Музейное строительство на советском Дальнем Востоке в 1920–1930-е годы

РЕФЕРАТ ПО МУЗЕОЛОГИИ ТЕМА: «Музейное строительство на советском Дальнем Востоке в 1920 – 1930-е годы». ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. Государственная политика в сфере организации музейного дела (1917 -1929 гг.) ГЛАВА 2. Формирование музейной сети на советском Дальнем Востоке в 20-е годы ГЛАВА 3. Дальневосточные музеи в 30-е годы

ГЛАВА 4. Двадцатый век очень сложен и противоречив. Политические, экономические и социальные перемены, произошедшие в 90х годах, несомненно, повлияли на деятельность музеев, основанных в советское время, например, в 20-30х годах. Изучение музейного строительства в 20-30е года на советском

Дальнем Востоке помогает современным музейным специалистам разобраться в основных направлениях музейной деятельности, её целях, задачах и путях реализации. Изучение развития музейного строительства в 20-30х годах позволяет увидеть сложные процессы, переживаемые в эти годы советской культурой и народом в целом. Из этого можно сделать вывод о том, что эта проблема очень актуальна и в наше время, в 21-ом веке. Недаром многие доктора и кандидаты исторических наук до

сих пор пишут свои диссертации именно по этой теме. В исследованиях музейного строительства на советском Дальнем Востоке можно выделить два периода: первый – советский - хронологически обозначается с 1917 по 1991 гг второй – современный (постсоветский), с 1991 года. Если говорить о самих исследователях, то в 1918-середине 20-х гг. это были

Н.М. Могилянский, Б.А. Адлер и другие известные специалисты музейного дела, которые в своих работах рассматривали основные функции музеев. В 30-х годах были популярны статьи Н.Вертинского, А.А. Вольтера, Г. Костенко, раскрывающие все противоречия краеведческой деятельности музеев. После десятилетнего застоя интерес учёных к проблемам музейного дела возрождается в 50-е годы. Впервые была сделана попытка разработать теорию советского музееведения, особенно,

В.К. Гордановой и О.В. Ионовой. В 70-80 гг. появились монографии, в которых рассматривались проблемы краеведения, музейного строительства в дальневосточном регионе. Здесь следует упомянуть монографию М.С. Кузнецова, являющуюся обобщением музейного строительства в Сибири и на Дальнем Востоке в 1922-1937гг. Уже в 90-х годах учёные более объективно стали оценивать исторические процессы, происходившие в 20-30х гг. С этой точки зрения наибольший интерес представляют

работы Г.А. Кузиной, А.В. Козлова, Ю.Н. Жукова, В.В. Фортунатова. В наше время проводятся региональные и межрегиональные конференции (Гродековские, Арсеньевские чтения), семинары, публикуются журнальные статьи, музейные сборники и т.д. Несмотря на это дальневосточная историография носит больше фрагментарный характер. Конечно, моя работа не может заполнить пробелы изучения музейного строительства на советском

Дальнем Востоке в 1920-1930е годы. Моей целью стоит разобраться самой в данной проблеме и посредством своего реферата передать свои знания другим людям (скорее всего студентам), интересующимся этой темой. Ведь очень важно знать события, происходившие когда-то на твоей земле, это знание помогает разобраться в том, почему облик твоего города, края, региона в целом, таков, каков он есть сейчас. Да и как можно быть гражданином своей страны, ничего не зная ни о ней, ни о месте, где ты родился.

Глава 1. Государственная политика в сфере организации музейного дела (1917-1929) Октябрьская революция 1917-го г. В России, ставшая закономерным итогом накопившихся в стране внутренних противоречий, вызвала глубинные изменения в экономике, социальной жизни и культуре, затронула все пласты общественного сознания. Революция, Гражданская война, военная интервенция нарушили естественную динамику мирной жизни как в целом в России, так и на Дальнем

Востоке. Известно, что революционные события и войны во все времена создают опасную ситуацию в деле сохранения культурных ценностей. Не стали исключением Октябрьская революция и Гражданская война в России – стихия разрушения грозила обрушиться на дворцы, музеи, жертвами которой уже стали усадьбы поэта А. Блока в Шахматове, семьи дальневосточного исследователя

В.К. Арсеньева под Петроградом и мн.др. В 1918 г. Правительство издало более 20 декретов и постановлений по вопросам охраны исторических памятников и культурных ценностей, которые позволили предотвратить их разграбление анархиствующими массами и голодающим населением. Но одними декретами было невозможно добиться положительных результатов в проведении культурной революции, нужен был механизм её осуществления. Поэтому контроль за сохранностью историко-культурного наследия

