Тема детства в повести П. Санаева«Похороните меня за плинтусом»
Введение
Детство как предмет художественного изображения в русской литературе классического и последующих периодов оказалось в фокусе исследовательского внимания уже довольно давно. Литературоведами изучается феномен детства в творчестве разных писателей
Детство как важнейшая нравственно-философская и духовно-нравственная тема постоянно волновало отечественных писателей. К ней обращались такие выдающиеся мастера, как С.Т. Аксаков, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, Д.Н. Мамин-Сибиряк, В.Г. Короленко, Н.Г. Гарин-Михайловский, И.А. Бунин и др. Литературоведами изучается феномен детства в творчестве разных писателей: в контексте литературы XVIII–XIXстолетий от Н.М. Карамзина к Л.Н. Толстому (Е.Ю. Шестакова, 2007), М.Ю. Лермонтова (Т.М. Лобова, 2008), И.А. Бунина (Е.Л. Черкашина, 2009) и т.д.
Тема детства занимала не только русских писателей ХIХ в., но и писателей ХХ и ХХI вв. В начале ХХ в. ребенок стал восприниматься как знаковая фигура эпохи. Он оказался в центре творческих исканий многих художников слова Серебряного века. Достаточно даже поверхностного взгляда на литературу того времени, чтобы отметить всю серьёзность и принципиальность обращения к этой теме. Мир детства привлёк И.А. Бунина и Л.Н. Андреева, Б.К. Зайцева и И.С. Шмелёва, А.И. Куприна и А.М. Горького, Е.И. Чирикова и А.С. Серафимовича, А.М. Ремизова и М.И. Цветаеву.
Художественная концепция детства в русской литературе имеет значение одной из ключевых проблем современного литературоведения. Универсальные черты и свойства данной концепции сказываются и в произведениях, специально созданных для детей, и в произведениях общей литературы, в которых развивается тема детства. Эти положения определяют актуальностьтемы данной работы.
Литературоведческая тенденция в период от последней четверти XX века к началу XXI века проявляется в переходе от освещения тем, посвященных творчеству классиков детской литературы (например, А.П. Гайдара, Г. Остера, А. Барто и др.) к попыткам представить литературу о детстве и для детей панорамно, на широком историческом материале, а также стремление к изучению воплощения темы детства в творчестве современных писателей (П. Санаева, Б. Акунина и др.).
Объектисследования – повесть П. Санаева «Похороните меня за плинтусом.
Предметисследования – составляющие тему детства идеи в повести.
Цель работы: исследовать тему детства в повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом».
Цель исследования определила следующие задачи работы:
1) изучить тему детства в русской классической литературе;
2) исследовать мир глазами ребенка в повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом».
Работа состоит из трех глав, введения, заключения и списка использованной литературы.
Практическая значимость исследования состоит в том, что оно может быть использовано в курсе «Истории русской литературы XIX в.», филологического анализа художественного текста. Кроме того, курсовая работа может стать основой для продолжения исследования студентов в данном направлении.
Тема детства в русской литературе
В русской литературе XIX века тема детства стала одной из центральных тем в творчестве писателей. С.Т. Аксаков, В.М. Гаршин, В.Г. Короленко, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, Ф.М. Достоевский, Д.Н. Мамин-Сибиряк и др. воплощали в своих произведениях детскую тему.
Детство представляется писателями как пора невинности и чистоты. Дети несравненно нравственнее взрослых. Они не лгут (пока их не доведут до этого страхом), они сближаются со сверстниками, не спрашивая, богат ли он, ровен ли им по происхождению. У детей нужно учиться пониманию истинного добра и правды. Такова поэтизация детства в русской классике: «Детстве» Л.Н. Толстого, «Детских годах Багрова-внука» С.Т. Аксакова.
С середины XIX в. тема детства постоянно присутствует в творческом сознании русских писателей. К детству как главному периоду, формирующему личность, обращается и И.А. Гончаров в «Обломове», и М.Е. Салтыков-Щедрин в «Господах Головлёвых». Наиболее полное выражение эта тема приобретает в творчестве Л.Н. Толстого в его «Детстве», «Отрочестве», и «Юности».
1.1 «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова
Семья всегда была в русской литературе прообразом народной жизни: пушкинские Гриневы, тургеневские Калитины, толстовские Ростовы и т.п. Семья Багровых занимает среди них особое место, т. к. за нею стоит семья самих Аксаковых.
