Айра ЛАЙНЕ, ФинляндияАссоциативный директор учебной секции ВЕПИ/PIEEКОРНИ НЕНАВИСТИ МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ ВВЕДЕНИЕ Не бывает любви без ненависти и ненависти без любви. Ненависть помогает поддерживать любовь. Любовь и ненависть не противоположны друг другу, они связаны между собой. Противоположность и любви, и ненависти -- это безразличие. Согласно Дональду Винникотту, самую глубокую вину человек переживает, когда его ненависть становится сильнее любви (1960). Мужчина и женщина отличаются друг от друга. У них разные тела, и это порождает психические различия. Согласно Фрейду, “«Я» - это прежде всего и превыше всего телесное «Я»” (1923). Мы часто бессознательно переживаем различие как угрозу для себя, поэтому различие провоцирует ненависть и подозрительность. Мы защищаемся ненавистью. Равенство между мужчиной и женщиной часто понимают как сходство. Будто живя и поступая сходным образом, мы становимся равными, обеспечиваем друг другу равенство в обществе. Однако равенство -- это предоставление пространства разнообразному и уважение к различию, а не попытка избавиться от него. Наша идентичность, мужская или женская, развивается в течение всей нашей жизни, хотя базовая гендерная идентичность формируется в детстве.Ключевые слова: беспомощность, различие, страх, функциональные отношения, ненавистьОглавление^ БЕСПОМОЩНОСТЬ РАННЕГО ДЕТСТВАОДНО ТЕЛОДВА ПОЛАО значении различийГендерная идентичность – основа автономииРодительство^ ИСТОЧНИКИ НЕНАВИСТИ В ОТНОШЕНИЯХ ПАРЫ Функциональные отношенияЗависть и конкуренцияКруг насилия и ненависти^ НЕНАВИСТЬ КАК ЗАЩИТА ЛЮБВИ БЕСПОМОЩНОСТЬ РАННЕГО ДЕТСТВАМы рождаемся в совершенно беспомощном состоянии и в младенчестве и раннем детстве зависим от среды и от матери. На этой стадии закладывается основа нашей психической структуры, хотя сознательно помнить это невозможно. Французский психоаналитик Жанина Шассге-Смиржель выявила важное свойство этой стадии относительно нашей попытки психической и культурной интеграции раннего опыта (1964, 1985): “Мужчина и женщина произошли от женщины, прежде и помимо прочего, мы дети нашей матери. Тем не менее, все наши желания будто призваны отрицать это обстоятельство, исполненное конфликтов и напоминающее о нашей примитивной зависимости. Миф о происхождении человека (изложенный в книге Бытия – прим. ред.) выражает это желание обрести свободу от матери: согласно ему, человек произошел от Бога - идеализированный отцовской фигуры, проекции утраченного всемогущества. Женщина рождена из тела мужчины. Миф выражает желание победы над матерью и над женщиной вообще, которая, согласно ему, не рождает мужчину, но рождается от него. Миф также становится своеобразным выходом и для женщины, поскольку, поскольку она тоже -- дитя матери. Женщина делает выбор принадлежать мужчине, быть созданной для него, а не для себя, стать частью его – ребром Адама – а не продолжать свою «привязанность» к матери”.Собственная беспомощность унизительна и провоцирует ненависть. Мой пациент, 30-летний мужчина, начавший осознавать беспомощность, от которой защищался на протяжении всей своей жизни, обесценивая мать, сказал: «Если бы мать знала, что я ребенок, она бы унижала меня». Этими словами он точно выразил свои скрытые чувства. В анализе он считал, что сам делет всю работу, я почти не существовала для него первые два года. У меня же было ощущение, что я лечу ребенка. Слова пациента дали нам возможность исследовать болезненное осознание, от которого он ограждал себя фаллическим всемогуществом, которое существенным образом исказило его жизнь и заставляло его действовать деструктивно. Однажды он едва не убил человека, а в другой раз чуть не изнасиловал девушку.Винникотт сказал, что если мы не признаем свою полную зависимость от женщины, мы все будем ощущать страх перед ней. Он писал: “Непреложный, хотя и неприятный факт гласит, что и мужчина, и женщина когда-то зависели от женщины, и если вызываемая им ненависть не будет некоторым образом преобразована в благодарность, полная зрелость не может быть достигнута” (1986). Идеализация материнства - способ защитить себя от переживания ранних травм, и основана на бессознательном понимании хрупкости младенческих отношений с матерью. Не только дети, но и сами матери часто ощущают беспомощность. Если мать способна вынести и преодолеть собственную беспомощность, она может помочь ребенку развить