Александр Кулик независимый эксперт-аналитикчлен Партии регионовПроституция в странах СНГ : мифы и реалии. Вопросы нравственности, в сочетании с интимной стороной жизни, с физическим и духовным здоровьем общества всегда интересовали людей. Именно этим, по-видимому, следует объяснять неизбывное любопытство широкой публики к проблемам свободной и продажной любви, представителям этого ремесла – “ самой древнейшей профессии в мире ” - и к генезису проституции как социального явления вообще. Наше поколение, наряду с политическими катаклизмами, потрясшими общество, пережило и великую нравственную революцию, разрушившую установленную мораль, не оставившую, казалось бы, не каких недоговоренностей, ни каких тайн в сфере самых сокровенных человеческих взаимоотношений. На наших глазах родилось новое отношение к сексу как к спорту или к бизнесу, как к одной из обыкновеннейших сторон бытия, не чем не отличающейся от других… Как и другие общественные пороки, проституция не может похвастаться обилием исследований и публикаций на русском языке. В социалистическом обществе она была объявлена “родимым пятном капитализма”, и велено было считать, что ее не существует. Но стоило опустить поводья цензуры, как проституция, наряду с другими “запрещенными” социальными явлениями, тут же появилась на арене общественной жизни. Проституция в России, практически совершенно неконтролируемая, достигла таких масштабов, что стала сродни стихийному бедствию. Все понимают, что мириться с проституцией нельзя, что с ней надо бороться, время от времени предпринимаются какие-то жалкие попытки со стороны властей обуздать ее, уже и Дума занялась этой проблемой, а "Васька слушает да ест". Проблема эта актуальна еще и потому, что не ведется никакой медико-социальной работы с лицами, занимающимися проституцией. Целью данной работы является исторический анализ проблемы проституции и выявление общих характерных черт коммерческого секса в 20-х гг. ХХ века и наши дни. Возможно, анализируя опыт социальной работы с проститутками в начале прошлого века, мы сможем почерпнуть что-либо подходящее и для наших дней, т.к. известно, что никакой работы с этим контингентом сейчас не ведется. Ориентируясь на поставленную цель, можно выделить следующие задачи исследования: проанализировать данные статистики 20-х гг. и 70-80-х гг. ХХ века, выявить общие и частные черты проституции; описать проблему проституции в 20-х гг., выявить основные причины, толкавшие женщин в это занятие; дать характеристику коммерческого секса сегодня, проанализировать проблему легализации; описать ситуацию с проституцией в Архангельске, выявить причины ее распространения. Связь проституции как социального явления с культурой и цивилизацией бросается в глаза даже самому поверхностному наблюдателю. Вместе с тем, сущность ее осталась почти не затронутой прогрессом.Проституция представляет собой специфическое человеческое явление, которому нет аналогии в животном мире; это указывает на то, что она исконный продукт культуры, в частности особого строя общественной жизни и связанного с ним порядка половых отношений. Но в то время, как биологические причины проституции по природе своей просты, элементарны и до сих пор сохранили свой примитивный характер, социальные причины ее, по мере возрастающей дифференциации культуры и общественной жизни, становились все разнообразней и сложнее. Факторы, благоприятствующие развитию современной проституции, представляют собой часть того, что известно под именем социального вопроса. Однако последний заключает в себе вопрос половой, т. е. социальные формы проявления, социальное урегулирование полового инстинкта. Проституция же представляет центральную проблему полового вопроса.Если проституция в глубочайшей основе своей и связана с первобытным биологическим инстинктом, то в социальном отношении она, безусловно, представляет болезненный общественный процесс антисоциального и антигигиенического характера, словом - большое зло, которое, однако, иногда называют необходимым. Попытаемся рассмотреть, прежде всего, социально-демографические характеристики отечественных проституток на основании, главным образом, результатов исследований, проводившихся в середине 70-х годов в Москве К. Горяиновым, А. Коровиным, Э. Побегайло (опрошено 1 373 женщины), а также в середине 80-х годов – в Грузии под руководством А. Габиани (опрошено 532 женщины). Для сравнения будут сопоставляться опубликованные в 20-е годы работы и материалы современных исследований в Ленинграде. Следует иметь в виду, что “деликатность” предмета исследований, отсутствие открыто публикуемых данных за длительный период времени (с конца 20-х до середины 80-х годов) весьма затрудняют анализ имеющихся материалов и не могут не сказаться на полноте и репрезентативности получившейся картины.