На правах рукописиНадькин Тимофей ДмитриевичАГРАРНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВАИ КРЕСТЬЯНСТВО В КОНЦЕ 1920-Х – НАЧАЛЕ 1950-Х ГГ.(по материалам Мордовии)Специальность 07.00.02 – отечественная история Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наукСаранск 2007 Работа выполнена на кафедре отечественной истории и права Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный педагогический институт имени М. Е. Евсевьева»^ Научный консультант: доктор исторических наук, профессор Арсентьев Николай Михайлович Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Кондрашин Виктор Викторович^ доктор исторических наук, профессор Смирнов Юрий Петрович доктор исторических наук, профессор Марискин Олег Иванович Ведущая организация Самарский государственный университет Защита состоится « 8 » ноября 2007 года в 1400 часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.04 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева» по адресу: 430000, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Пролетарская, 63 (учебный корпус № 20), конференц-зал (ауд. 408).С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета имени Н. П. Огарева по адресу: Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Большевистская, 68. Автореферат разослан « » октября 2007 года.Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук Э. Д. Богатырев^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫАктуальность темы. Начало XXI в. характеризуется всеобъемлющей модернизацией, охватившей практически все сферы российского общества от экономики до социально-политических отношений, основной целью которой стал вывод России на передовые позиции в мире. Среди проводимых государством мероприятий по-прежнему большая роль отводится реформированию аграрного сектора, в значительной степени растерявшего свой потенциал в последнее десятилетие ХХ столетия, результатом чего стал рост зависимости от импорта продуктов питания. В связи с этим увеличивается востребованность исследований, затрагивающих опыт аграрных преобразований, которые оказали существенное воздействие на развитие всего государства, осуществлялись в России обычно «сверху» и характеризовались как достижениями, так и серьезными просчетами. Среди таких преобразований советского времени особое место занимает довоенная коллективизация сельского хозяйства, в ходе которой за минимально короткие сроки совершился глубочайший переворот во всех областях жизни крестьянского социума. Став первой вполне успешной «попыткой широкомасштабной социальной инженерии»1, коллективизация одновременно являлась важным средством формирования командно-административной системы в СССР, а сложившаяся в годы первых пятилеток модель взаимоотношения власти с крестьянством в виде «господства и подчинения» стала ориентиром для партийно-советского руководства страны в последующее десятилетие.Исследование эффективности аграрной политики в конце 1920-х – начале 1950-х гг. актуально, поскольку обусловлено и поисками оптимальных форм функционирования сельскохозяйственного производства, способных дать новый импульс развитию современного российского села. Однако этот в целом позитивный процесс порой проходил без участия историков-аграрников или при игнорировании их мнения. Об этом может свидетельствовать навязанная селу «сверху» политика деколлективизации начала 1990-х гг., приведшая к ликвидации не только убыточных, но и успешно развивающихся хозяйств. ^ Объектом исследования является крестьянство как особая социальная группа российского общества в условиях модернизационных процессов конца 1920-х – начала 1950-х гг. В классическом варианте под крестьянами понимаются мелкие сельскохозяйственные производители, которые, используя простой инвентарь и труд членов своей семьи, работают – прямо или косвенно – для удовлетворения собственных потребительских нужд и выполнения обязательств по отношению к обладателям политической и экономической власти2. В СССР коллективизация оказала огромное влияние на изменение сущностных характеристик крестьянства, появление, казалось бы, новой социальной страты – членов сельскохозяйственных артелей или колхозников. При ближайшем же рассмотрении колхозники находились как бы на перепутье между традиционным крестьянином и классическим рабочим3. Однако в рассматриваемый исторический период они, не будучи уже в полном смысле слова крестьянами, все