Мятежная Франция. Затянувшееся дело Тема: Затянувшееся дело. Конец января 1643 годаАвтор: Лиорелин отправлено: 18.11.2004 21:51Жан торопливо взбежал по ступеням Дворца Правосудия и огляделся. Коренастую фигуру своего вчерашнего нанимателя он заметил сразу: насупленный крестьянин мрачно расхаживал туда-сюда, то и дело косясь на башенные часы, маленькая стрелка которых уже стояла на цифре два, а большая почти касалась двенадцати. Жан с облегчением вздохнул и, сделав самое серьёзное лицо, какое только мог, степенно направился к своему работодателю. Всю дорогу он боялся опоздать и упустить обещанные десять экю - деньги, достаточные для того, чтобы на год вперёд уплатить за его скромную каморку под самой крышей. Но ему всё-таки удалось явиться минута в минуту. Когда недоучившийся студент подходил к крестьянину, часы на башне успели отбить только первый удар. Пьер Демюза был невысок ростом, с сильно загорелым лицом и мозолистыми руками, явно привычными к любой работе. Маленькие серые глазки хмуро смотрели из-под кустистых бровей, неприязненно оглядывая представшую перед ним тощую фигуру. Однако сегодня Жан выглядел явно лучше, нежели его наниматель, не успевший вчера даже толком рассмотреть адвоката-недоучку. Домотканая, грубая одежда мсье Демюза явно проигрывала добротному костюму, в который был облачён будущий мэтр Готье. К тому же, его щёки успели округлиться, в глазах исчез голодный блеск, и весь его облик свидетельствовал о сытости и довольстве. Так что Пьер Демюза изрядно засомневался в составленном ранее мнении и поверил, что дело, ради которого он потратился на путешествие в столицу, будет иметь благоприятный исход. - Добрый день, мсье Демюза, - поклонился Жан. После общения с утончённым шевалье де Вильмореном этот простой знак вежливости получился у него удивительно изящно. - День добрый, - ответил крестьянин, неохотно снимая шапку и тут же водружая её обратно, словно боясь, что холодный январский ветерок сдует у него с головы редкие волосы. - Вы не передумали насчёт решения своего дела? - продолжал студент, серьёзно глядя на своего работодателя. - Если нет, то пойдёмте внутрь, здесь не слишком уютно для нашей беседы. Тот отрицательно мотнул головой и позволил увести себя в большой и мрачный зал, которым начинался Дворец Правосудия. Там они встали в нише высокого окна, и Жан, бросив быстрый взгляд вокруг - не помешает ли кто - предложил крестьянину изложить суть своего дела. - Тяжба у меня с соседом, сударь, - почёсывая затылок, доложил студенту мсье Демюза. - Оба мы хотим взять себе землицу, что как раз между нашими владеньями находится. Хороший такой заливной лужок, точно для моих коров кто сделал... Да только доказать Валькуру, этому упёртому барану, что спокон веку моя семья имела там выгон, никак не могу. Ему-то что, - с досадой заметил крестьянин, - он дочку за сына местного богача сватает, ну, а тот и рад помочь будущему родственничку - лужок-то в качестве приданого обещан. Жан понимающе вскинул светлые брови и спросил: - У вас есть бумаги, подтверждающие, что спорные земли являются собственностью вашей семьи? - Есть, а как же, - его собеседник запустил за пазуху широкую пятерню и извлёк на свет Божий пожелтевший от времени пергаментный конверт. В конверте обнаружилось несколько старых бумаг с несколько потускневшими чернилами и скреплённых сургучными печатями. - Вишь ли, ещё при Франциске моя прапрабабка ловко умудрилась выскочить замуж, и вместе с мужем ей досталась эта землица, - принялся объяснять мэтр Демюза, пока Жан неторопливо изучал предложенные ему документы. - Да вот только бумаг этих не хватает, чтоб доказать права семьи Демюза, - он сердито сопнул носом. - Я говорил с нашим бальи - толковый он мужик, порядочный, не то, что некоторые, - и он-то мне посоветовал в Париж ехать, дескать, нужная мне бумага где-то в Шатле обретается. Я туда было сунулся, да всё без толку. Никто меня слушать не захотел, отсылали один к другому, пока кто-то не посоветовал среди студентов нужного парня поискать. Жан покивал - он уже предполагал что-то подобное. Обычная история с провинциалами, даже с теми, кто живёт в Иль-де-Франсе. - У вас найдётся ещё пять экю? - спросил он задумчиво. - Я знаю одного чиновника в Шатле, который поможет вам, но не бесплатно. Обычно он берёт куда больше, - счёл нужным объяснить Жан, видя недовольное лицо крестьянина, - но для