Содержание
Введение
1. личностьсвятополка в «Повести временных лет»)
2. События1015 — 1019 годов в «Повести временных лет» и «Эймундовой саге»)
Заключение
Списокиспользованных источников
Введение
«СвятополкI Окаянный (около 980 — 1019), князь туровский с 988, киевский в 1015 — 1019.Старший сын Владимира I. Убил трёх своих братьев и завладел их уделами. ИзгнанЯрославом Мудрым; в 1018 с помощью польских и печенежских войск захватил Киев,но был разбит» [6, c.1193]. Этанебольшая выдержка совершенно точно отражает классический общепризнанныйисторический подход к личности князя Святополка Владимировича (или Ярославича)и событиям 1015 — 1019 годов в Киевской Руси. Однако далеко не всеисследователи согласны с данной концепцией: предположение о непричастностиСвятополка к смерти его братьев Бориса, Глеба и Святослава высказывал ещё в 1969 г. В. Л. Янин. Как пишет по этому поводу И. Н. Данилевский: «В то время, чтобы сделать подобноезаявление в печати, нужно было иметь мужество. Отход от официозных стереотипови оценок не поощрялся»[1].
Важнейшимисторическим документом, на котором основывается официальная оценка личностиСвятополка, является «Повесть временных лет» — общерусский летописный свод,составленный в Киеве во втором десятилетии XII-го века предположительно монахом Нестором. Текстповести, неоднократно редактированный, включает в себя летописные своды XI-го века и другие источники. Не ставя под сомнение ценность иисторический вес данного произведения, следует обратить внимание на спорностьдостоверности описания в «Повести временных лет»некоторых событий. Непосредственно касаясь темы «преступлений» Святополка Окаянного, исследователь Н.Н. Ильин подчеркнул одну особенность деятельности монастырских писателей времёнДревней Руси: «Искусственность в изображении отрицательных черт Святополкавыступает тем резче, что мрачная его деятельность и личность сопоставляется скротостью и христианским всепрощением убитых братьев»[Цит. по 10].
Менееизвестен и распространён ещё один интересный документ — «Сказание об ЭймундеРинговиче и Рагваре Агнаровиче» (краткое название — «Эймундова сага»). Послеопубликования его О. И. Сенковским и М. П. Погодиным прошло уже больше 100 лети он стал библиографической редкостью. В саге рассказывается о двух отважныхскандинавских витязях, нанятых Ярославом Мудрым в Скандинавии в трудном длянего 1015 году и прославившихся на Руси.
«Эймундовасага» и летопись передают почти идентично все основные моменты периода Междоусобнойвойны на Руси начала XI века. Оба источника в одинаковой последовательностиосвещают почти все исторические события. Описания битв между братьями-врагамидо деталей схожи, лишь имена противоборствующих героев разные. В саге неописаны только те эпизоды, в которых не участвовали варяги, также их подвигинесколько приукрашены, что характерно для эпоса всех народов, в том числе иславян. Факт же службы у Ярослава варягов во главе с Эймундом никто неподвергал сомнению, он достоверен.
Таким образом,сага едва ли не единственный альтернативный летописям источник. Он почти непретерпел изменений после своего появления и оказался единственнымсвидетельством очевидцев, которых подозревают лишь в одном — в перепутыванииимен. К сожалению, у саги есть недостаток — отсутствие датировки, но его можноисправить обращением к иным древним текстам.
Цельданной работы: на основе анализа «Повести временных лет» и «Эймундовой саги»рассмотреть исторические причины междоусобной войны 1015 — 1019 годовмежду древнерусскими князьями, выяснить роль, непосредственные действия ихарактер участия Святополка Окаянного в трагедии «трёх князей-братьев». Задачи:проанализировать личность Святополка Окаянного в «Повести временных лет», датьоценку событиям 1015 — 1019 годов, опираясь на «Повесть временныхлет» и «Эймундову сагу».
1. Святополк(Анализ «Повести временных лет»)
Как отмечает А.А. Шайкин,«Святополк — редкий в «Повести временных лет» пример исключительноотрицательного князя. В его облике нет ни одной светлой черты, все его деяния —злодеяния». [12, с.85]. И эту особенностьлетописного изображения Святополка трудно не заметить: летописец не скупится намрачные выражения и патетические речи, очерняющие «окаянного» князя. Его образподтверждает наблюдения И.П. Еремина и Д.С. Лихачева об одно линейности оценоккнязей летописцами.
Летописец накладывает наСвятополка отпечаток проклятия с самого рождения: будущий «преступник» — сын иЯрополка, и Владимира одновременно. «И была она беременна»[4, с.155], — читаеммы в «Повести временных лет» о жене-гречанке Ярополка, попавшей после смертимужа в число многочисленных жен-наложниц Владимира. Это смазанноепроисхождение, убийство Владимиром Ярополка — биологически настоящего отцаСвятополка — и дает рост чертам мятежно-ненавистнического характера «окаянного»князя, чуждого миролюбия и сострадания. Анализируя дальнейший текст «Повестивременных лет», интересно отметить, что месть Ярослава Святополку запогубленного брата Бориса летописцем не просто оправдывается, а возводится напьедестал праведного богоугодного подвига. «Наш» же князь права на борьбу ивоенное решение конфликтов как бы не имеет, хотя претензии Святополка кВладимиру Красно-Солнышку и младшим братьям вполне обоснованны: в обеих родовыхлиниях (как от Ярополка, так и от Владимира) по старшинству он является первымпретендентом на киевский престол, что отмечено рядом историков. Например, И.Е.Забелин в своей «Истории русской жизни» пишет: «Болезнь Владимира, быть может иот огорчения, усилилась, и он скончался 15 июля 1015 года. В это времяСвятополк был старшим в своей братье, ибо был рожден от Ярополковойболгарыни-черницы — сын греха, от двоих отцов и братьев, как толковалиблагочестивые летописцы; но и по этому толкованию все-таки старший в роде,потому что, будучи старшим среди сыновей Владимира, он происходил также отстаршего и во Владимировом роде, от старшего его брата Ярополка»[ 2, с.448].Вернемся к историческому источнику. «От греховного же корня зол плод бывает»[4,с.155], — эти слова написаны летописцем как первый штрих огромного зловещегополотна «преступлений» Святополка Окаянного.
Из строки «и посадилВышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, а Святополка в Турове, а Ярослава вРостове»[4, 165] мы узнаем о раздаче Владимиром посадничества своим сыновьям.Никифоровская летопись относит посадническую реформу к 970 году, Супрасльская —к 980, Троицкая — к 988. По мнению Г.М. Филиста, «возможен и такой вариант:сыновья направлялись в земли по мере взросления, а летописцы свели все к одномугоду»[10]. Несмотря на то, что в исторической литературе традиционновстречается идея о том, что «Святополка, сына убитого им брата, Владимир нелюбил, не доверял ему и поэтому не дал в управление никакой земли, а держал подприсмотром близ Киева» (по А.Н. Сахарову [5, с.63]), в «Повести временных лет»подобных слов нет. После смерти Изяслава (1001) и Вышеслава (около 1010) князьВладимир проводит второе распределения посадничества, по которому, однако,старший в роду Святополк не получает второй по важности центр Киевской Руси —Новгород — а остается в Турове. В чем же причина данного решения великогокнязя? Фраза «нелюбимый сын» не вполне объясняет опасения Владимираотносительно направления Святополка в Новгород. За версией подобного«игнорирования» старшинства Святополка обратимся к Г.М. Филисту: «…посадникдолжен был содействовать проведению в этих землях второйрелигиозно-политической реформы — насаждать христианство. Что же касаетсяНовгорода, то к началу XI в. там довольно сильно укрепилась прохристианская знатьи она, несомненно, требовала к себе князя-единомышленника, который бысодействовал становлению христианства. Святополк не мог помогать проводитьподобную реформу, ибо сам не принял христианство. Именно поэтому он не былнаправлен в Новгород»[10]. Особое внимание следует уделить словам И. Н.Данилевского: «Брак детей правителей Руси и Польши был заключен не позднее 1012 г. Для дочери польского короля замужество обернулось трагедией. По словам Титмара, Владимиробвинил Святополка в том, что тот поддался на тайные увещевания Болеслава иготовился захватить киевский престол. По этому обвинению Святополк вместе сженой и ее духовником, епископом колобжегским Рейнберном, были брошены втемницу. Туровское княжение и семейная жизнь составили не более трех лет жизнимногострадального князя.
