СОДЕРЖАНИЕ:
I Введение.
II Основная часть:
Русские монастыри в IX-XVI веках.
Русские монастыри в период 1601-1860 годов.
Русские монастыри в период 1861-1917 годов.
III Заключение.
IV Список литературы.
ВВЕДЕНИЕ
Цель данного реферата - проследить историю происхождения и, в какой-то степени, становления и развития русских монастырей в период с IX века по 1917 год, а также на конкретных примерах показать, какова их роль в культурной, общественной и государственной жизни нашей страны. В основе написания реферата лежит принцип повествования о всех сторонах деятельности монастырей в различные периоды истории Русского государства.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
РУССКИЕ МОНАСТЫРИ В IX-XVI ВЕКАХ.
Монашество – особая форма «посвящения своей жизни» богу: аскетизм, то есть жертва земными сокровищами и радостями, удаление от суеты повседневного существования, вознесение молитв за себя и за других как основное занятие; в основе монашества лежит отшельничество. Поэтому вполне закономерно, что оно возникло на Руси вместе с принятием христианства. Появление последнего датируется IX в., и тогда же, по преданию, были основаны первые монастыри: Пустынно-Николаевский «на Угорском» в Киеве и Вознесенский в Менске (древнем Минске). В Х в. упоминается Спасский или Спасов Белый, в Киеве. После массового крещения киевлян (в конце Х в.) в следующем, ХI в., появились уже 22 монастыря, что, несомненно, отражало успехи распространения христианства. Но что это были за монастыри?
Судя по летописным известиям, многие из них вовсе не соответствовали религиозным требованиям. «Много монастырей, - говорит летописец, - поставлено от царей и бояр на богатом иждивении, но не таковы эти монастыри, как те, которые поставлены слезами, постом, молитвою, бдением».
Приводя эти слова летописца, С. М. Соловьев отмечает, что «эти монастыри не были такие, какие надобны были тогда для упрочения христианства, их монахи не были настоящими подвижниками».
Даты основания монастырей в IX-XIII вв. и их размещение показаны в табл. 1.
Как следовало ожидать, больше всего монастырей в XI столетии было основано в Киеве – девять, из них два женских. Среди мужских были сохранившиеся до наших дней Киево-Печерский и Выдубецкий. На Правобережье возникло еще четыре мужских монастыря: в Луцке, Владимире-Волынском и два Сельских.
На Левобережье появилось тоже четыре мужских: в Чернигове (два), Переяславле и Новгороде - Северском.
Всего два монастыря были основаны в Новгороде: мужской Юрьев и женский Петропавловский.
Три мужских монастыря возникли в Северо - Восточной Руси: в Ростове (Авраамьев), Суздале и Торжке.
Больше всего, таким образом, христианизация охватила Киевскую землю- на ней было основано 17(2 женских) монастырей. Но почему так мало их было в Новгороде и Северо – Восточной Руси?
Видимо, процесс христианизации шел там медленно. Это находит косвенное подтверждение в летописном рассказе о вооруженном сопротивлении новгородцев попыткам их крещения в конце Х в. По археологическим данным, как установил В. Л. Янин, «полную христианизацию Новгорода следует отнести, вероятно, к концу XIII века. До конца XIII века рядом с именем, полученным при крещении существует мирское имя… В берестяных грамотах до конца XIII века христианские имена встречались очень редко». С. М. Соловьев отмечал, что при Владимире (умер в 1015 г.) христианство распространялось преимущественно по узкой полосе, вдоль водного пути из Киева в Новгород, «к востоку же от Днепра, по Оке и верхней Волге, даже в самом Ростове, несмотря на то что проповедь доходила до этих мест, христианство распространялось очень слабо… иноки Печерского монастыря будут проповедниками у витячей и мери и будут мучениками там; летописец прямо говорит, что в его время витячи сохраняли еще языческие обычаи».
Даты основания первых монастырей – в IX и X вв. – могут быть и неточными, а сведения о них неполными. Так, по В. В. Зверинскому, первый монастырь в Киеве был основан, как уже говорилось, в IX в. и назывался «Пустынно-Николаевский на Угорском», у С. М. Соловьева же сообщается, что первый монастырь был построен первым киевским митрополитом Михаилом «на горе против холма Перунова». Видимо, что это один и тот же монастырь, но если его построил Михаил, то это произошло не в IX в., а в конце Х в. Тут же С. М. Соловьев приводит «иностранное известие, что киевский митрополит встречал Святополка и Болеслава Храброго в монастыре св. Софии», о котором у В. В. Зверинского не упоминается (может быть, в этом «иностранном известии» монастырем назван Софийский собор, построенный в XI в.).
В XII в. было основано втрое больше монастырей, чем за предшествующий период – 71, в том числе 53 мужских и 18 женских (табл. 1).
В княжествах на Правобережье и Левобережье появилось 13 (2) монастырей, все в городах – Киеве 7(2), Переяславле 4, Каневе и Галиче.
В Новгородско-Псковской земле возникло 23 (9) монастыря.
В этом столетии новгородцы активно заселяют и осваивают Приладожье, где появились 2 мужских монастыря. Остальные – в городах: 17(7) в Новгороде, 3(2) в Пскове и один в Старой Руссе.
В Северо-Восточной Руси было основано 19(3) монастырей, в том числе 14 городских и 5 сельских. Больше всего их было во Владимире – 8(2), 2 в Переяславле-Залесском, по одному в Ростове, Суздале, Ярославле и Муроме (тут был женский).
На Севере, в Сухоно-Двинском районе, встретились миграционные потоки из Новгородской земли и Северо-Восточной Руси (Владимиро-Суздальской земли). Здесь были основаны 2 мужских монастыря – в Вологде и Великом Устюге (известный впоследствии монастырь-вотчинник Троицко-Гледенский, рядом с городом).
Один женский монастырь возник в Рязанской земле (в Пронске), 8 мужских – в Смоленске, 5(3) – в Белоруссии: 4(3) в Полоцке и один мужской в Турове.
Таким образом, из 71(18) монастыря 64(18) было основано в городах и только 7 в сельской местности. Чем это объясняется?
В начале XII в. Киевская Русь распалась на ряд княжеств, которые были, по существу, вполне независимыми феодальными государствами. Процесс христианизации в их стольных городах зашел уже далеко; князья и бояре, состоятельные купцы, жизнь которых отнюдь не соответствовала христианским заповедям, основывали монастыри, стремясь замолить в них грехи. При этом богатые вкладчики не только получали «обслуживание специалистов» – монахов, но могли и сами провести остаток жизни в привычных условиях материального благополучия. Возросшее количество населения в городах обеспечило и рост численности монахов.
В XIII в. основание монастырей продолжалось и до, и после татаро-монгольского нашествия. К сожалению, многие монастыри датируются просто XIII в., так что неизвестно, к какой половине столетия относится их появление. Вероятнее все же, что они возникли после нашествия.
Вторжение татар нанесло огромный ущерб нашей стране. Были разрушены и сожжены многие города и села, погибли и уведены в рабство тысячи работоспособных и знающих ремесла людей.
Но сколько же было уничтожено монастырей? Из основанных в IX – первой половине XIII в., как указано в источниках, на Украине и в Северо-восточной Руси были разрушены в 1155 г. половцами 2 монастыря (в Переяславле-южном) и 12(3) при нашествии Батыя. Кроме того, 13(2) монастырей, основанных там же в этот период, были ликвидированы неизвестно когда, но до царствования Екатерины II. Поскольку число разрушенных татарами монастырей явно занижено, а другие 13 монастырей позднее в источниках не упоминаются, будем считать, что они тоже были разрушены при нашествии. Тогда общее количество разрушенных монастырей составит 25(5), в том числе 22(4) городских и 3(1) сельских, из них 10(4) в Киеве, 5 городских и один сельский на Правобережье Днепра, 2 городских и один сельский (женский) на Левобережье и 5 городских и один сельский в Северо-Восточной Руси.
Но и это число, вероятно, неполно, так как часть монастырей могла быть уничтожена, но в том же столетии восстановлена.
Посмотрим теперь, где основывались монастыри в XIII в. (табл. 1).
В Киеве, на Правобережье, возникло 9 монастырей, в том числе один в Киеве, по 2 в Луцке и Владимире-Волынском и 4 сельских. Все они были мужскими.
На Левобережье – 3(1), из них по одному мужскому в Чернигове и Путивле.
В Новгородско-Псковской земле – 10(2), из них 3(2) в Новгороде и 3 в Пскове.
В Смоленске – один мужской.
В Рязани и Брянске – по одному мужскому.
На Севере-3, в том числе 2 в Великом Устюге и один в Вологодской земле, на Кубенском озере.
В Белоруссии – 5(1), из них 4(1) в городах: мужские в Полоцке, Бресте и Пинске и женский в Турове.
Больше всего было основано монастырей в Северо-Восточной Руси, куда после нашествия стало уходить население с опасного юга. Здесь возникло 25(4) монастырей: 6(4) в Суздале, 3 в Ростове, по 2 в Москве и Твери, по одному во Владимире, Костроме, Ярославле, Нижнем Новгороде, Переяславле-Залесском, Старице, Юрьеве и Волоколамске и еще 4 сельских в Тверской земле.
Исключив из общего числа основанных в IX-XIII вв. монастырей те из них, которые разрушены, и те, которые позднее XIII в. не упоминаются, получим общее количество монастырей, существовавших в конце XIII в.
Больше всего монастырей, как и следовало ожидать, находилось тогда в Северо-Восточной Руси – 33(7) городских и 8 сельских, всего 41(7) монастырь.
На втором месте была Новгородско-Псковская земля – 28(12) городских и 6 сельских, всего 34(12) монастыря.
