ВВЕДЕНИЕ
В работе оценены возможности либерального реформированияобщественно-политической системы Украины, раскрыта двойственность понятия«либерализм»: политический либерализм, скорее всего, связанный свмешательством государства в экономику, экономический либерализм свойственныйправо-консервативной политике.
Эти черты укоренены в консервативной и либеральной ментальности,которая, впрочем, имеет общие основы в индивидуалистской этике. ОтносительноУкраины, то ее путь воссоздания рыночного общества похож направо-консервативный в условиях сильно коррумпированного государства.
В перспективе является возможным либо усиление авторитарныхэлементов, либо демократическое развитие на основе идей политического либерализма.
Статья академика В. М. Гейца затронула самую суть дискуссий — явных и неявных, экономическихи политических, которые идут вокруг проблемы модернизации Украины. Чтобыподчеркнуть актуальность оценок нашего далекого и недавнего прошлого, приведуобширную цитату из книги известного экономиста Менкула Олсона: «Сразупосле Второй мировой войны большинство специалистов сходились во мнении, чтоЗападная Германия, Япония и Италия еще долгое время будут оставаться бедными…В действительности во всех трех побежденных государствах Оси начался быстрыйэкономический рост — как только исчезли ограничения, обусловленные войной иоккупацией… В отличие от этого, после падения коммунизма люди, пережившие всеэкономические абсурда систем советского типа, как и большинство западныхнаблюдателей, ожидали, что экономическая деятельность резко улучшится. Всебывшие коммунистические страны испытали снижение производства — если неэкономический крах, путь к восстановлению для многих оказался оченьдлинным».
Кажется, единственное, что нельзя подвергнуть никакому сомнению, — это тезис о модернизации как цели осуществляемых или ожидаемых реформ. Покапрогнозы и планы остаются в пределах техники и технологий, обсужденияосмысленны; когда же споры выходят в плоскость общественного устройства,характеристики теряют ясность, а как только речь касается политики, диалогипостепенно сводятся к эмоциональной оценке личностей лидеров, приобретаютопасно острый характер и в конечном счете разговор заходит в тупик. Быть может,только сейчас наше общество встало перед реальным выбором своего будущего, чтои вызвало к жизни такие активные дискуссии с привлечением высоких абстракций,как эта.
УКРАИНСКАЯ МОДЕЛЬОБЩЕСТВА:
БУДЕТ ЛИ ОНА ЛИБЕРАЛЬНОЙ?
Предварительное замечание о модернизации. Не следует делать вид,будто бы мы начинаем историю модернизации с чистого листа. Коммунистическая диктатуране была разрушительным набегом чужеземцев, который не оставил после себяничего, кроме проблем. Власть большевиков — ультралевой революционной экстремы,которая переродилась со временем в неповоротливую догматичную бюрократию, — тоже реализовала определенный проект модернизации бывшей Российской империи.Эта модернизация охватывала не только вооруженные силы, промышленноепроизводство и аграрный комплекс, но и науку, просвещение, здравоохранение и т.д. Рассчитанная на тотальный контроль за всеми сторонами жизни индивида иобщества, коммунистическая модернизация оказалась в конце концов неэффективнойи, в частности, не смогла органично включить самые интеллектуальные достиженияXX ст., прежде всего информатику и «компьютер сайенс». Однако внаследство она оставила нам мощный индустриально-аграрный комплекс, преимущественномилитарной направленности, вполне конкурентоспособный как стратегическийсоперник Запада, а наиценнейшее в этом наследии — достаточно образованный итехнически подготовленный человеческий контингент.
Второе предварительное замечание — об индивидуалистическомменталитете. В статье В. М. Гейца справедливо уделяется большое вниманиесамосознанию свободной инициативной личности как фактору модернизации. Следуетзаметить, что любая общественная система может существовать только тогда, когдав ее основе лежит определенное стабильное соотношение индивида и общества.Структура «Я — Мы — Они», специфическая для каждого социума,представляет собой опору менталитета национального сообщества в любую эпоху.Автор упоминает о коллективистском самосознании японцев (которое, кстатисказать, не мешает им добиваться больших успехов в капиталистической модернизациисвоей страны); можно было бы провести параллели и с другими дальневосточнымикультурами, в том числе культурами и менталитетом «тигров», которыепрекрасно освоили западные технологии и некоторые элементы образа жизни, ноостались нечувствительны к тому, что касается западных представлений о правах исвободе личности.
