Разбой, как форма хищения

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. ПОНЯТИЕ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХИЩЕНИЯ
1.1История развития уголовного законодательства России об ответственности захищение
1.2Общее понятие хищения
Глава II. ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ РАЗБОЯ КАК ФОРМЫХИЩЕНИЯ
Глава III. КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ СОСТАВ РАЗБОЯ
3.1Разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору
3.2Разбой, совершенный с применением оружия или предметов, используемых в качествеоружия
3.3Разбой, совершенный с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иноехранилище
3.4Разбой, совершенный в крупном размере
Глава IV. ОСОБО КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ СОСТАВ РАЗБОЯ
4.1Разбой, совершенный организованной группой
4.2Разбой, совершенный в целях завладения имуществом в особо
4.3Разбой, совершенный с причинением тяжкого вреда здоровью
4.4Проблемы квалификации преступлений, определяемых как разбой
Заключение
Литература

ВВЕДЕНИЕ
В начале XXIвека криминальная ситуация в России становится все более напряженной:фиксируется рост числа преступлений и лиц, их совершивших, а также числаосужденных и потерпевших; возросла общественная опасность преступности;наблюдается все более интенсивная криминализация разных сфер жизни общества. Впреступную деятельность вовлекается все большее число граждан и она становитьсядля одних из них основным способом обеспечения высокого социального иматериального статуса; для других – средством выживания в этих условиях, защитысвоих прав и законных интересов; для третьих – выражением своеобразногосоциального протеста. На первом месте по данным Информационного центра УВДАмурской области за 2009 год находятся преступления против собственности: почислу жертв преступлений, обратившихся в правоохранительные органы – кражи –24%, разбои и грабежи – 14%.
Уголовная ответственность за все преступления,посягающие на отношения собственности как экономической категории, предусмотренастатьями главы 21 Особенной части УК РФ. В качестве непосредственных объектоввыступают отдельные формы собственности – государственная, муниципальная,частная – в зависимости от того, на какую из них посягает конкретно совершенноепреступление.
Все без исключения преступления противсобственности относятся к категории так называемых предметных посягательств, вкоторых предметом преступления является «чужое имущество», т.е. оно не должнопринадлежать виновному на праве собственности или законного владения. Признак«чужое имущество» выполняет важную уголовно – правовую функцию, ограничиваяданную группу деяний от экологических преступлений. Кроме того, законодательспециально выделил предметы и документы, имеющие особую историческую, научную,художественную или культурную ценность – ст.164 УК РФ.
По своей законодательной конструкцииподавляющее большинство преступлений против собственности сформулировано какматериальные составы, в которых общественно опасные последствия – обязательныйпризнак их объективной стороны. Лишь два преступления – разбой и вымогательство– для признания их оконченными не требуют наступления таких последствий. Приэтом в теории уголовного права традиционно разбой признается так называемымусеченным составом преступления, момент окончания которого перенесен законодателемна более раннюю стадию совершения умышленного преступления, а именно нафактическую стадию покушения на хищение чужого имущества.
Что же такое разбой с точки зренияуголовного закона; какие возникают проблемы при его квалификации? Ответ на этотвопрос может быть получен путем уголовно-правового анализа разбоя, а также путемустановления уголовно-правовых последствий за совершение разбоя, с учетомизучения судебной практики. Подобный анализ и является основой данной дипломнойработы.
Разбой как форма хищения являетсяобъектом исследования работы. Цель работы: раскрытие и анализ данной формыхищения, рассмотрение квалифицированных и особо квалифицированных признаковразбоя, проблемы его квалификации.
Именно решение этих проблем определяетактуальность выбранной темы исследования выпускной квалификационной работы в целяхраскрытия основных теоретических и практических проблем, выработки выводов ипредложений по разрешению рассматриваемых вопросов, повышения эффективностидеятельности в этом направлении.
Предмет исследования составляют:
– задачи и функции правоохранительныхорганов по пресечению противоправных посягательств на собственность;
– правовое регулирование функций иполномочий соответствующих органов при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности;
–нормативные правовые акты и нормы, предусматривающие уголовную ответственность захищения и регламентирующие порядок квалификации преступлений противсобственности.
–судебная практика по делам о разбоях.
Основнаягипотеза исследования сводится к тому, что проводимые ранее и в настоящее времянаучные исследования пока не дают исчерпывающего ответа на все возникающие приквалификации разбоя вопросы.
Цельнастоящего исследования состоит в научно обоснованной разработке теоретическихположений и рекомендаций по совершенствованию практической деятельности приприменении уголовного законодательства, направленного на защиту собственности.
Достижениеуказанной цели предполагается обеспечить выполнением следующих задач:
–определение сущности хищения, его понятия и содержания;
–выявление особенностей квалификации отдельных видов имущественных преступлений;
–систематизация и анализ судебной практики в рассматриваемом направлении;
–разработка предложений и рекомендаций по совершенствованию нормативно-правовойрегламентации квалификации разбоя;
–уточнение понятия и признаков разбоя в уголовном праве;
–изучение особенностей квалификации разбоя.
Теоретическуюоснову настоящего исследования составляют положения
общейтеории и социологии права. Использовались достижения современной наукиуголовного права, исследования ученых в области конституционного, уголовного,гражданского, экологического и других отраслей права.
Методологическойосновой исследования являются системный подход и базирующиеся на нем общие ичастные (исторический, сравнительно-правовой, формально-логический) научныеметоды исследования, а также методы исследований (опрос, анализ судебнойпрактики, метод экспертных оценок, исследование документов). В ходе исследованияизучалась специальная литература, законодательство СССР, Российской Федерации,зарубежных государств, а также практика их применения.

ГЛАВА I.ПОНЯТИЕ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХИЩЕНИЯ
 
1.1 История развития уголовногозаконодательства России об ответственности за хищение
Если обратиться к нормам древнерусскогозаконодательства, то уже в нем можно обнаружить дифференцированный подход к наказуемостикорыстных и некорыстных посягательств против собственности. Среди последнихвыделялись уничтожение или повреждение какого-либо конкретного вида имущества(в том числе оружия, одежды, скота, двора и т.д.), причем, уже в это времясовершение подобного рода действий путем поджога каралось наиболее суровыми наказаниями:например, в Русской Правде за это полагалось разграбление, в Псковской суднойграмоте – смертная казнь[1]. Случаи корыстного завладенияимуществом охватывались в основном термином «татьба» и хотя этимология этогослова указывала на совершение хищения крадучись, тайно, ненасильственно, подним подразумевали всякое тайное и открытое похищение. Наряду с татьбой, апозднее воровством, грабежом в древнерусских источниках упоминается и о разбое,однако, как считают некоторые исследователи, первоначально, во времена РусскойПравды в более широком, чем похищение, смысле: как преступления не столькоимущественного, сколько личного характера. Лишь в середине XVIвека (в Судебнике 1550 года) впервые проводится разграничение грабежа и разбоякак соответственно ненасильственного и насильственного преступления[2].
С Соборного Уложения 1649 года заметнорасширяется уголовно-правовая охрана объектов собственности (особо выделяетсякража с государева двора, церковная татьба, т.е. похищение из церкви, устанавливаетсянаказуемость за утаивание или подмену благородных металлов, потраву хлебных посевови хищение зерна, ловлю рыбы в чужом пруду), вводится квалифицированный видсмертной казни (сожжение) за поджог двора, различается ответственность за умышленноеи неосторожное уничтожение или повреждение имущества[3].Выделяя специальную главу о разбойных делах, Соборное Уложение не толькоупоминает в ней о ворах, татях, разбойниках, но и дает особое предписание вотношении мошенников, требуя применять к ним положения, установленные за первуютатьбу, однако, пока не раскрывая признаков мошенничества. Только Указом 1781года было впервые разъяснено, что к мошенничеству нужно относить: а) карманнуюкражу, б) внезапное похищение чужого имущества, рассчитанное на ловкость,быстроту действий виновного, в) завладение имущества путем обмана. При этоммошенничество связывалось с открытым, кража – с тайным, а грабеж снасильственным воровством[4].
Немалый вклад в разработку основправовой охраны имущественных отношений был сделан при подготовке Свода законовРоссийской империи и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г.
Примечательно, что в Уложении 1885 г.похищение имущества усматривалось только в деяниях, понимаемых как кража,грабеж, разбой и мошенничество. При этом термин «кража» трактовался в томсмысле, какой он имел еще во времена Русской Правды: «Кражей признается всякое,каким бы то ни было образом, но втайне, без насилия, угроз и вообще безпринадлежащих к свойству разбоя или грабежа обстоятельств, похищение чужихвещей, денег или иного движимого имущества»[5]. Применительно к составуграбежа различались две разновидности действий, вследствие чего он определялсякак: «во-первых, всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегосяу него имущества, с насилием или даже с угрозами, но такого рода, что эти угрозыи самое насильственное действие не представляли опасности ни для жизни, ни дляздравия, или свободы того лица; во-вторых, всякое, хотя бы без угроз и насилия,но открытое похищение какого-либо имущества в присутствии самого хозяина илидругих людей». Соответствующая дефиниция была сформулирована и в отношенииразбоя: «… всякое на кого-либо, для похищения принадлежащего ему или находящегосяу него имущества, нападение, когда оное учинено открытою силою с оружием, илихотя бы без оружия, но сопровождалось или убийством, или покушением на оное,или же нанесением увечья, ран, побоев или других телесных истязаний, или такогорода угрозами или иными действиями, от которых представлялась явная опасностьдля жизни, здравия, или свободы лица или лиц, подвергшихся нападению».[6]
Составители Уложения 1903 г. исходили изналичия родового понятия «похищения» или «имущественного хищничества», близкогок современному общему понятию хищения. В историческом обзоре русского и зарубежногозаконодательства, вплоть до Уложения 1845 г., отмечалось, что сложившиесяисторическим путем различия между отдельными видами похищения покоятся намалосущественных оттенках такой преступной деятельности, в связи с чем в первоначальномпроекте предполагалось объединить все случаи похищения чужого имущества «в однообщее понятие имущественного хищничества».
Определенному пересмотру Уложением1903г., подверглись представления о таком виде преступлений против собственности– похищения имущества. Считая разграничение кражи и грабежа искусственным, неотвечающим потребностям практики, разработчики Уголовного Уложения 1903 годаобъединили кражу и ненасильственный грабеж в один состав, обозначив еготермином «воровство». Характеризуя его как тайное или открытое похищение чужогоимущества, Уложение одновременно внесло коррективы в понятие разбоя, отличительнымпризнаком которого называлось похищение имущества с применением насилия надличностью или наказуемой угрозы, вне зависимости от характера насилия и того,связано оно с нападением или нет. Кроме того, Уложение к числу разновидностейпохищения отнесло вымогательство, установив, что вымогатель есть «виновный впринуждении, с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступкеправа на имущество или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу,посредством телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемойугрозы». Признаки и уголовно-правовая оценка похищения, совершаемого путем мошенничества,остались без изменения. Заметим, что разработчики Уложения, определяя каждыйспособ похищения, подчеркивали необходимость специальной цели: в составах воровства,разбоя и мошенничества – присвоения имущества, в составе вымогательства — получениядля себя или другого лица имущественной выгоды.
Помимо различного рода поврежденийимущества понятием похищения не охватывались еще четыре разновидностипреступлений против собственности (по причине отсутствия в них факта незаконногоизъятия имущества из владения собственника): а) предусмотренные главой «О необъявлении, о находке, присвоении чужого имущества и злоупотреблении доверием»и совершенные в отношении имущества, либо случайно оказавшегося у виновного(присвоение найденных вещей, пригульного скота, клада), либо вверенного виновному(для хранения, использования на определенные цели, распределения и т.д.), либоподлежащего передаче собственнику (например, в виде дивидендов) и т.п.; б)выразившиеся в получении имущественной выгоды в результате неисполнениякредиторских обязательств (например, при объявлении о несостоятельности) илиисполнения обязательств, являющихся незаконными в силу заключения их по поводуимущества, добытого преступным путем, или в силу заключения их с ненадлежащимилицами (находящимися в исключительно тяжелом материальном положении илиограниченно дееспособными, действующими в состоянии неведения существа сделки,под влиянием явной ошибки, принуждения и т.д.); в) деяния, нарушающие правоавторства; г) связанные с самовольной эксплуатацией или использованием природныхресурсов, находящихся на чужой территории (охота, ловля рыбы, сбор ягод, добычаполезных ископаемых)[7].
Закрепленная в Уложении 1903 г. системавидов (форм) хищения (похищения) повлияла на все последующее развитиезаконодательства об имущественных преступлениях.