тех, кого к нему приводят студенты, делает значительную скидку. Главное же, - тихо добавил он, наклоняясь поближе к своему клиенту, - если ваш сосед тоже сейчас в Париже, он никогда не узнает, что вы нашли то, что вам так требовалось. Этот человек умеет держать язык за зубами. Этот аргумент оказался решающим, и Пьер Демюза согласился прогуляться с Жаном в Шатле. Правда, он не очень доверял этому мальчишке в хорошей одёжке - его старшему сыну было на вид столько же, сколько студенту-недоучке, и, как он не бился, наследничек не желал учиться уму-разуму. Так что кто его знает, этого парижского шалопая, что он может на самом деле. На лестнице Жан незаметно перемигнулся с Арно и Мишелем: мол, всё идёт как надо, ваша помощь пока не нужна. Студенты отирались у Дворца Правосудия не столько ради возможных работодателей, сколько чтобы удостовериться, что ушлый крестьянин не обманул их друга. Убедившись, что у него полный порядок, оба тихонько скрылись из виду, пока их не заметил Пьер Демюза. В Шатле Жан уверенно нашёл знакомого чиновника, и тот, не кичась, охотно отправился на поиски нужной бумаги. Хотя пришлось прождать почти два часа, результат того стоил: мсье Демюза стал обладателем копии документа, согласно которому его дальняя родственница Гийометта Трео получала в дар от любящего супруга заливной луг и ригу в деревеньке Понт-Об, что в провинции Иль-де-Франс. Услужливый стряпчий направил их к нотариусу, должным образом заверившего копию, после чего Жан подробно объяснил своему нанимателю, что и как ему следует сделать, чтобы окончательно получить во владение желанную землю. Довольный, мсье Демюза уплатил студенту обещанные десять монет и ушёл, крепко прижимая к груди, под плотной тканью дуплета, заветный документ. Жан проводил его задумчивым взглядом, мысленно пожелав удачи в тяжбе, и улыбнулся в первый раз за много часов. Сейчас, когда всё было позади, можно было сбросить маску серьёзности и снова стать самим собой. Впереди у него была долгожданная встреча с друзьями, кружка подогретого вина в «Пивном бочонке» и, возможно, ещё один вечер в компании с шевалье де Вильмореном. Впрочем, всё это могло подождать. Жан хотел присмотреть какой-нибудь подарок для Бланш, такой, чтобы одновременно порадовал девушку и не обязывал их обоих ни к чему серьёзному. Задачка была не из лёгких, и, прежде чем воплощать её в жизнь, следовало всё хорошенько обдумать.^ Автор: Луиза де Марни отправлено: 19.11.2004 05:25Кучер спешил. Поэтому он не перестал нахлестывать лошадей даже тогда, когда дорожная карета оказалась, наконец, на заветных парижских улицах. Луиза де Марни, молодая девушка неполных семнадцати лет от роду, была до полусмерти измучена почти недельной длительности переездом из южного Прованса в столицу. Эта зимняя поездка оказалась сущим мучением и для неё, и для старого упрямца маркиза Луи-Батиста д’Оржемона, отца Луизы. Разбитые дороги, попеременно размокшие до густой грязной каши, в которой намертво вязли и лошади, и колеса экипажа, или, наоборот, засыпанные снегом так, что слугам приходилось чуть ли не прокапывать путь карете, стылые постоялые дворы, подгоревший ужин и безвкусный завтрак, вечное головокружение от ежедневной тряски, чем-то напоминающей бесконечное плавание по бурному морю. Ужасно. Просто ужасно. Любой другой путник давно повернул бы назад, отложив долгое, полное неудобств и опасностей путешествие до весны. Но только не Луи-Батист. Со дня известия о смерти Ришелье маркиза словно подменили. Скучающий провинциальный аристократ внезапно вспомнил бурную молодость, полную придворных интриг. А может вспомнились ему красивые глаза королевы Анны, чей образ его сиятельство маркиз много лет трепетно хранили в сердце. Сборы были лихорадочно-торопливыми. Первые несколько дней щеки отца буквально пылали от снедающего его нетерпения. «Скоро ты увидишь Париж, дитя мое! - восклицал он, обнимая страдающую дурнотой от многочасовых прыжков колес по ухабам и колдобинам дочь. – Король Генрих говорил, что Париж стоит мессы. Он тем более стоит какой-то несчастной недели в пути». А сейчас на щеках Луи-Батиста пылал совсем другой огонь. Опасный огонь лихорадки. Нетерпеливый маркиз умудрился простыть где-то на полпути. И теперь метался в жару, заставляя Луизу украдкой шептать молитвы и торопить беднягу-кучера. Скорее! Юная маркиза уже предвкушала, что через несколько часов