Довольно много оказалось на Украине – 18 городских и 5 сельских, всего 23 монастыря, все мужские.
В остальных районах было гораздо меньше: 8(4) в Белоруссии (7 в городах), 6 в Смоленске и 5 на Севере (4 городских).
Всего в конце XIII в. насчитывалось 120(24) монастырей, из низ 99(24) городских и 21 сельский. Отметим существенное преобладание городских монастырей – они составляли 83%. Чем это объяснить?
По-видимому, здесь сыграло роль распространение христианства сначала среди богатых и состоятельных людей, близких к князьям и живших вместе с ними в городах. Богатые купцы и ремесленники тоже жили в них. Конечно, и простые горожане принимали христианство скорее, чем сельские смерды.
Динамика основания и особенности распространения монастырей подтверждают, что дата крещения Руси – 988 г. – условна и обозначает только начало активных действий правящей верхушки Киевского государства по христианизации населения.
Прослеживая размещение монастырей по регионам, можно видеть, что распространение христианства, начавшись в Киевской земле, пошло затем в Новгородско-Псковскую и Смоленскую земли, в Белоруссию и потом в Северо-Восточную Русь. Нашествие татаро-монголов ускорило заселение Северо-Восточной Руси, и соответственно в ней возросло число монастырей.
Необходимо в связи с этим остановиться на вопросе так называемой «монастырской колонизации» Севера. Хотя еще А. А. Савич убедительно показал, а И. У. Будовник не менее убедительно подтвердил, что говорить о ней не приходится, потому что монастыри основывались в уже заселенных местах и встречали сопротивление местных крестьян, понимавших, что это грозит им закабалением, все же понятие «монастырская колонизация» продолжает появляться в печати. На территорию Севера славяне приходят в IX в., а к концу XII в. они уже заселяют ее вплоть до Пермско-Вятской земли. По мнению некоторых исследователей, «монастырская колонизация» Севера наблюдается уже в XI-XIII вв. Однако в XI в. там монастырей еще не было, в XII в. – основано лишь 2 монастыря; в Вологде и Великом Устюге, в XIII в. – еще 3: в Великом Устюге и один на Кубенском озере, недалеко от Вологды. О какой же «монастырской колонизации» можно тут говорить? Ее не было.
Монастыри в рассматриваемый период имели земельные владения, но сведения о их источниках скудны и отрывочны. Так, уже в XI в. Киево-Печерский Монастырь получил земли от князя Изяслава Ярославича; три волости (с крестьянами) – от Ярополка Изяславовича; пять сел – от его дочери; села в Суздальской земле – от тамошнего епископа; новгородский Юрьев монастырь получил в XII в. погост Ляховичи «с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на Ловати», село Буйцы; Изяслав Мстиславович дал новгородскому Пантелеймонову монастырю в том же XII в. село Витославич с крестьянами и землями; другой новгородский же монастырь, Антониев, получил от своего основателя – Антония Римлянина купленную последним землю; Хутынский монастырь получил землю тоже от своего основателя – новгородского боярина. «Не приходится сомневаться, - отмечал И. У. Будовниц, - что и другие крупные монастыри, о землевладении которых источники не сохранили нам прямых известий, по самой природе своей также обладали землями и зависимыми людьми, причем монастырское землевладение уже в этот ранний период обнаруживало тенденцию к непрерывному росту».
Но наряду с ними существовали и мелкие частные монастыри, владельцы которых могли ими распоряжаться и передавать их наследникам.
Монахи в таких монастырях не вели общего хозяйства, а вкладчики, пожелав уйти из монастыря, могли потребовать свой вклад обратно.
С середины XIV в. начинается возникновение монастырей нового типа, которые основывались людьми, не имевшими земельных владений, но обладавших энергией и предприимчивостью. Они добивались от великого князя пожалования земель, принимали пожертвования от соседей-феодалов «на помин души», закабаляли окрестных крестьян, скупали и выменивали земли, вели собственное хозяйство, торговали, занимались ростовщичеством и превращали монастыри в феодальные вотчины.
Этот процесс, отмеченный еще В. О. Ключевским, хорошо был изучен И. У. Будовницем, который убедительно показал, что он был связан с деятельностью митрополита Алексея и основателя Троице-Сергиева монастыря Сергия Радонежского. «Алексей, отметил И. У. Будовниц, - вместе с великим князем Дмитрием Ивановичем повсюду насаждал общежитейные монастыри, на которые как митрополиту, так и великокняжеской власти было опираться удобнее, чем на мелкие монастыри старого типа, находившиеся в полном подчинении местных феодалов». Дело здесь, конечно, не столько в политической опоре – мелкие монастыри не могли иметь политического значения, - сколько в том, что появление монастырей-вотчинников означало материальное укрепление церкви в целом, превращало ее тоже в крупнейшего землевладельца, возможность поддержать великокняжескую власть деньгами, натуральными продуктами и войском, набранным из зависимых крестьян.
Земельные владения стремились приобрести не только монастыри, но и другие церковные организации: митрополичья, архиепископские и епископские кафедры (дома) и крупные церкви – соборы. «Митрополиты и епископы с древнейших времен получали от князей различные дотации и земельные владения… до середины XIV в. иерархи церкви были главными представителями несветского землевладения… монастыри с древнейших времен и приблизительно до середины XIV в. не имели крупных земельных владений и далеко уступали в этом иерархам церкви. Со второй половины XIV в. монастыри начинают приобретать владения и в дальнейшем, быстро обогащаясь, оставляют далеко за собой иерархов церкви». Основными способами приобретения земельных владений были пожалования великокняжеской, а впоследствии царской власти, дарения (вклады) светских феодалов, захват земель у оставшихся еще свободных крестьян и их закабаление, а позднее главным образом покупка земель у средних и мелких феодалов.
К сожалению, общие данные о величине землевладения церковных иерархов и монастырей имеются только с XVII в., и то весьма приблизительные. До этого времени о формировании церковного землевладения можно составить некоторое представление только по числу монастырей.
В. О. Ключевский полагал (и И. У. Будовниц с ним согласился), что все монастыри, основанные вне городов и их ближайшей округи, были землевладельцами. Это логично: поскольку монастырь основывался в отдалении от города, он должен был иметь свое хозяйство, то есть владеть землей. Но были, конечно, и монастыри-землевладельцы, основанные в городах.
Рассмотрим процесс основания монастырей в XIV-XVI вв. на территории великорусских княжеств, поскольку именно эти княжества составили в XVI в. единое Русское государство, и на присоединенных землях Приуралья и Поволжья (табл. 2).
В XIV в. началось возвышение Московского княжества и объединение под его властью Русской земли. Политическая ловкость московских князей позволяет избежать татарских вторжение; митрополит всея Руси избирает Москву своей резиденцией; в относительно спокойных условиях развивается феодальное хозяйство, увеличивается население, успешно осваивающее свою государственную территорию. Неудивительно потому, что именно в этом центральном районе (впоследствии получившем название Центрально-Промышленного) появляется наибольшее количество новых обителей: 51(10) городской и 29(1) сельских монастырей.
На западе страны, в Новгородско-Псковской земле (будущем Озерном районе) их было основано гораздо меньше: 26(6) городских и 8 сельских, всего 34(6) монастыря.
Еще меньше возникло на севере – 4(1) городских и 17(1) сельских, всего 21(2), и на юге, в будущем Центрально-Черноземном районе, - один городской и 4(1) сельских, всего 5(1) монастырей.
По-прежнему в относительно густо населенных Центральном и Озерном районах в городах основывались намного больше монастырей, чем в сельской местности, на севере же, где крестьянство интенсивно осваивало землю, а городов было меньше, сельские монастыри преобладали. Совсем не появилось новых монастырей в Смоленской земле (Западном районе).
Всего в XIV в. было основано 82(17) городских и 58(3) сельских, а вместе – 140(20) монастырей.
Победа на поле Куликовом, несмотря на последовавшее вторжение Тохтамыша и разорение Москвы, существенно укрепила положение московских князей. В развернувшихся в XV в. феодальных войнах они одерживают верх над соперниками; Золотая Орда, раздираемая междоусобицами, слабеет. Продолжается освоение территории русских княжеств увеличивающихся населением, а вслед за крестьянами идут монахи: в XV в. в Центральном районе основаны 51(10) городской и 49(5) сельских, всего 100(15) монастырей, в Озерном – 24(9)городских и 49(2) сельских, всего 73(11) монастыря, на севере – 6(1) городских и 19(1) сельских, всего 25(2) монастырей, в Смоленской земле – 2 мужских, в Черноземном районе – 3 городских и 2 сельских, всего 5 монастырей.
В отличие от XIV в., когда уже было сказано, появилось значительно больше городских монастырей – 82 против 58 сельских, в XV в. было основано почти столько же городских – 85(20), но гораздо больше сельских – 120(8), а всего 205(28) монастырей. Рост числа сельских монастырей, несомненно, отражает успехи внутреннего крестьянского освоения территории страны.
Свержение татарского ига, объединение княжеств в единое государство способствовало укреплению церкви как феодальной организации. В сложившемся Русском государстве она сразу стала крупнейшим землевладельцем. Попытка отнять у нее землю, которую предприняло правительство в середине XVI в., окончилась неудачей – царское самодержавие еще нуждалось в поддержке церкви и не пошло на открытый конфликт в сложной обстановке борьбы с потомками удельных князей и крупными землевладельцами-боярами, стремившимися ограничить власть царя. Строительство монастырей и, само собой разумеется, расширение земельных владений церкви продолжалось в возрастающем темпе вплоть до 1580 г., когда окрепшее самодержавие и алчущие расширения своих владений боярство и дворянство все же добились от церковников согласия на запрещение монастырям приобретать земли от служивых людей. Но монастыри, как и раньше, расширяли свои владения, получая от правительства свободные земли и призывая на них крестьян на льготных условиях. По истечении срока льгот крестьяне оказывались в крепостной зависимости от монастырей.