Европейская ментальность формировалась на основе двух традиций-иудео-христианской (библейской) с ее понятиями о грехе и покаянии и античной,получившей завершенное выражение в римском праве. В целом это сформировалопонятие ответственной за свои поступки, способной к свободному выбору«персоны», то есть правовой личности. Связь ее с человеческимокружением осуществляется через систему свободного выбора поступка и полнойправовой и нравственной ответственности не просто перед обществом в видеконкретного коллектива, но перед системой ценностей и норм, которую индивид несет,так сказать, в себе самом, в своем Я (ответственность перед собой или,что то же самое, перед Богом). Противоположностью этой — «индивидуалистической» системе менталитета является трибальное(племенное) сознание, в котором ценности, нормы и интересы группы (прежде всегосвоего племени) непосредственно противостоят индивиду и прямо диктуютповедение, не требуя от личности самостоятельной оценки. Для трибального сознания субъектом —автором поступка является не индивид, а весь его род, и ответственность (в частности,в виде обязанности кровной мести) человек несет вместе со своими родственникамии потомками.
Снравственно-правовой точки зрения вся система взаимоотношений индивида исообщества, ставшая основой социального строя, который не очень удачно названкапиталистическим, опирается именно на концепцию индивидуальной свободы иответственности, исключающую понятие коллективной
ответственности. Точнее, для западного менталитета неприемлемы ниориентация индивида на коллектив, ни ответственность за коллективно совершенноедействие, то есть неприемлема оценка индивида, основанная на принадлежности егок группе по не зависящим от него обстоятельствам, — скажем, принадлежность пофакту рождения к бедноте или к состоятельной элите, к семье с тем или инымпрестижем и влиянием, к определенным расовым, национальным или религиознымсообществам. Идея либерализма основана на ценности свободы какпротивоположности принуждению и на принципе ответственности только за своисвободно совершенные действия. В этом понимании перспективы либерализма — этото же самое, что перспективы западной цивилизации; отказ от«индивидуалистической» западной ментальносте — это то же самое, чтоотказ от ценности свободы и возврат, пусть и частичный, к трибальному сознанию с его делениемна априорно «своих» и «чужих».
«Либерализм — создание западноевропейской культуры и восновном продукт уже греко-римской средиземноморской цивилизации», — писалблестящий знаток правовой истории России и Европы В. В. Леонтович. Отметивтакие античные корни европейского либерализма, как понятия правовой личности исубъективного права, в первую очередь на частную собственность, а такжеантичные институции, благодаря которым граждане принимали участие в управлениигосударством, он указывал на «два исторических источниказападноевропейского либерализма: на феодальную систему и на независимостьдуховных властей от светских в Средние века». Исходя из этих началполитическая и правовая идеология демократической Европы и Америки выработалапринципы прав и свобод человека.
Следовательно, не вдаваясь в детали, можно поддержать общий выводВ. М. Гейца о непременном утверждении либеральных основ в обществе, котороестремится идти по пути демократии: по его словам, либеральные основы как основысвободного развития личности должны обязательно реализоваться в обществе,выбравшем именно такое направление, и с этим выводом автора не может несогласиться любой демократ, как в нашей стране, так и за ее рубежами.
Однако остаются неясными важные обстоятельства, связанные, напервый взгляд, с двузначностью термина «либерал»,«либеральный». Латинское liber-начало одновременно и независимость отпринуждения и насилия, и определенный социальный институт, противоположныйрабству. В европейской традиции эта двойственность семантики кое-где отразилась,как показала А. Вежбицкая, в разных лексемах; так, английское freedomозначает, скорее,«свободу от », liberty(слово латинского,литературного происхождения) — «свободу для», определенныйсоциальный институт. Аналогично в русском языке имеют место разные значенияслов «воля» и «свобода»; сравним у Пушкина: «темницырухнут, и свобода вас примет радостно у входа», но «на светесчастья нет, а есть покой и воля». Замена «свобода» на«воля» в первом примере кардинально изменила бы смысл выражения, ибо«у входа» должен был ожидать демократичный политический институт, ане просто избавление от кандалов.
