(Лето 1941 — весна 1942)
Н.М.Поникарова
Сизвестием о начале Великой Отечественной войны в Москве было объявлено«угрожаемое» положение. Город подчинился законам военного времени:уличное освещение отключали, резко снизился накал электрических лампочек, окнадомов и витрины магазинов затянули плотной тканью и бумагой, на автомобильныефары поставили специальные сетки-заслонки. С 27 июня в городе был введенкомендантский час.
...24июня вой электросирен и голос диктора подняли горожан в три часа ночи. Людирастерянно толпились в арках, лишь немногие побежали в бомбоубежища. Однакопервая воздушная тревога оказалась ложной. Советские истребители,возвращавшиеся с задания, были приняты за немецкие бомбардировщики. Наутрогазеты назвали тревогу учебной.
Единственнымдокументом, разрешающим въезд в город, стал паспорт с московской пропиской.Жители пригородов, работавшие в Москве, предъявляли справки с места работы, аколхозники, торгующие на московских рынках, — удостоверения, выданныеправлением колхоза. В сентябре «до особого распоряжения МосковскогоСовета» в Москву запретили возвращаться прежде из нее эвакуированным.Самовольно вернувшимся не выдавали карточек, введенных с 17 июля, не восстанавливалипрописку.
Купитьпродукты и промышленные товары по государственной цене можно было только покарточкам. Хлеба в день полагалось рабочему 800 г, инженеру — 600 г, служащему,ребенку, иждивенцу — по 400 г. Месячная норма круп и макарон была для рабочего2 кг, для прочих по 1,5 кг; мяса и мясных продуктов соответственно — 2,2 кг,1,2 кг, 600 г1. Продовольственные карточки выдавались ежемесячно,промтоварные — раз в полгода. При потере восстановить их было невозможно.
Мужчини женщин трудоспособного возраста обязали по первому требованию оказыватьпомощь службам и командам местной противовоздушной обороны (МПВО),возглавляемой заместителем председателя Моссовета генерал-майором С.Ф.Фроловыми начальником штаба МПВО Москвы майором С.Е.Лапировым. «Группы самозащитыот воздушного нападения» в жилых домах и учреждениях начали создавать ещеперед войной, в мае 1941 года прошли общегородские учения по противовоздушнойобороне. А 21 июля в 22 часа 10 минут начался первый воздушный налет на Москву,длившийся пять с половиной часов. На город устремились более двухсот немецкихсамолетов, но лишь нескольким удалось прорваться к Москве. «Налет надосчитать провалившимся», — констатировала наутро московская пресса,признавая, что бомбардировки вызвали пожары жилых зданий, гибель и ранениямосквичей.
Послеэтого бомбы падали на Москву почти каждую ночь. При объявлении воздушнойтревоги одни спешили в бомбоубежища, другие поднимались на крыши домовобезвреживать сыпавшиеся на город «зажигалки». «Когда фашисты поночам над улицами кружатся, нужны три вещи москвичам: вода, песок имужество!» — лозунг тех дней. Не раз бомбежка начиналась без объявлениятревоги. 23 июля около пяти часов вечера фугасная бомба упала вблизи станцииметро «Арбатская», возникла паника, люди бросились в метро, в давкепогибло несколько человек2.
Кутру почти все последствия ночных налетов бывали уже ликвидированы — воронки отбомб засыпаны, поврежденные пути и магистрали восстановлены. Начальник штабаМПВО С.Е.Лапиров вспоминал, как в ночь с 11 на 12 августа у Никитских воротвблизи памятника Тимирязеву упала тонная бомба. «Были поврежденытрамвайные пути, сорвана контактная сеть, сброшен со своего постаментапамятник, а утром около Никитских ворот уже ходили трамваи, а часов в 5 дняпамятник уже стоял на своем месте»3. Ваварийно-восстановительных работах принимали участие почти все горожане,рабочий день стал 11-часовым, но фактически работали больше4.
Информация- скупая, косвенная — о разрушениях проникала на страницы газет с трудом. Опопадании бомбы в здание Театра имени Вахтангова газеты сообщили лишь когда ужевовсю шли восстановительные работы. «Рваная зияющая рана Театра им.Вахтангова быстро затягивается свежей кирпичной кладкой. Вчера она достиглауровня третьего этажа. И театр, играющий сейчас в филиале Художественного, ужеготовится к возвращению домой»5.
