Характеристика среды безопасности современной России

--PAGE_BREAK--


Концепция национальной безопасности Российской Федерации исходит из перспектив многополярного мира, в котором наряду с военно-силовыми факторами возрастает роль экономических, политических, научно-технических, экологических и информационных условий.

В Концепцииучитывается, что в настоящее время обостряется международная конкуренция за обладание природными, технологическими, информационными ресурсами, рынками сбыта. При этом баланс позитивных и негативных сторон нынешней фазы становления многополярного мира подвижен, что повышает уровень требований к здравому смыслу в политике и экономике[1].

В Концепции признано, что, хотя в целом влияние России на решение кардинальных вопросов международной жизни за годы реформирования снизилось, страна имеет все предпосылки для того, чтобы поддержать и упрочить свои позиции великой державы, занимающей особое место на евроазиатском континентеи способной обеспечить процветание своего народа, играть важную роль в мировых процессах. Об этом свидетельствует мощный ресурсный, культурный и интеллектуальный потенциал России, ее уникальное геостратегическое положение в Евразии, усиление основ демократической государственнос­ти и многоукладной экономики. Несмотря на все политические и социально-экономические потрясения последних 10 лет, Россия сохраняется как многоукладное государство, имеющее многовековую историю и культуру, четко очерченные интересы и традиции.

Концепция впервые ввела в лексикон официальных документов понятие национальных интересов, предложила их достаточно полное определение, дала комплексную систематизацию возможных и реальных угроз, определила основные контуры, институты и механизмы защиты национальной безопасности страны.

В Концепции четко сформулировано, что национальные интересы России в области экономики являются ключевыми. В связи с этим комплексное решение проблем, связанных с реализацией национальных интересов России, возможно только на основе устойчивого функционирования многоотраслевого хозяйства высокотехнологичного, способного обеспечить ведущие отрасли экономики качественным сырьем, армию — вооружением, население и социальную сферу — предметами потребления и услугами, внешнюю торговлю — конкурентоспособными товарами.

В новой редакции Концепции национальной безопасности, принятой Ука­зом Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г. № 24, учтены последние веяния времени, определение национальных интересов развернуто по их основным направлениям, более современно и подробно прописаны угрозы и механизмы защиты национальной безопасности.

В частности отмечается, что в сфере экономики угрозы носят комплексный характер и обусловлены существенным сокращением внутреннего валового продукта, снижением инвестиционной, инновационной активности и научно-технического потенциала, стагнацией аграрного сектора, разбалансированием банковской системы, ростом внешнего и внутреннего государственного долга, тенденцией к преобладанию в экспортных поставках топливно-сырьевой и энергетической составляющих, а в импортных поставках — продовольствия и предметов потребления, включая предметы первой необходимости и медикаменты.

Ослабление научно-технического и технологического потенциалов страны, сокращение исследований на стратегически важных направлениях научно-технического развития, отток за рубеж специалистов, ученых и интеллектуальной собственности угрожают России утратой передовых позиций в мире, деградацией наукоемких производств, усилением внешней технологической зависимости и подрывом обороноспособности.

Негативные процессы в экономике в значительной степени лежат в основе сепаратистских устремлений ряда субъектов Российской Федерации, что ведетк усилению политической нестабильности, нарушению единого экономическо­го пространства и ослаблению его важнейших составляющих — производственно-технологических и транспортных связей, финансово-банковской, кредитной и налоговой систем.

Экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация общества, девальвация духовных ценностей способствует усилению напряженности во взаимоотношениях регионов и федерального центра, представляя собой угрозу федеративному устройству и социально-экономическому укладу Российской Федерации.

Особую остроту приобретает угроза криминализации общественных отношений. Росту преступности и коррупции способствуют серьезные просчеты, допущенные на начальном этапе проведения реформ в экономической, военной, правоохранительной и иных областях государственной деятельности. Последствия этих просчетов проявляются в ослаблении правового контроля за ситуацией в стране, в сращивании отдельных элементов исполнительной и законодательной ветвей власти с криминальными структурами, проникновении последних в сферу управления банковским бизнесом, крупными производства­ми, торговыми организациями и товаропроводящими сетями.

Угрозу национальной безопасности создают и глубокое расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу малообеспеченных граждан, увеличение удельного веса населения, живущего за чертой бедности, рост безработицы[2].

Основными задачами в области обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в настоящее время признаны:

— своевременное прогнозирование и выявление внешних и внутренних угроз национальной безопасности;

  — реализация оперативных и долгосрочных мер по предупреждению нейтрализации внутренних и внешних угроз;

— обеспечение суверенитета и территориальной целостности страны, безопасности ее приграничного пространства;

— подъем экономики и уровня жизни населения, проведение независимого и социально ориентированного экономического курса;

— преодоление научно-технической и технологической зависимости страны от внешних источников;

— обеспечение на всей территории государства личной безопасности человека и гражданина, соблюдение его конституционных прав и свобод;

— совершенствование системы государственной власти, федеративного и местного самоуправления, законодательства всех уровней; формирование гармоничных межнациональных отношений; укрепление правопорядка; сохранение социально-политической стабильности общества;

— неукоснительное соблюдение законодательства всеми гражданами, должностными лицами, государственными органами, политическими партиями, общественными и религиозными организациями;

— равноправное и взаимовыгодное сотрудничество со всеми государствами мира;

— подъем и поддержание на достаточно высоком уровне оборонного потенциала государства.

Важнейшими задачами во внешнеэкономической деятельности являются:

— создание благоприятных условий для международной интеграции российской экономики;

— расширение рынков сбыта российской продукции;

В условиях либерализации внешней торговли и обострения конкуренции на мировом рынке товаров и услуг необходимо усилить защиту интересов ототечественных товаропроизводителей. Важнейшее значение приобретает проведение сбалансированной кредитно-финансовой политики, нацеленной на поэтапное сокращение зависимости страны от внешних кредитных заимствований и укрепление ее позиций в международных финансово-экономических организациях. В целях усиления роли государства в регулировании деятельности иностранных банковских, страховых и инвестиционных компаний следует ввести определенные и обоснованные ограничения на передачу в эксплуатацию зарубежным компаниям месторождений стратегических природных ресурсов, телекоммуникаций, транспортных и товаропроводящих сетей. Эффективные меры должны быть приняты также в сфере валютного регулирования и контроля в целях создания условий для прекращения расчетов в иностранной валюте на внутреннем рынке и предотвращения бесконтрольного вывоза капитала[3].

Основными направлениями обеспечения национальной безопасности Российской Федерации во внутриэкономической деятельности следует считать:

— правовую поддержку реформ и создание эффективного механизма контроля за соблюдением законодательства страны;

— усиление государственного регулирования в экономике;

— принятие необходимых мер по преодолению последствий экономического кризиса, сохранение и развитие научно-технического, технологического и производственного потенциалов, переход к экономическому росту при снижении вероятности техногенных катастроф, повышение конкурентоспособности отечественной промышленной продукции, подъем благосостояния населения.

