© Лузанова Е.С., 2004. Все права защищены © Издательство "ЖЗЛК", 2004. Все права защищены Произведение публикуется с письменного разрешения автора и издательства Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования Дата размещения на сайте www.literatura.kg: 24 декабря 2008 годаЕкатерина ЛузановаАСАНХАН ДЖУМАХМАТОВ (документальная повесть)Эта книга продолжает серию «Жизнь замечательных людей Кыргызстана» и посвящена жизни и творчеству известного дирижера – Героя Кыргызстана, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии Кыргызской Республики им. Токтогула, академика Асанхана Джумахматова, чьи судьба, имя и творочество уже при жизни стали легендойПубликуется по книге: Асанхан Джумахматов. – Б.: 2004. – 276 с. – (Жизнь замечательных людей Кыргызстана)ББК 85.315 Л-83 ISBN 9967-02-321-Х Л 4905000000-04^ Главный редактор ИВАНОВ АлександрШеф-редактор РЯБОВ ОлегРедакционная коллегия:АКМАТОВ КазатБАЗАРОВ ГеннадийКОЙЧУЕВ ТурарПЛОСКИХ ВладимирРУДОВ Михаил^ ОТ АВТОРААсанхан Джумахматов - блистательное имя человека и музыканта. Всюду, где ему приходилось жить, учиться, воевать или выступать, он достойно несет высокое звание гражданина и артиста Кыргызстана. И все это - благодаря феноменальному трудолюбию и творческой одаренности. И музыка отвечает ему взаимностью, вливает жажду жизни, дарит друзей и бесценные часы сотворчества с коллегами по искусству. Натан Рахлин и Абдылас Малдыбаев, Дмитрий Шостакович и Чингиз Айтматов, Булат Минжилкиев и Эмиль Гилельс, Сайра Киизбаева и Ирина Архипова… - великих артистов, с кем Джумахматова свела судьба, не перечислить.Уйдя добровольцем на фронт в 17 лет в числе трехсот тысяч земляков, он бился с фашистской нечистью за волжский город Сталинград и за свой Кыргызстан. Скованная ранением рука не помешала ему вернуться в музыку. Учеба и работа в Москве дали блестящий профессионализм. Асанхан Джумахматов возвращается домой, чтобы отдать полученный опыт национальной культуре и найти здесь то, чего нет больше нигде, - родные напевы и наигрыши, своего слушателя и зрителя. В течение нескольких десятилетий А. Джумахматов являлся главным дирижером Кыргызского академического театра оперы и балета имени А. Малдыбаева, оркестра народных инструментов имени К. Орозова, камерного ансамбля “Насыйкат”. Он бессменно возглавляет созданный им Симфонический оркестр Гостелерадио Кыргызстана, исполняя сотни произведений мировой и национальной классики, выводит в “большую жизнь” молодых композиторов и исполнителей-солистов, воспитывает своих преемников-дирижеров в Кыргызской национальной консерватории. Маэстро Джумахматов в расцвете творческих сил. Он стоит у начала новых проектов в сфере культурной жизни Кыргызстана. Международные фестивали его имени привлекают в Бишкек известных исполнителей ближнего и дальнего зарубежья и уже стали важным компонентом музыкального имиджа столицы.Недавно исполнилось 80 лет со дня рождения и 65 лет творческой деятельности Героя Кыргызской Республики, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии КР им. Токтогула профессора Кыргызской национальной консерватории, академика Асанхана Джумахматова.^ Эта книга – знак нашего преклонения перед Маэстро за неиссякаемую творческую энергию, направленную на благо культуры суверенного Кыргызстана. Она наполовину автобиографическая, так как в текст вплетены высказывания (иногда достаточно пространные) самого героя повествования. Как известно, автобиографии (и биографии) знаменитостей интересны именно той степенью откровенности, которая в них заложена. Шумные скандалы, судебные разбирательства по фактам, преданным гласности, не обошли стороной и этот жанр, придали ему в мировой литературе особую пикантность. Задача данной книги намного скромнее и достойнее – рассказать легенду-быль о музыканте, не более того. Может быть, читатель найдет здесь новые, ранее неизвестные факты, задумается, улыбнется… И догадается, что жизнь отвечает взаимностью только тем, кто ее любит такой, какая она есть.Introductio^ НОВОГОДНИЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ МАЭСТРОЗвонок из Москвы в ночь на 25 декабря, когда весь мир готовился к Новогодью, был неожиданным. Ирина Архипова приглашала в первопрестольную встретить 2002-й вместе. Об отказе не могло быть и речи, пусть даже правая рука в гипсе (слава Богу, только трещина, уж очень скользко было накануне). По-военному короткие сборы позади: Асанхан Джумахматович