Политика СССР вотношении Ливии после окончания Второй мировой войны
Окончание Второй мировойвойны становилось важным рубежом в политике Советского Союза/>в отношении Ливии. Эта страна становилась объектом действительно пристальноговнимания со стороны советского руководства, – ранее это внимание было, по сутидела, предельно минимальным. Более того, в течение всего периода, начиная с1945 г. и вплоть до конца 1951 г., когда Ливия обрела политическую самостоятельность,Советский Союз стремился активно воздействовать на ее продвижение в сторонуобретения ею статуса независимого государства. При этом, советская позиция вотношении Ливии не была застывшей. Она эволюционировала и модифицировалась,испытывая влияние складывавшейся в послевоенные годы новой системымеждународных отношений.
Вопрос о судьбеитальянских колоний, важнейшей из которых была Ливия в составе трех ееисторических провинций – Триполитании, Киренаики и Феццана, был впервыепоставлен в ходе состоявшейся в июле-августе 1945 г. Потсдамской конференцииглав стран-участниц антигитлеровской коалиции – Великобритании, СССР и США.Инициатива его выдвижения принадлежала И. Сталину. После того, как лидеры трехстран достигли договоренности о необходимости установления международного мираи обсуждения вопросов опеки, мандатов и последствий войны в ООН, Сталин,ссылаясь на заявление члена британской палаты общин Э. Идена, отмечавшего, что“Италия навсегда потеряла свои колонии”, задал своим коллегам вопрос: “Кто такрешил? И если Италия потеряла свои колонии, то к кому перейдет еесобственность?”.
Вопрос, поставленныйсоветским руководителем, предполагал, что удаленность Ливии от советскойтерритории вовсе не означает, что СССР готов безоговорочно оставить эту странусвоим партнерам по антигитлеровской коалиции. Более того, его ни в коей мере неустраивала ситуация, когда Киренаика и Триполитания, оккупированные войскамиВеликобритании и США, а Феццан армией «Свободной Франции»,оказывались под их фактически полным контролем. Лидеры стран Запада должны былиувидеть и увидели в вопросах Сталина стремление своего союзника, который во всебольшей степени превращался в их соперника, оказывать воздействие на ходсобытий в восточном Средиземноморье, соответствующее его новой, приобретенной входе второй мировой войны роли в международных отношениях.
Ответ У. Черчилля былоднозначен: “Я могу на это ответить, что постоянными усилиями, большими… иисключительными потерями британская армия одна завоевала эти колонии”. РепликаСталина была, однако, не менее решительна: “А Берлин взяла Красная Армия”. Онпредлагал компромисс, но, что было естественно, Запад не был к нему готов. Темне менее, реагируя на замечания Сталина, английский премьер-министрподчеркивал: «Мы не стремимся приобретать новые владения в результате этойвойны, несмотря на понесенные нами огромные потери. Что касается высказываниягосподина Идена об окончательной утрате Италией ее колоний, то это не означает,что Италия не имеет права вернуться в эти колонии». И далее он добавлял:«Это не исключает обсуждения проблемы в целом во время подготовки договорао мире с Италией». Это было важное заявление. Оно означало, что западныестраны, не принимая в целом советской позиции по вопросу будущей судьбы Ливии,тем не менее, соглашались включить СССР в число стран, заинтересованных вопределении будущего статуса итальянских владений в Северной Африке. Однакоболее существенных уступок СССР западные лидеры делать не собирались.
В ходе дискуссии в связис колониями Италии Черчилль поставил перед Сталиным достаточно жесткий вопрос:«Чего конкретно хочет Советский Союз?». Сталин без колебаний ответил:«Мы хотели бы знать, считаете ли вы, что Италия потеряла свои колониинавсегда. Если вы считаете, что она потеряла свои колонии, то какимгосударствам мы передадим их под опеку? Мы хотели бы это знать. Если об этомговорить рано, мы можем подождать, но когда-нибудь об этом придетсясказать».
Советская постановкавопроса приносила свои результаты. Руководители трех великих держав пришли квыводу о необходимости поручить министрам иностранных дел Великобритании, СССР,США и Франции выработать условия мирного договора с Италией, включая и проблемуее колоний. Была достигнута договоренность о том, что решения совета министровиностранных дел будут приняты четырьмя державами единогласно. Советский Союз,таким образом, становился одной из сторон, реально определявших послевоеннуюсудьбу Ливии.
В сентябре 1945 г. вЛондоне начались заседания, предусмотренного решениями Потсдамской конференциисовета министров иностранных дел четырех великих держав. Ливийский вопрос входе его работы занял одно из центральных мест.