Переход к высокоэффективной и социально ориентированной рыночной экономике должен осуществляться путем постепенного формирования оптимальных механизмов организации производства и распределения товаров и услуг в целях максимально возможного роста благосостояния общества и каждого гражданина.

На первый план выдвигаются задачи, связанные с устранением деформаций в структуре российской экономики, с обеспечением опережающего роста производства наукоемкой продукции и продукции высокой степени переработки, с поддержкой отраслей, составляющих основу расширенного воспроизводства, обеспечением полной занятости населения.

Существенное значение имеют усиление государственной поддержки инвестиционной и инновационной активности; принятие мер по созданию устойчивой банковской системы, отвечающей интересам реальной экономики; облегчение доступа предприятий к долгосрочным кредитам на финансирование капитальных вложений, реальная помощь государства, реализация целевых программ структурной перестройки промышленности. Как никогда ранее, самыми приоритетными становятся задачи по опережающему развитию конкурентоспособных отраслей и производств, расширению рынка наукоемкой продукции. В целях их решения должны быть приняты меры, стимулирующие передачу новых военных технологий в гражданское производство, введен механизм выявления и развития прогрессивных технологий, повышающих конкурентоспособность российских предприятий на мировом рынке.

Важное значение имеет концентрация финансовых и материальных ресурсов на приоритетных направлениях науки и техники, оказание поддержки ведущим научным школам, ускоренное формирование научно-технического задела и национальной технологической базы, привлечение для этих целей частного капитала, в том числе путем организации фондов и использования грантов, реализация программ первоочередного развития территорий, обладающих высоким научно-техническим потенциалом, защита государством интеллектуальной собственности внутри страны и за рубежом, расширение общедоступной сети научно-технической и коммерческой информации, создание равныхусловий для роста и повышения конкурентоспособности предприятий независимости от формы собственности, в том числе поощрение частного предпринимательства во всех сферах, где это способствует росту общественного благосостояния, прогрессу науки и образования, духовному и нравственному развитию членов общества, защите прав потребителя.

Таким образом, обеспечение экономической безопасности является принципиально важным в целях  укрепления государства, реального обеспечения социальных гарантий, развития механизмов коллективной ответственности и демократического, социального партнерства.
1.1.Концепция кооперативной безопасности.
Будучи  основанной на постулатах либерально- идеалистической парадигмы, данная концепция имеет несколько разновидностей. Наиболее распространенными являются две из них. Одна апеллирует к международным институтам и правовым нормам и, соответственно, относится, по терминологии М, Уайта, к «гроцианской» ( или «рационалисткой») традиции. Другая настаивает на универсальности моральных норм и соблюдении прав как основном критерии безопасности и тем самым соответствует «кантианской» (или «революционаристской») традиции. Различия между ними настолько велики, что, по существу, речь идет о двух разных концепциях. Поскольку в первой из них уделяется значительное внимания необходимости создания самого широкого сообщества безопасности, в котором могли бы принять участие все заинтересованные страны, то это разновидность рассматриваемой концепции иногда называется еще «партиципативной безопасностью». Во второй версии сообщество безопасности фактически ограничено достаточно узким кругом его членов.

«Гроцианская» концепция  кооперативной безопасности.

Можно без преувеличения  сказать, что у истоков разработки данной концепции с конца 1980-х гг. стояли ученые из Брукинского университета США, сообщество которых нередко называют «брукингской группой». Приведем основные элементы содержания  кооперативной безопасности, отстаиваемой этими учеными.

 «Кооперативная безопасность, — пишут они, — это механизм сдерживания агрессии через создание встречных угроз и поражения тому, от кого она исходит» (Carter

et

allii
.1992.P.7). Меры, направленные на достижение кооперативной безопасности, должны формироваться скорее на основе согласия, чем навязываться силой, а сама система кооперативной безопасностидолжна исходить из таких предпосылок, которые могли бы восприниматься широкой общественностью как легитимные. Такие меры должны быть также инклюзивными в том смысле, что все страны имеют право на присоединение к ним. Эти страны должны, в свою очередь, соответствовать духу кооперативной безопасности и участвовать в установлении ее правил.

Авторы особо подчеркивают, что кооперативная безопасность не должна принимать форму отдельного  всеобъемлющего политического режима и соглашения по контролю вооружений. Так же она не должна стремиться к созданию международного правительства. Кооперативная безопасность, в понимании “брукингской группы”,  не претендует на то, чтобы уничтожить все вооружения, предотвратить все формы насилия или гармонизировать все политические ценности. В фокусе ее интересов предотвращение накопления средств для серьезной, преднамеренной, организованной агрессии. «Сосредоточиваясь на сокращении организованных военных приготовлений, кооперативная безопасность само по себе не адресуется непосредственно к субгосударственномунасилию, которое является главным источником хронических конфликтов и человеческой нищеты в мире. Но кооперативная безопасность дает международному сообществу основу- действительно необходимую основу- для организации ответов на гражданское насилие» (там же Р 11). Далее авторы перечисляют основные компоненты кооперативного порядка. Это такие компоненты, как опыт ядерного устрашения  и кооперативная денуклеаризация; оборонительная конфигурация обычных сил; согласованный международный ответ на агрессию; снижение военных инвестиций и распространение ОМП; транспарентность всех мер.

  Отмечая, что понятие “кооперативной” или “партиципативной безопасности” получает все более широкое распространение, французский международник Д. Коляр видит ее суть в том, что “…идя сверху, она делает акцент на предупреждении конфликтов, на разумной достаточности, на стабильности и мерах транспарентности, доверия и контроля” (Colard. 1998. P. 197). В рамках данной концепции термин «сообщество безопасности» включает в себя всеобъемлющую систему коллективной безопасности (содержание которой было описано выше) и сопровождается правилами поведения, вырабатываемыми в процессе переговоров (см., например, кодекс военно-политического поведения, одобренный Будапештским саммитом в декабре 1994г.), а также «нормативной основой» (представленной, в частности, Заключительным Актом СБСЕ 1975г., Парижской Хартией для новой Европы 1990г. и др.).

Близкие взгляды высказывает австралийский исследователь Д.Дьюитт (Dewitt. 1994.). Опираясь на инициативы, выдвинутые в сентябре 1990г. на собрании ГА ООН представителем Канады Дж. Кларком, Д. Дьюитт считает главным для системы кооперативной безопасности наличие трех элементов: во-первых, направленность не на устрашение агрессора, а на создание твердых гарантий предупреждение агрессии; во-вторых, альтернативность политике союзов или, как крайний случай, сосуществование наряду с ними и, в-третьих продвижение в области не только военной, но и невоенной безопасности. Важно отметить, что в представлении автора система кооперативной безопасности должна охватывать не только государственных, но и негосударственных, транснациональных акторв. Не нуждаясь в специальных формальных институтах или механизмах, она и не исключает возможности их создания, если этого хотят ее участники. Наконец, формирование системы кооперативной безопасности предполагает, что участвующие в ней государства «обязательно должны уделять внимание улучшению своей внутренней ситуации»(там же.Р.8).