В XVI в. в Центральном районе было основано 77(22) городских и 97(5) сельских, итого 174(27) монастыря, в Озерном – 32(8) городских и 63(3) сельских, итого 95(11), в Западном (Смоленской земле) – 3(1) городских и 6 сельских, итого 9(1), в Северном районе – 7(1) городских и 63(3) сельских, итого 70(4), а всего в этих четырех районах – 119(32) городских, 229(11) сельских, итого 348(43) монастырей. Как и в XV в., количество новых сельских монастырей существенно превышает число городских.
С переселением крестьян и присоединенные Среднее и Нижнее Поволжье и Южное Приуралье, а также в уже ранее заселявшееся Северное Приуралье там возникают и монастыри: в Среднем Поволжье – 18(4) городских, 3(1) сельских, итого 21(5), в Северном Приуралье – 4 городских, 6 сельских, итого 10 и в Южном Приуралье и Нижнем Поволжье (в городах Уфе и Астрахани) – 4(1) городских монастыря, а вместе с Черноземным районом (по 13(1) в городах и селах) всего в этих пяти районах появилось 39(6) городских, 22(2) сельских, итого 61(8) монастырь.
Всего в XVI в. возникло 158(38) городских и 251(13) сельских, итого 409(51) монастырей.
Таким образом, за три столетия, с XIV по XVI в., было основано 325(75) городских, 429(24) сельских, а всего 754 монастыря, в том числе 655 мужских и 99 женских.
Часть монастырей была упразднена по разным причинам. Наличное количество составляло (с учетом основанных ранее XIV в.) в XIV в. 155(37) городских, 72(3) сельских, всего 227(40), в XV в. – 230(58) городских, 194(11) сельских, итого 414(69) и в XVI в. – 369(92) городских, 402(22) сельских, итого 771(114) монастырь.
Как видим, если в XV в. количество монастырей увеличилось по сравнению с XIV в. на 200, то в XVI в. по сравнению с XV в. – уже более чем на 350 монастырей.
Конечно, не все они владели землей (кроме той, на которой были построены). Но хотя в источниках нет сводных данных ни в целом по стране, ни по одному какому-либо монастырю, не может быть сомнения в том, что у многих были владения и зависимые крестьяне, а ряд монастырей имел крупные вотчины. Мы уже говорили о том, что некоторые монастыри получали земли еще в XII в. Обратившись к данным по XVII в., можно выделить крупные – по понятиям тогдашних чиновников монастыри, имевшие свыше ста дворов крепостных крестьян, то есть около 700 человек обоего пола. Понятно, что такие владения обычно приобретались постепенно на протяжении долгого времени (конечно, иногда монастыри получали крупные пожалования от царей, членов царской семьи или бояр, но это все же было не так уж часто). Так вот, в XIV в. таких монастырей было основано в Центрально-промышленном районе 22(4), сельских, итого 28(4), в других районах 3(1) городских и 8 сельских, итого 11(1), всего 39(5), из них 8 монастырей имели в конце XVII в. свыше 2 тыс. дворов (свыше 14 тыс. крепостных крестьян). Это были монастыри Кириллов Белозерский (более 5 тыс. дворов), Ипатьев и Чудов (более 3 тыс. дворов каждый), Спасо-Евфимьев и Покровский женский суздальские, Симонов и Вознесенский женский Московские и Борисоглебский ростовский «на Устье» (более 2 тыс. дворов каждый).
В XV в. возникло 32(4) таких монастыря, из них 17(4) в Центрально-промышленном районе, среди них Новоспасский московский и Троицкий калязинский (более 2 тыс. крепостных дворов каждый), Иосифов волоцкий, Пафнутьев боровский и Печерский псковский (более 1 тыс. дворов), а также Соловецкий и вологодский Павлов обнорский и Корнильев комельский.
В XVI в. таких монастырей было основано 39(5), в том числе 18(3) в Центрально-промышленном районе, среди них Новодевичий московский (более 2 тыс. дворов) и Богородицкий свияжский (более 1 тыс.).
Если же учесть, что монастыри, имевшие в конце XVII в. более ста дворов, основывались начиная с XI в. (в этом столетии, например, возник новгородский Юрьев монастырь, имевший в XVII в. более 600 дворов), то общее их число составит в XIV в. 71(9), в XV в. – 103(13) и в XVI в. – 144(18) монастыря. А ведь и среди монастырей, имевших в конце XVII в. менее ста дворов крепостных крестьян, вероятно, были и такие, у которых земельные владения сформировались (или появились) ранее XVII в.
Именно в этот период складывались и владения архиереев. Наибольшая вотчина была у митрополита всея Руси, ставшая патриаршей в конце XVI в., после учреждения патриаршества на Руси. Изучавший ее историю С. Б. Веселовский отметил, что «истинным организатором митрополичьего дома был… Алексей». При нем митрополичья кафедра окончательно обосновалась в Москве, а ее земельные владения были значительно увеличены.
Образованию крупных вотчин способствовали привилегии, которые архиереи и игумены получали от великих князей. «Привилегированность митрополичьих и монастырских земель, - указывал С. Б. Веселовский, - выражалась не столько в свободе от тех или иных налогов и повинностей, сколько в том, что во владениях этих учреждений, сравнительно более крупных, крестьяне были лучше защищены от притеснения княжеской администрации и от обид со стороны посторонних людей, чем в мелких поместьях и вотчинах. Затем эти учреждения, располагая большими средствами, имели возможность привлекать к себе крестьян ссудами и различными льготами».
В качестве примера формирования крупной монастырской вотчины приведем данные по истории московского Симонова монастыря.
Этот монастырь возник около 1370 г. вблизи Москвы. С самого начала он был общежитийным, и его монахи вели хозяйство собственными силами. Но монастырь был основан племянником Сергия Радонежского, близкого к великому князю и митрополиту Алексею, и, видимо, очень быстро стал получать земельные владения. На первых порах это были промысловые угодья.
В первой половине XV в., особенно во время феодальной войны 1425-1453 гг., монастырь сильно увеличил свои владения за счет великокняжеских пожалований и вкладов постриженников и «на помин души». В результате войны и сопутствующих ей голода и эпидемий запустело немало крестьянских участков. Монастырь воспользовался этим и захватил 13 пустошей, 2 селища, 3 земельных участка, луг, пашню. Всего же за это время он приобрел около 50 сел, селец и деревень, 5 селищ, 43 пустоши, соляную варницу, 5 крестьянских участков и другие угодья. Его владения оказались в 11 уездах; в Москве он имел двор и каменную церковь. У него скопились большие средства и он начал строительство каменных зданий монастыря и стен.
Во второй половине XV в. вотчина продолжала расширяться, но теперь в основном за счет покупок, так как правительство стало стремится ограничить монастырское землевладение путем запрета вкладов. Вследствие этого темп увеличения вотчины замедлился. Характерным для этого периода являлось большое количество споров о земле с государственными («черносошными») крестьянами; обычно они решались правительством в пользу монастыря.
В первой половине XVI в. рост вотчины продолжался по-прежнему главным образом путем покупок.
В целом в XIV-XVI вв. Симонов монастырь приобрел около 500 селений. В начале XVII в. его владения находились в 19 уездах, в них было около 8 тыс. десятин пашни, не считая лугов и лесов, что выдвинуло монастырь в крупные вотчинники.
Основание монастырей-вотчинников и пожалование им земель (даже без крестьян) вызывали сопротивление окрестного населения. Крестьяне прогоняли отшельников, основавших монастыри. Это испытали Дмитрий прилуцкий, Стефан махрищский, Арсений комельский, Антоний сийский. Несколько раз пытались поджечь келью Кирилла белозерского. Убили Григория и Кассиана авнежских, Агапита тотемского. Примеры можно было бы продолжить. Но это не могло остановить основание монастырей и рост их вотчин. «Многие их этих монастырей, если не большинство, - отмечал В. О. Ключевский, специально изучавший жития святых – основателей монастырей, - разрослись в крупные землевладельческие общества со сложным хозяйством и привилегированным хозяйственным управлением, с многообразными житейскими суетами, поземельными тяжбами и запутанными мирскими отношениями. Окруженное монастырскими слободами, слободками и селами, братство такого монастыря представляло из себя черноризческое барство, на которое работали сотни и тысячи крестьянских рук, а оно властно правило своими многочисленными слугами, служками и крестьянами».
В XVI в. обилие монастырей и монахов бросалось в глаза современникам и удивляло иностранцев. «Монашествующих у них бесчисленное множество, - писал Дж. Флетчер в конце XVI в., - гораздо более, чем в других государствах, подвластных папе. Каждый город и значительная часть всей страны ими наполнены… все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями и монастырями… монашеская жизнь наиболее отстранена от притеснений и поборов, падающих на простой народ… Кроме того что монахи владеют поместьями (весьма значительными), они самые оборотливые купцы во всем государстве и торгуют всякого рода товарами».