…Так вот почему имяСвятополка отсутствует в рассказе русского летописца о перераспределениикняжений между Владимировичами: в момент смерти Вышеслава он находился взаточении по обвинению в государственной измене и, естественно, не могпретендовать на новгородское княжение, причитавшееся ему по праву»[1]. ВместоСвятополка посадником в Новгороде становится Ярослав. С этого момента биографию«окаянного» князя нельзя рассматривать отдельно от биографии его братаЯрослава.
Во все времена Новгород,свободолюбивый богатый торгово-ремесленный город, за которым стояли сильнейшиедружины наемников-варягов, не прекращал попытки отделиться от Киева, ставцентром северо-восточной Руси. В 1014 году Ярослав отказался ежегодно присылатьв Киев положенную дань. Возможно, Ярославу требовались средства для наймаваряжской дружины, которая помогла бы Новгороду сбросить с себя власть Киева и,главное, удержать свое независимое положение. Поведение Ярослава было расцененоВладимиром как мятеж, который необходимо подавить. «И сказал Владимир:«Расчищайте пути и мостите мосты», ибо хотел идти войною на Ярослава, на сынасвоего, но разболелся»[4, с.170]. Ярослав для борьбы с отцом призвал варягов, издесь в летописи встречаются слова «но Бог не дал дьяволу радости»[4, с.170]. Чтоконкретно имеет в виду летописец? Что или кто становится в его глазах дьяволом?Кровопролитная междоусобица сына и отца? Или сам Ярослав? Ведь до смертиВладимира в Новгороде происходят события, которые намного более мрачнохарактеризуют Ярослава, чем «неправедное рождение» — Святополка. Но летописецотрывает описание бойни новгородской дружины Ярославом от его распри с отцом иболезни князя Владимира. Приведем этот отрывок: «Ярослав же не знал еще об отцовскойсмерти, было у него множество варягов, и творили они насилие новгородцам иженам их. Новгородцы восстали и перебили варягов во дворе Поромоньем. Иразгневался Ярослав, и пошел в село Ракомо, сел там во дворе. И послал кновгородцам сказать: «Мне уже тех не воскресить». И призвал к себе лучшихмужей, которые перебили варягов, и, обманув их, перебил. В ту же ночь пришлаему весть из Киева от сестры его Предславы: «Отец твой умер, а Святополк сидитв Киеве, убил Бориса, а на Глеба послал, берегись его очень». Услышав это,печален был Ярослав и об отце, и о братьях, и о дружине. На другой день, собравостаток новгородцев, сказал Ярослав: «О милая моя дружина, которую я вчераперебил, а сегодня она оказалась нужна»»[4, с.176]. «Заметим, что ни один древнерусскийисточник не сожалеет о несправедливо убитых Ярославом новгородцах. Вся скорбь —по Борису и Глебу»[10].
Собрав войско из остатковновгородской дружины и варягов, в 1016 году Ярослав направляется на битву соСвятополком, произошедшую на берегах Днепра в период заморозков. Здесь в«Повести временных лет» при сравнении с «Эймундовой сагой» наблюдаютсясерьезные хронологические несоответствия, которых мы коснемся позже.
«В обстоятельствах смертиВладимира есть нечто странное», — пишет А.А. Шайкин [12, с.85], и,действительно, с этим нельзя не согласиться. Владимир умирает в Берестове,смерть его скрывают от Святополка, находящегося в Киеве. Ночью разбирают помостмежду двумя клетями (пол между этажами), тело Владимира, завернутое в ковер,спускают веревками на землю и на санях отвозят в церковь святой Богородицы.Причины умолчания предлагаются разные: Н. М. Карамзин, ссылаясь на В. Н.Татищева, говорит: «Не Святополк, а придворные хотели утаить кончину Владимира,боясь Святополкова властолюбия»; Ф. И. Успенский считает, что близкие Владимираспециально скрывали его смерть от Святополка, но это не удалось; С. М. Соловьевдает свою интерпретацию событий: «Окружающие скрыли его смерть, потому чтоСвятополк был в Киеве», и дальше говорит об их стремлении тайно перенести телопокойника в Десятинную церковь: «… хотели утаить смерть Владимира для того,чтобы Святополк узнал о ней не прежде граждан киевских, ибо тогда ему труднеебыло действовать»[3, с.140; 9, с.258; 7, с.196]. Г. М. Филист предлагает весьмасвоеобразное объяснение, которое также имеет право на существование: «…можнопонять, что часть знати — христиане, от которых Владимир, вероятно, отошел,пытаются тайно похоронить его по христианскому обряду. Однако возможно и иноепрочтение: они боятся Святополка-язычника, как бы тот не начал действовать и непохоронил бы по славянским традициям»[10]. Не стоит забывать и о недоверии инеприязни к Святополку из-за его брачных уз. Об этом пишет И. Е. Забелин: «Надосказать, что Святополк, княживший в Турове, в близком городе к ляхам,естественно, завёл с ними тесные связи. Он женился на дочери польского короляБолеслава, склонился к папству и по научению тестя хотел было совсем отложитьсяот Руси, т.е. сделаться подручником Болеслава и рабом папства. За это, по словамТитмара, он был посажен в темницу вместе с женой и с епископом, который с нейприехал и, по всей вероятности, руководил этим замыслом. Всё это доказывало,что Святополк дружит больше с ляхами. Русская дружина это хорошо понимала и заэто не любила его. Таким образом, пойти к Святополку для неё значило пойти подгосподство папы и ляхов.
Говорят, что незадолго досмерти отца Святополк бежал из своего заключения к тестю и потом, проведав оботцовской смертной болезни, внезапно явился в Киев, что очень вероятно и вполнеобъясняет, какими судьбами он вдруг распоряжается в Киеве»[2, с. 449-450].
Убийство СвятополкомБориса «Повесть временных лет» излагает чересчур пафосно, в духеэмоционально-ярких христианских проповедей или житий святых. Так какнепосредственно сцены расправы над Борисом мы ещё коснёмся, приведём здесь лишьотрывок, описывающий действия Святополка саму обстановку перед убийством:«Когда Борис уже возвратился с войском назад, не найдя печенегов, пришла к немувесть: «Отец у тебя умер». И плакался по отце горько, потому что любим былотцом больше всех, и остановился, дойдя до Альты. Сказала же ему дружинаотцовская: «Вот у тебя отцовская дружина и войско. Пойди, сядь в Киеве наотцовском столе». Он же отвечал: «Не подниму руки на брата своего старшего:если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца». Услышав это,воины разошлись от него. Борис же остался стоять с одними своими отроками.Между тем Святополк, исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову и послалсказать Борису: «Хочу с тобою любовь иметь и придам тебе еще к полученному ототца владению», но сам обманывал его, чтобы как-нибудь его погубить. Святополкпришел ночью в Вышгород, тайно призвал Путшу и вышгородских мужей боярских исказал им: «Преданы ли вы мне всем сердцем?». Отвечали же Путша с вышгородцами:«Согласны головы свои сложить за тебя». Тогда он сказал им: «Не говоря никому,ступайте и убейте брата моего Бориса». Те же обещали ему немедленно исполнитьэто»[4, с.171-172]. Подосланные убийцы жестоко расправляются с Борисом, которыйпредстаёт перед нами безгрешным святым, невинной жертвой: непрестанно молится,не оказывает сопротивления и, конечно же, мучаясь от ран, прощает брата иисполнителей приговора.