Октябрьская революция ознаменовалапереход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значениепридавалось охране и укреплению социалистической собственности. Уже на второйдень после переворота Декрет о земле установил: «Какая бы то ни была порчаконфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжкимпреступлением, караемым революционным судом»[8]. Указание нанеобходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и вдругих декретах, изданных в 1917-1921 г.г., т.е. до первой кодификациисоветского уголовного законодательства. Дела о наиболее опасных имущественныхпреступлениях обычно изымались из общей подсудности и рассматривалисьреволюционными трибуналами и органами ВЧК. Повышенное внимание к охранегосударственного имущества было обусловлено не только экономическими и идеологическимипричинами, но и необходимостью перестройки народного правосознания. Вроссийской народной традиции резко отрицательное отношение к ворам, мошенникам,поджигателям и конокрадам уживалось со взглядом на казенное имущество как набесхозное, не заслуживающее уважения[9].
До принятия первого советскогоУголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях противсобственности и соответственно, против хищений, с четко очерченными составамипреступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых декретах делалисьпопытки сформулировать конкретные нормы. Так, декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 июня1921 г. «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностнымипреступлениями, способствующими хищениям» содержал подробный перечень уголовнонаказуемых деяний. В их числе: незаконный отпуск товаров лицам, работающим ворганах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учетапредметов производства лицами административного и складского персонала; содействиехищениям и умышленное невоспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющихскладские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров изгосударственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпныхпунктов в целях спекуляции и т.д. Все виды хищения наказываются лишениемсвободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах(многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должностьвиновного и др.) – расстрелом[10].
Аналогичные нормы предусматривалисьдекретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. «Об установлении усиленной ответственностидля лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их». Декретомустанавливалась суровая ответственность вплоть до высшей меры наказания –расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а такженаблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов в пути.
Что касается менее опасных хищенийгосударственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и другихпосягательств на личную собственность, то они также наказывались, о чем свидетельствуютстатистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодическииздававшиеся «Ведомости справок о судимости». Поскольку с конца 1918 г. судамзапрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы неохватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнемуреволюционным (социалистическим) правосознанием и отчасти традиционнымиправовыми представлениями об этих преступлениях и их видах. Таким образом, врассматриваемый период были и имущественные преступления, и наказания за них,не хватало «только» соответствующих законов.
После принятия Уголовного кодекса РСФСР1922 г. ответственность за имущественные преступления, и соответственно захищения, стала определяться на основании соответствующих его статей.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., изданныйв соответствии с общесоюзными Основными началами 1924г., сохранил преемственнуюсвязь с Уголовным кодексом 1922 г. Ни система имущественных преступлений, никонструкция отдельных составов не претерпели существенных изменений, авосприняли идею Уголовного Уложения о единой уголовно-правовой охранегосударственного, общественного и личного (частного) имущества и разделениипреступлений против собственности на хищения и иные посягательства.
Что касается описания признаков посягательств,охватываемых термином «похищение», то советский законодатель увязал с нимтолько составы кражи, грабежа и разбоя, в трактовке которых сначала пошел попути Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Согласно УК РСФСР 1922года кража есть «тайное похищение имущества, находящегося в обладании,пользовании или ведении другого лица или учреждения, грабеж «открытое похищениечужого имущества в присутствии лица, обладающего, пользующегося или ведающегоим, но без насилия над личностью или с насилием не опасным для жизни и здоровьяпотерпевшего»[11]. Разбой – «открытое, сцелью похищения имущества, нападение отдельного лица на кого-либо, соединенноес физическим или психическим насилием, грозящим смертью или увечьем» Совершениеразбойного нападения группой лиц рассматривалось как бандитизм. УК РСФСР 1926года, уточнив оценку такого рода действий в качестве квалифицированного разбоя,основные признаки всех этих способов похищения оставил без существенныхкорректив.
С принятием Закона от 7 августа 1932 г.«Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации иукреплении общественной (социалистической) собственности» хищением сталиназываться наиболее опасные преступления против социалистической собственности,независимо от способа их совершения. Все лица, совершившие хищение, объявлялись«врагами народа», причем термином «хищение» в данном случае охватывались всеформы посягательства на социалистическую собственность (кража, грабеж, разбой,присвоение, мошенничество и т д.). Поскольку содержание этих дополнений иизменений в действующем тогда УК РСФСР 1926 года мало сообразовывалось сположениями содержащихся в нем статей, то система уголовно-правовых норм,посвященных охране отношений собственности, оказалась запутанной ипротиворечивой.
В годы Великой Отечественной войны былиздан ряд законодательных актов, направленных на усиление ответственности занекоторые преступления против социалистической собственности не подпадавшие поддействие Закона от 7 августа 1932 г. Например УказомПрезидиума ВерховногоСовета СССР от 23 июня 1942 г. «Об ответственности за хищения горючего в МТС исовхозах» было установлено наказание за это преступление в виде тюремного заключенияна срок от трех до пяти лет. В некоторых случаях судебная практика шла по путиболее широкого применения Закона от 7 августа 1932 г. по сравнению с довоеннымвременем, особенно когда это касалось хищения воинских грузов на транспорте(даже не в крупных размерах), тормозных ремней или щитов для снегозадержания.Одновременно происходило усиление ответственности за преступления против личнойсобственности[12]. Однако это делалось непутем внесения изменений в Уголовный кодекс 1926 г., а расширительнымтолкованием некоторых квалифицирующих признаков имущественных преступленийприменительно к условиям военного времени.
После окончания войны приведенныеуказания, рассчитанные на военный период, утратили силу. Вновь обостриласьпроблема чрезмерно мягких санкций за преступления против личной собственности ибольшого разрыва между наказуемостью преступлений против разных форм собственности.Эта проблема была своеобразно решена в указах Президиума Верховного Совета СССРот 4 июня 1947 г., которые явились мощным толчком к научной разработке общегопонятия хищения и его признаков.
Указ Президиума Верховного Совета СССРот 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественногоимущества» заменив в области борьбы с преступлениями против социалистическойсобственности Уголовный кодекс 1926г., не содержал ни исчерпывающего перечняформ хищения, ни четких признаков хищения вообще. Перед наукой уголовного праваи судебной практикой встала насущная задача установить эти признаки ивыработать такое определение понятия «хищение», которое позволило быединообразно решать вопросы уголовной ответственности за посягательство насоциалистическую собственность.
Нормы общесоюзных указов от 4 июля 1947г. не были инкорпорированы в текст Уголовного кодекса РСФСР (в это время активизироваласьподготовка Уголовного кодекса СССР). Постановлением Пленума Верховного СудаСССР от 22 августа 1947 г. был утвержден перечень статей Уголовного кодексаРСФСР, которые не подлежали применению. Хищение государственного или общественногоимущества, совершенное в любой форме, квалифицировалось по Указу от 4 июля 1947г. Что касается преступлений против личной собственности, то по Указуквалифицировались только кража и разбой, а в отношении остальных продолжал действоватьКодекс 1926 г.
Именно в период действия Указа от 4 июля1947 г. в юридической литературе активно шло исследование общих признаков хищения,и были предложены определения этого понятия, сохранившие научное и практическоезначение до настоящего времени[13].
Указы установили суровую ответственностьза преступления против собственности, сохранив дифференцированный подход к охранеразличных форм собственности. При этом разрыв между наказуемостью хищенийсоциалистического имущества и преступлений против личной собственности гражданбыл сокращен путем резкого повышения санкций за последние. Термин «мелкоехищение» вошел в употребление только с 1955 г.
Принятие в 1958 г. новых Основуголовного законодательства и проявившаяся в этот период тенденция к укреплениюпринципа законности в борьбе с преступностью нашли отражение и в нормахУголовного кодекса РСФСР 1960 г. об ответственности за имущественныепреступления.
Закрепив одну из тенденций принимаемыхактов 20-50-х годов – обособление ответственности за посягательства насоциалистическую собственность, УК РСФСР 1960 года не воспринял другую идею:переосмысление понятия и способов хищения. Не давая общего определенияпреступлениям такого вида, этот Уголовный кодекс достаточно последовательноисходил из того, что способами их совершения являются кража, грабеж, разбой,присвоение, растрата, злоупотребление служебным положением и мошенничество. Вэтой связи восстанавливалось самостоятельное значение состава грабежа какоткрытого похищения без насилия или с насилием, не опасным для жизни и здоровьяпотерпевшего, что обусловило и соответствующую трактовку понятий кражи (тайноепохищение имущества) и разбоя (нападение с целью завладение имуществом,соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего). Вместе стем, при установлении наказуемости похищения имущества с использованиемвиновными имеющихся у них полномочий в отношении него, помимо присвоения ирастраты, была выделена еще одна форма: злоупотребление служебным положением,Различные виды мошенничества объединены в один общий состав, по-прежнемухарактеризуемый как завладение имуществом путем обмана или злоупотреблениядоверием. Дискуссионный вопрос о возможности признания вымогательства одним изспособов хищения получил традиционное для нашего законодательства решение, т.е.не был включен в их число. Заметим, что так называемые воровские сделки (приобретениезаведомо похищенного имущества), которые Уложение о наказаниях и УголовноеУложение относили к видам посягательства на собственность, не являющихсяхищением, а первые советские уголовные законы приравнивали к краже, УК РСФСР1960 года включил в главу «Преступления против общественной безопасности,общественного порядка и здоровья населения»[14].
Уголовный кодекс 1960 г. совершенноопределенно исходил из существования общего понятия «хищение», охватывающегоряд сходных по объективным и субъективным признакам посягательств насоциалистическую собственность. Однако само это понятие в законе нераскрывалось. Важнейшие общие признаки хищения были даны в постановленииПленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам охищениях государственного и общественного имущества». Но по-прежнему игралабольшую роль доктринальная разработка общего понятия хищения. Значение этогопонятия не упало из-за того, что в Уголовном кодексе 1960 г. ответственностьдифференцировалась по конкретным формам хищения. Признано, что общее понятие«хищение» помогает раскрыть характерные признаки, присущие всем его формам ивидам, облегчает анализ конкретных форм хищения, способствует их отграничениюот других преступлений против собственности, от посягательств, направленных наиные общественные отношения, и от действий, не наказуемых в уголовном порядке.
Понятие «хищение» в уголовном правесоветского периода начало разрабатываться применительно к преступлениям противсоциалистической собственности, поскольку закон не употреблял его по отношениюк преступлениям против личной собственности. Это вызвало в массовом правовомсознании привязку данного понятия исключительно к социалистическим формам собственности.В научной и учебной литературе при классификации преступлений против личнойсобственности хищения не выделялись. Сам этот термин часто подменялся понятием«похищение», границы которого многим авторам представлялись иными[15].
Однако постепенно в теории, судебнойпрактике и, наконец, в законе термин «хищение» стал употребляться и вне связи ссоциалистической собственностью. Укреплялось представление, что не формасобственности, а совокупность определенных объективных и субъективных признаковсоставляет основное содержание этого понятия. Обнаружилось отсутствиепрепятствий ни с языковой, ни с юридической стороны для распространения понятия«хищение» на все формы собственности.
Переход к рыночной экономике,закрепление в Конституции РФ принципа равной правовой охраны всех формсобственности сделали нетерпимым такое положение. Поэтому еще до принятиянового Уголовного кодекса Федеральным законом от 1 июля 1994 г. были внесеныизменения в нормы об имущественных преступлениях Уголовного кодекса 1960г.Главным из них явилось объединение параллельных норм. Этот Закон носил промежуточныйхарактер и имел много сходства с подготовленным проектом Уголовного кодекса.
Как и следовало ожидать, подготовкасоответствующего раздела нового уголовного законодательства вызвала немалопредложений. Некоторые были учтены в проекте УК РФ, но при его принятии –исключены. Такая судьба постигла, в частности, взгляд на необходимостьвосстановить уголовно-правовую оценку приобретения или сбыта имущества,заведомо добытого преступным путем, как одного из посягательств противсобственности (в УК РФ это деяние, в конечном счете, было включено в главу «Преступленияв сфере экономической деятельности»). Не была воспринята также идея о дифференцированномподходе к криминализации деяний с учетом их направленности на имуществодвижимое и недвижимое. Реально возникающая опасность сужения понятия хищения,предметом которого мыслится только движимое имущество, и сложности впрактическом отграничении этого преступления от предлагаемого состава «завладениячужим недвижимым имуществом из корыстных целей» побудили законодателя отказатьсяот деления посягательств по данному признаку. Не получили поддержки инововведения, непосредственно касающиеся формулировок того или иного способахищения (применительно, например, к разбою – признание его посягательством противличности, конструирование этого преступления в качестве материального состава идр.). Вместе с тем в Уголовном кодексе РФ, так или иначе, были воспроизведенымногие из тех положений, которыми в последние годы был дополнен УК РСФСР 1960года: объединены статьи, устанавливающие наказуемость за посягательства на разныеформы собственности в одну главу; уточнена уголовно-правовая оценканеправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без целихищения (угон) и т.д. Если не иметь в виду вопросы совершенствованияюридической техники (замену, например, терминов «похищение» на «хищение») иунификацию составов, то можно указать на несколько наиболее существенных моментов,отличающих новый УК РФ от ранее действующего: законодательное закреплениеобщего понятия хищения; исключение наказуемости такого рода деяний, какприсвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества,неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом без цели хищения.