По утверждению Д. Коляра, «совокупность мер, предлагаемых данной концепцией, может вылиться в подлинный режим безопасности», главной миссией которого должна стать диагностика потенциальных кризисов и подготовка превентивной дипломатии, а также необходимых публичных или гуманитарных действий (Colard. 1998.Р.197). Он считает также, что реорганизация системы безопасности на Старом континенте должна руководствоваться с новыми подходами, с тем чтобы избежать впадения в некое подобие иного варианта холодной войны, включающегося систему блоков, равновесие террора, сферы влияния и т.п. Путь к созданию подобной системы был открыт процессом СБСЕ еще в 1975г. (там же Р. 198).

«Кантианская» концепция кооперативной безопасности

С такой позицией, однако, не согласны сторонники другого, «кантианского», варианта кооперативной безопасности. Их объединяет общее мнение о неэффективности ООН и основанное на нем  убеждение необходимости действовать в условиях изменившийся среды безопасности не на основе имеющихся международных норм и принципов, а исходя из защиты гуманитарных ценностей и идеалов. Во- вторых, сторонники данной концепции обосновывают право стран- членов системы кооперативной безопасности на «гуманитарное вмещательство», а по сути- на применение военной силы за пределами этой системы.

Наконец, в- третьих, если опустить нюансы, главным инструментом достижения безопасности они считают НАТО.

       Наиболее радикальная версия вышеназванного варианта кооперативной безопасности дана Ричардом Коэном. Он представляет кооперативную безопасность в виде синтеза коллективной безопасности, коллективной обороны и нового подхода, связанного с сотруднечеством в решении конфликтов нового поколения (см.: Коэн. 1999). Коллективная безопасность направлена вовнутрь организации суверенных государств с целью их защиты от агресси со стороны друг друга, а коллективная оборона «в «воем стремлении защитить своих членов от внешней агрессии смотрит далеко за рамки своей организационной структуры». Что же касается кооперативной безопасности, то, соединяя в себе элементы двух первых типов, она включает в себя еще один, который состоит в активном содействии и проецировании стабильности в те прилегающие к «пространству кооперативной безопасности» зоны, которые могут негативно влиять на безопасность своей организации или ее членов.

        

1.2. Концепция человеческой безопасности

Она очень близка «кантианской» концепции кооперативной безопасности. По мнению одного из ее приверженцов, канадского министра иностранных дел Ллойда Эксуорти, безопасность индивидов имеет в настоящее время тенденцию снижению, особенно по причине растушего числа внутрених конфликтов (см.: Axworty. 1999.Р.333). новые гражданские конфликты и массовые нарушения прав человека, рост насильственных приступлений, распростанение наркотиков, терроризма, болезней и деградации окружающей среды требует новых стратегий в области безопасности. В ее исходным пунктом должно стать опровержение гипотезы, согласно которй безопасность индивидов вытекает из безопасности государств. Автор предлагает шесть состовляющих такой стратегии ( там же. Р. 339-341). Во-первых, когда обстоятельства это оправдывают, необходимо энергично вмешиваться, чтобы защитить цели человыеческой безопасности. Человеческая безопасность может включать использование принудительных мер, включая санкции и военные вмешательства, как Боснии или Косово.

         Во-вторых, существенном важно оценить совершенно определенным образом человеческие издержки стратегии, которые имеют целью продвинуть безопасность государства и международную безопасность.

         В-третьих, политика безопасности должна быть гораздо более тесно интегрированно стратегию поддержки прав личности, демократии и развития.

         В-четверых, принимая во внимание сложный характер современных вызовов, поставленных безопасности индивидов, инициативы в этой области должны быть обращенны ко всей гамме авторов, включая государства, многосторонние организации и группы гражданского общества. Поскольку проблемы, угражающие безопасности личностей, имеют транснациональную природу, то только многосторонние сотруднечества позволяют найти эффективные решения.

         В-пятых, эффективность решений будет зависеть от усиления операциональной координации. Например, успешные операции по поддержанию мира включают множество измерений и основываются на тесной координации усилий разных авторов, включая политических переговорщиков, «голубые каски», наблюдателей за правилами личности и ответственных за гуманитарную помощь.

В шестых, возрастающую роль в продвижении человеческой безопасности играют НПО-организации гражданского общества, которые во многих случаях были в высшей степени эффективными партнерами в защите безопасности индивидов.

 Разумеется, Л. Эксуорти во многом прав. Справедливость идеи человеческой безопасности и благородство целей защиты прав индивида не может вызывать никаких сомнений. В то же время есть два момента, которые вызывают вопросы. Первый из них связан с категоричностью, с  которой безопасность индивида противопоставляется безопасности государства. Автор сам опровергает этот свой тезис, когда пишет, что феномен насилия непосредственно связан с эрозией авторитета государства (там же. Р. 334). Что касается второго вопроса, то он, как и в случае с кооперативной безопасностью, касается правового статуса и последствий вооруженного вмешательства во внутренние конфликты.


      Глава2.Характеристика среды безопасности современной России

С окончанием „холодной вой­ны“ среда безопасности не из­менилась в лучшую сторону. Эпоха революций в политике, экономике, технологии про­должается и сегодня. Успех демократии по всему миру, рост новых глобальных торго­вых отношений, расширение сети глобальных коммуника­ций, прорывы в информаци­онных технологиях сущест­венно повлияли на внешнюю и внутреннюю среду безопас­ности всех без исключения стран, привели к трансформа­ции угроз национальной безо­пасности. Старые страхи, вы­зываемые угрозами „холодной войны“, сменились новыми страхами перед лицом новых угроз: угрозой международной преступности и международного терроризма, опас­ностью распространения оружия массового поражения, опасностью национальной ненависти, опасностью агрессии со стороны государств, поддерживающих терроризм. С точки зрения национальной безопасности, XXIв. представляется бо­лее неопределенным, чем период „холодной войны“.

В период „холодной войны“ сохранение суверенитета госуда­рства, его конституционного строя, территориальной целост­ности были главными интересами государственного уровня стран-членов НАТО и Варшавского Договора. Силы, ведущие идеологическую борьбу, стремились к уничтожению самого образа жизни противоборствующих сторон. Поэтому про­никновение буржуазной идеологии, с одной стороны, или коммунистической идеологии, с другой стороны, в общест­венное сознание считалось основной угрозой национальной безопасности, а сохранение идеологических догм государства – основополагающим национальным интересом. В качестве вспомогательных рассматривались интересы, способствовав­шие укреплению обороноспособности государства и сниже­нию уязвимости от внешней военной угрозы. На основе та­ких представлений была выстроена биполярная система международной безопасности, наложившая отпечаток на всю систему международных отношений в XXв.