Все это – хозяйственная деятельность церкви, сосредоточение в ее руках огромных земельных владений, закрепощение крестьян, нарушение церковных заповедей архиереями и монахами – вызывало недовольство и осуждение не только со стороны посторонних людей, но и самих церковников, среди которых развернулось движение за отказ от церковных богатств. Один из самых видных деятелей этих «нестяжателей», Вассиан, писал: «Господь сказал: раздай имение твое. А мы, войдя в монастырь, не перестаем, по нашему безумию, всячески приобретать себе чужие села и имения, то бесстыдно выпрашивает у вельмож лестью, то покупая… Господь повелевает: отдай нищим. А мы, заразившись ненасытным сребролюбием, различным образом оскорбляет братий наших, живущих у нас в селах, обижаем их неправедными поборами, налагаем на них лихву на лихву... И если они не имеют сил отдать нам лихвы, то мы без жалости лишаем их имущества, отнимаем и них корову или лошадку, а самих с детьми, как поганых иноверцев, далеко прогоняем от своих пределов, а иных, предав княжеской власти, доводим до конечного разорения… Иноки, забыв свой обет и отринув всякое благоговенство, уже в седой старости поднимаются из своих обителей и толкаются в мирских судилищах, то тягаясь с убогими людьми о своих многолихвенных заимоданиях, то судясь с своими соседями о границах земель и сел… Сами вы изобилуете богатством и объедаетесь сверх иноческой потребы… все годовые избытки берете себе: или обращаете их в деньги, чтобы давать в рост, или храните в кладовых, чтобы после, во время голода, продавать за большую цену».
Конечно, в отношении жажды наживы и нравственной распущенности православная церковь не представляла собой чего-то особенного: католические монахи ни в чем ей не уступали. Достаточно вспомнить, как их изображали современники, западноевропейские писатели, хотя бы Ф. Рабле.
В целом прирост числа монастырей составил в XV в. 65(8), а в XVI в. – 204(23) монастырей, несмотря на то, что уже с конца XV в. правительство начинает пытаться ограничить рост землевладения. Чем же объяснить это увеличение темпов основания монастырей?
По-видимому, здесь сыграл свою роль целый ряд факторов.
Главный из них был медленный (замедленный татаро-монгольским разорением и установившимся игом), но все же рост производительных сил страны, которому способствовало развитие и укрепление феодальных отношений, в то время еще прогрессивных.
Развитие экономики сопровождалось и в значительной мере обуславливалось ростом численности населения. Этот рост тоже шел замедленно вследствие феодальных войн и вызванных ими голода и эпидемий, но он был. Войны, голод, эпидемии увеличивали число увечных, инвалидов, одиноких женщин, прибежищем для которых были монастыри-богадельни (характерен рост количества женских монастырей). «Иногда монастырь строился, - писал В. О. Ключевский, - при содействии целого общества, городского или сельского. Монастырь был нужен городу и сельскому округу, чтобы обывателям было где постричься в старости и при смерти и «устроить душу» посмертным повиновением», и далее он приводит пример «убогого» монастыря (то есть богадельни) на Северной Двине, о котором крестьяне показали, что «у него было 14 деревенек, что тот монастырь строили и деревни к нему «подпущали и прикупали» их прадеды и деды и отцы, проча его себе и своим детям и внучатам «на постригание и поминок»; монастырем и его деревнями заведовали они же, волостные крестьяне, и монастырскую казну держали у себя в волости».
Укрепление феодальных отношений выражалось в увеличении зависимости крестьян от феодалов, росте налогов, стеснении их жизни. Для части населения уход в монастырь был средством облегчить себе жизнь. На церковном соборе 1551 г., как указывал С. М. Соловьев, отмечалось, что «в монастырях некоторые постригаются для покоя телесного, чтоб всегда бражничать… в кельи женки и девки приходят, ребята молодые по всем кельям живут… монахи и попы пьянствуют… в монастырях монахи и монахини и миряне живут вместе».
К этому надо добавить, что церковь получала привилегии как от татар, освободивших ее от дани (при условии проповеди покорности хану), так и от великого князя, что также способствовало росту числа монастырей.
РУССКИЕ МОНАСТЫРИ В ПЕРИОД 1601-1860 ГОДОВ.
Источники XVII в. позволяют – несмотря на то что они все еще разработаны недостаточно – получить более полное представление о монастырях вотчинниках и о землевладении духовенства в целом.
Прежде всего, оказывается возможным выделить монастыри, имевшие в середине и конце XVII в. населенные имения, то есть земли с крепостными крестьянами. Затем можно также установить, сколько крестьян было у епархий и церквей в конце XVII в. и сколько было земли у духовенства во второй половине XVII в.
Хотя приобретение земель монастырями было в конце XVI в. ограничено правительством, оно все же продолжалось, и владения духовенства возросли. Сильно увеличилось и количество монастырей (правда, часть из возникших в XVII в. без указания года, возможно, была основана еще в XVI в.) Их размещение показано в табл. 3.
В XVII в. было основано 657(156) монастырей – в полтора раза больше, чем в XVI. При этом, несмотря на ограничение монастырского землевладения, 189(22) монастырей, то есть около трети, имели в конце XVII в. крепостных крестьян. В их число вошли только те монастыри, которые имели крестьян в конце столетия; но монастырей, имевших крепостных лишь в середине века, было очень мало, не больше двух десятков. К концу столетия многие монастыри прекратили свое существование. Прибавив количество основанных монастырей (657) к числу бывших в конце XVI в. (771), получим 1428, а исключив бывшие в конце XVII в. (1153), определим количество ликвидированных – 275(41) монастырей. Правда, полной уверенности в том, что все они перестали существовать именно в XVII в., нет – ликвидация могла происходить и в первой половине XVIII в. Но даже за полтора столетия это значительная цифра.
Больше всего монастырей было основано в Центральном районе: 75(25) городских, 113(24) сельских, итого 188(49), в том числе имевших крепостных крестьян (возможно, не только в конце, но и в начале столетия) – соответственно 17(5) и 28(2), итого 45(7), или около 25%.
Если в XVI в. на втором месте по числу новых монастырей был Озерный район, то теперь он уступил это место Северному: в них было основано соответственно 62(13) и 83(8) монастыря. В Западном районе, относительно небольшом, и монастырей возникло очень немного – всего 7(1).
В целом процесс основания монастырей в нечерноземной полосе страны характеризуется следующими данными: из общего количества 657(156) в нем появилось 340(72) новых монастырей, то есть больше половины, в том числе 116(44) городских и 224(28) сельских. Такое соотношение показывает, что заселение и хозяйственное освоение вышеназванных четырех районов еще не завершилось. К концу столетия из общего количества 565(184) городских и 588(45) сельских (итого 1153(229) монастырей) здесь сосредоточились 344(113) городских и 448(31) сельских, итого 792(144) монастыря, или 69%. Из этих 792(144) монастырей 479(59) имели крепостных крестьян (60%).
На южных и восточных окраинах Европейской России наибольшее количество новых монастырей появилось в Черноземном районе: 117(32) из общего числа 210(55), то есть больше половины. По всем пяти окраинным районам, вместе взятым, городских монастырей пока еще было больше, чем сельских – соответственно 124(51) и 86(4)Ю однако в Северном и Южном Приуралье положение было обратным: в этих заселявшихся районах сельские монастыри уже преобладали.
В целом в девяти районах Европейской России городских монастырей было меньше, чем сельских, - соответственно 240(95) и 310(32). Женских монастырей в городах было гораздо больше. Видимо, это объясняется положением крестьянок и горожанок в производстве: вдовы-крестьянки были больше связаны с хозяйством и, вероятно, лучше обеспечены материально, вдовы-горожанки же с потерей кормильца – купца, ремесленника, военнослужащего, духовного лица – оказывались в более трудном положении. Кроме того, крестьянским девушкам, на которых в деревне смотрели как на рабочую силу в семье, легче было выйти замуж, а в городе процент незамужних был, вероятно, выше. Впрочем, вопрос этот нуждается в изучении.
В XVII в., как известно, шло заселение Сибири, интенсивность которого нашла выражение в появлении там монастырей. Их было основано 29(10) городских и 14(1) сельских, итого 43(11), в том числе – соответственно 12(3) и 6 (итого 18(3)), имевших в конце столетия зависимых крестьян.
Начиная с середины XVII в., несмотря на набеги крымских татар, все большие размеры принимает народное переселение в южные лесостепные работы. Сюда приходят украинцы, спасающиеся от гнета польских панов и собственной старшины, и русские из уездов Черноземного Центра, где распространяется и укрепляется крепостное право. Нуждаясь в обеспечении защиты от набегов крымцев, русское правительство берет беглых на военную службу, строит крепости, призывает украинцев, дает им льготы и тем активно способствует заселению обширного района, получившего в конце XVII или в начале XVIII в. из-за обилия поселений на льготе (слобод) название Слободской Украины. Естественно, вместе с новыми крепостями, городами, крупными слободами в них или поблизости появляются монастыри. Возникают они и возле крупных станиц на Дону, где у казаков развиваются земледелие и оседлый образ жизни, сопровождаемые имущественным неравенством, переходящим в классовое расслоение казачества.
Во второй половине XVII в. в Россию вошли Киев и Левобережная Украина. После освобождения этой части Украины от татаро-монгольского ига и включения ее в польско-литовское государство, где господствующей религией было католичество, основание православных монастырей там шло медленно.
В Киеве, где после татар уцелело 9 монастырей, в XIV и XV вв. новых не появилось, лишь в XVI в. были основаны один мужской и 2 женских и в первой половине XVII в. возникли еще 2 мужских и 2 женских.
На Левобережной Украине, где уцелело 11, в XIV в. тоже монастыри не строились, но в XV в. появилось 3(1), в XVI в. – 2(1) и в первой половине XVII в. – 8(2) монастырей.
