/>
И.Э.Бабель:
Человекв огне гражданскойвойны и революции.
«Писательи революция1917г.», «Интеллигенцияи революция»- эти темы кажутсясегодня использованнымии устаревшими.А, между тем, они не получилиеще своегоисследователя, способногооценить их нес позицииполитическогообозревателя, а отстраненои не путая эстетикус политическойзлободневностью.
Этапроблема изначальноподразумеваладва выхода: илиписатель принималреволюцию иавтоматическистановилсяее верным псоми певцом, илине принимал, в результатечего оказывалей явное илитайное сопротивление.Но обе эти моделидиктуют писателютолько вариантего поведенияна политическойарене, абсолютноне предусматриваямногочисленныеметаморфозыв зоне культуры.Поэтому ударениево взаимоотношенияхписателя споследнейрусской революциейвсегда делалосьисключительнона политическиспекулятивноммоменте; всякультурологияотбрасываласьили в лучшемслучае былана самом дальнемплане.
Здесьопять же присутствуеттипичная длярусской культурнойтрадиции путаницаэстетики иморали. Писательвсегда ждетот мощногополитическогособытия эстетическоговзрыва и обжигаетсяна чудовищныхморальныхпоследствиях.«Слушать музыкуреволюции»всегда опасно; она завораживает, но в итоге даетслишком сильныезвуковыеэффекты.
Семнадцатыйгод разбудили юридическиоформил колоссальныйвсплеск насилия, сделав егодвижущей силойотечественнойкультуры намного лет вперед.И эта уникальнаяситуация позволяетсравнить творчествоклассиковдвадцатых годовс культурнымижестами представителеймировой культуры.
Революция– слишком огромноепо своим масштабамсобытие, чтобыне быть отраженнымв литературе.И лишь считанныеединицы писателейи поэтов, оказавшиесяпод ее влиянием, не коснулисьэтой темы всвоем творчестве.
Надотакже иметьв виду, чтоОктябрьскаяреволюция –важнейший этапв историичеловечества– породила влитературеи искусствесложнейшиеявления.
Многобумаги былоисписано вответ на революциюи контрреволюцию, но лишь немногое, что вышло из-подпера творцоврассказов ироманов, смогло в полной точности отразить всето, что двигалонародом в стольтрудные временаи именно в томнаправлении, в котором нужнобыло наивысшимпостам, не имеющимединого лица.Также не вездеописана моральнаяломка людей, попавших внаитруднейшееположение зверяреволюции. Атот, кто возбудил, развязал войну…Разве им сталолучше? Нет! Онитоже оказалисьв руках тогочудовища, котороеони сами же ипородили. Этилюди из высшегосвета, цветвсего русскогонарода – советскаяинтеллигенция.Они подверглисьтяжелейшимиспытаниямсо сторонывторой, большейчасти населениястраны, перехватившимпрогресс, дальнейшееразвитие войны.Некоторые изних, особенномолодые люди, сломались…
Многиеписатели использовалиразличныеприемы воплощенияи передачи всехсвоих мыслейпо поводу революциив полном объемеи в той форме, которую онисами испытали, будучи в самихцентрах гражданскойвойны.
Однимиз известныхреволюционныхписателейоказался И.Э.Бабель.
И.Э.Бабель очень, очень сложныйв человеческоми литературномпонимании. Онподвергалсягонению ещепри жизни.Складываетсятакое впечатление, что и после егосмерти вопросо произведениях, созданных им, до сих пор неразрешен.
Этолетопись будничныхзлодеяний,
котораятеснит менянеутомимо,
как порок сердца.
“Россия,— проговорилон
под столоми забился, —Россия...”
И.Бабель
В 20—30-егоды ИсаакЭммануиловичБабель по правусчитался однимиз ведущихписателейРоссии. О егопрозе былинаписаны десяткистатей. Самыеранние рассказыБабеля одобрили помог опубликоватьсам М. Горький.Это было в 1916 году, но потом наступиладолгая пауза.
В годы гражданскойвойны Бабельпод чужой фамилиейидет воеватьв КонармиюБуденного. Егопервые рассказыо Конармиивызвали бурнуюотрицательнуюреакцию самогоБуденного. Этои неудивительно: уже тогда нарождалсястиль воспеванияпобед большевикови различныхих свершений, критика быланедопустима.