по-прежнему верен строгой самодисциплине. Мягкий гул самолетных турбин успокаивает. И вспомнилось… …Этот город, может быть, как никакой другой, кроме, разумеется, Фрунзе-Бишкека, хорошо знаком и любим маэстро. Здесь в присутствии тысяч зрителей состоялся его дебют в качестве самого юного артиста - ударника в оркестре Кыргызского, тогда еще музыкально-драматического театра. Потом, после фронта, в столице России прошли в общей сложности девять студенческих лет Асанхана – сначала в национальной студии, а затем на дирижерском факультете Московской консерватории им. П. И. Чайковского. Одновременно он назначается дирижером Театра имени Моссовета, где тогда под руководством Юрия Завадского сверкали созвездия Орлова – Серова– Марецкая, Мордвинов – Стриженов – Плятт. За последние полвека были знаменательные московские гастроли с родным оперным театром, с филармоническим оркестром кыргызских народных инструментов им. Карамолдо, с симфоническим оркестром Кыргостелерадиокорпорации. Были и Рождественские концерты, где Джумахматов аккомпанировал Булату Минжилкиеву, другим выдающимся солистам, дирижировал Праздничной увертюрой на русские и кыргызские народные темы Дмитрия Шостаковича. И еще – неоднократные деловые визиты как председателя Музыкального общества Кыргызстана, члена официальных делегаций. В Москве - коллеги, однокашники, друзья, зрители… Архипову с Асанханом Джумахматовичем добрая дружба объединяет уже около пятидесяти лет. Любопытно: Ирина Константиновна была заместителем Джумахматова - комсорга Московской консерватории. С тех пор каждый год, в день своего рождения, примадонна обязательно получает теплое поздравление из Кыргызстана. А к 75-летию певицы маэстро доставил в Москву телеграмму от Президента Аскара Акаева. Народная артистка Советского Союза, лауреат Ленинской премии, прима Большого театра Архипова, закончив свою певческую карьеру, возглавляет Международный союз музыкальных деятелей, учредила фонд своего имени. Она проводит фестивали и конкурсы, продюсирует оперные постановки и концертные программы, поддерживает молодых музыкантов, выпускает книги и популярный музыкальный журнал… В 2000 году фонд Архиповой учредил премии в области музыкально-театрального искусства и просветительства, которые присуждаются ежегодно 1 января. Награды удостаивались, как правило, музыканты России, которые снискали славу русскому искусству на лучших сценах мира. - В том году в числе награжденных была постановочная группа одной из самых знаменитых опер ХХ века – “Мертвые души” Родиона Щедрина, - рассказывает Асанхан Джумахматович. – Режиссер, патриарх российского театра Борис Покровский вспомнил в своей ответной речи о первой специальности Ирины Архиповой – архитектора, которая помогает ей нынче заново отстраивать здание художественной культуры, основательно пострадавшее за годы кризиса. Каково же было удивление Асанхана Джумахматова, когда огласили и его имя как лауреата бронзовой медали фонда Ирины Архиповой “за многолетнее безупречное служение российскому музыкальному искусству во второй половине ХХ века”... Чем не чудесный новогодний сюрприз? И на сцену Большого зала Московской консерватории поднялся человек необычной судьбы, герой Сталинграда, который ровно шестьдесят лет тому назад 18-летним юношей встал в строй защитников Родины, а затем, несмотря на тяжелое ранение, осуществил свою мечту о профессии дирижера. Восхищение зрителей вызвали слова ведущего Святослава Бэлзы о том, что теперь у нашего маэстро, кроме многих военных и государственных наград, имеются еще четыре особенных знака отличия. Это медали Георгия Жукова, Сергея Рахманинова и Ирины Архиповой, которыми его наградила Москва, а также медаль Государственной премии Кыргызской Республики имени Токтогула. Переполненный зал рукоплескал страстному пропагандисту русской музыки в Кыргызстане и за рубежом Асанхану Джумахматову. Артисты Российского национального оркестра во главе с художественным руководителем и главным дирижером Владимиром Спиваковым, который хорошо знает маэстро, были первыми, кто его от души поздравил.