был возложен на Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос), который возглавил Луначарский и в котором была создана Всероссийская коллегия по делам музеев и охране памятников. Коллегия принимала экстренные меры по организации учёта и проведению национализации усадеб, дворцов, частных коллекций и т.п. Были национализированы и переданы под размещение государственных музеев многие дворцы, в т.ч. Зимний, Аничков, Кремлёвский, усадьбы

Останкинское, Архангельское, Кусково. Большое внимание уделялось местам, связанным с жизнью и творчеством выдающихся писателей: усадьба Л.Н. Толстого в Ясной Поляне, дом А.П. Чехова в Ялте. Для обеспечения физической сохранности культурных ценностей правительство привлекало отряды милиции, армию. В 1917-1920 гг. было обследовано и взято на учёт 520 усадеб, представлявших историко-культурную ценность. Собственностью народа были объявлены архивы, библиотеки, музеи, памятники

архитектуры, дворцы, усадьбы, наиболее ценные собрания произведений искусства. В январе 1918 г. Совнарком принял декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Этот документ провозгласил отделение церкви от государства, ликвидацию религиозного образования и ряд других положений, осложнивших доверие народа к новой власти. В то же время, объявив всё имущество существовавших в

России церковных и религиозных обществ «народным достоянием» и лишив церкви прав юридического лица, правительство по существу поставило церковь в бесправное положение перед мощью государственной системы. За 3 года было поставлено на учёт 1500 церквей и 200 монастырей. Результат – закрытие тысячей церквей и монастырей, утрата значительной части церковных реликвий. Но в стране шла работа и по созданию сети новых музеев.

Если в дореволюционной России в 19-ом – начале 20-го имелось 149 музеев, то за период с 1918 по 1920 гг. на базе национализированного имущества на территории РСФСР было вновь создано 246 музеев, т.е. больше, чем за всю дореволюционную историю музейного дела. Краеугольным камнем в деятельности элементарного просветительства была работа по ликвидации безграмотности. Для этого была поставлена задача создания систему бесплатного и обязательного общего и политехнического

образования для всех детей. Волна революционных преобразований, слома старой системы привели в движение и нигилистически настроенные элементы в обществе. В основном это были люди из молодёжной среды, стремившиеся к радикальным мерам преобразования общества, скорейшего достижения социализма простым и доступным способом слома старых ценностей. Затухание в обществе радикальных идей произошло после выступления В.И. Ленина на 3-ем съезде РКСМ 2 октября 1920 г. Он выдвинул перед поколением такие цели: овладевать

знаниями, изучать опыт прошлого, постоянно учиться. За исторически короткое время происходило приобщение народа к элементарным достижениям культуры, демократизации культурной жизни. Осознавая необходимость сохранения культурных ценностей не только в Москве и Петрограде, советское руководство стремилось обеспечить управляемость и безусловное исполнение правительственных постановлений на местах. В целях создания единой системы руководства музейным строительством

Наркомпрос принял постановление «Об образовании губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при отделах народного образования (ОНО), губернских Совдепах». Для активизации политико-воспитательной работы в массах с 1922 г. Совет народных комиссаров создал орган, регулирующий все подведомственные Наркомпросу учреждения – музейный отдел Главнауки.

Но дальнейшему развитию этого плана помешало тяжёлое состояние народного хозяйства, что негативно отразилось на сохранности культурных ценностей. Осуществлялась их распродажа. И после смерти В.И. Ленина в 1924 г. к власти пришёл И.В. Сталин – в декретах даже больше не говорилось о дальнейшем развитии музеев. В 1927 г. Партийные органы даже пытались ликвидировать музейный отдел

Наркомпроса. Таким образом, можно сделать вывод о том, что большевики во главе с В.И. Лениным ставили перед страной чёткие и понятные народу задачи, они сделали культурные ценности доступными широким массам. Но последующее потребительское отношение государственных органов к духовным богатствам привело к истреблению части музейного фонда и ликвидации музея как хранителя исторического наследия. Музеи превратились в учреждения по пропаганде политических, классовых и иных несвойственных

им целей и задач. Не стали исключением в этом процессе и дальневосточные музеи. Глава 2. Формирование музейной сети на советском дальнем Востоке в 20-е годы Накануне Октябрьской революции на Дальнем Востоке России существовало 7 музеев с комплексом отделов, которые отражали природные условия, историю, экономику областей, входивших в состав Приамурского края, и сопредельных с ним государств.

Музеи были образованы как исследовательские учреждения при научных обществах (Владивостокский, Хабаровский, Читинский и другие), а также при городских самоуправлениях (Благовещенский, Николаевский - на - Амуре). Бурные события Октябрьской революции в центральных регионах страны вызвали резонанс на Дальнем Востоке. В декабре 1917 г. Восьмой краевой съезд Советов провозгласил установление советской власти на всей территории

Приморского края. 29 января 1918 г. издан приказ Дальневосточного комитета Советов и самоуправлений об охране народного имущества, предписывающий «установить строгий надзор за всем народным имуществом». В январе – феврале 1922 г. в Хабаровске дважды произошла смена власти в связи с наступлением на запад белоповстанческой армии генерала Молчанова и последующим её разгромом под Волочаевкой.