С окончанием „холодной войны“ угроза образу жизни исчезла для большинства государств Европы и Центральной Азии. Се­годня уже нет значительной угрозы сохранения того или иного устройства государства со стороны приверженцев либерально-демократических или коммунистических идей. Очевидно, в XXIв. будет преобладать мышление либерализма, которое уже сегод­ня оказывает сильное влияние на восприятие национальных ин­тересов, ценностей и характера угроз им. И в России на рубеже веков безопасность личности приобрела первоочередное значе­ние. Безопасность государства признается в качестве инструмен­та, обеспечивающего безопасность личности и общества Либе­рализм все больше становится доминирующей идеологией, оп­ределяющей отношения между личностью и государством[4].

Либеральные философско-мировоззренческие взгляды на проблему национальной безопасности оказывают непосред­ственное влияние на саму среду безопасности, в которой раз­вивается личность, общество и государство. Они повлияли и на разработку новых концепций национальной безопасности в конце XXв. в новых независимых государствах Европы и Азии. В частности, ученые стран, недавно входивших в СССР, заговорили об „общечеловеческой“ или „общей“ безопаснос­ти, чтобы подчеркнуть расширение парадигмы националь­ной безопасности[5]. Новое понимание национальной безопас­ности в Российской Федерации, например, предполагает, что государство должно заниматься проблемами личности: мате­риальным благосостоянием, качеством окружающей среды и правами человека, что личность является главной ценностью государства и общества.

Изменились подходы к определению и оценке угроз наци­ональной безопасности. Если традиционное понятие национальной безопасности было связано с отсутствием военной угрозы или способностью защитить нацию от внешней агрес­сии, то сегодня рассматриваются угрозы экологических ката­строф, массовых перемещений беженцев, нарушения прав национальных меньшинств наряду с угрозами пограничных споров или распространения оружия массового поражения. Список анализируемых органами обеспечения националь­ной безопасности угроз стал длиннее по сравнению с эпохой идеологизированных государственных ценностей.

Однако с официальным окончанием „холодной войны“ ста­рое мышление как отдельных политических деятелей, так и целых социальных общностей автоматически не изменилось. По-прежнему еще остаются приверженцы добиваться наци­ональной безопасности путем достижения односторонних преимуществ за счет своих оппонентов. Сторонники концеп­ций политического реализма и неореализма считают, что мир в XXIв. будет жить по принципу Т.Гоббса „война всех против всех“. Американские политологи Генри Киссинджер и Кен­нет Уолтс и сегодня делят мир на антагонистические блоки и по-прежнему уделяют главное внимание балансу военной си­лы между этими блоками»[6]. Такое мышление свойственно и некоторым отечественным ученым, которые считают целесо­образным создание подобного блока между Российской Фе­дерацией и Китайской Народной Республикой. Такая точка зрения представляется ошибочной.

В современной Европе и Центральной Азии угроза военно­го конфликта, несомненно, сохраняется, однако причины во­оруженных столкновений сегодня совсем другие: это этни­ческие, религиозные и националистические конфликты; сла­бость институтов государственной власти; массовая мигра­ция; террористические акции, пограничные споры; распространение обычного оружия среди населения отдельных стран; ухудшение экологии и др. Многие из этих проблем существо­вали десятилетиями, но они обострились после распада Сове­тского Союза и породили множество пограничных споров, которые не разрешены и по сей день. Границы новых госу­дарств, бывших республик СССР, образовавшихся после рас­пада Советского Союза, и сегодня не имеют четкой опреде­ленности. Это порождает явные и скрытые противоречия между государствами СНГ. Коммунистическая пропаганда отрицала существование в СССР «национального» вопроса. Пропаганда использовала термин «советский народ». Боясь репрессий, этнические меньшинства не осмеливались гово­рить и бороться за свои права, а Советское правительство ог­раничивало перемещение народов, нарушало права человека. Сегодня этнические конфликты представляют серьезную угрозу национальной безопасности. Примерами могут слу­жить войны в бывшей Югославии, Абхазии, Приднестровье, Нагорном Карабахе, Чечне и Афганистане. Конфликты по­рождают региональные проблемы безопасности, так как бе­женцы и боевики противоборствующих сторон часто пере­ходят на территорию соседних государств, где проживают представители этнических групп, участвующих в конфликте. Это, в свою очередь, порождает проблемы безопасности для правительств, не вовлеченных в изначальный конфликт госу­дарств.

Многие молодые независимые государства пришли к либе­ральной демократии со слабыми институтами государствен­ной власти. Как известно, слабость государственной власти создает множество проблем безопасности личности и обще­ству даже в отсутствие этнической напряженности. Приме­ром может служить Албания, где слабая государственная власть, судебная система и неразвитая экономика привели к анархии и жертвам в стране. Это вызвало серьезную озабо­ченность правительств других государств. Волна албанских беженцев, хлынувшая в Италию, продемонстрировала, что массовая миграция является еще одной из современных проблем безопасности. Развитие ситуации с миграцией зна­чительно влияет на стабильность и безопасность в Европе.

Россия ощутила на себе «груз» вынужденных мигрантов – беженцев, вынужденных переселенцев, экологических миг­рантов и жертв стихийных бедствий – в конце 80-х годов XXв. Широкий поток мигрантов, охвативший почти все регионы России, не иссякает и сегодня. Межнациональные конфликты, финансовая и политическая нестабильность в стране не способствуют его снижению. Государство же не ведет долж­ного учета и статистики миграционных потоков и не контро­лирует этот процесс.

Мигранты хаотично размещаются практически по всей территории России и пока трудно прогнозировать влияние их на национальную безопасность. С одной стороны, мигран­ты фактически возмещают эмиграционный отток населения из северных и восточных экономических районов; с другой стороны, происходит скрытое заселение российских терри­торий населением сопредельных стран. Примером может служить расселение эстонцев в Печерском районе Ленингра­дской области, заселение Приморского и Хабаровского краев гражданами КНР.

В XXIв. старая угроза безопасности в виде пограничных конфликтов с распадом Советского Союза и Югославии при­обрела новое звучание. Сегодня предметом спора государств являются многочисленные сухопутные и морские границы. Легко предвидеть, что некоторые такие пограничные разног­ласия в XXIв. приведут к вооруженным конфликтам. Терри­ториальные споры чаще всего возникают тогда, когда грани­цы между государствами четко не определены. Примером может служить вооруженный конфликт между Грузией и Абхазией, споры между Россией и Украиной по поводу быв­шей Крымской области СССР.

Сегодня неурегулированность территориальных проблем с Японией остается причиной вероятного кризисного развития российско-японских отношений. Ослабление внешнепо­литических позиций России, дальнейшее усугубление эконо­мического кризиса могут подтолкнуть Японию к активным притязания на острова Курильской гряды. Остаются терри­ториальные проблемы в отношениях России с Прибалтийс­кими государствами, неопределенность морских границ в Балтийском и Каспийском морях. Неурегулированность со­ветско-китайской границы в течение многих лет была причи­ной неспокойной обстановки на Дальнем Востоке. Эта проблема осталась в наследство и бывшим советским рес­публикам.