они будут дома. То есть, конечно, не дома. Домом она привыкла считать старинный замок Шато де Марни, отстроенный основателями рода де Марни на живописных берегах реки Вердон. Парижский дворец д’Оржемон, принадлежащий её отцу, девушка никогда даже и не видела. Но неужели во всем дворце не найдется теплой комнаты, мягкой постели и горячего питья для простуженного в дороге старика. Мадемуазель де Марни с беспокойством выглянула в окно. На улице темнело, в подворотнях домов кое-где уже зажигали масляные фонари. Один из слуг, повинуясь распоряжению молодой госпожи, тут же ускакал вперед, предупредить челядь о неожиданном прибытии хозяев. – Жак, голубчик, еще быстрее, - Луиза вновь окликнула кучера. – Отцу совсем худо. Тот покорно кивнул, присвистнул, остерегись, дескать, и щелкнул кнутом. Автор: Лиорелин отправлено: 20.11.2004 18.06Не удержавшись, Жан всё-таки завернул на набережную Сены, к небольшому рынку. Лодочникам было удобно сгружать свой товар прямо на берег и здесь же продавать его, вне зависимости от погоды и времени года. Правда, зимой темнело намного раньше, и студент боялся, что никого не застанет - время близилось к шести часам, и хотя день сегодня выдался необычайно погожий, солнце уже успело закатиться за островерхие крыши домов. Город всё больше окутывался ночным сумраком, в котором лишь звёзды освещали дорогу спешащим по своим делам горожанам. Луна должна была взойти часа на два позже, а фонари на улицах зажигали далеко не везде. Жан коротко вздохнул, обозревая опустевшую набережную, на которой ветерок с реки перебирал позабытые соломинки. Увы, сейчас он ничего не сможет найти, чтобы порадовать Бланш, даже с теми деньгами, которые обнаружил в бархатном кошельке в кармане своего кафтана. Он вздохнул во второй раз и повернул назад. Видимо, не судьба... придётся ждать до завтра. Хотя он ещё вчера договорился с друзьями о встрече в «Пивном бочонке», Жан решил, что сначала заглянет домой. Разгуливать по улицам Парижа с сотней золотых луидоров в кармане казалось ему подлинным безумием. Не приведи Господь, потеряет или, что ещё хуже, станет жертвой какого-нибудь карманника. Пускай уж лучше хранятся в надёжном месте, за выдвигающимся кирпичом у печной трубы, у которой он всегда отогревался после холодной улицы. А вот после этого можно будет смело идти в таверну и порадовать себя стаканчиком вина. Студент мысленно отметил себе, что надо бы сказать хозяйке дома, где он квартировал, о том, что его может искать некий шевалье. Уточнять, что он приходится ему другом, разумеется, не стоило, для мадам Легран довольно было знать, что у шевалье есть дело к будущему адвокату. Вдова и сама, бывало, спрашивала у своего постояльца совета в каком-нибудь особенно заковыристом случае, и не удивится визиту ещё одного клиента. Жану весьма льстило, что он сумел оказать услугу знатному господину, который, ко всему прочему, отнёсся к нему как к равному. Никто и никогда ещё не уделял ему столько внимания, сколько за прошедшие сутки, и что-то подсказывало будущему адвокату, что жизнь его больше никогда не будет прежней. Если б вчера он не проявил сострадания и прошёл мимо, то провёл бы ночь в холодной постели, на утро довольствовался бы яблоком и куском хлеба, а на встречу с мсье Демюза явился бы в едва просохшем, грязном платье. Не говоря уже о кошельке, полном золота, и знакомстве, сулившем весьма захватывающие перспективы. Жан позволил себе немного помечтать и потому отвлёкся от всего, что его окружало в данный момент. Он так часто пересекал улицы и переулки этой части Парижа, что помнил их до мелочей и шёл почти машинально, доверясь привычкам своего тела. Эх, вот бы нашлись у мсье де Вильморена какие-нибудь влиятельные друзья, которым бы потребовались услуги юриста - как бы тогда пригодилась рекомендация славного шевалье бедному студенту! А там, глядишь, одна услуга за другой, на него обратили бы внимание, заинтересовались подающим надежды молодым человеком, и он легко закончил бы университет. Кто знает, может, удалось остаться в столице, поступить на службу к толковому юристу и сделать карьеру, на которую он раньше не мог и надеяться... В грешный мир Жана вернули очень быстро и очень грубо. Замечтавшийся юноша как раз переходил дорогу и не расслышал предупреждающего свиста и щёлканья кнута. Что-то резко толкнуло его в правый бок, он упал, зацепился за что-то и проехал несколько туазов по земле. Остановки он уже не почувствовал: его сознание, не выдержав болевого шока, милосердно погасло, швырнув его в небытие.