способность выдерживать беспомощность. Однако идеализация материнства — не то же, что уважение: можно сказать, что идеализация означает обесценивание настоящего материнства и чрезвычайно сложных стоящих перед ним задач. Материнский труд ценят на словах, но редко отдают ему должное в реальной жизни. Многие думают, что домохозяйка, сидящая с детьми, просто отдыхает и ей нечем заняться. Кажется, ни в одной стране домохозяйкам не платят пенсию. На самом же деле труд матери с маленьким ребенком требует намного больше ответственности и сил, чем любая «официальная» работа. Шассге-Смиржель сделала бесценное наблюдение и привлекла наше внимание к тому, что попытка бессознательного освоения опыта младенческой беспомощности и абсолютной зависимости заканчивается и для женщины, и для мужчины отрицанием этого опыта. Это также объясняет, почему положение мужчины и женщины было, и все еще остается неравным во многих культурах. В настоящее время мы наблюдаем много перемен в западной цивилизации. Женщина больше не чувствует, что принадлежит мужчине, как это было раньше. Женщина теперь может больше отождествиться с матерью, не боясь потерять себя и свою индивидуальность. И напротив, сейчас женщина может распознать корни свой идентичности, свое сходство с матерью без слияния с ней, а также различие между собой и отцом. Сущность базовой идентичности как у мужчины, так и у женщины развивается из того, что мы есть, половые различия проявляются позже. Важно отметить, что и мальчик, и девочка на первой фазе жизни идентифицируются с матерью, и именно мать является первым объектом любви для обоих полов. Тем не менее, с самого начала роль отца как объекта любви и идентификации намного важнее для ребенка, чем это полагали в психоаналитической теории (Green, 1975). Согласно многочисленным исследованиям, ребенок способен различать родителей на очень ранней стадии по запаху и прикосновению. Отец вносит в мир ребенка определенность, различие, сепарацию и внешнюю реальность (Klockars, 2004).^ ОДНО ТЕЛО В истории Западной мысли именно мужчина воспринимался как человек в собственном смысле слова (Laqueur, 1990). Шведский психоаналитик Ирена Маттис (1997), приводит историю Мари (Marie). История была написана Амбруазом Паре, «первым хирургом» французского короля Карла IX, в 1560-е годы. 22-х летняя Мари работала на свиной ферме. Однажды, присматривая за животными, ей пришлось отгонять их от пшеничного поля и для этого прыгнуть через широкую канаву. Согласно истории, в момент прыжка у Мари «из нижней части тела вышли наружу» мужские половые органы, и она внезапно стала мужчиной. В средневековых хрониках можно отыскать множество таких историй, но не найти ни одной истории о том, как мужчина стал женщиной. Согласно медицинской мысли того времени, мужчина и женщина являлись зеркальным отражением друг друга. Считали, что доступные рассмотрению органы мужчины существуют и у женщины, но в скрытом виде. В матке видели аналог мужского полового члена. Женщина Мари не была полноценным человеком до тех пор, пока она превратилась в мужчину. Считали, что существует только одно человеческое тело, которое может быть более или мене развито. Мужские и женские половые органы называли часто одними и теми же словами. Хотя производили вскрытие и мужских, и женских тел, все, что видели внутри, интерпретировали согласно идеям того времени. Джойс Мак-Дугалл писала: "Возможно, когда дело касается научных исследований, поговорку "Поверю, когда увижу" следует понимать наоборот: "Увижу, когда поверю"» ( 1995, p 235). Настоящую разницу между мужчиной и женщиной было невозможно понять в то время, а может, невозможно и сейчас, если не говорить о физических особенностях. Примечательно, что сходство между ними ищут до сих пор, например, психоаналитики проводят аналогию между клитором и пенисом. Фрейд называл клитор рудиментом полового члена (Gay, 1990). Перемены в подобном положении вещей начались только в 18 веке. В 1828 была выявлена и описана яйцеклетка млекопитающих. До этого открытия в женщине видели лишь «вместилище», где развивался ребенок, берущий все свои свойства от отца1. Отрицая отличие женщины, общество отрицало ее особые потребности и запросы. В 1870 году известный английский психиатр Генри Модсли представил результаты исследования, согласно которым интеллектуальное развитие девочек-подростков наносит непоправимый вред их репродуктивным органам и