Уточнение отдельных признаков основногосостава за вымогательство, хищение особо ценных предметов и т.д.; изменениесодержания и перечня квалифицирующих признаков многих составов преступлений;значительное смягчение в целом степени тяжести уголовно-правовых санкций запреступления против собственности.
В науке уголовного права было признано,что раскрытие понятия «хищение» и характеристика его основных элементовпозволяют выявить и обособить признаки, присущие всем формам хищения, облегчаютанализ конкретных форм хищения, помогают отграничению их от других преступленийпротив собственности, от посягательств на иные объекты, а также действий, ненаказуемых в уголовном порядке. Определение понятия «хищение» впервые быловключено в Уголовный кодекс 1960 г. Федеральным законом от 1 июля 1994 г. Снебольшими изменениями это определение вошло в Уголовный кодекс 1996 г. в видепримечания 1 к ст. 158 УК РФ[16].
 
1.2 Общее понятие хищения
Научно – практическая значимость общегопонятия хищения чужого имущества определяется тем, что оно, будучипрепарировано и определенным образом структурировано, есть по существу не чтоиное, как понятие родового состава хищения чужого имущества.
Содержание отношений собственности образуютфактически отношения владения, использования и распоряжения предметами,принадлежащими их собственнику. Именно по поводу предметов материального мираскладываются определенные социальные связи между собственником и всеми другимигражданами, юридическими лицами, государством в целом и его органами. Предметыматериального мира – необходимая и обязательная предпосылка возникновения ифункционирования общественных отношений собственности, которые без нихсуществовать в объективной действительности вообще не могут.
Базовыми гражданско-правовыми нормамиправовой защиты собственности являются такие следующие статьи ГК РФ: ст. 209 –« Содержание права собственности»; ст. 213 – « Право собственности граждан июридических лиц»; – ст. 301 – « Истребование имущества из чужого незаконноговладения»; – ст. 305 – « Защита прав владельца, не являющегося собственником».
Право собственности – это вещное право.В силу этого хищения относятся к так называемым предметным преступлениям,которые нередко называют имущественными. С внешней стороны они всегдавыражаются в уголовно – противоправном воздействии (изъятии, завладении,обращении в свою пользу) преступника на определенные, экономически обособленныепредметы материального мира.
Предметы материального мира, по поводукоторых сложились отношения собственности, выражая и закрепляя эти социальныесвязи между людьми, составляют вещественную основу указанных отношений, ихколичественную определенность, в отличии от определенности качественной.Противоправное воздействие субъекта в формах, предусмотренных законом, навещественную основу отношений собственности включает предметы материальногомира в структуру элементов состава хищения, в силу чего они приобретаютуголовно – правовое значение предмета преступного посягательства, отвечающегоприсущим ему экономическим свойствам.
В примечании к ст. 158 УК РФ 1996 г.,под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправноебезвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного илидругих лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.Указанное общее понятие хищения играет роль родового по отношению к видовымпонятиям кражи, присвоения и других преступлений против собственности, имеющихряд общехарактерных объективных и субъективных признаков, объединяющих определеннуюгруппу имущественных посягательств под рубрикой «хищение».
Исходя из приведенного определения, объективнымипризнаками хищения можно признать: 1) незаконное и безвозмездное изъятие имуществаиз владения собственника или иного лица, которое совершается указанными взаконе способами; 2) обращение его в пользу виновного или других лиц; 3)причинение тем самым собственнику или владельцу имущества реального ущербавследствие уменьшения на определенную часть объема материальных ценностей,находящихся в его фондах; 4) причинную связь между изъятием имущества иматериальным ущербом. Субъективными же признаками хищения являются: 1) прямойумысел на безвозмездное изъятие чужого имущества и обращение его в свою пользуили в пользу третьих лиц; 2) корыстная цель этого изъятия. Указанные признакиявляются обязательными для всякого хищения, и, стало быть, отсутствие хотя быодного из них позволяет рассматривать содеянное уже не как хищение, но как иноепреступление, а возможно, и как деяние, вообще не имеющее отношения куголовному праву.
Под формами хищения понимаются теюридически значимые способы (приемы), посредством которых изымается имущество.В этом отношении все составы преступлений, объединенные общим понятием «хищение»,отличаются друг от друга прежде всего по способу изъятия имущества.
По действующему российскому УК 1996 годаразличают шесть конкретных форм хищения: кража (ст. 158), мошенничество (ст.159), присвоение (ст. 160), растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161) и разбой (ст.162).
В дальнейшем в данной работе будет болееподробно рассмотрена такая форма хищения, как разбой.

ГЛАВА II.ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ РАЗБОЯ КАК ФОРМЫ ХИЩЕНИЯ
 
Ответственность за такую форму хищения,как разбой, предусмотрена ст. 162, являющейся пятой из статей, содержащихся вгл. 21 «Преступления против собственности» разд. VIII«Преступленияв сфере экономики» УК РФ 1996 г.
Вуголовном законе разбой определяется как нападение в целях хищения чужогоимущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья,либо с угрозой применения такого насилия (ч. 1 ст. 162 УК).
Поспособу совершения разбой – наиболее опасное преступление из числа хищений, ибоизъятие имущества в данном случае осуществляется через насилие над личностью,чреватое причинением вреда ее здоровью либо даже смерти. Это же обстоятельствообъясняет и усеченность состава разбоя, коренящуюся в том давнем историческомпрошлом, когда запреты, налагаемые с течением времени на набеги дружин (апозднее – шаек лихих людей) и образовавшие понятие разбоя, были направлены восновном на ограждение страдавших от них народов, на ограждение личности, т. е.носили не столько имущественный, сколько антинасильственный характер.
Темне менее, современное место разбоя в системе Особенной части определяетсянаправленностью его против отношений собственности, чем подчеркивается, чтодоминирующей целью разбойника является похищение имущества, а посягательство наличность служит лишь средством для достижения этой цели. При этом помещение составаразбоя в главе о преступлениях против собственности ни в коей мере не умаляетуголовно-правовой охраны личности. Об этом свидетельствуют отнесение разбоя кчислу тяжких преступлений и признание разбоя оконченным с момента нападения, ане с момента завладения имуществом и обретения возможности им пользоваться и распоряжаться,как это требуется по отношению к другим преступлениям против собственности.
Вкачестве основных признаков разбоя закон называет: 1) нападение, 2) применениефизического насилия, опасного для жизни и здоровья лица, подвергшегосянападению, или угрозы применения такого насилия и 3) цель завладения чужимимуществом.
Нападение,сточки зрения грамматики, – отглагольное существительное, производное от глагола«напасть», т. е. внезапно броситься на кого-либо с целью нанесения ущерба,приступать с насилием, наброситься с целью произвести насилие, атаковать свраждебными намерениями[17]. Этимологический анализданного термина указывает, во-первых, на его происхождение от глаголов, обозначающихактивные действия по перемещению в пространстве, связанные со стремительнымугрожающим приближением к какому-либо объекту с целью нанесения ему урона, аво-вторых, на его несомненную связь с насилием или, во всяком случае,опасностью такового.
Уголовно-правовоесодержание слова «нападение» менее ясно, поскольку при описании объективнойстороны разбоя в традицию российского законотворчества вошло употреблениетерминов «нападение» и «насилие» не в качестве равнозначных, а в качестве рядоположенных,что не может не вызывать вопроса о соотношении объема указанных понятий.
ПостановлениеПленума Верховного Суда РСФСР «О судебной практике по делам о грабеже иразбое», неоднократно изменявшееся и дополнявшееся с 1966 г., никакихразъяснений на этот счет так и не дало. Лишь в постановлении Пленума ВерховногоСуда от 21 декабря 1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме» впервыебыло разъяснено, что под нападением следует понимать «действия, направленные надостижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либосоздания реальной угрозы его немедленного применения» (п. 8)[18].
Однакои здесь достаточно определенно выражено насильственное содержание, – образующейего форме, т. е. о самом нападении.
Внауке же на этот счет существуют различные суждения, одно из которыхзаключается в том, что «о нападении как самостоятельном объективном признакеразбоя можно говорить весьма условно, имея в виду, что вне насилия или угрозыприменения насилия оно теряет уголовно-правовое значение. Нападение, несоединенное с агрессивным насильственным поведением виновного, лишается всякогосмысла...»[19]. С этой точки зрениянападение и насилие – суть одно и то же, поскольку нападение как раз ивыражается в применении насилия.
Нопри такой постановке вопроса законодательная формулировка «нападение,совершенное с применением насилия» тавтологична. Быть может, поэтому многие криминалисты,отрицательно относящиеся к отождествлению нападения и насилия, склонны рассматриватьвзаимодействие указанных понятий сквозь призму соотношения части и целого. Так,Б. В. Волженкин считает, что «насилие или угроза применения насилия в составе разбоялишь один из элементов нападения, включающего в себя и другие действия»[20].При этом самостоятельность нападения видится в том, что оно представляет собойопределенные действия, предшествующие насилию. Например, В. И. Симонов и В. Г.Шумихин считают нападение первым этапом разбоя, заключающимся в быстрых,агрессивных, стремительных действиях, направленных против потерпевшего, априменение физического или психического насилия – вторым его этапом, на которомнападение органически соединяется с насилием, не теряя, впрочем, от этого своейсамостоятельности[21]. А. Гравина и С. Янитакже считают насилие обязательной составной частью нападения, определяяпоследнее как «действие, состоящее из двух последовательных этапов: создание реальнойопасности применения насилия и непосредственно насилие»[22].С этой точки зрения, само нападение и непосредственно следующее за ним насилиеили угроза насилия являются двумя неразрывными агрессивными действиями,субъективно объединенными единой целью. При этом за всяким нападением следуетнасилие (ибо нападение как внезапное действие без насилия или угрозы его применениятеряет всякий смысл), но не всякому насилию предшествует нападение.
Наразличении нападения и насилия основана и позиция тех авторов, которые утверждают,что нападение – это не само посягательство, а форма (способ) его совершения[23].Исходя из этого считается, что всякое нападение предполагает насилие, но невсякое насилие облекается в форму нападения, а только такое, которое связано синтенсивным проявлением прямой агрессии, с дерзким, быстрым, стремительнымдействием, неожиданным в силу своей внезапности для потерпевшего, когдавиновный внезапно набрасывается, наскакивает, накидывается на потерпевшего сцелью завладения его имуществом[24]. Следуя этой логике,весьма трудно расценить в качестве нападения приведение потерпевшего вбессознательное состояние посредством тайного или обманного введения в его организмопасных для жизни и здоровья наркотических, психотропных, сильнодействующих илидругих одурманивающих веществ (т. е. подсыпание их в пищу, напитки, а такжеиспользование иных способов, при которых указанные вещества вводятся в организмчеловека помимо его воли и незаметно для него) в целях последующего тайногозавладения его имуществом.
Другиеавторы считают нападение абсолютно самостоятельным признаком объективнойстороны разбоя, имеющим собственное содержание, которое выражается в действиях,совершаемых наряду с насилием. Показательно в этом отношении мнение В. А.Владимирова, определяющего нападение как «агрессивное противоправное действие,совершаемое с какой-либо преступной целью и создающее реальную инепосредственную опасность немедленного применения насилия как средствадостижения этой цели»[25]. Именно с самостоятельностьюнападения Л. Д. Гаухман связывает возможность покушения на разбой, котороеможет выражаться в таких предшествующих применению насилия действиях, каксближение с потерпевшим или вступление с ним в диалог с целью созданияблагоприятной остановки для последующего насилия, безуспешная попытка ударитьего и т. п[26].
Ещедалее идут в своих рассуждениях те авторы, которые, констатируя возможностьнепосредственного применения насилия в отсутствии каких-либо предшествующих емудействий нападающего характера, настолько отрывают насилие от нападения, чтоприходят к выводу о необязательности последнего в составе разбоя, для которогодостаточно установить лишь сам факт применения насилия, опасного для жизни илиздоровья потерпевшего[27]. Понятие нападения приобретает,таким образом, иную юридическую природу при соотнесении его с физическимнасилием в широком понимании (умышленное причинение физического вреданезависимо от способа).