^ Автор: Луиза де Марни отправлено: 24.11.2004 06:43Карету слегка подбросило, потом послышались заковыристые ругательства Жака, и экипаж кое-как остановился. Незнакомый женский голос за окном пронзительно запричитал «Ой, убили, уби-и-и-или!». Недоумевающая Луиза, не дожидаясь помощи слуг, торопливо распахнула дверцу и решительно шагнула, не жалея розовых атласных ботиночек, прямо в парижскую грязь. – Госпожа, не надо бы вам на это смотреть! Сначала она толком не разобрала, что случилось. Темное пятно лежащего на земле человека почти сливалось со стремительно подкрадывающейся темнотой раннего вечера. Потом кто-то из зевак, - а их уже набежало изрядно, - предусмотрительно сбегал за факелом. – Чертово отродье, - продолжал ругаться кучер, - Свищу, ору… Нет, идет, звезды считает. Зрители не спешили помочь бедолаге, угодившему под колеса кареты. Зато вовсю строили предположения об его печальной судьбе. – Не дышит, - авторитетно заявил бородатый мастеровой, почесывая затылок. – Точно, преставился, - сухонькая старушка с корзинкой набожно перекрестилась. – Такой молоденький… Мадемуазель де Марни упрямо двинулась вперед. Вышколенные слуги, угадавшие намерения своей хозяйки, тут же растолкали зевак, освобождая ей дорогу. Он и правда оказался «молоденький», совсем мальчишка, худой и светловолосый, в щегольском берете с петушиным пером, который умудрился каким-то чудом удержаться на голове невезучего прохожего не смотря на падение. В остальном толпа ошибалась. Девушке потребовалась всего одна минута, чтобы убедиться: парень скорее жив, чем мертв. Хоть и без сознания. Причиной беспамятства скорее всего послужила глубокая кровоточащая ссадина на виске юноши. В остальном маркиза д’Оржемон пока не могла сказать ничего определенного. Если несчастного переехало колесом кареты, наверняка, он серьезно ранен. Если всего лишь толкнуло или зацепило, возможно отделается парой синяков. Луиза осторожно коснулась ладонью губ светловолосого. Крови нет. Это хорошо. И все же нужен доктор. - Ваше сиятельство, дайте им денег, - тихо посоветовал Жак. – Кому? – Не сразу сообразила маркиза. – Да кому-нибудь из этих… горожан. Пускай найдут мальчишке врача. Мадемуазель де Марни растерянно обвела взглядом собравшихся зрителей. Эти пожалуй что выкинут раненного в ближайшую придорожную канаву, а деньги поделят между собой. – Отнесите его в карету, - велела она. И, завидев недоумение на лицах сопровождающих, добавила. – Отцу все равно понадобится доктор. Где один пациент, там и второй. Слуги не посмели спорить. Бесчувственного юношу полуусадили-полууложили на бархатные подушки напротив страдающего от лихорадки Луи-Батиста. Маркиз вяло приоткрыл глаза, но не издал ни звука, не особо заинтересовавшись столь неожиданным соседством. Его сжигал болезненный жар, так что старику было не до внезапных остановок. Луиза уселась рядом с отцом, и вскоре карета вновь тронулась. На этот раз намного медленнее. Видимо Жак, хоть и поносил невнимательного мальчишку последними словами, все же чувствовал и свою вину в происшедшем. ^ Автор: Луиза де Марни отправлено: 26.11.2004 08:08На площади Этьенна во дворце д’Оржемон их уже ждали. Подъезд был ярко освещен факелами, вычурные чугунные ворота, украшенные гербами рода де Марни, распахнуты настежь, во дворе суетились слуги. Перед самым отъездом Луи-Батист отправил в Париж посыльного, предупредить мажордома о необходимости подготовить особняк к приезду хозяев. Луиза была уверена, что по нынешней погоде посланец ненамного обогнал их дорожную карету. У челяди было от силы пару дней на приведение в жилой вид дворца, который пустовал с тридцать пятого года. А тут еще новый гонец с требованием немедленно отыскать врача для простуженного маркиза. Все это вызвало у слуг лихорадочное состояние: они больше бегали и причитали, чем занимались делом. Что ж, по крайней мере в конюшнях, холле и спальнях было натоплено, Луи-Батиста и юношу, сбитого каретой, тут же укутали в одеяла, унесли в дом и уложили в постели, а маркизе подали кубок разогретого вина и поздний ужин. Правда, девушка была настолько измотана дорогой, что голода почти не чувствовала. Вино предало ей силы, а из всего многообразия блюд, приготовленных истосковавшегося по своей