Героическая оборона Ленинграда, героизм ленинградцев

МОСКОВСИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Кафедра истории
Реферат на тему:
«Героическая оборона Ленинграда, героизмленинградцев»
                                                                           Работувыполнил
Студент 1 курса, факультета Экономики и Управления
Группы М-101 ДО
Юдин Евгений Владимирович
Научный руководитель:
Конюхова Т.В.
                                     
                                              Москва 2006
План реферата:
Вступление
Часть 1.
1.    Враг наступает……………………………………………………..…… 4-9
2.    Ленинград в осаде……………………………………………………… 9-15
3.    Великий голод………………………………………………………… 16-17
4.    Ледовый путь………………………………………………………… 17-20
5.    Почему Ленинградвыстоял? ………………………………………… 20-21
Заключение
Список литературы
Введение.
Вторая мироваявойна знала много трагедий массовой гибели мирного населения. Трагедия Ленинграда,где погибло около миллиона человек, не была, однако, похожа ни на одну изтрагедий этой войны. В Ленинграде немцы в сентябре 1941 г. окружили блокадой иобрекли на голодную смерть почти три миллиона человек. Почти одна треть ихумерла, но не сдалась немцам.
Ленинград болеедвух веков был столицей Российской империи. Со своими набережными Невы,мостами, Эрмитажем, Зимним дворцом и десятками других дворцов.
В течение двухвеков он был не только столицей России, но и её самым крыпным культурнымцентром. Ни один русский город не вызывает такого множества литературныхассоциаций, как Санкт-Петербург.
Враг наступает.
Итак, в сентябре1941 г. три миллиона человек были заперты немцами в ловушку; никогда ещёбольшой город не переживал того, что пришлось пережить зимой 1941/42 г.Ленинграду.
В Ленинграде известие о том, что 22 июня 1941 г. немцывторглись на территорию Советского Союза, вызвало волну народных митингов, и втечение последующих двух недель огромное число ленинградцев добровольновступило в части народного ополчения. Только на большом Кировском заводе 15тысяч мужчин и женщин подали заявление о немедленном зачислении их на военнуюслужбу. Не все заявления могли быть удовлетворены, поскольку Кировский заводдолжен был выпускать военную продукцию. Поэтому от создания пятнадцати рабочихдивизий, как предусматривалось планом, пришлось отказаться, и 4 июля былорешено ограничиться – до получения новых указаний – лишь тремя ополченскимидивизиями. Первая добровольческая дивизия была отправлена на фронт уже 10 июля,за ней через несколько дней отправили вторую и третью. Военная подготовка,проходившая на главных площадях Ленинграда, длилась всего несколько дней. Тридивизии народного ополчения были спешно направлены на Лужскую оборонительнуюлинию, которую обороняли всего лишь три стрелковые дивизии и слушатели двухвоенных училищ, также в срочном порядке переброшенные сюда из Ленинграда. К 14июля немцам уже удалось создать севернее Луги, на правом берегу реки Луги, большойплацдарм, откуда они и начали развивать дальше на­ступление на Ленинград.
Положение было крайне тяжелое, и это прямопризнавалось в приказе Военного совета Северо-Западного направления от 14 июля, подписанном главнокомандующим К. Е.Ворошиловым и секретарем ленинградской партийной организации А. А. Жда­новым:
«Товарищикрасноармейцы, командиры и политработники! Над городом Ленина — колыбелью пролетарской революции — навислапрямая опасность вторжения врага. В то время, как войска Северного фронта мужественно бьются с озверелыми фашистско-шюцкоровским полчищами на линии отБаренцева моря до Ханко и Таллина…защищают каждую пядь нашей род­нойсоветской земли, войска Северо-Западного фронта, не всегда давая должныйотпор противнику, часто оставляют свои пози­ции,даже не вступая в… сражение, чем еще больше поощряют обнаглевшего врага. Отдельные паникеры и трусы нетолько самовольно покидают фронт, но и сеют панику среди честных и стойких бойцов. Командиры и политработники вряде случаев не только не пресекаютпаники, не организуют и не ведут своп частив бой, но своим позорным поведением… еще больше уси­ливаютдезорганизацию и панику на линии фронта».