же сохраняли немало черт крестьянской общности, среди которых, прежде всего, наличие личного подсобного хозяйства (ЛПХ), а, кроме того, первоочередная обязанность колхозников – и как членов коллективных хозяйств, и как владельцев личного подсобного хозяйства, – служение государству в виде исполнения отработочной, натурально-продуктовой, денежной и трудовой повинностей. ^ Предметом исследования являются формы и методы реализации аграрной политики советского государства в таком в национально-государственного образовании как Мордовия, ее основные экономические и социально-демографические результаты в указанном регионе, репрессивная политика государства в деревне и ответная реакция на нее крестьянства. В качестве хронологических рамок работы избран период с конца 1920-х гг. до начала 1950-х гг., который у современных исследователей ассоциируется со сталинской эпохой в истории СССР – временем формирования и развития командно-административной системы управления обществом и государством, составной частью которой в аграрной сфере стал колхозно-совхозный строй. Нижняя граница исследования определена тем, что репрессии в ходе хлебозаготовительной кампании 1927/28 гг. положили начало замене рыночных механизмов нэпа в Советском Союзе методами внеэкономического принуждения и администрирования, что привело в дальнейшем к сплошной коллективизации и политике «раскулачивания». Верхняя граница связана с событиями марта–сентября 1953 г., т. е. смертью И. В. Сталина и сентябрьским пленумом ЦК ВКП(б), одобрившим ряд мер, направленных на изменение системы взаимоотношений государства и колхозного крестьянства. ^ Территориальные рамки исследования в основном охватывают территорию Республики Мордовия, внешние границы которой формировались с 1928 г. по середину 1930-х гг. В июле 1928 г. в составе Средне-Волжской области создан Мордовский округ (площадь 25,2 тыс. км2), преобразованный в январе 1930 г. в Мордовскую автономную область (24,9 тыс. км2), которая в свою очередь в декабре 1934 г. реорганизована в Мордовскую АССР (25,5 тыс. км2) в составе Средне-Волжского (Куйбышевского) края. После принятия Конституции 1936 г. и упразднения края республика непосредственно вошла в состав РСФСР. С середины 1930-х гг. и до настоящего времени существенных изменений территории Мордовии не происходило. В указанный хронологический период Мордовия представляла собой преимущественно аграрный регион Среднего Поволжья России, в котором сельское население в 1926 г. составляло 95,4 %, в 1939 г. – 93,0, в 1959 г. – 81,8 %, что значительно превышало среднероссийский уровень. На территории Мордовии издавна проживают представители различных наций и народностей, среди них основными являются русские, мордва и татары. Все это, несомненно, накладывало специфический отпечаток на происходившие в регионе экономические и социально-политические процессы. ^ Степень изученности темы. В исторической науке сформировалась основная проблематика исследований (ее более подробный анализ дан в первом параграфе первой главы) истории аграрной политики и советского крестьянства в конце 1920-х – начале 1950-х гг., представляющей собой составную часть истории России ХХ столетия. Вместе с тем даже при обилии публикаций, посвященным анализу экономических и общественно-политических процессов в советской деревне, современное состояние историографии свидетельствует о дефиците работ, основанных на принципе целостного восприятия проблемы реализации политики советского государства в деревне в сталинскую эпоху, а также ответной реакции крестьянского социума, что позволило бы дать более объективную оценку их результатов на макро- и микроуровне.Цель диссертационной работы – проведение комплексного анализа коллективизации сельского хозяйства на территории современной Республики Мордовия в контексте ускоренной модернизации Советского Союза в 1930-е гг., а также исследование колхозного производства и положения крестьянства региона в Великую Отечественную войну и послевоенный период. В соответствии с поставленной целью, были сформулированы задачи исследования: выявить и охарактеризовать этапы советской аграрной политики в конце 1920-х – начале 1950-х гг.; показать основные результаты социально-экономического развития деревни мордовского края во второй половине 1920-х гг.; исследовать особенности осуществления коллективизации на территории Мордовии, а также ее последствий