работе поваром, настроения у мадемуазель де Марни хватило только на кусок яблочной шарлотки со взбитыми сливками. – Что с лекарем? Как давно вы послали за ним, господин Мерсонель? – тут же принялась допытываться она у мажордома. – Как только прискакал слуга с вашим распоряжением, ваше сиятельство. Мэтр Дебрэнн будет тут с минуты на минуту. – Вы его знаете, этого Дебрэнна? Что он из себя представляет, хорош ли? - Не беспокойтесь, госпожа. Мэтр Дебрэнн пользует даже особ королевской крови, – старый слуга замолчал, а потом, заметив, что хозяйка продолжает нервничать, многозначительно добавил: - Говорят, он закончил Монпелье. Луиза удовлетворенно кивнула. Медицинский университет в Монпелье считался первым во Франции и одним из лучших в христианском мире. За исключением разве что Салерно. Маркизе не пришлось долго томиться в неизвестности. Лекарь был легок на помине, к тому же, мэтр Дебрэнн прибыл не один, а в сопровождении помощника. Врачи и «хирурги», или костоправы-цирюльники, относились к разным цехам. Но очень часто им приходилось работать вместе, особенно если врач предписывал сделать больному кровопускание. А кровопусканием по тем временам имели обыкновение лечить практически все недуги. - У меня для вас не один, а целых два пациента, мэтр, - немного виновато приветствовала эскулапа хозяйка дома. – По дороге моя карета сбила прохожего. Врач невозмутимо пожал плечами. – Это случается. Не принимайте близко к сердцу, сударыня. Бедняге повезло, что он остался жив, и тем более повезло, потому что я прихватил с собой господина Рэмю, он прекрасно разбирается в ушибах и переломах. Но начнем, я полагаю, мы все же с вашего батюшки? - Да, разумеется. Прошу вас, следуйте за мной. Сухощавый маркиз д’Оржемон почти полностью утонул в огромной пуховой перине, в камине жарко потрескивали дрова, но Луи-Батиста продолжал бить лихорадочный озноб. Служанка то и дело протирала лоб старика влажной губкой. Луиза тревожно перекрестилась. Её отец сейчас был больше всего похож на призрака. Правда, тяжело и хрипло дышащего призрака. Если лекарь распорядится сделать кровопускание, видит бог, маркиз этого не переживет. Но мэтр Дебрэнн, к счастью, не был сторонником теории «дурной крови». Правда, процедура, которую он велел исполнить, осмотрев больного, была по-своему не менее жестока. Промывание желудка отваром мелиссы и фимиамника - иными словами, банальная клизма. И так несколько раз подряд. – Это поможет от жара? – изумленно поинтересовалась маркиза д’Оржемон. – Вы будете удивлены результатами, мадемуазель, – заверил её врач. – Кроме того, я оставлю сиделке настойку цинхоны и розового корня. Хотя на самом деле лучшим лекарством для вашего отца будут горячее питье и полный покой. После того, как сеанс лечения был закончен и стонущий Луи-Батист - как и обещал эскулап, старику стало лучше, хотя он вряд ли в состоянии был это оценить после троекратной дозы промываний, - вернулся в постель, мэтр Дэбренн порылся в своих многочисленных лекарских запасах и извлек на свет божий небольшой амулет. – Бирюза; маркиз должен носить его, не снимая. Я навещу вас завтра утром. Составлю для больного гороскоп, тогда станет ясно, какие еще медикаменты и процедуры понадобятся. А теперь я готов взглянуть и на вашего второго пострадавшего. ^ Автор: Лиорелин отправлено: 01.12.2004 18:33Врача и его помощника проводили в левое крыло особняка, где разместили несчастного юношу. Мадемуазель д’Оржемон не стала идти вместе с ними - она и так едва держалась на ногах от усталости. Девушка решила, что навестит пострадавшего завтра утром, когда и он, и она будут чувствовать себя значительно лучше. Мэтр Дебрэнн и мэтр Рэмю внимательно осмотрели юношу, после чего хирург аккуратно взрезал на нём одежду, пропитавшуюся кровью, и таким образом оголил худой торс. Один из слуг, присутствовавших при этом, забрал пострадавшее платье - даже порванное и грязное, его можно было привести в порядок, чтобы оно и дальше служило своему хозяину. - Ну, я так и думал, - заметил мэтр Дебрэнн, разглядывая вспухший правый бок своего пациента. Однако на всякий случай он осторожно пощупал его рёбра. Юноша, по-прежнему пребывавший без сознания, даже не вздрогнул. - Сломано два ребра... вывихнуто плечо... и наверняка какая-нибудь из костей руки дала трещину. Да ещё он славно приложился головой, - добавил эскулап, рассматривая волосы, влажные