Далее вприказе говорилось, что каждый, кто оставит фронт без приказа, будет предан суду военно-полевого трибунала,ко­торый может приговорить виновногок расстрелу, «невзирая на ранги и старые заслуги».
Двадцатьседьмого нюня Ленинградский Совет депутатов трудящихся принял решениемобилизовать сотни тысяч муж­чин и женщин настроительство укреплений. Было построено несколько оборонительных линий;одна из них шла от устья реки Луги к Чудову, Гатчине, Урицку, Пулкову и далеепо Неве; другая — линия «внешней обороны»Ленинграда — про­ходила от Петергофак Гатчине, Пулкову, Колпину и Колтушам. Кроме того, было построено несколько оборонительных рубежей поблизостиот города, в том числе один, обращенный в сторону финнов, в его северныхпредместьях.
К концуиюля и началу августа на строительстве оборони­тельных сооружений былзанят почти миллион человек: «Люди самыхразличных профессий — рабочие, служащие, учащиеся, домашние хозяйки,ученые, артисты, студенты и т.д.— взяли в руки лопаты, кирки, топоры. Они… сраннего утра до поздней ночи трудились…часто находясь под огнем противника».
Большаячасть земляных работ, проводившихся в этих усло­виях, притом непривычными к такому труду людьми, была, естественно,сделана наспех и неумело; многие окопы были вырытынедостаточно глубоко, а минные поля и проволочные заграждения частоустанавливались беспорядочно. Тем не ме­нееесли принять во внимание, что немцы достигли Лужской оборонительной линии, проходившей в 125 км к югу от Ленин­града, через три недели с начала вторжения, нопотом, чтобы достичь окраин города,потратили еще полтора месяца, то будет ясно,что строительство оборонительных рубежей сыграло важ­ную роль в спасении Ленинграда. Всего ленинградцысумели вырыть 700 км противотанковых рвов, 25 тыс. км открытыхтраншей, протянуть 635 км проволочныхзаграждений, создать 190 км лесныхзавалов и построить больше 5 тыс. дерево-земля­ных и железобетонных огневых точек, не считая всяких оборо­нительныхсооружений, возведенных в самом Ленинграде.
Однако, если не считать одного успешногоконтрудара 14—18 июля в районе Сольцы, наюжном конце Лужской линии, близ озера Ильмень, советские войскастарались лишь как можно дольше удерживатьразличные оборонительные рубежи между рекой Лугой и Ленинградом.
Повсюду — за исключением одного участкаЛужской ли­нии — немцы обладали огромнымпревосходством. Более того, многие советские части совсем не имели боевогоопыта; о том, каким тяжелымиспытаниям они подвергались, говорит пример вновь сформированной 1-й дивизии народного ополчения; со­вершив60-кнлометровый форсированный марш, во время кото­рого она непрерывно подвергалась налетам немецкойавиации, она была с ходу брошена в бой против немецких моторизован­ных итанковых войск.
«Этот первый бой явился тяжелым испытанием для бойцов и командиров дивизии. Необстрелянные и неопытныебойцы и командиры   терялись  и,   не   имея  достаточных   средств  для борьбы с танками, примассированных танковых атаках отсту­пали» .