Как и следовало ожидать,в ходе работы совета министры иностранных дел не смогли, тем не менее, придти кединодушному согласию по обсуждавшейся проблеме. Более того, в ходе егозаседаний выдвигались прямо противоположные предложения в связи с решениемливийского вопроса, определявшиеся интересами великих держав. Если для министраиностранных дел Великобритании Э. Бевина речь шла о том, чтобы Италия формальнозаявила бы о своем отказе от африканских колоний, то для министра иностранныхдел Франции Ж. Помпиду возвращение этих колоний под итальянский суверенитетстановилось объективно возможным. В свою очередь, их советский коллега В. Молотовзаявлял, что его страна готова взять на себя управление западной частью Ливии –Триполитанией. Со своей стороны, США предприняли дальновидный политический шаг.Государственный секретарь Соединенных Штатов У. Пирнс высказал мнение о том, чтоего страна, учитывая острые разногласия между великими державами, предлагаетпередать итальянские колонии под опеку ООН и через десять лет предоставитьЛивии независимость.
Возникавшая ситуация былав достаточной мере странной и парадоксальной. Конечно, предложение Молотова небыло неожиданным для западных держав, руководители которых были уже знакомы сточкой зрения Сталина, высказывавшейся им в ходе работы Потсдамскойконференции. Вместе с тем, сама постановка Советским Союзом вопроса о передачеТриполитании под его управление имела несколько аспектов, которые и создаваливозникавшую в связи с ее выдвижением парадоксальную ситуацию.
Речь шла, в первуюочередь, о моральной стороне предложения советского министра иностранных дел.Конечно, Советский Союз, в отличие от своих западных партнеров, плохо зналвнутриливийскую ситуацию. Тому были достаточно весомые объективные причины,которые можно было бы резюмировать как результат отсутствия советской сторонына североафриканской политической арене. Тем не менее, заявление Молотова внезависимости от обстоятельств, вызвавших его к жизни, полностью противоречилопровозглашавшимся СССР принципам права наций на самоопределение. Советскаявнешнеполитическая стратегия для ливийских патриотов, ранее не имевших с СССРдостаточно прочных и регулярных контактов, должна была выглядеть как абсолютноэкспансионистская и, в этом смысле, мало чем отличавшаяся от линии поведенияВеликобритании и Франции. По сути дела, речь шла об идее раздела Ливии и ополучении плацдарма для дальнейших действий в Северной Африке.
В связи с заявлениемМолотова вставал и другой аспект первоначальной позиции Советского Союза вотношении Ливии. Несмотря на то, что в СССР в недостаточной степени зналивнутриливийскую ситуацию, там, тем не менее, было известно, что основнаяполитическая сила страны – сенуситское движение во главе с его лидером ибудущим королем независимой Ливии Идрисом ас–Сенуси – ориентирована насохранение тесного взаимодействия с Великобританией. В Советском Союзе зналитакже, что среди тех, кто рассматривался в Москве в качестве«патриотических и антиимпериалистических элементов» Ливииотсутствовали какие-либо партии и движения, провозглашавшие в качестве целисвоей деятельности коммунистический идеал. Эти патриотические элементы нестремились к установлению контактов с советским руководством. Реализацияпредложения Молотова потребовала бы от СССР создания в Триполитании каких-либовнутренних основ, представленных ливийцами, лояльно относящимися к советскойадминистрации, на которых эта администрации смогла бы опереться. Методы решенияэтой задачи должны бы были быть адекватны ее значимости.
Конечно, предложениеМолотова и делавшиеся раньше в Потсдаме заявления Сталина были направлены напротиводействие усилению влияния западных держав в Северной Африке и вВосточном Средиземноморье. Они, вместе с тем, свидетельствовали о потенциальныхвозможностях СССР после завершения второй мировой войны влиять на судьбы мира.Но в равной степени все те же действия могли свидетельствовать и о том, что этопотенциальное влияние было ни чем иным, как субъективным мнением советскихруководителей того времени. Показателем возможного понимания этого в Москвестановилось и то, что предложение Молотова было достаточно быстро снято сповестки дня. Тем не менее, оно было первой фазой эволюции взглядов СоветскогоСоюза в отношении Ливии.
Вторым этапом их развитиястановился период с сентября 1945 г. по апрель 1946 г. Важнейшим показателемпроисходившей эволюции становилось предложение СССР, высказанное им в ходевторого заседания совета министров иностранных дел четырех великих держав вапреле 1945 г. в Париже, о передаче бывших итальянских колоний, включая иЛивию, под опеку метрополии. Тем самым, Советский Союз поддержал предложениеФранции, высказывавшееся ею еще в ходе работы первого заседания совета вЛондоне.