для сельского хозяйства региона; охарактеризовать состояние колхозного производства и положение колхозников Мордовской АССР в годы Великой Отечественной войны; рассмотреть основные проблемы аграрного сектора республики в послевоенное десятилетие и результативность предпринимаемых мер по их решению; проанализировать репрессивную политику государства в деревне Мордовии на протяжении сталинской эпохи; исследовать формы социального протеста крестьянства Мордовии против проводимой аграрной политики в конце 1920-х – начале 1950-х гг. ^ Источниковая база исследования. Для решения поставленных задач нами был использован обширный комплекс письменных источников (его более подробная характеристика дана во втором параграфе первой главы) следующих видов: законодательно-правовые акты, документы коммунистической партии, делопроизводственная документация, сельскохозяйственная и социально-политическая статистика, материалы периодической печати и источники личного происхождения. Их условно можно распределить на две группы: архивные источники и опубликованные в сборниках документов и материалов, статистических сборниках и т. д. Основу диссертационной работы составили архивные документы из шести архивохранилищ Российской Федерации: Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ) и Центра документации новейшей истории Республики Мордовия (ЦДНИ РМ), архива Управления федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Мордовия (архив УФСБ РФ по РМ), Государственного архива Самарской области (ГАСО), Государственного архива социально-политической истории Самарской области (ГАСПИ СО), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Установленный круг источников, а также современные методы обработки и анализа позволяют провести всестороннее исследование реализации аграрной политики на территории Мордовии с конца 1920-х до начала 1950-х гг. ^ Методологическая база работы основывается на принципах историзма, системности, всесторонности и объективности, ориентирующих на исследование событий и явлений минувшей реальности во всей их сложности, противоречивости, взаимной обусловленности, в полном соответствии со спецификой исторической эпохи. Поиск и апробация новых для отечественных историков теоретико-методологических подходов постижения советского прошлого России, после утраты марксизмом монополии в сфере научного познания, по-прежнему являются одной из самых актуальных проблем. Наибольшей популярностью пользуются три социологические макротеории – формационная, модернизационная и цивилизационная, но ни одна из них, обладая определенным набором достоинств и недостатков, не может претендовать на главенствующее положение. Оптимальным для анализа российской истории нам представляется использование современной концепции модернизации, суть которой в признании огромной вариативности ее моделей, осуществляемых в государствах, вставших на этот путь позднее стран евроатлантического мира и поэтому вынужденных их «догонять». Основные положения данной теории были использованы для достижения цели и решения основных задач работы, посвященной исследованию советской деревни в сталинскую эпоху, предполагающей сочетание макро- и микроуровневого подходов. Это дало возможность проанализировать не только процесс выработки и реализации модернизационной политики в аграрной сфере в ее глобальном масштабе, но и ее воплощение в жизнь на территории конкретного национально-государственного образования. Кроме того, был использован ряд положений формационного подхода, в рамках которого рассматриваются характерные черты такой социальной страты, как крестьянство, освещаются его место и роль в обществе, анализируются специфические черты развития аграрной сферы. Мы также опирались на способы реализации современных методологических подходов, представленные в трудах таких ведущих отечественных исследователей советского крестьянства, как В. П. Данилов, И. Е Зеленин, Н. А. Ивницкий, М. А. Вылцан, В. В. Кондрашин, В. Ф. Зима и др. В ходе исследования использовались общенаучные (исторический и логический, восхождения от конкретного к абстрактному и наоборот, анализ и синтез, индукция и дедукция и др.) и специально-исторические (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный и др.) методы. Особое место занимает герменевтический подход, используемый для интерпретации содержания текстов опубликованных и неопубликованных