Тем неменее упорная оборона, к которой перешли советские войска на большой части Лужской линии с серединыиюля, за­ставила немцев перегруппировать свои силы, и только 8 августа началосьих «решающее» наступление на Ленинград. Защитни­ков Лужской линии обошли сзапада и с востока, и к 21 августа ониоказались на оконечности выступа в 20 км шириной и почти 200 км глубиной,в то время как немцы стремительно продвига­лись к Финскому заливу юго-западнее Ленинграда и к Ладож­скому озеру юго-восточнее города. Боясьокружения, советское командованиерешило отступить. 21 августа немцы захватили Чудово, перерезав тем самымглавную железнодорожную маги­страль Ленинград — Москва. К 30 августапосле тяжелых боев они взяли Мгу иперерезали последнюю железную дорогу, еще связывавшую Ленинград со всей страной. Сосредоточив огром­ноеколичество танков и самолетов юго-западнее и юго-восточ­нее Ленинграда, немцы теперь рассчитывали взятьгород штур­мом. Несмотря наотчаянное сопротивление советских войск, немецкие войска прорвались кюжному берегу Ладожского озера. Онизахватили значительный отрезок левого берега Невы, включая Шлиссельбург,однако форсировать реку не смогли. ТеперьЛенинград был изолирован от всей страны, если не счи­тать весьма ненадежных коммуникаций черезЛадожское озеро. Не менее отчаянным было положение южнее и юго-западнее города; немцы прорвались к Финскому заливу всегов несколь­ких километрах к юго-западу от Ленинграда и упорно стара­лисьпробиться на участках Колпино и Пулково, всего в 20 км к югу от Ленинграда. Однако Красная Армияудерживала ши­рокий плацдарм у Ораниенбаума, напротив Кронштадта и к за­паду от того места, где немцы достигли залива. Насевере финны 4 сентября заняли бывшую пограничную станцию Белоостров, в 30 км к северу от Ленинграда, но наследующий же день были выбиты оттуда.
Уже 20 августа на заседании партийногоактива Ленинграда Ворошилов и Ждановпризнали, что положение чрезвычайно серьезное. Жданов заявил, что все населениегорода, и в осо­бенности молодежь,должно пройти элементарную военную подготовку и научиться стрельбе, метаниюгранат и ведению уличных боев.
Наследующий день было опубликовано знаменитое обраще­ние Военного совета фронта,горкома партии и Ленинградского Совета депутатов трудящихся к населениюЛенинграда:
«Встанем,как один, на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести исвободы. Выполним наш священный долг советских патриотов и будемнеукротимы в борьбе с лю­тым и ненавистным врагом, будем бдительны и беспощадныв борьбе с трусами, паникерами идезертирами, установим строжайшийреволюционный порядок в нашем городе. Воору­женные железной дисциплиной, большевистской организован­ностью  встретим врага и дадим ему отпор».
Вэти дни не было никакой уверенности, что немцы не вор­вутся в Ленинград. Об этом писал позднее Павлов:
«Если все же неприятелю и удалось быворваться в город, то и на этот случай былдетально разработан план уничтожения войскпротивника. Заводы, мосты, общественные здания были заминированы и…груды камня и железа обрушились бы на головы вражеских солдат, завалыпреградили бы путь их тан­кам. Гражданскоенаселение, не говоря уже о солдатах и матро­сах, было подготовлено куличным боям. Идея борьбы за каж­дый дом небыла актом самопожертвования, а ставила целью уничтожение вражеской армии. Икак подтвердил позднее опыт Сталинграда,упорное сопротивление большого города может привести к поражению сильнейшей группировки противника».
Артиллерийский обстрел Ленинграда начался 4сентября, а 8, 9 и 10 сентября городподвергся особенно ожесточенным воз­душным налетам. Бомбежка 8 сентябрявызвала 178 пожаров, в том числе на крупных Бадаевских продовольственных скла­дах, о разрушении которых поползли преувеличенныеслухи, особенно когда началсястрашный голод. 9 сентября противо­воздушнаяоборона была организована уже лучше, и все зажи­гательные бомбы, за небольшим исключением, были быстро по­гашены. Огнем зенитной артиллерии было сбито пятьнемецких самолетов, но тихоходные советские истребители И-15 были почтибессильны против «мессершмиттов». Именно это заста­вило некоторых героических советских летчиков таранить не­мецкиесамолеты.
Во время этих первых крупных налетовнемцы сбросили также на город множество бомб замедленного действия. Не умеяразряжать их, многие добровольцы, которые бра­лись за это (в Ленинграденаходились добровольцы на что угодно), погибали.
Много написано об ожесточенных боях,происходивших в те дни в Пулкове, Колпине и Урицке (Урицк расположен всего в3—5 км от Кировского завода, к юго-западу от Ленинграда). Драматическая история, которую рассказалимне в 1943 г. не­сколько человек в Ленинграде, гласит, что приблизительно10 сентября Ворошилов, считая, что все потеряно, отправился на передовую внадежде быть убитым немцами. Но 11 сентября Сталин командировал в Ленинград Г.К. Жукова, и оборона го­рода была в короткий срок полностью реорганизована. На пресс-конференции в июне 1945 г. вБерлине, где я присутство­вал, Жуков, правда не вдаваясь в подробности, сгордостью упомянул об этом факте. Несомненно, именно за время недолгогокомандования Жукова (он пробыл в Ленинграде до середины октября)   фронт вокруг Ленинграда стабилизировался.