Сформально-юридической точки зрения, подобные рассуждения, конечно, противоречатописанию разбоя в диспозиции ч. 1 ст. 162 УК, где нападение закреплено в качествеобязательного признака объективной стороны состава преступления, в силу чегоразбой образует не всякое насилие, а лишь такое, которое связано с нападением,совершается в виде нападения. Однако по существу нельзя не заметить, чтоограничение насильственного поведения при разбое формой нападения необоснованносужает уголовно-правовую характеристику преступления. Своим происхождениемподобная интерпретация разбоя обязана тем временам, когда он ассоциировалсясначала с открытыми наездами дружинами, затем – с набегами шайками, а позднее –с налетами, породившими такие словосочетания, как «дерзкий налет», «вооруженныйналет», и давшими преступникам, занимавшимся подобным промыслом, название«налетчик»[28]. Не случайно слова«налет», «удар», «наскок» считаются синонимами нападения.С такимпониманием нападения, имеющим глубокие исторические корни в набегах или налетахвооруженных групп людей с целью отобрания имущества, связана и трактовка егокак преимущественно открытого способа завладения имуществом: «в бою» (Судебник1550 г.), «открытою силою с оружием» (Уложение о наказаниях 1885 г.), «открытое,с целью похищения имущества, нападение» (УК РСФСР 1922 г.), «открытое с цельюзавладения чужим имуществом нападение» (УК РСФСР 1926 г.). После того, как ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраныличной собственности граждан» сформулировала разбой как «нападение с целью завладениячужим имуществом», формально-юридическое требование открытого характера нападениядля состава разбоя, казалось бы, отпало.
Современноеотношение к насилию не может быть основано на столь существенном противопоставленииоткрытого силового воздействия замаскированным способам насилия, не менееопасным по своему характеру и последствиям, ибо сущность разбоя заключается нев нападении, а в насилии, опасном для жизни или здоровья потерпевшего, котороесущественно повышает степень общественной опасности этого преступления.Следовательно,существующая законодательная формула разбоя, сформировавшаяся на почве узкого пониманияфизического насилия, выражающегося лишь в активных, стремительных действияхвиновного, связанных с применением физической силы его либо используемых имсредств, ассоциируемых с символами насилия в более ранних культурах, не вполной мере отражает современную криминогенную ситуацию. Со временем этопризнал и Верховный Суд РСФСР, разъяснив, что введение в организм потерпевшего«опасных для жизни и здоровья сильнодействующих, ядовитых или одурманивающих веществс целью приведения его таким способом в беспомощное состояние и завладения…имуществом должно квалифицироваться как разбой»[29].Тем самым Верховный Суд вывел объективную сторону состава разбоя за рамкинападения, дав основание для заключения, что «разбой фактически перешагнулграницу нападения»[30].
Многиеавторы считают столь широкую формулировку данного разъяснения необоснованной,исходя из того, что тайное или обманное введение потерпевшему химическихсредств с целью приведения его в беспомощное состояние не является нападением[31].Ибо всякое нападение предполагает насилие, но не всякое насилие выражается внападении. Из этого вытекает, что тайное или обманное воздействие на внутренниеорганы потерпевшего в целях хищения не может квалифицироваться как разбой, дажеесли химические препараты представляли опасность для жизни или здоровья. Поэтомуданная формулировка упомянутого разъяснения Пленума формально противоречиттексту уголовно-правовой нормы об ответственности за разбой, где четко указанспособ физического насилия – нападение.
Итак,воздействие на человека против или помимо его воли наркотическими, ядовитымиили одурманивающими веществами, безусловно, следует рассматривать в качестверазновидности физического насилия, каким бы способом указанные вещества нивводились в его организм (тайно или открыто, с помощью обмана или примененияфизической силы). Вместе с тем это обстоятельство не предрешает вопросовквалификации насильственных хищений. В данном случае содеянное не может бытьквалифицировано как разбой не ввиду отсутствия признака насилия, а в связи сотсутствием другого, предусмотренного составом разбоя признака, – нападения.
Насилиеможет применяться как в отношении лица, в ведении или под охраной которогонаходится имущество, так и в отношении других лиц, которые могутвоспрепятствовать завладению имуществом. Обычно оно предшествует завладениюимуществом или применяется в процессе его изъятия, выступая как средствопредупреждения или преодоления сопротивления потерпевшего, принуждениявладельца имущества к его выдаче или совершению иных действий, способствующихизъятию, но может осуществляться и непосредственно после изъятия с целью егоудержания немедленно после изъятия. Словом, наличие состава разбоя,соединенного с насилием, следует признавать в случаях, когда насилие являлосьсредством завладения имуществом либо средством его удержания. Насилие, применяемоепо другим мотивам (например, хулиганским) и в других целях (например, с цельюизбежать задержания в связи с совершенным преступлением), не образует признакаразбоя и требует самостоятельной отдельной оценки. Примером того, как насильственныехулиганские действия и последующее открытое похищение имущества былинеобоснованно квалифицированы как разбой, может служить следующее дело.
Левобережнымрайонным судом г. Воронежа Рубцова признана виновной в разбойном нападении с цельюзавладения личным имуществом граждан, совершенным при следующихобстоятельствах. Рубцова, ее муж Рубцов и их знакомые Медведева и Чурсанова вечеромраспивали спиртные напитки. Медведева рассказала о своих ссорах с Гузенко Т., иРубцова предложила заступиться за Медведеву. Около 23 часов Чурсанова иМедведева привезли Рубцовых к дому, где проживала Гузенко Т. Рубцова позвонилав ее квартиру, а когда та открыла дверь, стала избивать Гузенко Т. и ее матьГузенко Л. Рубцов же нанес удары руками и металлической цепью им и Гузенко А.,в комнату которого зашел. Затем по требованию Рубцовой мать и дочь Гузенкоотдали ей серьги и кольцо.
Квалифицируядействия Рубцовой в качестве разбоя, суд указал, что Рубцовы применили насилиек потерпевшим с целью завладения их личным имуществом, основывая свой вывод онаправленности умысла Рубцовой на завладение имуществом Гузенко, лишь на том,что после нанесения им ударов она забрала у них золотые украшения. В то жевремя при оценке ее действий не учтены другие обстоятельства дела, в частностипредшествующие события и поведение Рубцовой. Как видно из материалов дела,Рубцова направилась в квартиру Гузенко с целью заступиться за Медведеву. Этообстоятельство признал и суд, исключив квалифицирующий признак «проникновение вжилище» и указав, что умысел на завладение имуществом возник у Рубцовой уже вквартире потерпевшей.
Издела также видно, что Рубцова ворвалась в квартиру потерпевших, накинулась наГузенко Т., стала драться с ней, выражалась при этом нецензурно. Причем в этотмомент Рубцова, согласно показаниям потерпевших, никаких действий, направленныхна завладение их имуществом, не совершала. Сама Рубцова также показала, что онананесла удары матери и дочери Гузенко в связи с выяснением отношений между нимии Медведевой. Эти данные в их совокупности свидетельствуют о том, что, наносяпотерпевшим удары, Рубцова действовала из хулиганских побуждений.
Вместес тем, из дела видно, что после избиения потерпевших у Рубцовой возниклонамерение завладеть их золотыми украшениями, что и было ею сделано, после чегос похищенным она с места происшествия скрылась. При таких обстоятельствахВерховный Суд РФ признал, что Рубцова совершила злостное хулиганство,выразившееся в причинении потерпевшим телесных повреждений, и открыто похитилапринадлежащее им имущество, т. е. грабеж[32].
Применениенасилия, опасного для жизни или здоровья, может выразиться впричинении потерпевшему тяжкого, среднего или легкого вреда здоровью (ст. 111,112, 115 УК), а также в ином насилии, которое хотя и не причинило указанноговреда, однако в момент применения создало реальную опасность для жизни илиздоровья потерпевшего. В качестве такового может расцениваться сдавливаниеруками или шнуром шеи, душение человека, длительное удержание под водой,надевание на голову воздухонепроницаемого пакета, запирание в холодную камерулибо перегретое или наполненное газами помещение и прочие насильственныедействия, которые могут и не повлечь смерть или расстройство здоровья, но темне менее создают реальную угрозу для безопасности жизни или здоровья. Так,попадание ножа в металлическую пряжку ремня, промах при выстреле из пистолета,несмотря на отсутствие вреда здоровью, бесспорно, свидетельствуют о применениинасилия, опасного для жизни или здоровья. Таким образом, для оценки характеранасилия необходимо учитывать не только вызванные им последствия (в виде реальноговреда здоровью или смерти), но и способ действия. Так, сбрасывание потерпевшегос высоты, выталкивание из движущегося транспортного средства и тому подобныедействия при благоприятном стечении обстоятельств могут оказаться совершеннобезвредными в физическом отношении, но по своему характеру они, безусловно,относятся к опасному для жизни и здоровья насилию.
Правильнаяоценка опасности насилия для жизни или здоровья возможна только на основе всейсовокупности обстоятельств преступления. Даже применение оружия или предметов,используемых в качестве оружия не всегда является столь уж однозначнымпоказателем того, что имело место насилие, опасное для жизни или здоровья.Поскольку указанные предметы (оружие и предметы, его заменяющие) по своимобъективным свойствам создают возможность причинения физических последствийсамого широкого спектра, каждый отдельный случай требует тщательногоисследования характера их поражающих свойств. Во всяком случае, не каждый видоружия способен при его применении создавать реальную возможность причинениясмерти или значительного вреда для здоровья. С большой долей уверенности можносказать, что такая возможность всегда создается при применении большинствавидов огнестрельного и холодного оружия, взрывных устройств и т. п. Напротив,применение пневматического оружия, некоторых видов газового оружия, особенно механическихраспылителей и аэрозольных упаковок, электрошоковых устройств и искровых разрядниковможет и не грозить наступлением физических последствий, свойственных насилию,опасному для жизни или здоровья, поскольку данные виды оружия ориентированы напричинение минимального вреда противнику с целью лишь кратковременного выведенияего из строя. Впрочем, установление потенциальных поражающих свойствпримененных при совершении насильственных хищений орудий также не гарантируютправильное решение вопроса об интенсивности примененного насилия, поскольку ихреальное использование часто не предсказуемо по тяжести последствий. Например,использование газового оружия с близкого расстояния может повлечь настолькоширокий спектр последствий – слезотечение, жжение в глазах и дыхательных путях,рвота, ожоги слизистой оболочки полости рта, поражение роговицы глаз, ожогкожи, отек легких и смерть[33] – что предварительноесоотнесение данной разновидности насилия с названными видами оружия можетутратить всякий смысл. Поэтому суды не признают достаточным оружия в видеоснования для признания разбоем фактов применения виновным газового аэрозольнойупаковки (баллончика). В прецедентах по данным делам указывается, что дляправильного решения необходимо проведение судебно-медицинской экспертизы охарактере и степени тяжести фактического вреда здоровью, полученного в результатеприменения газового баллончика, о воздействии его содержимого на организмчеловека и его потенциальной опасности для жизни или здоровья человека[34].
Например,Петушинским районным судом Владимирской области Фадеев осужден за разбой,выразившийся в том, что он попросил Никулина – владельца автомашины отвезти егона кладбище, после посещения которого с целью завладения автомашиной напал на Никулина,применив при этом баллончик со слезоточивым газом. Не согласившись с квалификациейуказанных действий в качестве разбойного нападения, соединенного с насилием,опасным для жизни и здоровья потерпевшего, Президиум Владимирского областногосуда указал на то, что такую правовую оценку содеянного Фадеевым суд дал,основываясь на показаниях потерпевшего Никулина. Последний пояснил, что, садяськ нему в машину, Фадеев несколько раз брызнул ему в лицо газом из баллончика ипытался завладеть ключом зажигания. Он (Никулин), отворачиваясь от струй газа ине дыша, сумел забрать ключ зажигания и выскочить из машины.
Фадеевподтвердил, что применил в отношении Никулина газовый баллончик, который купилв коммерческом магазине в Москве. Согласно рапорту работника милиции, розыскныедействия с применением собаки для обнаружения газового баллончика результатовне дали, в связи с чем провести его экспертизу не представилось возможным.Вместе с тем, как видно из заключения судебно-медицинского эксперта, отравлениеНикулина неизвестным газом объективными данными не подтверждено. Следовательно,в данном конкретном случае применение газового баллончика Фадеевым не создавалореальной опасности для жизни и здоровья потерпевшего. При таких обстоятельствахдействия Фадеева должны быть квалифицированы как покушение на открытое хищение,соединенное с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего[35].
Чтокасается квалификации, то насилие, выразившееся в причинении вреда здоровью,какой бы степени он ни достигал, всегда охватывается составом разбоя и нетребует дополнительной квалификации по ст. 115 (умышленное причинение легкоговреда здоровью), ст. 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью)и даже по ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) УК.Дифференциация ответственности в зависимости от степени тяжести причинноговреда осуществляется в данном случае за счет квалификации разбоя либо по ч. 1ст. 162, либо по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК. Лишь в случае наступления смертипотерпевшего от причиненного ему в процессе разбойного нападения тяжкого вредаздоровью действия виновного следует квалифицировать помимо разбоя и по ч. 4 ст.111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожностисмерть), поскольку лишение жизни потерпевшего не охватывается составом разбоя.