Итак, Бабеляего собственныйкомандармобозвал так:“… дегенератот литературыБабель оплевываетхудожественнойслюной классовойненависти”конармейцев.Но опять помогМ. Горький, которыйзнал цену талантуэтого писателя.Возражая Буденному, М. Горький оченьвысоко оценилбабелевскую“Конармию”и даже сказал, что писательизобразилгероев своейкниги красочней,“лучше, правдивее, чем Гогользапорожцев”.Но мы знаем, что Горькийсам вступилв конфликт стоталитарнымрежимом Сталина, и
52
Бабель потерялпоследнююзащиту. В 1939 годуБабель быларестован ивскоре погибв сталинскихзастенках.
Вовремена такназываемой“хрущевскойоттепели” оБабеле вновьзаговорили.Вышла его книга“Избранное”.Но официальнаялитературнаяреабилитацияБабеля шламедленно. “Оттепель”закончилась, и писательвновь подвергсярезкой критике, в стиле буденновской, но теперь емувменяли в винуантинаучныевзгляды и концепции.
В чем же состоялиего так называемыеантинаучныевзгляды? Мнекажется, преждевсего в том, что советскаяцензура тойпоры отодвигалав тень произведенияо революциии гражданскойвойне тех писателей, которые откровенноговорили освоей эпохе.Пока советскиецензоры старалиськак-то замолчатьимя Бабеля, в1973 году в ГДР вышлодвухтомноесобрание егосочинений, ав 79-м в США — однотомникна русскомязыке “ЗабытыйБабель”.
Сейчас, когда русскомучитателю полностьювозвращенотворческоенаследие этогозамечательногописателя, мывидим, как былине правы те, кто обвинялего в изменесобственномународу.
Во всехсвоих произведенияхо революциии гражданскойвойне Бабельобличал несправедливыеобвинения, стоившие жизнимногим неповиннымлюдям, настигшиеи его самого.Герои Бабеляво всех ситуацияхстаралисьизбежатькровопролития.В одной из новелл“Конармии”главный геройперед атакойспециальновынимает патроныиз нагана, чтобыне убить человека.Боевые товарищине понимаютего и начинаютненавидеть.И. Бабель талантливоразвивалгуманистическиетрадиции классическойрусской литературы, в которых жизньи счастье человекавсегда преобладаютнад другимиценностями.
В 1920 г.Бабель добровольновступил в рядыПервой Коннойармии и отправилсяна фронт. Основываясьна своих непосредственныхвпечатлениях, он написал циклрассказов“Конармия”, работая в качествекорреспондентагазеты «Красныйкавалерист»под псевдонимомК. Лютов в первойКонной армии.Роман И.Э. Бабеля«Конармия»- это ряд казалосьбы не связанныхмежду собойэпизодов, выстраивающихсяв огромныемозаичныеполотна. В нихписатель показываетужасы гражданскойвойны: жестокость, насилие, разрушениестарой культуры.В этот процессвовлеченыпростые люди— казаки, конармейцы— и представителиинтеллигенции.В «Конармии», несмотря наужасы войны, показана свирепостьтех лет, — верав революциюи вера в человека.ИскусствоИсаака Бабелярисует в произведениибезжалостную, слегка прикрытуюсвоеобразнымчерным юморомпанораму чувствнародных масси красноармейцев.Следует отметить, что действиекниги разворачиваетсяна Украине ив Польше, новсе упоминаемыениже персонажирусские. Повествованиеведется от лицаКирилла ВасильевичаЛютова, которыйговорит о себе:“Я окончилюридическийфакультет ипринадлежук так называемыминтеллигентнымлюдям”. Лютовглубоко одинок.Он, образованныйчеловек, знающийязыки, наделенныйчувством прекрасного, попадает всреду, в которой“режут за очки”.Его не хотятпринимать, покаон не совершитубийство (пустьэто убийствогуся, но дляинтеллигентаоно — трагедия).Только послерасправы сгусем Лютовсливается смассой красноармейцев, сказавших онем: “Пареньнам подходящий”.Но это лишьвидимость. Онвсе равно чужойсреди них. Онне может заставитьсебя отрешитьсяот заповедейморали. Осквернениецерквей, насилиенад женщинами, жестокостьпо отношениюк пленным — всеэто болью отзываетсяв его душе. Онникогда непревратитсяв одного изних, не станетточно таким, как ВасилийКурдюков, хладнокровноописавшийубийство собственногоотца, или АфонькаВида, бестрепетнозастрелившийраненого Долгушова.Чтобы вестисебя, как этилюди, надо также мало знатьи не иметь понятияо нравственномзаконе.