В этот период деятельность Хабаровского музея прекратилась. В марте 1921 г. комиссией облоно была проведена проверка имущества и коллекций Хабаровского краевого музея. Комиссия отметила плохое физическое состояние здания и музейных коллекций, констатировала, что в зимние месяцы музей не отапливался, средства отпускались только на зарплату сотрудникам. Комиссия пыталась оказать музею помощь, рекомендовала увеличить штат, но практически ничего не было

сделано. Такое положение было характерно для большинства музеев Дальнего Востока. Годы Гражданской войны и иностранной интервенции на Дальнем Востоке привели к разрухе в экономике и значительным людским потерям. Она тяжело отразилась на материальном положении всей социальной сферы, в том числе и музеев. Был полностью разграблен и уничтожен Николаевский – на –

Амуре музей, созданный в целях сохранения имеющихся свидетельств истории освоения Приамурья русскими. Печальна и судьба читинского музея: его собрание, одно из богатейших, подвергалось разграблению. И всё-таки, несмотря на все трудности, дальневосточные музеи тоже оказались востребованными в годы революции и Гражданской войны как культурно-образовательные учреждения. Их посещали учащаяся молодёжь, представители белогвардейской армии, войск

НРА. За годы Гражданской войны музейные помещения, без отопления, ремонта пришли в тяжелейшее состояние. В краеведческом музее Владивостока подвальные помещения, где располагалась лаборатория. Затапливались грунтовыми водами. В Хабаровском краеведческом музее протекала крыша. В 1918 во время гамовского восстания бежал в Маньчжурию бывший директор Благовещенского музея М.К. Толмачёв. Назначенный новый директор

П.А. Стемпковский при отходе из Благовещенска большевистских отрядов в сентябре 1918 г. эмигрировал из города, не организовав охраны музея, в результате оказались расхищенными многие экспонаты и книги. В этих сложных условиях поднять уровень музеев можно было только опираясь на традиции музейной работы. Это хорошо понимал заведующий Дальневосточным отделом народного образования Н.П. Малышев, который в 1924 г. пригласил на должность директора

Хабаровского краеведческого музея известного путешественника, учёного и писателя В.К. Арсеньева. Выбор был не случаен. В.К. Арсеньев стоял у истоков организации последовательного изучения региона в начале 20-го века. Он возглавлял музей в 1910-1919 гг. За этот новый период работы В.К. Арсеньева в качестве директора музея в экспозициях стало больше пояснительных текстов, появились плакаты, схемы, карты (которые он профессионально изготавливал сам), модели, рисунки,

фотоснимки и другие дидактические элементы. С именем В.К. Арсеньева связано также восстановление Дальневосточного (ранее – Приамурского) отдела Русского Географического общества (РГО) как научной базы для полноценного функционирования музея. В сентябре 1926 г. краевым советом РГО было сформировано Благовещенское отделение. С этого времени началась планомерная целенаправленная научно-исследовательская

деятельность Благовещенского музея по изучению природы, истории края, археологии, этнографии. Активному развитию музея способствовало то, что должность помощника заведующего занял известный краевед В.С. Новиков-Даурский. Им были начаты гербаризация растений и изучение археологических памятников Приамурья, им была создана библиографическая картотека. К концу 1920-х гг. музей возродился как научно-исследовательское учреждение по изучению природы, истории

и производительных сил Приамурья. В середине 1920-х гг благодаря специалистам из числа старой интеллигенции, в дальневосточных музеях создались условия для развития научной деятельности. Это были такие люди как В.К. Арсеньев, С.Я. Сизых, Г.Е. Сольский. Пришли на работу и специалисты, получившие образование в 1920-х гг.: Н.А. Богданова-Серк, А.И. Кардаков, Е.А. Преженцова и другие.

Исследовательская деятельность Читинского музея приобрела большую популярность, результаты её были востребованы при разработке перспективных планов экономического освоения Забайкалья, развития сельского хозяйства, при изучении его истории и культуры. В музее проводились научные исследования по изучению медоносных растений в Читинском округе и кормового фонда в западной части

Читинского округа (В.Д. Замошников), по изучению быта русского населения Забайкалья (А.Н. Добромыслов), фенологические и орнитологические наблюдения (И.А. Сафронов). Музей вместе с ЗОРГО вели переписку по природоведческим и культурологическим вопросам с целым рядом зарубежных научных учреждений, в частности – со Смитсоновским институтом и институтом Карнеги (США), обществом изучения

Маньчжурского края, центральной библиотекой КВЖД. В середине 1920-х гг. укрепляется ведущее положение Хабаровского краеведческого музея среди дальневосточных музеев в области экпозиционной работы. В 1925 г. при активном участии В.К. Арсеньева были восстановлены действовавшие ранее отделы – инородческой этнографии, сопредельных стран – и сделан шаг к созданию промышленно-экономического отдела. Отдела истории революции и подотдела русской этнографии.