- …А после торжественного награждения, - завершает свой рассказ Асанхан Джумахматович, - зазвучала божественная беллиниевская “Норма” и роскошные голоса лауреатов международных конкурсов Людмилы Магомедовой и Ирины Чистяковой, Аскара Абдразакова и Михаила Губского. В сценах из оперы участвовали хор фонда Ирины Архиповой и Российский национальный оркестр под управлением Александра Самоилэ. Это был замечательный подарок зрителям и лауреатам. В декабре 2002 года А. Джумахматов удостоен высшей государственной награды Кыргызстана – звания Героя с вручением ордена “Ак-Шумкар”. А в мае Кыргызстан отметил 80-летие народного артиста, отдавшего музыкальной культуре шестьдесят пять лет. В Бишкеке состоялся еще один, пятый по счету, Международный музыкальный фестиваль, задуманный Джумахматовым в 1995 году. В программе - оперы “Айчурек”, “Пиковая дама”, “Аида”, классические кюу и песни в обработке А. Джумахматова, симфонические поэмы А. Джумахматова и М. Бегалиева, гала-концерт с участием гостей и ведущих солистов в Национальной филармонии им. Токтогула. Среди участников фестиваля - гости республики, лауреаты международных конкурсов, именитые Владислав Пьявко, Людмила Магомедова, Айталина Афанасьева-Адамова, Андрей Григорьев, Павел Черных. И, как всегда, за пультом - маэстро Асанхан Джумахматов. ^ ЧАСТЬ ПЕРВАЯЕГО УНИВЕРСИТЕТЫКАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬБыло у отца, как в сказке, три сына: Джумахмат, Омурхан и Шабдан. Действительность же оказалась суровей любой сказки... “Родился я в семье Джумахмата, уездного правителя - болуша Иссык-Атинского уезда, 16 июня 1923 года в одной из белых юрт. Мать рассказывала, что жили мы не очень богато. Отца уважали, он умело пользовался властью, был строг, но справедлив. Неграмотность не мешала ему держать в относительном порядке уезд, в который входили нынешний Кантский район, села Кант, Ивановка, Кегеты, Юрьевка, Кара-Булак, Арашан. Он уверенно решал все правовые, экономические и гражданские вопросы, ведь тогда не было многочисленных чиновных структур.Спустя годы знавшие отца старики рассказывали нам, что Джумахмат старался поступать по совести, поддерживать малоимущих, осаживать чересчур алчных... Вот такой, например, эпизод. Если ему встречался пеший, то он и сам обязательно спешивался, вежливо здоровался, узнавал, в чьем подчинении этот человек. А при встрече с баем заставлял его дать бедняку коня. Ведь по традиции нашего народа богатый человек обязан поддерживать бедных. Как-то весной 1928 года отцу предложили приехать в Пишпек как бы по важному делу. А там арестовали, судили и выслали из Киргизии. Джумахмату предстояло провести три года в одном из бесчисленных лагерей, разбросанных по огромной Сибири.Политическим мотивом к осуждению было его знакомство с русским офицером еще до семнадцатого года: как и многие, полковник из Пишпека приезжал на целебные воды Иссык-Аты. Кто-то, выслуживаясь перед новой властью, донес на отца, и ГПУ через десять с лишним лет припомнило болушу его неправильную «политическую линию». Но для отца этот полковник был всего лишь одним из отдыхающих. А так как в те годы курорт был еще немноголюдным, то каждому гостю оказывалось персональное внимание. Кстати, на воды Иссык-Аты ежегодно приезжали уважаемые аксакалы-акыны Осмонкул, Калык, Муса, Атай, манасчы Саякбай. Именно от них я позже узнал некоторые особенно дорогие мне подробности об отце”. Авторитет Джумахмата Чалова, который в советское время уже был лишен своей прежней власти болуша, явно колол кому-то глаза. Нашлись, видимо, у него враги, которые ждали удобного момента, чтобы нанести удар. Сколько было таких трагедий! Джумахмата унесла вторая волна советского ГУЛАГа, если первой считать ленинские Соловки начала 20-х. Приходится признать, что страх, подозрительность и доносительство, поощряемые новой властью, почти полностью разрушили традиционные родовые, семейные связи, а с ними - мудрые обычаи, доверительные, уважительные отношения. “Когда мне исполнилось семьдесят, я обратился к Президенту Кыргызстана Аскару Акаеву с единственной просьбой - помочь мне узнать о судьбе моего отца. Примерно через два месяца меня пригласили в Министерство национальной безопасности и показали сохранившиеся документы. Я с волнением взял в руки «Дело». В папке было всего несколько листков: протокол допроса, решение судейской «тройки» и главное - справка о реабилитации”. Вот ее полный текст: «В соответствии со ст.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40 и начале 50-х годов» Чалов Джумакмат, 1879 года рождения, высланный в Сибирь за антисоветскую деятельность по постановлению Особого совещания при коллегии ОГПУ от 11 августа 1928 года сроком на 3 (три) года, заключением прокуратуры Республики Кыргызстан от 24 декабря 1990 года полностью реабилитирован. Чалов Дж. был арестован 10 апреля 1928 года, до ареста занимался крестьянством. Старший помощник прокурора Республики Кыргызстан А.