Лютовне единственныйинтеллигентв “Конармии”.Сражаясь вПольше, героикниги постоянносталкиваютсяс местным населением— поляками иевреями. Еврейскаякультура особенномного значитдля Бабеля, знавшего еес детства.Большинствоевреев, изображенныхв “Конармии”, образованные, оберегающиесвою культуруи традициилюди.
По словамН. Берковского:«Конармия»- одно из значительныхявлений вхудожественнойлитературео гражданскойвойне».
Идеяэтого романа– выявить ипоказать всеизъяны революции, русской армиии безнравственностьчеловека.
Авторрисует пронзительно-тоскливое одиночествочеловека навойне. И.Э. Бабель, увидев в революциине только силу, но и «слезы икровь», «вертел»человека таки этак, анализировалего. В главах«Письмо» и«Берестечко»автор показываетразные позициилюдей на войне.В «Письме» онпишет о том, что на шкалежизненныхценностей героя, историяо том, как «кончали»сначала братаФедно, а потомпапашу, занимаетвторое место.В этом заключаетсяпротест самогоавтора противубийства. А вглаве «Берестечко»И.Э. Бабель стараетсяуйти от реальности, потому что онаневыносима.Описывая характерыгероев, границымежду их душевнымисостояниями, неожиданныепоступки, авторрисует бесконечнуюразнородностьдействительности, способностьчеловека одновременнобыть возвышенными обыденным, трагическими героическим, жестоким идобрым, рождающими убивающим.И.Э. Бабель мастерскииграет переходамимежду ужасоми восторгом, между прекрасными ужасающим.
Запафосом революцииавтор разгляделее лик: он понял, что революция- это экстремальнаяситуация, обнажающаятайну человека.Но даже в суровыхбуднях революциичеловек, имеющийчувство сострадания, не сможет примиритьсяс убийствоми кровопролитием.Человек, помнению И.Э. Бабеля, одинок в этоммире. Он пишето том, что революцияидет «как лава, разметая жизнь»и оставляя свойотпечаток навсем, чего коснется.И.Э. Бабель ощущаетсебя «на большойнепрекращающейсяпанихиде». Ещеослепительносветит раскаленноесолнце, но ужекажется, чтоэто «оранжевоесолнце катитсяпо небу, какотрубленнаяголова», и «нежныйсвет», который«загораетсяв ущельях туч», уже не можетснять тревожногобеспокойства, потому что непросто закат, а «штандартызаката веютнад нашимиголовами...»Картина победына глазах приобретаетнепривычнуюжестокость.И когда вследза «штандартамизаката» авторнапишет фразу:«Запах вчерашнейкрови и убитыхлошадей каплетв вечернююпрохладу», —этой метаморфозойон если не опрокинет, то, во всякомслучае, сильноосложнит свойпервоначальныйторжествующийзапев. Все этоподготавливаетфинал, где вгорячем снерассказчикувидятся схваткии пули, а наявуспящий сосед–еврейоказываетсямертвым, зверскизарезаннымполяками стариком.
В.Полянскийотмечал, чтов «Конармии», как и в «Севастопольскихрассказах»Л. Толстого,«героем в концеконцов является«правда»…поднявшейсякрестьянскойстихии, поднявшейсяна помощьпролетарскойреволюции, коммунизму, хотя бы и своеобразнопонимаемому».