Причины трансформациисоветской позиции были глубоко прагматичны. Они были связаны с оценками Москвывозможности изменения внутриполитической ситуации на Апеннинах, где в 1946 г.должны были состояться первые в послевоенной Италии всеобщие парламентскиевыборы. В СССР считали, – и во многих отношениях это отвечало действительности,– что Итальянская компартия, добившаяся в годы войны и послевоенного развитияитальянского государства значительного влияния в обществе, может стать одним изглавных фаворитов развивавшейся предвыборной кампании. В Советском Союзеподчеркивали необходимость поддержки своего союзника, что предполагало созданиев глазах итальянской общественности благоприятного образа СССР, невысказывающего возражений в связи с передачей Италии права на управление еебывшими колониями, а также отказывающегося от своего прежнего требования обустановлении собственного контроля над Триполитанией. В СССР квалифицировалиИталию как демократическую страну, решительно порывающую с наследием фашизма.
Перемена советскойпозиции в отношении Ливии вновь порождала странную и парадоксальную ситуацию.Ливия, как и раньше, становилась лишь поводом для решения Москвой глобальныхзадач собственной внешней политики. Конечно, Советский Союз, выдвигаяпредложение о передаче Италии ее бывших колоний, стремился не только обеспечитьпобеду итальянских коммунистов на выборах, хотя, если бы эта задача была бырешена, то ситуация на европейском континенте претерпела бы существенныеизменения в пользу СССР. Новый подход СССР к определению судьбы итальянскихколоний был направлен и на установление более прочных контактов между ним иФранцией и, соответственно, сближение точек зрения Парижа и Москвы по вопросупротивостояния росту влияния Великобритании в Северной Африке. В СССР считали,что если итальянские коммунисты и не смогут добиться успеха на выборах 1946 г.,то, тем не менее, в Европе возникнут контуры советско-франко-итальянскогосоюза, направленного против Великобритании.
Это была задача, которая,как показало последующее развитие событий, основывалась во многом на иллюзорномвосприятии действительности. И речь здесь шла не только о том, что, в конечномитоге, ни французский, ни итальянский правящие классы не были заинтересованы вусилении советского влияния в Европе, основанном на чуждом им идеологическомфундаменте. Обе эти страны, и в первую очередь Италия, могли использовать новуюсоветскую позицию в отношении Ливии и действительно действовали в этом направленииради решения собственных задач.
При этом, Италия ни вкоей мере не могла быть удовлетворена теми предложениями, которые быливысказаны в ходе работы заседания совета министров иностранных дел великихдержав в Париже представителями Великобритании и США. Английский министриностранных дел, в конечном итоге, высказался за предоставление Ливиинезависимости и прекращение дискуссий по ливийскому вопросу. В свою очередь,государственный секретарь США заметил, что если делегации, участвующие в работесовета, не примут решения о возвращении Италии ее бывших колоний, то этимколониям должна быть предоставлена независимость в течение заранеесогласованного великими державами времени.
Иными словами, заседаниесовета министров иностранных дел четырех великих держав в Париже завершилосьбез каких-либо конкретных результатов. Однако в июне 1946 г. во французскойстолице состоялась встреча заместителей министров иностранных делВеликобритании, СССР, США и Франции, в ходе работы которой было принятосоветское предложение о создании контрольной комиссии в составе представителейэтих держав для работы в итальянских колониях.
Учитывая новую позициюСССР, итальянское правительство через своего посла в Москве направило 11 июня1946 г. ноту советскому правительству с просьбой о поддержке в вопросе, овключении в эту комиссию итальянцев в качестве экспертов и консультантов. Неполучив ответа из советской столицы, в октябре того же года Италия направилотуда вторую ноту в связи с тем же вопросом. Но речь шла не только об этом. Трезвооценивая соотношение сил на парижском заседании совета министров иностранныхдел, итальянские представители, участвовавшие в его работе, пытались создатьблагоприятное впечатление о будущем своих бывших колоний в том случае, если онибудут переданы под опеку бывшей метрополии.
Премьер-министр Италии ДеГаспери заявлял в этой связи: «Я предпочитаю, чтобы впредь слово»колония" не употреблялось. Это слово относится к понятиям прошлого.Новая демократическая Италия отказывается от идеи господства одного народа наддругим, которая содержится в понятии «колония». Решение опредоставлении нам доверительного мандата на бывшие наши территории не будетнеожиданным для итальянского правительства, которое прикладывало и прикладываетвсе усилия к достижению этой цели".
Говоря о Ливии, онотмечал: «Ливия является большой средиземноморской страной, которая принеоспоримых заслугах Италии совершила за последние тридцать лет громадныйпрогресс и, естественно, что арабское население, проживающее там, особенно егонаиболее подготовленные слои, разделяют сегодня идеи и чаяния всех другихарабских народов достигнуть автономии и независимости». Де Гаспериподчеркивал, что «демократическая Италия создала в Триполитании иКиренаике эффективную парламентскую систему с широкими полномочиями, имевшейцелью привести эту колонию к независимости».