от крови. - Это ему здорово повезло, - буркнул мэтр Рэмю, который во время монолога своего коллеги освобождал юношу от обуви и штанов. - Ноги целы, так, несколько ссадин и синяков. Будет бегать, как олень. И нас с тобой переживёт. - Вот и чудно, - удовлетворённо кивнул мэтр Дебрэнн, кивая служанке, чтоб поднесла таз с горячей водой. Вдвоём медики быстро отмыли кровь с худого тела и обработали ссадины и царапины. Затем Рэмю точными движениями поставил на место несколько вывихнутых суставов. С рёбрами пришлось туже, но долгие годы практики помогли ему справиться с этой нелёгкой задачей. Пока он сжимал грудную клетку пациента, Дебрэнн стягивал её прочной повязкой, чтобы повреждённые кости были плотно прижаты к месту перелома. Воспалённую кожу они смазали специальной мазью, которая должна была уменьшить жар, после чего наложили ещё одну повязку. Разбитую голову Рэмю обработал крепким вином, наложил на рану всё ту же мазь и туго перевязал. После этого юношу перенесли в кровать с подогретыми у камина простынями и, разжав зубы, влили в горло несколько ложек целебной настойки. Тот машинально сделал пару глотков, но в себя так и не пришёл. Впрочем, оба медика были настроены весьма оптимистично. - К утру оклемается, - уверенно заявил хирург, пока слуги тепло укутывали пострадавшего. - Я тоже думаю, что никаких осложнений не будет, - согласно кивнул мэтр Дебрэнн и обратился к слугам. - Недели две он проведёт в постели, главное, не давайте ему вставать и много говорить. Сломанные кости сначала должны срастись. И кормите его пока чем-нибудь не слишком тяжёлым: никакого жаркого, лучше бульоны и хлеб. Завтра, после того, как мы осмотрим господина маркиза, мы навестим его.Сознание медленно возвращалось к Жану. Голова раскалывалась, рёбра почему-то болели, а во всём теле была такая слабость, что не хотелось вылезать из кровати. Помутившийся рассудок спутал временные границы, и бедный студент Сорбонны вообразил, что всё ещё находится в домике на улице Фран-Буржуа, под гостеприимным крылышком маркизы де Невиль. Ну, да, разумеется, он вчера всё-таки переел, и его непривыкший к излишествам желудок взбунтовался на нерадивого хозяина. А давешние вина наутро ударили в голову, оставив после себя странный горьковатый привкус и невероятную сухость во рту. Жан попытался открыть глаза, но смог лишь чуть-чуть шевельнуть ресницами. Тем не менее, и этого было достаточно для того, чтобы неяркий свет, пробивавшийся в комнату из-за неплотно задёрнутых штор, резанул по глазам. С трудом подняв левую руку - правая почему-то не желала его слушаться - Жан прикрыл глаза ладонью и повторил попытку, на сей раз удачно. Хотя любое движение глазных яблок в глазницах отдавалось в голове колокольным набатом. Слабый стон сорвался с его губ, и юноша не сразу сообразил, что он принадлежит ему. - Пить, - прошептал он, вяло ворочая языком и медленно озирая ближайшие окрестности, прилегавшие к кровати. К счастью, слева, на маленьком столике, обнаружились кувшин и глиняная кружка с водой. Превозмогая головокружение и слабость, Жан ухватил кружку, поднёс к губам и сделал несколько глотков. Последнее действие немедленно отозвалось болью в рёбрах, столь неожиданной, что он едва не расплескал воду. - О Господи, - хрипло пробормотал он, медленно ставя кружку на место, - Господи, ну надо ж было вчера так нажраться... Ведь знал же, знал, чем всё обернётся на утро. А всё равно впихивал в себя пироги и нугу, паштеты и вино, напрочь лишившись рассудка. Как теперь, со страдающим животом и больной головой, ему вставать и куда-то идти? В два у него встреча у Дома Правосудия... десять экю - они на дороге не валяются. А как их добыть, если он лежит пластом?.. Собрав силу воли в кулак, он всё же попытался встать. Ему лишь немного удалось приподняться над подушкой, как неожиданная резкая боль пронзила его рёбра и в одно мгновение уложила обратно. В глазах у него потемнело, что-то горячее щекотнуло за ухом, и, вскрикнув, он потерял сознание. Впрочем, ненадолго: уже через несколько минут Жан ошалело водил глазами туда-сюда, судорожно хватая губами воздух. Внезапный приступ вернул ему память о минувшем дне, и теперь он пытался понять, каким чудным образом его перенесло с парижской улицы в эту комнату. То, что находился он не у маркизы, было ясно сразу: здесь пахло пылью, обстановка не отличалась особой изысканностью, да и