Войнадо сих пор напоминает о себе пустотами в плотной застройке центра Москвы.Проходя по Моховой сегодня, вряд ли подумаешь, что два четырехэтажных здания,стоящих ныне напротив Российской Государственной библиотеки, — на самом делечасти одного, разрушенного прямым попаданием бомбы летом 1941 года. След войны- и площадка на углу Богоявленского переулка и Никольской улицы: прежде здесьстоял трехэтажный дом, на который упал немецкий бомбардировщик.
Выставкабоевых трофеев была сначала на Театральной (Свердлова) площади (первым привезли«Юнкерс» — «Ю-88»), потом переместилась в Центральный парккультуры и отдыха имени Горького. К самолетам, сбитым нашими истребителями,добавились обломки немецкого бомбардировщика, в августе налетевшего на тросаэростата и рухнувшего в Москву-реку, обезвреженные фугасные бомбы весом от 80до 1000 кг, зажигательные бомбы, собранные на крышах домов. Осенью для выставкипо проекту архитектора А.В.Щусева построили крытый павильон.
Ночныебомбардировки заставляли многих жителей города и ближних окрестностей искатьубежища в метро. Они съезжались к станциям еще до темноты «из деревень ипригородных дач, иной раз даже и тогда, когда тревога не объявлялась»6.Воздушных налетов ожидали обычно к ночи, поэтому движение поездов метрополитенапрекращалось с 8 часов вечера до 5 часов 30 минут утра. В половине девятоговечера двери метро открывались для детей и женщин с детьми до 12 лет. С собойможно было проносить одеяло, постельные принадлежности, детское питье. Длядетей до двух лет в вагонах поездов ставились кроватки. Работали буфеты,продукты продавали также с лотков вразнос, на каждой станции была вода.Остальных в метро пускали лишь после сигнала воздушной тревоги, если оставалисьсвободные места.
Большинствожителей прятались от бомбежек в подвальные помещения, траншеи, щели, защищавшиеот осколков и взрывной волны, но, конечно, не от прямого попадания.
Скаждым днем облик Москвы становился строже и суровее. Витрины магазинов занялиплакаты «Окон ТАСС» и крупноформатные листы изогазеты московскиххудожников «В бой за Родину!» В кинотеатрах показывали фильмы:«Как уберечь себя от действия отравляющих веществ», «Воздушнаятревога», «Как бороться с зажигательными бомбами» и томуподобное. На главных магистралях Москвы установили огромные деревянныещиты-плакаты героико-патриотического содержания (на одном из них, например,была изображена женщина-мать, провожающая сына на фронт со словами: «Будьгероем!»)7.
Газетынастойчиво подчеркивали, что жизнь столицы идет своим чередом: не прерваныработы по реконструкции центра, начавшиеся до войны, благоустраивается главнаяулица Москвы — улица Горького. В сентябре-октябре сообщалось о передвижкечетырехэтажного здания весом в 16 тысяч тонн с улицы Горького в глубьБрюсовского переулка на расстояние 49,3 м с одновременной заменой в немголландских печей на центральное отопление8. В августе-сентябрегазеты запестрели объявлениями об очередном приеме студентов в вузы. Первыемесяцы войны работали театры и кинотеатры. Объявлялись премьеры фильмов испектаклей. Москвичи впервые увидели кинофильмы «Свинопас»,«Небо и ад», «Маскарад». В августе газеты известили оначале еженедельных трансляций Московским радио концертных программ для фронтаиз Большого театра. Первая передача началась прологом из оперы М.Глинки«Иван Сусанин». В концерте звучали отрывки из опер «КнязьИгорь», «Руслан и Людмила», «Садко»,«Чародейка», «Пиковая дама», «Евгений Онегин»9.
Всентябре Гитлер отдал приказ о подготовке наступления на Москву. 3-5 октябряоборона столицы была прорвана, к исходу 7 октября, как вспоминает маршалГ.К.Жуков, «все пути на Москву, по существу, были открыты»10.