Не сумев захватить Ленинградштурмом, немецкое верхов­ное командование подумало (и у него были на этооснования), что вскоре голод заставит город капитулировать. Но Гитлер — что длянего характерно — приказал капитуляцию не прини­мать и «сровнять… с землей»Ленинград, ибо в противном слу­чае он создал бы угрозу эпидемий, а кроме того,был бы зами­нирован и, таким образом, представил бы двойную опасность длясолдат, которые вступят в него. В Нюрнберге Иодль следу­ющим образом объяснилпричины издания этого приказа (а за­одно и провала немецких планов захватаЛенинграда):
«Верховный главнокомандующий группой армий «Север» подЛенинградом фельдмаршал фон Лееб. указал, что он будет абсолютно не в состоянииобеспечить питание и снабжение миллионов ленинградцев, если они попадут в егоруки, по­скольку положение со снабжением его собственной группы армий стало вто время катастрофическим. Это была первая причина. Однако незадолго до тогорусские армии оставили Киев, и едва только мы заняли город, как в нем началисьодин за другим взрывы чудовищной силы. Большая часть внутрен­него городасгорела, 50 тыс. человек остались без крова, немец­кие солдаты… понеслизначительные потери, поскольку подрывались большие массы взрывчатых веществ…Приказ преследо­вал только одну цель — оградить немецкие войска от таких катастроф,ибо в Харькове и Киеве взлетали на воздух целые штабы».
Директива гитлеровского командования от 7октября 1941 г., подписанная Йодлем, повторяла приказ фюрера не при­нимать«капитуляции ни Ленинграда, а позднее — Москвы». Беженцев из Ленинграда, говорилосьв приказе, следует отго­нять огнем, если только они приблизятся к немецкимпозициям, но всякое бегство «отдельных лиц» на восток, через небольшие бреши вблокаде, должно поощряться, поскольку оно может лишь усугубить хаос в восточнойРоссии. В приказе говорилось также, что бомбардировками с воздуха иартиллерийским об­стрелом нужно сровнять Ленинград с землей.
Дата этого документа знаменательна: к началуоктября немцы отказались от надежды взять Ленинград штурмом. Ленинград и егоподступы продолжали оставаться в руках рус­ских, что заставляло немцев держатьздесь армию численностью (как считало советское командование) 300 тыс. человек.По­скольку не было уверенности, что немцы не попытаются пред­принять новоерешительное наступление на Ленинград, вплоть до декабря продолжалисьприготовления для обороны каждого дома и для уничтожения немецких парашютистов.Ленинград опоясывало кольцо мощных батарей береговой, морской и ар­мейскойартиллерии, неоценимую помощь оказывал городу Балтийский флот. Даже орудие скрейсера «Аврора», из кото­рого в 1917 г. был дан сигнал к штурму Зимнегодворца, было теперь установлено па Пулковских высотах к югу от Ленин­града.Хотя Ленинграду и угрожала серьезная опасность, Мо­сква оказалась в октябре веще более опасном положении и, несмотря на блокаду, из Ленинграда былипереброшены по воз­духу в Москву 1000 артиллерийских орудии и значительноеколичество боеприпасов и другого вооружения!
К середине сентября угроза быстрогозахвата Ленинграда немцами была предотвращена. Однако, поскольку город былполностью отрезан от Большой земли (если не считать пути через Ладожскоеозеро), единственная, реальная надежда на то, чтобы обеспечить снабжение егопродовольствием, сырьем и топ­ливом — а также вооружением и боеприпасами,которые не могли быть изготовлены на месте,— заключалась, конечно, в прорывесухопутной блокады. В сентябре советские войска предприняли отчаянную попыткувытеснить немцев из Мга-Синявинского клина, подходившего к южному берегу Ладож­скогоозера, и очистить таким образом железнодорожную линию Ленинград — Вологда. Нохотя им и удалось создать небольшой плацдарм на южном берегу Невы, к западу отШлиссельбурга, и даже удерживать его на протяжении всей зимы ценой страш­ныхпотерь в живой силе, немцы так укрепили район Мга — Синявино, что эта попыткаоказалась безуспешной, и немецкая оборона была прорвана здесь только в феврале1943 г.
