Экономика имеет определяющее значение на все общественные процессы, что бы там ни говорили "носители духа культуры", и потому на протяжении цикла долговременных колебаний в экономике, мы можем видеть как вместе с колебаниями нормы прибыли, стоимости и цены рабочей силы, изменяются и все общественные процессы – конъюнктура рынка, величина спроса и предложения, безработица, уровень преступности, динамика самоубийств и душевных заболеваний, и т.д.
В фазе экономического подъема вместе с укреплением экономической мощи государства крепнет и общественная мораль, доминирующая идеология объявляется самой правильной и вечной общечеловеческой ценностью. Власть и интеллигенция поют песню величию страны и нации, попутно поучая другие страны правильному принципу государственно-экономического устройства.
Когда же начинается фаза падения экономических показателей, как например в начале 1990-х годов, вектор общественных тенденций меняет направление:
"Федеральный резерв предлагает самые низкие учетные ставки за последние 30 лет на краткосрочные ссуды. Уже который раз за 92 год отмечается падение курса акций в Японии." («Голос Америки» 12 апреля 1992 года)
Собственно, процесс падения экономических показателей мы видели на практике. Единственное, что сгладило этот процесс во времени, и даже на некоторое время выправило тенденцию, это развал экономики Советского Союза. Товары из США и Европы заполнили открывшийся для западного капитала рынок бывшего соцлагеря, что дало даже толчок развитию западной экономики. Но это долго продолжаться не будет, рано или поздно рынок насытится, что мы уже можем наблюдать отчетливо, и потому падение должно быть более резким и глубоким, сравнимым с "великой депрессией" 1930-х годов.
Как отмечалось выше, процесс падения экономических показателей связан с тем, что на арену общественной жизни и производства приходит новое поколение рабочей силы. Величина зарплаты, сформировавшаяся на базе стоимости рабочей силы ушедшего из производства поколения, не может обеспечить удовлетворение потребностей нового поколения рабочей силы. Возросшие материальные и духовные потребности нового поколения не могут быть удовлетворены ни духовным содержанием труда прежнего поколения, ни духовным содержанием свободного от работы времени прежнего поколения, ни продолжительностью рабочего и свободного от работы времени, ни, само собой, величиной зарплаты. А потому значимость труда как источника средств для удовлетворения материальных и духовных потребностей, и как способа самореализации,падает. Моральные устои и принципы прошлого поколения рабочей силы уже не меют того значения в структуре ценностей нового поколения, какое было у ушедшего поколения рабочей силы. Поэтому с приближением к очередному структурному кризису, на поверхности общественной жизни и производства явно выступает ухудшение отношения к труду, законам, ценностям, - ко всему, что олицетворяет собой уходящее поколение рабочей силы. Упадок трудовой и общественной морали, пренебрежение к законам и этическим принципам прошлого поколения, утвердившимся в обществе, является следствием противоречия между возросшей стоимостью рабочей силы, и её низкой ценой; между возросшими потребностями и узкими возможностями их удовлетворения. Когда даже самый интенсивный труд не может дать необходимых средств существования, необходимых средств для удовлетворения материальных и духовных потребностей, то просто незачем работать хорошо и много – выше потолка назначенной, а не заработанной зарплаты, не получишь.
"Опрос, проведенный институтом Эмнида показал, что за последние годы катастрофически возрос удельный вес людей, считающих работу лишь неизбежным злом, средством для зарабатывания денег. Этот процент особенно высок среди молодого поколения. Отчетливо выражено стремление иметь больше свободного времени; желание трудиться на нескольких работах заметно поубавилось." (Вернер Зигерт, Лючия Ланг "Руководить без конфликтов" М. 1990 г. стр.257)
Структурный сдвиг в потребностях нового поколения объясняет отчасти и сокращение рождаемости в развитых странах, хотя главная причина в другом. Когда в обращение поступили дешевые противозачаточные средства, политики и ученые Запада, обеспокоенные опережающим ростом населения, надеялись. Что это сможет сократить рождаемость в развивающихся странах третьего мира, где нехватка продовольствия всегда была хронической. Однако, уровень рождаемости упал не в Индии или Зимбабве, а на Западе. Демографы нашли причину в противозачаточных средствах, но дело в том, что в 70-х годах на арену общественной жизни развитых стран вышло новое поколение рабочей силы, с возросшими потребностями. А стало быть, с возросшей потребностью самореализации.
Естественно, капиталистические производственные отношения, и тем более в фазе монополизации, когда не заработать денег на удовлетворение материальных и духовных потребностей, сужают возможность самореазации, а появление детей и того более. Поэтому с ростом общего уровня образования, вместе с возрастанием потребностей, снижается общий уровень рождаемости, а срок рождения детей сдвигается на более поздний срок, когда после создания материальной базы жизни, после достаточного удовлетворения материальных потребностей, рождение и воспитание детей становится духовной потребностью.