Посвидетельству начальника НКГБ Ленинградского района Москвы С.А.Скворцова, руководствогорода знало о прорыве обороны уже через 20-30 минут после случившегося и сразуначало усиленную подготовку одних предприятий к эвакуации, других — куничтожению11. Взорвать было намечено более 1000 предприятий, 12мостов, городские и подмосковные электростанции, вокзалы, автобазы, зданияЦентрального телеграфа, Гознака, ТАСС, Большой театр, Дом Союзов12.Главный инженер комбината «Трехгорка» Н.Н.Павлов описывает тренировкуспециальной взрывной команды, какие были созданы на каждом предприятии: «Мыничего, конечно, не взрывали, а поджигали шнур и за время его сгорания должныбыли пробежать определенную дистанцию… По сигналу каждый исполнительзавязывал определенное количество узлов. Ему полагалось для проведения этойоперации по 5 секунд на 4 точки… и выйти из цеха через 20 секунд, иначепогибнет… Этой тренировкой я достиг такого положения, что на 5 этаже людиуспевали сделать свое дело и выскочить в окно...»13
Москвичив массе своей не представляли реальной опасности, нависшей над Москвой, хотябомбежки участились. Одна бомба попала даже в Большой театр. Торопились уехатьлишь наиболее осведомленные, но таких было немного. До 8 октября сводкиСовинформбюро начинались одинаково: «В течение дня наши войска велиупорные бои с противником на всем фронте». О поражениях умалчивалось,сообщалось лишь об успехах отдельных подразделений, о подвигах советских солдати зверствах противника. Лишь 9 октября узнали о взятии Орла, а потом до 16октября все утренние и вечерние сводки Совинформбюро повторялись почти слово вслово. 12 октября: «После упорных многодневных боев наши войска оставилиБрянск...» 14 октября: «После ожесточенных боев наши войска оставилиМариуполь...»
«Черным»для москвичей стал день 16 октября 1941 года. Газеты оповестили, что «втечение ночи с 14 на 15 октября положение на Западном направлении фронтаухудшилось… В опасности Родина, Москва!»14 На предприятиях ив учреждениях начались массовые увольнения, сжигалась вся документация.Закрывались продовольственные магазины, столовые. Некоторые директора магазиновспешно грузили продукты на машины и покидали город, захватив с собой и денежнуювыручку. Появились люди, пытавшиеся нажиться на оставленном без присмотраимуществе, грабившие опустевшие квартиры. «Началось мародерство… бери испасайся, как можешь, все равно достанется немцу», — вспоминал один изочевидцев15.
Вгороде возникла паника. Прекратил работу городской транспорт. Руководствометрополитена получило приказ начать срочный демонтаж и эвакуацию основногооборудования16. «Метро сутки не работало, — записала в своемдневнике спустя несколько дней врач „Скорой помощи“ А.Г.Дрейзер, — толи ремонт, то ли срочная перевозка, а толков и слухов масса. На базарах и наулицах продают краденые конфеты и шоколад. Говорят, будто мясокомбинатразгромили. По улицам проходят гурты скота. По Садовой угоняют куда-тонесметное количество свиней. Темные личности бродят около и тянут в подворотнисвиней чуть ли не на глазах у пастухов»17.
Заместительначальника метрополитена по сооружению А.К.Шмидт рассказывал в 1944 году, чтоодин из начальников службы 26 октября, поддавшись панике, приказал снятьмоторы, откачивающие воду из метро. Это грозило затоплением. По чистойслучайности дрезины, которые должны были отвезти рабочих для демонтажа, не смоглипройти из-за стоявших в тоннелях составов с детьми18.
«Вэтот день, — вспоминал И.И.Сурнакин, главный инженер ГПЗ № 1, — мыпочувствовали, что за спиной стоит враг… Паника была вызвана еще и тем, чтонарод неожиданно остался ни при чем. Многие говорили: „дали б нам оружие,мы б пошли воевать, а то получили расчет и уходи“19.»… Говорили: «давайте оружие, мы пойдем на фронт… Мы ставили этотвопрос перед РК партии, — вспоминал директор Московского инструментальногозавода А.М.Симонов, — и нам сообщили, что сейчас не могут нас вооружить.Вооружили только небольшую часть комсостава и небольшую группу людей для защитызавода»20.