            Ленинград в осаде.
К началу сентября все сухопут­ныекоммуникации, связывавшие Ленинград с Большой землей, были полностью перерезаныи почти три миллиона его жителей оказались в ловушке. Оставшиеся коммуникациибыли более чем ненадежными. Поскольку немцы полностью контролиро­вали воздушноепространство в районе Ленинграда, всякому советскому самолету угрожала здесьсерьезная опасность быть сбитым, даже ночью. Единственный путь, по которомуЛенин­град мог теперь сноситься с Большой землей, проходил через Ладожскоеозеро, не имевшее удобных пристаней.
Как же могло случиться, что в Ленинградеосталось так много народа, хотя страшная угроза захвата его немцами нави­сланад ним еще с середины июля? И как можно было наде­яться прокормить этоогромное число людей в случае окруже­ния города?
Трагическое положение создалось в результате целого рядаспецифических просчетов. Во-первых, командование не проя­вило дальновидности.Заботясь прежде всего о том, чтобы за­медлить продвижение немцев, оно почтивовсе не подумало о снабжении города продовольствием. Во-вторых, в течение техкритических недель, когда казалось, что немцев удалось оста­новить на Лужской линии,множество людей в Ленинграде принимало  желаемое   за  действительное   и просто   не  представляло себе, чтобы город мог бытьоккупирован или блоки­рован.
Об отсутствии дальновидностисвидетельствует и тот факт, что в июне и июле, во время молниеносногопродвижения нем­цев через Прибалтийские республики и вторжения их в Ленин­градскуюобласть, из районов, в которые они вот-вот могли вступить, были вывезены ножелезной дороге многие тысячи тонн зерна, но не в Ленинград, а на восток. В тоже время эва­куацию из Ленинграда промышленных предприятий продол­жализадерживать.
Медленные темпы эвакуации в июле и августеобъяснялись именно этой склонностью принимать желаемое за действитель­ное: людине верили, что немцы смогут где-либо подойти близко к городу. Правда, в июне иначале июля, чтобы не подвергать детей опасности воздушных налетов, их началиэвакуировать, но, как ни странно, в такие места, как Гатчина и Луга, кото­рыенаходились прямо на пути продвижения немцев к Ленин­граду. Вскоре после этогоэвакуированных детей пришлось спешно везти обратно в Ленинград, и некоторые изних — но не все — были затем эвакуированы на восток, где они и прожили в полнойбезопасности до конца войны.
В целом эвакуация Ленинграда в июле иавгусте проходила, несомненно, крайне медленно. На восток выехало только 40тыс. человек — в основном рабочие намеченных к эвакуации заводов и их семьи;кроме того, уехало около 15 тыс. беженцев из При­балтийских республик, из-Пскова и других мест.
«Нужны были крутые административные меры,чтобы люди покинули город… Однако к таким мерам прибегали весьма ос­торожно.В результате в блокированном городе оказалось 2544 тысячи гражданскогонаселения, в том числе около 400 ты­сяч детей. Кроме того, в пригородныхрайонах (в кольце бло­кады) осталось 343 тысячи человек» '; всего, такимобразом, по­пало в блокаду около 3 млн. людей.
К этим «ртам, которые нужно былонакормить», добавля­лись, конечно, и войска Ленинградского фронта, а также Бал­тийскийфлот. Массовая эвакуация гражданского населения началась только в январе 1942г. по ледовой дороге через Ла­дожское озеро. Но к этому времени сотни тысячмирных жите­лей уже погибли от голода.
      Невозможнополностью понять весь масштаб ленинградской катастрофы, ие имея некоторогопредставления о запасах про­довольствияв городе в начале блокады, о мерах по нормирова­нию выдачи продуктов и отех скудных их количествах, кото­рые,несмотря на ужасающие трудности, доставлялись в Ленин­град извне.