Однако, вернемся к противоречию между новым поколением рабочей силы и установленными производственными отношениями. несмотря на жесткие требования, число нарушений трудовой дисциплины растет, как растет количество прогулов и текучесть кадров. В компании «СААБ» в Швеции к началу кризиса 1970-х годов текучесть кадров достигла 70 процентов в год.
"В 70-х годах США побили рекорды капиталистического мира по прогулам, текучести кадров, сознательному снижению темпов работы, забастовкам, выпуску продукции низкого качества… По существу, в 70-х годах произошло неафишированное восстание молодого поколения рабочего класса против отношений господства и подчинения на производстве." («Вопросы экономики» №9 1990 г. стр.132)
Такой моральный настрой, конечно, не способствует подъему экономики. Начинаются поиски причин. Но поскольку истинные причины остаются до сих пор недоступными для дворников и академиков, то все обращаются в субъективным причинам. Снижение доли умственного труда, когда потребительная стоимость рабочей силы волевым порядком её собственника – рабочего, снижается до уровня цены рабочей силы, проявляется в видимой части труда как неумение работать, а закон экономии рабочего времени проявляется как уклонение от работы, и потому второй отряд рабочего класса – ветераны труда, работники предпенсионного возраста, вкупе с журналистами и социологами сразу находят причину – молодежь не хочет работать! Интеллигенты всякой масти, видя "неумение" работать, добавляют – и не умеют работать! И поднимается волна обличительства – ветераны: да мы за 50 рублей работали, а они за 200 не хотят! Интеллигенты: (прямо не скажешь рабочим – мол, вы, ханыги, только у пивных ларьков стоять можете, интеллигентность не позволяет, а потому говорят абстрактно, расплывчато, как бы не отделяя себя от народа, что также в духе интеллигенции не отделять себя, а вернее – отждествлять себя в качестве народа) мы разучились и не умеем работать! И так не только у нас, но и во всех странах в соответствующей фазе длинной волны. Так после многих поражений в конкурентной борьбе с японцами, американские политики, журналисты и экономисты почти убедили американский народ в том, что он разучился и не хочет работать.
Однако, обвинениями в адрес рабочих и всего народа положение не исправишь. Падение экономических показателей продолжается, и поскольку старое идеологическое обеспечение уже не может подсказать пути выхода из кризиса, то как всегда наготове имеются уже готовые рецепты от интеллигенции разной масти. Националисты кричат, что во всем виноваты евреи, лица "кавказской" национальности, русские, сербы, армяне, и т.д., в зависимости от страны. Причем, сплошь и рядом, все националисты, признавая за своим народом все права, придя к власти, освободившись, так сказать, от "национального угнетения", не желают признавать прав человека за другими национальностями.
Песня фундаменталистов также проста и незатейлива. В молодости и солнце ярче светило, и все знают, что когда-то в старые добрые времена всем жилось хорошо и счастливо, страна была сильна и богата, а потому следует вернуться к фундаментальным принципам и ценностям прошлого. Однако, новое поколение идти в прошлое не желает, и потому ломает не только сопротивление монополистического капитала, но и рамки этических принципов и морали старого поколения, что ярко видно на примере расширения сексуальной свободы.
Предыдущая сексуальная революция произошла во время структурного кризиса 1970-х годов, когда на арене общественной и производственной жизни решающее значение приобрело новое поколение рабочей силы. Оно утвердило свой принцип морали – секс до брака не является грехом, а вполне нормальное явление. (Естественно – на горизонте развитого капитализма.) И сейчас, на рубеже XX-XXI веков, когда приобрело решающее значение новое поколение рабочей силы, похоже утвердится новый моральный принцип в сфере сексуальных отношений. Можно предположить, что им будет свобода секса и в браке. Расширение сексуальных мотивов в кино, литературе, популярной музыке, подчеркивание сексуальности в имидже и моде дают представление о содержаниии нового принципа морали и этики в личной жизни. Однако, не будем отбивать хлеб у специалистов, даже ради повышения читабельности сего трактата, тем паче что наше дело все таки – политэкономия.
Таким образом, вместе с новым поколением на смену доминирующей идеологии должна прийти новая. Набор идеологий не так велик, и мы уже видели в истории капитализма республиканскую идеологию, демократическую идеологию, националистическую, фашистскую. Коммунистической идеологии, несмотря на заверения советской олигархии партийного аппарата, не было, и по своей форме советская идеология по всем признакам подходит под общеизвестное определение патернализма, когда капиталист и капиталистическое государство объявляется благодетелем простого народа. Идеология патернализма была на Западе доминирующей до структурного кризиса 1970-х годов, когда на смену пришла идеология "человеческого фактора". Наши интеллигенты как всегда подбирают с исторической помойки то, что туда выбросил Запад. То, что они усиленно нам вбивают в мозги через печать и телевидение – мол, предприниматель, это самый полезный член общества, который заботится не о своих прибылях, а о потребителе, что чем богаче капиталисты, тем богаче простой народ, и тому подобная лабуда, - всё это пройденный этап патерналистской пропаганды на Западе.