Отчасти это отражается в противоположности политического иэкономического либерализма. Либеральной программой в экономической политикеназывают, например, программу Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер, которыебыли политиками достаточно консервативными. Трудно назвать политическимлибералом и Людвига фон Мизеса, автора книги о либерализме, на которуюнеоднократно ссылается в своей статье В. М. Геец, — известны его правые политическиесимпатии, в том числе даже к ультраправому Обществу Джона Бэрча. Если различатьполитический и экономический либерализм, то экономическими либералами былибольшей частью консервативные республиканские политики США XX ст., а левоцентристскиедеятели-демократы, такие как Франклин Делано Рузвельт, Джон Кеннеди, БиллКлинтон, Барак Обама, проявили, с точки зрения консерваторов, чуть ли несоциалистическую склонность к вмешательству государства в дела бизнеса.
Вероятно, прав исследователь, который подытожил дискуссии междулибералами и консерваторами следующим образом: «Либерал традиционнорассматривается как глашатай свободы, консерватор — как представитель порядка.Но если оставить без внимания те маневры, при помощи которых эти принципы былиранее осуществлены, никто никогда не утверждал, что такой упрощенческий подходабсолютен. Либерал, если он претендует на то, чтобы говорить ответственно, неможет отрицать, что консерваторов заботит обеспечение свободы. А самый заядлыйреакционер… не может заявлять, что либералы не стремятся установитьсоциальный порядок. На самом же деле, с течением времени, акцент на принципах,которые каждая из сторон считает подчиненными своим собственным, заставляетлибералов и консерваторов поменяться местами, так что либералы сегодня являютсяпоборниками сильного централизованного правительства, а консерваторы ратуют заэкономический и политический индивидуализм». Можно лишь добавить, чтозападноевропейская социал-демократия фактически находится на позицияхлевоцентристского политического либерализма.
Последний экономический кризис, потрясший западный мир,продемонстрировал относительность деления европейского и американского политикумана либеральное и консервативное крыло. Реформы Рузвельта во время Великойдепрессии вызвали критику со стороны консерваторов-республиканцев(экс-президент Гувер опубликовал в 1934 г. книгу «Вызов свободе»,направленную против политики Рузвельта, экономическую политику «Новогокурса» критиковал профессор Фрэнк Найт из Чикаго, из того самогоуниверситета, где сложилось ядро консервативно-либеральных экономистов — «Чикагских парней», один из которых, Милтон Фридмен, возвратился ккритике «Нового курса» спустя 25 лет!). Но во время второго большогокризиса, 2009 года, руководители Евросоюза как левой, так и правой ориентациибез колебаний пошли на масштабные вмешательства государства в экономическуюдеятельность.
Означает ли это, что разница между консерваторами и либералами наЗападе сглаживается, а нам и подавно незачем определять, была ли политикатрансформации после падения коммунистической системы либеральной или жеконсервативной? Думаю, что все не так просто.
Следует отметить, что после Второй мировой войны страны Оси былиполностью разгромлены, правовые основы и государственный аппарат Германии,Италии, Японии создавались заново, их экономика не испытывала давления состороны власти. Совсем иная ситуация возникла на территориях бывших «странсоциализма».
Деятельность украинских правительств эпохи независимости имелацелью создание рыночной среды и в этом смысле была политикой либеральной. Ноприменять и без того не всегда четкий терминологический аппарат к нашейпостперестроечной реальности — дело очень рискованное. Трансформация экономикиУкраины не означала просто освобождение субъектов экономической деятельности отгосударственных пут: приватизация и накопление капитала шли под«крышей» отдельных звеньев государственного аппарата, которыйфактически утратил цельность и развалился на отдельные приватизированныефрагменты. Тем не менее такая картина хозяйственного хаоса ближе кэкономическому либерализму, чем к становлению рыночных институций подгосударственным контролем. Слишком велика была вера во всесильную рукусвободного рынка, которая «сама должна была навести порядок» в бурномморе хозяйства.