      Шестого сентября, за два дня до того, каккольцо сухопутной блокады полностьюсомкнулось, председатель Ленинградского исполкома Попков в телеграмме в           Государственный Комитет Обороны в Москву сообщал, что в городе осталосьочень мало продовольствия, и настоятельно просил немедленно направить в Ленинград по железной дороге возможно большееего коли­чество.
      Однако железные дороги, а через два дня ивсе другие сухо­путные коммуникацииуже были перерезаны.
      12 сентября было подсчитано, что в Ленинградеимелось для снабжения войск и гражданского населения лишь небольшая частьпродуктов. Армия и Балтийский флот располагали дополнительно не­которым количеством «неприкосновенных запасов»продоволь­ствия, но и они были весьма незначительны.
Вряд ли можно былонадеяться на пополнение этих скудных запасов каким-нибудь другим путем,кроме прорыва блокады и восстановленияжелезнодорожного сообщения с Большой зем­лей. Ладожская флотилия былаоснащена очень плохо, а те немногие суда, которыми она располагала, постояннобомбила немецкая авиация. Кроме того,запасам продовольствия в Ле­нинграде грозило дальнейшее уничтожение врезультате воз­душных налетов. Значительное количество зерна, муки и сахара погиблоуже до этого, в частности 8 сентября, в основном по­тому, что не были приняты даже самые элементарные меры противовоздушной обороны. Все еще отсутствовалцентрализо­ванный контроль надпродовольственными запасами, которыми располагали многочисленныеорганизации; так, например, в течениенескольких дней после того, как кольцо блокады сомкну­лось, еще можнобыло питаться в «коммерческих» ресторанах, накоторые не распространялось общее нормирование; они рас­ходовали до 12% всех жиров и до 10% всего мяса,которые по­треблял город. Еще некоторое время после 8 сентября в мага­зинахможно было купить без карточек некоторые виды кон­сервов, например крабы.
Первымпризнаком того, что власти были встревожены про­довольственнымположением в Ленинграде, было принятое 2 сентября решение о снижении ежедневныхнорм выдачи хлеба — рабочим до 600 г,служащим до 400 г, детям и ижди­венцамдо 300 г. 12 сентября произошло новое снижение норм: теперь рабочие стали получать 500 г хлебав день, служащие и дети — 300 г, иждивенцы — 250 г.
Сокращены были также нормы выдачимяса и крупы.
Те,кто отвечал за оборону города, все еще держа­лись сверхоптимистического мнения, что блокада в скором вре­менибудет как-то прорвана.
Этого не случилось, и для экономии «настоящей»муки вла­сти были вскоре вынужденызаняться лихорадочными поисками еезаменителей, чтобы добавлять их как примеси при выпечке хлеба. Когда в сентябре немцы потопили наЛадожском озере несколько барж сзерном, значительная часть его была поднята водолазами; и, хотя в обычных условиях оно считалось бы не­пригодным впищу людям, это отсыревшее зерно использовалось как добавка. С 20октября хлеб имел следующий состав: 63% ржаной муки, 4% льняного жмыха, 4%отрубей, 8% овся­ной муки, 4% соевой муки, 12% солодовой муки, 5% заплесневелой муки. Через несколько дней, когда запасысолодовой муки стали иссякать, начали применять другие заменители,такие, как соответствующим образомобработанная целлюлоза и хлоп­ковый жмых. «В то критическое время суррогатыхлеба дали возможность более 25 дней снабжать население и войска».Правда, целлюлоза и заплесневелая мука придавали хлебу затхлый, горьковатыйвкус, но в те дни о вкусе люди не ду­мали.
Нет нуждыговорить, что овес, предназначавшийся лошадям, тоже пошел в пищу людям, а лошадей — по крайней мере то незначительноечисло их, какое необходимо было сохранить дляармии,— кормили древесными листьями и прочим. Были изобретены и другие заменители настоящей пищи. ВЛенин­градском порту было обнаружено 2 тыс. тонн бараньих кишок; из них стали варить отвратительный студень, запахкоторого пришлось нейтрализовать, приправляя его гвоздикой и другими пряностями.В самый разгар голода этот студень из бараньих кишок часто выдавали по карточкам вместо мяса.