Конечно, не все они сохранились. При вхождении в Россию во второй половине XVII в. оказалось 13(4) в Киеве и 10(4) на Левобережной Украине, итого 23(8) монастыря, а всего вместе с Слободской Украиной и Доном к концу XVII в. было основано 87(26) монастырей, из них во второй половине столетия 33(9) городских и 31(9) сельский, а всего 64(18) монастыря. В конце XVII в. на Украине было 46(11) городских и 28(9) сельских, всего 74(20) монастыря.
Вообще вопрос о формировании земельных владений духовенства в целом и отдельных церковных организаций в частности еще ждет всестороннего изучения. Пока мы располагаем только общими данными, почерпнутыми из хозяйственных описаний земельных владений, производившихся с целью определения величины налога и зафиксированных по уездам в так называемых писцовых книгах второй четверти XVII в. В них сообщаются размеры пахотных участков в одном поле и количество собирающегося сена в копнах.
Писцовые книги по Среднему Поволжью сохранились только по нескольким уездам, и то неполно, итог 170 тыс. десятин получен при помощи расчета. Всего у духовенства было около 2 млн. десятин пахотных земель, включая запашку и переложные земли (пашня крестьян, попов и собственно монастырская). Для сравнения укажем, что пашня бояр, помещиков и их крестьян охватывала 7,8 десятин, дворцового ведомства (доход с которой шел на содержание царской земли и двора) и его крестьян – 1,2 млн. десятин и прочих владельцев (государственных крестьян, военнослужащих, горожан и т. п.) – 1,3 млн. десятин. Пашня духовенства, таким образом, составляла 16%, занимая второе место после пашни правящего класса. Недовольство последнего вызывало не только количество земли и крестьян в руках церковников, но и их местонахождение. Приведенные выше данные показывают, что большинство земель духовенства (61%) сосредоточилось в самом центре государства: в Московском, Владимирском, Тверском, Ярославском и Костромском районах, составляя 25% пашни в них, и уж, конечно, это были не самые худшие земли. Вслед за помещиками духовенство приобретало земли и в Черноземном районе, где в южных районах у него было уже 43 тыс. десятин (3% тамошней пашни).
В XVII в. ни сенокосные угодья, ни леса сколько-нибудь точно и полно не измерялись, а это создавало условия для расширения владений – запашки новых участков. Так, описаний ряда уездов Черноземного района в 1684 – 1686 гг. выявило увеличение пашни в поместьях и вотчинах до 30% по сравнению с имевшимся в них количеством по описанию второй четверти столетия. Вряд ли можно сомневаться, что такая распашка происходила и во владениях духовенства. Известно, например, что между 1646 и 1678 гг. (то есть между производившимися в эти годы подворными переписями) во владениях духовенства в Вологодском уезде возникло несколько десятков новых деревень. А так как для ведения нормального хозяйства в период феодализма должно было существовать определенное соотношение между пашней, сенокосными угодьями и лесами, то крестьяне, расширяя запашку, осваивали и новые площади лугов и леса, увеличивая тем самым общую территорию вотчин духовенства.
Но какое соотношение угодий считалось тогда нормальным? Зная это, можно было бы приблизительно рассчитать общее количество земли у духовенства.
К сожалению прямого ответа на этот вопрос пока нет, и приходится взять соотношение угодий у государственных крестьян в конце XVIII в., когда земельные владения подвергались генеральному межеванию (бывшие крестьяне духовенства после секуляризации стали одним из разрядов государственных крестьян). Принимая порайонный процент пашни у них в конце XVIII в., получаем общую площадь земли у духовенства, равную 8,8 млн. десятин.
В 1699 г. Петр I приказал собрать даточных людей для пополнения армии с владельцев крепостных крестьян пропорционально имевшемуся у них числу дворов, которое было зафиксировано подворной переписью 1678 г. Владельцы крестьян подавали сказки, то есть сообщения о том, сколько за ними числилось дворов крестьян по переписи, правительство проверяло их по переписным книгам и определяло количество даточных людей. Сохранились реестр сказок, поданных архиереями и монастырями, и дополняющие его материалы (кроме материалов по Киеву и Левобережной Украине), которые дают возможность получить достаточно полное представление о числе крестьян у архиереев, церквей и монастырей-вотчинников и о составе и размещении владений с крепостными крестьянами.
В 1701 г. в России был патриарший и 23 архиерейских дома. О владениях киевского, черниговского, переяславского и астраханского архиерейских домов у нас сведений нет, воронежский и тамбовский дома вотчин не имели и пользовались трудом крестьян приписанных к ним монастырей. Остальные 18 домов имели доход от 22798 дворов крепостных крестьян в домовых вотчинах и 5619 дворов, принадлежащих 83 приписным монастырям, всего 28 417 дворов (табл. 7). Больше всего крестьян было в домовых вотчинах патриарха, ростовского, суздальского и рязанского архиереев, на последнем месте были северные – холмогорский и великоустюжский архиерейские дома.
Монастырей – вотчинников во второй половине XVII в. насчитывалось 619, из них 600 в Европейской России, не считая Киева и Левобережной Украины («Гетманщины»), и 19 – в Сибири. Цифры эти неточны, в частности ими не учтены десятка два монастырей, имевших крестьян в середине столетия, но не встретившихся нам в источниках конца XVII в. Однако больших пропусков быть не должно. Из 600 монастырей Европейской России по материалам 1697-1700 гг. итоги дворов указаны у 404 самостоятельных монастырей и 174 приписных, количество дворов у которых вошло в итоги крестьянских дворов самостоятельных монастырей и архиерейских домов. Статус остальных 22 монастырей неясен. Для упрощения будем считать их тоже приписными. Распределение домов крепостных крестьян между самостоятельными монастырями показано в табл. 8.
Группировка монастырей по количеству имевшихся у них дворов крепостных крестьян соответствует принятой статистиками группировке помещиков XIX в. по числу крепостных крестьян: мелкие и средние – имевшие до 100 душ мужского пола, крупные – от 101 до 500 душ, крупнейшие – от 501 до 5 тыс. душ и самые крупные – имевшие свыше 5 тыс. душ. В табл. 8 этой группировке по количеству душ соответствует группировка по количеству дворов из расчета по 4 души мужского пола на крестьянский двор. По переписи 1678 г., среднее число душ мужского пола на двор у крестьян духовенства составляло в Озерном районе 3,3, в Центральном и Северном районах и Среднем Поволжье – по 3,5 и в Черноземном центре – 5. Учитывая, что при переписи была утайка дворов и населения, и для удобства расчета до четырех душ мужского пола, получая группировку от одного до 25 дворов, от 26 до 125, от 126 до 1250 и свыше 1250 дворов. В XVII в. крупными монастырскими владениями считались вотчины с числом дворов сто и больше, так что принятая нами группировка несколько занижает количество крупных (по понятиям XVII в.) владельцев.
Из 404 монастырей, которым принадлежало 115 тыс. дворов, у 22 была 71 тыс. дворов, или 62%. Еще у 96 монастырей было 35 тыс. дворов (30%). Таким образом, 118 монастырей (29%) имели 106 тыс. дворов (92%) и всего 8% дворов находились у 286 (71%) монастырей. Если еще принять во внимание, что в 1653 г. было 494 самостоятельных монастыря, то можно сделать вывод о том, что в XVII в. (да, наверное, и раньше) шел процесс концентрации владений, происходило их перераспределение. Подтверждением может служить история формирования земельных владений московского Донского монастыря.
В середине XVII в. это был маленький монастырек, приписанный к московскому же Андреевскому монастырю, и его вотчина состояла из одного села и 20 пустошей. В 1678 г. он стал самостоятельным, а с 1683 г. начинается стремительное расширение его владений: в течение двух лет к нему приписываются шесть монастырей, он активно приобретает населенные имения, и в 1700 г. у него и у приписанных к нему монастырей было уже около 1500 дворов и свыше 13 тыс. десятин пашни.
Монастыри и архиерейские дома составляли две группы церковных организаций-вотчинников. Третьей группой были собственно церкви: соборы, соборные и приходские. Наиболее крупными вотчинниками были три московских собора: Архангельский – 1237 дворов, Благовещенский – 638 дворов и Успенский – 269 дворов, у которых вместе было 2144 двора. Свыше 25 дворов имели 9 соборных церквей, из которых самыми крупными владельцами были суздальская (162 двора), курская (88), ярославская (78), муромская (75) и др. Всего у 29 соборов и соборных церквей было около 3 тыс. дворов, у 287 приходских церквей – 2,8 тыс. дворов, а всего у них было 5,8 тыс. дворов.
Таким образом, 739 церковных организаций владело 150 тыс. дворов крепостных крестьян. Примем утайку в 25%, число женщин равным числу мужчин, а среднюю численность дворов -–7 человек обоего пола, тогда общая численность крепостных крестьян духовенства в конце XVII в. составит 1,4 млн. человек, или 16% крепостных крестьян в России и 13% всего ее населения.
Кто был наиболее крупным землевладельцем среди церковных организаций?
Это устанавливается по данным о количестве земли во второй четверти XVII в. и дворов крепостных крестьян в конце столетия. Поводом для сбора таких данных в обоих случаях было требование правительства о поставке даточных людей для армии, но во второй четверти их число соответствовало величине пашни, в конце же столетия, как уже говорилось, - количеству дворов крепостных крестьян. Если о числе последних сохранились сказки владельцев, то размеры земельных владений приходилось определять по числу поставленных даточных людей; при этом нет уверенности в полноте сведений. Но даже в таком случае величина земельных владений у самых крупных владельцев впечатляет. Вот эти данные.
