Основные понятия и идеи теории коммуникативного действия Хабермаса.
Хабермас ввел ряд фундаментальных для этой теории понятий. Воплощением инструментального действия Хабермас считает сферу труда. Это действие упорядочивается согласно правилам, которые основываются на эмпирическом знании. При совершении инструментального действия реализуются — в соответствии с критериями эффективности, контроля над действительностью — определенные цели, осуществляются предсказания, касающиеся последствий данного действия. Под коммуникативным действием Хабермас уже в работах 60-х годов, а также в его двухтомнике, понимает такое взаимодействие, по крайней мере двух индивидов, которое упорядочивается согласно нормам, принимаемым за обязательные. Если инструментальное действие ориентировано на успех, то коммуникативное действие — на взаимопонимание действующих индивидов, их консенсус. Это согласие относительно ситуации и ожидаемых следствий основано скорее на убеждении, чем на принуждении. Оно предполагает координацию тех усилий людей, которые направлены именно на взаимопонимание.
Соответственно Хабермас различает инструментальную и коммуникативную рациональности. Понятие инструментальной рациональности заимствуется у Макса Вебера. Учение Макса Вебера вообще является одним из главных теоретических источников учения Хабермаса.
Следует отметить, что при этом (опирающаяся на обновленную интерпретацию Вебера) типология действия Хабермаса испытала заметную трансформацию. Так, в работах 60-х годов главной парой понятий были для Хабермаса названные инструментальный и коммуникативный типы действия. Впоследствии он, пользуясь уже несколько иными критериями различения, выделил следующие четыре типа: стратегическое, норморегулирующее, экспрессивное (драматургическое) и коммуникативное действие. При этом стратегическое действие включает в себя инструментальное и «собственно стратегическое» действие. Ориентация на успех (или необходимость считаться с неуспехом), на использование средств, отвечающих поставленным целям, остались его общими опознавательными знаками. Но теперь Хабермас пришел к выводу, что чисто инструментальное действие отвечает такому подходу к человеческому действию, когда предметные, инструментальные, прагматические критерии выдвигаются на первый план, а социальные контекст и координаты как бы выносятся за скобки. Что же касается стратегического действия в собственном (узком) смысле, то оно как раз выдвигает в центр социальное взаимодействие людей, однако смотрит на них с точки зрения эффективности действия, процессов решения и рационального выбора. В коммуникативном действии, как и прежде, акцентировалась нацеленность «актеров», действующих лиц, прежде всего и именно на взаимопонимание, поиски консенсуса, преодоление разногласий.
Следующим важным шагом развития концепции Хабермаса (в работах второй половины 70-х годов, в «Теории коммуникативного действия» и в последующих произведениях) явилось исследование типов действия в связи с соответствующими им типами рациональности. Аспекты рациональности, которые проанализировал Хабермас, позволили уточнить саму типологию действия. Нет ничего удивительного в том, что это исследование также стало творческим продолжением учения Макса Вебера. Не следует, впрочем, преувеличивать роль веберовских идей в формировании и изменении учения Хабермаса, который лишь отталкивается от текстов Вебера, но делает из них множество оригинальных выводов. Прежде всего Хабермас значительно яснее и последовательнее, чем Вебер, порывает с некоторыми фундаментальными принципами и традициями эпохи «модерна» (нового времени), философии и культуры Просвещения. Суммируем основные подходы хабермасовской теории коммуникативной рациональности.
1 Хабермас осуществляет — конечно, опираясь на концепцию «рационализации» Вебера (устранение религиозно-мифологических картин мира) — «десубстанциализацию» и демифологизацию разума, прежде всего в борьбе с идеалистическими концепциями гегелевского типа.
2 Критически преодолеваются субъективистские тенденции трансценденталистской философии, которая в оправданной борьбе против субстанциалистской метафизики перевела учение о разуме на уровень философии сознания. В борьбе с заблуждениями философии сознания Хабермас видит свою постоянную задачу.
3 В борьбе с субстанциализмом и трансценденталистским субъективизмом Хабермас, однако, не готов пожертвовать завоеваниями традиционного рационализма. Речь идет, скорее, о спасении разума.