Поэтой же причине убийство, учиненное в процессе разбойного нападения, надлежитквалифицировать по совокупности п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105, а вслучае, если оно совершено с целью скрыть преступление или облегчить егосовершение, – также и по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК[36],поскольку состав убийства не охватывает собой посягательство на собственность,а состав разбоя не предусматривает такое последствие, как смерть.
Так,в постановлении по делу К. Верховный Суд РФ, отменяя его обвинение судом первойинстанции по п. «в», «д», «з» ч. 2 ст. 105, а также ч. 3 ст. 30 и п. «а», «д»,«з», «е» ч. 2 ст. 105 УК, и оправдание по п. «в» ч. 3 ст. 162
Принимаярешение об оправдании К. по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК, суд без ссылки на основаниеоправдания в приговоре указал, что квалификации действий виновного по даннойстатье не требуется, поскольку указанные действия квалифицированы по п. «з» ч.2 ст. 105 УК, как совершенные при убийстве и покушении на убийство, сопряженныхс разбоем. Поскольку поджог дома был способом убийства потерпевшей, суд такжепосчитал обвинение по ч. 2 ст. 167 УК излишним.
Данныевыводы суда противоречат фактическим обстоятельствам дела, нашедшим отражение вприговоре, согласно которому К. совместно с другими лицами совершил убийство ипокушение на убийство, сопряженные с разбоем. Кроме того, суд признал, что К.,желая затруднить в дальнейшем его изобличение в совершенных преступлениях,поджег дом потерпевших.
Посмыслу же уголовного закона убийство, сопряженное с разбоем, квалифицируется посовокупности преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 105 и ст. 162 УК, аубийство, совершенное путем поджога и сопряженное с уничтожением илиповреждением чужого имущества, подпадает под признаки составов преступлений,предусмотренных п. «д» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 167 УК.
Имеяв виду возможную конкуренцию в подобных ситуациях между п. «з» (убийство изкорыстных побуждений или спряженное с разбоем) и п. «к» ч. 2 ст. 105 УК(убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение),равно как и коллизию между квалифицирующими признаками, предусмотренными п. «з»ч. 2 ст. 105 УК, необходимо отметить прежде всего то обстоятельство, чтодействия лица, напавшего с целью завладения имуществом на потерпевшего,убившего его и после этого похитившего данное имущество, квалифицируются толькопо совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «з» ч. 2ст. 105 УК. Дополнительная же квалификация этих действий по п. «к» ч. 2 ст. 105УК является излишней, так как убийство потерпевшего было совершено приразбойном нападении[37]. При квалификации жеубийства, совершенного при разбойном нападении, необходимо указывать лишь один признакп. «з» ч. 2 ст. 105 УК – «сопряженное с разбоем», и дополнительно приводитьквалифицирующий признак «из корыстных побуждений» не требуется.
Например,Ч. с целью завладения деньгами убил знакомого предпринимателя и его водителя.Его действия были квалифицированы как разбой, совершенный с причинением тяжкоговреда здоровью потерпевших, и как убийство двух лиц, совершенное из корыстных побужденийи сопряженное с разбоем.
ОднакоВоенная коллегия приговор в части квалификации убийства изменила и вопределении указала, что квалифицирующий признак убийства, содержащийся в п.«з» ч. 2 ст. 105 УК, – «сопряженное с разбоем», предполагает корыстный мотивсовершения данного преступления, в силу чего признак убийства «из корыстныхпобуждений», предусмотренный тем же пунктом названной статьи УК, в этом случаеявляется излишним[38].
Вместес тем, для признания убийства совершенным из корыстных побуждений необходимоустановить, что намерение извлечь материальную выгоду из убийства возникло увиновного до его совершения, поэтому содеянное не может квалифицироваться по п.«з» в случае убийства по иным (некорыстным) мотивам с последующим «ограблениемтрупа» или завладением имуществом убитого, если мысль воспользоватьсяимуществом потерпевшего возникла после лишения его жизни. Особое значение вэтой связи приобретает также отграничение признаков деяний, одни из которыхквалифицируются убийством из корыстных побуждений. Критериями их отграничениятолько как корыстное убийство, а другие – по совокупности разбоя с убийством изкорыстных побуждений. Критериями их отграничения служат:
а)характер мотивации, в соответствии с которым вопрос о совокупности с разбоемвозникает только тогда, когда преступник стремился в результате насилия надличностью завладеть имуществом путем его изъятия, а не получить какие-либо иныематериальные блага (например, уклониться от передачи долга, что совершенно несвойственно для разбоя как разновидности хищения);
б)способ убийства, с учетом которого при совокупности необходимо доказать, чтоимело место нападение с целью завладения имуществом либо с целью удержанияимущества непосредственно после завладения им, т. е. причинение смерти впроцессе нападения, поскольку именно так характеризует разбой диспозиция ст. 162УК РФ, тогда как «чистое» убийство из корыстных побуждений, не будучи связаннымс нападением, охватывает иные способы лишения жизни;
в)момент, когда убийца рассчитывал завладеть имуществом, в зависимости откоторого совокупность возникает лишь тогда, когда виновный рассчитывалзавладеть имуществом в момент убийства или непосредственно после него (снезначительным разрывом во времени), т. е. когда содеянное (лишение жизни изавладение имуществом) охватывается единым умыслом и представляет собой непрерывнуюцепь преступных действий, тогда как стремление завладеть имуществом не сразу, ачерез определенный промежуток времени полностью охватывается составомкорыстного убийства.
Однаков последнем случае убийство из корыстных побуждений может быть квалифицированопо совокупности с кражей (ст. 158 УК), поскольку п. «з» ст. 105 УК предусматриваеттолько корыстный мотив убийства, но не сам факт незаконного завладенияимуществом, для которого убийца совершает затем иные требующие отдельнойуголовно-правовой оценки преступные действия. Причем в таких случаях убийствонеобходимо квалифицировать и по п. «к» ст. 105 УК, как совершенное с целью облегчениядругого преступления – последующей кражи. Такая квалификация возможна в двухслучаях:
а)виновный лишает жизни потерпевшего с целью завладения его имуществом, но несразу после убийства, а с разрывом во времени и приложением дополнительныхпреступных усилий для завладения имуществом, например, для тайного изъятия егоиз жилища убитого;
б)завладение имуществом осуществляется сразу же после убийства, но причинениесмерти не было связано с нападением.
Вчастности, Президиум Верховного Суда РФ не признал состава разбоя в действияхосужденных, которые договорились завладеть путем обмана квартирой потерпевшего,а в случае, если им это не удастся, – убить хозяина квартиры. Для осуществлениязадуманного виновные предложили потерпевшему продать им квартиру, но последнийответил отказом. Тогда, действуя по намеченному плану, они приехали вместе спотерпевшим на берег реки, где распивали спиртное. Когда потерпевший уснул,осужденные нанесли ему удары камнями по голове, от чего он умер. После этогоосужденные завладели ключами от квартиры потерпевшего и впоследствии пыталисьпродать эту квартиру различным лицам.
Исключаяиз приговора осуждение за разбой, совершенный по предварительному сговоругруппой лиц, с применением предметов, используемых в качестве оружия и спричинением тяжких телесных повреждений, Президиум указал, что умыселосужденных был направлен исключительно на лишение потерпевшего жизни с целью завладенияего квартирой, но не путем разбойного нападения. Кроме того, осужденные заранеепредполагали распорядиться квартирой потерпевшего путем мошенничества[39].
Психическоенасилие приразбойном нападении выражается в угрозе немедленного применения физическогонасилия, опасного для жизни и здоровья. За исключением большей интенсивности насилия,которым угрожает виновный, во всем остальном данный квалифицирующий признак ненесет в себе никакой новой информации, которая не была бы необходима дляанализа угрозы применения насилия, предусмотренного ч. 2 ст. 161 УК. Остаетсялишь определить опознавательные признаки угрозы опасным для жизни или здоровьянасилием, характерным для разбоя, при котором:
а)нападающий должен угрожать применением именно физического насилия, а неуничтожением или повреждением его имущества и не распространением сведений,позорящих потерпевшего, что может иметь место при вымогательстве;
б)угроза должна быть действительной, т. е. способной, по мнению потерпевшего,быть реализованной и воспринимаемой им равнозначной физическому насилию;
в)угроза должна быть наличной, т. е. представляющей опасность в самый моментнападения, а не в будущем, что характерно для вымогательства.
Содержание,характер и степень интенсивности угрозы следует оценивать с учетом всех обстоятельствдела (места и времени совершения нападения, численности нападавших, характерапредметов, которыми они угрожали, субъективного восприятия потерпевшим характераугрозы и т. д.), позволяющих в своей совокупности сделать правильный вывод осубъективном отношении к угрозе самого нападающего, в сознании которогопродемонстрированная им угроза должна играть роль такого средства устрашения,которое реально способно парализовать противодействие адресата угрозы завладениюимуществом.
Взависимости от оценки перечисленных обстоятельств решается вопрос и о признаниив действиях виновного грабежа или разбоя, когда угроза носит не ярко выраженный,а неопределенный характер, который не позволяет идентифицировать ее сконкретным видом опасности насилия, характерным для разбоя или грабежа. Конкретизациянеопределенной угрозы, когда из слов или действий не ясно, что именно намеренбыл предпринять преступник в случае неудовлетворения его требований, осуществляется,как уже указывалось, с учетом конкретной обстановки совершения преступления,поведения преступника, восприятия потерпевшего и других обстоятельств дела.
Паламарчукорганизовал преступную группу для завладения имуществом Казака. Они пришли кнему домой. Там Кенжин приставил к виску Казака некий предмет, после чего всеучастники преступления избили потерпевшего, причинив легкие телесные повреждениябез расстройства здоровья, и забрали его имущество. Московским районным судомг. Твери Паламарчук, Кенжин и другие признаны виновными в разбое.
Признаваятакую квалификацию ошибочной, Судебная коллегия по уголовным делам ВерховногоСуда РФ исходила из следующего. Как видно из показаний потерпевшего Казака, онне мог рассмотреть предмет, находившийся в руках Кенжина, воспринимая происшедшеелишь как ограбление и считая, что нет опасности для его жизни и здоровья. ЖенаКазака как очевидец преступления, также показала, что оружия в руках Кенжинаона не видела. Паламарчук, Кенжин и другие участники преступления на следствиии в суде категорически отрицали наличие у них каких-либо предметов или оружия.Не обнаружен этот предмет и в ходе предварительного следствия.
Такимобразом, в процессе следствия и судебного разбирательства не установлено, чтопри завладении имуществом Казака Кенжин использовал в качестве оружиякакой-либо предмет. Нет ссылки на это и в описательной части приговора. Болеетого, суд исключил из обвинения осужденных применение оружия или предмета, используемогов качестве оружия, при завладении имуществом потерпевшего, признав этот фактнедоказанным. При этом суд, считая, что в действиях виновных содержится составразбоя, не мотивировал в приговоре, почему насилие, примененное к Казаку, онпризнает опасным для его жизни и здоровья и была ли угроза такого насилия. Притаких обстоятельствах действия Паламарчука, Кенжина и других должны быть переквалифицированына грабеж, по предварительному сговору, с проникновением в жилище и соединенныйс насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего. /3.6. с. 28-33/.
Разбой,совершаемый посредством психического насилия, считается оконченным с моментапроизнесения угрозы в присутствии потерпевшего или других лиц. При этом такая угрозаполностью охватывается диспозицией ч. 1 ст. 162 и дополнительной квалификациипо ст. 119 УК, предусматривающей ответственность за угрозу убийством илипричинением тяжкого вреда здоровью в «чистом», так сказать, ее виде, нетребует, поскольку угроза насилием, опасным для жизни или здоровья,представляет собой один из предусмотренных законом способов посягательства насобственность, т. е. является конструктивным элементом состава разбоя.
Однако,если указанная угроза имела место после совершения разбоя и была направлена наего сокрытие, например, преследовала цель запугать потерпевшего с тем, чтобы онне сообщил о случившемся, она требует самостоятельной уголовно-правовой оценкипо совокупности с данным преступлением, в силу чего действия виновного, приотсутствии других квалифицирующих обстоятельств, подлежат квалификации какразбой (ч. 1 ст. 162 УК), а также дополнительно как угроза убийством илипричинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119), если имелись достаточныеоснования опасаться ее реализации.
Вцелом же различия между насильственным грабежом и разбоем содержатся вхарактере насилия (для грабежа оно является не опасным, а для разбоя – опаснымдля жизни и здоровья); в особенностях конструкции состава (грабеж имеетматериальный, а разбой – усеченный состав); в юридическом моменте окончания (грабежпризнается оконченным с момента завладением имуществом, а разбой – с моментанападения с целью завладения имуществом, соединенного с насилием, опасным дляжизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия); вспособе изъятия имущества (при грабеже оно всегда является открытым, при разбоеже само изъятие имущества может быть совершено не только открыто, но и тайно,что имеет место при вероломном нападении в отсутствии очевидцев на спящего илилюбого другого лица, не успевшего осознать факт нападения в результатеоглушающего удара сзади, выстрела из засады и т. п.).