Самое большое количество пашни оказалось у подмосковного Троице-Сергиева монастыря, основанного, как уже указывалось, в 1337 г. молодым монахом Сергием, получившим в истории прозвание Радонежского (по древней области, в которой был основан монастырь). Троице-Сергиев монастырь имел 150 тыс. десятин пашни в различных уездах Русского государства (по нашему расчету, общее количество земли достигало полумиллиона десятин); в конце XVII в. – 20 тыс. дворов крепостных крестьян, или около 200 тыс. душ обоего пола (учитывая утайку). Следует отметить , что в это число земли и крестьян входили владения приписных монастырей, которых в конце столетия насчитывалось не менее тринадцати; владения самого Троице-Сергиева и приписных монастырей находились в конце XVII в. в 42 уездах (в Центральном районе – 18618 дворов, Озерном – 173, Северном – 112, Черноземном – 276, Среднем Поволжье – 1154 двора). Приписные монастыри имели всего 1796 дворов, так что в вотчинах самого Троице-Сергиева монастыря было 18,5 тыс. дворов (около 180 тыс. душ).
Это был левиафан среди землевладельцев: больше дворов, чем у него, было только в дворцовых владениях, доход с которых шел на содержание царской семьи. У других монастырей было меньше, но все же Кириллов (белозерский) и Иосифов (волоколамский) имели по 35,5 десятин пашни, ростовский и новгородский архиерейские дома и Симонов и Новоспасский монастыри – от 22 до 25 тыс. десятин, Ипатьев, Новодевичий, Савво-Сторожевский, еще три монастыря и вологодский архиерейский дом – от 10 до 18 тыс. десятин. О количестве пашни у патриарха сведений нет. В конце XVII в. на втором месте после Троице-Сергиева монастыря по количеству дворов крепостных крестьян был патриарх – 9,5 тыс. дворов, 90 тыс. человек, затем Кириллов (белозерский) – 5316 дворов, 50 тыс. человек, Спасский (ярославский) – 4050 дворов, 40 тыс. человек, Ипатьев – 3684 двора, 35 тыс. человек, Чудов – 3065 дворов, 30 тыс. человек, Спасо-Евфимьев (суздальский), Новоспасский и Симонов (московские) (свыше 2,5 тыс. дворов, 20 тыс. человек у каждого) и др.
Следует отметить, что запрет приобретать владения, установленный в 1581 г. и подтвержденный в 1584 г., в бурных событиях первого десятилетия XVII в. обходился монастырями при попустительстве правящих лиц, стремившихся заручиться поддержкой церковных иерархов и игуменов крупнейших монастырей (из которых эти иерархи избирались). Правительство Михаила Федоровича, при котором реальная власть находилась в руках его отца, патриарха Филарета, подтвердило захваты земель церковниками и привилегии духовенства. Второй влиятельный патриарх XVII в., Никон, основал крестный монастырь; в конце столетия у этого монастыря было 900 дворов крестьян.
Главной повинностью принадлежащих духовенству крестьян была барщина – обработка монастырской и архиерейской пашни. Платили они также натуральный и денежный оброки. размеры последнего к концу XVII в. увеличились, что вызвало жалобы крестьян. Эксплуатация приводила к активным выступлениям против монастырей; особенно усилились они в первой половине XVIII в.
В истории монастырского крестьянства вторая половина XVII в. является важным периодом. Обычно объем крестьянских повинностей определялся на условную податную единицу – выть, общее число вытей самой крестьянской общиной (миром) раскладывалось по семьям – тяглам. К концу столетия все чаще объем повинностей определялся прямо на тягло. «Сущность любого обложения при феодализме (вытного, потягольного, подушного) одна – учет в первую очередь трудовых ресурсов (а потом уже производственных возможностей) крестьянских дворов. Только в первом случае, при вытном обложении, контроль земельного собственника за этим учетом остается на уровне выти (а далее распоряжается мир), а в двух других – проникает вглубь, до уровня отдельного тягла и тяглеца… означая… для непосредственного производителя и общины в целом огромное усиление интенсивности феодальной эксплуатации».
Помимо барщины крестьяне платили владельческие и государственные повинности натурой и деньгами. Так, например, суздальский Покровский монастырь в 1620-х годах брал ежегодно с каждой выти по 200 яиц, 0,5 пуда масла, овчину, 0,5 четверти хмели, 0,25 четверти конопли, сажень дров, приказчику платили по одному алтыну, да на три праздника давали один раз по хлебу и сыру, два раза по хлебу и «лытке мяса», а также «куряти» и «поярка» (ягненка) или деньгами. По государственным повинностям платили налоги: «стрелецкий хлеб» (по 5, а после 1688 г. по 7 четвериков ржи и овса с двора, ямские (почтовые) и «полоняничные» (на выкуп попавших в плен в войнах или при набегах крымских татар) деньги, на содержание отставных стрельцов, на покупку сена для царских лошадей и др. Особенно разорительной была «подводная повинность», то есть перевозка людей и грузов по требованию властей, не считавшихся с тем, что это могло быть в ущерб крестьянскому хозяйству. Крестьяне поставляли даточных людей в армию и людей на государственные работы. А были еще и чрезвычайные сборы: с 1679 по 1701 г., за 22 года они собирались четырнадцать раз. К концу XVII в. тяжесть государственных повинностей выросла приблизительно на 60%. В XVIII в. она возросла еще больше. Неудивительно, что крестьяне восставали против монастырских и государственных властей.
Монастыри занимались не только сельским хозяйством, но и торговлей. Особенно выделялся торговавший солью Соловецкий монастырь. Поощрялась и торговля монастырских крестьян. Возле крупных монастырей регулярно проводились ярмарки, некоторые из них приобрели всероссийское значение (у Свенского монастыря в Брянске, Макарьевского на Волге и др.). Ремесленники и торговцы селились рядом с монастырями, образуя торгово-промышленные посады. Некоторые из них стали впоследствии городами (Тихвин, Загорск).
Больше двух десятков монастырей имели в XVII в. каменные стены, за которыми при нападении врагов отсиживалось окрестное население. В этом случае монастыри превращались в настоящие крепости. Так, получили широкую известность осады Троице-Сергиева и Соловецкого монастырей.
Троице-Сергиев монастырь осаждали люди тушинского самозванца Лжедмитрия II вместе с вторгшимся в Россию польско-литовским войском. Общая численность осаждавших определяется от 15 до 30 тыс. человек. Осада продолжалась 16 месяцев (с сентября 1608 г. по январь 1610 г.). Монастырь защищали дворяне из разных городов, стрельцы, казаки, другие служилые люди, сами монахи и монастырские слуги, многие из которых могли иметь военный опыт. Интервенты вынуждены были снять осаду, не добившись успеха.
Соловецкий монастырь, расположенный на островах в Белом море, был одним из самых богатых монастырей, в котором кроме монахов работало много бельцов, не состоявших в монашестве. Соловецкие монахи и бельцы были старообрядцами, раскольниками, выступавшими против церковной реформы, проводимой патриархом Никоном, а после его падения – царем Алексеем. Выступая против реформы, которую осуществляло правительство, старообрядцы пользовались поддержкой крестьян и других групп населения, недовольных закрепощением и усилением эксплуатации. Соловецкий монастырь отверг реформу и бросил вызов царю, написав ему: «Не вели, государь, больши того к нам учителей присылати напрасно, понеже отнюдь не будем прежней нашей православной веры применить, и вели, государь, на нас меч свой прислать царский и от сего мятежного жития преселити нас на оное в вечное житие», то есть предать смерти. И царь прислал свой «меч», направив на усмерение непокорного монастыря стрельцов. Осада продолжалась восемь лет; монастырь был взят после измены одного из защитников, указавшего осаждавшим тайный ход. Из 500 человек, сидевших в осаде, в живых осталось 60 человек.
Рубеж XVII-XVIII в. является важной датой в развитии землевладения русской православной церкви. Если в XIV-XVI вв. сложилось крупное землевладение духовенства, то в XVII в. шел процесс его укрепления и развития: крестьяне были закрепощены не только фактически, но и юридически, «подавляющая часть богатых и крупных монастырей и архиерейских домов вела самостоятельное и большое земледельческое хозяйство, основанное на труде зависимых крестьян… Эти владения имели излишки хлеба и денег и вели свое хозяйство на расширенной основе, и, вполне вероятно, у многих оно носило товарный характер, барщина и денежный оброк постепенно увеличивались». И тут политическое могущество церкви, осмелившейся в лице патриарха Никона даже вступить в открытую в открытую борьбу с царем, было сломлено: Петр I, укрепляя свою абсолютную власть в борьбе с боярством, не мог оставить в неприкосновенности церковь, являвшуюся, по сути дела, государством в государстве.
Исследователи отмечают два основных направления в политике государства по отношению к церкви в XVI-XVII вв.: во-первых, ограничение роста землевладения путем запрета покупки земель, приема вкладов имений «на помин души», обмена вотчин (что, как правило, было скрытой формой покупок); во-вторых, сокращение феодальных привилегий церкви как землевладельца. Соборное Уложение 1649 г. подтвердило первое направление политики, записав, что «впредь… патриарху, и митрополитам, и архиепископам, и епископам, и в монастыри ни у кого родовых, и выслуженных, и купленных вотчин не покупати, и в заклад не имати, и за собою не держати, и по душам в вечный поминок не имати никоторыми делы». Это обходилось. Кроме земельных владений в руках наиболее богатых монастырей скопились огромные денежные средства. Известно, что, например, Троице-Сергиев монастырь всего за пять лет (1694-1699 гг.) дал Петру I по его требованию 127,5 тыс. руб. – по тому времени очень большую сумму, в переводе на деньги конца XIX в. – 2 млн. руб. У ростовского архиерейского дома взял 15 тыс. руб. (255 тыс. руб. на деньги конца XIX в.) и 15 пудов серебра. Брал он и других монастырей и архиереев.