^ Возрастная структура Естественно, что среди проституток преобладают молодые женщины. По данным московских исследователей, 84,3% обследованных имели возраст от 18 до 29 лет. Несовершеннолетних оказалось 2,2%, лиц старше 40 лет — 1,2%. По данным А. Габиани, женщины в возрасте 18—30 лет составили 66,8%, несовершеннолетних было 3,3%, лиц старше 40 лет — 13,3%. По данным Научно – исследовательской комиссии 1924 г., в числе 622 обследованных проституток Москвы в возрасте 18 – 29 лет – 58,4%, 9,9% - несовершеннолетние, 4,0% - старше 40 лет. В 1926 –1927 гг. в Харькове среди 177 обследованных проституток оказалось в возрасте 15 – 19 лет – 27,7%, 20 – 29 лет – 59,9%, 4,5% - старше35 лет. В целом состав проституток в 1924 году был несколько старше, чем в середине 70-х гг. (средний возраст соответственно составлял 27 и 25 лет). Преобладание среди проституток женщин в возрасте до 30 лет отмечают практически все исследователи. Значительные колебания доли несовершеннолетних объясняются не столько реальными различиями (хотя они имеются), сколько недостаточной репрезентативностью большинства исследований (ведь все расчеты ведутся относительно выявленных проституток, причем согласившихся участвовать в обследовании). Во всяком случае, отмечается омоложение контингента лиц, занимающихся проституцией. Реальная доля несовершеннолетних выше, чем это удалось установить в результате московского (70-х гг.) и грузинского исследований, и приближается к 20%. Впрочем, тенденция к омоложению характерна и для преступности, и для наркомании и для пьянства и алкоголизма.Уровень образования По данным московских исследователей, среди женщин, занимающихся проституцией, 23,2% имели высшее или незаконченное высшее образование, 53,1% - общее или специальное среднее. По данным А. Габиани, 7,1% женщин получили высшее или незаконченное высшее образование, 66,7% - общее или специальное среднее. Данные харьковского исследования 1920-х гг. говорят о том, что 15,8% проституток были неграмотные, 37,8% - малограмотные, 33,9% - с низким образованием, 21,7% - со средним образованием. Существенное повышение образовательного уровня не только отражает общую для страны тенденцию, но и свидетельствует о расширении социальной базы проституток, включении в этот вид промысла все более широких кругов.Семейное положение лиц, занимающихся проституцией Исследования 70-х гг. показывают, что 17,9% обследованных женщин состояли в браке, 82,1% - не состояли в браке, из них 24,0% - разведены и 1,5% - вдовы. По данным грузинских исследователей указанного времени, в браке состояли 8,5% женщин, из них с мужьями жили 4,9%, 33,8% - никогда не состояли в браке, 51,7% - были разведены, 6,0% состовляли вдовы. К тому же, по данным А. Габиани, около четверти опрошенных имели детей. Причем некоторые из таких матерей проявляли немалую заботу о них: нанимали нянек, тщательно скрывали свое истинное лицо. Хотя в целом надругательство над собственным достоинством, становящееся профессией женщины, ложиться тяжким грузом на следующее поколение. Но чаще встречается противоположная ситуация. Немало проституток, особенно из числа страдающих алкоголизмом и наркоманией, обрекают своих детей на бедственное существование, да еще не редко занимаются своим промыслом на глазах у детей. В 1926—1927 гг. в Харькове из числа обследованных проституток замужних было 9,0%, незамужних — 15,9%, вдов — 13,6%, разведенных — 25,4%. ^ Социальное положение лиц занимающихся проституцие По данным москвичей, среди обследованных проституток рабочих профессий было 15,0%, служащих — 48,6%, учащихся — 6,4%, домохозяек и инвалидов — 0,6%, без определенных занятий — 29,4%. По отраслям народного хозяйства работающие проститутки распределились следующим образом: промышленные предприятия — 18,5%, строительство — 3,6%, общественное питание — 18,1%, транспорт и связь — 5,7%, здравоохранение — 9,1%, народное образование и высшая школа — 4,4%, коммунальное хозяйство — 6,6%, бытовое обслуживание — 8,6%, культпросвет учреждения — 5,7%, прочие — 19,7%. Чаще других встречались