4 Хабермас, в частности, принимает в расчет любые подвижки традиционного рационализма как в сторону разработки теории действия, активности и суверенности действующих субъектов — личностей, так и в сторону исследования интеракции, т.е. познавательных, нравственно-практических, социально-исторических аспектов человеческого взаимодейтвия. Однако он полагает, что всем этим темам, аспектам, измерениям философия до сих пор уделяла мало внимания.
5 Свою цель Хабермас видит в переплетении «деятельностного» подхода, в исследовании разума как конкретной рациональности действия, в изучении, в частности, коммуникативных измерений действия.
Комплексные типы действия, рассуждает Хабермас, можно рассматривать в свете следующих аспектов рациональности: — в аспекте инструментальной рациональности (рационального разрешения технических задач, в качестве конструкции эффективных средств, которые зависят от эмпирического знания);
— в аспекте стратегической рациональности (последоватеьного решения в пользу тех или иных возможностей выбора — при данных предпочтениях и максимах решения и с учетом решения рациональных контрагентов);
— в аспекте нормативной рациональности (рационального решения практических задач в рамках морали, руководящейся принципами)";
— в аспекте рациональности «экспрессивного действия». Иными словами, понятие рациональности уточняется соответственно типологии действия.
Хабермас предлагает такую общую схему связи «чистых» типов действия и типов рациональности:
Существенным отличием концепции рациональности Хабермаса является то, что в нее органически включаются и синтезируются:
— отношение действующего лица к миру
— отношение его к другим людям, в частности, такой важный фактор как процессы «говорения», речи, высказывания тех или иных языковых предложений и выслушивания контрагентов действия.
А отсюда Хабермас делает вывод: понятие коммуникативного действия требует, чтобы действующие лица были рассмотрены, как говорящие и слушающие субъекты, которые связаны какими-либо отношениями с «объективным, социальным или субъективным миром», а одновременно выдвигают определенные притязания на значимость того, о чем они говорят, думают, в чем они убеждены. Поэтому отношение отдельных субъектов к миру всегда опосредованы — и релятивированы — возможностями коммуникации с другими людьми, а также их спорами и способностью прийти к согласию. При этом действующее лицо может выдвигать такие претензии: его высказывание истинно, оно правильно (richtig — легитимно в свете определенного нормативного контекста) или правдоподобно (wahrhaft — когда намерение говорящего адекватно выражено в высказывании).
Противники теории коммуникативного действия Хабермаса неоднократно упрекали его в том, что он конструирует некую идеальную ситуацию направленного на консенсус, «убеждающего», ненасильственного действия и идеального же «мягкого», аргументирующего противодействия. Апеллируя и к жестокой человеческой истории, и к современной эпохе, не склоняющей к благодушию, критики настойчиво повторяют, что хабермасовская теория бесконечно далека от «иррациональной» реальности. Хабермас, впрочем, и не думает отрицать, что он (в духе Вебера) исследует «чистые», т.е. идеальные типы действия, и прежде всего тип коммуникативного действия.
Вместе с тем он исходит из того, что выделенным и исследуемым им коммуникативному действию и коммуникативной рациональности соответствуют вполне реальные особенности, измерения, аспекты действий и взаимодействий индивидов в действительной истории. Ведь взаимопонимание, признание, аргументация, консенсус — не только понятия теории. Это неотъемлемые элементы взаимодействия людей. И в какой-то степени — всех тех действиях, которые ведут хотя бы к малейшему согласию индивидов, общественных групп и объединений. При этом если «чисто» стратегическое действие определяется извне, регулируется заведомо данными нормами и санкциями, то суть коммуникативного действия — в необходимости, даже неизбежности для действующих индивидов самим находить и применять рациональные основания, способные убедить других субъектов и склонить их к согласию. Коммуникативных аспектов и измерений в человеческих действиях значительно больше, чем мы думаем, убежден Хабермас. И задача современной мысли заключена в том, чтобы вычленить, как бы высветить их в реальной коммуникации людей, помогая современному человеку пестовать механизмы согласия, консенсуса, убеждения, без которых не может быть нормального демократического процесса.