документов, на которых базируется диссертация. ^ Научная новизна исследования. В работе выделены основные этапы аграрной политики советского государства в деревне в конце 1920-х – начале 1950-х гг. и дана их общая характеристика. На основе широкого круга разнообразных источников как регионального, так и общероссийского (общесоюзного) масштаба проведено комплексное исследование процесса огосударствления аграрного производства и его особенностей на территории Мордовии, а также положения в сельском хозяйстве республики во время войны 1941 – 1945 гг. и первое послевоенное десятилетие. Осуществлен анализ репрессивной политики советского государства в деревне на протяжении сталинской эпохи. Выявлены конкретные последствия действия властей для аграрной сферы и сельского населения республики, среди которых спад производства продукции полеводства, уменьшение поголовья практически всех видов скота, обострение продовольственной проблемы. На примере Мордовии подробно проанализированы формы и методы социального протеста крестьянства против ломки традиционных социально-экономических отношений в 1930-е гг., а также проводившуюся государством политику в отношении колхозной деревни в военные и послевоенные годы. Диссертация призвана способствовать дальнейшей разработке фундаментальных проблем аграрной истории России и Мордовии, изучению ряда дискуссионных вопросов. В ней использованы результаты проведенных нами изысканий по проектам Московского общественного научного фонда при содействии Фонда Форда: «Налоговая политика и крестьянское хозяйство в 1920-е – 1930-е годы» (1996 г.) и Российского гуманитарного научного фонда: «Деревня Мордовии в годы коллективизации» (2002 г.), «Голодные годы в российской деревне в советское время: причины и последствия (на материалах Мордовии)» (2004 – 2006 гг.), «Власть и крестьянский социум в условиях модернизации советского общества в 1920 – 1930-х гг. (на материалах Мордовии)» (2006 – 2007 гг.). В научный оборот введены новые документы, среди которых основное место занимают не опубликованные архивные источники. ^ Практическая значимость исследования заключается в том, что представленные в нем материалы и выводы, предложенные подходы и методы могут быть востребованы как в научно-исследовательской, так и в учебно-педагогической работе: при создании обобщающих и специальных трудов по истории советского крестьянства Республики Мордовия и всего Средне-Волжского региона, разработке лекционных курсов и учебных пособий по аграрной истории советского периода, а также послужить дополнительным источником при разработке современных концепций реформирования сельского хозяйства. Новый фактический материал, основные выводы, методы обработки источников использовались нами при составлении и чтении лекционных курсов для студентов, обучающихся по специальности «История» в МГПИ имени М. Е. Евсевьева, написании глав учебного пособия «Мордовия в 1917 – 1953 годах. Курс истории», отдельных статей энциклопедии «Мордовия» (т. 1, 2). ^ На защиту выносятся следующие основные положения. 1. Новая экономическая политика в основном способствовала восстановлению довоенного уровня развития производительных сил сельского хозяйства мордовского края. При этом она в силу временной ограниченности хотя и не смогла разрешить основные проблемы развития деревни (аграрное переселение, полунатуральное хозяйство, узость материально-технической базы, зависимость от природных условий и т. д.), но для этого имелись все потенциальные возможности, если бы пошли по пути реализации заданий первого пятилетнего плана «отправного» варианта, т. е. без «скачков» и репрессий. 2. Особенностями реализации политики огосударствления сельского хозяйства Мордовии стала не только растянутость ее по времени до середины 1930-х гг., но и более значительное применение различного рода мер административного воздействия на крестьянство с целью ускорения коллективизации, особенно в годы первой пятилетки. Нажим на единоличников не ослабевал и в последующие годы и выразился в росте налогов, государственных заготовок сельскохозяйственной продукции, морально-нравственном и психологическом давлении со стороны советско-партийного руководства. 