продавцы, официантки, воспитатели детских садов, парикмахеры, медицинские сестры, телефонистки, секретари-машинистки, персонал гостиниц. Иными словами, в среде проституток наиболее часто была представлена сфера обслуживания. Среди обучающихся оказались: студентки вузов — 60,4%, учащиеся техникумов — 15,1%, ученицы школ — 5,6%, учащиеся ПТУ — 5,7%, прочие — 13,2%. Результаты грузинского исследования свидетельствуют, что из общего числа обследованных женщин ранее, или на момент опроса работали: в промышленности — 32,8%, в сельском хозяйстве — 3,8%, в строительстве –7,6%, на транспорте и в связи — 7,2%, в торговле и общественном питании — 16,2%, в жилищно-коммунальном и бытовом обслуживании — 12,4%,просвещении — 2,8%, в здравоохранении — 10%, в культуре — 4,8%. Очень интересно сравнить эти данные с социальным составом проституток в первые годы Советской власти. Так, в 1924 году среди московских проституток (всего 623 человека) было: из средней буржуазии — 4,0%, из дворян и интеллигенции (в основном учительницы) – по 5,0%, из мелкой буржуазии (в основном портнихи и швеи) - 26%, из пролетариата — 60%. В числе последних оказалось: бывшей прислуги — 22%, работниц народного питания — 12%, фабричных работниц — 9%, служащих торговли — 8%, медперсонала — 5%. Здесь требуются некоторые пояснения. В первые годы после большевистского переворота 1917 г. к пролетариату относились все наемные работники. Поэтому в их число попадали, например, и торговые служащие, и медсестры. Преобладание бывшей прислуги объясняется тем, что это были в основном приезжие из сельской местности, с низким образовательным уровнем, без определенной профессии. Оказавшись в городе с его соблазнами, но без привычных форм социального контроля, без профессии и своего жилья, без обеспеченного заработка, а нередко и с детьми, женщины чаще становились жертвой обстоятельств и аморального образа жизни.Место рождения и место жительства лиц, занимающихся проституцией По результатам московского исследования, большинство обследованных женщин — уроженки города (80,7%). В Москве на момент опроса проживало 78,8% изучаемого контингента, в Московской области — 13,6%, за пределами региона — 5,4%. Как показывают исследования А.А. Габиани, “среди женщин, ведущих аморальный образ жизни, почти половину составляли мигранты – 42,5% из других союзных республик. Если принять за сто процентов количество лиц, мигрировавших из разных регионов страны, среди них постоянные мигранты составляли не менее 23,0%, а временные – 19,2%. Подавляющее большинство временных мигрантов прибыли в республику для получения “легкого заработка”, в поисках “красивой жизни”, приключений и т.д. и по разным причинам осели на более или менее продолжительный период времени. Эта категория женщин порой долгие месяцы и даже годы проживала в республике без прописки, полулегально, активно перемещаясь по территории республики. Особо они были подвержены вредному влиянию аморального образа жизни, что вело к быстрой деградации, в результате чего опустившиеся по социальной лестнице женщины пополняли ряды бродяг и попрошаек. Что касается лиц, мигрировавших внутри республики, их оказалось значительно меньше среди всех респондентов, и по подсчетам составило около 10,0%, при этом подавляющее большинство мигрировало из малых населенных пунктов в большие”(14). Кроме того, 9,3% опрошенных не имели постоянного места жительства. Приведенные данные, во-первых, подтверждают, что проституция — преимущественно городское занятие, а во-вторых, свидетельствуют о значительной доле мигранток среди представительниц древнейшей профессии. Высокая доля приезжих среди занимающихся проституцией женщин отмечается и другими исследователями. Так, в 20-е годы среди проституток Харькова приезжие составляли 64,4%, в том числе из других областей Украины — 24,4%, остальные — мигранты из РСФСР и других регионов.