Ещё один вопрос возникаетперед нами – рассмотрим его с С. М. Соловьёвым: «Здесь останавливает нас однообстоятельство: почему Святополк обратился к вышгородским боярцам спредложением убить Бориса? Нам кажется очень вероятным, что по освобождении изтемницы Владимир уже не отдал Святополку волости Туровской, как ближайшей кграницам польским, а посадил его где-нибудь подле Киева, чтоб удобнее наблюдатьза его поведением, и что новая волость была именно Вышгород, куда теперьСвятополк и обратился к старым своим слугам. Которые были готовы сложить занего свои головы»[8, с.46]. И. Е. Забелин делает интересное уточнение к данномуместу в повести: «Вышегородцы были надёжными друзьями Святополка. Летописецназывает их боярцами, вероятно, желая унизить, как изменников правому делу,или, быть может, это были малые бояре, дети боярские»[2, с.451].
Верны или нетпредположения исследователей по поводу различных спорных нюансов в «истории»Святополка, но внимательное изучение текста «Повести временных лет» убеждаетнас, что информация летописи далеко не так беспрекословна, как часто принятосчитать.
Вернёмся кпоследовательному анализу событий. О брате Святополка князе Глебе в «Эймундовойсаге» совсем ничего не сказано, и мы рассмотрим сцену его смерти в этой главеполностью: «Святополк же окаянный стал думать: «Вот убил я Бориса; как бы убитьГлеба?». И, замыслив Каиново дело, послал, обманывая, гонца к Глебу, говорятак: «Приезжай сюда поскорее, отец тебя зовет: сильно он болен!». Глеб тотчасже сел на коня и отправился с малою дружиною, потому что был послушлив отцу. Икогда пришел он на Волгу, то в поле споткнулся конь его на рытвине, и повредилГлеб себе немного ногу. И пришел в Смоленск, и отошел от Смоленска недалеко, истал на Смядыне в насаде. В это же время пришла от Предславы весть к Ярославу осмерти отца и послал Ярослав сказать Глебу: «Не ходи: отец у тебя умер, а браттвой убит Святополком». Услыхав это, Глеб громко возопил со слезами, плачась поотце, но еще больше по брате, и стал молиться со слезами, говоря так: «Увы мне,Господи! Лучше было бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом. Если бывидел я, брат мой, лицо твое ангельское, то умер бы с тобою: ныне же зачемостался я один? Где речи твои, что говорил ты мне, брат мой любимый? Ныне ужене услышу тихого твоего наставления. Если доходят молитвы твои к Богу, топомолись обо мне, чтобы и я принял ту же мученическую кончину. Лучше бы быломне умереть с тобою, чем жить на этом полном лжи свете». И когда он так молилсясо слезами, внезапно пришли посланные Святополком погубить Глеба. И тут вдругзахватили посланные корабль Глебов, и обнажили оружие. Отроки же Глебовы палидухом. Окаянный же Горясер, один из посланных, велел тотчас же зарезать Глеба.Повар же Глеба, именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба, как безвинногоягненка. Так был принесен он в жертву Богу, вместо благоуханного фимиама жертваразумная, и принял венец царствия Божия, войдя в небесные обители, и увидел тамжеланного брата своего, и радовался с ним неизреченною радостию, которойудостоились они за свое братолюбие. «Как хорошо и как прекрасно жить братьямвместе!». Окаянные же возвратились назад, как сказал Давид: «Да возвратятсягрешники в ад». Когда же они пришли, сказали Святополку: «Сделали приказанноетобою». Он же, услышав это, возгордился еще больше, не ведая, что Давид сказал:«Что хвалишься злодейством, сильный? Весь день беззаконие… умышляет языктвой»[4, с.173-174].
Обратимся к И. Н.Данилевскому, убедительно доказывающему непричастность Святополка к убийствукнязя Глеба: «…зачем Глебу понадобилось выбирать кружной путь из Мурома в Киевчерез Смоленск? Ведь он, как отмечают авторы русских источников, оченьторопился, чтобы застать отца в живых. И как при этом Ярослав, будучи вНовгороде, не только успел получить весть из Киева, но и предупредил Глеба огрозящей опасности? Путь-то от Киева до Новгорода, а оттуда до Смоленскасоставлял более 2200 верст и должен был занять не менее полутора месяцев, дажеесли бы гонцы нигде не останавливались ни на один день.
А как посланцы Ярославаузнали, какой дорогой отправился Глеб в Киев? И куда они делись, когдапрактически одновременно с ними здесь же оказались убийцы, посланныеСвятополком? Кстати, те должны были преодолеть расстояние чуть ли не в пять разменьше — всего лишь около 460 верст»[1]. Действительно, предположение о том,что именно Ярослав, а не Святополк, расправлялся со своими братьями радиустановления в государстве единоличной власти вполне естественно объясняетмногие недомолвки «Повести временных лет»: и осведомлённость князя Ярослава опути Глеба через Смоленск, и таинственное исчезновение посланников Ярослава кГлебу — якобы обязанные предупредить того о готовящемся на него покушении, онисами и были убийцами.
Читаем далее: «Святополкже окаянный и злой убил Святослава»[4, с.175]. Но ведь причин для егоубийства не было. Вероятно, смерть Святослава можно объяснить как-то иначе,нежели убийством Святополка. «Древлянская земля всегда стремилась ксамостоятельности, известны многочисленные выступления, в том числе и казньдревлянами князя Игоря. Нет оснований утверждать, что они с радостью встретилипредложение принять христианство. Известно, что киевские монархи так и несмогли поставить древлянам епископа и со временем эти земли были присоединены кВладимирской епархии»[10]. А если от «не полюбившегося» князя, насаждающегочуждую этой земле веру, избавились сами древляне? История не спешит разгадыватьсвои загадки.
Последующие события — этопереход от битвы к битве. В 1016-ом году между Ярославом и Святополкомпроизошло сражение, в котором на стороне Ярослава участвовали варяги. ПобедилЯрослав, а Святополк бежал в Польшу, к своему тестю. Читаем: «В год 6526(1018). Пришел Болеслав на Ярослава со Святополком и с поляками. Ярослав же,собрав Русь, и варягов, и словен, пошел против Болеслава и Святополка и пришелк Волыню, и стали они по обеим сторонам реки Буга. И был у Ярослава кормилец ивоевода, именем Буда, и стал он укорять Болеслава, говоря: «Проткнем тебе коломбрюхо твое толстое». Ибо был Болеслав велик и тяжек, так что и на коне не могсидеть, но зато был умен. И сказал Болеслав дружине своей: «Если вас не унижаетоскорбление это, то погибну один». Сев на коня, въехал он в реку, а за нимвоины его. Ярослав же не успел исполчиться, и победил Болеслав Ярослава. Иубежал Ярослав с четырьмя мужами в Новгород, Болеслав же вступил в Киев соСвятополком»[4, с.177]. Продолжив повесть словами С. М. Соловьёва, мыузнаем, что «в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в Праге учехов, и, как видно, по тем же причинам. Русские вооружились против поляков истали убивать их; летописец приписывает это приказу Святополка, но оченьвероятно известие, поляки вели себя и на Руси так же, как в Богемии, ивозбудили против себя восстание… Это заставило Болеслава уйти из Киева»[8, c.49]. Думаем, стоит согласиться с С.М.Соловьёвым о надуманности приказа Святополка против поляков: навряд ли князь встоль шатком военно-политическом положении решился бы остаться без необходимойподдержки. Изгнание поляков из Киева по желанию Святополка как бы подчёркивает:вот он «окаянный князь», который нечестен как по отношению кпротивникам-братьям, так и по отношению к союзникам. Данная летописная«оговорка» ещё раз указывает на предвзятое отношение летописца к князюСвятополку.