Нарастает опасность распространения огнестрельного оружия среди гражданского населения. С окончанием «хо­лодной войны» продавцы огромных арсеналов оружия более не связаны политическими ограничениями в торговле «смертью». Неразбериха внутри молодых независимых госу­дарств, стремление получить большие прибыли на любых внешнеторговых сделках способствует появлению на мест­ных, региональных и международных рынках различного оружия.

Опасность, вызванная ухудшением экологии, более чем приведенные выше иные угрозы и опасности, может служить примером изменения нашего представления о национальной безопасности. До недавнего времени ухудшение экологии по чьему-то умыслу не рассматривалось в качестве угрозы наци­ональной безопасности. В странах, где остро ощущалась, ска­жем, нехватка воды, это было проблемой истощения природ­ных ресурсов.

Здоровая среда обитания человека сегодня повсеместно рас­сматривается в качестве величайшей национальной ценности. Однако эта ценность сегодня находится под угрозой в резуль­тате трансграничных загрязнений. В будущем эти разногласия могут приобрести еще большую остроту: экологические вопро­сы все чаще приводят к росту напряженности и усугубляют противоречия государств и по другим спорным вопросам

В странах Европы некоторые экологические проблемы приводят не только к возникновению напряженности, но и к ситуации близкой к конфликтной, из-за проблем совмест­ного использования водных ресурсов, утилизации опасных отходов и производства ядерной энергии.

Серьезную угрозу безопасности отдельных граждан, соци­альных общностей и государств представляют терроризм и ор­ганизованная преступность. Сегодня к терроризму прибегают религиозные, этнические, националистические группы. Орга­низованная преступность в некоторых странах (например, в России) подкупает государственные структуры обеспечения

Среди новых угроз и опасностей для россиян следует отме­тить, во-первых, слабость государственной власти, пассивность многих государственных органов и недостаточную межведом­ственную координацию и согласованность их действий; во-вторых, криминализация общества и «сращивание» государ­ственных структур с криминальным миром; в-третьих, нераз­витость свободного рынка, незавершенность модернизации предприятий, неразвитость российского сельского хозяйства, фермерства, нерешенность в законодательном плане вопроса о земле. В-четвертых, ухудшение демографической ситуации. В-пятых, ухудшение состояния вооруженных сил. И, наконец, в-шестых, экологические катастрофы во многих регионах страны и региональный сепаратизм.

Среду безопасности любой страны в значительной мере оп­ределяют философско-мировоззренческие взгляды полити­ческой элиты на национальную безопасность. Сегодня эти взгляды четко не выражены ни в Концепции национальной безопасности Российской Федерации[7], ни в практической по­литике обеспечения национальной безопасности. Различные политические партии не нашли общего понимания нацио­нальных интересов России. Государственные органы заняты разработкой множества «концепций», «политик» и «страте­гий» безопасности – военной, экономической, экологичес­кой, образовательной, ядерной, общественной, информаци­онной и т.д. Однако все эти «политики» и «стратегии» не опи­раются на единый концептуальный документ обеспечения безопасности. В существующей Концепции национальной безопасности не отражены главные ориентиры для этих «по­литик» и «стратегий» – национальные цели и национальные ценности Российской Федерации в XXIв. Отсутствие целеполагания обрекает на провал любую политику. Ибо сама поли­тика – это не что иное, как достижение поставленной цели. Национальные цели и национальные ценности, определен­ные концептуально, предотвращают ведомственный подход в политике. Сегодня к политике обеспечения национальной безопасности неоправданно относят отраслевые проблемы и заботы.

Ликвидация СССР, кризис федерализма, конфронтация между партиями и ветвями государственной власти, борьба между старым и новым мышлениями – все это причины анархии в формировании национальных целей, ценностей и интересов России.

Сторонники «особой роли» и «особого пути» России сводят политику обеспечения национальной безопасности к изоля­ции страны от внешнего мира.

Спектр мнений, функционирующих в обществе по поводу политики обеспечения национальной безопасности и ее фун­дамента – национальных ценностей, интересов и целей, дос­таточно сложен. Однако он дает представление о среде, в которой происходит процесс демократизации в России, форми­руется парадигма национальной безопасности страны в XXIвеке. Чрезмерно пестрая палитра мнений по таким важней­шим вопросам опасно для стабильности в обществе и госуда­рстве. Эта опасность усиливается внутренним экономичес­ким положением и слабостью институтов государственной власти.



    продолжение
--PAGE_BREAK--
2.1. Основные проблемы внутренней безопасности России.
Всовременных условиях среди нерешенных остается проблема обеспечения внутренней безо­пасности страны от угроз регио­нального, национального сепара­тизма и религиозного экстремиз­ма; сохраняются серьезные эко­номические, политические и со­циальные риски; остается низ­ким уровень материального и ду­ховного благосостояния россиян.

Специфика нынешнего состо­яния национальной безопасности России состоит прежде сего в том, что главные угрозы жизненно важным интересам личности, общества и государ­ства исходят изнутри страны и представляют для России го­раздо большую опасность, чем внешние угрозы.

Предпосылки для вызревания многих современных угроз и опасностей внутренней безопасности России закладывались в советский период истории. Сверхцентрализованная соци­альная система при дряхлеющем руководстве не смогла сво­евременно отреагировать на поворот в направлении инфор­мационного общества, страна в последние десятилетия сове­тского управления стала отставать в социально-политичес­ком, технологическом и структурном отношениях. Неадек­ватным оказался и выбор варианта перехода к рыночной эко­номике, сделанной в начале 90-х годов на основе единовре­менной либерализации цен и внешней торговли, массовой приватизации госсобственности и ограничения роли государ­ства проведением монетарной политики. Реформирование экономической системы без учета особенностей российской экономики усилило негативные тенденции, имевшие место в советской экономике, привело к обвальному падению про­изводства, дезорганизовало всю хозяйственную сферу страны.

Расширился круг депрессивных регионов, которые не в состоянии обеспечить воспроизводство за счет собственных ресурсов. Значительно возросла территориальная дифферен­циация естественного прироста и доходов населения. Сопос­тавление денежных доходов на душу населения жителей Москвы и ряда областных и республиканских центров пока­зывает, что они значительно разнятся при сравнении их со стоимостью 19 основных продуктов питания. Например, воз­можность приобретения этого набора товаров в Москве в 10,6 раз выше, чем в Дагестане. Региональная политика Цент­ра практически упускает из поля своего внимания этот уси­ливающийся процесс социально-экономической дифферен­циации регионов, что служит питательной средой для поли­тического, этнического и правового сепаратизма регионов.

В наиболее неблагоприятных социально-экономических ус­ловиях сегодня находятся регионы Северного Кавказа, Даль­него Востока и Крайнего Севера. Эти регионы располагают меньшими возможностями для социально-экономического развития.

Серьезной угрозой внутренней безопасности остает­ся функционирование «теневой экономики». Криминаль­ные структуры проникают во все звенья социально-экономи­ческой сферы. Среди основных угроз экономической безопас­ности Российской Федерации: коррупция в органах государ­ственной власти, спад производства в наукоемких областях, резкий рост экономической преступности, невыполнение го­сударством функций защиты субъектов хозяйствования.