К концу 1920-х гг. Хабаровский краеведческий музей стал ведущим музеем в Дальневосточном крае (ДВК). К этому времени в его структуре было 11 отделов: геологии, минералогии и палеонтологии, этнографии, истории края и сопредельных стран, нумизматики, ботаники, зоологии, археологии, фотофонд, отдел революции. В 1928 г. были проведены 2 этнографические экспедиции к орочам-удэ, живущим по р.Хор, и в другие места, с целью изучения самобытного искусства, сбора фольклорного и статистического

материала среди малочисленных народов Нижнего Амура. Были также проведены экспедиции художественного отдела (П.М. Покровский), в ходе которых собраны материалы по изобразительному искусству этносов Дальнего Востока. Хабаровский музей организовал археологические экспедиции в с.Тыр, по реке Тунгуске (археолог Н.Г. Харламов) с целью изучения древних культур

Приамурья. Всё более расширявшиеся связи музея с Дальневосточным Обществом Краеведения, отделением Научной ассоциации востоковедения, с другими музеями Дальнего Востока помогали музею углублять и совершенствовать научную деятельность сотрудников. Всё меньше стало поступать случайных, одиночных предметов от любителей старины, от коллекционеров. В музеях стали формироваться коллекции по истории революционного движения.

Однако зачастую происходил отбор памятников, отражающих революционные события и характеризующих деятельность партии большевиков только в позитивном свете. С осложнением международных отношений на Дальнем Востоке затруднились контакты с сопредельными странами, прекратилось комплектование самобытных коллекций по культуре Китая, Кореи, Японии, которые входили ранее во многие дальневосточные музеи. Несомненный научный интерес представляли поступления в музей города

Владивостока. В зоологическом отделе были выставлены экспонаты представителей фауны – лоси, медведи, кабарга, добытые на реках Копи и Ботчи. В итоге была создана одна из наиболее полных экспозиций в крае о природе Дальнего Востока. К концу 1920-х гг. коллекция Владивостокского музея составляла 21197 единиц хранения. Активную работу в области научного комплектования проводил

Благовещенский музей. Только с 1927 по 1929 гг. его коллекция увеличилась с 12000 до 14300 единиц хранения. В связи с начавшимися в стране социалистическими преобразованиями – в частности, работой по ликвидации неграмотности населения, музеи должны были изменить методы образовательной работы. Музеям страны было рекомендовано в области экспозиционной работы создать как отделы революции, так и отделы, отражающие экономическое развитие региона, его промышленности, сельского хозяйства.

С целью реализации этих решений в мае 1925-го г. в Хабаровске была проведена Дальневосточная краеведческая конференция, которая указала на необходимость перестройки музейных экспозиций, приближения их к практическим нуждам края. А.К. Кузнецов, директор Читинского музея, создал новый экспозиционный отдел – общественно-экономический, в котором нашло отражение развитие промышленности и сельского хозяйства.

Во Владивостокском музее, кроме отделов археологии и этнографии, были созданы новые – промышленно-экономический и истории революции, позволившие более полно представить посетителям не только прошлое, но и перспективы развития Приморья. Несмотря на трудности и нехватку помещений, местные органы власти стали предоставлять музеям дополнительные площади. Особенно острую нужду в помещениях испытывал Камчатский музей, который продолжал активно исследовать регион и накапливать коллекции.

Важную роль в его становлении сыграл первый Петропавловский уездный съезд краеведов (март 1920г.). Съезд обратился к комиссариату просвещения края с просьбой о выделении средств и предоставлении помещения под музейную экспозицию. После съезда развернулась активная работа по сбору коллекций и созданию экспозиций. 12 мая 1920 г. созданы научное общество изучения Охотско- Камчатского края и распорядительный комитет во главе с председателем

П.Т. Новограбленовым. Значительный вклад в становление Камчатского музея внёс В.К. Арсеньев, посетивший его в 1923 г. им было сделано сообщение об этногафических исследованиях на севере Камчатского полуострова и об открытиях археологических памятников на северо-западном берегу Култушского озера. Весь найденный материал, свои записи исследователь передал в распоряжение Камчатского музея. Музейное строительство активизировалось и на