Паникуудалось остановить. В тот же день Моссовет принял постановление, в которомпроисходящее в городе было названо «грубым нарушением государственнойдисциплины». На следующий день сообщили все городские газеты: «1.Всем торговым предприятиям, ресторанам и столовым нормально по установленномупорядку обслуживать население Москвы. 2. Троллейбусу и трамваю бесперебойно производитьработу с 5 часов утра до 10 часов вечера. 3. Коммунальным предприятиям илечебным учреждениям начинать и кончать работу в установленные ранее МосковскимСоветом часы»21. В 18 часов 05 минут последовал приказначальника метрополитена открыть нормальное движение поездов, и через 40 минутоно уже возобновилось на Кировско-Фрунзенской линии. Демонтаж оборудования былприостановлен. А на следующий день поезда ходили как обычно22.
Впять часов вечера 17 октября по радио к москвичам обратился председательисполкома Моссовета В.П.Пронин, призвавший немедленно приступить к работе иликвидировать панику, не верить ложным слухам23. А 18 октября былопринято решение об открытии в Москве в ближайшие два дня двухсот магазинов ипавильонов по продаже хлеба и продовольственных товаров. В газетах печаталисообщения о привлечении к уголовной ответственности руководителей предприятий,проявивших малодушие и самовольно оставивших вверенные им посты, расхищавшихгосударственное имущество, проводивших «контрреволюционную агитацию»,и о том, что многие из них приговорены к расстрелу.
19октября решением ГКО в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадноеположение. С 21 октября на улицах и площадях Москвы началось сооружениебаррикад и огневых точек. Возобновляли работу московские предприятия. «Вгороде стало спокойно, — записала 24 октября в дневнике А.Г.Дрейзер. — Холодно.Печушки, жаровни, электрические приборы — все в ходу. Из пострадавших домовмногие временно переезжают в квартиры эвакуированных. Население привыкает кбомбежкам и реву артиллерии… Большие дома окрашиваются в разные цвета длялучшей маскировки»24.
«Налетынемца с каждым днем ожесточеннее и длительнее, — пишет в дневнике 29 октябряврач Е.И.Сахарова. — Вчера был разрушен Большой театр. Бомба упала на улицеГорького около телеграфа, в очереди у диетического магазина было многопострадавших и убитых, и все это до воздушной тревоги… Москва имеет необычныйвид и настроение: на мостах баррикады, в переулках тоже — Москва готовится квеликому бою. Люди ходят с вещами, с заплечными мешками, как будто куда-тоуезжают или переезжают»25.
Духмосквичей подняла трансляция 6 ноября речи И.В.Сталина на торжественномзаседании, посвященном XXIV годовщине Октябрьской революции. «Только чтосейчас прослушала речь Сталина по радио. Прекрасная речь… „Москву несдадим“26.
7ноября, несмотря на метель с порывами ледяного ветра, на Красной площади вМоскве состоялся ежегодный парад войск. Вот описание парада из газеты»Московский большевик" 9 ноября: "… Открывая торжественноешествие, мимо мавзолея в четком и ровном строю проходят курсантыАртиллерийского училища… Шумными аплодисментами встречаются батальоныморяков… Идут войска НКВД, батальоны пехоты, стрелковые подразделения…Заключая торжественное шествие, мимо мавзолея проходят отряды вооруженныхрабочих города Москвы… На площадь вступает кавалерия… За эскадронами сгрохотом несутся пулеметные тачанки… Степенно и строго… проходитмоторизованная пехота. Неслышно катят автомобили с зенитными установками — однимиз самых популярных в Москве родов артиллерийских войск. Зенитчики — любимцымосквичей… Завершая марш советской военной техники, площадь заняли танки, ихбыло 200! Сначала по заснеженному асфальту прошли маленькие подвижныетанкетки… За ними шли легкие танки, средние, тяжелые… Для участия ввоздушном параде на подмосковных аэродромах было подготовлено 300 самолетов.Однако в силу крайне неблагоприятных метеорологических условий старт грознойвоздушной авиации пришлось отложить. Прохождением танков парад былзакончен". 6,7,8 ноября состоялись праздничные концерты в Малом театре,театрах Сатиры, Ленсовета, в Консерватории, в Зале имени Чайковского.