С. Дегтярев. 12.04.93». “Джумахмат-ата был, по-видимому, передовых для того времени взглядов, хотя арестовали его как раз за обратное. Свою старшую дочь Шаимбюбю, просватанную за сына такого же манапа, он выдал замуж в 1925 году за комсомольца Нурмамбета Чокоева. Нурмамбет из семьи кочкорского бедняка в Пишпеке выучился сапожному ремеслу, окончил здесь же сельхозшколу. Большевики искали среди молодежи активистов, и парень подошел им по всем статьям. Началось его восхождение по ступенькам комсомольской карьеры. В 1926-1928 годах он - студент Коммунистического университета трудящихся Востока в Москве. Сохранилась фотография, на которой запечатлен эпизод строительства Мавзолея Ленина, Нурмамбет - среди рабочих. Когда вернулся, был на партийной работе. Ему почти не повредило, что отец жены - политический ссыльный. Почти – потому, что на время исключили из рядов компартии, что было по тем временам «началом конца». Но, несмотря на давление, он не расстался с женой, а ведь нередко бывало и такое.Вообще, в репрессиях 20-50-х годов трудно установить какую-либо закономерность. «Брали» по большей части тех, на кого поступал донос. Другое дело, что он часто был написан под диктовку... Логику репрессий, подобную той, которая была продемонстрирована на казаках или священнослужителях, истребленных «под гребенку», в данном случае трудно проследить. Чаще всего это было сведение каких-то старых счетов руками новой власти.После нашего возвращения с Украины, уже перед самой войной, семья сестры нас с матерью не приняла. Очень может быть, что по распространенной тогда причине: в страхе люди ограждали себя от общения с «нежелательными элементами». Ведь все тогда жили под гнетом страшных лет - Тридцать седьмой, Тридцать восьмой... А может быть, и потому, что в гостинице было за ними особо пристальное наблюдение, и они об этом знали. Дело в том, что сестра с семьей жили тогда в гостинице «Красная» (на этом месте ныне стоит старое здание Жогорку Кенеша). Номенклатура была на виду. А Нурмамбет Чокоев шел в гору и во время войны дослужился до наркома мясомолочной промышленности республики. Однажды мы встретились с ним на улице, и он сказал: «Ты ко мне не заходи, я, если понадобишься, тебя сам найду». Конечно, мы ни на кого не обижались, потому что понимали: трагедии хватает на всех”. Особенный трепет Асанхан Джумахматович испытал, когда увидел чудом сохранившуюся фотографию - все, что осталось от отца. Ведь он в сущности не знал отца: последний раз видел его в три года... На фотографии вместе с Джумахматом запечатлены его сокамерники из Нарынского, Иссык-Кульского, Чуйского уездов. Красивый, сильный, несломленный человек. Всю жизнь сын гордился отцом, и это чувство поддерживало его в самые трудные минуты. Прости нас всех, Джумахмат-ата... Сегодня утеряны многие документальные свидетельства тех дней, большинство очевидцев уже навсегда покинули нас. Что произошло с отцом Асанхана по возвращении его из Сибири, доподлинно неизвестно. Было ему уже далеко за шестьдесят. Может быть, ему нанесли визит чекисты и «попросили» исчезнуть. Страну сотрясали повторные репрессии, поэтому нельзя исключить и новый арест Джумахмата. А он был гордым человеком. Разыскивать семью по необъятному Союзу не стал, потому что сам писать не умел, а просить кого-нибудь об этом не счел возможным: народ задавлен прессом страха. И в городе, и на селе почти каждая семья недосчиталась своих близких. Возможно, он принял хоть и трагичное, но свое собственное решение - исчезнуть. Официально Джумахмата Чалова реабилитировали в 1990 году, когда подошла его «очередь». Как будто это нельзя было сделать в 56-м или 60-м, сразу после разоблачения культа личности. Видите ли, надо было «разобраться» с «гондурасским шпионом»...