Сахалине. В июне 1925 г. Сахалинский ревком принял постановление о восстановлении в г.Александровске музея, главной целью которого было организовать экспозиции, популяризующие экономические и политические особенности отдалённого края. Однако отсутствие необходимого финансирования не позволило в полной мере сформировать штат научных сотрудников и обеспечить сохранность коллекций музея. Должность директора была вакантной, поэтому ответственность за экспонаты была возложена на заведующего

отделом народного образования Сахалинского ревкома П.М. Сикоркого. В течение нескольких лет музей оставался заброшенным. Важным событием культурной жизни Дальнего Востока стало создание картинной галереи в Хабаровске (в здании бывшей синагоги, куда были доставлены картины, эскизы и рисунки В.Г.Шешунова – более тысячи экземпляров), художественных отделов в музеях

Читы и Владивостока. Первым насильственным воздействием на музеи края в начале 1920-х гг. была активизация Наркомпроса по созданию отделов революции в местных музеях. Жертвы и героизм народа, трагедия потерь и вера в светлое будущее – должны были стать наглядным примером в патриотическом воспитании населения, пропаганде политического курса партии большевиков. 19 сентября 1922 г. был создан Дальистпарт при агитпропотделе

Дальбюро ЦК РКП(б). Музеям предписывалось создание экспозиций в большей степени политического характера, чем научного, посвящённых 20-й годовщине Первой русской революции, 20-летию Всероссийской стачки. В Чите был раньше, чем где-либо, создан «Уголок революции» при музее, активно развернулась работа по сбору документов. Совместно с музеями сотрудники Дальистпарта проводили работу по выявлению и фиксации памятников и памятных мест, связанных с революционными

событиями. Обширную работу по выявлению революционных памятников провёл Амурский областной музей; им впервые в 1930 г. был опубликован краткий «Список памятников историко-революционного значения в Амурском и Зейском округах». Это были места расстрелов и могилы партизан, памятники жертвам интервенции, дома, связанные с революционными историческими событиями. 18 июня 1925 г. Президиум Забайкальского губисполкома издал постановление о создании в области отделов

революции, мотивируя это тем, что «в архивах различных уголков губернии имеется много ценных материалов, рисующих жизнь политссыльных». 20 декабря 1925 г. в Читинском музее был открыт отдел революции. Его экспозиция отражала историю революционного движения, начиная с предшественников социал-демократии – Радищева, Новикова, декабристов, освещала историю ссылки и каторги

Забайкалья, революционные события 1905 – 1907 гг октября 1917 г последующие события гражданской войны и интервенции. Аналогичная структура отдела революции существовала и в экспозиции Хабаровского музея. Но. Если в Забайкалье отражение истории декабристского движения было построено на местных материалах с использованием подлинников, то в Хабаровске, в основном, использовались копии, присланные из центральных музеев.

Недостаточная научная проработка разделов по истории революционного движения, введение единых структур, однотипных документов вели к мифологизации общественного сознания, способствовавшей насаждению стереотипов мышления. В 1920-е гг наряду с реорганизацией и созданием новых экспозиций, важной просветительной функцией музеев была организация массовой культурно-образовательной работы. Такие формы деятельности как проведение тематических экскурсий по экспозиционным залам, выступление

сотрудников музеев с лекциями и докладами среди учителей, учащихся, красноармейцев, на всевозможных курсах повышали роль музея в деле просвещения народных масс. Восстановление музейных экспозиций после Гражданской войны вызвало значительный приток посетителей. Например, Хабаровский краеведческий музей в 1924 г. посетило 40 тысяч человек, в отдельные дни приходило до 2,2 тысячи человек. Учитывая популярность музеев среди населения как средства досуга и, одновременно,

формы получения новых знаний, агитпропотдел Далькрайкома ВКП(б) выдвинул идею превращения музеев в политпросветительные учреждения. Однако идеи реорганизации музейного дела на были реализованы в связи с отсутствием средств, как со стороны местных, так и центральных органов власти. Большой вклад в развитие музеев внесли краеведы – исследователи, патриоты своего края:

А.К.Кузнецов, директор Читинского музея; И.Т.Новограбленов, создатель музея в Петропавловске – Камчатском; Г.С.Новиков – Даурский, директор Благовещенского музея. Особый вклад в становление и совершенствование музейного дела внёс В.К.Арсеньев – основоположник научного музееведения на Дальнем Востоке. Значительные изменения произошли в этот период в культурно-образовательной деятельности

музеев. Если ранее музеи ставили своей задачей показать ресурсы края, его производительные силы, то сейчас были предприняты попытки экспозиционного отражения актуальных проблем, событий современной истории, а не только событий давно прошедших дней. Глава 3. Дальневосточные музеи в 1930-е годы Эти годы были чрезвычайно сложными для деятельности музеев, как центральных, так и местных. В период форсированного решения задач индустриализации и коллективизации

сельского хозяйства важнейшими становились новые, связанные с производством естественно-исторические, историко-революционные музеи, а гуманитарные, искусствоведческие становились невостребованными, второстепенными. Художественные музеи с момента перестройки их работы потеряли свою актуальность и ценность. Все музеи страны были разделены на 3 категории: столиц союзных республик; крупных исторических городов; художественные отделы музеев других городов и территорий.