женщина, вошедшая в комнату на его стон, не была похожа на Жавотту. - Лежи, лежи, милый, - сказала женщина, подходя к кровати и поправляя одеяло. - На-ка, выпей, легче станет. Она поднесла к его губам непонятно откуда взявшийся металлический бокальчик, заполненный чем-то густым. Неизвестное питьё имело кисло-горький запах, но неожиданно оказалось сладким. Жан облизнул сухие губы, едва сдерживая стон. Очередной глоток отозвался новой жестокой болью в рёбрах. - Что... случилось?.. - с трудом произнёс он. - Где... я?.. Женщина вздохнула и положила мягкую ладонь ему на лоб. Тот был горячим, но сухим. - Ты, милый, вчера угодил под карету наших господ, - наконец сказала она. - Они как раз в Париж возвращались и сильно спешили... Мне говорили, шёл ты через улицу, никого не замечая, вот и пострадал. Хорошо хоть, наша маркиза девушка добрая, она тебя приказала с собой забрать. Иначе никогда тебе не увидеть следующего рассвета. - А... где я?.. - снова спросил Жан, весьма смутно припоминая удар, сбивший его с ног и лишивший сознания. - В отеле д’Оржемон, что на площади Святого Этьенна, - объяснила женщина. - Тебя вчера врачи осмотрели, перевязали и наказали две недели лежать. И много говорить запретили. У тебя, милый, косточки сломаны, потому и двигаться нельзя. Так что лежи, я здесь неподалёку, и время от времени буду к тебе заглядывать, - она снова погладила его по голове. - Не переживай, мы тебя быстро на ноги поставим.^ Луиза де Марни отправлено: 04.12.2004 02:14Этим утром Луиза проснулась поздно. С удовольствием провалялась в мягкой (наконец-то!) постели почти до обеда, наслаждаясь сладкой полудремой, а главное, отсутствием тряски. Она чувствовала себя чуть ли не моряком, после долгого плавания вернувшимся на твердь земную. Наконец девушка с сожалением поняла, что дальше задерживаться в постели просто неприлично. Слуги чего доброго решат, что она тоже больна. Нет уж, заполучить клизму с легкой руки мэтра Дебрэнна у мадемуазель де Марни не было ни малейшего желания. Пришлось выползать из-под одеяла и требовать служанку со свежей рубашкой и тазом для умывания. Одно из преимуществ юности состоит в том, что утренний туалет не занимает много времени. Не прошло и четверти часа, как маркиза д’Оржемон, свежая и даже немного румяная после холодной воды и крепкого целительного сна, неторопливо спустилась в гостиную. Дворец был огромным. Куда там старинному Шато де Марни, замку, больше походившему на крепость, чем на этот помпезный отель д’Оржемон. Луиза мигом почувствовала себя неуютно среди гигантского обеденного зала. – Прикажете подавать завтрак, ваше сиятельство? - М-мм… Пожалуй, я ограничусь бульоном. У себя в комнате. Чуть позже. Что с моим отцом? – Маркиз спит. Господин лекарь не велели его тревожить. – А второй… гость? Тот юноша, которого вчера сбила наша карета? – Не знаю, ваше сиятельство, - почтительно поклонился слуга. – За ним присматривает Мария. Левое крыло особняка занимали комнаты прислуги и хозяйственные помещения. С кухни заманчиво тянуло чем-то аппетитным. Мадемуазель де Марни невольно улыбнулась. Кажется, её талии угрожает серьезная опасность – повар, который отдает предпочтение свежей сдобе. Из-за неплотно прикрытой двери доносились негромкие голоса. Мягкий женский, наверное это и есть Мария. Луиза пока еще слабо ориентировалась среди пестрой толпы свалившейся ей на голову многочисленной дворцовой прислуги. И тихий мужской. Слышно было, что слова даются раненому с трудом. Ну, по крайней мере, он жив, в сознании и может разговаривать. Юная маркиза облегченно вздохнула. Первую половину ночи её мучил «дорожный» кошмар, в котором карета отправила на кладбище добрую дюжину парижан. Девушка осторожно тронула дверную створку. Разумеется, та тут же предательски скрипнула. Дверные петли в этой комнате наверняка не смазывали много лет. Служанка торопливо обернулась, и юноша, несмотря на слабость, повернул голову на подушке. – Ваше сиятельство! Мария присела в глубоком поклоне. Луиза кивнула в ответ, надеясь, что кивок получился не слишком высокомерным. Служанка застала её врасплох. Парижская челядь следовала этикету гораздо в большей степени, чем их прислуга в Провансе. – Как он? - Лучше некуда. Правда, милый? – Мария уверенно указала на своего подопечного. – Мэтр Дебрэнн сказал, помяло его чуток, ребра поломаны, плечо вроде как вывихнуто. Отлежаться ему