Вноябре налеты немецких бомбардировщиков участились, сигнал воздушной тревогизвучал по нескольку раз в день. Занятия в школах, фактически давно прерванные,приказом ГорОНО были прекращены официально. «С каждым днем становитсябеспокойнее. Привыкнуть к звукам сирены невозможно. Психика людей как-тостранно меняется. Самые близкие сообщают о смерти своих родственниковравнодушно, констатируя факт, а реакция настоящая приходит потом… Ночитемные, если бы не электрические фонари, которые мы добыли всеми правдами инеправдами, не раз поломали бы себе руки и ноги… Ни на минуту не сомневаюсь,что победа будет наша, но что будет здесь, в Москве? Люди, приезжающие сфронта, говорят, что здесь находиться страшнее, чем на фронте, так как здесьвсе неожиданно, и не знаешь, где будет сброшена бомба… Фронт приближается кнам. На улицах Москвы строятся баррикады с ежами из рельс… Очень и очень нехочется допустить мысли, что будут здесь уличные бои. Но зверь фашистский силени надо быть готовым к этому»27.
Ивот, наконец, пришла долгожданная весть о контрнаступлении советских войск подМосквой. 14 декабря началось разминирование предприятий28, разборкачасти баррикад, мешающих уличному движению.
В20-х числах декабря в городе была организована предпраздничная новогодняяторговля елками. Их продавали по цене от 3 до 15 рублей. Появились новыеелочные украшения — блестящие бусы, флажки, куклы, силуэты зверей из золоченогокартона, миниатюрные электрические лампочки. Для остававшихся в городе детейпроводились елочные представления.
8февраля А.Г.Дрейзер записала в дневнике: «Масса возвращающихся изэвакуации. Затруднена прописка, но это никого не удерживает»29.Вернувшиеся нашли квартиры занятыми или разграбленными. Виновных в расхищениидомашнего имущества эвакуированных граждан военная прокуратура Москвыпривлекала к судебной ответственности. Они приговаривались либо к тюремномузаключению с конфискацией имущества, либо к расстрелу30.
Жизньв городе дорожала. Цены на продукты росли. В феврале на базарах кружка молокастоила уже 15-20 рублей, а картофель — 20-35 рублей за килограмм, мука — 40рублей, морковь — 25 рублей. Мяса почти не было, а если появлялось, то по160-180 рублей за килограмм (зарплата врача составляла примерно 600 рублей).Выдача продуктов по карточкам часто задерживалась31.
Ножизнь продолжалась. Возобновились занятия в вузах. В январе при школах появилиськонсультационные пункты для учащихся 7-10 классов32. Вновь открылисьдвери театров и кинотеатров. «Сегодня решили пойти в театр на балет»Тщетная предосторожность", — записала 4 января Е.И.Сахарова. — Большой театр еще не реставрирован после попавшей в него бомбы, но артистыиграют в филиале его… В театре было много английских летчиков"33.18 февраля на экраны столицы вышел документальный фильм «Разгром немецкихвойск под Москвой». Он шел в 16 лучших кинотеатрах и двух клубах — в Домекультуры железнодорожников и во Дворце культуры имени Сталина.
Этотфильм запомнился не только пронзительными кадрами, но и «Песней защитниковМосквы» на слова поэта А.Суркова:
Ватаку стальными рядами
Мыпоступью твердой идем,
Роднаястолица за нами,
Рубежнам назначен вождем.
Несмять богатырскую силу,
Могучнаш запас огневой.
Мывыроем немцам могилу
Втуманных полях под Москвой34.
С1942 года воздушные тревоги становятся все реже. Линия фронта отодвигалась отМосквы. Однако весна принесла новые проблемы: в области были отмечены случаизаболевания сыпным тифом35. «В Моссовете в Комиссииздравоохранения был сегодня разговор о работе клиник. Предложено восстановитьработу, как в довоенное время, но… врачей не хватает, и то из них осталисьстарый да малый… Начались прививки, но нас не снабжают ни спиртом, нишприцами, ни иглами, не говоря уже о мыле, а план прививок увеличен ровновдвое… нужно сделать 12000, да еще неорганизованному населению… Появляетсямного больных с голодным авитаминозом во всех степенях, а про вшивых и говоритьнечего. Ни одна баня, ни один пропускник не работает в нашем районе…Заболевания сыпным тифом есть пока не очаговые, но ничего не будетудивительного, если появятся и очаги. Сыпной тиф — голодный тиф»36.