Музеи Дальнего Востока, в т.ч. и Хабаровский краевой, были отнесены к третьей категории. Начатая ещё в конце 1920-х гг. ликвидация музейного фонда Москвы и Ленинграда была активно продолжена после окончания работы Первого Всероссийского музейного Съезда. В это связи, летом 1931 г Хабаровский краевой музей получил 5 вагонов произведений русских и зарубежных мастеров, в т.ч. экспонаты

из Государственного Эрмитажа и других в общей сложности 1154 предмета. На базе поступлений коллекций из центра, а также на базе собраний картин дальневосточных художников Хабаровского краеведческого музея был создан в 1931 г. Дальневосточный художественный музей. Его директором стал делегат Первого Всероссийского музейного съезда, заведующий художественным отделом

Хабаровского краевого музея П.М.Покровский. Решения Первого Всероссийского съезда, а также последующие правительственные постановления не могли не отразиться на экспозиционной и научной деятельности краеведческих музеев, в т.ч. дальневосточных. 11 февраля 1936 г. заместителем Наркома по просвещению РСФСР Н.К.Крупской было утверждено «Типовое положение о местных музеях, краевых (областных) и районных,

состоящих на местном бюджете». Положением регламентировалась вся деятельность местных музеев, определялись типовые задачи для всех. Музеи, теряя свою специфику, были ориентированы на выполнение политико-просветительских задач, предусмотренных положением. Старые научные сотрудники не принимали новых направлений в экспозиционной работе. В число «проповедовавших» «враждебные теории» попали и бывший директор Хабаровского музея В.К.Арсеньев, скоропостижно скончавшийся в 1930 г и ряд других краеведов и музейных

работников. В связи с партийными постановлениями был ликвидирован целый ряд отделов: археологии, этнографии, геологии и палеонтологии, ботаники, экономики. Взамен предлагались отделы: вводный, технико-экономический (состоящий из подотделов сельского хозяйства, заводов ДВК, транспорта, леса края и его эксплуатации, золота, рыбы, ископаемых края, стройматериалов), а также: отдел культуры и быта национальностей, антирелигиозный, политехнизации, промкооперации, культурного

строительства, коммунального хозяйства. Экспозицию предлагалось строить с большим использованием карт, диаграмм промфинплана, моделей машин, образцов пород, диаграмм культурного строительства и переустройства сел и городов (включая снос храмов), а также показывать ход коллективизации, плановость в колхозах, их механизацию, рост МТС. Плану коренной перестройки экспозиций музея не суждено было сбыться по различным причинам. Прежде всего – по причине нежелания творческой интеллигенции выполнять абсурдные, с её точки

зрения, предписания, но также по причине тяжелейшего финансового состояния музея в частности и основных городских предприятий вообще. Но подобная перестройка музейной деятельности надолго превратила дальневосточные музеи в дополнительный инструмент идеологической, агитационной и политической работы партийных структур края. Особенно негативно она сказалась на научных исследованиях и экспедиционной работе. Так, вся работа Владивостокского музея была подчинена задаче перестройки экспозиции, открытия новых

отделов и учёта фондовых материалов в духе требований и решений Первого Всероссийского музейного съезда. Многие коллекции старых сборов (энтомологические, зоологические) нуждались в проверке, чистке и реставрации, а научная работа была представлена в форме развёртывания новой экспозиции, главным образом по отделу социалистического строительства. Происходило изживание музеев как хранилищ человеческой памяти.

Хабаровский краевой музей, известный ранее в стране как крупный научно-исследовательский центр Дальнего Востока, превратился в заурядный партийно-политический, «прикладной» отдел крайкома ВКП(б). В музее организовывались и проводились выставки: по переписи населения, к 21-ой годовщине Красной Армии и др. Главным критерием ценности экспозиций дальневосточных музеев стало их политическое содержание, а не их исторические, художественные, аттрактивные достоинства.

В результате такой перестройки научной, творческой деятельности, складывавшейся десятилетиями, многие дальневосточные музеи потеряли свою специфику, привлекательность, ранее накопленный материал. В начале 30-х гг. с целью осуществления руководства всей пропагандистско-просветительной работой были организованы культурно-массовые отделы. Особое внимание обращалось на «всемерное использование музеев для повышения наглядности преподавания в начальной и средней школе».