^ Жилищные условия и материальное положение проституток По данным вышеуказанного московского исследования, в отдельных квартирах проживали 45,6% обследованных, в собственном доме — 2,3%, в коммунальной квартире — 37,1%, в общежитии — 4,4%, снимали жилье — 1,3%, не имели никакого жилья — 9,3%. В Грузии проживали в отдельной квартире — 31,2%, в собственном доме — 16,2%, в коммунальной квартире — 19,9%, в общежитии — 3,7%, в подвалах или бараках — 7,0%, снимали жилье — 13,7%, не имели никакого жилья — 8,3%. Таким образом, в неблагоприятных условиях (не имели собственного жилья) проживали 15,0% изучаемого контингента в Москве и 32,7% в Грузии. В целом это свидетельствует о неблагополучии жилищных условий, особенно если учесть и долю лиц, проживающих в коммунальных квартирах. Из всех женщин, опрошенных в Грузии, лишь 8,8% были хорошо обеспечены материально и 34,6% — нормально, остальные же (свыше 56,0%) нуждались и вынуждены были постоянно заботиться о добывании средств к существованию. И хотя материальное положение женщин, занимавшихся проституцией в 20-е годы, было несравненно хуже (91,0% проституток в Москве не имели своей жилплощади в детстве, 86,2% — к моменту опроса; в Харькове 38,6% не имели своей жилплощади, удовлетворительно питались только 18,0%, около 48,0% начали заниматься проституцией из-за длительной безработицы). Многие публикации недавнего времени, повествуя о приключениях и образе жизни валютных проституток, “элиты”, обслуживающей в основном иностранцев, невольно создают искаженное представление о доходах проституток. В действительности же подавляющее их большинство влачило (и влачит) довольно жалкое существование. Истинная картина тем более печальна, если учесть, что период “расцвета” у проституток непродолжителен. Беспорядочный образ жизни, болезни (включая венерические), быстрое увядание, изнашивание организма в короткий срок превращают привлекательных и пользующихся повышенным спросом женщин в малопривлекательные существа. Соответственно резко снижаются доходы от промысла. Бывшие “ресторанно - гостиничные” проститутки скатываются до положения “уличных” или “вокзальных”, когда их услуги обесцениваются, а то и предоставляются за стакан водки или самогона. Условия воспитания наиболее полно изучались группой под руководством А. Габиани. Из общего числа обследованных, свыше 16% в детстве воспитывались вне родной семьи (10% — в детском доме, 4,5% — у родственников, около 1% — у чужих людей). Из числа воспитывавшихся в родительской семье: с отцом и матерью проживали 66,4%, у остальных были либо только мать (27,7%), либо только отец (около 2%), или же один из родителей был неродной. Многие из проживавших в детстве с родителями не могли ответить на ряд вопросов о них (свыше 22%), другие говорили о равнодушном отношении к обоим родителям или к одному из них (16,4%), третьи отзывались о родителях презрительно или с презрением (4,3%). Все "это свидетельствует не о самых благополучных отношениях в семье. По словам опрошенных, впервые вступили в половую связь в возрасте 12—14 лет — 2,4%, в 15 лет — 8,3%, в 16 лет — 15,8%, в 17 лет — 22,4%, т. е. будучи несовершеннолетними (всего 48,9%). При этом первый половой контакт был добровольным для 52,2% обследованных, “обманутыми” (обещанием жениться) оказалось 19,2%, совершили половой акт под воздействием физического или психического насилия — 15,3%, находились в состоянии алкогольною или наркотического опьянения соответственно 8,0% и 3,5%. Первым в их жизни сексуальным партнером у опрошенных женщин оказался: малознакомый мужчина — 35,4%, друг или жених — 39,4%, незнакомый мужчина — 5,9%, соученик или сослуживец — 3,4%, родственник (включая отчима) — 1,3%. Сравним приведенные данные с результатами исследований проституции в 20-е годы. Так, из числа опрошенных в Москве впервые вступили в половую связь в возрасте до 14 лет 22,6%. Первыми сексуальными партнерами у несовершеннолетних (до 18 лет) оказались близкие родственники (отцы, отчимы, братья) — у 11,8%, дальние родственники — у 14,7%, хозяева или их сыновья — у 25,4%. Около 20% были изнасилованы. В Харькове первый половой контакт у опрошенных, женщин был в возрасте до 14 лет — 3,9%, от 15 до 17 лет — 63,8%, всего у несовершеннолетних — 67,8%. Таким образом, ситуация в 20-е годы была явно не благоприятнее, нежели в наши дни. Однако оценка здесь неоднозначна. Ведь очевидно, что более тяжелые условия жизни (включая излишне ранние и не всегда добровольные половые контакты) служат в известной степени “смягчающим вину” обстоятельством. А результаты исследования 80-х годов лишний раз свидетельствуют о расширении социальной базы проституции, втягивании в это занятие все более широкого и “нормального” контингента лиц. В более близкие к нам дни (по данным К. Горяинова, А. Коровина, Э. Побегайло) 29,3% опрошенных проституток объясняли занятие этим ремеслом желанием “красиво, весело пожить”, 14,4% — любопытством, стремлением подражать увиденному в кинофильмах, 13,1% — нежеланием