«Конармия»И.Э. Бабеля всвое времявызвала огромныйпереполох вцензуре, и, когдаон принес книгув Дом печати, то, выслушаврезкие критическиезамечания, спокойно произнес:«Что я виделу Буденного– то и дал. Вижу, что не дал ятам вовсеполитработника, не дал вообщемногого о КраснойАрмии, дам, еслисумею, дальше»…
Какбыло сказано, автор не оставлялбез вниманияв своем творчестветакие проблемы, как национальныйвопрос. В рассказе“Гедали” мывидим человека, который ни вкаких обстоятельствахне может отказатьсяот своих национальныхтрадиций: “Революция— скажем ей“да”, но развесубботе мыскажем “нет”?”Революция непринесла емуи другим евреямничего, кроменовых бед: “Ивот мы все, ученыелюди, мы падаемна лицо и кричимна голос: горенам, где сладкаяреволюция?..”Герой рассказаИсаака Бабеля– старый Гедаливысказываеттакое пожелание:«И я хочу Интернационаладобрых людей, я хочу, чтобыкаждую душувзяли на учети дали бы ейпаек по первойкатегории».На что главныйгерой произведения– Кирилл Лютов- отвечает ему, что Интернационал«кушают с порохоми приправляютлучшей кровью».
Сам Гедалиэто отличнопонимает. Онвидит, что ибелые, и красныенесут с собойзло, разруху, горе, разрушения.А в его представлении«революция– это хорошеедело хорошихлюдей. И тогдагерой задаетвопрос: «Ктоже скажет Гедали, где революцияи где контрреволюция».Где сладкаяреволюция?»Он хочет простогоспокойствия, ясности. Чтобыу него не отнималилюбимый граммофон, а в ответ получает:«Я стрелятьв тебя буду…ия не могу нестрелять, потомучто я – революция».Гедали понятьочень легко: люди, воюющиедруг противдруга, одинаковожестоки с мирнымнаселением, а ему хочется, чтобы вокругнего жили добрые, мирные и отзывчивыелюди.
На мойвзгляд, в техусловиях и вто время этобыло невозможно.Шла война, самаяабсурдная посвоей сущности, когда брат идетна брата, сын– на отца. И какже с оружиемв руке, переступаячерез мертвых, можно построитьдобрый и справедливыймир, объединяющийлюдей разныхнациональностей?
Его нельзяпостроить, ведьэто совершенноразные культуры, представленияо мире, разныеуклады жизни.
И еще однаособенность: Гедали вовсене нужны высокиереволюционныеидеалы и цели, ему нужна спокойная, мирная и сытаяжизнь. И таких, как он, много.
И сам авторсчитает «Интернационалдобрых людей»невозможным, поэтому онназывает Гедали«основателемнесбыточногоИнтернационала».
Своимрассказом Ихбыло девятьавтор словновыражает мысль: на войне нетпобедителей, напротив, здесьвсе побеждены.Побеждены те, кого убили, поражены те, кто убивал, потому что следсовершенногоубийства будетлежать на нихвсю жизнь, икаждый выстрелбудет убиватьне только человека, но и часть души.В этом и заключаетсясамое ужасное, губительноевлияние войныпогребениедуш солдат.Поэтому автори пишет: Я ужаснулсямножествупанихид, предстоящихмне. В самомназвании Бабельзакладываетопределенныйсмысл. Их былодевять+ Когоих? Солдат, приказчиков, пленных? Авторнамеренно ипишет о них какоб однороднойгруппе людей, но делает онэто не руководствуясьполитикойантисемитизма, а стремясьобособитькаждого человека.Из девяти убитыхчитатель знаетлишь одного, стоящего подчетвертымномером АдольфаШульмейстера, лодзинскогоприказчика, еврея. А ктоони — остальныевосемь человек? Да и восемь ли? Ведь восьмерыхубили тольков этот день, асколько ихсложило головыпод смертоноснымприцелом? И несосчитать, наверное.Поэтому Бабельи используетместоимениеих, осталяяобраз пленныхзагадочныхдля читателя.Тему рассказаможно определитькак убийственнаясила войны, действие еена человека.Идея рассказасостоит в том, чтобы подчеркнутьэто множествопанихид, можетбыть, открытьглаза всемлюдям и попытатьсяспросить: Аради чего всеэто? Мириадыпчел отбивалипобедителейи умирали уульев. Они боролисьза себя, за свойдом, за своюбольшую семью, и единая цельсплочала их.