мозгу. Он утверждал, что менструирование настолько снижает жизненную силу женщины, что ее не хватает на другие виды деятельности (Kortelainen, 2003). Результаты его исследования ничуть не противоречили духу времени. К сожалению, это позволяет односторонне смотреть на вклад этого выдающегося ученого. Он глубоко проник в природу психосоматических расстройств -- Джойс Мак-Дугалл цитирует его слова: "Горе, которое не находит выхода в слезах, заставляет плакать другие органы " (McDougall, 1989). Положение женщины в обществе радикально изменилось на Западе после Второй мировой войны. Развитие гинекологии и внедрение контрацепции сыграли большую роль в жизни женщины. В тоже время появилась необходимость переосмыслить положение мужчины: я думаю, это во многом раскрепостило мужчин. Мак-Дугалл полагала, что способоность внутренне переживать принадлежность только к одному определенному полу травмирует и женщину, и мужчину (1995). Быть и тем и другим: мужчиной и женщиной, мальчиком и девочкой – обычное желание, которое ясно выражает каждый ребенок. Как мы понимаем это, став взрослыми, какую теорию для себя формулируем -- совсем другой вопрос, на это оказывают воздействие культура, время, в которое мы живем и наши бессознательные склонности. Согласно современной науке, все зародыши изначально женского пола. Фрейд считал, что в начале для ребенка существует лишь один половой орган – половой пенис. Идея по сути та же, что и во всей Западной культуре того времени. Теорию Фрейда называют «фаллический монизм». Он писал: "Отрицание женственности -- может быть, не более, чем биологический факт, часть общеизвестной загадки пола" (1937). Дональд Силвер, наряду с другими аналитиками (см. напр, ван Дам, 1998), опубликовал интересную статью о предпосылках идей Фрейда относительно отрицания женственности как биологического факта (1991). Суть его концепции в том, что потребность Фрейда в отрицании женственности коренилась в потребности отрицать свою романтическую привязанность к женщине (Гизела) и собственную женственность, – женственность, которую усиливали частые утраты матери (следствие быстрого последовательного рождения пяти сестер). До появления на свет пяти сестер, когда Фрейду было 17месяцев, родился его брат Юлиус, -- таким образом, его мать забеременела, когда Фрейду было всего 10 месяцев. Юлиус умер в 6 месяцев (Фрейду тогда было 23 месяца), за месяц до смерти брата умер брат матери, которого тоже звали Юлиус. Вскоре после смерти дяди мать забеременела Анной , первой сестрой Фрейда. Рождение пяти сестер вероятно усилило кастрационные фантазии Фрейда. Иконен (1998) написал замечательные работы -- "Фаллическая защита" и "От Эдипальных проблем -- к фаллической вселенной", -- в которых детально прояснил, как фаллическая защита повлияла на нашу культуру и ее организацию и как можно наблюдать это влияние в повседневной жизни. Фаллическая защита включена в фаллический монизм, другими словами, это идея о единственном половом органе, существующем в мире ребенка. Иконен считает, что фаллическая защита основана на неосведомленности о существовании женских половых органов, которые не видны и потому неизвестны. Фантазия мальчика о прорыве отверстия, насильном проникновении основана на этом представлении. Но не возможно ли, что фаллическая защита у мужчин и у женщин (у женщин она тоже есть) основана на страхе перед внутренним пространством женщины, на представлении о его существовании? Мы все рождены женщиной, развивались в матке, и это, скорее всего, оставило след в бессознательной структуре психики. Шассге-Смиржель (1976) считает, что мы обладаем врожденным знанием о наличии этого пространства, но наши сексуальные теории замещают это знание, в особенности фаллический монизм и сопутствующее отрицание влагалища, «разделяемое» обоими полами. Грегори Зилбург (1944) писал: "С психогенетической точки зрения, зависть к женщине со стороны мужчины — более раннее, а следовательно, более фундаментальное образование, чем зависть женщины к пенису", и добавлял: "нет сомнения в том, что дальнейшее и более глубокое исследование человеческой психики принесет множество интересных открытий, как только мы сможем отказаться от андроцентрических шор, которые не позволяют нам видеть множество важных психологических фактов". Доктор Боуз, основатель Индийского психоаналитического общества, писал Фрейду: "Мои индийские пациенты не проявляют