Музеи сотрудничали со школами, с кружками по ликвидации неграмотности, участвовали в «культэстафетах» 1 февраля 1934 г. Далькрайком ВКП(б) потребовал претворения в жизнь мероприятий, связанных с обучением всех взрослых. В городах и сёлах открывались новые школы для взрослых. На территории Приморья, например, в марте 1936 г. их действовало 520 с 11634 учащимися. Краеведческие музеи. Ячейки общества краеведения, культбазы в национальных районах края приняли активное

участие в подобной работе и оказали значительное содействие в ликвидации неграмотности. В годы второй пятилетки стали создаваться и другие очаги культурно-политического воспитания трудящихся. Ими стали общественные университеты культуры, клубы и красные уголки, библиотеки, народные дома, избы-читальни, красные яранги. Все они к 1937 г наряду с крупнейшими музеями, проводили политико-пропагандистскую и краеведческую работу, направленную на выполнение хозяйственно-экономических задач и на достижение

воспитательных целей, особенно среди сельского населения края. Однако в этом была и положительная роль. Были созданы условия для ликвидации неграмотности городского и сельского населения, для приобщения коренного населения к современной культуре, для последующей организации краеведческих музеев в отдалённых районах края. Всего к концу 1930-х гг. на советском Дальнем Востоке действовало 12 музеев: в Хабаровске,

Владивостоке, Благовещенске, Чите, Нерчинске, Петропавловске – Камчатском и других городах и населённых пунктах. Музеи, в условиях усиления административного и идеологического давления и переориентации их на пропагандистско-политическую основу, внесли значительный вклад в дело воспитания у посетителей патриотических чувств, уважения к государству, любви к Отечеству что имело весьма важное значение в предвоенные и последующие годы.

Глава 4. Музеи в условиях репрессий дальневосточной интеллигенции К середине 1930-х гг. в СССР утвердилась система управления государством с характерной для неё максимальной централизацией власти в руках высшего политического руководства и аппарата управления. Провозглашённая культурная революция изначально несла больше пропагандистский характер, поскольку термин «революция» мало совместим с понятием «культура». Самым губительным образом на развитие культуры повлияли

репрессии старой творческой интеллигенции. Вопреки ленинскому утверждению о необходимости бережного отношения к наследию прошлого и преемственности в развитии культуры, к дореволюционной интеллигенции (научной, художественной, музейной и т.д.) в 30-е гг. применялись репрессивные меры. Поэтому «культурная революция» носила больше политический характер и служила идеологическим целям партийно-государственной элиты «первого в мире государства победившего социализма».

В конце 30-х гг. были репрессированы видные деятели, идеологи советского музейного дела такие, как Я.С.Ганецкий – директор Центрального музея революции, И.К.Луппол – редактор журнала «Советский музей», Н.А.Шнеерсон – директор опытно-показательного Истринского музея и ещё многие другие авторитетные деятели и специалисты музееведения. Учёным инкриминировалось вредительство, шпионская деятельность.

Подлинность, духовность, профессионализм в культуре, музейной деятельности отодвигались на второй план, либо отрицались полностью. Сложившиеся культурные и научные связи в регионе, включая и зарубежные контакты, подвергались большому сомнению, и стали рассматриваться как контрреволюционные, шпионские. Дальневосточная музейная интеллигенция всячески противодействовала не всегда обдуманной перестройке деятельности музеев, их перепрофилированию, уничтожению исторических, естественно-научных экспозиций.

Она однозначно не принимала циркуляр НКП РСФСР «О проведении реэкспозиции музеев», вышедший в январе 1933 г отвергала построение единой структуры экспозиционных залов. Это вело к долговременным дискуссиям, а вслед за ними и репрессиям научных сотрудников. Подверглись репрессиям С.Я.Сизых, А.И.Кардаков, А.И.Зеленский, Н.А.Толпегина, В.М.Савич, директор и зав. отделом

Владивостокского музея Е.А Галискас и Б.Я.Ростовых, директор Благовещенского музея В.М.Попов. Были приговорены к расстрелу жена В.К.Арсеньева – М.Н.Арсеньева, которая занималась обработкой наследия мужа, его соратники – А.Д.Батурин и В.А.Зайцев, делегат Первого музейного съезда П.М.Покровский, умер в заключении. Руководителями дальневосточных музеев на долгие годы стали представители

партийной, комсомольской или советской номенклатуры, совершенно не знавшие музейной работы. Экспозиционная деятельность музеев в эти годы была дезорганизована, были ликвидированы китайский и антирелигиозный отделы вместе с редчайшими экспонатами, которые впоследствии были утрачены или переданы в другие музеи. Дважды был репрессирован С.Я.Сизых, известный учёный – краевед, принятый на работу В.К.Арсеньевым, впоследствии работавший учёным секретарём, заместителем и временно исполняющим обязанности

директора Хабаровского музея. Впервые он был арестован в феврале 1932 г. по обвинению в службе в белой армии, через месяц был освобождён «ввиду прекращения дела». Восстановленный на работу, но не получивший поддержки у руководства музея, С.Я.Сизых вынужден был выехать за пределы края. В марте 1937 г. С.Я.Сизых вновь вернулся в Хабаровск и был принят в музей на должность научного сотрудника.