3. Особая роль в ходе реализации сталинской модели развития аграрной сферы отводилась репрессивной политике. В 1930-е гг. это «ликвидация кулачества», затронувшая вследствие слабого социально-экономического расслоения доколхозного крестьянства Мордовии фактически все слои сельского общества, а также «Большой террор» 1937/1938 гг. против «бывших кулаков», причинами которого стали провалы в социально-экономической политике в деревне во второй пятилетке; во второй половине 1940-х гг. новый всплеск репрессий связан с кампанией по реализации Указа от 2 июня 1948 г. 4. Положение в аграрной сфере Мордовии в 1930-е гг. свидетельствует о перманентном кризисе колхозной деревни, что выразилось в спаде производства продукции полеводства, уменьшении поголовья практически всех видов скота, резком обострении продовольственной проблемы, снижении численности сельского населения республики. 5. К концу войны с гитлеровской Германией колхозный сектор Мордовии оказался на грани развала вследствие действия как объективных (мобилизация материальных и людских ресурсов), так и субъективных факторов («нещадная эксплуатация» крестьянства), а также из-за повышения роли личного подсобного хозяйства колхозников в ущерб общественному. 6. Предпринятые в послевоенные годы усилия по укреплению партийно-политического влияния в деревне, усиление экономического и внеэкономического нажима на колхозы и колхозников не привели к восстановлению в полном объеме предвоенного уровня ее развития и улучшению материального положения сельского населения. 7. Крестьянство чутко реагировало на любые изменения в государственной политике, тем более связанные с изменением основ его существования. Уже первые попытки слома нэпа и рост административного нажима в ходе хлебозаготовок 1927 – 1929 гг. вызвали негативную реакцию в крестьянской среде. Методы сплошной коллективизации и «раскулачивания» привели к всплеску активных форм крестьянского протеста (террор против сельских активистов, поджоги колхозного имущества, массовые выступления), которые в Мордовии имели больший размах по сравнению с другими регионами Средней Волги. Социальная активность крестьянства стала затухать лишь к концу первой пятилетки, когда из деревни были удалены наиболее активные противники проводимой политики. В последующие годы стали преобладать пассивные формы протеста (агитация против колхозов, письма-жалобы в государственные и партийные структуры, уклонение от общественных работ и т. д.). ^ Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в более чем в 50 публикациях, в том числе в трех авторских и двух коллективных монографиях, двух главах коллективного учебного пособия, в четырех статьях в периодических изданиях, рекомендуемых ВАК РФ. Разные аспекты работы излагались в выступлениях на международных, всероссийских, межрегиональных, межвузовских и республиканских научно-практических конференциях (1994 – 2007 гг.) в г. Саранске, Нижнем Новгороде, Кирове, Самаре, Чебоксарах и Коломне. Основные идеи исследования были поддержаны Московским общественным научным фондом при содействии Фонда Форда (1996 г.) и Российским гуманитарным научным фондом (2002, 2004 – 2007 гг.).^ Структура работы. В соответствии с поставленной целью и задачами исследования диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, библиографического списка и приложений.^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫВо введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, его хронологические и территориальные рамки, цель и задачи, методологические подходы, научная и практическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту. В первой главе «Историография и источники» представлен анализ историографии поставленной проблемы и рассмотрена источниковая база работы. В первом параграфе выделены три основных периода развития историографии аграрной политики советского государства сталинской эпохи: первый период – конец 1920-х – середина 1950-х гг., второй период – середина 1950-х – середина 1980-х гг., третий период – вторая половина 1980-х – по настоящее время, а также дана их общая характеристика. В конце 1920-х – начале 1950-х гг. сформировалась концепция советской аграрной политики, тесно связанная с взглядами самого И. В. Сталина и его окружения на осуществленные в 1930-е гг. преобразования в деревне и развитие колхозного сектора в военные и послевоенные годы, изложенная в его личных выступлениях и трудах, в официальных публикациях решений коммунистической партии и правительства по аграрным вопросам4. Она базировалась на следующих основных постулатах: объективная необходимость перехода