кастрационных симптомов в той же степени, что европейцы. Желание быть женщиной намного легче выявить у индуса, чем у европейца" (1922) (цит. по: Kelman, 1973). Шассге-Смиржель (1976) писала "Мне кажется, что теория сексуального фаллического монизма (как и ее производные) призвана закрыть нарциссическую рану, -- рану, которая есть у всех, и коренится в беспомощности ребенка, ставящей его в полную зависимость от матери". Изображение женщины с точки зрения фаллического монизма -- полная противоположность образу первичной матери, который выявляется в клиническом материале у обоих полов. Теория развития девочки была редукционистской, но кажется, что такой же была и теория развития мальчика: психоанализ упускает из виду роль яичек в процессе превращения мальчика в мужчину (Friedman,1996). "В любой культуре яички рассматриваются как символ мужественности, и в то же время они являются самым слабым и уязвимым местом у мужчины". Любопытно, что первым исследованием Фрейда-студента было изучение 400 угрей для обнаружения их семенников, которые до того никто не мог обнаружить. Его первая научная статья (1877) посвящена доказательству того, что маленький бороздчатый орган у угря мужского пола (Syrski organ) имеет гистологическую структуру как у неразвитого яичка. Анита Белл, детский и подростковый психоаналитик, опубликовала в 1961-71 годах большое количество статей, посвященных детальному анализу клинических случаев (Friedman, 1996). Согласно ее данным, самая ранняя кастрационная тревога связана с яичками, со страхом их исчезновения, вызванным их спонтанным подтягиванием (ретракцией). Пенис становится объектом устойчивого катексиса, поскольку никуда не исчезает. Фаллическая кастрационная тревога является защитой от более ранних и более реалистичных страхов, связанных с яичками. Кестенберг (1968) предложил выделить "внутреннюю гентиальную фазу" в развитии мальчиков. Сексуальное возбуждение берет начало в яичках, но маленький мальчик смещает его на пенис и и разряжает его посредством фаллической мастурбации. Он проецирует свои внутренние или женственные импульсы на противоположный пол. В 1996 Фридман опубликовал подробную и глубокую статью "Роль яичек в психологическом развитии мужчины", опирающуюся на богатый клинический материал. Он пишет: "Возможно, психоаналитическая теория гендера больше не считает зависть к пенису основой женской сексуальности, но она все еще не пересмотрела свои чисто фаллические представления о мужской психологии. Наши теории сексуального развития могли бы выйти за пределы слишком строгой гендерной поляризации, включив в определение мужественности больше «внутреннего пространства», отрицаемого мужчиной и проецируемого на женщину". Способность мальчика интегрировать свое внутреннее пространство в образ тела оказывет большое влияние на развитие его когнитивных функций (Barrett, 2005). Принимая во внимание процитированные выше исследования, можно легче представить, почему женским внутренним половым органам приписывают такие противоположные значения: в них можно усмотреть жизненности ужасное, и жизнеутверждающее. Поговорка “Дай злу палец -- оно руку откусит”, возможно, описывает страх потерять себя, часто ассоциирующийся с женским внутренним пространством. Многие фантазии всемогущества ассоциируют с внутренним пространством; это черная дыра, где все исчезает. Один 3-х летний мальчик сказал грустно своей беременной матери перед самыми родами: “А куда идти мне, когда папа войдет в твой животик, чтобы взять ребеночка поплавать?” Мальчик видел по телевизору, как отцы плавали с младенцами в бассейне. В Намибии у мужчин бытует мнение, будто соитие с девственницей излечивает от СПИДа и других болезней. Вследствие этого многих младенцев-девочек насилуют (Maija Palander). Около 200000 женщин в Европе были убиты за 300 лет, т.