А когда людихладнокровноубивают другдруга это что? Это даже неборьба, не война.Это истреблениеближних. В рассказеесть своеобразныйрефрен: Девятипленных нетв живых. Я знаюэто сердцем.Ээта мысльповторяетсяв начале, в серединеи в конце произведения, тем самым охватываявсе его частиодной,. Словнопульсирующейв мозгу мыслью.Эти слова становятсяглавными дляавтора. Егогерой повествовательпереживаетза убитых. Ночто может сделатьон, если взводныйкомандир Голов, убивая человека, возвращаетсебе улыбкуоблегченияи покоя, словнотакие действияможно назватьвеликими, героическими? В рассказе, кроме повествователя, есть и другиегерои, чьи характерыавтор раскрываетс помощью портретныхзарисовок, диалогов, ихпоступков. Такюноша с вьющимисябаками,. соспокойнымиглазами снисходительнойюности олицетворяетидею тщетностивойны,. Потомучто юностьсмотрит на вседругими глазами.И не важно, проиграеммы или нет, — значительнодругое: сохранимли мы главноебогатствочеловека. Голов, взводный командир, в рассказепротивопоставленповествователю.Если для последнегоубить это лишитьжизни, совершитьгрех, непростительныйпоступок, тодля Головаубийствооборачиваетсялишь хладнокровнымисполнениемприказа. Полярностьэтих двух образовпроявляетсяи в диалогах, в их отношениях, во фразах. Головговорит с ненавистьюо том, что рассказчиксмотрит на светсквозь своиочки. Возможно,.Тот действительновидит мир сквозьпризму человеческихчувств, тех же, что и в мирноевремя, а, по Голову, на войне такнельзя. Онприспособленк войне: научилсядоставать упленных одежду, стрелять, убивать.Его натура, наверное, оченьсильно поддаласьвлиянию войны.Голов уже нечеловек. Онсолдат. И в этопонятие можновкладыватьне только бойцовскиекачества, нои превращениечеловека в одинвинтик в механизмеармии и не болеетого. Авториспользуетеще один диалогдля выражениямыслей своихгероев. Он происходитмежду рассказчикоми пленным евреемШульмейстером.Читатель узнает, что друг с другомобщаются дваеврея. С тойлишь разницей, что один офицер, а другой пленный, что один будетубивать, а другойчерез считанныеминуты умрет.Такой своеобразныйгерой двойникнужен был автору, чтобы показатьнеизбирательностьбича войны.Просто умрутвсе: некоторыефизически, другие нравственно.Если выходитьна лексическийуровень, томожно отметитьиспользованиестилистическисниженных, разговорныхслов, которыесоздают гармоническийфон для повествования( дележку делать, скидай барахло). Кроме того, как всегда вразговорнойречи, в диалогахгероев можновстретитьинверсии, эллипсисы, которые неявляютсяхудожественнымисредствами, но создаютгармоничнуюкартину. В концерассказа антитеза: Я взял дневники пошел в цветник, еще уцелевший.Там росли гиацинтыи голубые розы.Читатель видитрезкий контрастмежду ужасамивойны и изысканнымиголубыми розами, растущими вцветнике, словноосколки прошлойбеспечнойжизни, поселившимисясредь морявойны.
Всерассказы уБабеля наполненызапоминающимися, яркими метаморфозами, отражая драматизмего мировоззрения.И мы не можемне гореватьо его судьбе, не сострадатьего внутреннимтерзаниям, невосхищатьсяего творческимдаром. Его прозане выцвела вовремени. Егогерои не потускнели.Его стиль по-прежнемузагадочен иневоспроизводим.Его изображениереволюциивоспринимаетсякак художественноеоткрытие. Онвыразил своюпозицию нареволюцию, стал«одинокимчеловеком»в мире, которыйбыстро меняетсяи кишит переменами.И мы видим, какгражданскаявойна чуждаинтеллигентномучеловеку. Этоцарство дикости, разрушениекультуры — ирусской, и польской, и еврейской.