ГЛАВА III.КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ СОСТАВ РАЗБОЯ
3.1 Разбой, совершенный группой лиц попредварительному сговору
Квалифицированный состав разбояпредусмотрен частью второй и частью третьей ст. 162 УК РФ.
Совершение разбоя группой лиц попредварительному сговору ч. 2 ст. 162 УК РФ означает, что в нем принималиучастие два или более лиц, заранее, т.е. до начала преступления, договорившиесяо совершении разбоя. Данное утверждение вытекает из положений ч.2 ст.35Уголовного кодекса РФ, согласно которой преступление признается совершеннымгруппой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее оговорившиесяо совместном совершении преступления. Все участники должны обладать признакамисубъекта данного преступления, т.е. быть вменяемыми и достигнуть 14-летнего возраста.
Сговор на совершение преступления долженсостояться до совершения преступления, во время приготовления к нему или непосредственноперед покушением. Промежуток времени между сговором и началом разбоя не имеетзначения. Предварительный сговор обеспечивает более высокую степеньвзаимодействия между соучастниками. До начала совершения преступления они договариваютсяо совместимости своих действий, о способах и средствах совершения преступления,о распределении ролей (только в техническом смысле: например, при групповом разбое– кто-то должен напасть на потерпевшего, кто-то должен взломать запорноеустройство, кто-то изъять ценности, другие соучастники должны вынести их изпомещения и т.д., но все вместе совершают действия, характеризующие объективныепризнаки разбоя). Подобная изложенная законодателем трактовка группового разбоярасходится с мнением отдельных отечественных правоведов, которые полагают, чтохищение должно признаваться групповым только в тех случаях, когда функции поего исполнению заранее распределены между его соучастниками: кто-то выполняетроль исполнителя, кто-то пособника и т.д. В законе идет речь не о соучастии впредварительном сговоре, а о совершении деяния группой лиц, действующих попредварительному сговору, то есть о непосредственном участии в разбое не одноголица, а нескольких. Совершение разбоя группой лиц существенно повышает опасностьданного деяния и служит основанием для усиления ответственности всех непосредственныхучастников преступления.
По смыслу закона лица, совершившиегрупповой разбой по предварительному сговору, являются соисполнителями, так каккаждый из них участвует в совершении действий, непосредственно входящих вобъективную сторону преступления. Присоединение лица к уже начатомуисполнителем разбоя с последующим сговором о совместном окончании преступленияне дает основания усматривать здесь такой квалифицирующий признак каксовершение разбоя группой лиц по предварительному сговору.
По признаку группы с предварительнымсговором могут квалифицироваться действия только тех лиц, которыенепосредственно участвовали в разбое как соисполнители преступления. При этомне обязательно, чтобы все они выполняли одинаковые действия. Одни из них могут напастьна потерпевшего, другие обеспечивать доступ к похищаемому имуществу, третьипроизводить изъятие имущества либо стоять на страже или выполнять другиеисполнительские функции. Соисполнительство не исключает распределения ролеймежду участниками разбоя. При этом действия соисполнителей квалифицируются безссылки на статью 33 Уголовного кодекса РФ.
В постановлении Пленума Верховного СудаРФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже иразбое» указано, что при квалификации действий виновных как совершение хищениячужого имущества группой лиц по предварительному сговору суду следует выяснять,имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственнонаправленных на хищение чужого имущества, состоялась ли договоренность ораспределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также какиеконкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастникамипреступления. В приговоре надлежит оценить доказательства в отношении каждогоисполнителя совершенного преступления и других соучастников (организаторов,подстрекателей, пособников). Исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФуголовная ответственность за разбой, совершенный группой лиц попредварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительнойдоговоренности между соучастниками непосредственное изъятие имуществаосуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределениемролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственногосодействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало вжилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранеесостоявшейся договорённости вывозило похищенное, подстраховывало другихсоучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянноеими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ нетребует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ. Действия лица, непосредственноне участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшего совершениюэтого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следыпреступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственнымисполнителям преступления, сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифицироватькак соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на часть пятуюстатьи 33 УК РФ. При квалификации действий двух и более лиц, похитивших чужоеимущество путем разбоя группой лиц по предварительному сговору илиорганизованной группой, судам следует иметь в виду, что в случаях, когда лицо,не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами принялоучастие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственностьлишь за конкретные действия, совершенные им лично.
 
3.2 Разбой, совершенный с применениеморужия или предметов, используемых в качестве оружия
Среди других форм хищения,квалифицирующим признаком, присущим только разбою, является применение оружияили предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 162 УК).
Оружие – общее названиеустройств и предметов, конструктивно предназначенных для поражения живой илииной цели, а также для подачи сигналов. Несмотря на огромное разнообразие указанныхустройств и предметов, все они характеризуются рядом сходных признаков,отличающих их от других предметов, в том числе и от предметов, используемых вкачестве оружия.[40]
Основное исторически сложившеесяпредназначение оружия состоит в поражении живой цели или разрушении иныхобъектов как при защите, так и при нападении. И хотя большинство видов оружиястаринных образцов (копья, секиры, боевые топоры, мечи и др.) ныне можновстретить только в музеях, их современные аналоги отличаются только своейпоражающей мощью, но не функционалным назначением.
Именно по этой причине в контекстесостава разбоя, учиненного с оружием, нельзя рассматривать в качестве таковоготе предметы, которые имеют производственное, хозяйственное, или иное (не связанноес поражением какой-либо цели) назначение, например, строительно-монтажныепистолеты и револьверы, стартовые пистолеты и спортивные снаряды (рапиры,спортивные копья и т. п.), а также не содержащие взрывчатых веществ и смесейимитационно-пиротехнические и осветительные средства[41],разделочные ножи и прочие конструктивно сходные с оружием изделия.
Темболее не могут быть отнесены к оружию такие предметы, как топоры, всевозможныехозяйственные ножи (сапожные, кухонные, перочинные, столовые), шило, отвертки, молотки,стамески, серпы, косы, ломы и другие изделия, сертифицированные в качествеизделий хозяйственно-бытового и производственного назначения. Несмотря на то,что перечисленные предметы обладают достаточно большой поражающей мощью,позволяющей использовать их для совершения насильственных преступлений, посвоему назначению они остаются все же орудиями труда, а не оружием.
Двойственный характер в этом отношенииимеет лишь сигнальное оружие, каковым считаются предметы, конструктивно предназначенныедля подачи световых, дымовых или звуковых сигналов[42].Имея конструктивное сходство с устройствами и предметами, предназначенными дляпоражения живой или иной цели, оно тем не менее не признавалось оружием ввидусвоего предназначения только для подачи сигналов. Например, в определенииВоенной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля 1967 г. по делу С. было подчеркнуто,что «ракетницу (сигнальный пистолет ОПШ) рассматривать в качестве огнестрельногооружия нельзя, так как она не является оружием, предназначенным для пораженияживой цели снарядом (пулей), приводимым в движение энергией пороховых газов. Посвоему устройству и назначению ракетница представляет собой предмет, служащийлишь для подачи сигналов»[43].
С принятием 20 мая 1993 г. первогоЗакона «Об оружии» положение не изменилось, поскольку понятие оружия в немпо-прежнему ограничивалось теми устройствами и предметами, которые конструктивнопредназначены для поражения живой или иной цели. Иначе решается вопрос вФедеральном законе «Об оружии» от 13 декабря 1996 г., в котором одним изпредназначений оружия считается подача сигналов, а одной из его разновидностей– сигнальное оружие.
Вывод о подлинном назначении того илииного предмета позволяет сделать анализ его конструктивных признаков. Оружие ивзрывные устройства представляют собой специальные технические устройства сопределенными конструктивными признаками, благодаря которым они являются именнооружием и взрывными устройствами, а не иными предметами. В этом смысле оружиемможно считать и самодельные предметы, изготовленные без соблюдения требованийтехнологии оружейного производства кустарным способом, но конструктивно сходныес оружием, т. е. имеющие необходимые элементы конструкции соответствующегопромышленного вида оружия и потому представляющие реальную опасность при егоприменении. Если же речь идет о предметах, лишь внешне похожих на оружие(пугачи, макеты, пистолеты-зажигалки и т. п.), то не следует забывать, чтопонятия «внешнее сходство» и «конструктивное сходство» неоднозначны.
Оружие становится орудием преступлениятолько при условии его исправности, годности к использованию по назначению иливозможности приведения в пригодное для использования состояние. Следовательно,использование в ходе нападения заведомо непригодного к целевому применениюоружия (а оно может выразиться прежде всего в угрозе его применения) не можетрассматриваться в качестве признака вооруженности. Использование такого родаоружия при нападении лишь в качестве средства психологического воздействия равносильноприменению предмета, похожего на оружие. Однако постольку, посколькуподвергшийся данному воздействию потерпевший в состоянии, исходя из внешнегооблика предмета, которым ему угрожают, воспринимать эту угрозу как реальноопасную для его жизни или здоровья, содеянное должно квалифицироваться все жекак разбой, хотя и не вооруженный.
Что касается конкретных разновидностейоружия, то в некоторых разъяснениях высших судебных органов и научныхисточниках советского периода их перечень чаще всего ограничивался огнестрельными холодным оружием. В частности, до принятия Закона «Об оружии» 1993 г.считалось, что непременным признаком банды (а стало быть, и группы разбойников)является вооруженность ее членов исключительно огнестрельным или холодным оружием.Использование же указанными лицами газовых и пневматических поражающихустройств расценивалось в судебной практике не в качестве использования оружияв уголовно-правовом смысле, а в качестве предметов, используемых в качествеоружия. Названный Закон значительно расширил круг предметов, признаваемых оружием,включив в него газовое, метательное и пневматическое оружие. Федеральный закон«Об оружии» от 13 декабря 1996 г., пришедший на смену одноименному закону от 20мая 1993 г., пополнил арсенал оружия еще одним видом – сигнальным оружием,конструктивно предназначенным для подачи световых, дымовых или звуковыхсигналов. Пока ст. 1 названного Закона, классифицируя оружие на огнестрельное,холодное, холодное метательное, пневматическое и газовое, определяет ихследующим образом. Огнестрельное оружие – это оружие, предназначенное длямеханического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленноедвижение за счет энергии порохового или иного заряда. В качестве конкретныхразновидностей такового обычно называются винтовки, карабины, пистолеты,револьверы, автоматы, пулеметы, минометы, гранатометы, пушки и иные видыстрелкового и артиллерийского оружия независимо от калибра[44].
Исходя из определения огнестрельногооружия, данного в ст. 1 Закона об оружии, можно выделить следующийхарактеризующий его комплекс признаков: а) механический характер повреждений, наносимыхпоражаемому объекту, при котором разрываются и перфорируются мягкие ткани,проламываются и раскалываются кости; б) дистанционность действия, определяемаявозможностью поражать цель на значительном расстоянии; в) особый поражающий элемент– снаряд, пуля, дробь или картечь; г) направленность (прицельность) движенияуказанных элементов, сообщаемая им стволом, через который проходит снаряд,безотносительно к тому, является ли этот ствол нарезным или гладким; д)придание направленного движения снаряду или пуле за счет энергии порохового илииного заряда, позволяющего метнуть снаряд на определенное расстояние и поразитьцель на значительном удалении. Огнестрельным оружием можно считать и такойнабор основных его частей, которые в комплексе своем позволяют произвестивыстрел. К таковым относятся ствол, затвор, барабан, рамка и ствольная коробка.Отсутствие других деталей (например, рукоятки) может влиять на надежность, эффективностьи удобство стрельбы, но не является препятствием для производства самого выстрела.
Боеприпасы, если под ними пониматьтолько конструктивно предназначенное для выстрела из оружия соответствующеговида метаемое снаряжение (например, все виды патронов заводского и самодельногоизготовления к различному стрелковому огнестрельному оружию независимо от калибра,включая патроны к гладкоствольному охотничьему оружию, реактивные противотанковыегранаты, артиллерийские снаряды, боевые ракеты), сами по себе оружием неявляются, хотя их свойства имеют не последнее значение для квалификации.Скажем, использование в процессе нападения сигнальных, осветительных, холостыхи иных патронов, не имеющих поражающего элемента (снаряда – пули, картечи,дроби и т. п.), не образует признаков вооруженного разбоя[45].
Вместе с тем в определение боеприпасов,данное в ст. 1 Закона «Об оружии», включены не только предметы, приводимые вдействие при помощи специально предназначенных для выстрела устройств(гранатометов, минометов, пушек, реактивных установок и т. п.), при отсутствиикоторых их использование для целей разрушения и поражения затруднено или вовсеисключено, но и предметы вооружения, способные к самовзрыву без таковыхустройств (ручные гранаты, бомбы, противопехотные и противотанковые мины, военно-инженерныеподрывные заряды и т. п.). Последние также могут быть включены в правовоепонятие оружия.