Естественно, что, готовясь к войне за выход к морю, Петр I, не мог не обратить внимания на эти, лежавшие втуне, богатства. После смерти в 1700 г. патриарха Адриана Петр не позволил высшему духовенству избрать нового, а назначил «местоблюстителя патриаршего престола» и – в нарушение традиции – изъял из его ведения хозяйственные дела. В 1701-1705 гг. Петр произвел фактическую секуляризацию вотчин и крестьян духовенства, отняв у последнего право управлять вотчинами и получать с них доходы. Доходы отбирались теперь в казну, а духовенству выдавалось содержание. Организованное для управления вотчинами центральное учреждение – Монастырский приказ получил в свое ведение около 138 тыс. дворов крестьян, то есть 92% всех крестьян духовенства. Еще около 2 тыс. дворов было приписано к различным ведомствам, пожаловано и продано частным лицам. У церкви были также отобраны оброчные угодья (рыбные ловли, мельницы и т. п.).
В дальнейшем правительство вернуло духовенству право управлять вотчинами, но отобрало у него большую часть доходов. Таким образом, в конечном итоге секуляризация была лишь частичной.
Нравственный облик монашества в глазах современников продолжал оставаться таким же, как и в XVI в. По словам новгородского митрополита Питирима (1668 г.), «игумены, и черные и белые попы, и диаконы питья допьяна упиваются и церкви божией не радят». Надо полагать, что митрополит хорошо знал своих подчиненных. Еще более резко выразил свое впечатление о монахах и монахинях иностранец Корб в конце XVII в.: «По окончании постов они погружаются во всякого рода распутства, причем более на гуляк, нежели на монахов, похожи; пьяные шалят на улицах и, лишившись всякого стыда, нередко там же предаются сладострастию».
Основание монастырей в конце XVII в. было поставлено под контроль правительства; так, в 1698 г. специальным указом запрещалось строить новые монастыри в г. Енисейске и Енисейском уезде, потому что в Сибири монастырей уже много. Однако в 1701-1763 гг. появилось не так уж мало новых монастырей – 167 (46).
Больше всего их появилось в Центрально-Промышленном районе – 50(22), на Левобережной Украине – 29(8) и в Среднем Поволжье – 25(7). Всего в четырех старозаселенных районах возникло 74(24) монастыря, в заселявшихся Центрально-Черномземном, Среднем и Нижнем Поволжье, Северном Приуралье и Северном Кавказе – 56(13), на Левобережной Украине и в Киеве – 30(8) и в Сибири – 7(1) монастырей. В Южном Приуралье новых монастырей не было.
Общая численность духовенства составляла не более 140 тыс. человек обоего пола. Монахов и монахинь и 1735 г. (без новгородской, сибирской, астраханской, киевской, черниговской и переяславских епархий) было около 9 тыс. Вероятно, с перечисленными их было не более 12 тыс. Распределялись они следующим образом: в Центрально-Промышленном районе (синодальная область – бывшая патриаршая, которая теперь управлялась коллегией высших иерархов – Синодом; епархии ростовская, суздальская, тверская, нижегородская; крутицкая, коломенская) -–5073 человека, в псковской области епархии – 232, в смоленской – 137, в Северном районе (епархии вологодская, холмогорская и великоустюжская) – 1720, в Центрально-Черноземном районе (епархии рязанская, белгородская, воронежская) – 773, в казанской епархии – 600, в вятской – 424 человека.
По третьей ревизии (1762 г.), то есть накануне секуляризации, в стране насчитывалось 1 029 755 человек мужского пола крепостных и зависимых крестьян духовенства 92,06 млн. человек обоего пола). Без Левобережной Украины (вместе со Слободской) их было 1 026 930 человек мужского пола. Известно распределение 906 247 человек, из них: 153 802 человека в синодальной области и за архиерейскими домами (17%), 728 736 – в монастырских вотчинах (80%) и 23709 – за соборами и церквами (3%).
Из 728,7 тыс. человек монастырских крестьян известно распределение 674 тыс. человек между 544 монастырями (в 1759 г.): у 208 монастырей (38%), имевших до ста душ, было 7 тыс. человек (1%); у 158 монастырей (29%), имевших от 100 до 500 душ, было 42 тыс. (6%); у остальных 178 монастырей (33%), имевших свыше 500 душ, было 625 тыс. человек (93%). Практически структура дворовладения (а следовательно, и землевладения) с конца XVII в. не изменилась.
В первой половине XVIII в. эксплуатация крестьян усилилась, возросли государственные повинности. Крестьяне ответили активизацией классовой борьбы. Справиться с крестьянскими волнениями монастыри не могли. В этих условиях правительство решило завершить секуляризацию: в 1764 г. у духовенства были отобраны населенные имения, крестьяне составили одну из групп государственных крестьян, значительное число монастырей было закрыто (на Украине – в 1786 г.).
В четырех старозаселенных районах (Центрально-Промышленном, Озерном, Западном и Северном) было упразднено 340(69) монастырей, что составило 49% существовавших. В заселявшихся районах (Центрально-Черноземном, Среднем и Нижнем Поволжье, Северном и Южном Приуралье) – 100(33) монастырей (43%). Всего в Европейской России, кроме Киева и Левобережной (вместе со Слободской) Украины, было упразднено 440(102) монастырей из 930, или 47% - почти половина.
Упразднение сопровождалось разделением монастырей на классы в соответствии с вводившимися штатами. Намечалось иметь в великороссийских епархиях всего 385(67) монастырей, в том чисел I класса 20(4), II класса 59(18), III класса 145(45) и заштатный 161 монастырь. В действительности, по подсчету по справочнику В. В. Зверинского, после упразднения осталось не 385(67), а 490(82) монастырей.
На Украине было упразднено 29(9) монастырей из 85(20), или 34%, осталось 56(11).
В результате секуляризации у церкви было отобрано 8,6 млн. десятин земли. Но это были не все земельные угодья: подсчет поуездных итогов генерального межевания последней четверти XVIII в. по 29 губерниям показал, что у духовенства только в этих губерниях, по очень неполным данным, была больше 700 тыс. десятин.
Секуляризация была, бесспорно, одной из крупнейших реформ в истории России, но главное ее значение заключается в освобождении почти 2 млн. крестьян духовенства от крепостного состояния. Что же касается ликвидации политической мощи церкви, то решающее значение имело укрепление абсолютизма при Петре I; это наглядно показала осуществленная им частичная секуляризация. Замена патриарха Синодом (духовной коллегией), отнятие доходов и назначение в Синод оберпрокурора как представителя царя превратили в церковь из союзницы в служанку самодержавия. Отобрание крестьян и вотчин, введение штатов для монастырей сближали ее с государственным аппаратом.
Мы уже отмечали, что при секуляризации была отобрана не вся земля. Монастыри приспособились к новым условиям, да и правительство шло им навстречу, давая разрешение на приобретение земель.
Основание монастырей продолжалось. После введения штатов было разрешено создавать женские общины, которые были как бы переходными организациями, школой монашества. Члены общин еще не были монахинями, но постепенно общины получали статус монастырей.
Больше всего монастырей появилось на Украине – 30(11), в Центрально-Промышленном и Центрально-Черноземном районах и в Среднем Поволжье.
В конце XVIII – начале XIX в. в Российскую империю вошли Правобережная Украина , Литва, Белоруссия, Прибалтика, Грузия, Бессарабия. В них также были православные монастыри.
Больше всего монастырей было в Литве и Белоруссии. В XVII в. ряд униатских монастырей был закрыт и передан православным монастырям. Всего (с IX в.) там было основано 122(17), вошло в Россию 58(9), до 1860 г. появилось еще 10(4), в 1801 г. было 56(9) монастырей.
На втором месте по количеству монастырей была Правобережная Украина – с IX в. (без Киева) там было основано 106(17) монастырей, при этом в XIV-XV вв. – всего 10, а в XVI-XVII вв. – 69(14), вошло 46(12), в 1801 г. было 58(14) монастырей.
На третьем месте – Грузия. монастыри в ней появились в IV в., вошло 33(5) монастыря.
В Бессарабии православные монастыри возникли, видимо, не ранее XV в., вошел в Россию 21(9) монастырь.
Меньше всего православных монастырей было на вошедших в состав России территориях Прибалтики и Польши – один и три монастыря соответственно.
Всего в 1801 г. вместе с вошедшими в Россию монастырями было 574(133) монастыря. По районам они распределялись следующим образом.
Решительно преобладал Центрально-Промышленный район. Хотя в нем при секуляризации было упразднено 149 монастырей (47%) и позднее позакрывали еще ряд обителей, но и 26 было основано до конца столетия, так что в 1801 г. насчитывалось 154(39) монастыря – всего на 14(2) меньше, чем осталось в 1764 г. Это составило около 49% существовавших в 1763 г.
На втором месте оказалась Украина – там был 91(25) монастырь. За ней шли, не очень от нее отставая, Центрально-Черноземный – 66(17), Литва и Белоруссия – 56(9), Озерный – 55(14) и Северный - 54(7). В двух последних районах было закрыто много местных монастырьков, а новых основано мало.
Промежуточное положение занимали Среднее Поволжье – 37(10) и Сибирь – 20(5), совсем мало еще было монастырей в Нижнем Поволжье (в одной Астрахани), Южном Приуралье и на Северном Кавказе.
В целом, в четырех старозаселенных районах было 276(62) монастырей, или 48%, в шести районах, где в XVIII в. шло заселение, - 124(32), или 22%, на Левобережной Украине – 33(11), в Сибири – 20(5), в Киеве и вошедших в Россию районах – 121(23) монастырь.