Проработав только до сентября 1937 г он вновь был отстранён от работы заведующего отделом природы за то, что в экспозиции отдела не было «марксистского освещения основных вопросов естествознания». Работая в 1-й средней школе Хабаровска преподавателем биологии, С.Я.Сизых был арестован в июле 1938 г. как член «эсеровской контрреволюционной организации». После года пребывания в тюрьме С.Я.Сизых «признал» себя вступившим в эсеровскую организацию, что по

его словам, произошло в ходе знакомства с научным сотрудником музея «эсером» П.М.Покровским, который не разделял политики Советской власти по отношению к крестьянству и режиму пролетарской диктатуры. Приговором военного трибунала обвиняемые были оправданы за недоказанностью обвинения. 20 февраля 1938 г. в Хабаровске был арестован бывший заведующий отделом природы и бывший исполняющий обязанности директора Хабаровского музея А.И.Кардаков.

Находясь под арестом в течение пяти месяцев, не выдержав тяжёлых испытаний, он был вынужден себя оговорить. Признал себя противником Советской власти, участвовавшим в сборе шпионского материала в пользу Японии по «заданию» директора музея П.М.Покровского. По постановлению «тройки» УНКВД по ДВК от 27 сентября 1938 г. он был расстрелян. В это же время был расстрелян и П.М.Покровский. В результате репрессий в

Хабаровском музее полностью была дезорганизована вся исследовательская работа, экспозиционная деятельность находилась в затяжной реэкспозиции. Репрессиям подверглись все, кто занимался научными исследованиями и построением образных тематических экспозиций. Обострение отношений с Японией привело к усилению репрессий в дальневосточном регионе. Репрессии воспринимались их организаторами как необходимый, очень эффективный инструмент развития народного

хозяйства страны, региона, за счёт изоляции «социально-опасных» элементов общества. В результате музеи были переориентированы на марксистско-ленинский классовый подход к отражению исторических, а в большей степени, современных событий. Это привело к падению престижа музея как научно-познавательных очагов культуры. Музеи потеряли высококвалифицированных специалистов, на их смену пришли новые кадры немузейной, больше организационно-пропагандистской ориентации.

В то же время активное использование музеев государством как агитационно-пропагандистских учреждений позволило не разрушить, а укрепить и расширить их материальную базу и музейную сеть в крае. ЗАКЛЮЧЕНИЕ История развития дальневосточных музеев также сложна и противоречива, как и история самого Отечества. Другими словами, первая тесно взаимосвязана со второй и полностью от неё зависит. Исследование исторического опыта развития музейного дела в 1920 – 1930-е годы даёт возможность приблизиться

к осмыслению роли и назначения музеев в культурной жизни современного общества. Такие люди, как В.К.Арсеньев, А.И.Кардаков, С.Я.Сизых, Г.С.Новиков – Даурский, П.Т.Новограбленнов и другие внесли значительный вклад в укрепление исторических знаний о России, в сохранение культурно-исторического наследия. Используя весь исторический опыт развития в 20 – 30-е годы двадцатого века, дальневосточные музеи,

преобразованные и совершенствующиеся в качестве социальных институтов, сегодня вновь превращаются в культурно-образовательные учреждения со сложной внутренней структурой и широко разветвлёнными научно-исследовательскими связями. Влияние и значение музеев в обществе растёт с каждым днём. В ходе изучения данной темы я представила свой реферат в виде наиболее важных, взаимосвязанных между собой выжимок из огромного количества информации. Я не считаю, что моя работа может использоваться научными

работниками, учёными – историками, но в том, что она способна не искажая фактов просветить обычного человека по данному вопросу, я уверена на сто процентов. БИБЛИОГРАФИЯ 1. Рубан Н. И. История музейного строительства на советском Дальнем Востоке 20 – 30-х гг. 20-го века. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. – Хабаровск, 2001. 2. Рубан Н. И.

Музеология. История музейного дела. Основные направления и формы музейной деятельности. Музейное дело на Дальнем Востоке России (Учебное пособие), Хабаровск:ГМДВ им. Н. И. Гродекова; ХГПУ. – 2004. – 300 с. 3. Рубан Н. И. Советская власть и музейное строительство на Дальнем Востоке России (1920 – 1930-е гг.). – Хабаровск:

Хабаровский краеведческий музей им. Н. И. Гродекова, 2002. – 216 с.