«Святополк же сталкняжить в Киеве. И пошел Ярослав на Святополка, и бежал Святополк к печенегам»[4, с.178].Отношения древнерусских князей с печенегами являются в целом отдельным вопросомв истории, тем более не всё ясно в этом отношении в «Повести временных лет».Вместе с Г. М. Филистом возвратимся ко времени правления Владимира и добавимещё несколько штрихов к биографии Святополка, а также (что для нас наиболеесущественно) — к биографии его брата Бориса: «Основным средством ведения ирешения межгосударственных проблем было заложничество. Печенеги требовализаложников из правящих домов Руси, Византии, Булгарии, Венгрии и других стран,с кем вели, переговоры. Заложники жили под охраной, которая не столько стереглаих, сколько прислуживала и охраняла от обид. Им предоставлялось право выбиратьсебе невесту, в том числе из племенной знати.
…Удивляет и то, чтопостоянная борьба славян с печенегами не нарушала в целом доброжелательныхотношений. Они откликались на зов о помощи, давали приют у себя опальнымкнязьям, а отдельные представители их знати находили убежище на Руси. С 915года до второй половины X в. руссы и печенеги жили дружно и мирно. Не случайноу обеспокоенного этой дружбой Константина Багрянородного появилась запись:«Руссы стараются быть в союзе с ними и получать от них помощь».
…По мнению рядаспециалистов, изучающих этот период нашей истории, какую-то, возможно, дажезначительную роль в налаживании отношений между соседями сыграл немецкийепископ-миссионер Бруно. Около 1008 года он был благосклонно принят княземВладимиром, который проводил его до самой границы с печенегами. Бруно,отправляясь вводить христианство у печенегов, якобы обещал Владимирувосстановить добрососедские отношения. Печенеги откликнулись на предложение ипотребовали, как это было заведено, заложника. Владимир согласился и послалодного из своих сыновей.
Анализ событий 1015—1019годов заставляет предполагать, что это был либо Борис, либо Святополк.Последний, как мы уже отмечали, занимался в это время вопросом о своем браке сдочерью Болеслава. В пользу Бориса говорят его активные контакты с печенегами,чья страна стала для него в означенный период едва ли не местом постоянногожительства.
…Вполне возможно, чтоБорис там женился на девушке из правящего дома, иначе непонятны причины егопостоянной поддержки, ведь средств для расчета с печенегами у Бориса не было.Только благодаря родственным связям он мог оказать те услуги Владимиру иСвятополку, которые имели место. Отсюда еще одна посылка — Владимир послалБориса к печенегам в 1015 году не для сдерживания их от нападения на Киев, адля заключения договора о взаимопомощи. Смерть Владимира разрушилаподготовленный им план, и Борис спокойно вернулся к Святополку в Киев»[10].
Решающее столкновение вборьбе Святополка и Ярослава произошло на реке Альте. Возмездие за невинноубитого князя Бориса настигает убийцу на том же самом месте. «В год 6527(1019). Пришел Святополк с печенегами в силе грозной, и Ярослав собралмножество воинов и вышел против него на Альту. Ярослав стал на место, где убилиБориса, и, воздев руки к небу, сказал: «Кровь брата моего вопиет к тебе,Владыка! Отомсти за кровь праведника сего, как отомстил ты за кровь Авеля,обрек Каина на стенание и трепет: так обреки и этого… К вечеру же одолелЯрослав, а Святополк бежал»[4, с.178].В позорном пути-бегстве Святополка настигает и «бес», и «немощь», и «божьякара», как и положено в религиозной (в данном случая, написанной монахом — ярымприверженцем христианства) литературе в отношении отрицательного персонажа.«Гонимъ Божьимъ гневомъ, прибежа в пустыню межю Ляхы и Чехы»[4, с.76].Занимательный комментарий к этой фразе находим у И. Н. Данилевского: «Еще в XIXв. появилось несколько историко-географических работ, чьи авторы по косвеннымданным и прямым указаниям летописи постарались определить, где же находитсяместо, в котором «есть его могила и до сего дне». Правда, закончились этипоиски курьезом. Оказалось, что выражение «между Чахы и Ляхы»… —фразеологизм, означающий «Бог весть где». Да, но ведь, как следует изприведенного текста, летописец точно знал, где похоронен Святополк? …Дело втом, что фраза о могиле, которая «есть и до сего дня», сопровождает в «Повестивременных лет» описания смертей всех князей-язычников, даже если место ихзахоронения явно не было известно автору летописи»[1].
«…и там бедственноокончил жизнь свою»[4, с.178], — так прекращается рассказ о Святополке,местонахождение захоронения которого вряд ли станет нам когда-либо известно.2. События (по«Повести временных лет» и «Эймундовой саге»)
древнерусский святополклетописный междоусобный
Поход Ярослава на Киев,битва между Ярославом и Святополком является наиболее неоднозначным моментом всравнительном анализе «Повести временных лет» и «Эймундовой саги». В описаниибитвы масса схожих деталей, подтверждающих факт того, что рассматриваемое двумяисточниками событие – действительно одно и то же. С другой стороны, «Эймундовасага» во многом опровергает «Повесть временных лет», переиначивая классическийисторический подход к теме Святополка «Окаянного» и ставя всё новые вопросыперед исследователями. Обратимся к текстам.
«В год 6523 (1015)… Исобрал Ярослав тысячу варягов, а других воинов 40 000, и пошел на Святополка,призвав Бога в свидетели своей правды и сказав: «Не я начал избивать братьевмоих, но он; да будет Бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без виныпролил он праведную кровь Бориса и Глеба. Или же и мне то же сделать? Рассудименя, Господи, по правде, да прекратятся злодеяния грешного». И пошел наСвятополка. Услышав же, что Ярослав идет, Святополк собрал бесчисленноеколичество воинов, русских и печенегов, и вышел против него к Любечу на тотберег Днепра, а Ярослав был на этом.
В год 6524 (1016). ПришелЯрослав на Святополка, и стали по обе стороны Днепра, и не решались ни эти натех, ни те на этих, и стояли так три месяца друг против друга. И стал воеводаСвятополка, разъезжая по берегу, укорять новгородцев, говоря: «Что пришли схромцом этим? Вы ведь плотники. Поставим вас хоромы наши рубить!». Слыша это,сказали новгородцы Ярославу, что «завтра мы переправимся к нему; если кто непойдет с нами, сами нападем на него». Наступили уже заморозки, Святополк стоялмежду двумя озерами и всю ночь пил с дружиной своей. Ярослав же с утра,исполчив дружину свою, на рассвете переправился. И, высадившись на берег,оттолкнули ладьи от берега, и пошли друг против друга, и сошлись в схватке.Была сеча жестокая, и не могли из-за озера печенеги помочь; и прижалиСвятополка с дружиною к озеру, и вступили на лед, и подломился под ними лед, истал одолевать Ярослав, видев же это, Святополк побежал, и одолел Ярослав.Святополк же бежал в Польшу, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском идедовском»[4, с.176-177], – так повествует древнерусский источник.