Советская позиция впринципе отвечала итальянским устремлениям. Ливия интересовала Советский Союз вто время в той мере, в которой это помогало бы ему решать вопросыпротивостояния Западу и укрепления советского влияния на европейскомконтиненте. Достаточно показательно в этой связи то, что, выступая 13 августа1946 г. в Париже, Молотов говорил о коренных различиях между Италией временМуссолини, оккупировавшей Албанию и Эфиопию, и об Италии послевоенной,«демократической», стремящейся к прогрессу населения своих бывшихколониальных владений.
15 сентября 1947 г. в Нью-Йоркесостоялось третье заседание совета министров иностранных дел четырех держав. Входе его работы было принято решение, основанное на советском предложении, осоздании четырехсторонней комиссии в составе представителей Великобритании,СССР, США и Франции и о направлении ее в итальянские колонии с целью изученияположения в них и ознакомления с мнением местного населения в том, что касалосьбудущего статуса этих территорий.
Советские члены комиссиибыли снабжены специальными инструкциями. Им предлагалось фиксировать в своихотчетах, а также содействовать внесению в общий отчет комиссии сведенийследующего характера: «1. Собрать наиболее полные и всесторонние данные онынешнем политическом и экономическом положении в бывших итальянских колониях.2. Собирать и добиваться включения в отчет комиссии всех материалов, прямо иликосвенно разоблачающих английскую гражданскую и военную администрацию..., атакже собирать выражения антианглийских взглядов местного населения. 3.Собирать материалы, относящиеся к политическому, экономическому и военномупроникновению американцев в бывшие итальянские колонии. 4. Собирать материалы ополитических партиях, политических и религиозных организациях, группах идвижениях и в первую очередь о тех из них, которые претендуют напредставительство местного населения и на участие в органах управления… Приэтом, особое внимание необходимо уделить изучению связей и зависимостиупомянутых партий, организаций, групп и т.д. от иностранного влияния –английского, американского, французского, итальянского и др. Необходимособирать материалы об их связях и сотрудничестве со странами „оси“ дои во время войны. 5. Добиваться, чтобы взгляды прогрессивных демократическихэлементов среди местного населения получили, возможно, более полное отражение вотчете комиссии».
Текст цитировавшегосядокумента не оставлял никаких сомнений в том, что, направляя своихпредставителей в бывшие итальянские колонии, включая Ливию, советскоеруководство преследовало собственные внешнеполитические цели. Из этого текстани в коей мере не вытекало, что СССР предлагал своим посланцам действовать внаправлении поддержки итальянских притязаний на возвращение контроля надЛивией. Италия интересовала СССР, прежде всего, как инструмент воздействия наЗапад в краткосрочной перспективе и как возможная зона будущего советскоговлияния – в долгосрочной. Вместе с тем, все тот же текст инструкции свидетельствовало том, что в Советском Союзе считали своими стратегическими противникамиВеликобританию и США, но не Италию или Францию. Наконец, важным аспектомдеятельности советских представителей в итальянских колониях становился сборинформации о «прогрессивных демократических элементах», с которыми,конечно, советские члены комиссии должны были вступить в тесный контакт. Речьшла, на этот раз, о стремлении обнаружить в колониях, включая и Ливию, тех, ктомог бы стать контрагентами СССР.
Четырехсторонняя комиссияприбыла в Триполи 6 марта 1948 г. 29 марта того же года она приступила кработе. Ее члены заслушивали мнения заинтересованных сторон – английской ифранцузской администраций, политических партий и движений различной ориентации,а также отдельных лиц, не пренебрегая точкой зрения еврейского и итальянскогоменьшинств. К середине 1948 г. работа комиссии была закончена. Ее членыпредставили свои доклады заместителям министров иностранных дел своих стран.При этом, если доклады английских, американских и французских членов комиссиибыли согласованы и представляли собой, по сути дела, один документ, тосоветские представители, не согласившись с его содержанием, представилисобственный доклад.
Оба документа совпадали втом, что представители всех четырех стран пришли к единому выводу о характереливийского населения, считая, что в своей значительной части оно представленокочевниками, среди которых значительна доля неграмотных. Их точка зрения былаединой в том, что ни одна из ливийских провинций – Триполитания, Киренаика иФеццан – не может существовать за счет собственных ресурсов, всем им необходимапомощь извне. Все члены комиссии считали, что все политические партии Ливиивыступали за единство и независимость ливийской территории и вступление страныв Лигу арабских государств. Все они приходили к выводу о том, что единственноофициально признанные политическая организация Киренаики – Национальныйконгресс – считала возможным объединение с Триполитанией и Феццаном только приусловии установления в стране власти сенуситского лидера И. ас–Сенуси, а такжекатегорического неприятия восстановления итальянского контроля над Ливией илиотдельными ее районами.