работать, 10,5% —желанием “подработать” (к зарплате, стипендии). А. Габиани осторожно заметил, что молодые и внешне привлекательные проститутки стремятся делать вид, что “живут красиво”, “прожигают жизнь”. Бесспорно, что мотивация занятия проституцией существенно изменилась за последние 50—60 лет. Однако при этом следует учитывать, во-первых, общие изменения уровня жизни людей, образования, ценностных ориентации и т. п. Во-вторых, то обстоятельство, что мотивация меняется в зависимости от возраста женщин и “стажа” их ремесла. С годами даже видимость “красивой жизни” рассеивается как дым. Наконец, в-третьих, неизвестно, чего больше в заявлениях самих проституток о “красивой жизни” — действительно “красивости” или же внешней бравады как проявления внутренней психологической защиты? Как уже отмечалось, доходы основной массы проституток (не считая валютной и отечественной “элиты”) невысоки. Особенно если учитывать “вынужденные” затраты на белье и одежду, парфюмерию и косметику, а также “дань” таксистам, швейцарам, оплату частных врачей, а позднее и рэкетирам. Сексуальное удовлетворение от “работы” получают не более 20—30% (не случайно многие проститутки имеют любовников, занимаются онанизмом). По данным А. Габиани, частота сексуальных контактов составляла: несколько раз в месяц — у 10,9%, несколько раз в неделю — 38,6%, ежедневно — 19,4%, несколько раз в день — 30,5%. По данным А. Федоровского (Харьков, 1926—1927 гг.), сексуальные контакты несколько раз в неделю были у 16,4% опрошенных, ежедневно — у 83,6% (из них у 93,2% — несколько раз в день). Обычными местами поисков клиентов, по данным московских исследователей, являлись: рестораны, кафе, бары — 28,9%; вокзалы, аэропорты — 26,3%; компании, общежития — 14,7%; гостиницы — 8,9%; центральные улицы города — 6,9%; стоянки такси — 4,7%; парки, скверы, танцевальные площадки — 3,8%. Образ жизни проституток довольно жестко связан с потреблением алкоголя. Это и понятно. Во-первых, призрачная “красивая жизнь” включает как неотъемлемый элемент употребление алкогольных напитков. Во-вторых, алкоголь “сближает” при ресторанных, гостиничных и т. п. знакомствах. Наконец, алкоголь помогает забыться, когда за фасадом “красивой жизни” все явственнее ощущается внутренняя опустошенность, гнусность ремесла, бытовые невзгоды. По данным А. Габиани, 76,7% опрошенных проституток употребляют алкогольные напитки. Исследования 20-х годов свидетельствуют о том, что алкогольные напитки потребляли 86,3% опрошенных, а по данным А. Федоровского — все 100% (в том числе 77,9% — часто). Определенное распространение среди проституток имеют и наркотики. Так, по данным грузинского исследования 22,2% опрошенных женщин употребляли наркотики, причем 6,4% — систематически. В 20-е годы в Москве на употребление ими наркотиков указали 71,5% опрошенных (из них морфинисток было — 16,3%, кокаинисток – 27,3%, эфироманок – 4,4%). В Харькове наркотики употребляли 76,3% обследованных проституток. Наконец, самыми опасными профессиональными “издержками” проституции следует, считать венерические заболевания. По данным московского исследования, 30,5% опрошенных перенесли венерические заболевания, причем 23,9% из них — 2—3 раза, а 4,7% — более трех раз. Лишь 39,4% болевших женщин знали, от кого конкретно они заразились. Результаты грузинского исследования свидетельствуют, что около половины опрошенных перенесли венерические заболевания, причем две трети из них — сифилис. Поскольку распространенность сифилиса все же меньше, чем гонореи, А. Габиани не без оснований полагает, что многие болевшие гонореей просто утаили этот факт, чем и объясняется слишком высокий удельный вес перенесших сифилис. Поскольку исследования 70—80-х годов в Москве и Грузии не предусматривали медицинского обследования, можно предположить, что фактическая инфицированность женщин, занимающихся проституцией, выше приведенных данных. В 20-е годы на основании клинического, бактериологического и серологического исследований практически у всех проституток были выявлены венерические заболевания. Если внимательно изучить историю проституции, мы заметим такой парадокс: жестоко боролись не с проституцией, а с проститутками, хотя многие видные исследователи считали это делом безнадежным. Несмотря на улучшение материального и социального положения населения с начала ХХ века проституция процветала, как бы это не старалось скрыть советская власть. "Сделайте