надо. Недельки две. А там и на ноги встанет. Жан неуверенно заерзал на постели. Когда он пытался разглядеть девушку у двери, в глазах начинало двоиться. Наверное, это оттого, что у него страшно болит голова. Голова… Почему же она болит… Потому что его сбила карета, вот почему. А у двери, наверное, та самая «добрая маркиза»… Готье понимал, что просто валяться бревном, когда расспрашивают о его здоровье, да еще таким нежным голоском, в высшей степени неучтиво, но ничего не мог поделать. Горло вновь пересохло, и все, на что хватило сил – невнятный тихий стон. Луиза закусила губу. Зрелище чужих страданий никогда не оставляло её равнодушной. Тем более что в несчастье этого юноши изрядная доля её вины. – Тише, - сиделка мягко, но настойчиво прикрыла рот Жана ладонью. – Сказано ж тебе было, нельзя тебе разговаривать. Лучше спи… - Мария, когда он сможет говорить…, - мадемуазель де Марни замялась, - узнай, кто он и откуда. Возможно, нужно уведомить кого-нибудь из близких о том, что произошло. Служанка послушно кивнула. – Разумеется, ваше сиятельство. ^ Автор: Лиорелин отправлено: 08.12.2004 0:23Юная маркиза д’Оржемон нисколько не ошиблась, когда решила, что нужно сообщить близким несчастного юноши о том, что с ним случилось. Поначалу, когда Жан не пришёл отмечать успешное завершение дела в трактир, его друзья несколько удивились. Ну, мало ли, решил заскочить домой, переодеться и припрятать заработанные монеты, чтоб не подвергать их излишнему риску. Но к восьми часам студенты стали проявлять закономерное беспокойство, которое лишь усугубилось, когда в «Пивной бочонок» вошёл хорошо знакомый чиновник из Шатле и подошёл к ним, чтобы поприветствовать. - А где ваш приятель? - поинтересовался мэтр Латон. - Я-то думал, он, как это у вас принято, давно сидит здесь вместе с вами. Студенты молча переглянулись, и Арно спросил: - А в котором часу вы с ним расстались? Чиновник нахмурил лоб, припоминая. - Где-то в начале шестого, - ответил он. И пояснил: - Я отправил его, вместе с клиентом, к нашему нотариусу, а потом видел, как он пошёл в сторону Латинского квартала. - За это время можно было раз десять смотаться туда и обратно, - буркнул Пьер, недовольно глядя в пустую кружку. Впрочем, беспокоил его не факт отсутствия в ней вина, а непонятная задержка Жана. - Может быть, он говорил вам, что собирается заглянуть куда-нибудь перед тем, как пойти сюда? - продолжал расспросы Арно. - Так, вскользь упомянул... Мэтр Латон отрицательно мотнул головой. - Нет, он вообще не говорил ничего, что не относилось бы к делу. Да и виделись мы всего ничего. Так что, - чиновник развёл руками, - я больше ничем вам помочь не могу. Студенты уныло кивнули, и их собеседник направился к столу, за которым его ждали собратья по цеху. - Хорошенькое дельце вырисовывается, ничего не скажешь, - негромко заметил Мишель, задумчиво разглядывая удаляющуюся спину мэтра Латона. - Где он может быть в такое время? Домой к нему, что ли, заглянуть?.. - Если не придёт, непременно заглянем, - произнёс Арно. - Да, вот ещё... вы должны были заметить: Жан сегодня не пришёл на лекции. А к Дворцу Правосудия бежал так, словно страшно опаздывал. Такого за ним отродясь не водилось. - И одет он был иначе, - оживляясь, добавил Пьер. - Я ещё удивился: откуда он себе такое платье раздобыл? Если б не знал, что он, как и мы, считает каждое су, то решил бы, что наш друг внезапно разбогател. - Ну, это полная чушь, - заявил Арно. - Кабы разбогател, мы б об этом первые узнали. - Эгей, парни, - Мишель неожиданно перешёл на заговорщический шёпот, - а ведь не мы одни гадаем, где наш Жан. Тут есть кое-кто ещё, кто о нём думает... - Ты только заметил? - усмехнулся Арно. - Она давно на нас поглядывает. Я даже жду: вдруг подойдёт. То-то Жозефа разозлится... - Угу, - сказал Пьер, - размечтался. Мы тогда вообще можем забыть сюда дорогу. - И что толку, если подойдёт? - поддержал его Мишель. - Было б у нас, что ей сказать... Студенты снова переглянулись и вздохнули. Они не знали, бояться им или сердиться на загулявшего приятеля. Жан никогда и никуда обычно не опаздывал, и требовалось что-то по-настоящему невероятное, чтобы он пропустил занятия в университете, вероятного клиента или встречу с друзьями. Ведь больше ничего важного в его жизни пока не случалось. Но его друзья страшились признаться себе, что с их другом может приключиться нечто ужасное. - Чего