Предметы, не способные к самовзрыву,становятся оружием, будучи конструктивно включенными в различного рода взрывныеустройства, состоящие из боеприпаса и специального механизма, конструктивнопредназначенного для производства взрыва (срабатывания боеприпаса) приопределенных внешних воздействиях или в требуемый момент. При этом обычнойосновой для изготовления взрывных устройств являются взрывчатые вещества, длядействия которого необходимы также средства воспламенения и взрывания(капсюли-детонаторы, огнепроводимый и электродетонирующий шнуры), а в рядеслучаев и приборы для взрывания (взрывные машинки, аккумуляторы, элементы, выступающиев качестве источника электроэнергии).
Холодное оружие –это оружие, предназначенное для поражения цели с помощью мускульной силычеловека при непосредственном контакте с объектом поражения (ст. 1 Закона «Оборужии»).
Исходя из данного определения, можновыделить следующий набор признаков, присущих холодному оружию: а) характерповреждений, выражающихся в колотых, резаных, колото-резаных, рубленых,рублено-резаных ранах и переломах костей; б) возможность действия только принепосредственном контакте вооруженного данным оружием человека с объектомпоражения, обусловливаемая способностью поражать цель на минимальномрасстоянии, определяемом длиной рук человека, его ростом, а также длиной самогооружия или его частей; в) особый поражающий элемент, каковым могут быть острие,лезвие, гладкие и шипованные поверхности, ребра, соединяющие плоскости; г)приведение в действие, при помощи мускульной силы человека, являющейся в данномслучае единственным источником энергии.
Определенные трудности возникают и приотнесении к холодному оружию таких изготовленных кустарным или самодельнымпутем изделий, внешние формы и свойства которых не позволяют со всейкатегоричностью сделать вывод, что он изготовлен специально для поражения живойцели. Эксперты в таких случаях делают вывод о признании предмета холодныморужием на основании наличия лезвия, острия, рукоятки, клинка, обуха и другихизвестных специалистам признаков. Таким образом, при решении вопроса о признанииоружием предметов, используемых при разбойном нападении, следует руководствоватьсяположениями Закона «Об оружии», а в необходимых случаях, когда для решения тогоили иного вопроса требуются специальные познания, и заключением экспертов.
Метательное оружие –это оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающимнаправленное движение при помощи мускульной силы человека или механического устройства(ст. 1 Закона «Об оружии»).
Необходимость выделения метательногооружия обусловлена тем, что по своим конструктивным и тактическим параметрамоно существенно отличается как от огнестрельного оружия (по виду используемойэнергии), так и от холодного (по отсутствию непосредственного контакта собъектом поражения). Главной особенностью этого вида оружия является то, что посвоим поражающим характеристикам и энергетическому базису оно соответствуеттрадиционному холодному оружию, но имеет свойство дистанционного действия, чтосближает его с огнестрельным оружием.
При этом к предметам, получающимнаправленное движение с помощью мускульной силы человека, относятся: метательныеножи и топоры, дротики, сурикены, бумеранги и т. д., а к механическим устройствам,за счет которого снаряд получает направленное движение, относятся луки,арбалеты, пращи, охотничьи рогатки и другие приспособления, позволяющиеаккумулировать и сохранять мускульные усилия человека и передавать их в видемгновенного импульса снаряду, представляющему собой колющие, режущие и прочие подобныепредметы. В том случае, если снаряд, выбрасываемый с их помощью, получаеткинетическую энергию, достаточную для осуществления необходимого воздействия нацель, перечисленные устройства вполне могут быть признаны оружием.
Газовое оружие –это оружие, предназначенное для временного поражения живой цели путем примененияслезоточивых или раздражающих веществ (ст. 1 Закона «Об оружии»). К данномувиду оружия относятся газовые пистолеты и револьверы, механические распылители,аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающимивеществами, разрешенными к применению Министерством здравоохранения РФ.
Пневматическое оружие –это оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом,получающим направленное движение за счет энергии сжатого, сжиженного илиотвержденного газа (ст. 1 Закона «Об оружии»).
Угроза заведомо негодным оружием илипредметом, имитирующим оружие, например, макетом пистолета, игрушечным кинжаломи т. п., без намерения использовать эти предметы для причинения опасного дляжизни или здоровья вреда не может считаться применением оружия в собственномсмысле этого слова, поскольку объективно его не существовало. Вместе с темсубъективно потерпевший мог воспринимать такую угрозу как реально опасную дляжизни и здоровья, в связи с чем содеянное квалифицируется все же как разбой,хотя и не вооруженный.
Иначе решается вопрос в тех случаях,когда в процессе нападения используется такой макет оружия, который виновныйнамеревался применить не только в качестве средства устрашения, но и в качествеорудия физического насилия. Примером тому могут служить макет пистолета,отлитый из свинца с целью возможного его использования в качестве кастета, либодругие имитирующие оружие предметы, которые по своим свойствам могли бытьпредназначены не только для запугивания и устрашения, но и для использования вкачестве иных заменяющих оружие предметов.
Предметами, используемыми вкачестве оружия, являются вещи, имеющие в принципе совсеминое назначение, нежели поражение живой или иной цели, однако по своимобъективным свойствам обладающие определенными поражающими свойствами, чтобыбыть пригодными для использования именно в качестве оружия. Под предметами,используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которымипотерпевшему может быть причинен вред здоровью, опасный для жизни человека илиповлекший за собой последствия, указанные в ст. 111 (тяжкий вред здоровью), 112(вред здоровью средней тяжести) и 115 УК (легкий вред здоровью).
Круг предметов, при посредстве которыхвозможно причинение хотя бы легкого вреда здоровью, весьма обширен, но чащевсего при совершении преступлений фигурируют различные орудия труда, например,инструменты (молоток, отвертка, стамеска, напильник, шило, топор), предметыбытового и хозяйственного обихода (опасная бритва, веревка, бутылка), в томчисле являвшиеся составными частями окружающих нас вещей (велосипедная цепь,электропровод, осколок стекла), а также любые другие предметы окружающего насмира (камень, палка и пр.), практически не ограниченные какими-либо свойствами.
В предыдущем УК квалифицирующее значениеподобных предметов связывалось в отдельных случаях с тем условием, что они былиспециально приспособлены или заблаговременно приготовлены для нанесениятелесных повреждений, т. е. либо подвергнуты предварительной обработке и переделкес целью улучшения их поражающей способности, либо заранее, до начала совершениядействий, образующих объективную сторону преступления, взяты виновным и находилисьпри нем с целью совершения преступления (ч. 3 ст. 206 УК РСФСР 1960 г). Исходяиз такого подхода, применение или попытка применения в процессе совершенияпреступления предметов, подобранных на месте совершения преступления илислучайно оказавшихся под рукой, не составляли соответствующего квалифицирующегопризнака.
Действующий уголовный закон не проводитразличия между предметами, специально приспособленными для преступного нанесенияповреждений, и предметами, подобранными в процессе совершения преступныхдействий. Следовательно, основанием для вменения рассматриваемогоквалифицирующего признака служит использование любых (в том числе ихозяйственно-бытовых) предметов, применение которых может причинить вред здоровью,безотносительно к тому, были ли они специально приспособлены для нанесения такоговреда (т. е. подвергнуты предварительной обработке и переделке с цельюулучшения их поражающей способности) или нет. Не имеет также значения, были лиэти предметы заблаговременно принесены виновным или взяты им на месте егосовершения.
Приходится лишь предположить, чтопревалирующее значение в данном случае придается именно орудийному способудеятельности, представляющему повышенную общественную опасность по сравнению саналогичными деяниями, но совершенными «голыми руками», так как орудия ивспомогательные средства «существенно облегчают осуществление преступногодеяния, значительно увеличивают его причиняющий, поражающий эффект».
Не могут признаваться предметами, используемымив качестве оружия, неподвижные или громоздкие предметы окружающей обстановки(грунт, пол, мебель, стена здания, ограда и т. п.), которые хотя и выступают вкачестве средств физического насилия, поскольку включены в механизмнасильственного воздействия, однако не являются орудиями.
Напротив, различные опасные животные, ипрежде всего собаки (особенно специально выведенных агрессивных пород),являются порой не менее эффективным орудием преступления, чем палка, камень,ружье. Их поражающие возможности сравнимы с последствиями применения, например,таких особо опасных видов холодного оружия, как острозубчатый кастет, булава, идр., а способ применения превосходит по эффективности способы примененияхолодного, в том числе метательного оружия, ибо натравливание дрессированнойсобаки подобно пуску самонаводящегося оружия. Поэтому в юридической литературесчитается возможным признание собак и прочих опасных животных предметами,используемыми в качестве оружия[46].
Незаконное ношение огнестрельного оружия(с 21.07.2004 года кроме гражданского гладкоствольного, его основных частей ибоеприпасов к нему) и совершение при его посредстве какого-либо другогопреступления всегда образуют реальную совокупность преступлений,предусмотренных ст. 222 и другими статьями УК, охраняющими соответствующиеобъекты.
Применение оружияили заменяющих его предметов означает использование указанных орудий совершенияпреступления в соответствии с их функциональным назначением, предполагающимэксплуатацию тех свойств, которыми наделены данные предметы именно как оружие.
Применительно к разбою это означает, чтооружие или другие заменяющие его предметы используются для причинения физическоговреда (как минимум легкого), а также смерти либо для угрозы причинения таковыхпоследствий (демонстрация оружия и т. п.) с целью сломить или подавить волю потерпевшегои принудить его тем самым к отказу от сопротивления, к отказу от самой мысли овозможности удержания имущества или оказания иного противодействия нападающемуи к выполнению имущественных требований последнего. При этом само по себеотсутствие вреда здоровью в результате применения оружия или других используемыхв этом качестве предметов не служит препятствием для квалификации нападения,совершенного с целью завладения чужим имуществом, по ч. 2 ст. 162 УК.
Поскольку превалирующее значение вразбое приобретает само применение оружия, безотносительно к наступившимпоследствиям, один факт наличия у виновного оружия в момент имущественногопосягательства без его применения в указанных целях не дает оснований дляквалификации содеянного в качестве вооруженного разбоя. Пожалуй, именно в этомсостоит принципиальное отличие состава вооруженного разбоя, в котором акцентпереносится именно на орудийный способ деятельности, от состава бандитизма, вкотором вооруженность устойчивой группы является не характеристикой действийучастников совершаемых бандой нападений, а отличительным признаком банды, выделяющимее из ряда других организованных преступных групп. Поэтому для признания нападениябандитским не имеет значения, применялось ли имевшееся в распоряжении бандыоружие при нападении или нет[47], тогда как в указанных составахиспользование оружия – непременное условие.
От имитации оружия следует отличатьимитацию наличия оружия, создающую лишь видимость вооруженности при ее фактическомотсутствии, которая исключает возможность инкриминирования рассматриваемогоквалифицирующего признака.
Например, Шабельский и Спицин признанывиновными в том, что по предварительному сговору между собой с целью завладениячужим имуществом напали на Евдокимову – продавца киоска, угрожая предметом, которыйона восприняла как двухствольное ружье. Ленинским районным судом г. Оренбургаони были осуждены за вооруженный разбой.
Удовлетворяя протест по данному делу,внесенный в связи с недоказанностью наличия указанного квалифицирующегопризнака, Президиум Оренбургского областного суда нашел вину указанных лиц вразбойном нападении доказанной, в частности, показаниями потерпевшейЕвдокимовой о том, что когда она была занята подсчетом выручки, около 5 часовутра мужской голос снаружи попросил продать сигареты. Она открыла окошечкокиоска и увидела двух мужчин, один из которых просунул в окошечко, как онапоняла, обрез с двумя стволами и потребовал деньги, иначе, как он сказал,«пальнет». Она сначала нажала на кнопку сигнализации, а затем передала имкоробку, в которой находились выручка.
Этот же голос потребовал блок сигарет ибутылку шампанского, но тут к киоску подъехала милицейская автомашина.
Однако виновными в совершениивооруженного разбоя Шабельский и Спицин признаны неправильно. Несмотря на то,что на предварительном следствии им было вменено применение обреза, суд указал,что разбой был совершен с применением предмета, принятого потерпевшей за обрез.При этом, что это был за предмет и создавало ли реальную опасность для жизни издоровья потерпевшей его применение, суд не смог установить и конкретизировать.Таким образом, поскольку потерпевшая приняла предмет, которым ей угрожали, заобрез, но этим предметом ей телесных повреждений не причинено и он необнаружен, то в действиях осужденных имеется состав разбойного нападения, апризнак его вооруженности подлежит исключению[48].