к. их считали ведьмами. Значение всемогущества, приписываемое внутреннему пространству женщины -- следствие способности женщины рожать детей (Reenkola, 2001). ДВА ПОЛА^ О значении различий Дети начинают замечать различие между полами, достигнув примерно 18 месяцев. Восприятие различия вызывает страх и у мальчиков, и у девочек (McDougall, 1995). Воспринимаемые различия всегда вызывает в нас страх. В одном комедийном сериале, например, мальчик говорит, что не может доверять созданиям, которые раз в месяц истекают кровью, но так и не умирают (Southpark). Если мы достаточно смелы, мы способны бояться, осознавать страх, который внушаем друг другу. Только так мужчина и женщина могут построить близкие отношения друг с другом и понять самих себя. Страх означает смелость видеть факты и постигать их. Я определяю основное различие между мужчиной и женщиной следующим образом: мужчина проникает в женщину, женщина подчиняется ему и желает ощутить его внутри себя. Половой акт вызывает бессознательный страх у обоих, особенно в первый раз. Он угрожает самому бытию и юноши, и девушки, даже если они испытывают очень сильное влечение. Девушка боится повреждения, что нечто в глубине ее окажется сломано: «кто-то проникает в меня, останусь ли я целой, буду ли я сама собой после этого?» Юноша опасается за свои способности совершить акт, как будет функционировать его половой член, выдержит ли он, что с ним случится внутри девушки, не повредит ли это его. Сегодня половую жизнь начинают очень рано, почти еще детьми. Незрелому существу необходимо отрицать бессознательные страхи, то, что угрожает будто самому его существованию, превращая половой акт в ритуал наподобие рукопожатия, которое принято совершать даже людям, плохо или вовсе не знакомым друг с другом. Желание мужчины проникнуть в женщину и испытать свой половой орган может быть его первичной целью в половом акте. Его способность выносить и испытывать интимность развивается позднее, когда мужская идентичность достаточно окрепла и он чувствует себя в безопасности и больше не нуждается в фаллической нарциссической защите. Пациент мужчина, о котором я писала выше, начал половую жизнь в тринадцать лет и имел сексуальные отношения более чем с двумястами девушек и женщин, избегая при этом какой бы то ни было интимности в общении с ними. Прогресс в анализе помог ему почувствовать эмоциональную близость. Он хотел бы забыть свои юношеские годы и сказал очень грустно: «Я не знал молодости». Женщины для него были лишь функциональным объектом. Женщина, которая легко вступает в интимные отношения, может не вполне ощущать себя как женщину или не воспринимать свое тело как собственное, бессознательно оно все еще принадлежит матери или же воспринимается почти как материнское. Половой акт может при этом восприниматься отчужденно, не затрагивая ее существа, он будто происходит не в ней. В любви мы все чрезвычайно ранимы, нам угрожают возможные обиды и отвержение, на самом глубоком уровне -- кастрация. Упростив сказанное выше, можно сформулировать, что женщина нуждается в хороших отношениях с мужчиной, чтобы вступить с ним в половую связь. Мужчина же саму половую связь воспринимает как хорошие отношения. Это основное противоречие, мужчине и женщине бывает трудно его постигнуть, но осознание его может помочь обоим. Главная проблема женщины -- приспособление, зашедшее слишком далеко: она превращается в ребро Адама. Главная особенность тела женщины -- отзываться на нужды других -- может привести к отказу от самой себя и от своих желаний. Одна индийская девушка сказала: «Все женщины в мире говорят на одном языке – языке молчания».^ Гендерная идентичность – основа автономииГендерная идентичность суть основа автономности (Chasseguet-Smirgel, 1997). Гендерная идентичность определяется не только нашим физическим строением. На нее влияют также установки наших родителей, особенно бессознательное содержание этих установок, и культура, в которой мы живем (Stoller, 1968). Ранее говорилось о фаллическом монизме, теории Фрейда. Джойс Мак-Дугалл (1995) писала: «Рассуждения Фрейда полностью основывались на мужской точке зрения, и отсюда -- переоценка зависти к пенису. Основываясь на своих умозаключениях, он уподоблял женский клитор мужскому половому члену. Теорию Фрейда можно обобщить следующим образом: первое желание маленькой девочки -- обладать своей матерью сексуально, затем это желание заменяется желанием самой обладать мужским членом, затем иметь ребенка от своего отца, и в конечном итоге родить своего собственного ребенка-мальчика. Значит, желание девочки иметь ребенка – это своего рода компенсация отсутствия пениса, а ее любовь к отцу – это лишь результат зависти к пенису. Однако, Фрейд был революционером своего времени, он серьезно выслушивал женщин и интересовался их половой жизнью и мыслями». Уже в 1920-е годы Мелани Кляйн (Melanie Klein) (1928) и Эрнст Джонс (Ernest Jones) (1927) подвергли теорию Фрейда о фаллическом монизме критике. В 1933 г. Карен Хорни (Karen Horney) опубликовала статью под названием «Отрицание влагалища», в которой писала, что затруднение понять значение влагалища равносильно отрицанию его существования. Эрик Эриксон (Erik H. Erikson) (1951) ввел термин «внутреннее пространство» для описания женских внутренних половых органов. Концепции развития девочки стали меняться: ученые поняли, что базовая женственность -- основная особенность девочки с самого рождения, и в ее основе желание иметь ребенка. Девочка знает о своем внутреннем пространстве, что проявляется, например, в игре или в сновидениях. Так, было доказано, что у маленьких девочек имеет место периодическое спонтанное увлажнение влагалища (Horney, 1928; Sarrel, 1977), сопоставимое со спонтанной эрекцией у маленьких мальчиков. Как упоминалось раньше, средневековое мышление не изменилось, несмотря на визуальное наблюдение, т.к. существовало предвзятое толкование знаний. Как писала Жанина Шассге-Смиржель (1976), зависть девочки к пенису связана с ее отношением к матери, с желанием завоевать мать, обладая пенисом, которого нет у матери. Чем противоречивее отношения девочки с матерью, чем сложнее ей дифференцировать себя от матери, тем сильнее зависть к пенису. Зависть к пенису конституирует ее самоощущение. Более мягкое переживание кастрированности способствует переключению девочки на отца, который тогда становится ее первичным объектом любви в случае, если ранние отношения с матерью были достаточно хорошими (Moore, 1976). Среди исследователей до сих пор идут споры: лежит ли в основе женского начала завись к пенису, или женственность существует независимо с самого начала. Пол исследователя не влияет на то, чью сторону он/она принимает, с обеих сторон есть и мужчины и женщины (Chasseguet-Smirgel, 1997). Сам Фрейд надеялся, что женщины-психоаналитики скорректируют неадекватности в его теории. Его представление о женственности могло быть искажено вследствие личных или культурных причин, но также стремлением женщины приспосабливаться к желаниям мужчины и держать в тайне свою внутреннюю сущность. Так, возможно, случалось у Фрейда в анализе женщины. Понимание психологии женщины намного углубилось в течение последних 50 лет, став предметом частых исследований. В то же самое время, большие изменения произошли в отношении положения женщины в обществе. Психоаналитики довольно мало внимания уделяли беременности и родам с точки зрения матери, хотя мы постоянно говорим об отношениях мать-ребенок. Психоаналитические исследования материнства появилсь в последние годы; проблему отцовства поначалу игнорировали и только сейчас начинают ею заниматься. Согласно Эрне Фурман (Erna Furman) (2001) «телесное Я» мальчиков и девочек, и их нарциссические инвестиции различны: «мальчик замыкает и укрепляет границы своего телесного Я, в то время как девочка находит удовольствие в том, чтобы оставлять их гибкими. Данные проявления предшествуют появлению фаллических-генитальных сексуальных интересов и не связаны с тем, знает ли или нет ребенок о сексуальных различиях, но тесно соотносятся с последующим отношением к телесной целостности к матери и материнской заботе». Она продолжает: «Женское изменчивое и потому крайне ранимое телесное Я, конечно, представляет угрозу для мальчика и мужчины, который однажды был таким же ранимым. Чем больше угроза испытать вновь ранние стадии телесной дезинтеграции, тем больше он нуждается в защите своей телесной целостности, избегая чувств при контакте с женщиной в ее материнской ипостаси и в ситуации материнской заботы». Однако, существует также фаллическая фаза развития, которая существенно помогает дифференциации ребенка от матери. Она помогает девочке строить свое Я, а мальчику -- гендерную идентичность. Если диадические отношения мальчика с отцом в этой фазе протекают достаточно хорошо, он способен избирательно идентифицироваться с матерью и его потребность отрицания значения матери окажется сглажена и интегрирована в его идентичности. Также и для девочки необходимы достаточно хорошие диадические отношения с отцом для избирательной идентификации с отцом. «Когда становится ясной роль отца в оплодотворении, формируется модель мужественности и женственности» (Jokipaltio,1986). Мак-Дугалл (1972) подчеркивала, что вид женских гениталий, лишенных пениса, не только вызывает в ребенке сильный испуг, потому что подтверждает возможность кастрации, но также заставляет ребенка