Чтобы подтвердить этот тезис, следует вновь обратиться ксовременной западной реальности. Сегодня «неоконсерватизм» в стилеРейгана — Тэтчер называют также «неолиберализмом», и это естьпарадоксальный синтез двух социальных программ. Парадоксальность ситуациизаключается втом, что консерватизм в конечном счете направлен на сохранениетрадиционного строя западного социума, а следовательно, и его либеральныхоснов.Речь идет, однако, о том, что стратегия защиты либеральных основ западногообщества может быть и либеральной, и консервативной.
Разница между либеральной и консервативной политикой, при всейотносительности и зависимости политических мер от конкретных обстоятельств,остается весьма заметной в той ее глубинной сути, которую в свое время КарлМаннхейм охарактеризовал как стиль политического мышления.
Маннхейм рассматривал либерализм и консерватизм как направленияполитического мышления (можно сказать, политического менталитета) современнойЕвропы и в связи с этим указывал, что консерватизм не тождествен опоре натрадиции, консерватизм нынешнего типа возникает при попытках разрешить страдиционалистских позиций задачи развитиясуществующих государств, аименно: " 1) достижение национального единства, 2) участие народа вправлении, 3) включение государства в мировой экономический порядок, 4) решениесоциальной проблемы". В этих условиях, по Маннхейму, формируется«морфология консервативной мысли», или консервативный стиль мышления.
Идеология либерализма, точно так же как идеология консерватизма,прошла в Западной Европе и Америке длинный путь. «Классиком»европейской консервативной мысли считается Эдмунд Берк (1729-1797); характерно,что он впервые выдвинул требование идеологической оформленное™ партийВеликобритании, после него тори и виги стали, соответственно, консерваторами илибералами. При этом сам Берк принадлежал к лидерам вигов, то есть либералов, иконсервативный характер его трудов вызван неприятием террора Французскойреволюции, в чем оба крыла британского политикума были солидарны. Историяконсерватизма в Германии весьма выразительно демонстрирует общие закономерностиего эволюции, и Маннхейм показал, как, на первых порах романтический, стильмышления с ориентацией на личность и индивидуальную свободу меняет свой характер,когда интересы смещаются к целостному сообществу (нации) как субъекту действия,а затем, на стадии зрелости, государство рассматривается как воплощениеколлективных устремлений. При этом государство может оцениваться или какжелаемый «регулировщик» хаоса, господствующего на уровне отношениймежду индивидами, или как враждебный индивидам Левиафан, так что чем меньшегосударства, тем лучше.
Политический консерватизм, по Маннхейму, не терпит не столькоперемен, сколько общих принципов; его стратегия — исходить из конкретных целейв конкретных ситуациях. Указанные политические задачи современного государстваконсерватизм стремится решать в контексте конкретности, ограничиваядеятельность непосредственно данностью и условием «отторжения всего, чтоотдает спекуляцией или гипотезой». Что же касаетсялиберально-прогрессистской деятельности, ориентированной на далеко идущие цели,то она опирается не на целостность и конкретность реальности, а на возможности и«бежит от конкретности не потому, что хотела бы заменить ее другойконкретностью, но потому, что… стремится к созданию иной системной исходнойточкидля дальнейшего развития». Если «консервативныйреформизм» основан на замене каких-то единичных факторов(личностейили законов) другими, то либеральный реформизм стремится к изменению системыкак целогоисходя из определенных принципиальных основ. Еслипрогрессивная (либеральная) мысль видит действительность в категориях возможностии нормы, то консервативная — в категориях истории.
Либеральная мысль руководствуется принципами, с которыми должносоглашаться общество; у нее перед глазами — желательное положение, ожидаемоебудущее. Не будучи склонна к романтическим проектам и историческимреминисценциям, либеральная система взглядов есть именно система, способная опиратьсяна абстрактные исходные формулировки. Следует отметить, что человечествосформулировало целый ряд таких принципов, начиная от Великой хартии прав исвобод человека, принятой ООН в 1948 г.; все эти принципы обязательны длячленов международного сообщества народов.