А таково изложениесобытий по «Эймундовой саге»: «Сбылось так, как предполагал Эймунд, что конунгБурислейф выступил из своего владения против брата, а там, где они встретились,был большой лес с рекою. Ставки свои они расположили так, что посреди протекаларека, а числом людей различествовали немного. Конунг Эймунд и все Нордманныимели свои особые палатки. Так простояли они четыре ночи, не отдавая приказа ксражению друг с другом. Тогда сказал Рагнар: «Чего мы ожидаем, и что значит этосидение?» Конунг Эймунд отвечал: «Наш конунг неприятельскую рать считаетнемногочисленною, а его ряд ничтожен!» Затем пошли они к конунгу Ярислейфу спросить,думает ли рядить (дело) на сражение. Конунг отвечал: «Мне кажется, что у насхороший сбор людей; мы привели большую рать и не боимся». Конунг Эймундвозразил на то: «По мне дело глядит другим образом, господарь! Во-первых, когдапришли мы сюда, ратных людей было, кажется, не много в каждой (неприятельской)ставке, и стан был обширно построен более для виду, нежели для многочисленностив нем народа; но теперь другое дело: они увеличивают число своих шатров, не тоиные уже спят вне ставок, тогда как множество рати убегает от вас домой, вдеревни, и теперь нельзя на нее полагаться». Конунг спросил: «Что же теперьрядить»? Эймундов ответ был такой: «Теперь всё стало труднее, нежели как былопрежде: сидя, мы упустили победу из рук. Но, между тем, мы, Нордманны, несидели праздно: все наши ладьи и военный снаряд оттащили мы вверх по реке. Мыотправимся туда с нашими людьми и нападем на них в тыл, а ставки пусть стоятздесь порожние; вы же поспешите как можно скорее завязать бой при помощи своихлюдей». Так и сделано: поднялся бранный клик, возвысили знамена и распределилирать к войне. Оба ратные народа сошлись вместе: наступила страшная битва, игибло очень много людей. Конунг Эймунд и Рагнар направили на конунга Бурислейфасильный удар, напав на него по ту сторону щитов. Воспоследовала жесточайшаябитва и резня. Вслед за тем Бурислейфова рать была сломана и его люди началибежать. Но Эймунд заступил им путь и избил такое множество мужей, что долгобыло бы прописывать имена всех их. (Вражьи) полчища были опрокинуты, так что(скоро) не с кем было сражаться; а те, которые остались целы, разбежались полугам и по лесу, чтоб спасти жизнь свою, но в этой суматохе пронесся слух,будто и сам конунг Бурислейф убит. Ярислейф взял огромную добычу после этогосражения. Большая часть приписывала победу конунгу Эймунду и Нордманнам: онистяжали себе великую знаменитость, но торжество их произошло также и отсправедливости дела, ибо Господь Бог, Иисус Христос, так решил это, как решаетон все прочее. Отсюда отправились они домой, а конунг Ярислейф удержал за собоюоба владения и всю добычу, какая была приобретена в этом сражении»[11,с.135-136]!!!!!!!!.
И здесь возникает рядвопросов о временных рамкам и участниках битвы, которые берётся решитьисследователь Г. М. Филист. Проследим за его мыслью: «Сопоставив оба источника,мы обнаружим как общее, так и отличия при описании битвы. Едины они визображении места действия, в том, что был предпринят обход с тыла. И летопись,и «Эймундова сага» сообщают о руководстве сражением Ярослава, об участии в немварягов и о поголовном разгроме врага. Но в первом источнике войска противникаЯрослава возглавляет Святополк, во втором – Бурислейф. Нет здесь сведений и об отступлениина лед.
… И здесь мы видим влетописи явное временное несоответствие. Если враждующие стороны встретились вконце 1015 года, то сражение произошло в марте. Но о каких заморозках можетидти речь? Вероятнее всего, в летописях ошибка. События происходят осенью 1016года, примерно в ноябре, когда у берега и на мелководье уже стоит лед, нопереправа в лодках еще возможна.
Таким образом, Ярославвышел из Новгорода в июле – августе, три месяца стоял на берегу Днепра, нерешаясь приближаться к Киеву, и здесь его нашел Святополк. Анализ «Эймундовойсаги» и Новгородской летописи утверждает нас в мысли, что битва состоялась вноябре 1016 года. Уточнение времени сражения позволяет еще раз убедиться в том,что Святополк правил в Киеве едва ли не до конца этого года»[10]. И, конечноже, следует обратить внимание на имя князя, сражающегося с Ярославом и варягамина Днепре. В «Повести временных лет» это Святополк, в скандинавской саге –Бурислейф. O. И. Сенковский в комментариях к саге называет БурислейфаСвятополком. А. И. Лященко несколько изменил подход, уверяя, что в саге речь идетименно о Болеславе, который нанес Ярославу сокрушительное поражение. «Варягиже, составители саг, прекрасно знали древнерусскую и польскую генеалогию и впереводе на свой язык лишь несколько искажали имена русских князей и ихсыновей. В подтверждение нашей мысли приведем ряд имен русских князей,упоминаемых в скандинавских сагах: Вальдамар, Виссавальд, Харальд, Ярислейф,Бурислейф, Вартилаф и имя польского князя Бурицлава. Без особого труда узнаемизвестного князя Владимира Святославовича и его сыновей Вышеслава, Ярослава,Бориса и внука Владимира Брячислава, а также под Бурицлавом — Болеслава. В этомсписке не можем точно установить, кто такой Харальд и вообще не упоминаетсяСвятополк»[10]. Возможно ли, что Святополк не был основным действующим лицом всобытиях с участием варягов. И каким образом там мог оказаться битый князьБорис? Послушаем размышления Г. М. Филиста: «По данным летописей и «Сказания»,Владимир умер 15 июля. Борис, по разным источникам, погиб 24 июля или 12августа. Ярослав же, когда отправлялся в поход, уже знал о гибели Глеба,происшедшей после 5 сентября. Выходит, Ярослав отправился в поход на Киевосенью 1015 года, т. е. за несколько летних месяцев собрал дружины соседнихнародов.
Если же мы обратимся кскандинавским сагам, то выясним, что именно осень–зиму 1015—1016 годов онпроводит в Скандинавии, нанимает дружину Эймунда и сватается к Ингигерде.Напомним, за невесту была отдана Ладога. Был ли случаен столь дорогой подарок?Ясно, что Ярослав предпринимает активные меры, ведет настойчивую ицеленаправленную политику, ищет союзников и помощников в будущей войне скиевским князем.
Весной 1016 года онзавершает переговоры с Эймундом и направляет его в Новгород, женится наИнгигерде и лишь летом у него появляется возможность выступить в поход на Киев.Наша мысль не нова, ее высказал в свое время А. Шахматов»[10]. С этой точкизрения меняется вся концепция истории «преступлений» Святополка: значит, Борисне только не был убит в 1015-ом году, но и дрался с Ярославом на Днепре,поддерживая Святополка! В доказательство данного исторического переворотарассмотрим ещё одно событие — убийство Бориса (по «Повести временных лет»), илиБурислейфа (по «Эймундовой саге»).
«Посланные же пришли наАльту ночью, и когда подступили ближе, то услыхали, что Борис поет заутреню,так как пришла ему уже весть, что собираются погубить его. И, встав, начал онпеть… И, помолившись Богу, возлег на постель свою. И вот напали на него, какзвери дикие, обступив шатер, и проткнули его копьями, и пронзили Бориса и слугуего, прикрывшего его своим телом, пронзили. Был же он любим Борисом, Был отрокэтот родом венгр, по имени Георгий; Борис его сильно любил, и возложил он нанего гривну золотую большую, в которой он и служил ему. Убили они и многихдругих отроков Бориса. С Георгия же с этого не могли они быстро снять гривну сшеи, и отсекли голову его, и только тогда сняли гривну, а голову отбросилипрочь; поэтому-то впоследствии и не обрели тела его среди трупов. Убив жеБориса, окаянные завернули его в шатер, положив на телегу, повезли, ещедышавшего. Святополк же окаянный, узнав, что Борис еще дышит, послал двухварягов прикончить его. Когда те пришли и увидели, что он еще жив, то один изних извлек меч и пронзил его в сердце. И так скончался блаженный Борис, принявс другими праведниками венец вечной жизни от Христа Бога, сравнявшись спророками и апостолами, пребывая с сонмом мучеников, почивая на лоне Авраама,видя неизреченную радость, распевая с ангелами и в веселии пребывая со всемисвятыми. И положили тело его в церкви Василия, тайно принеся его в Вышгород.Окаянные же те убийцы пришли к Святополку, точно хвалу заслужившие,беззаконники, Вот имена этих законопреступников: Путша, Талец, Еловит, Ляшко, аотец им всем сатана»[4, с.172-173].