Советские членычетырехсторонней комиссии приходили к выводу о том, что на мнение ливийцев вотношении будущего статуса их страны оказывает негативное влияние позициирелигиозных деятелей, в частности, египетского Совета улемов. Они считали, чтонаселение Ливии единодушно требует от великих держав ускорить рассмотрениеливийского вопроса, поскольку оно «негативно относится к нынешнейвласти». Но речь шла только об английской администрации. В отношении жеФеццана советские представители отмечали, что «большинство населенияФеццана не имеет определенно единого мнения. Одни считают, что следуетсохранить французскую администрацию, другие – сформировать исламскоеправительство, третьи – предоставить решение этого вопроса четырем великимдержавам». В отношении же ситуации в Триполитании в докладе советскихпредставителей отмечалось, что «часть населения» этой ливийской территории«считает, что страна не готова к автономии и необходим переходный периодпод контролем европейской державы». И далее подчеркивалось: «Онисчитают Италию более подходящим государством для выполнения этой функции».
Причина, определявшаясоветскую точку зрения на необходимость восстановление итальянского контролянад Ливией – возможность победы итальянских коммунистов на парламентскихвыборах 1946 г., уже не была принципиальна. Однако СССР и после 1946 г.продолжал следовать проитальянским курсом в ливийском вопросе. Начинавшаяся«холодная война» ставила Советский Союз перед необходимостью всеболее решительного противостояния Западу. Италия же, где сохранялосьзначительное влияние коммунистов, еще и в конце 40–х гг. представала передМосквой как «слабое звено» в системе западного миропорядка. Именнопоэтому в СССР считали, что: «Демократическая Италия, не отвечающая заимпериалистическую политику Муссолини, требует только тех ее колоний, которыебыли приобретены Италией до фашизма». Ливия как раз и была такой колонией.В СССР говорили, что: «Италия на протяжении свыше четверти векаруководствовалась единственной целью помочь местному арабскому населениюподнять его культуру и политическое самосознание с тем, чтобы оно могло перейтик управлению своей страной без помощи „цивилизованной“ Европы»,«Италия понесла громадные жертвы, в первую очередь, экономического порядкадля дела развития экономики ее колоний, „Перенаселенная Италия нуждается вбывших колониях не столько с точки зрения политической, сколько с точки зренияэкономической – размещение избыточной рабочей силы“.
Высшей степенью советскойподдержки стало заявление советского руководства от 14 февраля 1948 г, вкотором вновь подтверждалось советское предложение о возвращении Италии еесевероафриканских колоний. Левая итальянская пресса, в частности»Унита", с энтузиазмом приветствовала этот шаг СССР и сообщала о немпод крупными заголовками: «Новый шаг СССР в пользу предоставления Италиимандата на управление Ливией», «Италия благодарит СССР за поддержку».
Однако в конце 40-х гг. всоветской позиции поддержки Италии в вопросе о ее бывших колониях, прежде всегоЛивии, стали намечаться некоторые изменения. Так, оценивая внутреннюю ситуацию,сложившуюся в 1947 г. в Ливии, МИД СССР приходил к выводам следующегохарактера: «1. Не исключается, что Италия, не уверенная в благоприятномрешении вопроса о ее бывших колониях, может пойти на уступку восточной Ливии –Киренаики – Англии с тем, чтобы сохранить свое господство в Триполитании…Киренаика, преднамеренно очищенная от итальянского населения, рассматривается внастоящий момент, особенно среди итальянцев, проживающих в Триполитании, кактерритория, окончательно потерянная для Италии. 2. Англия, ведя проарабскуюполитику, стремится… укрепить свои позиции в Киренаике… Проарабскуюполитику англичан в Триполитании следует рассматривать как своего рода средстводавления на Италию с тем, чтобы принудить последнюю отказаться от своихпритязаний на бывшую итальянскую колонию – Киренаику».
В Советском Союзе постепенноприходили к выводу, что итальянские христианские демократы постепенно укрепляютсвои позиции в стране, в том числе и при опоре на средства, полученные спомощью «плана Маршалла». В этой связи в Москве начинали считать, чтоИталия сможет договориться с Великобританией и США о восстановлении своегоприсутствия на части ливийской территории. Дальнейшее развитие событийподтверждало эти предположения. 7 мая 1947 г. было заключено англо-итальянскоесоглашение Бевина-Сфорца, на основе которого Великобритания соглашаласьпередать Триполитанию под управление Италии. Еще ранее, в феврале 1947 г.Италия вступила в НАТО. Новая ситуация требовала от СССР новых подходов кливийскому вопросу. Они стали реальностью после того, как на основе решенияочередного заседания совета министров иностранных дел четырех великих держав вПариже 14 сентября 1947 г. ливийский вопрос был передан на рассмотрение ООН.