«Детские годы Багрова-внука» Сергея Тимофеевича Аксакова – это книга о годах далекого детства писателя, о людях и судьбах прошлого. С полной правдивостью Аксаков рассказал обо всем, что им было пережито в детстве, начиная от первых еле уловимых ощущений и кончая тончайшей гаммой человеческих чувств.
Самым большим достоинством книги Аксакова Л.Н. Толстой считал любовь к природе, поэзию природы. Чувство природы пришло к мальчику, герою книги, во время первой весны в деревне и сложилось под влиянием отца его Алексея Степановича Багрова и дядьки Евсеича. Оживающие под весенним солнцем берега реки, со всякого рода дичью, плавающие утки и проносившиеся стаи птиц, которых отец и Евсеич знали по голосам, наполняли сердце мальчика восторгом. Именно в этот период мальчик почувствовал то слияние с природой, которое так характерно для писателя Аксакова: «В конце фоминой недели началась та чудная пора, не всегда являющаяся дpужно, когда пpиpода, пpобудясь ото сна, начинает жить полною, молодою, торопливою жизнью: когда все переходит в волненье, движенье, в звук, в цвет, в запах. Ничего тогда не понимая, не разбирая, не оценивая, никакими именами не называя, я сам почуял в себе новую жизнь, сделался частью природы, и только в зрелом возрасте, сознательных воспоминаний об этом времени сознательно оценил всю его очаровательную прелесть, всю поэтическую красоту» [1, 232].
Природа благотворно влияет на ребенка. Мальчик нежно-участливо привязывается к матери. Растет их взаимная любовь и понимание друг друга. Мать становится для Сережи самым большим авторитетом, самым любимым и дорогим авторитетом в мире. Он делится с ней всем увиденным, всем услышанным и пережитым. Добросердечие и искренность, которые мать воспитывала в Сереже, побуждали мальчика сочувствовать подневольному положению крепостных. В богатом поместье бабушки Прасковьи Ивановны, Парашине, старостой был Мироныч, которого Сережа называл про себя «мужиком со страшными глазами». Осматривая вместе с отцом мельницу, мальчик наблюдал грубое отношение Мироныча к старику-засыпке и другим крестьянам и чувствовал «внутреннюю дрожь». Множество вопросов возникало в сознании Сережи: «За что страдает больной старичок, что такое злой Мироныч, какая это сила Михайлушка и бабушка» [1, 112].
К отцу Сергея являются крестьяне с разными просьбами и уходят ни с чем, а к матери приходят крестьянские бабы опять-таки с просьбами об оброках, но Софья Николаевна не желает их слушать и ограничивает свои милости только советами больным и лекарствами из дорожной аптечки. Управляющий Мироныч обижает крестьян, потворствуя своей родне и богатым мужикам и, несмотря на это, считается хорошим человеком, и Сережа никак не может примириться с мыслью, «что Мироныч может драться, не переставая быть добрым человеком» [1, 44]. Бабушка бьет ременной плеткой крепостную девочку за малую провинность, и мальчик в ужасе бежит из ее комнаты. Таких фактов немало в воспоминаниях Аксакова, но эти случаи, каждый в отдельности и все вместе, не вызывают в нем серьезных душевных потрясений и не влекут к конфликту с крепостнической средой. Напротив, под влиянием старших, под воздействием всего строя общественных отношений, прочно сложившихся и ни в ком не возбуждающих сомнений, юный Аксаков приучается смотреть на все происходящее вокруг него, как на должное, естественное, незыблемое. Недоуменные вопросы, оставаясь без ответа, перестают тревожить его совесть. Он вполне убежден в том, что крестьяне любят его самого, его родителей и вообще господ своих. Аксаков не упускает случая упомянуть о проявлении «любви» крестьян к своим господам всякий раз, когда изображает приезд, отъезд или какой-либо другой случай, предполагающий обязательное изъявление крестьянской «любви». Лишь однажды показывает Аксаков одного «необыкновенно умного мужика», который «как будто хвалил своего господина, и в то же время выставлял его в самом смешном виде» [1, 297]. Юный Багров воспринял самую возможность такого отношения мужика к барину как интересное открытие; оно возбудило его любопытство, но не больше того. Уже в раннем детстве укрепилось в нем прочно и незыблемо самочувствие помещика. «Я знал, – рассказывает Аксаков о своих детских годах, – что есть господа, которые приказывают, есть слуги, которые должны повиноваться приказаниям, и что я сам, когда вырасту, буду принадлежать к числу господ и что тогда меня будут слушаться…» [1, 192].