В 1860 г. общее число монастырей, несмотря на вхождение в Россию Бессарабии и основание новых, увеличилось с 574(133) только до 580(129), то есть на шесть монастырей, а количество женских даже уменьшилось.
По другим данным, количество монастырей в первой половине XIX в. изменилось следующим образом: в 1808 г. – 447(94), в 1825 г. – 476(99), в 1840 г. – 547(112) и в 1860 г. – 613(136). Разница с нашим подсчетом на 1860 г., по существу, невелица – всего 33(7) монастыря, или 5%.
Расхождение числа монастырей в 1860 г. может объясняться тем, что монастыри, датой упразднения которых в справочнике В. В. Зверинского указан неопределенно – XIX в., мы считали ликвидированными до 1860 г., тогда как в действительности они могли быть закрыты позднее. Остальные итоги неполны, это доказывается тем, что в 1917 г. существовало 546 монастырей, основанных до 1808 г. (не считая тех, которые были в Польше, Бессарабии и вне пределов Российской империи).
РУССКИЕ МОНАСТЫРИ В ПЕРИОД 1861-1917 ГОДОВ
В исследуемом периоде церковь пользовалась поддержкой правительства и императора. И действительно, как отметил С. С. Дмитриев, «если в XVIII в. монастырское хозяйство свертывалось, то в дореформенной России XIX в. наблюдалась противоположная картина… Монастыри успешно обзаводились новыми и новыми земельными владениями. По указу Павла I от 18 декабря 1797 г. на каждый монастырь начали отмежевывать по 30 десятин выгодной земли. Александр I дважды, в 1805 и 1810 гг., давал дозволения монастырям приобретать недвижимые имения… При Николае I по Правилам 1838 г. каждый монастырь мог получать лесных дач от 50 до 150 десятин. По неполным данным отчетов обер-прокуроров Синода за 1836-1861 гг., за это время только 170-180 монастырями получено было от казны свыше 16 тыс. десятин лесу и более 9 тыс. десятин пахотной и луговой земли. Пахотные земли, леса, луга, мельницы приносили монастырям большие доходы. Но самые крупные прибыли монастыри получали от богомольцев, их пожертвований, от кружечных сборов, от сборов по так называемой «неугасимой псалтири» и множества других видов сборов на вечное поминовение усопших». Торговля предметами культа в монастырях производилась открыто и непристойно. Вот, например, как происходил торг в 1810 г. в киевском Михайловском монастыре: в гробу, где лежали мощи св. великомученицы Варвары, в ногах была поставлена тарелка с кольцами. Богомолки, пишет очевидец князь И. М. Долгоруков, «после умилительных вздохов и молитлословий их выбирают в самом гробе, как в ящике: монахи торгуются и просят подороже, а богомольцы, не теряя голов, хотят достать их подешевле: шум да крик. Какая неблагопристойность».
В XVIII - XIX вв. значительно возросло количество архиерейских домов и соборных и приходских церквей. Это было связано с ростом численности населения и административно-территориальной реформой 1775 г., когда существенно увеличилось количество губерний и особенно уездов. Если в конце XVII в. насчитывалось 24 епархии и около 15 тыс. церквей, то в конце XVIII в. было 35 епархий и около 27 тыс. церквей, а в 1860 г. – 58 епархий, 37675 церквей и 12486 часовен и молитвенных домов. И церкви также получали земельные угодья. Наделение церквей землями, возобновленное Павлом I, замедлилось было несколько в царствование Александра I, но Николай I его снова усилил. «…Хозяйство православной церкви, - отмечает С. С. Дмитриев, -- владения, имущества и капиталы… в целом за первую половину XIX в. заметно выросли и упрочились».
В 1861-1917 гг. количество вновь основанных монастырей резко возросло: если в предыдущий период возникло 167(46), то теперь их появилось вместе с общинами 400(296), а без последних – более 200 монастырей.
По-прежнему больше всего их возникло в Центрально-Промышленном – 71(70) и Центрально-Черноземном - 46(36) районах и в Среднем Поволжье – 55(46), но много было основано также на Украине – 41(29) и в заселявшихся Южном Приуралье – 31(22) и на Северном Кавказе – 16(7). Характерной особенностью этого процесса было появление многочисленных женских общин, главным образом в центральных районах и в Среднем Поволжье. «Строй жизни в русской дореволюционной деревне был таков, отмечал В. Ф. Зыбковец, - что бедность и невежество угнетали именно женщину». Добавим, что и в городах, где после отмены крепостного права резко возросло население за счет притока неимущих крестьян, положение женщин было не лучше. А постричься сразу в монашество было непросто: необходимо было согласие «общества», к которому был приписан, рекомендация благочинного, да и решиться на такой крутой перелом в жизни было нелегко.
Всего у русской православной церкви было 1256(550) монастырей, архиерейских домов и подворий, без последних – 1120(537).
Если исключить монастыри в Польше и за рубежом, то их будет 1103(529), в том числе 768(377) в 10 великорусских районах, 80(52) – в Сибири и 255(100) – в крупных национальных районах.
Из общего количества 1103(529) монастырей было собственно монастырей 804(365), или 73%, пустынь – 88(14), или 8%, скитов и киновий – 76(15), или 7%, и женских общин – 135, или 12%.
Без Польши и зарубежных организаций монахов, монахинь, послушников и послушниц насчитывалось около 103 тыс. человек, при этом послушников и послушниц было более чем вдвое больше монахов и монахинь (соответственно 70 и 33 тыс. человек). Это не случайно: послушничество не только было резервом монашествующих, но и рабочей силой, дешевой и безответной.
Больше всего монахов и послушников было, как и монастырей, в центральных районах, на Украине и в Среднем Поволжье.
Точных данных о количестве земли у церкви накануне Великой Октябрьской социалистической революции нет; по официальным данным церковной статистики, в 1905 г. у монастырей было 740 тыс. десятин, у церквей – 1,9 млн. десятин, всего 2,6 млн. десятин. Пожалования земли духовенству продолжались. По официальным же данным, в 1917 г. у монастырей было больше 1 млн. десятин. В. И. Ленин, основываясь на подсчетах либеральных статистиков, указывал, что у духовенства находится около 6 млн. десятин, но в действительности ее оказалось гораздо больше: после Октября было национализировано и перешло в общенародное достояние более 8 млн. десятин земли (8275 тыс.), а также 424 476 млн. руб. капитала, 84 завода, 1816 доходных домов и гостиниц, 277 больниц и приютов, 436 молочных ферм, 603 скотных двора и конюшен, 311 пчелиных пасек.
Таким образом, за 1764 – 1917 гг. церковь сумела – при поддержке царской власти – вернуть себе почти то же количество земли, которое было секуляризировано. Как и раньше, у отдельных монастырей земельные владения достигали огромных размеров (хотя это были уже другие монастыри).
Больше всего было у бессарабского архиерейского дома – 154,6 тыс. десятин, у Соловецкого монастыря – 66 тыс. десятин, Молченской пустыни – 28 тыс., Саровской пустыни – 24 тыс. и некоторых других (по официальным данным).
Монастыри-землевладельцы вели собственное хозяйство, а также сдавали землю в аренду (на 1 января 1917 г. сдавалось в аренду 276 тыс. десятин). Сводных данных о монастырском сельском хозяйстве нет, но в литературе имеются отдельные яркие примеры. Вот, например, крупнейший землевладелец Соловецкий Монастырь. В 1913 г. у него было более 200 лошадей, 100 коров, 200 овец, свиньи, птица, заводы: салотопенный, свечной, гончарный, кирпичный, лесопильный, смолокуренный, литейный, механический и кожевенный; мастерские: сапожная, портняжная, ювелирная, малярная, слесарная, столярная, санная, колесная, экипажная. Была мельница, огороды. На острове была устроена и поддерживалась система каналов, обеспечивая хорошее водоснабжение. Монастырю принадлежали также молочная ферма и судостроительный завод. Работы выполнялись богомольцами (бесплатно) и вольнонаемными рабочими. «Материалы о землевладениях и сельском хозяйстве монастырей, отмечал В. Ф. Зыбковец, из работы которого взяты приведенные выше данные и описание хозяйства Соловецкого монастыря, - показывают, что ряд монастырей наладил крупное высокопроизводительное земледелие и животноводство (таких монастырей, по нашим подсчетам, имелось около 500). Главной рабочей силой в сельском хозяйстве были даровые паломники, особенно паломницы, а также послушницы». Но было и большое число рабочих: например в 1889 г. при 476 монастырях их насчитывалось 26 тыс. Многие монастыри занимались промышленной деятельностью.
Однако главную прибыль приносили продажа свечей, икон, кружечные и другие сборы, плата за выполнение обрядов и т. п.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При написании реферата автор старался наиболее объективно отразить различные стороны жизни и деятельности монастырей в России, их влияние на духовное развитие русского народа, их роль в управлении государством.
В то же время, в работе показаны отрицательные стороны существования этих религиозных объединений. Однако, не вызывает сомнений тот факт, что, в целом, роль монастырских объединений в истории нашей страны носит положительный характер.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Соловьев С. М. История России с древнейших времен, кн. 1, М., 1959.
Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв.
Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси, М.-Л., 1947, т. 1.
Ключевский В. О. Курс русской истории, ч. 2. – Соч. М., 1957, т. 2.
Ивин Л. И. Крупная вотчина Северо-Восточной Руси конца XIV – первой половины XVI в., Л., 1979.
Флетчер Дж. О государстве русском. С-Пб, 1906.
Грекулов Е. Секуляризация церковных имений в России, М., 1931.
Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования Михаила Федоровича. Киев, 1913, ч. 1.
Клибанов А. И. Русское православие: вехи истории., М., 1989.