Ливийский вопрос впервыерассматривался ООН в ходе работы второй части третьей сессии ГенеральнойАссамблеи в апреле-мае 1949 г. Ход его рассмотрения демонстрировал, что страныЗапада и СССР становились все более непримиримыми противниками.
Выступая 3 мая 1949 г.,представитель США в ООН Дж. Даллес подчеркивал, что «интересы Ливии ивсеобщего мира требуют передачи этой страны под опеку Великобритании, котораябудет фактически осуществлять управление Ливией, кроме Феццана». В тот жедень представитель Великобритании в ООН Мак–Нейл заявлял, что его странасчитает необходимым «предоставить Ливии независимость через десять лет, нопри условии, что… в течение переходного периода Киренаика помещается подопеку Англии, а остальная часть Ливии включается в международную системуопеки...». Французское предложение, прозвучавшее в ООН, внешне непретерпевало изменений. Речь шла о предоставлении «Италии права управлятьее бывшими колониями под опекой ООН».
9 мая 1949 г. А. Громыкопредставил ГА ООН советские предложения в связи с определением судьбы Ливии.Они включали идею предоставления Ливии независимости по истечении десяти лет, вдальнейшем СССР сократил этот срок до пяти лет. В течение этого срока Ливиядолжна была управляться многосторонней смешанной комиссией ООН, подчиняющейсякомитету Объединенных Наций по опеке. В консультативный совет этой комиссиидолжны были войти представители четырех великих держав, Италии, а такжеарабского и европейского населения самой Ливии24. Но при этом,предоставление Ливии независимости жестко увязывалось СССР с ликвидацией ужесозданных к тому времени на ее территории военных баз США и Великобритании.
Вместе с тем, предложенияГромыко содержали в себе принципиально важный аспект. Создание многостороннейсмешанной комиссии для управления Ливией рассматривалось в Москве каквозможность для СССР сохранить рычаги воздействия на определение будущей судьбыэтой страны. В советской столице все больше приходили к выводу о том, что Западактивно проводит линию на изоляцию Советского Союза в деле решения ливийскоговопроса. В этом контексте видимая приверженность Франции ее старой позиции вотношении передачи управления Ливией Италии мало что меняла в новой ситуации.Стремление Италии к развитию отношений с Великобританией и США, как и тесныесоюзнические отношения Франции с этими двумя державами, по мнению советскогоруководства, делали французскую позицию в широком смысле слова объективнопроамериканской и пробританской.
Западные страны, тем неменее, не принимая во внимание мнение СССР, действовали в направленииреализации собственных интересов. 1 июня 1949 г. Великобритания подтолкнула И.ас-Сенуси к провозглашению независимости Киренаики, которая была немедленнопризнана английским правительством. Москве же в этой связи должна была лишьконстатировать, что «провозглашение автономии Киренаики связано сбританскими властями и является сильных ударом по авторитету ООН».
В октябре 1949 г. в ходеработы четвертой сессии ГА ООН СССР вновь выдвинул свои предложения в отношенииЛивии. Советский представитель в ООН А. Вышинский высказывался за«немедленное предоставление независимости Ливии,… вывод с ее территориив трехмесячный срок всех иностранных войск и военного персонала, а такжеликвидации военных баз». Страны Запада к этим предложениям отнеслись болеечем скептически.
Для Великобританииливийская независимость могла бы стать реальностью «не менее, чем черезтри–четыре года». В Лондоне говорили онезависимой Киренаике и предлагалиустановить английскую опеку над Триполитанией. В отношении Феццана там давалипонять, что Англия поддержит французские претензии на эту территорию, еслиПариж поддержит позицию Великобритании по Триполитании и Киренаике. РеакцияФранции была незамедлительна. Ее представитель в ООН М. Кув де Мюрвильподчеркивал, что «Ливия не готова к обретению независимости в ближайшеевремя». Он предлагал выработать для нее переходный период, в течениекоторого «управляющие державы – Англия в Триполитании и Киренаике иФранция – в Феццане должны продолжать управление этими территориями».
Страны Запада отказывалиИталии в право на возвращение в ее бывшую североафриканскую колонию. Трезвооценив поворот в курсе своих союзников, итальянское правительство заявило освоем отказе от каких–либо односторонних требований в отношении Триполитании ио согласии с предоставлением ей статуса автономии".