^ СПАСИ И СОХРАНИСкоро сказка сказывается… Дальние предки Асанхана со стороны отца - из селения Чал-Айылы Таш-Мойнокской волости. Оттуда же и прадед его Качы-ке, и дед по имени Чал. Их, юных Джумахматовых, было уже шестеро: четверо братьев и две сестры. Абазхан и Канымбюбю умерли в молодом возрасте. Старший – Муратхан – сыграл в жизни нашего героя важную роль, о нем рассказ впереди. Шаимбюбю и Нурмамбет - основатели большого рода Чокоевых. Сестра, став в 1947 году вдовой с шестью детьми, без специальности (читать и писать она не умела), твердо решила исполнить мечту мужа - дать детям хорошее образование. В том же году ее дочери Замира и Рейна в числе других детей были отобраны для учебы в Ленинградском хореографическом училище. Дамира пошла по стопам отца: окончила Московский технологический институт мясной и молочной промышленности и стала заместителем министра. Сын Ленар, окончив Кыргызский государственный институт физкультуры, вошел в сборную команду республики по спортивной гимнастике, затем стал педагогом и специалистом по массовым спортивным зрелищам. Младшая – Гульнара – тоже гимнастка, первая кыргызка - мастер спорта СССР, член юношеской сборной команды Советского Союза, по специальности врач, кандидат наук. А младший из сыновей – Дженишбек – скрипач. Замира, солистка Кыргызского театра оперы и балета, затем оставила его, чтобы быть рядом с мужем, горным инженером, в его длительных командировках по республике. Рейна Чокоева, пожалуй, – наиболее известное имя среди кузин Асанхана Джумахматовича: народная артистка Кыргызстана, солистка театра, директор Бишкекского хореографического училища. В 1976 году за исполнение партии Толгонай в балете-оратории Калыя Молдобасанова «Материнское поле» была удостоена звания лауреата Государственной премии СССР. Булат Минжилкиев, когда они поженились в 1959 году, учился в хоровой студии оперного театра. Свою внезапную смерть в августе 97-го он встретил как великий артист - не покидая сцены, будучи солистом Мариинского театра Петербурга, выдающимся басом современности. “Намазхан остался в Киргизии несмотря на то, что маму и нас с Муратханом выслали: а вдруг вернется отец? Намазхану пришлось перейти почти на нелегальное положение, и он уехал подальше от Фрунзе, на границу с Китаем в урочище Кар-Кыра. Там жила наша двоюродная сестра, вышедшая замуж за чабана. Дорога туда была очень сложной, почти непроходимой. Много лет спустя мне довелось побывать в этом краю. Великолепные пастбища, водопады до сих пор покоряют своей девственной красотой. Ежегодно здесь проходят праздники кыргызских и казахских животноводов. Я с оркестром народных инструментов имени Карамолдо Орозова давал концерт прямо на джайлоо, под открытым небом.Не помню, как мы жили в 1928-1930 годах без отца. По рассказам матери, не все тогда от нас отшатнулись, поэтому нищеты, особой нужды не было. При аресте отца конфисковали скот, пять белых юрт, все более или менее ценные вещи. Был у него скакун арабской породы - Карабоз. На нем мой старший брат Муратхан выиграл много призов и на скачках, и в игре ат чабыш. Потом люди видели, как Карабоза продавали на базаре в Токмоке”. Так распылили семью, имущество, традиции. И это лишь малая частица чудовищной исторической правды, один из многочисленных эпизодов сталинской эпохи. Но и это еще не все. В 1930 году Артык Чалова с сыновьями Асанханом и Муратханом была выслана на Украину. Везли людей в товарных вагонах не менее месяца. Многие погибали в пути, и вертухаи попросту сбрасывали трупы на остановках. Потом Сталин использует «товарняки» при транспортировке целых народов, репрессированных в годы войны, - немцев, крымских татар, ингушей, калмыков, греков, балкарцев, турков-месхетинцев... Им приходилось «осваивать» казахстанские степи. Вот такие встречные перевозки. Весь состав был загружен под завязку членами семей «врагов народа» (официальное же название было ЧСИР, то есть «члены семьи изменника родины») в основном из Фрунзе и западных районов республики. Из Иссык-Аты в этот эшелон попали только Чаловы. Поэтому вначале казалось, что вокруг только чужие. Но потом обнаружился дядя Шабдан с женой Акжолтой. Поскольку никаких претензий к нему не было, то, скорее всего, его виной было то, что он - брат Джумахмата. Ну а жена его Акжолтой, в чем ее вина? Шабдан умер на Украине от туберкулеза, но, вернее, от тоски. Малыши-несмышленыши относились к отрыву от родной земли полегче. И хотя к зарешеченным окошкам где-то под потолком вагона взрослые не подпускали, все для ребенка было интересным, новым, необычным. ...