к сплошной коллективизации и «ликвидации кулачества», поддержка этого курса бедняцко-середняцкими массами деревни, неоспоримые экономические достижения колхозно-совхозного строя, его организационное и материально-техническое укрепление, а также рост товарности сельского хозяйства, подъем благосостояния колхозников в довоенные годы, эффективность колхозной системы в годы войны и т. д. В 1940-е гг. появились первые работы, в том числе в регионах, посвященные истории советского крестьянства военных лет и в послевоенные годы. Они были выполнены современниками описываемых событий и характеризовались односторонним показом силы и жизненности колхозного строя, трудового героизма колхозников5. Политические перемены в стране после смерти И. В. Сталина в марте 1953 г. дали толчок более глубокому и критическому анализу источников, способствовавшего разработке актуальных проблем истории советской деревни. Исследование крестьянства сталинской эпохи в данный период развивалось довольно противоречиво. Так, историческая наука вплотную подошла к переосмыслению соотношения достижений и провалов советской аграрной политики, что выразилось, прежде всего, в зарождении во время «хрущевской оттепели» и дальнейшем развитии целостной концепции коллективизации (В. П. Данилов, Н. А. Ивницкий, Н. И. Немаков, Ю. С. Мошков и др.6), которую можно считать альтернативной официальной, а также в критическом взгляде на основные проблемы колхозной деревни в военные и послевоенные годы (Ю. В. Арутюнян, М. А. Вылцан, И. М. Волков, И. Е. Зеленин и др.7). В исследованиях, посвященных довоенной деревне, было показано несоответствие производственной базы сельского хозяйства задачам сплошной коллективизации, критиковались форсирование Сталиным ее темпов, перекладывание вины за «перегибы» и «извращения» на местное руководство, рассматривались трудности становления и развития колхозного производства в годы первой и второй пятилеток. В трудах по истории колхозной деревни в 1940-е – начале 1950-х гг. убедительно доказывалась необоснованность утверждений о росте производительности труда в колхозах и расширенном сельскохозяйственном воспроизводстве в годы войны, рассмотрено тяжелое положение в аграрной сфере после победы над фашизмом. Вместе с тем давление партийной идеологии, постоянно звучавшая из стана официальной науки критика ограничивали возможность дальнейшей объективизации научных знаний по указанным выше проблемам, не позволяя донести новые оценки и суждения до широких читательских масс. Аграрная проблематика в то же время активно разрабатывалась и на уровне отдельных регионов РСФСР, при этом наиболее перспективным оказалось выявление их особенностей в ходе реализации основных задач политики в деревне8. Первыми научными исследованиями, в которых были привлечены статистические источники и широкий круг архивных документов по истории колхозного строительства в Мордовии, стали книги С. С. Ивашкина и М. В. Агеева9. Однако их содержание и выводы не вышли за рамки сложившейся к тому времени официальной традиции освещения истории советской деревни, фактически не затрагивались особенности «социалистического» переустройства сельского хозяйства республики, показывались лишь его позитивные результаты. Впервые на особенности коллективизации Мордовии, в частности на степень социального расслоения крестьянства, темпы колхозного строительства и его завершение, размах «кулацких» выступлений и др., обратили внимание в своих статьях Л. Г. Филатов, М. В. Дорожкин и И. Я. Яшкин10. Отдельные вопросы, связанные с развитием довоенной деревни, рассматривались также в работах В. С. Тягушева, показавшего роль сельских Советов в ходе проведения коллективизации, А. П. Лебедева, изучавшего деятельность политотделов совхозов Мордовии в 1933 – 1940 гг. и др.11 Своеобразную черту под советским этапом изучения советской деревни республики подвел вышедший в 1987 – 1989 гг. коллективный труд «История советского крестьянства Мордовии». Вовлечение в научный оборот новых архивных источников позволило показать в первой его части, что сельское хозяйство мордовского края к концу 1920-х гг. в целом восстановило дореволюционный потенциал и единоличное хозяйство не переживало упадка (А. П. Лебедев), в доколхозной деревне богатые хозяйства не играли существенной роли в социально-экономических отношениях (В. С. Лунин), а также попытаться оценить причины нестабильного