осознать роль полового члена отца и признать первичную сцену. Как я говорила выше, мать является первичным объектом любви и объектом идентификации и для мальчика, и для девочки. Мать -- наш мир, а мы ее мир, все воспринимается как общее и нам кажется, что мы обладаем матерью. Большим разочарованием и для мальчика, и для девочки является осознание того, что у матери есть свой собственный внутренний мир, который мы не знаем, в который мы не можем проникнуть. Кроме того, мальчик должен признать, что он физически отличается от своей матери. Для него это травма. Он пытается отрицать этот факт, утверждая, что может родить ребенка и кормить его грудью, как мать. Он может кормить ребенка при помощи пениса. Маленький мальчик, находившийся на данной стадии развития, в сауне назвал пенис отца «старой грудью». Одна маленькая девочка сказала, что у ее матери грудь с молоком, а у отца – грудь с кислым молоком. Еще один 2-3 летний мальчик сказал маме, что у него в животе ребенок. Мама и мальчик разговаривали о ребенке в течение нескольких недель до тех пор, пока однажды мальчик не сказал, что ребенок исчез и что теперь он находится в животе у матери. Отец маленького Ганса сказал сыну, когда у родилась младшая сестренка (Freud,1909,p.95): "Ты хорошо знаешь, что у мальчиков не может быть детей", на что сын ответил "Ну да. Но я считаю, что все-таки могут". Анализируемый мной мужчина сдерживал мочеиспускание, представляя, что он беременен. Фантазии мужчин о беременности – не редкость, но их больше, когда психоаналитиком является женщина. Часто над мальчиками смеются из-за этих фантазий, они «девчоночьи». Когда происходит отказ от репаративых фантазий, бессознательным результатом становится фантазия о ребенке в животе. Ребенком мужчины становится женщина, рожденная им, поэтому, как описывает Шассге-Смиржель, мать становится ненужной. Это крайняя форма фаллической защиты. Я опять возвращаюсь к мужчине – моему пациенту. После нескольких лет анализа он женился и стал отцом 2-х дочерей. В конце анализа он сказал: " Я думаю, что отличие от матери – огромная травма для мужчин. Возможно, на этом основана главная трудность для мужчин выносить нужду в другом. Став отцом и заботясь о маленьких детях, я смог проработать мою раннюю нуждаемость и беспомощность, не опасаясь унижения и стыда. Моя мужская идентичность стала сильнее и сбалансированнее ." Отношение его к родителям тоже сильно изменилось: он перестал идеализировать отца и презирать мать. Оба родителя вызывали в нем чувство нежности и уважения, которое он смог им выразить.Мальчик может считать, что, что у матери есть пенис, но он спрятан, поэтому мать похожа на сына. Постепенно мальчик замечает, что физически походит на отца, и отец обретает для него иное значение, чем раньше. Осознание отличия от матери позволяет сыну проделать сепарацию. Мальчик обращается к отцу и ищет его одобрения. Эта стадия очень важна для мальчика с точки зрения формирования гендерной идентичности. Мальчик не соревнуется с отцом, но наблюдает за ним, пытаясь усвоить, как стать мужчиной. Зрелость также подразумевает отношения с женщиной, с матерью. На этой стадии сын любит своего отца без амбивалентности и в тоже время ищет у отца средств для эдипального соревнования с ним, которое придет позже (Tähkä, 1993). Способность мужчины войти в отцовскую роль, когда он сам становится отцом, во многом зависит от этой стадии развития и от отношений с отцом в это время. Ранняя любовь мальчика к матери не сексуальна по преимуществу, это проявляется позже на эдипальной стадии. Широко известно, что и для некоторых зрелых мужчин любить одну и ту же женщину эротически и неэротически невозможно; женщины для них или мадонны, или шлюхи. Гринсон, Столлер и Тайсон выдвинули гипотезу, что мальчик вынужден «жестким образом дезидентифицироваться» с матерью, чтобы преодолеть свою женственность. Т.