Март1942 года выдался морозным и снежным. В середине месяца температура падала до-18 градусов, но постепенно весна брала свое. Чтобы привести город в порядок,Моссовет в апреле принял решение «О режиме уборки улиц и площадейг.Москвы», невыполнение которого грозило виновным на первый раз штрафом до200 рублей, а при повторном нарушении — уголовной ответственностью. Моссоветтребовал уборку и мойку улиц заканчивать к 7 часам утра, поливать улицыежедневно в 14 часов, подметать их три раза в день, мусор, грязь, навоз убиратьнемедленно37.
Вапреле в Москве снова стало тревожно. Наступление наших войск на Западномфронте захлебнулось. Газеты ничего не сообщали о действительном положении дел.В городе вновь начали восстанавливать баррикады. «Передачи за последниедве недели, — записала Е.И.Сахарова 9 апреля, — начинаются с извещения:»За такое-то число на фронтах ничего существенного не произошло". Этонехорошо действует"38.
Толькос конца мая Москва стала окончательно освобождаться от баррикад. Истощенные,измученные, полуголодные, работающие на износ, но не сломленные духом москвичис надеждой смотрели в будущее. «Трудно, очень трудно, но так хочетсяпреодолеть все это, пережить, победить и… посмотреть, что будет потом, послевойны»39...
Список литературы
1Извещение исполкома Московского городского совета депутатов трудящихся/Московский большевик. 16 июля 1941.
2ИРИ. Научный архив. Ф.2, р.IX, оп.31, д.3, л.2.
3Москва военная 1941-1945. Мемуары и архивные документы. М., 1995. С.439.
4ИРИ. Ф.2, р.5, оп.9, д.5, л.2.
5Московский большевик. 7 октября 1941.
6ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.31, д.15, л.12.
7Там же. Л.5.
8Вечерняя Москва. 6 сентября 1941.
9Там же. 14 августа 1941.
10Из воспоминаний маршала Г.К.Жукова // Москва военная… С. 95.
11ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.8, д.13.
12Москва военная… С. 91, 103.
13ИРИ. Ф.2, р.V, оп.35, д.2, л.12.
14Московский большевик. 16 октября 1941.
15Стенограмма беседы с инженером ГПЗ № 1 Сурнакиным И.И./ ИРИ. Ф.2, р.5, оп.9, д.9, л.2.
16ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.31, д.1, л.6.
17Записки врача «Скорой помощи» А.Г.Дрейзер 19 41-1944 гг. ИРИ. Р.XVIII, оп. 8, д.2, л. 10
18ИРИ. Ф.2, р.V, оп.34, д.2, л.18.
19Стенограмма беседы… с Сурнакиным И.И. Л.2.
20ИРИ. Ф.2, р.V, оп.12, д.1, л.2.
21Московский большевик. 17 октября 1941.
22ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.31, д.1, л.6.
23Стенограмма беседы с главным инженером МИЗ П.А.Алпатовым 4 января 1944/ ИРИ.Ф.2, р.V, оп.12, д.2, л.3.
24Записки… Дрейзер/ ИРИ… Л.11.
25Дневник врача Сахаровой Е.И. ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.5, д.16, л.7.
26Там же. Л.8.
27Там же. Д.1, л.9.
28Постановление ГКО № 1025 от 14 декабря 1941 г. // 50 лет Великой Отечественнойвойны. М., 1992. С.77.
29ИРИ. Ф.2, р.VIII, оп.8, д.2, л.17.
30Московский большевик. 24 января 1942.
31Записки… Дрейзер. ИРИ… Л. 18; Дневник… Сахаровой. ИРИ… Л. 9.
32Из жизни школ г.Москвы в дни Великой Отечественной войны / ИРИ. Ф.2, Р.IX,оп.26, д.2, л.187.
33Там же. Оп.5, д.16, л.14.
34Московский большевик. 15 февраля 1942.
35Там же. 12 марта 1942.
36ИРИ. Ф.2, р.IX, оп.5, д.16, л.22,27.
37Московский большевик. 22 апреля 1942.
38Дневник… Сахаровой. ИРИ… Л. 21.
39Там же. Л. 28, 30