Вопрос о вменении групповоговооруженного разбоя при том условии, когда некоторые из участников группы зналиоб имеющемся оружии, а другие не знали, должен решаться дифференцированно:лица, осведомленные о вооруженности и допускавшие возможность его применения,должны отвечать за вооруженный разбой, а другие участники группы, не ведавшие оналичии оружия, – за групповой, но не обремененный признаком вооруженностиразбой. При этом для правильной оценки такого рода ситуаций необходимо учитывать,что события могут развивать по двум сценариям, когда до совершения нападениялицо не знало о наличии оружия и когда лицо не узнало о наличии оружии и впроцессе совершения нападения.
Так,Заволжским районным судом г. Ульяновска несовершеннолетние братья Гафаровы,Сингатуллов и Яковлев признаны виновными в разбое, совершенном попредварительному сговору группой лиц, с применением предметов, используемых вкачестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, и осужденыпо п. «в» ч. 3 ст. 162 УК.
Как указано в приговоре, указанные лица,увидев ранее незнакомого им Бекишева на остановке троллейбуса свидеомагнитофоном «Самсунг», вступили в сговор на совершение в отношении негонападения с целью завладения его имуществом. Во исполнение договоренности онипоехали с Бекишевым в троллейбусе, вышли вслед за ним на остановке, а затемпошли за потерпевшим по улице. Догнав Бекишева, Яковлев приставил к его горлунож и потребовал отдать видеомагнитофон. Поскольку тот отказался, Гафаров А.нанес ему удар кулаком в глаз, после чего Яковлев и Гафаровы стали избиватьпотерпевшего кулаками и ногами по различным частям тела, в том числе и поголове, а Яковлев, кроме того, наносил удары ножом. Когда Бекишев упал,подбежавший Сингатуллов схватил видеомагнитофон, после чего Яковлев ударилпотерпевшего ножом в ногу и преступники скрылись.
Заместитель Председателя Верховного СудаРФ поставил в протесте вопрос о переквалификации действий Гафаровых и Сингатуллова,поскольку доказательств, свидетельствующих о том, что Яковлев, применяя нож призавладении имуществом Бекишева, действовал по сговору с ними, не установлено, аза действия Яковлева, являющиеся эксцессом исполнителя, они уголовной ответственностине подлежат.
Судебная коллегия по уголовным деламВерховного Суда РФ протест удовлетворила по следующим основаниям. Никто из осужденныхни на предварительном следствии, ни в судебном заседании не показывал, что входе предварительного сговора на завладение имуществом Бекишева Гафаровы иСингатуллов намеревались применить к потерпевшему насилие, опасное для жизни издоровья, что они знали о наличии у Яковлева ножа и договорились использоватьего в качестве оружия. В судебном заседании Яковлев пояснил, что в деньсовершения преступления нож соучастникам не показывал. По словам Гафаровых, вэтот день они не видели ни ножа у кого-либо, ни нанесения Яковлевым удара имБекишеву. Как пояснил на предварительном следствии Гафаров А., о причиненииЯковлевым потерпевшему ножевых ранений он узнал перед его допросом. Сингатулловтакже показал, что ему не было известно о наличии у Яковлева ножа и о егоприменении они не договаривались, а о нанесении ударов ножом Яковлевым ему сообщилиработники милиции. Потерпевший же пояснил, что первым к нему подошел Яковлев,когда остальные были неподалеку, и потребовал отдать магнитофон, чего остальныемогли и не слышать.
Таким образом, вывод суда о том, чтоГафаровы и Сингатуллов знали о наличии у Яковлева ножа, видели его применение иэто охватывалось их умыслом, носит предположительный характер. Поэтому действияЯковлева, выразившиеся в применении ножа, следует признать эксцессомисполнителя, а содеянное Гафаровыми и Сингатулловым подлежит переквалификации сп. «в» ч. 3 ст. 162 на п. «а» и «г» ч. 2 ст. 161 УК[49].
Все сказанное в равной мере имеетотношение к квалификации разбоя по признаку применения предметов, используемыхв качестве оружия.
Для признания вооруженным групповогоразбоя достаточно установления факта наличия оружия хотя бы у одного изнападавших при том непременном условии, что остальные участники группы были обэтом осведомлены и заранее обусловливали возможность его применения. При отсутствииперечисленных условий применение оружия рассматривается как эксцесс исполнителя(соисполнителя), за который другие соучастники преступления уголовной ответственностине подлежат в силу ст. 36 УК.
Таким образом, отдельные лица,участвующие в разбойном нпадении, могут и не иметь оружия. Отличие же оценки ихдействий от квалификации действий участников группы, имеющих оружие, состоитлишь в том, что вооруженные участники группы в случае обладания ими оружием нанезаконном основании отвечают еще и за незаконное изготовление, приобретение,хранение или ношение оружия, а невооруженные участники ответственности за данноепреступление не несут.
Примером разбоя, совершенного группойлиц по предварительному сговору с применением предметов, используемых вкачестве оружия, является также следующее неопубликованное уголовное дело.
28 июля 2005 года Белогорским районнымсудом было рассмотрено уголовное дело по обвинению Белявского В.А. в совершенииим преступления, предусмотренного ч.2 ст.162 и п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ(уголовное дело № 1-48/2005 Белогорского районного суда). В ходе судебногоследствия было установлено, что 31 января 2005 года в период с 23 до 24 часов,Белявский В.А. по предварительному сговору со своим знакомым, уголовное дело вотношении которого приостановлено в связи с его розыском, с целью нападения наводителя такси и дальнейшего хищения денежных средств и сотового телефона,имевшихся у водителя, взяв с собой два, заранее приготовленные топора,совместно с Мухамедьяновой Ю.С. и Лысяк А.Н., которые знали о преступномумысле, но безразлично относились к нему, вышли на ул. Кирова г. БелогорскаАмурской области, где в районе детского сада «Солнечный», расположенного на ул.Кирова, 205-3, остановили автомобиль – такси марки «Тайота-Виста», государственныйномер X 658 АА 28 РУС, подуправлением Грицай А.А., и попросили водителя довезти их до с. МеждугранкиБелогорского района Амурской области, считая, что там можно будет найти безлюдноеместо, и осуществить свой преступный умысел.
Грицай А.А., не подозревая о преступномумысле Белявского В.А. и его знакомого, согласился довести их до с.Междугранка. Сев в автомобиль, Белявский В.А. и его знакомый договорились, чтознакомый при подходящем моменте нанесет удар топором по голове таксиста.
Доехав до с. Междугранка, Белявский В.А.и его знакомый в целях выбора наиболее темного участка местности, стали запутыватьводителя такси, называя ему разные улицы. Выбрав подходящее место, они остановилисьв районе дома № 35 по ул. Трудовой в с. Междугранка, где, воспользовавшись тем,что Грицай А.А. наклонился, чтобы посмотреть на счетчик, знакомый БелявскогоВ.А., действуя согласно взаимной договоренности, осуществляя свои преступныенамерения, направленные на хищение чужого имущества, осознавая противоправный характерсвоих действий, вытащил из-под куртки заранее приготовленный им топор, и вмомент, когда Грицай А.А. повернулся к ним, чтобы назвать сумму за проезд,обухом топора умышленно нанес один удар в область головы, то есть в жизненноважный орган, причинив потерпевшему Грицай А.А. побои. В сложившейся обстановкеГрицай А.А., реально опасаясь за свою жизнь и здоровье, выскочил из автомобиляи побежал в сторону автодороги г. Белогорск – с. Васильевка. Белявский В.А. иего знакомый, желая довести преступный умысел до конца, стали преследоватьГрицай А.А., при этом угрожали ему убийством. Данную угрозу Грицай А.А. всложившейся обстановке воспринимал реально. Однако, увидев в руках Грицай А.А.сотовый телефон, и, подумав, что он вызывает сотрудников милиции, испугавшись ответственности,Белявский В.А. и его знакомый сели в автомобиль, причем Белявский В.А. сел заруль автомобиля, вступив в сговор между собой, направленный на неправомерноезавладение автомобилем, без цели хищения, с целью избежать ответственности,уехали на автомобиле Грицай А.А. с места происшествия, тем самым совершили угонавтомобиля марки «Тойота-Виста» государственный номер X658 АА 28 РУС, стоимостью 120000 рублей. Катаясь на автомобиле, они застряли всугробе в районе территории ООО СК «Мост-Восток». Продолжая осуществлять своипреступные действия, направленные на хищение чужого имущества, Белявский В.А. иего знакомый взяли из автомобиля кожаное портмоне с деньгами в сумме 260рублей, принадлежащие Грицай А.А. и автомобильную рацию марки «MIDLANDALAN 78» стоимостью 3500 рублей,принадлежащую Быкадорову Ю.А.
Таким образом, Белявский В.А. и егознакомый, уголовное дело в отношении которого приостановлено, в результатеразбойного нападения похитили кожаное портмоне стоимостью 250 рублей с деньгамив сумме 260 рублей, принадлежащие Грицай А.А., а также пытались похититьсотовый телефон марки «Самсунг С-100» стоимостью 4100 рублей в кожаном чехлестоимостью 250 рублей, а всего на сумму 4860 рублей и автомобильную рацию марки«MIDLAND ALAN78» стоимостью 3500 рублей, принадлежащую Быкадорову Ю.А.
Оценив собранные по делу доказательстваи обстоятельства дела, действия Белявского В.А. суд квалифицировал по ст. 162ч. 2 УК РФ, как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества,совершенного с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с угрозойприменения насилия, опасного для жизни и здоровья, совершенный группой лиц попредварительному сговору, с применением предметов, используемых в качествеоружия и назначил ему наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде двух летлишения свободы, без штрафа, а также по п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ, какнеправомерное завладение автомобилем без цели хищения (угон), совершенныйгруппой лиц по предварительному сговору, и назначил ему наказание в виде двухлет лишения свободы. В соответствии со ст. 69 ч. 3 УК РФ, по совокупностипреступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательноопределил к отбытию Белявскому В.А. – три года лишения свободы, без штрафа.
уголовное законодательство разбой хищение

3.3 Разбой,совершенный с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище
Хищение, совершенное с незаконнымпроникновением в жилище, помещение либо иное хранилище квалифицирует ответственностьза такой способ изъятия имущества, как разбой (ч. 3 ст. 162 УК).
Впервые данный квалифицированный видимущественных посягательств был включен в УК РСФСР в 1982 г. в виде похищенияличного имущества граждан «с проникновением в жилище» и хищенийгосударственного или общественного имущества «с проникновением в помещение илииное хранилище»[50]. Вслед за слиянием нормо преступлениях против социалистической и личной собственности в 1994 г. произошлосоединение и указанных квалифицирующих обстоятельств, хотя они и не вполнеравноценны.
Федеральным законом от 20 марта 2001 г.ст. 139 УК, предусматривающая ответственность за нарушение неприкосновенностижилища, была дополнена примечанием, определяющим, что именно понимается поджилищем, причем не только в настоящей статье, но и в других статьях УК[51]…Исходя из данным разъяснений, при решении вопроса о наличии в действиях виновногорассматриваемого квалифицирующего признака при совершении разбоя необходимоиметь в виду следующее.
Жилище – этоиндивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями,жилое помещение независима от формы собственности, входящее в жилищный фонд ипригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещние илистроение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенное для временногопроживания (прим. к ст. 139 УК).
Отталкиваясь от приведенного определенияжилища, к таковому необходимо отнести прежде всего индивидуальный жилой дом свходящими в него жилыми и нежилыми помещениями. Следовательно, с одной стороны,к жилищу можно, отнести и те его составные части, которые, строго говоря, непредназначены для проживания, но используются для отдыха, хранения имуществалибо удовлетворения иных потребностей человека (застекленные веранды, кладовыеи т.п.). С другой же стороны, имея в виду, что недвижимость в жилищной сферевключает в себя не только земельные участки и прочно связанные с ними жилыедома с жилыми и нежилыми помещениями, но и приусадебные хозяйственные постройки[52],следует подчеркнуть, что в понятие жилища не может включаться прилегающая кжилому дому территория, а также не предназначенные и не приспособленные дляпостоянного или временного проживания людей надворные постройки, погреба,амбары, скотные дворы, гаражи и другие хозяйственные помещения, обособленные отжилых построек и не используемые для проживания людей. Таким образом, как и преждеважным для квалификации изъятия имущества из нежилых помещений является ихконструктивная сопряженность с индивидуальным жилым домом, при наличии которойданное помещение становится частью жилища, а при ее отсутствии остаетсяотдельно стоящим самостоятельным надворным строением. Это различие немаловажно,если иметь в виду, что гаражи, бани, сауны, погреба, бильярдные и прочие помещения,обеспечивающие проживающего благами цивилизации, могут быть как непосредственновстроены в индивидуальный жилой дом (заполняя, например, его цокольный этаж истановясь, таким образом, его неотъемлемой частью), так и сопровождать его в видешлейфа обособленно расположенных самостоятельных строений.
Далее, жилищем считается любое жилоепомещение независимо от формы собственности, используемое для постоянного иливременного