Разительный контраст между высоким образовательным уровнем рабочей силы нового поколения, и бедным творческим началом трудом, вкупе с авторитарными отношениями господства аппарата управления, подвигнул профсоюзы на Западе ещё до кризиса 1970-х годов выдвинуть требование "гуманизации труда". С разгаром кризиса настоятельная необходимость этого была понята и капиталом. Руководителей всех уровней стали призывать отказаться от авторитарного стиля управления, взяв, к примеру, японский метод и "философию гармонии" между трудом и капиталом. Рынок захлестнула фолна разного рода литературы и форм услуг для предпринимателей, толкующих и советующих как повысить творческое начало в труде рабочего и служащего, разного рода теорий "человеческих отношений" на производстве и новых методов управления, когда к управлению производством привлекаются рабочие и рядовые служащие.
С марксистской точки зрения – это ростки нового в старом, ростки социалистического самоуправления в капитализме. Японские "кружки качества", разного рода бригадные и коллективные формы организации труда, подготовят капиталистическое производство к социалистическим производственным отношениям. И в этом, как и везде, впереди – крупные компании, как "Рэнк ксерокс" или "Вольво".
"Переход на бригадный метод позволил увеличить производительность труда на заводе компании "Дженерал электрик" на 250 процентов." («За рубежом» №34 1989 г.) А у нас как всегда все наоборот - приезжают австрийские фермеры в начале 1990-х годов к оренбургским немцам изучать опыт коллективного хозяйствования, а наши немцы как раз разбегаются из колхозов по индивидуальным хозяйствам.
Однако,самоуправление или участие в управлении не является целью ни для капиталиста, ни для рабочих. Являясь формой, оно должно иметь материальную базу, форма должна иметь содержание, коим, относительно рассматриваемой проблемы, является доход, заработок. Поэтому для того, чтобы коллективные формы дали ожидаемый результат, пришлось внедрить различного рода системы зависимости зарплаты персонала предприятия от результатов работы всего предприятия, тем самым делая зарплату уже как бы не ценой рабочей силы, а доходом, то есть, делая зарплату немного "социалистичней". Налицо, как и вывел Маркс в своем анализе, появление в старом обществе, в старой форме, элементов новых форм и содержания будущего способа производства, поскольку амоуправление и доход, не ограниченный рыночной ценой рабочей силы, являются одними из базовых элементов социалистического способа производства. Так в магазинах сети "Уолл март" 25 процентов прибыли распределяется трудовым коллективом магазина, а это не что иное как распределение по социалистически. Поэтому недаром Сэм Уолтон, которому принадлежит сеть "Уолл март" является самым богатым торговцем в США. если, конечно, эти сведения верны, ведь проверить у меня нет возможности, а то и там хитроумно-поповской балды хватает – прослушает бизнесмен курс лекций в консалтинговой фирме о японских кружках качества, "человеческом факторе" как двигателе успеха, и начинает кампанию внедрения новых форм управления. Вы, мол, ребята, давайте работать хорошо и много, приобщайтесь к управлению фирмой, намекает, что в случае увеличения прибыли и зарплату повысит, но денежки зажмет. Как у нас это было в приснопамятные времена показухи горбачевского самоуправления, демократизации производства и хозрасчета – управление коллективу, а денежки – государству. Работяг на мякине пропаганды не проведешь, они отлынивают от такого бесплатного подарка, и бизнесмен делает "глубокомысленный" вывод, точно такой же как у наших демократов-бюрократов – коллектив не может управлять предприятием, социализм – это плохо, капитализм – это хорошо. Именно поэтому японский опыт повышения качества и эффективности производства не прижился на Западе и в США.
Но такие радикальные поиски выхода из кризиса не происходят на всем горизонте производства, а отрицательные результаты отпугивают остальных капиталистов. Поэтому все идет своим чередом - обновленный рабочий класс ломает сопротивление капитала и монопольная цена рабочей силы уничтожается. Эквивалентность обмена восстанавливается, становится более выгодным хорошо и много работать, повышенная зарплата увеличивает потребление и спрос, экономика идет в гору. Обновленная общественная мораль укрепляется, растет национальное самосознание и гордость. Журналист "Известий" так отметил общий фон прессы во Франции в 80-х годах, после кризиса 1970-х годов:
"Сошли с газетных полос дискуссии о причинах стагнации… о "неумении" французов работать – "ленивой" Франции, о кризисе ее институтов и упадке культуры." («Известия» 14 августа 1990 г.)