От решения ливийскоговопроса отстранялся и СССР. В Москве в этой связи заявляли о том, что«правящие круги Великобритании и США» создают в Ливии «крупнуювоенную базу». Там подчеркивали, что «империалистические государствадостигли между собой договоренности о разделе Ливии в соответствии ссобственными интересами». Однако советские обвинения мало, что меняли вскладывавшейся вокруг Ливии ситуации.
29 октября 1949 г.политический комитет ГА ООН смог выработать резолюцию № IV–297 по Ливии. В нейговорилось: «Предоставление независимости Ливии откладывается до 1 января1952 г.; к этому времени верховный комиссар, назначенный Генеральной АссамблеейООН, и консультативный совет при нем, состоящий из представителей США, Англии,Франции, Италии, Египта и Пакистана, а также из представителей трех частейЛивии (Триполитании, Киренаики, Феццана) и представителя национальныхменьшинств Ливии, должны будут подготовить проект конституции Ливии».Советский представитель в ООН заявил в этой связи, что этот документ аналогичендоговору Бевина–Сфорца и направлен на то, чтобы защитить интересы западныхдержав в этой стране.
Вновь возникала страннаяи парадоксальная ситуация. Ливия через три года после принятия ГА ООН этойрезолюции должна была стать независимым и суверенным государством. Конечно, этанезависимость была во многом неполной, интересы западных держав в будущемсуверенном ливийском государстве были бы сохранены в полном объеме. Однако вдвижении Ливии к обретению нового статуса субъекта международных отношенийначинался принципиально новый этап. В СССР же заявляли о том, что резолюция №IV–297 была «нарушением Устава ООН», поскольку в Ливии оставалисьвооруженные силы Великобритании и продолжалось строительство американскойвоенно-воздушной базы в Триполитании. Советский представитель в ООН заявлял,что резолюция высшей международной инстанции «не отвечает интересамместного населения, а является довольно печальным примером подчинения…местных интересов интересам великих держав».
В конце октября 1949 г.ливийский вопрос не был, тем не менее, закрыт. В резолюции ГА ООН ничего неговорилось, в частности, о характере режима в будущей независимой Ливии и оприроде ливийского государства – быть ли ему федеративным или унитарным. Этивопросы вновь становились предметом жесткого противостояния между СССР истранами Запада. Если западные державы настаивали на федеративном устройствеЛивии, то СССР на создании унитарного ливийского государства. В ходе пятойсессии ГА ООН в октябре 1950 г. советская делегация предложила проект,предлагавший «объединить части Ливии – Киренаику, Триполитанию и Феццан –в единое государство и создать законодательные и исполнительные органы в Ливии,вывести с территории Ливии в трехмесячный срок все иностранные войска и военныйперсонал и ликвидировать иностранные базы». Однако и на этот раз советскийпроект не был принят.
В ходе работы пятойсессии ГА ООН разногласия между СССР и западными державами вызвал вопрос осудьбе итальянского имущества в Ливии, а также ее границ с соседнимигосударствами. Представители Великобритании в ООН предложили «передать Ливийскомугосударству итальянское имущество, оставшееся на территории Ливии».Делегация же СССР предложила отложить решение этой проблемы в связи «с еенедостаточной изученностью» до начала работы шестой сессии ГенеральнойАссамблеи. Итогом обсуждения участниками сессии обоих проектов стало принятиеанглийского предложения.
В отношении проблемыливийских границ ГА ООН по рекомендации политического комитета пришла к выводуо нежелательности преждевременного обсуждения предложений по демаркации границЛивии. СССР, при этом, голосовал против этой резолюции, считая что «онаявляется нарушением мирного договора с Италией, согласно которому границыбывших итальянских колоний должны устанавливать четыре державы – СССР, Франция,Англия и США».
В ходе работы пятой сессииГА ООН Генеральная Ассамблея назначила А. Белта своим представителем дляуправления Ливией в течение переходного периода и контроля за созданиемвременных законодательных и исполнительных органов страны, которые должны былиподготовить ее к получению независимости до 1 января 1952 г. Комментируяфактическое исчерпание обсуждения ливийского вопроса в ООН, в СССР заявляли,что пятая сессия «не приняла надлежащих мер для предоставления народуЛивии независимости, не воспрепятствовала разъединению Ливии управляющимивластями на три части. Отклонив советскую резолюцию, пятая сессия пошла наповоду у колониальных держав и приняла резолюцию, которая… не можетгарантировать народу Ливии независимости, так как не требует удаления стерритории Ливии иностранных войск и ликвидации военных баз иностранныхгосударств». В Советском Союзе продолжали смотреть на ливийский вопрослишь через призму решения тех проблем, которые он считал приоритетными длясебя. В данном случае речь шла о широком противостоянии западным державам.Проблема Ливии, в этой связи, выступала не более, чем предлогом для такогопротивостояния.
