после комедии Островского и Чехова.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.repetitor.ru/