За последние годы общая преступность в стране не только не снизилась, но и продолжает расти. Анализ криминогенной обстановки в сфере экономики дает основание утверждать, что большинство промышленных предприятий России ока­зались под контролем организованных преступных групп, в различного рода зависимости от легальных коммерческих структур, созданных преступными группировками благодаря использованию нажитых преступными путями средств. Это, прежде всего, характерно для отраслей экономики, продук­ция которых обеспечивает наиболее быстрое получение при­были от вложенного капитала (добыча нефти; драгоценных металлов, камней; черной и цветной металлургии). Организо­ванная преступность проникла в сферу внешнеэкономичес­кой деятельности, в торговлю и транспорт.

Из общего числа преступных посягательств на природные ресурсы более 49% составляют посягательства на продукцию цветной металлургии. Согласно экспертным оценкам латентность преступлений в цветной металлургии колеблется от 50 до 70%. Особую опасность представляют хищения цветных и редкоземельных металлов с металлоемких производств, объ­ектов энергетики, транспорта и связи. Они не только наносят значительный материальный ущерб всей нации, но и создают реальную угрозу общественной безопасности, так как их пос­ледствиями могут стать чрезвычайные происшествия и техногенные катастрофы.

Отсутствие должного государственного контроля в метал­лургии способствует не только отмыванию денежных средств и расцвету «теневого бизнеса», но и монополизации иност­ранными компаниями экспорта российских металлов.

Анализ материалов и дел оперативного учета, а также опе­ративной информации ФСБ, ФАПСИ, ГТК свидетельствует о монополизации предприятий алюминиевой промышлен­ности России фирмами, входящими в британскую корпора­цию "TransWorldGroup". Это стало возможным благодаря бесконтрольной переориентации отечественных алюминие­вых заводов на толлинговые операции. Суть этих операций заключается в гарантированной поставке давальческого сырья (глинозема) на предприятия с последующим сбытом готовой продукции. Предприятия получают от корпорации кредиты под высокую (24% годовых в валюте) процентную ставку, что приводит вместо планируемого обновления про­изводственной базы к простому кредитованию их оборотных средств. Тем самым британские трейдеры обеспечивают себе высокие доходы и перекачку стратегически важного металла на Запад.

В настоящее время российская организованная преступ­ность активно взаимодействует с зарубежными преступными группировками. Ими широко используются внешнеэкономи­ческие связи государства. Если в 1993 г. был выявлен 101 слу­чай контрабанды, то в 1997 г. этот показатель увеличился в 30 раз. Всего же в 1997 г. правоохранительными органами вы­явлено более 200 тыс. преступлений в сфере внешнеэкономи­ческой деятельности. За последние два года органами внутрен­них дел выявлено более 25 тыс. незаконных валютных сделок[8].

Затянувшийся процесс формирования законодательной базы и механизма государственного контроля за внешнетор­говыми операциями способствовал росту обширной сети коммерческих структур, занимающихся незаконной внеш­неэкономической деятельностью и получаемых необлагае­мые налогом сверхприбыли.

В последнее время широкий размах получило такое социаль­ное явление как антисоциальная деятельность государ­ственных коррумпированных чиновников. Сложность пре­одоления этого явления состоит нередко в том, что это – госу­дарственные служащие, по долгу службы обязанные содейство­вать укреплению национальной безопасности России. Беспре­пятственное пересечение правонарушителями границ, неза­конный и бесконтрольный провоз грузов и валюты осуществля­ются не без содействия коррумпированных государственных служащих. Совершаемые ими противоправные действия нано­сят серьезный ущерб жизненно важным интересам личности и общества Взяточничество должностных лиц наносит не только материальный ущерб, но и подрывает доверие граждан к госу­дарству. По данным экспертов, число организованных преступ­ных групп, имеющих коррумпированные связи в органах госу­дарственной власти и управления, за 1999 г. возросло на 23,1%[9].

Исследование организованной преступности в экономи­ческой сфере выявило следующие тенденции в ее развитии:

Ø     приток новых сил, в т.ч. из сфер государственного управления, военной службы, правозащитной деятельности, в «теневую экономику»;

Ø     проникновение лиц из преступных группировок в орга­ны государственной власти и управления всех уровней и сфер деятельности;

Ø     усиление организованного начала в преступной среде;

Ø     массовый переход представителей уголовной среды в ле­гальные предпринимательские структуры;

Ø     активизация организованных преступных группировок в установлении межрегиональных и международных связей;

Ø     расширение сфер преступной деятельности;

Ø     нарастание противодействия оргпреступности правоох­ранительным органам, усиление психологического и физи­ческого давления на «несговорчивых» должностных лиц, ра­ботников правоохранительных органов;

Ø     формирование координационных центров оргпреступ­ности в федеральных округах страны (Центральном, Дальне­восточном, Сибирском, Южном и др.);

Ø     активизация борьбы в среде преступных сообществ за жизненные сферы и территории влияния;

Ø     активизация преступных посягательств на бизнесменов, банкиров, политических деятелей и резкий рост заказных убийств.

В ближнесрочной перспективе можно прогнозировать рост влияния оргпреступности на легальную экономику. По оценкам специалистов, в ближайшее время теневой капитал будет контролировать до 45% ВВП России[10]. По мере вытеснения криминальных структур из сферы легальной экономики они неизбежно будут занимать нишу в сфере нелегального бизне­са – наркобизнес, торговля оружием и людьми.

В условиях перехода к рыночной экономике и смены форм собственности возросли угрозы внутренней безопасности России в социальной сфере. Государственная социальная политика как в отношении всего населения, так и конкретных его слоев, групп и общностей остается малоэффективной.

Социологический анализ показывает, что в современных условиях только 1,2% опрошенных россиян считают, что их права в социальной сфере соблюдаются (право на труд, обра­зование, отдых, медицинское обслуживание). Еще 12,7% оп­рошенных склонны считать, что социальные права личности и конкретно их собственные соблюдаются «в большинстве случаев». Однако в 6 раз больше тех, кто придерживается противоположного мнения: «социальные права личности в современном российском обществе не соблюдаются»[11].

Среди реальных угроз внутренней безопасности России в социальной сфере можно выделить следующие:

Ø     бедность;

Ø     нарушение прав личности на безопасность, труд, образо­вание, жилье, бесплатное здравоохранение, свободу передви­жения, обеспеченную старость;

Ø     распространение наркомании, пьянства, хронических и инфекционных заболеваний;

Ø     падение духовности в обществе; массовая деградация трудовой морали, отчуждение личности от трудового образа жизни;

Ø     деградация социальной сферы с постепенным придани­ем всем процессам необратимого характера;

Ø     признание общественной нормой массового нарушения законов;

Ø     сведение всех социальных проблем к вопросам выжива­ния без ориентации на развитие личности.