развития колхозного строительства в 1932 – 1934 гг. (Л. Г. Филатов) и т. д. Начало «перестройки» оказало все же некоторое воздействие на содержание второй части этого коллективного труда и его авторы (например, Ю. И. Сальников, В. С. Ивашкин) признали, что коллективизация осуществлялась преимущественно административными методами, отметили наличие ряда кризисных явлений в развитии колхозного сектора в Мордовии в предвоенные годы. В целом каких-либо существенных сдвигов, например, в оценке довоенных преобразований, в этих трудах еще не произошло, хотя ряд положений, на которых они базировались, уже подверглись ревизии на общесоюзном уровне. Перемены второй половины 1980-х гг. способствовали развертыванию взаимовыгодного сотрудничества отечественных и зарубежных исследователей, которые за предшествующие десятилетия накопили значительный опыт критического осмысления истории российской деревни в советский период. Особый интерес в данном отношении представляют работы Т. Шанина о сущностных характеристиках крестьянства12, М. Левина с глубоким анализом политики коллективизации с точки зрения объективных условий и потребностей общества, Ш. Мерля о недочетах и недостатках в проведении экономической политики в 1925 – 1928 гг., избежав которые можно было продолжить политику нэпа без срыва в насильственную коллективизацию, Г. Хантера и Я. Шимера о возможности развития сельского хозяйства Советского Союза в 1930-е гг. без коллективизации13, Р. Маннинг о новой волне репрессий в деревне в 1937 г.14. С начала 1990-х гг. в научный оборот был введен огромный пласт архивных документов из многочисленных областных и республиканских архивохранилищ, что способствовало появлению новых исследований по аграрной тематике в большинстве регионов Российской Федерации15. Характеризуя современное состояние отечественной историографии, заметим, что ряд историков (В. П. Данилов, Н. И. Ивницкий, И. Е. Зеленин, В. В. Кондрашин, Н. Л. Рогалина и др.16), не подвергая сомнению необходимость модернизации мелкотоварного крестьянского хозяйства, сталинскую модель коллективизации считают все же наименее соответствующей интересам того общества и государства. С их точки зрения, форсирование сплошной коллективизации в СССР привело к полной дезорганизация и упадку аграрного производства, раскрестьяниванию и гибели основных производителей сельскохозяйственной продукции из-за массовых репрессий, депортаций и голода 1932 – 1933 гг., при этом кризисные явления не были преодолены и в последующие годы уже в рамках господствующего колхозного строя и если бы не война с Германией, «законсервировавшая» колхозы и сам сталинский режим, то его реформирование было бы неизбежным. Из работ В. П. Попова и В. Ф. Зимы можно сделать вывод, что послевоенная политика ужесточения эксплуатации деревни на фоне приоритетного восстановления и развития тяжелой промышленности руководства СССР только усугубляла тяжелое положение в аграрной сфере17. В то же время в современных публикациях присутствуют и более умеренные оценки результатов сталинской аграрной политики. Так, негативно оценивая методы коллективизации и «раскулачивания», а также чрезмерные жертвы среди крестьянства, ряд исследователей полагают, что это была определенная плата за преодоление военно-экономической отсталости СССР в условиях враждебного окружения18, при этом «авантюрный» индустриальный скачок выступал как наиболее реалистичный вариант социально-экономического развития СССР, а «нормальное» развитие было бы авантюрным19, что колхозный строй доказал свою жизненную силу в годы войны 1941 – 1945 гг.20 В Мордовии первыми из исследователей, предпринявшими попытку в конце 1980-х – начале 1990-х гг. отойти от традиционного изложения истории деревни в 1930-е гг. стали А. А. Красников, рассмотревший изменение социально-демографической структуры сельского населения, и Л. Г. Филатов, обозначивший основные проблемы и особенности коллективизации региона21. В новейшей историографии истории деревни Мордовии сталинской эпохи выделяется несколько актуальных научных направлений. Проблема функционирования крестьянской общины на территории Мордовии в годы нэпа, ее взаимоотношение с советской властью анализировали Т. В. Еферина22 и А. П. Солдаткин23, рассмотревший к тому же особенности деятельности местных органов управления во время коллективизации. Влияние советской налоговой политики в указанный период на