Население Ленинграда могло получатьпродовольствие только по карточкам, в то время как в других городах Совет­ского Союза во время войны люди могли купитьчто-нибудь до­полнительно на колхозном рынке.
Встречались,конечно, и негодяи. В сентябре и в первой по­ловине октября нередкоимели место случаи мошенничества; многиеухитрялись иметь по две или больше карточек; зачастую это были карточкиумерших или покинувших город. Ходило также много фальшивых карточек, и,поскольку магазины почти не освещались,продавцы не всегда могли отличить на­стоящиекарточки от поддельных. Особенно чудовищными были случаи кражи продовольственных карточек. Утерякарточки не­редко означала смертный приговор. Подозревали также, что какое-то число фальшивых продовольственныхкарточек было сброшено на Ленинград немецкими самолетами, чтобы усугу­бить смятение. В середине октября был издан приказо «пере­регистрации» всех владельцевпродовольственных карточек; результатыее показали, что до 70 тыс. карточек отоваривались незаконно: люди использовали карточкиотсутствующих, умер­ших или находившихся в армии.
Если в сентябре и октябребольшая часть продуктов, пола­гавшихся по карточкам, была действительно выдананаселению, то в ноябре это оказалось невозможным. Нехватка круп, мяса ижиров стала особенно острой, и населению пришлось получать заменители этихпродуктов. Некоторые заменители, на­пример200 г яичного порошка вместо 900 г мяса, никак нельзя было назвать«эквивалентами». Мясо, как мы уже говорили, заменялось ужасным студнем избараньих кишок или из отвра­тительно пахнущих телячьих кож, партия которых былаобна­ружена на каком-то складе. Вноябре и в особенности в декабре практически уже не оставалось больше нижиров, ни каких-либо их заменителей.
В ноябреи декабре весь Ленинград жил на голодной норме; умирали от голода даже многиеиз тех, кто снабжался по повы­шенным нормам (рабочие и инженерно-техническийперсонал), а они составляли 34,4% всегонаселения; по более низким нор­мам снабжались служащие (17,5%),иждивенцы (29,5%) и дети (18,5%). Этусистему советские авторы потом сурово критико­вали, особенно в том, чтокасалось детей: одиннадцатилетний ребенок,конечно, нуждался в большем количестве пищи, чем трехлетний; и особеннонесправедливо было выдавать детям, кактолько они достигали двенадцати лет, карточки уменьшен­ного рациона,какие получали иждивенцы.
Как мы уже видели, первое снижение продовольственныхнорм было проведено 2 сентября; второе — 10 сентября, тре­тье — 1 октября,четвертое — 13 ноября, пятое, самое большое за все время,— 20 ноября. Уже послечетвертого снижения люди начали умирать отголода. Помимо нехватки продоволь­ствия, в Ленинграде такжекатастрофически не хватало топ­лива. Кконцу сентября все запасы нефти и угля фактически кончились. Оставалосьтолько рубить лес, какой еще сохра­нился на блокированной территории.
8 октября Ленгорисполком и облисполкомвынесли реше­ние начать заготовку дров вПарголовском и Всеволожском рай­онах», к северу от города. Отрядысостояли из неопытных женщин и подростков.В назначенные пункты они прибыли без инструментов, без спецодежды,общежитий там не имелось, не было транспорта. Лесозаготовки оказались подугрозой срыва.
К 24 октября план заготовки дров былвыполнен… на 1%. Из одного района на работу вышло «всего 216 человек вместо 800», как было первоначально намечено. В этихусловиях «во Всеволожский и Парголовский районы срочно отправилось 2тыс. комсомольцев, преимущественно девушек без теплой спецодежды и обуви, частов туфельках и легких пальто; ленин­градские комсомолки перенося холод и голод»совершали тем не менее чудеса. Так, «комсомолки Смольнинского района… при40-градусном морозе… проложили узкоколейную линию из чащи леса дожелезнодорожной станции. Комсомолки строили для себя бараки, оборудовали печи»и, таким образом, доста­вили в Ленинград значительное количество дров.