Преимущественный интерес Аксаков проявляет к внутреннему миру своего героя. С пристальным вниманием следит он за возникновением и развитием душевных движений, даже самых незначительных. Обгоняющая возраст умственная зрелость выработала у Сережи привычку анализировать собственные чувства и мысли. Он не только живет впечатлениями. Он делает их предметом анализа, подыскивая им соответствующие толкования и понятия и закрепляя в своей памяти. Когда же герою повествования это не удается, на помощь приходит Багров повзрослевший, вспоминающий. И на протяжении всей книги мы слышим два голоса. Расширяются, углубляются знания о внешнем мире – и все чаще и чаще приходит желание практического его освоения. И пусть над Cережей не тяготела необходимость физического труда, потребность труда, неотъемлемая от человеческого естества, властно пробуждается и в нем. Сережа не только восхищался прелестями полевых работ. Он подмечал и то, какими невыносимо тяжелыми бывают они для крепостных крестьян. И, повзрослев, он не только сострадает, он убеждается в «важности и святости труда», в том, что «крестьяне и крестьянки гораздо нас искуснее и ловчее, потому что умеют то делать, чего мы не умеем» [1, 117].
Чем шире раздвигаются горизонты Сережиного мира, тем настойчивее вторгаются в него факты, нарушающие его гармонию. В сознании Сережи никак не укладывается, почему злой староста Мироныч, выгоняющий крестьян на барщину даже в праздник, считается самими же крестьянами человеком добрым, почему пасхальный кулич для Багровых «был гораздо белее того, каким разговлялись дворовые люди?» [1, 43]. Одни из этих многочисленных «почему» оставались без ответа. Даже его любимая мать, чьим «разумным судом» привык Сережа проверять свои впечатления и мысли, и та нет-нет да и одернет его: «Это не твое дело». Другие же «почему» затрагивали такие отношения, которые дети с их врожденной справедливостью вообще не могли понять, а тем более оправдать. Все это приводило к «смешению понятий», производило «какой-то разлад в голове», возмущало «ясную тишину души». Мир взрослых, не всегда понятный для детей, начинает просвечиваться непосредственным, естественным, чисто человеческим детским взглядом. И многое в нем начинает выглядеть не только странным, но и не ненормальным, достойным осуждения.
Переживая дисгармонию внешнего мира, Сережа приходит к сознанию и своего собственного несовершенства: в нем пробуждается критическое отношение и к самому себе, «ясная тишина» сменяется в душе по-детски преувеличенными сомнениями, исканиями выхода. Но внутренний мир Сережи не раскалывается, не распадается. Он качественно видоизменяется, наполняется социально-психологическим содержанием, в него входят ситуации и столкновения, в преодолении которых и протекает становление человека, подготавливающее его к равноправному участию в жизни.--PAGE_BREAK--
Повествование в «Детских годах Багрова-внука» прекращается накануне важнейшего события в жизни Сережи – поступления в гимназию. Детство кончилось.
Выйдя в свет, «Детские годы Багрова-внука» сразу же стали хрестоматийным классическим произведением. Книга вызвала восторженные отзывы современников. Все сходились в одном: в признании выдающихся художественных достоинств этой книги, редкого таланта её автора.
Повесть Аксакова – это прежде всего художественное изображение детских лет его собственной жизни. Чтобы придать фактам и событиям своего далекого прошлого типическое значение, автор этих художественных мемуаров скрывается под маской постороннего рассказчика, добросовестно излагающего то, что он слышал от Багрова-внука. Поскольку повествование ведется от лица его главного героя, то авторское «я» и авторская речь почти полностью сливаются с образом и речью самого Багрова-внука. Его отношение к описываемым событиям, как правило, выражает авторское отношение к ним.
1.2 Детская тема в творчестве Л.Н. Толстого
В творчестве Льва Николаевича Толстого намечаются два основных направления, два русла развития детской темы. Первая группа – это произведения о детях, его трилогия «Детство. Отрочество. Юность». Трилогия явилась очень важным событием для развития детской темы в русской литературе и оказала колоссальное влияние на формирование темы детства в творчестве В.Г. Короленко, Д.В. Григоровича, Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.П. Чехова, А.И, Куприна. Другая несомненная заслуга Л.Н. Толстого состоит в создании им развёрнутого цикла произведений для детей, к которым относятся «Азбука», «Новая азбука», «Книги для чтения» и повесть «Кавказский пленник».