В более общем смысле Хабермас разрабатывает вопрос о патологическом воздействии «системы» (связанной и с капитализмом, и с социализмом, характерной для всей цивилизации системы государства) на все структуры и формы человеческого действия, включая структуры жизненного мира. Его критическая теория общества, сосредоточена на теме «колонизации жизненного мира». Прежде чем раскрыть эту тему, необходимо остановиться на вопросе о роли и смысле понятия «жизненный мир» в философии Хабермаса.
Целью теории коммуникативного действия Юргена Хабермаса является описание развертывания «жизненного мира» в эволюционной перспективе. Социальная эволюция состоит в развитии когнитивных способностей человека. Сравнивая мифический и современный способ понимания мира, мы вслед за Хабермасом приходим к выводу о том, что различие между ними основано на фундаментальном различии понятийных систем, в которых интерпретируется мир. Хабермас характеризует мифический способ понимания мира как неразрывное единство, в котором каждый пункт опыта ассоциируется с любым другим пунктом. Это ассоциирование происходит посредством бинарных отношений сходства и различия. Мифическое понимание мира, создает «гигантский лабиринт зеркал, в котором противостоящие образы мира и человека непрерывно отражаются друг в друге и отношения природы и культуры непрерывно разделяются и объединяются, будто в призме» [2] .
Диаметрально противоположным мифическому пониманию мира является разделение объективного, субъективного и социального миров, основополагающее для современного разума. Хабермас показывает, что недостаточность различения сфер отнесения «жизненного мира» характерна не только для мифической стадии развития так называемых «примитивных народов», но существует и в современном типе общества, особенно у детей и подростков. Противопоставление «закрытого» (мифического) и «открытого» (современного) взглядов на мир дает Хабермасу возможность утверждать, что второе понимание мира является более рациональным. Это превосходство в рациональности обусловлено превосходством познавательного потенциала современного человека над мифологическим и рлигиозно-метафизическим познанием. Таким образом, социальная эволюция, по мнению Юргена Хабермаса, прежде всего развитие познавательных способностей человека. Стержнем эволюционного процесса становится веберовская концепция рационализации. Однако Хабермас утверждает, что в современных условиях эта концепция требует критической адаптации. Так, по мнению Хабермаса, следует переосмыслить понятия «разума» и «рациональности», это переосмысление должно происходить на трех логических уровнях. На метатеоретическом уровне это переосмысление предполагает установление связи между разумом и действием, исходя из исторической перспективы развития рациональности, на методологическом уровне установление этой связи выражается в том, что понимание значимого социального действия возможно только на основе рациональной критики знания, и наконец на эмпирическом уровне теория рациональности должна создать критическую основу для идентификации прогрессивных и регрессивных черт современного нам общества. Определяя рациональное действие, Юрген Хабермас пытается избежать ложного, на его взгляд, отождествления понятий целеполагания и рациональности. Для него рациональным является всякое действие, относительно которого индивид способен выдвинуть рационально оправданное суждение. Действие может быть целенаправленным, но оно не будет рациональным до тех пор, пока оно не будет полностью осознанно в рамках суждений о его целях и средствах их достижения.
Юрген Хабермас считает, что социальная эволюция, понимаемая как развитие познавательных способностей человека, в своих сущностных чертах, повторяет предложенные Ж. Пиаже стадии развития мышления. Хабермас выделяет соответственно следующие стадии социальной эволюции: мифопоэтическую, космологическую, религиозную, метафизическую и современную. Все эти стадии отражают процесс децентрализации, каждая последующая стадия характеризуется большей способностью к различению. Кроме того, каждая последующая стадия более рациональна, чем предыдущая, это увеличение рациональности связано с тем, что каждая новая стадия социальной эволюции дает новые средства для решения социальных проблем, включая возможность объяснения, почему эти средства лучше, чем предыдущие.