Заготовка дров немного облегчила положение с топливом вЛенинграде, но отнюдь не разрешила проблему. К концу ок­тября количествоэлектроэнергии, которую получал город, составляло лишь незначительную частьтого, что он получал раньше. Пользоваться электрическим освещением было запре­щеновсюду, кроме зданий Главного штаба, Смольного, поме­щений районных комитетовпартии, станций противовоздушной обороны и некоторых других учреждений. Жилыедома, а также большинство учреждений были вынуждены обходиться долгие зимниеночи без электричества. Центральное отопление в квар­тирах, учреждениях и домахне действовало, а на промышлен­ных предприятиях вместо него были установленыдровяные печи — времянки. Из-за отсутствия электроэнергии большин­ство заводовпришлось остановить или использовать для при­ведения машин в действие самыепримитивные средства, вроде велосипедных передач. В октябре число трамваевзначительно сократилось, а в ноябре они перестали ходить вообще. Отсут­ствиееды, света, отопления и, кроме всего этого, налеты немец­кой авиации инепрерывные артиллерийские обстрелы — такова была жизнь в Ленинграде зимой1941/42 г.
     К 16 ноябряЛенинград вступил в новую фазу своего тяже­лого испытания. Теперь город могснабжаться только по воз­духу. Хотя битвапод Москвой была в самом разгаре, Государ­ственный Комитет Обороны передалЛенинграду несколько транспортных самолетов и истребителей для переброски сюдапродовольствия из Новой Ладоги. Когда немцы начали бомбить Новоладожскийаэродром, две трети продовольственных грузов пришлось перебрасывать в Ленинград с аэродромов, находив­шихся в более отдаленных районах страны. К тому желетавшие над озером транспортные самолеты подвергались непрерывным атакамнемецкой авиации, и несколько самолетов было сбито. Из-за того, что грузоподъемность самолетов была очень ограни­ченной, этим тяжелым и дорогостоящим способомможно было доставлять в Ленинградтолько прессованное.мясо и другие концентраты. Конечно, «воздушный мост» стакой малой про­пускной способностью не мог разрешить проблему питанияпочти трех миллионов человек.
      Ковсему этому прибавилось дальнейшее ухудшение военной обстановки. Вначале ноября немцы попытались захватить весь южный берег Ладожскогоозера,   включая   железнодорожный узел Волхов. Войскам  генерала   Федюнинского   едва  удалось остановить немцев на подступах к Волхову, однаковосточнее немцы сумели перерезатьжелезнодорожную магистраль Ленин­град — Вологда, и 9   ноября  они   захватили   Тихвин.  Потеря Тихвина    представляла    для   Ленинграда    непосредственную угрозу.Небольшие партии продовольствия все еще можно было с огромным трудом доставлять по воздуху, доставка более круп­ныхпартий по Ладожскому   озеру — даже   тогда,  когда   оно покрылось толстым  слоем  льда,— стала   почти  невозможной. Продовольственные базы в Волхове и Новой Ладогевышли из строя после того, как немцы перерезали  железную  дорогу к востоку от этих пунктов. Теперь основным выгрузочным пунк­том сталамаленькая станция Заборье, расположенная в глухом лесном краю в 160 км квостоку от Волхова и в ста километрах восточнееТихвина.       Только   безвыходность   положения  могла заставить Военный совет Ленинграда отдать приказ о строи­тельствепо старым лесным тропинкам и через непроходимый лес «автострады» длиной более трехсот километров, делавшей широкуюпетлю между Заборьем и Новой Ладогой. В начале зимы на строительство этой «автострады» были мобилизованы солдатыи крестьяне, и 6 декабря оно было фактически закон­чено. Район был почти безлюдным, и, как пишет Павлов, на значительномпротяжении дорога была настолько узка, что встречные машины не моглиразъехаться, к тому же глубокий снег, крутые подъемы и спуски по незнакомой дляводителей дороге приводили к частым авариями остановкам.
     К счастью, вскоре военное положение резкоизменилось  к лучшему. Выбив немцев изТихвина и отбросив их за   реку Волхов впериод 9—15 декабря,  войска  Волховского фронта буквально спасли Ленинград. В день захвата немцами Тихвинанемецкое радио, надрываясь,   вопило   о  скорой   капитуляции Ленинграда,но тепе