крестьянское хозяйство было подробно изучено О. И. Марискиным24. Осуществление сплошной коллективизации в начале 1930-х гг., ее экономические и демографические последствия для мордовского народа, репрессивная политика в деревне рассматривались В. К. Абрамовым25 и автором данной работы26. Исследования сельскохозяйственного производства и положения колхозного крестьянства в годы Великой Отечественной войны представлены публикациями В. П. Лузгина и С. В. Митина27, напряженных взаимоотношений власти и крестьянства в послевоенный период – В. А. Ломшина28. Анализ историографии свидетельствует о повышенном внимании, уделяемом исторической наукой проблемам советской деревни первой половины ХХ в., на протяжении практически всех выделяемых в ее развитии периодов. Тем не менее, еще недостаточно изученными остаются особенности практической реализации аграрной политики в национальных республиках на протяжении всей сталинской эпохи, вопросы экономической эффективности огосударствленного сельского хозяйства и его управляемости, проблема противоречивости взаимоотношений крестьянства и советской власти в указанное время. Во втором параграфе характеризуется источниковая база исследования, включающая в себя широкий круг как опубликованных, так и неопубликованных источников различных типов, что дает возможность для взаимной проверки содержащейся в них информации. Основой работы стали неопубликованные документы и материалы из архивов г. Саранска, Самары и Москвы. В силу территориальной специфики исследования базовыми стали архивы Республики Мордовия и Самарской области, в которых было обследовано 35 фондов, наиболее значимыми среди них явились: фонды Мордовского окружного (ф. Р–149) и областного (ф. Р–238) исполнительных комитетов, фонд Совета министров МАССР (ф. Р–228), фонды Мордовского окружного (ф. 326) и областного (ф. 269) комитетов ВКП(б), фонд Статистического управления МАССР (ф. Р–662), фонд Земельного управления Мордовского облисполкома (ф. Р–309), фонд Прокуратуры Мордовской автономной области (ф. Р–437), фонд Министерства здравоохранения МАССР (ф. Р–435), фонд Министерства сельского хозяйства МАССР (ф. Р–516), фонд архива УФСБ РМ и др. Кроме того, в архивах Самарской области изучались фонды Средне-Волжского краевого исполнительного комитета (ф. Р–779), Куйбышевской краевой прокуратуры (ф. Р–1061), фонд Средне-Волжского краевого комитета ВКП(б) (ф. 1141). По своему характеру использованные архивные документы относятся к разным группам письменных источников, подчас существенно отличающимся по степени достоверного отображения действительности и информационной насыщенности. Для нас наибольшее значение имели секретные постановления Средне-Волжского крайисполкома и крайкома, Мордовского обкома и облисполкома, Совета Министров МАССР, докладные записки, отчеты в вышестоящие инстанции, хранящихся в самых различных архивных фондах (например, Мордовского облисполкома, Совета Министров МАССР, Мордовского обкома ВКП(б) и т. д.). Перегруженные идеологическими штампами, они все же дают больше достоверных сведений о методах реализации аграрной политики, отношении к ней крестьянства, состоянии сельскохозяйственного производства и т. п., чем официальные выступления руководителей Мордовии или сообщения в печати. Необходимо отметить, что власть обладала информацией о реальном положении дел в деревне из секретных сообщений вначале Мордовского облотдела ОГПУ, а затем УНКВД и МВД МАССР, а также Прокуратуры области и республики, но она в то время оставалась известной лишь ограниченному кругу лиц. Существенно обогатило эмпирическую базу исследования использование документов из архива УФСБ РФ по РМ, в котором были выявлены, прежде всего, сведения о массовых депортациях весной 1930 г. и в первой половине 1931 г., а также об учете «антисоветского» элемента по районам МАССР накануне войны, из Госархива РФ (фонд 4-го спецотдела МВД СССР, ф. Р–9479) – об итогах реализации Указа от 2 июня 1948 г. о выселении из сельской местности лиц, уклоняющихся от трудовой деятельности, из ГАСО и ГАСПИ – о размахе крестьянских выступлений на протяжении 1931 г. Для оценки социально-экономического развития доколхозной деревни большое значение имели материалы выборочных статистических исследований на основе группировок крестьянства по посеву, наличию рабочего скота и коров, сельскохозяйственного инвентаря, гнездовых переписей 1927 – 1929 г