«Эймунд примолвил: «Непоступай так опрометчиво в этих делах, господарь! Есть другое (побуждение) ктому, чтоб ты держал созванную рать, что, по моему мнению, было бы пристойнее идля твоего сана. Мы, Нордманны, не побежим первые, но я знаю, что многие будутк тому готовы, так же как прежде были готовы не бояться стрелы; а того я незнаю, будут ли иные защищаться так храбро во время их побега, как теперьусердно и более всех поощряют вас к защите. Если же так случится, господарь,что мы преодолеем конунга, тогда что? Прикажете ли убить его, или нет? Потомучто никогда конца не будет этим суматохам, пока вы оба останетесь в живых».Конунг отвечал: «Ничего этого я не сделаю: ни настраивать никого не стану к(личному, грудь на грудь) сражению с конунгом Бурислейфом, ни порицатького-либо, если он будет убит». Затем оба они отправились домой, в свой дворец,не велев ни собирать людей, ни делать приготовлений. Всем это показалосьудивительным, что тогда именно менее всего думают о войне, когда опасностьугрожает более чем когда-либо. Скоро потом получили они известие, что конунгБурислейф вошел в Гардарик с огромною ратью и многими злыми народами. КонунгЭймунд показывал вид, как будто ничего этого не знает — не ведает. Многие мужиговорили, что (теперь) он не посмеет бороться с Бурислейфом.
…Однажды утром, оченьрано, Эймунд позвал к себе родственника своего Рагнара и десятерых другихмужей. Он приказал им седлать коней. Они выехали за город, все двенадцатьчеловек вместе, составляя горстку народа, а прочих воинов оставив дома. (Вдружине) был исландский муж Биорн, тот поехал с ними, равно как муж Аскелль иоба Торда. Они взяли с собою лишнюю лошадь, на которой были нагружены их оружиеи съестные припасы. Так ехали они далеко, переодетые все в купеческое платье;никто не знал ни цели этого путешествия, ни какие они замышляют хитрости. Онивступили в какой-то лес и ехали весь этот день, пока не настала ночь; потомвыехали из лесу и прибыли к одному большому дубу, где была прекрасная поляна имного ровного места. Конунг Эймунд сказал (своим товарищам): «Надо здесьостановиться. Я сведал, что конунг Бурислейф в этом месте будет иметь ночлег иучредит свой стан к ночи». Они обошли дерево и поляну, соображая, где быпредпочтительнее стан мог расположиться. Потом конунг Эймунд сказал: «Здесьнепременно Бурислейф велит раскинуть палатки: мне сказывали, что он всегдаучреждает стан подле самого леса, если только дозволяет местоположение, чтоббыло куда спасаться в потребном случае». Он взял крепкую корабельную веревку иприказал всем им собраться на поляну, под этим деревом; потом предложил мужамвзлезть на ветви и завязать ее там узлом, что и было сделано. Затем принатянулиони верхушку так, что ветви касались самой земли, и согнули все дерево докорня. Конунг Эймунд сказал: «Это я люблю! Оно может послужить нам к хорошемууспеху». Тут они раскинули веревку и прикрепили концы ее. Когда кончилась этаработа, было уже около половины по полуденного времени и они, услышав (шум)приближающихся людей конунга, ушли скорее в лес к своим коням. Скоро увиделиони огромную рать и богатую колесницу, за которой следовало множество мужей,впереди ее несли знамя. Ратные люди распространились до (кряжа) леса и занялиполяну в том именно месте, где она представляла самое удобное положение дляставок, как то предусмотрел Эймунд. Там они разбили государственную палатку, апо сторонам, подле леса, расположилась вся рать. Это продолжалось до темнойночи. Палатка конунга была чрезвычайно богата и прекрасно сделана: она состоялаиз четырех полос; высокий шест (staung, stong, стяг) торчал над нею,(украшаясь) золотым шаром с вымпелами. Все эти вещи видны были Нордманнам излесу; (они наблюдали происходящее) в рати, сохраняя глубокое молчание. Какскоро сделалось темно, огни замелькали в ставках и они увидели, что тамсбираются к ужину. Тут конунг Эймунд сказал: «У нас мало съестных припасов, этоне слишком удобно! Я буду рядить о хозяйстве и отправлюсь к ним в палатки». Оннарядился нищим, подвязал себе бороду из козьих волос и пошел на двух костылях.Он проник до самой княжеской ставки и стал просить подаяния, подходя ко всякомумужу; потом посетил смежные шатры, отягощенный полученным добром, и душевноблагодаря за милостыню; наконец вышел из стана с большим количеством припасов.
Когда люди в ставкенапились и наелись сколько угодно, молчание водворилось (в стане). Эймундразделил свою дружину на два отряда: шесть человек мужей остались в лесусторожить коней и держать их в готовности на случай, если б вдруг произошла вних надобность; остальные шестеро—в том числе и сам Эймунд — отправились в стани вошли между ставок, как будто не было никакого препятствия. Тогда Эймундсказал: «Рогнвальд и Биорн, вы, исландские мужи! Ступайте к дереву, которое мынагнули». И каждому из них дал он по топору в руки. «Вы мужи полноударные:докажите же это в нужде!» Они пошли к месту, где ветви были притянуты к земле.Конунг Эймунд продолжал: «Третий муж пусть стоит здесь, на тропинке (ведущей) кполяне: ему ничего не делать, только держать в руках веревку и отпускать ее помере того как мы будем тащить ее, имея в руках наших другой ее конец. Когда мыустроим все, как хотим, тогда должен он ударить по веревке топорищем — тот,которому я это препоручаю; а тот, кто будет держать веревку, пусть примечает,от того ли она шевелится, что мы ее тащим, или от удара. Как скоро подадим мыему этот знак, необходимо для нас нужный и тесно сопряженный с успехом дела, ондолжен сказать — тот, который держит за веревку,— (что удар сделан), и тогдаследует рубить (принатянутые) ветви дерева, которое вдруг выпрямится, сильно ибыстро». Они все так исполнили, как им было сказано. Биорн пошел с Эймундом иРагнаром к государственной палатке конунга, где они сделали из (другой) веревкипетлю и, подняв ее на алебардах, закинули на вымпелы, бывшие на шесте надпалаткою; она, скользя, сомкнулась под шаром и там остановилась. Люди спаликрепко по всем шатрам, быв крайне утомлены и очень пьяны. Когда это былосделано, они связали концы и, так соединив веревку (на которой была петля, стою, которую притащили с собою), начали рядить. Затем конунг Эймунд подошел ккняжеской палатке, чтоб быть близко ее, когда будет она сорвана. Удар былсделан по веревке; тот, кто держал ее, увидел, что она дрожит, и сказал своимтоварищам, что они должны рубить ветви. Они отрубили (веревки, придерживавшиенагнутое) дерево, и оно выпрямилось сильно и мгновенно, сорвав (на воздух) всюпалатку, которую далеко забросило в лес. Огни, (мелькавшие) внутри ее, все былипотушены (этим взрывом). Эймунд еще с вечера тщательно затвердил в памяти томесто, где конунг спит в своей палатке; он двинулся туда и быстрыми удараминанес смерть ему и многим другим. Достав Бурислейфову голову в свои руки, онпустился бежать в лес — мужи его за ним — и (Турки) их не отыскали. Оставшиесяв живых Бурислейфовы мужи были поражены ужасным испугом от этого страшногоприключения, а Эймунд со своими людьми ускакали прочь. Они прибыли домой (вКиев) утром, очень рано, и пошли прямо в присутствие конунга Ярислейфа,которому наконец донесли с достоверностью о (последовавшей) кончине конунга Бурислейфа.