Толстому первому принадлежит попытка выработки универсального языка детских произведений – лаконичного, ёмкого, выразительного, и особого стилистического устройства детской прозы, учитывающего тип и темпы психологического развития ребёнка. В языке его нет подделок под народный язык и язык детей, зато широко представлены народно-поэтические зачины и конструкции, а тщательный отбор лексики сочетается в нём со специальной, с учетом возраста адресата, организацией речи повествования.
В трилогии Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность» повествование ведется от лица его главного героя. Однако рядом с детским и юношеским образом Николеньки Иртеньева в трилогии дан четко очерченный образ авторского «я», образ взрослого, умудренного опытом жизни «умного и чувствительного» человека, взволнованного воспоминанием о прошлом, заново переживающего, критически оценивающего это прошлое. Тем самым точка зрения самого Николеньки Иртеньева на изображаемые события его жизни и авторская оценка этих событий отнюдь не совпадают.
Ведущим, основополагающим началом в духовном развитии Николеньки Иртеньева является его стремление к добру, к правде, к истине, к любви, к красоте. Первоначальным источником этих его высоких духовных устремлений является образ матери, которая олицетворяла для него все самое прекрасное. Большую роль в духовном развитии Николеньки сыграла простая русская женщина – Наталья Савишна.
В своей повести Толстой называет детство счастливейшей порой человеческой жизни: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!.. Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и силы веры, которыми обладаешь в детстве? Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели – невинная веселость и беспредельная потребность любви – были единственными побуждениями в жизни?» [14, 12].
Детские годы Николеньки Иртеньева были беспокойными, в детстве он испытал немало нравственных страданий, разочарований в окружающих его людях, в том числе и самых близких для него, разочарований в самом себе. Толстой рисует, как постепенно перед Николенькой раскрывается несоответствие внешней оболочки окружающего мира и истинного его содержания. Николенька постепенно уясняет, что люди, с которыми он встречается, не исключая самых близких и дорогих для него людей, на деле вовсе не такие, какими они хотят казаться. Он замечает в каждом человеке неестественность и фальшь, и это развивает в нем беспощадность к людям. Замечая и в себе эти качества, он нравственно казнит себя. Для этого характерен такой пример: Николенька написал стихи по случаю дня рождения бабушки. В них есть строка, говорящая, что он любит бабушку как родную мать. Обнаружив это, он начинает доискиваться, как мог он написать такую строку. С одной стороны, он видит в этих словах как бы измену по отношению к матери, а с другой – неискренность по отношению к бабушке. Николенька рассуждает так: если эта строка искренняя, – значит, он перестал любить свою мать; а если он любит свою мать по-прежнему, значит, он допустил фальшь по отношению к бабушке. В результате в Николеньке
укрепляется аналитическая способность. Подвергая все анализу, Николенька
обогащает свой духовный мир, но тот же самый анализ разрушает в нем наивность, безотчетную веру во все доброе и прекрасное, что Толстой считал «лучшим даром детства». Это очень хорошо показано в главе «Игры». Дети играют, и игра доставляет им большое наслаждение. Но они получают это наслаждение в той мере, в какой игра кажется им настоящей жизнью. Как только утрачивается эта наивная вера, игра становится неинтересной. Первым высказывает мысль о том, что игра не есть настоящее, Володя – старший брат Николеньки. Николенька понимает, что брат прав, но тем не менее слова Володи глубоко его огорчают. Николенька размышляет: «Ежели судить по-настоящему, то игры никакой не будет. А игры не будет, что ж тогда останется?» Эта последняя фраза многозначительна. Она свидетельствует о том, что настоящая жизнь (не игра) мало доставляет радости Николеньки. Настоящая жизнь – это жизнь «больших», то есть взрослых, близких ему людей. Николенька живет как бы в двух мирах – в мире взрослых людей, полном взаимного недоверия, и в мире детском, привлекающем своей гармонией.