Для Советского Союзадействия англо-французской администрации и А. Белта в Ливии становились поводомдля заявлений о том, что сохранение в составе Ливии внутренних федеративныхпровинций противоречит резолюциям ООН. В Москве читали, что в Ливии местноенаселение не привлекается к управлению страной, что там не создаютсядемократические структуры государства. Наибольшее возмущение в СССР вызывалипринципы формирования Национального собрания (парламента) Ливии, которое приопоре на администрацию Великобритании и Франции, а также представителя ООНдолжно было выработать ливийскую конституцию. В Москве говорили о том, что этоСобрание сформировано без учета соотношения численности населения ливийскихпровинций. Из этого делался вывод о том, что созданное им правительство непредставляет «подлинные интересы ливийского народа». Для СССР это,однако, становилось ясно только после того, как это правительство заключило военноесоглашение с Великобританией. Более того, в СССР подчеркивали, что этот договорнезаконен еще и потому, что в самой Великобритании «также не существовалокакого-либо демократически избранного государственного органа, который мог быпоручить английскому правительству заключить подобный договор».
Суть проблемызаключалась, однако, не в демократичности методов формирования Национальногособрания. Речь шла об ином. СССР был отстранен от участия в определениибудущего статуса Ливии. И это квалифицировалось в Москве как курс Запада наиспользование ливийской территории для «приготовления к новой войне противСССР и других миролюбивых государств». Для СССР проблема заключалась втом, что «американские самолеты В-36, базирующиеся на морской базе вТриполитании, могут наносить удары по населенным пунктам в района Урала».Кроме того, как говорили там, «США хранят на специальной базе вТриполитании атомные бомбы. Эта база расположена к югу от Триполи в пустынеХон»'. Эта информация, однако, была вторична. Ее источником былипубликации в итальянской прессе, которая в целом выступала в качестве базысоветских данных о положении в Ливии. Но в свете сведений такого характеразаявления Москвы о том, что «ливийскому народу, который освободился отитальянского господства, Англия, Франция и США навязали свое господство»,выглядели в достаточной мере двусмысленно.
Международнаяадминистрация Ливии подверглась резкой критике со стороны советской делегациина шестой сессии ГА ООН в ходе обсуждения доклада генерального комиссара А.Белта, который «одобрил политику управляющих в Ливии английских ифранцузских властей, а, следовательно, и позицию США, проводящих политикусепаратизма, которая, в конечном итоге, ведет к осуществлению плановколониального раздела»41. Комиссар ООН, как считали в Москве,«стремится придать законный характер» политике«империалистических государств под флагом ООН», «благословляяполитику раздела Ливии, как планировали три державы». Отсюда делался выводо том, что действия Великобритании, Франции и Белта не направлены на то, чтобы«оказать помощь ливийскому народу в борьбе за независимость иединство». Напротив, их цель состояла в том, чтобы сохранить экономическуюи политическую зависимость Ливии «от контролирующего ее англо-американскогоимпериализма». В этих обстоятельствах, как говорили в Москве, «СССРне может считать Ливию независимым суверенным государством, пока на еетерритории сохраняются иностранные войска и их базы».
Однако, каксвидетельствовали последующие события, это были во многом лишь слова. 24декабря 1951 г. И. ас-Сенуси провозгласил независимость федеративной Ливии,королем которой он стал. На ее территории продолжали оставаться иностранныевойска и военные базы. В тот же день СССР признал новое государство. Вдальнейшем в результате контактов между советскими и ливийскими представителямив Египте оба государства пришли к установлению между ними дипломатическихотношений.
Литература
ливийскийграница советский союз
1. Советский Союз намеждународных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.Берлинская «Потсдамская» конференция руководителей трех союзныхдержав – СССР, США и Великобритании. М., 1984, стр. 141–142.
2. Хаким С.ИстикляльЛибиябайнаДжамиат ад–дувваль аль–арабийявааль–Умам аль–муттахида.Бейрут, 1965, стр. 19–21.
3. АВПРФ, Ф.«Референтура по Ливии», оп. 6а, папка 1, пор. № 1, д. 720«Краткие сведения о позиции СССР, Франции, Англии и США по вопросу осудьбе Ливии», л. 34.
4. Внешняя политикаСССР. М., 1946, стр. 266.
5. СССР–Италия.1914–1984. М., 1985, стр. 60–62.
6. Международныеотношения после второй мировой войны. 1945–1949. М., 1962, т. 1, стр. 226–227.
7. СССР и арабскиестраны. 1917–1960. М., 1961, стр. 122–123.