образование доступным в более короткий срок, дайте возможность вступать в брак всем желающим, гарантируйте им спокойствие в семейной жизни и убедите всех жить нравственно, честно и тогда... И тогда - все-таки будет существовать проституция", - писал в конце 19 века профессор А. Тарновский, ученый с мировым именем. История нового общества, создание которого в России началось после Октябрьского переворота 1917 года, традиционно изображалась в советской историографии, как успешно развивающийся процесс. В первую очередь это касалось переустройства повседневной жизни, семейного уклада, ведения домашнего хозяйства, устройства жилища, сферы досуга, т. е. того, что непосредственно влияло на формирование облика так называемого нового человека. Широкое распространение получило (при поддержке властей) литература о быстром и безвозвратном искоренении пережитков или, как тогда говорили, «родимых пятен капиталистического прошлого»: пьянства, преступности, проституции, самоубийств. Наличие этих явлений в жизни советского общества авторы в целом не отрицали, понимая абсурдность подобного утверждения. Однако никаких конкретных данных об уровне потребления спиртных напитков и степени криминализации населения, масштабах распространения суицида и проституции, как правило, не приводилось – первостепенное внимание историки и публицисты уделяли методам, формам и успехам борьбы с ними. При этом основополагающей была идея об успешном искоренении алкоголизма, противоправных поступков, проституции, суицида благодаря распространению в обществе коммунистической идеологии. На самом деле ситуация была гораздо сложнее. Не случайно сведения о количестве алкоголиков, наркоманов, бандитов, насильников, проституток до недавнего времени огласке не подлежали и для исследователей были недоступны. Фактически под запретом оказалась и разработка теории девиантности, что не позволяло оптимально выявить причины наличия среди населения лиц, склонных к алкоголизму, проституции, противоправным действиям. Существование этих явлений историки до середины 80-ых годов объясняли, прежде всего, наследием царского режима и временными трудностями социально-экономического развития СССР. В целом ясно, что советское государство не нашло разумных форм и методов преодоления тех явлений повседневной жизни, которые с общечеловеческой точки зрения свидетельствуют о негативном поведении людей. Полностью беспомощной оказалась советская система в своей попытке бороться репрессивно – политическими мерами с проституцией, весьма распространенной в царской России. Максималисты и мечтатели русской революции полагали, что достаточно будет объявить всех людей свободными, и сексуальная коммерция исчезнет сама собой. Однако произошло другое. Большевики столкнулись с тем, что множество женщин, несмотря на социальные катаклизмы, продолжали торговать собой. Правда, во время гражданской войны и военного коммунизма проститутки исчезли с улиц. Объяснялось это несколькими причинами. Во-первых, политика военного коммунизма свела на нет роль денег, а профессиональная деятельность публичной женщины при господстве натурального обмена сильно затруднена. Трудно представить себе посетителя публичного дома, который расплачивается мешком картошки, бутылью керосина или куском сала. Во-вторых, в результате войны и революции резко уменьшилось число молодых мужчин, нуждающихся в такого рода услугах. В-третьих, отказ от института церковного брака и чрезвычайная легкость разводов разрушили границу между случайной связью и законным браком. “Временные жены” составляли профессиональным проституткам серьезную конкуренцию. Данные опроса показывали, что популярность публичных женщин среди молодежи резко сократилась. Так, если в 1914 – 1917 гг. 47% городской молодежи начали половую жизнь со связи с проституткой, то в 1921 – 1923 гг. эта цифра упала до 6%. Немалую роль в сокращении количества данных женщин сыграли и драконовские меры, применяемые к ним. Например, в августе 1918 г. В.И. Ленин в письме председателю Нижегородского губсовета Г.