Особенностью российской бедности конца XXвека явля­лась ее стремительность распространения. Всего за несколько лет Россия превратилась из богатейшей страны в одну из бед­нейших стран мира по уровню материального благосостоя­ния населения. В стране продолжается рост семей, в которых минимальный доход в месяц на одного члена семьи находит­ся на уровне прожиточного минимума. По данным офици­альном статистики, численность населения России с денеж­ными доходами ниже прожиточного минимума в 1999 г. сос­тавила более 30 млн. человек, что составляет 21% всего насе­ления страны. Согласно данным ВЦИОМ за 1999 г., 60-80% россиян «перебивается» на уровне прожиточного минимума. По уровню жизни Россия сравнялась сегодня с Анголой и Коста-Рикой. В структуре бедного населения особенно тяже­лое положение складывается в многодетных семьях.

Следствием бедности и нищеты населения являются сни­жение общего уровня здоровья нации, сокращение про­должительности жизни, превышение смертности над рождаемостью. Состояние здоровья населения страны на парламентских слушаниях «Здоровье населения как фактор обеспечения национальной безопасности России» 13 мая 1997 г. было признано как кризисное. За последние годы оно не улучшилось. Основным проявлением этого кризиса стало беспрецедентное для мирного времени уменьшение числен­ности россиян. За последние годы значительно возросла смертность населения во всех возрастных группах, достигнув показателя 14,6 на 1000 человек. Число умерших превышает число родившихся ежегодно в 1,75 раза. В общем числе умер­ших 1/3 составляют лица трудоспособного возраста. Остают­ся высокими младенческая и материнская смертность. Пока­затели средней продолжительности жизни снизились до 64 лет (у мужчин – до 58 лет). Смертность в возрасте 20-30 лет увеличилась на 61%.

Число родившихся снизилось до 8,8 на 1000 человек. Уро­вень рождаемости не обеспечивает простого воспроизвод­ства населения: суммарный коэффициент рождаемости сос­тавляет 1,3 родившихся на одну женщину, в то время как для простого воспроизводства населения необходимо, чтобы он был равен 2,1-2,2.

Сложившиеся тенденции и среднесрочные прогнозы сви­детельствуют о депопуляции и кризисном состоянии здо­ровья населения, угрожающем в целом национальной безо­пасности страны. Согласно нашим расчетам, в ближайшие 10 лет число россиян может уменьшиться на 7,5 млн. человек.

Уровень заболеваемости населения свидетельствует о глу­бинных процессах, которые могут привести к непредсказуемым последствиям в генетической сфере. Среди населения появляется все больше инвалидов, в том числе лиц молодого возраста.

Отмеченные явления наблюдаются на фоне очевидного ос­лабления государственной политики в области охраны здо­ровья граждан, утраты контроля над ситуацией, системного кризиса отечественного здравоохранения, следствиями кото­рого стали:

Ø     снижение доступности медицинской помощи для боль­шинства населения;

Ø     ухудшение санитарно-эпидемиологической обстановки и резкое ослабление профилактической работы среди населе­ния, рост массовых заболеваний, расширение зон экологичес­ких бедствий;

Ø     упадок медицинской и фармацевтической промышлен­ности, дефицит отечественных и импортных лекарств и ме­дицинской техники, недоступные большинству населения высокие цены на лекарства;

Ø     сокращение объемов и снижение уровня медико-биоло­гических исследований;

Ø     падение престижа труда ученых, врачей, других професси­ональных групп работников здравоохранения и выключение их из процесса реформирования отрасли здравоохранения;

Ø     отсутствие должного уровня информированности насе­ления в вопросах охраны здоровья граждан и состояния ок­ружающей среды.

Ухудшение здоровья населения в России является также следствием глубокой деструкции всей социальной сферы и системы жизнеобеспечения (здравоохранение, наука, культу­ра, образование, социальное обеспечение, охрана окружаю­щей среды), утраты обществом морально-этических норм и духовных ценностей, переориентации СМИ на пропаганду чуждых российскому обществу нравственных принципов, а также отстраненности государства от решения конкретных актуальных проблем социального благополучия граждан. В стране отсутствует объективная информация об увеличе­нии потребления населением наркотиков, алкоголя и табака, хотя научные исследования убедительно свидетельствуют об их негативном воздействии на состояние здоровья и показа­тели смертности.

Нарастает кризис в обеспечении снабжения населения ме­дикаментами. За последние годы резко снизилось производ­ство отечественных лекарственных препаратов, доля которых на фармацевтическом рынке упала до 45%, прекращено про­изводство около 100 наименований лекарств и субстанций. Производство субстанций снизилось более чем в 3 раза в на­туральном выражении, а в номенклатуре – в 15 раз. Резко снизилось производство иммуннобиологических препаратов, иммунно-депрессивных лекарственных средств, препаратов для лечения онкологических больных, больных сахарным ди­абетом. Доля отечественной медицинской техники в учреж­дениях здравоохранения снизилась с 70 до 10%. При этом импорт медицинской техники и лекарств возрос в 4-6 раз. В 1998 г. в России зарегистрировано 7028 импортных лекар­ственных препаратов и лишь 3038 отечественных[12].

Следствием кризиса социально-экономической сферы ста­ло распространение наркотиков и наркомании в стране. Проблему наркомании в России нельзя больше трактовать в качестве исключительно медицинской проблемы или как проблемы правоохранительной. Эта проблема все больше и больше становится глубоко социальной. В последние 5–6 лет потребление наркотиков различными социальными группа­ми населения резко возросло. По масштабам распростране­ния наркотиков, по величине финансовых, экономических и других долгосрочных негативных социальных последствий наркомания стала реальной угрозой национальной бе­зопасности России. Наркомания конца XXвека перестала быть проблемой отдельной личности, она стала проблемой общества в целом.

Особенностями распространения наркотиков и разных ви­дов наркомании в России выступают следующие:

Ø     массовый характер распространения наркотиков и раз­ных видов наркомании;

Ø     молодой возраст российских наркоманов (от 13 до 25 лет);

Ø     распространенность наркомании среди школьников и студентов;

Ø     распространенность семейной наркомании.

Отсутствие долгосрочной государственной программы со­циальной реабилитации наркоманов, государственной целе­вой программы развития наркологических диспансеров и центров социальной безопасности наркоманов, а также сок­ращение финансирования имевшихся уже ранее наркологи­ческих служб в конце 90-х гг. крайне негативно сказывается на внутренней безопасности России.

Среди факторов, негативно влияющих на внутреннюю бе­зопасность Российской Федерации, следует отметить несог­ласованность и дисбаланс интересов по линии федераль­ный Центр – субъект Федерации – муниципальное образо­вание.

Отсутствие ясного представления о содержании и специ­фике модели российского федерализма также не способству­ет согласованию жизненно важных интересов личности, об­щества и государства на указанных выше уровнях обеспече­ния национальной безопасности. Данное обстоятельство представляет опасность, выражающуюся в потере рычагов государственного регулирования социально-экономической, правовой, этнополитической и другими сферами жизнедея­тельности общества.