«На! Вот тебе голова,господарь! Можешь ли ее узнать?» (воскликнул Эймунд). Конунг покраснел при видеэтой головы. Эймунд молвил: «Этот великий подвиг храбрости совершили мы,Нордманны, господарь! Прикажите теперь прилично похоронить вашего брата, снадлежащими почестями». Конунг Ярислейф отвечал: «Опрометчивое дело вы сделалии на нас тяжко лежащее! Но вы же должны озаботиться и его погребением. Ну какойряд станут теперь рядить те, которые ему следовали?» Эймунд сказал: «Я полагаю,что они соберутся на вече и будут друг друга подозревать в этом деле, потомучто нас они не приметили. Поссорившись, они разойдутся, не станут болеедоверять одни другим и побредут толпами восвояси. Я уверен, что не многие изних будут думать о пристроении (тела) своего конунга». Вслед за тем Нордманнывышли из города и поехали тем же путем в лес. Они прибыли к стану. Там делосбылось так, как предполагал Эймунд: Бурислейфовы люди все ушли прочь,перессорившись между собою при расставании. Эймунд отправился на поляну: на нейлежал труп конунга, а при нем не было ни одного мужа. Они срубили гроб,приложили голову к телу и поехали с ним домой (в Киев). Тогда и сделалосьпогребение его известным многим лицам. После этого весь народ той страныпоступил в руки, поклявшись ему присягою, и он сделался конунгом тех владений,в которых прежде княжили они вдвоем».[11, с.140-143]
Два описания невероятнопохожи, и лишь датировка и участники называются разные. В обоих сюжетахприсутствует отрезанная голова, по поводу которой высказывается И. Н.Данилевский: «А откуда летописцу известно, что обезглавленный труп, найденныйна месте убийства Бориса, принадлежал Георгию Угрину? Ведь, по его же словам,тело не было опознано»[1]. Г. М. Филист также замечает эту деталь: «Получаетобоснование сюжет с отсечением головы у Георгия Угрина. На самом делеобезглавлен был Борис, и, это, видимо, его тело не смогли опознать. Совсемпо-другому воспринимается теперь и миниатюра XIV в., восходящая к оригиналуконца XI — начала XII вв. На ней убийцы передают пославшему их князю меч Борисаи какой-то круглый предмет, как предположил М.Х. Алешковский, головуубитого»[10]. Возвращение же варягов объясняется необходимостью приставитьголову к трупу и похоронить его (тогда как «Повесть временных лет» предлагаетверсию о том, что варяги пронзили мечом ещё не скончавшегося от полученных наберегу Альты ран князя Бориса, против чего И. Н. Данилевский задаёт совершеннологичные вопросы: «Зачем Святополку потребовалось дважды посылать убийц кБорису? От кого Святополк узнал о том, что «убитый» князь еще жив? И почемусами убийцы, везшие его тело, не заметили этого?»[1]). Вспомним и о упомянутыхвыше русско-печенежских связях: «Яснее становится поведение киевлян,отказавшихся принять тело убитого Бориса, потому что покойный не раз «наводил»на Киев «поганых», нанятых для борьбы с Ярославом, которые нанесли городузначительный ущерб»[10].
Участие печенегов всобытиях 1015—1019 годов упоминается также в эпизоде защиты варягами некоегодревнерусского города. В «Эдмундовой саге» повествуется о нападении печенеговпод предводительством брата Ярослава Бурислейфа (возможно, Бориса). Сага неприводит название города, поэтому с абсолютной достоверностью утверждать, чтоваряги отбивали атаку на Киев, нельзя, однако мы сделаем данное предположение,исходя из одного краткого и не объяснённого летописцем замечания: «В год 6525(1017). Ярослав пошел в Киев, и погорели церкви»[4, с.177]. Предоставимслово Г. М. Филисту: «Накануне того дня, когда ждали неприятеля, Эймунд велелженщинам надеть самые лучшие украшения и выйти на стены, как только появятсяпеченеги. По его замыслу, украшенные, улыбающиеся женщины должны были усыпитьбдительность неприятеля и заманить его в город. Бурислейф с дружиной ипеченегами, привлеченные гуляющими женщинами, кинулись к городу, многие попалив прикрытый ров и там погибли. Бурислейф заметил, что все ворота городазакрыты, лишь двое открыты, но к ним нелегко подступиться. Ярислейф и Эймундзаняли оборону, каждый у своих ворот. Началась жестокая битва, она шла спеременным успехом. В самый решительный момент Ярислейф был ранен в ногу иЭймунд поспешил на выручку. Но печенеги уже ворвались в город. Они грабилидворцы и церкви, захватывали богатые трофеи, поджигали церкви.
Несомненно, Бурислейф —это Борис. Он пообещал им в добычу несметные богатства киевских церквей. Цельего поступка была двойной: уничтожить церкви и разбить Ярослава.
Но, занявшись грабежом,печенеги забыли о второй, основной своей задаче. Эймунд воспользовался этим ивыбил из города разрушителей. Но он уже горел. Началось преследование дружиныБурислейфа и печенегов. В ходе завершающего удара был убит хоругвеносецБурислейфа и вновь пошел слух, что сам он убит, хотя тело его не было найдено.Варяги и Ярослав победили Бурислейфа, который в очередной раз ушел кпеченегам»[10]. Идентичную версию додерживает и И. Н. Данилевский: «Борис,опираясь на поддержку печенегов, попытался вернуть утраченную власть. Нокиевляне, возглавляемые Ярославом и поддержанные довольно большим отрядомнаемников, дали ему отпор. Во время обороны Киева Ярослав получил ранение,сделавшее его калекой. Это столкновение, очевидно, завершило 1016 г. В следующем году новая попытка Бориса вернуть Киев закончилась для князя-неудачникатрагически — 24 июля 1017 г. его убили варяги, посланные Ярославом»[1].
Верныили нет теории исследователей, сравнительный анализ «Повести временных лет» и«Эймундовой саги» позволяет высказать немало аргументов против общепризнанногоподхода к истории междоусобной войны на Руси начала XI века. Не стоит забывать и о прямой зависимости историческойлитературы от действующей власти и господствующей или поддерживаемой «верхами»религии. Рассмотрим рассуждения учёного, кандидата философских наук Г. М.Филиста о предвзятой передаче исторической информации древнерусскимилетописцами: «Деятели же церкви повернули дело другой стороной: представилинарушителем закона Святополка. Начальная информация, выдаваемая духовенством,своеобразно направляла и общественное мнение. Об этом можно догадываться,анализируя историческую обстановку. Вначале Ярослав не настаивал на обвиненииСвятополка в преступлениях. Более того, есть свидетельства довольно ровногоотношения к его памяти (Ярослав дает согласие назвать Святополком внука).
…Внекоторых списках «Сказания» говорится о каких-то душевных страданиях Ярослава.О грехах своих он поведал в конце концов митрополиту Иоанну. Известия былипотрясающие и вызвали неожиданную реакцию со стороны митрополита: Иоанн, немедленнособрав «поповство», велел им идти в Вышгород. Почему именно туда? Что там былопримечательного? Несомненно, там был похоронен Борис. После исповеди Ярославаосвятить могилу невинно убитого и отправился митрополит. С этого момента онастановится объектом поклонения. Именно тогда начала формироваться легенда обезвинно погибшем сыне Владимировой, которая со временем получила новоезвучание – был «найден» виновник его смерти. А после перенесения в Вышгородостанков Глеба могилы приобретают статус святого места.