Ф. Федорову советовал в связи с имевшейся угрозой контрреволюционного заговора “напрячь все силы… навести тот час же массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п.” В Петрограде в 1919 г. в ходе осуществления декрета о всеобщей трудовой повинности был создан первый лагерь для привлечения проституток к труду. В 1920 г. этот опыт распространился и на другие города. “Для нас, для трудовой республики, - писала Александра Коллонтай, - совсем не важно, продается ли женщина одному мужчине или многим сразу, является ли она профессиональной проституткой, живущей не на свой полезный труд, а на продажу своих ласк законному мужу или приходящим, сменяющимся клиентам, покупателям женского тела. Все женщины – дезертирки труда, не участвующие в трудовой повинности…подлежат на равных основаниях с проститутками принудительной трудовой повинности. И тут мы не можем делать разницы между проституткой или наизаконнейшей женой, живущей на содержании своего супруга, кто бы ни был ее супруг, хотя бы и сам “комиссар” (8). Поскольку революционное правительство относилось к институту семьи неоднозначно, в провинции власти иногда делали попытки законодательно оформить отказ от него. “С 1 мая 1918 года, - говориться в одном из таких актов, - все женщины от 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания зарегистрироваться в бюро “свободной любви” при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро “свободной любви” предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители. Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики”(8). Соответствующая воспитательная работа велась среди возможных потребителей проституции. Совещание заведующих губернскими женотделами в декабре 1920 г. постановило, что “проституция и пользование ею должны рассматриваться как преступление против уз товарищества и солидарности и должны клеймиться товарищеским осуждением”. Переход к мирному строительству, к НЭПу способствовал возрождению института продажной любви. Постепенно восстанавливается организационная структура промысла, вновь появляются “зухеры” – маклеры, занимающиеся торговлей женщинами, и “коты” (сутенеры). Хотя официальная статистика почти не зафиксировала данный процесс. Городская перепись 1923 г. выявила в Европейской России всего лишь 117 женщин, из них 60 – в возрасте до 25 лет, считавших себя проститутками. А в Петрограде по итогам той же переписи 34 молодые женщины сочли возможным назвать торговлю своим телом основным источником существования. Приведенные цифры не соответствовали действительности. По итогам внутреннего учета петроградской милиции, в 1922 г. в городе выявлено 32 тысячи проституток. Кроме того, о подлинном размахе торговли любовью, в советском государстве в начале 20-х гг. может свидетельствовать рост количества возбужденных дел о содержании притонов. В 1924 г. в РСФСР (без учета Дальнего Востока) было возбуждено 2 256 подобных дел, а в 1925 г. – уже 2 987.Проститутки новой России скапливались в привычных со старых дореволюционных времен местах промысла: в Петрограде – на Лиговке, в районе Чубарова переулка, в Москве – в районе Хитрова рынка, Сандуновских и Центральных бань, в Ростове – на углу улицы Ф. Энгельса и Таганрогского проспекта и т.д. Излюбленным местом были пивные и бани в рабочих кварталах.В основном проституцией занимались, конечно же, молодые женщины, средний возраст которых быстро и неуклонно понижался: если в 1924 году, по данным статистики НКВД, среди московских публичных женщин, лица до 25 лет, составляли 43%, то в 1927 году-уже 76,1%. Таким образом, в проституцию, в канун десятилетней годовщины советской власти, втягивался новый контингент девушек. Часто на это их толкали, как показывали обследования, материальные затруднения. По данным М.Н. Гернета, одного из крупных статистиков, в 1924 году 47,9% проституток Москвы занимались своим ремеслом из-за крайней нужды. В первую очередь на панель шли безработные. Девушки, имевшие постоянное место работы на фабрично-заводском предприятии, в 20-е годы довольно редко становились профессиональными проститутками. Обследования, проведенные 1924-1925 гг., свидетельствовали, что в Москве среди проституток было не более 15% работниц. Это было традиционно для России: знающая ремесло женщина предпочитала тяжелый фабричный труд, а не “красивую” жизнь в доме терпимости, которая была презираемой согласно меркам общественного мнения. Среди московских проституток в 1925 году 85% не имели никакой профессии, почти 40% были не грамотными, около 39% были бездомными, т. е. попросту бродяжничали. Статистикой установлено, что наибольший процент проституток происходил из бывшей домашней прислуги. Имелось множество случаев, когда соблазненная своим хозяином или его сынками домработница потом безжалостно выбрасывалась на улицу и, не будучи в