Большое место в повести занимает описание чувства любви в людям. Детский мир Николеньки, ограниченный пределами патриархальной дворянской семьи и наследственной усадьбы, действительно полон для него тепла и очарования. Нежная любовь к матери и почтительное обожание отца, привязанность к чудаковатому добряку Карлу Ивановичу, к Наталье Савишне, убеждение, что все окружающее существует только для того, чтобы «мне» и «нам» было хорошо, детская дружба и беспечные детские игры, безотчетная детская любознательность – все это вместе взятое окрашивает для Николеньки окружающий его мир в самые светлые, радужные тона. Но в то же время Толстой дает почувствовать, что в действительности этот мир полон неблагополучия, горя и страдания. Автор показывает, как мир взрослых людей разрушает чувство любви, не дает ему возможности развиваться во всей чистоте и непосредственности. отношение Николеньки к Илиньки Грапу отражает дурное влияние на него мира «больших». Илинька Грап был из небогатой семьи, и он стал предметом насмешек и издевательств со стороны мальчиков круга Николеньки Иртеньева. Дети уже были способны проявлять жестокость. Николенька не отстает от своих друзей. Но тут же, как всегда, испытывает чувство стыда и раскаяния.
Окружающий Николеньку мир действительных отношений усадебной и светской жизни раскрывается в «Детстве» в двух аспектах: в субъективном, т.е. в том виде, в котором он воспринимается наивным ребенком и со стороны своего объективного общественно-нравственного содержания, как оно понимается автором. На постоянном сопоставлении и столкновении этих двух аспектов и строится все повествование. Образы всех действующих лиц в повести группируются вокруг центрального образа – Николеньки Иртеньева. Объективное содержание этих образов характеризуется не столько отношением к ним самого Николеньки, сколько тем действительным влиянием, которое они оказали на ход его морального развития, о чем сам Николенька еще не может судить, но весьма определенно судит автор. Наглядным примером того служит подчеркнутое противопоставление детского отношения Николеньки к Наталье Савишне авторскому воспоминанию о ней. «С тех пор, как я себя помню, помню я и Наталью Савишну, ее любовь и ласки; но теперь только умею ценить их…» – это уже говорит автор, а не маленький герой [14, 67]. Что же касается Николеньки, то ему «и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка». Николенька «так привык к ее бескорыстной нежной любви., что и не воображал, чтобы это могла быть иначе, нисколько не был благодарен ей». Мысли и чувства Николеньки, наказанного Натальей Савишной за испачканную скатерть, проникнуты барским высокомерием, оскорбительным барским пренебрежением к этой «редкой» «чудесной» старушке: «Как! – говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь от слез, – Наталья Савишна. просто Наталья, говорит мне ты, и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужасно!» [14, 56] Однако несмотря на пренебрежительное отношение и вопреки невниманию Николеньки к Наталье Савишне она дана как образ человека, оказавшего едва ли не самое «сильное и благое влияние» на Николеньку, на его «направление и развитие чувствительности».
В совершенно ином отношении к моральному развитию Николеньки дан в повести образ его отца Петра Александровича Иртеньева. Совершенно не соответствует восторженное отношение Николеньки к отцу, проникнутое глубочайшим уважением ко всем его словам и поступкам, авторской оценки этого человека. Наглядным примером того служит явно отрицательная характеристика, данная Петру Александровичу Иртеньеву от автора в главе «Что за человек был мой отец?». Именно этой отрицательной авторской характеристике, а не детским оценкам Николеньки отвечает реальное содержание образа Петра Александровича, находящее тонкое выражение в трагизме матери, в недоброжелательстве бабушки к недостойному мужу обожаемой дочери. Как и другие образы взрослых людей, окружающих Николеньку, образ отца раскрывается не в его собственном развитии, а через развитие Николеньки, по мере своего возмужания постепенно освобождающегося от детских иллюзий. Образ отца, постепенно падающего все ниже и ниже в глазах подрастающего сына, играет очень важную роль. Взятый сам по себе, этот образ строится на противопоставлении блестящей светской репутации Петра Александровича и аморальности, нечистоплотности его внутреннего облика. За внешним обличием Петра Александровича, обаятельного светского человека, любящего мужа и нежного отца, скрывается азартный картежник и сластолюбец, обманывающий свою жену и разоряющий своих детей. В образе отца с наибольшей глубиной раскрывается безнравственность светского идеала comme il faut. В ряд с образом отца Николеньки ставятся в повести и все другие образы типичных представителей дворянского света: старший брат Володя, во многом повторяющий образ отца, бабушка с ее самодурством и высокомерием, князь Иван Иванович, отношения с которым заставляют Николеньку испытать унизительность зависимости от богатого родственника, семья Корнаковых – образец бездушия светского воспитания детей, и надменные, самодовольные барчуки братья Ивины. Воплощенная во всех этих образах аморальность светских нравов и отношений раскрывается перед нами постепенно по мере постижения ее Николенькой Иртеньевым.