Эволюция «жизненного мира» приводит к тому, что изначально неразрывное единство опыта дифференцируется, в нем постепенно выделяются структуры, управляющие отнесением опыта к трем сферам «жизненного мира»: объективному, социальному и субъективному мирам. Эти миры отличны от самого «жизненного мира», они есть сферы референции, приписываемые «жизненному миру». Одно и то же явление реальности может быть рассмотрено по-разному. Так, например нормы и ценности могут быть рассмотрены как в рамках объективного мира, в качестве неких образцов поведения, так и в рамках социального (как культурные явления) и субъективного миров.
Концепция эволюции «жизненного мира», устанавливающая связь между действием и знанием, приводит Юргена Хабермаса к созданию собственной теории социального действия. Как и большинство социологов, занимавшихся проблемой социального действия, Хабермас полагает, что социальное действие имеет целенаправленный характер. Однако, цели, на достижение которых направлены действия, представляются ему далеко не произвольными, они тесно связаны с явлениями миров отнесения, выражающими установки «жизненного мира». По аналогии с концепцией социального действия Макса Вебера Хабермас выделяет «идеальные типы» социального действия.
Первым идеальным типом является стратегическое действие, то есть действие, управляемое эгоистическими целями, при достижении которых принимается во внимание поведение хотя бы одного другого индивида. Стратегическое действие рационально в той степени, в которой деятель выбирает наиболее эффективное средство для достижения цели. Исходя из такого понимания рациональности, участники стратегического действия относятся друг к другу как к объективным средствам или препятствиям на пути достижения цели.
Вторым идеальным типом является нормативное действие v это социальное действие, целью которого является достижение взаимовыгодных экспектаций, осуществляемое посредством подчинения своего поведения общепринятым или (в случае субкультуры) разделяемым внутри данной (референтной для деятеля) группы ценностям и нормам. Нормативное действие рационально настолько, насколько оно соответствует социально принятым стандартам поведения. Эталон нормативного действия v такая ситуация, в которой наличные стандарты поведения выражают интересы всех участников действия.
Третий тип и драматургическое действие, целью которого является самопрезентация, «представление самого себя» или создание публичного имиджа. У Хабермаса понятие драматургического действия или «ролевой игры» обозначает не приспособление к социально установленным формам поведения, а свободное выражение индивидуальности деятеля. Рациональность драматургического действия одинакова по форме с рациональностью стратегического действия, но они отличаются по критерию оценивания. Если эффективность стратегического действия оценивается количеством затрат, то эффективность драматургического действия определяется его «искренностью», то есть соответствием роли, исполняемой актером, его истинным, действительным чертам.
Наконец четвертый тип действия коммуникативное действие. Целью данного типа социального действия является свободное соглашение деятелей для достижения совместных целей в определенной ситуации. В отличие от предыдущих типов, которые могут включать в себя координацию усилий участников действия, направленную лишь на то, чтобы заставить других способствовать достижению своей цели, коммуникативное действие предполагает достижение взаимопонимания между деятелями относительно всех критериев рациональности, выдвигаемых мирами референции, то есть фактически этот тип действия предполагает координацию ради нее самой. Таким образом, мы приходим к выводу о том, что коммуникативное действие противостоит всем трем предыдущим типам, а особенно стратегическому действию.
В каждом конкретном обществе каждому организационному принципу, каждой стадии развития коммуникаций может соответствовать любой из способов производства. В обществе, где господствует тот или иной организационный принцип, «возможно существование нескольких функционально эквивалентных способов производства. Так, например, он говорит, что экономический фактор доминирует только на этапе раннего капитализма. Вообще для каждого типа общества характерен свой институциональный комплекс, который управляет им: это могут быть экономические институты раннекапиталистического общества, государство для эпохи позднего капитализма, системы родства для племенной общественной организации. Эволюция „жизненного мира“ направлена к меньшему подавлению и искажению характера взаимодействия, доказательством чему является рост независимости и автономии личности в системе социальных взаимодействий. Вообще целью социальной эволюции, по мнению Хабермаса, является достижение „универсальной рациональности“, то есть ситуации, в которой взаимодействие индивидов ничем не искажено.
Юрген Хабермас выделил три типа кризиса, характерных для капиталистического общества.