Недаром Лев Толстой сказал: «Счастливая, невозвратимая пора - детство». Видимо, и вправду «все мы из него родом». Быстро пролетит это время. Но день в жизни ребенка - целая эпоха: дольше века длится... И вдруг - неоглядный простор. Если в нашем краю горизонт ограничен горным отрогом, то Украина встретила невероятной, прямо-таки пугающей ширью. Привезли «новоселов» на юг Украины, на знаменитое Гуляй-Поле, где был расположен заповедник союзного значения - Аскания-Нова. Разместили в бараках, где до революции жили вольнонаемные рабочие владельца Аскании-Нова - барона Фальцфейна, одного из первых борцов за сохранение экологического баланса. Отсюда и заповедник с его волшебной красотой. Здесь дети занимались тем, что обычно делали дома, в Киргизии, - пасли скот. Так что отрочество Асанхана, казалось, налаживается в привычном ритме. Дородная земля давала хороший урожай (страшный голод 30-х был уже позади). Жили относительно неплохо. В степях Гуляй-Поля бродили цыгане. Вольные люди табора по низким ценам продавали неездовых коней, так что появились и мясо, и кумыс, и немудреное хозяйство, стало сытно и тепло. Парадокс: приезжавшие к родственникам кыргызы (были и такие случаи) нередко добровольно оставались здесь. На родине наступала бескормица. Другая партия арестантов из Киргизии размещалась на знаменитой станции Каховка. Там были будущий профессор географии Бакас Чормонов, Сатаркул Джангарачев. Сатаркул, в отличие от большинства сосланных кыргызов, прекрасно владел русским языком, так как в свое время окончил частную русскую школу в городе Верный (Алматы). А когда начались репрессии, Сатаркул, сын манапа Дыйканбая и внук правителя племени солто Джангарача Эшкоджо уулу, одним из первых оказался в ссылке. Комендатура НКВД назначила его старшим переводчиком «для работы с народом», а также заместителем председателя колхоза «Новый шлях» («Новый путь»), состоящего из спецпереселенцев. В 37-38-е годы в Киргизии вовсю орудовал НКВД, уничтожая цвет нации – Торекула Айтматова, Касыма Тыныстанова, Ташкула Байджиева, многих других. На Украине «аукнулось»: Сатаркула и еще около трех десятков человек якобы как ячейку «Туранской партии» арестовали и сгноили в херсонской тюрьме. Асанхан с Кемелем, сыном Сатаркула, попали не только в один детский дом, но и в «одну судьбу» поколения. Кемель окончил школу на Украине, поступил там же в пединститут, прошел войну, был ранен, снова оказался на фронте. После войны уже на родине он долго работал в сфере образования и в Республиканском комитете профсоюза работников просвещения. В 1932 году первая, почти мирная стадия жизни закончилась: кыргызов объединили и разместили в большом селе Чалбасы Скадовского района Одесской области. Здесь по образцу зековского лагеря они заполнили шесть кварталов вдоль прямых, как стрела, улиц, уходящих в степь, уже в июле выгорающую от зноя. Работали в поле: выращивали и убирали хлопок, пшеницу. Скудную жизнь колонии кыргызских ссыльных скрашивали неспешные разговоры аксакалов. Кое-что Асанхан запомнил на всю жизнь. Так, Кельдике Ахмат из Чаека, отец будущей звезды кыргызского театра Анвар Куттубаевой, считал, что если бы был жив Ленин, то все было бы по-другому. При всех разногласиях аксакалы сходились на ненависти к Сталину. Вскоре эти собрания прекратились, кто-то донес о них в ГПУ. Артык Чалова имела поистине железный характер. Ни перенесенные ужасы, ни разлука с мужем, ни болезнь и смерть Шабдана не смогли ее сломить. Жена болуша, она и в годы благоденствия не чуралась никакой работы, была мастерицей на все руки, прекрасной портнихой. Ей было всего 40 лет, ей предлагали выйти замуж, но она стремилась только к сохранению семьи, чтобы ее дети не знали сиротства. Она знала - надо выжить, ведь когда-нибудь этот кошмар кончится. Она действительно соответствовала своему имени - Самая Лучшая (в переводе на русский). Артык-апа умела шить и красить кожаные зипуны, малахаи, рукавицы. В ссылке тоже занялась этим крайне необходимым делом. Хотя Украина и Южная, но зима здесь ветреная, студеная. Само районное «начальство» заказывало ей «чапаевки» (теплые меховые куртки, как в популярном фильме). Ее увозили на примерки и привозили на черной блестящей машине, которая им, детям, казалась роскошной. Благодаря мастерству матери к Чаловым было сравнительно неплохое отношение, от них даже не требовали еженедельно «отмечаться» в комендатуре. До 85 лет Артык-апа кроила и шила без очков, почти до последних дней ездила верхом, была непоседлива, не могла сидеть сложа руки. Большую часть года жила в колхозе, иногда приезжала в город. Умерла она в несколько дней, сгорела от простуды... Асанхан же, к слову, с родным аилом рано потерял связи - годы учебы, специфически городская, скорее даже «столичная» работа. Но, как