е. согласно их теории, развитие мужественности возможно только на основе фаллической защиты. Майкл Даймонд (2004) энергично оспаривал эту гипотезу. Он считает, что безопасная привязанность мальчика к матери обеспечивает его переходное обращение к отцу, и что "бессознательные материнское и отцовское имаго идентификации отца и матери, а также доэдипальные отношения отца с маленьким сыном и его матерью очень важны для формирования гендерной идентичности мальчика. Он также подчеркивает роль культуры в формировании идентичности (Manninen, 1992,1993). "Если эдипальная ситуация создает слишком много стыда и унижения для сына, он может отреагировать слишком «фаллически»" (Klockars, 2004). Для девочки мать остается первичным объектом идентификации, а также моделью идеального Я, на протяжении всего времени. Диадические любовные отношения девочки с матерью лишены амбивалентности. Как считает Тэхке (1993), на эдипипальной фазе девочка желает обладать пенисом для того, чтобы удоволетворить мать, иметь такие же отношения с матерью, как . отец, быть как отец. Думается, это желание также играет роль в защите уязвимых половых органов девочки, особенно на доэдипальной фазе (Furman, 2001; Laine, 2004). Самооценка девочки и ее переживание своего Я зависят от того, насколько мать ощущает себя женщиной и получает удовольствие от своей женственности. Диадические любовные отношения девочки с отцом, его уважение специальных женских свойств девочки имеют огромное значение для развития гендерной идентичности девочки, так же как и уважение матерью мужских свойств сына важно для мальчика. Впоследствии подобные отношения становятся для мальчиков и девочек необходимыми элементами при выстраивании отношений с противоположным полом. Для родителей роли мальчика и девочки различны. Мать продолжает жить в дочери, а отец – в сыне, и одновременно оба родителя продолжаются в обоих детях. Для матери девочка является носителем ее собственной первостепенной функции – рождения ребенка, и вызывает к себе ту раннюю любовь, которую мать испытывала к своей матери, а отец – к своей. Мальчик представляет иной любовный объект для матери. Он -- как его отец, как мужчина. Для отца мальчик -- продолжатель мужественности и отцовства, он вызывает раннюю любовь, которую и отец, и мать чувствовали к своим отцам. Читая между строк, можно понять, насколько важны для ребенка отношения между родителями: как отец и мать ценят и любят друг друга, и уважают свои различия. Каждому ребенку нужны оба родителя. Мать не может заменить отца и наоборот. Женщины обычно лучше ощущают материнство, чем мужчины -- отцовство. Конечно, одна из причин состоит в том, что женщина вынашивает и рожает ребенка, а с другой стороны причиной является ее первичная идентификация с матерью, желание быть матерью. Путь мужчины к отцовству сложнее и дольше, но мне кажется, что первичное желание для мужчины то же -- иметь ребенка, стать отцом. Может ли трудность распознать это желание быть связана с фаллической защитой, в свою очередь вытекающей из разочарования от невозможности родить ребенка и из страха перед внутренним пространством женщины - страха кастрации? С другой стороны, женщина может захотеть завладеть ребенком, рожденным из ее тела и, особенно на ранней стадии, видеть в ребенке свою часть. Она может обесценивать роль отца, в котором одновременно остро нуждается для защиты от переживания телесной дезинтеграции, сохранения своего Я-образа. Половой акт часто помогает достичь ей телесной и психической целостности. Изучение значения яичек заставляет ставить вопрос о сходстве между мужчиной и женщиной. Развитие яичек у мальчиков и груди у девочки в подростковом возрасте происходят параллельно. Уже на ранней стадии развития яички могут ассоциироваться для мальчика с грудью матери. Один двухлетний мальчик всегда просил два воздушных шарика и радовался, когда получал их. Возможно, шарики для него представляли одновременно и его яички, и грудь матери. Ответы родителей на вопросы детей относительно секса и их отношение к этим вопросам имеют огромное влияние на формирование образа тела, наряду с собственным физическим ощущениям детей. Моя пациентка вспомнила важный момент, ставший для нее в три года огромным событием, когда мать сказала, что у нее есть влагалище и матка, как и у самой матери. РодительствоЭрна Фурман (Furman, 1982, 1994) считает, что нарциссический вклад в ребенка характеризует вхождение обоих родителей в новую фазу развития: фазу родительства, и составляет основу родительства, однако этот вклад бывает разным. "Нарциссический катексис отца скорее интеллектуальный, матери – и интеллектуальный, и телесный. Даже отцы, которые с самого начала и полностью инвестированы в заботу о детях, не испытывают первичного страха телесной дезинтеграции или свойственных ему телесных ощущений, когда ребенка отнимают от груди или когда ребенок начинает сам себя обслуживать. Отцы часто заботливо поддерживаю