…Назавершающем этапе подготовки канонизации Бориса и Глеба основной упор былсделан на формирование идей кротости, смирения и мученичества. В связи с этимуточнялись «детали» преступления и вина в их гибели была окончательно возложенана Святополка. Отныне ранее существовавший эпитет «Окаянный» сталхарактеризовать вполне конкретное лицо. Но для окончательного признаниясвятости Бориса и Глеба нужны были посмертные чудеса. За ними дело не стало. Кэтому времени Вышгород был переполнен слухами о чудесных знамениях и событиях.Все случавшиеся в городе невероятные истории стали приписываться мученикам.Горожане заговорили о знамениях и чудесах, происходящих у могил, об огненныхстолбах, о песнях ангелов, что порождало стремление христиан хотя бы прикоснутьсяк становящимся знаменитыми могилам. Но слух о том, что один варяг наступил наодну из могил и обжегся, предотвратил их неизбежное уничтожение самимипочитателями. Они стали неприкосновенными. Для усиления сострадания к безвиннопогибшим святым их биографии были дополнены сведениями о стремлении каскетической жизни, о том, что они не познали земного счастья, были юны идевственны, братолюбивы»[10].
Взаключение приведём слова А. А. Шайкина, высказывающегося против абсолютногодоверия какому-либо древнему источнику (на примере «Повести временных лет»):«Трудно с определённостью решить, верили ли сами составители летописи внарисованную ими картину жизни и смерти сыновей равноапостольного Владимира.Автор специальной монографии, посвящённой только этим событиям, Н. Н. Ильинписал: «Перед нами не документальное описание исторических событий, передающеефакты так, как они происходили, а тенденциозный исторический роман, гдереальные события прошлого переплетаются созданиями художественного вымысла. Вприёмах изложения событий чувствуется перо опытного писателя с творческимвоображением, литературным мастерством и эрудицией в области современной емуагиографии». Реальная жизнь, видимо, давала другие сюжеты, но ко временисоставления «Повести временных лет» имена двух братьев уже были овеяны ореоломсвятости и опоэтизированы народной молвой. Их гибель воспринималась как подвиггражданского и религиозного подвижничества, она давала повод нарисовать мрачнуюкартину с идеальными героями, с одной стороны, и агиографическим злодеем — сдругой. А идеальным для мыслящего летописца конца XI или начала XII столетия,уже познавшего губительность феодальной распри, был. Но Борис и Глеб не толькоотказываются от борьбы за власть, они отдают свои жизни, покорные воле старшегобрата, покорные идеалу феодального сюзеренитета, каким он рисовался летописцам.Это сверх смирение возводило их поступки в ранг религиозного подвига. Они непросто были убиты, они добровольно приняли смерть с тем, чтобы ни в чём непреступить не только родственные и гражданские, феодальные установления, но ирелигиозные, не только человеческие, но и божеские. Эти мотивы сочетаются впосмертной похвале «страстотерпцам христовым»: «Радуйтася, недреманьное окостяжавша, душа на совершенье божьих святых заповедей приимша в сердци своемь,блаженая… христолюбивая страстотерпця и заступника наша!.. избавляюща отусобные рати и от пронырства дьяволя…» И видимо, этот смысл и это значение длялетописца бесконечно важнее, чем возможные несоответствия с реальным ходом дели поступков героев трагической истории 1015-го года.
Такутверждается вековечное значение мученического подвига братьев, подвига,совершённого во имя самых дорогих для летописца идеалов – мира между князьями,спокойствия своей Родины. Так закончилась земная жизнь братьев и началась ихжизнь вечная»[12, с.91-92].
Заключение
История пишется дважды:сначала — неумолимым временем по пергамену бытия, потом — рукой летописца. Водном случае перед нами сам факт, а в другом — его изложение. Излагать, как известно,можно по-разному. Иное изложение ставит в укор истории реальное событие,замалчивает его, стирает из народной памяти или интерпретирует по собственномуусмотрению, значительно отдаляя написанное от «оригинала». В предлагаемойработе вы столкнулись с многоголосием суждений и оценок по поводу обвинениякнязя Святополка, получившего историческое прозвище «Окаянный», в убийствебратьев Бориса, Глеба и Святослава. Историки, исследователи, учёные вприведённых цитатах либо громогласно настаивали на объективности своихизысканий, либо, напротив, крайне скромно ссылались на собственную точкузрения, делая её незаметной. Источники также не отличились конкретикой ивескими доказательствами своих версий. И действительно, «виновен» ли Святополк?Совершал ли он описанные убийства? Предавал ли своих младших братьев и тестя? Сравнительныйанализ «Повести временных лет» и «Эймундовой саги» позволяет сделать следующиевыводы:
1. Святополк —человек своего времени и ничем не отличается от своих братьев — сыновей князя ВладимираСвятославовича. Лишь предание наделяет его чертами дьявола, приписываетдействия, преступления, которые тысячу лет служили неопровержимыми аргументамив доказательство его «вины».
2. В самих жедействиях Святополка в1015 — 1019 годы не обнаруживается «составапреступления». В соответствии с неписанными моральными, традиционными законамиДревней Руси он по праву занимал киевский престол, защищался от чрезмерныхпритязаний Ярослава и даже, возможно, противостоял насильственному насаждениюхристианства. Поведение Святополка соответствовало нормам того времени.
3. На Святополканесправедливо возложена тяжесть преступления — убийство братьев. Исследователи И.Н. Данилевский, Г. М. Филист и Н. Н. Ильин доказывают, что основнымзаинтересованным лицом и наиболее вероятным виновником был Ярослав.
4. Историками И. Н.Данилевским и Г. М. Филистом предлагается иной, в отличие от традиционнойконцепции, основанной на анализе «Повести временных лет», взгляд на датировкусмерти князя Бориса, на участие печенегов в распре начала XI века, на обстоятельства гибеликнязей Глеба и Святослава, на прохождение битв и сражений междуВладимировичами.
Списокиспользованных источников
1. Данилевский, И.Н. Ярослав, Святополк И Летописец// Из книги Древняя Русь глазами современникови потомков (IX-XII вв.) [Электрон. ресурс]. — Режим доступа: pryahi.indeep.ru/history/danilevsky_02.html.
— Дата доступа: 8.04.2009
2. Забелин, И. Е.История русской жизни: В 2 т. Т. 2. — Мн.: Минская фабрика цветной печати, 2008
3. Карамзин, Н. М.История государства Российского. В 4 кн. Кн. 1: Т. 2/ Авт.вступ.ст. А. Ф.Смирнов. — Ростов н/Д: Кн.изд-во, 1989
4. Повести ДревнейРуси. XI — XII века/ Составление Н. В. Понырко. — Л.: Лениздат, 1983
5. Сахаров, А. Н.История России с древнейших времён до конца XVI века. — М.: Русское слово, 2006
6. Советскийэнциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1989
7. Соловьев, С. М.История России с древнейших времен. Кн.1: Русь изначальная — М.: ООО«Издательство АСТ», 2001
8. Соловьёв, С. М.Об истории Древней России. — М.: Просвещение, 1993
9. Успенский Ф. И.Первые славянские монархии на северо-западе. — Спб., 1872.
10. Филист, Г. М.История преступлений Святополка Окаянного [Электрон ресурс]. — Режим доступа: freelib.at.ua/load/120.— Дата доступа: 17.03.2009
11. Филист, Г. М.История преступлений Святополка Окаянного. — Мн.: Беларусь, 1990
12. Шайкин, А. А. «Сеповести времяньных лет...»: От Кия до Мономаха: [О «Повести временных лет»]. —М.: Современник, 1989