Твардовский, он может сказать, несмотря ни на что: «Я потерял крестьянские права, но навсегда остался деревенским». Эту мысль передал режиссер Нурлан Акаев в документальном телефильме-эскизе к портрету дирижера Асанхана Джумахматова. Именно родное зимовье до сих пор снится, и кажется, что более ослепительного снега не бывает. Старший брат Муратхан был человеком большой физической силы - мог согнуть пополам толстую железную полосу. Его, конечно, сразу определили в кузницу. Младший это хорошо запомнил: гул, огонь, громыхание железа, грохот молота - все это звучало... словно музыка. Тогда же, в 1932 году, в жизни кыргызских выселенцев произошло еще одно событие, вернее, бесчеловечный акт: детей отобрали и направили в детский дом, где практиковались «передовые» методы воспитания. Дети были в прямом смысле слова оторваны от матерей, стали сиротами при живых родителях, попали в совершенно чужой мир. Но, считает Асанхан Джумахматович, интернат стал для него школой жизни, многому научил. Природный, врожденный оптимизм позволил ему найти и сохранить себя. “Я бесконечно благодарен Украине и украинцам, только что пережившим страшный голод, за непоказную мягкость и человечность в отношении к нам, ссыльным, за все, что они сделали для нас. И не только я...Это было замечательное здание, таких я еще не видывал. В пяти километрах от нашего интерната располагалась такая же замечательная школа. Для преподавания был выписан казахский учитель - математик Джантлесов, историю вел будущий первый кыргызский академик Бегималы Джамгырчинов. Это были не ссыльные, а приглашенные добровольцы. В огромном дворе, кроме одноэтажного интерната и столовой, размещались также столярная и плотницкая мастерские, студия для занятий музыкальных кружков (на гитаре, скрипке и по пению). Рядом с детдомом - старая церковь, чудом уцелевшая за годы «выкорчевывания» религии. От детдома до школы - аллея столетних акаций. Здесь народ собирался, чтобы попеть, поплясать, поиграть в старинные игры.Вечерами, далеко за полночь летели над широкой степью «Розпрягайте, хлопци, кони», «Iхав козак», «Реве, та стогне Днипр широкий»... В нашей семье не было музыкантов, хотя и мать, и братья очень любили музыку. Но можно понять, что им, помнившим свои вольные годы, в ссылке было не до песен. На Украине я начал играть на разных инструментах. В детском доме был хоровой кружок, руководитель которого посчитал, что у меня крепкий чистый голос, и всячески поддерживал мое желание петь. Так украинский, европейский мелос, ладово родственный кыргызскому, стал для меня естественным, привычным с детства. И я полюбил Песню так же, как, уверен, полюбил бы ее на родине. Вот, в частности, почему я считаю украинскую землю своей.В 1966 году с оркестром народных инструментов имени Карамолдо я попал в Новокаховку: аккуратные дома, заасфальтированные улицы, всюду цветы. На концерте среди публики оказалась и моя бывшая учительница. Между номерами она встала и объявила притихшему залу, что дирижирует ее ученик. Такого сердечного приема я не ожидал, это было зримое проявление подлинной дружбы народов. После концерта всех нас «разобрали» по семьям: перцовка, галушки, наливки... А после украинского борща - ничего другого не надо! На следующий день к месту сбора на вокзале артисты поспели буквально в последнюю минуту.Я очень люблю Украину. Как Грузию, Беларусь, Азербайджан, Россию, Армению, Литву... Люди везде одинаковы - с открытым сердцем и душой. Много раз довелось там бывать и с театром, и с оркестрами, и на гастролях”. В 1979 году состоялись большие гастроли артистов из Кыргызстана в Киеве. Все спектакли (гостям был предоставлен оперный театр имени Тараса Шевченко) шли с аншлагами. Булат Минжилкиев, Токтоналы Сейталиев, Кайыргуль Сартбаева, Артык Мырзабаев, Айсулу Токомбаева, Чолпонбек Базарбаев пользовались огромным успехом, обеспечивали полные сборы. В репертуаре - «Материнское поле», «Дон Карлос», «Чолпон», «Чио-Чио Сан», «Петр Первый». Выступая на заключительном концерте, первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета УССР Александра Федоровна Шевченко сказала: «Кто мог предположить, что киргизский мальчишка, который босоногим бегал по украинским степям, будет дирижировать оперой в главном театре республики!». С приветствием выступил директор театра, известный певец Дмитрий Гнатюк. В ответном слове Асанхан Джумахматов процитировал текст самой первой