силах противостоять голоду и безработице, начинала торговать единственным, что у нее оставалось — своим телом. В фабрично-заводских центрах большое число проституток происходило из рабочей среды. Девушки-работницы под влиянием окружающей обстановки и нередко из-за пьянства легко попадали в число жертв улицы. При обследовании московских проституток в 1924 году установлено, что пролетарский элемент среди них дифференцировался следующим образом: Бывшая прислуга 22% Бывшие работницы нар. питания 12% Фабричные работницы 9% Служащие магазинов 8% Медперсонал 5% Другие профессии 4% По данным Центрально-городского района Ленинграда, большую группу проституток составляли брошенные мужьями или разведенные жены. К сожалению, можно констатировать, что некоторые мужья до сих пор сами толкают своих жен на путь проституции. Обнаружена еще новая, скрытая форма проституции, известная под названием “бытовой”, которая является результатом слишком легкого отношения к половым связям. Это происходит тогда, когда женщина превращает половую близость в способ дохода. Вологодская газета “Красный Север”, вскрывая корни бытовой проституции, отмечала в свое время, что она, к сожалению, гнездится и в рабочих районах. “Проституция тем более опасна, — писала газета, — что часто начинается незаметно, с веселой компании парней и женщин. Часто рабочие девчата легко подходят к вопросам пола и, не зная, к чему это приводит, отдаются за шелковые чулки, билеты в театр, лаковые туфли и постепенно втягиваются в проституцию. Есть вдовушки, которые на глазах всей рабочей казармы занимаются неприкрытой проституцией, причем взгляд на это дело в окружающей рабочей среде установился самый легкий. Случается, что общежитие для бывших беспризорных является очагом для сборища проституток с улицы. Подростки развращаются и, не поддаваясь воспитательному влиянию, работая в производстве, подрабатывают проституцией”(14). К концу 20-х годов социальный состав продажных женщин изменился, гораздо больше среди них стало деревенских девушек. Так по данным четырех трудовых профилакториев Москвы, в 1929 году крестьянки “составляли 76% девиц”, тогда как в1926 году – 43%. Именно они, бывшие жительницы сельской местности, втянутые в городскую жизнь эпохой первых пятилеток и форсированной индустриализацией, оказались наименее ценным кадром для производства и часто не могли найти работу. Приезжала девушка из деревни в чужой город, где ей даже не у кого было остановиться. Попадала в ночлежку, сталкивалась с преступным миром и постепенно, сама того не замечая, опускалась на дно. В системе советских властных структур в 20-х годах соперничали две точки зрения на сексуальную коммерцию: филантропическая, которой придерживались в основном медики, и карательная, характерная для представителей комиссариата внутренних дел. Еще в 1917 году известные петроградские врачи – венерологи, профессора С.Я. Кульнев и Ф.А. Вальтер создали общественное “Совещание по борьбе с проституцией”. Они разработали обширный комплекс мер социальной помощи проституткам: создание трудовых общежитий для бесприютных молодых женщин, школ – санаториев для девочек, вставших на путь порока и т. д. В конце 1919 года в России была организована межведомственная комиссия по борьбе с проституцией при народном комиссариате социального обеспечения. Считая проституцию “прямым наследием буржуазно – капиталистического уклада жизни”, комиссия тем самым снимала с проституток не только уголовную, но и морально – нравственную ответственность за избранный образ жизни. В 1922 году был создан Центральный совет по борьбе с проституцией. Его возглавил народный комиссар здравоохранения Н.А. Семашко, заместителем стал профессор В.М. Броннер – большевик с дореволюционным стажем, человек, изучавший медицину в Берлине и Париже, яркий сторонник гуманных методов искоренения проституции как социального явления. Правда, не редко филантропические устремления работников совета доходили до курьезов. В конце 1922 года совет решил повсеместно распространить опыт Витебска, где комиссия по борьбе с проституцией потребовала от городских властей предоставлять жилье в первую очередь не работницам с малолетними детьми, а гулящим девицам, чтобы отвлечь их от привычного ремесла. Значительно более реальную помощь падшим женщинам оказывали венерологические диспансеры, появившиеся в российских городах лишь после 1917 г. Первые бесплатные вендиспансеры были образованы в