Для раннего капитализма основной движущей силой выступает экономический кризис, находящий свое выражение в борьбе труда и капитала, пролетариата и буржуазии. Ответом на экономический кризис стал рост государственного вмешательства в экономику, Хабермас называет это вмешательство государственной „интервенцией“. Следует отметить, что экономический кризис протекает как на „системном“ уровне, так и на уровне „жизненного мира“.
Рост государственной „интервенции“ приводит к „кризису рациональности“. Это кризис системного уровня, возникающий вследствие постоянного расширения государственных полномочий и перекладывания на государство негосударственных функций. Причина этого кризиса коренится в неспособности государства примирить различные, порой конфликтные интересы частного капитала. На уровне социальной интеграции этот кризис проявляется в „кризисе легитимации“, то есть государство, неспособное решить проблему конфликтных интересов различных социальных групп, теряет в глазах населения свою легитимность.
Следующий кризис, в отличие от кризиса рациональности, который связан с политической сферой, перемещается в сферу культуры. Хабермас определил его как мотивационный кризис. Этот кризис протекает на уровне социальной интеграции, то есть на уровне „жизненного мира“, он вызван ростом „интервенции“ государственной власти во все сферы жизни людей и ростом технократического контроля. Эти явления необходимы для управления экономическим, рациональностным и легитимационным кризисами, но сами они по сути приводят к еще более опасному кризису vкризису мотиваций, который выражается в кризисе заинтересованности человека в социальной системе как таковой. „Гонка экономической конкуренции уходит в прошлое вместе с “рабочей этикой» и заинтересованностью в труде" ([1], c. 328). Работа становится рутинной, бюрократически упорядоченной. Государство вмешивается во все сферы жизни людей, тем самым, исключая возможность полезного участия их в принятии решений, и разрушая демократические институты
Когда мы говорим о коммуникативном действии и о коммуникациях вообще, на ум в первую очередь приходят понятия, связанные с языковыми коммуникациями. Мы не станем нарушать этого представления и попытаемся проанализировать понятие коммуникативного действия с точки зрения языка. Здесь следует прояснить ту роль, которую Хабермас отводит языку в системе межличностных взаимодействий, для этого мы попытаемся определить, каким образом язык участвует во всех вышерассмотренных моделях действия.
Стратегическое действие может быть определено, как мотивированное эгоцентрическими представлениями о пользе, взаимодействие, подкрепленное языковыми «действиями». Для нормативного, так же как и для драматургического действия, необходимым условием является достижение консенсуса или так называемого «общего языка» участниками взаимодействия, основа этого консенсуса заложена в природе языка. Во всех этих моделях действия язык участвует по-разному, но односторонне. Стратегическая модель действия определяет язык как одно из многих средств общения, через которое ориентированные на собственный успех и пользу деятели пытаются влиять друг на друга с тем, чтобы заставить своего партнера действовать так, как это ему (деятелю) выгодно. Нормативная модель понимает язык как средство культурной трансмиссии, то есть как средство передачи и воспроизводства культурных ценностей и норм. И только коммуникативная модель действия представляет язык как средство понимания между участниками взаимодействия, причем «говорящий» и «слушатель» одновременно рефлексируют на «горизонте» их жизненного мира что-либо из объективного, социального или субъективного миров, с тем, чтобы сформулировать совместное понятие о ситуации действия.
Прежде чем определить понятие коммуникативного действия следует ввести одно ограничение, связанное с характером действия вообще. Под действием мы, вслед за Хабермасом будем понимать лишь такую активность, когда деятель взаимодействует с одним из трех миров отнесения. В этом плане следует отличать действия от «телодвижений» и «операций». «Телодвижения» являются лишь субстратом, в котором выражаются действия, но никак не простейшими действиями. Таким образом, «телодвижения» являются элементом действия, но не действием.