Сегодня во взаимоотношениях федерального Центра и субъектов Федерации не соблюдается главный принцип феде­рализма: равенство прав и ответственности Федерации и ее субъектов в пределах их предметов ведения. Федерализация России сегодня ограничивается решением проблем государ­ственного строительства, что является необходимым, но не­достаточным условием успешной деятельности по решению задач федерализации. В тени остаются такие главные направ­ления деятельности как укрепление основ единого экономи­ческого пространства, поиск механизмов преодоления раз­ногласий в этнополитической и других сферах общественной жизни.

Неопределенность путей решения главных социальных проблем пронизывает всю сферу отношений федерального Центра, субъектов Федерации и местного самоуправления. Неразработанность Государственной комплексной програм­мы социальной защиты населения не способствует опреде­лению и гармонизации жизненно важных интересов феде­рального Центра, субъектов Федерации и местного самоуп­равления. Противоречия в интересах ширятся в связи с низ­кой степенью ориентации проводимой федеральным Цент­ром социальной политики на региональные проблемы и ре­гиональную специфику. В силу чего все больше и больше раз­рушается общность социального пространства страны, кото­рое к тому же не стоит на принципе безусловного соблюде­ния правовых норм. И в Центре, и в субъектах Федерации, и на местах правовые нормы, зачастую, подменяются принципом политической целесообразности. Отрица­тельным фактором безопасности в социально-экономичес­кой сфере выступает нерешенность вопроса о распределе­нии предметов ведения между Центром, субъектами Феде­рации и местным самоуправлением при проведении соци­альной политики.

Угрозой внутренней безопасности является «размыва­ние» конституционною поля Российской Федерации. От­дельные федеральные законы, указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федера­ции, двусторонние договоры и соглашения, нормативные право­вые акты субъектов Федерации и органов местного самоуправ­ления издаются без опоры на конституционные нормы. «Поли­тическая несознательность» регионов, Центра, да и недостатки самой Конституции Российской Федерации создают предпо­сылки для разрушения правовой системы Федерации. Политика Центра локализовать ряд угроз внутренней безопасности стра­ны в политической сфере путем Федеративного договора не сня­ла такой проблемы, как обеспечение равноправия субъектов Российской Федерации в правовом и экономическом отноше­ниях. Двусторонние договоры между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации также не решили данной проблемы.

Укрепление внутренней безопасности Рос­сии должно идти по пути согласования и гармонизации жиз­ненно важных интересов федерального Центра, субъектов Федерации и муниципальных образований. Основой для сог­ласования интересов должны выступать:

а) безусловное соблюдение принципа равенства всех субъ­ектов Российской Федерации в их взаимоотношениях как с федеральным Центром, так и друг с другом;

б) ликвидация практики подмены социально-экономичес­ких и правовых основ развития федерализма этнополитическими основами;

в) отказ от преобладания в региональной политике этнополитического принципа построения отношений между Цент­ром и субъектами Федерации; признание этого принципа уг­рожающим интересам выживания нации;

г) строгое запрещение элементов асимметричности в отно­шениях федерального Центра с субъектами Федерации; вве­дение в отношения Центра и субъектов Российской Федера­ции элементов асимметричности считать возможным лишь после законодательного закрепления и создания механизма реализации указанных выше трех первых основ.

Внутренней безопасности Российской Федерации должна со­ответствовать политическая устойчивость и сплоченность российского общества. Устойчивость и сплоченность общест­ва, в конечном счете, определяют судьбу государства, ею конституционный строй и территориальную целостность. В любом полиэтническом обществе одним из важнейших факторов внутренней безопасности является так называемый национальный вопрос, или состояние этнополитической бе­зопасности.

Анализ многочисленных конфликтных ситуаций на меж­национальной почве, имевших место в России и странах быв­шего СССР в конце 80-х и 90-х годах, показывает, что наибо­лее пристального внимания, с точки зрения этнополитичес­кой безопасности заслуживают территории со следующими формальными параметрами.

Во-первых, большая опасность возникновения конфликтов существует на этнократических территориях. В Российской Федерации к этнократическим территориям относится боль­шинство субъектов Федерации с республиканским статусом.

Во-вторых, высокий потенциал напряженности характе­рен для крупных, тесно соседствующих этнических массивов. Для условий России в качестве критерия этнополитичсекой напряженности применим показатель удельного веса русско­го населения среди коренных жителей конкретной территории. Для уровня «субъект Федерации» я использовал 70-ти % уровень в качестве критерия.

В-третьих, конфликтная ситуация складывается на территори­ях с большим наплывом вынужденных мигрантов. Для группи­ровки по этому принципу использована система критериев, раз­работанная Институтом этнологии и антропологии РАН, а так­же показатель «нагрузки населения» вынужденными мигранта­ми, определяемый Госкомстатом как численность беженцев и вынужденных переселенцев, прибывших в течение одного года, отнесенная к 10 тыс. местного населения. В качестве важного критерия для объекта типа «субъект Федерации» экспертным пу­тем выбран показатель ежегодного прибытия 30 беженцев и бо­лее в расчете на 10 тыс. местного населения за 1995-1999 гг.[13].

Таким образом получилось, что 37 субъектов Российской Федерации несут в себе конфликтный потенциал. В порядке повышения опасности возникновения конфликта эти 37 субъектов можно разделить на четыре группы:

Ø     1 группа включает территории, испытывающие негатив­ные последствия этнополитической напряженности из-засвоего приграничного положения с полиэтнически неста­бильными регионами (спорные территории, районы с интен­сивным притоком мигрантов);

Ø     2 группа включает «спокойные» полиэтнические регионы. В этих регионах нет исторических предпосылок напряжен­ности между национальными группами. Появление проблем в межэтнических отношениях здесь возможно лишь в связи с ухудшением социально-экономической ситуации;

Ø     3 группа включает относительно «спокойные» на сегод­няшний день регионы, в которых, тем не менее, имеются ис­торические или экономические причины межэтнического противостояния;

Ø     4 группа состоит из территорий – очагов межэтнической напряженности:

а) территории, где напряженность уже про­явилась в открытых

конфликтах;

б) территории, где вполне возможны межэтнические

столкновения.

Группировка территорий по степени опасности возникно­вения конфликтов соответствует принципу «поглощения» менее значимых признаков более значимыми. Одна и та же территория по ряду признаков может быть одновременно отнесена к нескольким группам, но в действительности при­писывается к наиболее опасной группе.

Использование такой методики позволило составить таб­лицу, характеризующую этнополитическую безопасность России, с точки зрения наличия этнопроблемных субъектов Федерации (Приложение 2). Приведенная таблица наглядно отражает три опасных и долговремен­ных очага этнической нестабильности. Самым нестабиль­ным, с точки зрения внутренней безопасности, является Се­верный Кавказ, где этническая напряженность вылилась в ре­альные военные конфликты. Этнополитическая напряжен­ность на Северном Кавказе оказывает негативное влияние на территории Предкавказья, Нижнего Поволжья, Урала, юж­ных областей российского Черноземья.
    продолжение
--PAGE_BREAK--