Теперь можно уточнить вопрос: по какому пути пошла Украина,получив независимость? Или, быть может, несколько осторожнее: на что большепохож тот выбор, который она сделала, в сравнении с европейскими реалиямилиберализма и консерватизма?
По всей вероятности, наша история приватизации никогда не будетнаписана, поскольку она напоминает известную шутку о первом заработанноммиллионе. Во всяком случае, можно утверждать, что здесь была реализована нестолько «свобода для», сколько «свобода от» и рольгосударства в формировании рыночного общества сводилась, скорее, к созданию«крыши» над теми или другими частными интересами, нежелисознательному формированию конкретной экономической модели. О том, чтогосударственные институции и регулятивные акты, которые имели отношение кстановлению рынка, создавались не исходя из определенных предпосылок ицелостных проектов, а в зависимости от ситуации, свидетельствуют плохаяобстановка для бизнеса и, в частности, крайне низкая оценка логистическойэффективности Украины со стороны зарубежных специалистов.
Если посмотреть на вещи под таким углом зрения, то можно сделатьвывод, что украинский путь к рыночному обществу был, скорее всего, недостаточнолиберальным: он не столько ориентировался на воплощение общих принципов, нараскрытие возможностей, заложенных в современности, сколько простирался впроложенном деструктивной стихией направлении.
С практической точки зрения нынешнее состояние обществахарактеризуется горизонтом ожиданий, который имеет вполне четкие показатели —экономические и финансовые, в большей или меньшей степени спроецированные наперспективу. Рыночное общество живет в кредит, оно всегда черпает энергию вбудущем, что все мы ощутили сейчас, когда в развитых странах бушует долговойкризис. Можно сколько угодно ругать капитализм за то, что он неосмотрительностроит нынешнее благополучие на шаткой платформе возможных выгод. Но поразадуматься над тем, что так работает каждое общество и выигрывает в конечномсчете тот, кто умеет заглядывать в будущее лучше и дальше, чем другие. С этойточки зрения общество тем слабее, чем злободневнее его ожидания. А самое слабоеобщество живет от зарплаты до зарплаты...
Наше возвращение в рыночное общество проходило в условиях нетолько обвалов тесно связанной с ВПК экономики, но и резкого сокращениярасстояния за той воображаемой линией пересечения современного с будущим,которую называют горизонтом ожиданий. Тем самым общество и производствостановились все менее интеллектуальными, направленными на удовлетворение сиюминутныхпотребностей. И экономически, и духовно общество утратило ориентацию набудущее. Отсутствие перспективы перекрывалось избытком консервативнойромантики, попытками заменить общее видение системой исторической памяти,которая создала бы пространство опыта. Надо полагать, драматизм последнейэлекторальной кампании не сводился к успеху или неудаче отдельных политиков:речь шла на самом деле о кризисе консервативно-романтической ментальности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Отсюда возможны или откат к политической системе с сильнымиэлементами авторитаризма, которые сделают неощутимыми потребности в стремлениик горизонтам, или выработка либерально-демократических принципов целостногохарактера, которые сочетали бы экономическую свободу от патерналистской опеки — и вообще «свободу от» — со свободой для реализации не толькосиюминутных неотложных потребностей, но и дальновидных проектов, важных дляиндивида и всего общества. Что, собственно, и означает реализацию принциповлиберальной демократии.
ИСТОЧНИКИ
1. В.Геец «Либерально-демократические основы: курс на модернизацию Украины»- «Экономика Украины» № 3,2010, с. 4-20.
2. ОлсонМ.Влада і процвітання. — К., Видавничий дім «Києво-Могалянська академія», 2007, с. 18.
3. ЛеонтовичВ.В. История либерализма в России. 1762-1914. Париж, «YMCA-Press»,1980,c.2.
4. Вільз Г. Зручна держава. Консерватизм. Антологія.УпорядникиО. Проценко, В. Лісовий. — К., «Смолоскип», 1998, с. 303-304.
5. МаннхеймК. Диагноз нашего времени.- М., «Юрист», 1994, с. 598.