почетной грамоты в своей жизни: «За вiдмiнну успiйнiсть i за найкращу поведiнку нагороджуеться учень першого класу Асанхан Джумахматов». И закончил свою краткую речь: «Хай живе ридна Украiна!». Гром аплодисментов. “Детский дом стоял на строгой дисциплине и постоянном труде. В школу и из нее мы шли всегда строем под свой оркестр, где я играл на барабане. Мы очень гордились тем, что все село выходило на нас смотреть. С первых же дней нас хорошо - чисто и добротно - одели, обули. Учеба велась на кыргызском и украинском языках, много было уроков по русскому языку и литературе. Мы говорили преимущественно по-кыргызски, но все чаще и обильнее примешивали в разговорную речь украинские и русские слова и обороты.После полуголодной жизни в Киргизии, болезней и смертей в вагонах для скота, полевых работ в Аскании-Нова нам, детям, все это казалось подарком судьбы. Детдом привил мне уважение к порядку, стремление к четкому выполнению обязанностей. Не забывали наши наставники и о здоровье подопечных. Каждое лето мы проводили в лагере на берегу моря или в лесу.В 1935 году (мне уже двенадцать) меня, как отличника, премировали путевкой в Одессу. В июне отплыли на роскошном белом пароходе в сказочный город «у самого синего моря», а причалили прямо у Потемкинской лестницы. Ее знали все советские люди по кинофильму «Броненосец «Потемкин» о гордом Корабле Революции. В санатории мы пробыли двадцать четыре волшебных дня. Тут я впервые попробовал много вкусных блюд, в том числе мороженое, именно оно почему-то произвело на меня самое сильное впечатление. А весь месяц остался в памяти сплошным чудесным праздником. Мы посетили театр оперы и балета (как я узнал позже - один из самых красивых в мире), цирк. Экскурсии следовали одна за другой - в музеи, картинную галерею, просто по знаменитым на весь мир Дерибасовской (самая «лучшая» в мире - на меньшее одесситы не согласны), Французскому бульвару (он носил название Пролетарского), к памятнику основателю Одессы - герцогу Ришелье, по восхитительным паркам-пляжам... Участвовали в разных олимпиадах. Я с гордостью солировал в хоре: «Взвейтесь кострами», «Наш паровоз», «Мы - кузнецы»...Я назубок знал, что Сталин - бог, царь, «Ленин сегодня». Так нас учили в школе. Мне, юнцу, и в голову не приходило, что именно Сталин - вдохновитель и организатор бесчисленных преступлений - виновен в моем сиротстве. Прошло семьдесят лет. История кое-как зализала свои раны. Уже нет той страны. Переродилась, исчезла и вновь вернулась коммунистическая партия, а я (да и не только я) снова и снова возвращаюсь мыслями к той эпохе, размышляя вновь и вновь над феноменом по имени «Сталин». Тогда не было профессиональных имиджмейкеров, но он, как режиссер, гениально ставил спектакли верноподданничества самому себе”. Организаторы сети детдомов рассчитали верно: детское горе проходит быстро, детские слезы вскоре высохнут, а годы, проведенные в чужой атмосфере, постепенно затушуют образы отца, матери, Родины... Кроме кыргызов и казахов, в детдоме были дети и ЧСИР с самой Украины. За одной партой сидели «первый секретарь ЦК ЛКСМУ» и «председатель ЦК профсоюзов». Никогда они не говорили между собой о загубленных, расстрелянных отцах-матерях. По-взрослому понимали, что тема эта - запретная, каждый хранил образ близких где-то очень глубоко в душе. Но они не выросли Иванами, родства не помнящими, с тех пор восстановлены, возвращены из небытия все имена. Впоследствии многие сверстники-«украинцы» выросли в известных людей, это упомянутый выше Бакас Чормонов, будущий второй секретарь ЦК ЛКСМ Киргизии Эсенгул Абсамаев, проф^ СНОВА НА РОДИНЕВо Фрунзе 16-летний Асанхан поступил в педагогический техникум. Сейчас этого здания нет, на его месте - Институт геологии Национальной академии наук. Педтехникум долгое время оставался единственным в Киргизии гуманитарным средним учебным заведением. Потом открылся педагогический институт (с 1951 года – Кыргызский государственный университет). Техникум располагался в центре города, на пересечении улицы Токтогула и бульвара Дзержинского (ныне - Эркиндик). На кыргызском языке он еще не умел писать, владел только разговорным, бытовым. А в педтехникуме было русское отделение, его окончили Джоомарт Боконбаев, Кубанычбек Маликов, Кулуйпа Кондучалова, Сакин Бегматова – будущие крупнейшие деятели культуры Кыргызстана, в том числе и Мухамед Сушанло – основоположник дунганской филологии и литературов