Итак, основным определяющим понятием и собственно целью коммуникативного действия является так называемая "Situationdefinition", то есть общее определение или понятие о ситуации, к которому приходят деятели в процессе коммуникативного взаимодействия. Здесь следует отметить, что ни один из участников взаимодействия не обладает интерпритационной монополией, то есть, не имеет права навязывать свое понятие о ситуации партнеру. Задача каждого из участников взаимодействия состоит в том, чтобы спроектировать мнение партнера о ситуации на свое собственное ее определение, так, чтобы «его» мир и «мой» мир превратились в «наш жизненный мир» ([5], c. 150). В случае нахождения общего понятия о ситуации субъекты начинают далее действовать сообща, в соответствии с коммуникативной моделью действия.
Что же касается места коммуникативного действия в нашей системе координат социального действия, то, по нашему мнению, его следует отнести к единственной оставшейся четверти, где пересекаются аффективная нейтральность и коллективизм. Это обусловлено, во-первых, рациональным (аффективно нейтральным) характером коммуникативного действия, и, во-вторых, его коллективной ориентацией.
В заключение следует еще раз отметить, что коммуникативное действие, как, собственно, и три остальные типы действия, выделенные Хабермасом, являются идеальными типами действия, и в чистом виде в реальной повседневной практике межличностного взаимодействия не встречаются. Так, например, общее определение ситуации, в случае коммуникативного действия, вырабатывается далеко не в каждом взаимодействии, стабильность и согласие деятелей в отношении ситуации в реальной повседневной практике, скорее исключение, нежели правило.
По всей видимости, более реалистичной является такая модель действия, в которой гармонически сочетаются черты всех четырех, выделенных Хабермасом, идеальных типов.
Заключение
Начиная наше исследование, мы ставили перед собой цель проанализировать основные социологические взгляды Юргена Хабермаса и детально рассмотреть его типологию социального действия.
Итак, мы рассмотрели все основные направления, в которых Хабермас вел свои исследования и пришли к выводу о том, что Хабермас является одним из немногих исследователей пытающихся примирить два антагонистических подхода к социальной науке, существующих в настоящее время. Напомним, что представители одного из подходов исходят из понимания общества, как особого типа реальности, объективно существующего, имеющего свои собственные «законы», доступные объяснению только изнутри, другая группа ученных берет за основу индивидуальное действие человека. Юрген Хабермас в своей концепции пытается объединить эти два подхода.
Что касается типологии социального действия Юргена Хабермаса, то здесь основными выводами являются: тезис о том, что теория Хабермаса является реконцептуализацией теории действия Вебера (причем, по нашему мнению, достаточно качественной) и построенная нами на основе типовых переменных Парсонса система координат социального действия (см. приложение). Здесь следует также отметить некоторые соображения относительно практического применения типологии действия Хабермаса для анализа конкретных социальных процессов. По нашему мнению, каждый из типов действия, выделенных Хабермасом, может быть использован для анализа своей сферы социальной реальности. Так телеологическое и особенно стратегическое действие может быть использовано для анализа и прогнозирования в такой сфере реальности, как экономические отношения, нормативная модель действия применима к анализу культуры и некоторых других социальных явлений, особое значение нормативное действие имеет для статусно-ролевых отношений, драматургическая модель действия, скорее всего, применима на социально-психологическом уровне, для исследования взаимоотношений индивидов и самопрезентации в малых группах. Что же касается коммуникативной модели действия, то она как мы уже говорили, вбирает в себя свойства всех трех вышеперечисленных моделей, и соответственно она может претендовать на применимость во всех сферах, где действуют три другие модели. Кроме этого коммуникативная модель может быть применена для анализа такого социального явления как межличностное общение, то есть взаимодействие людей по поводу какого-либо предмета, не входящего ни в одну из сфер, охваченных другими тремя типами действия.
Однако следует отметить, что теория Хабермаса все же далека от совершенства, она «ставит больше вопросов, нежели предлагает ответов» ([1], c. 328). В своей теории действия Хабермас допускает двойное упрощение, сводя действие к взаимодействию и рассматривая любое действие и взаимодействие как частный случай коммуникативного действия. Кроме этого, он так и не определяет четкого механизма эволюционных изменений жизненного мира.
Однако, несмотря на эти упущения, теория Юргена Хабермаса обладает огромным классификационным потенциалом и может вполне справедливо претендовать на роль концепции, объединяющей два методологических подхода к социальной науке.