В «подробностях чувств», в «тайных процессах психической жизни человека», в самой «диалектике души» ищет и находит Толстой выражение типического и раскрывает это типическое в бесконечном многообразии его индивидуальных проявлений. «Детство» до сих пор сохраняет все свое художественное и познавательное значение глубоко реалистической картины дворянского быта и нравов 30–40-х годов прошлого века, проникновенного изображения сложного процесса формирования человеческой личности и того влияния, которое оказывает на этот процесс социальная среда.
Главной темой первой части трилогии стала тема детства. Повествование в повести ведется от первого лица, от имени Николеньки Иртеньева, маленького мальчика, рассказывающего о собственных поступках, личностном восприятии жизни. Впервые в русской художественной литературе картины детства даны глазами ребенка.
Автобиографический герой сам действует, совершая определенные поступки, сам дает им оценку, сам делает выводы. Описывая родителей, Николенька отмечает самые характерные черты, которые запечатлелись в восприятии мальчика на долгие годы. Например, вспоминая матушку, герой представляет «ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь». Характеризуя отца, мальчик отмечает его неуловимый характер человека прошлого века, врожденную гордость, статный рост.
Тема детства раскрывается писателем и через отношение героя к людям, которые его окружают в повседневной жизни: к Карлу Ивановичу, учителю немецкого языка, к Наталье Савишне, няне и ключнице. Любя и уважая отца, Николенька с пониманием и теплотой относится и к Карлу Ивановичу, сочувствуя его горю, видя его боль. Оскорбив Наталью Савишну, мальчик чувствует угрызения совести: «У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда» [14, 70]. Давая оценку собственным поступкам, главный герой раскрывает свой внутренний мир, характер, отношение к жизни. Тема детства характеризуется автором и через описания различных житейских ситуаций, в которых оказывается мальчик: происшествие со скатертью, которую испортил Николенька, домашний урок чистописания под руководством строгого Карла Ивановича.
Только в главе «Детство» – этой самой ранней поре человеческого взросления, становления – дается авторская оценка, писатель пишет о том, что детство – счастливейшая пора в жизни любого человека, и именно детские воспоминания «освежают, возвышают… душу и служат… источником лучших наслаждений». Закономерен вопрос автора о том: «Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве?» [14, 88]. продолжение
--PAGE_BREAK--
Итак, тема детства раскрывается писателем через характеристику главных героев повести, их характер, поступки, взаимоотношение между собой.
1.3 Воплощение темы детства в «Жизни Арсеньева» И.А. Бунина
К художественному воплощению воспоминаний о своем детстве, о прожитой жизни Иван Алексеевич Бунин обратился еще совсем молодым человеком. То, что было намечено в рассказах 1892–1931 годов нашло своей завершение в романе «Жизнь Арсеньева».
Образ детства передается непосредственно через автобиографического героя Алексея Арсеньева. Роман наполнен чувствами, мыслями, памятью сердца, воображением героя. И.А. Бунин пишет об ушедшем детстве, молодости, которые стали для героя лучшими и незабываемыми периодами жизни. В художественном мире романа детство нередко представлено как воспоминание о воспоминании. Автор умеет найти в обычных предметах, явлениях нечто таинственное, загадочное и незаурядное, на что способно только детское восприятие. Воспоминания героя о прошлом необходимы для того, чтобы воскресить те ощущения, которыми Бунин жил в России: «находящийся в эмиграции, оторванный от родины, «очень русский человек», Бунин пытается вернуться в прошлую Россию, используя воспоминания о счастливом детстве и юности. Ностальгия Бунина по ушедшей России, память о ней предопределила и особенности жанровой природы и своеобразие героя» [7, 151].
Повествуя о детских годах, автор напоминает нам, что его герой говорит о них, будучи уже взрослым человеком. Как справедливо отмечают все исследователи в воспоминаниях Алексея Арсеньева много грустных нот. О младенчестве он говорит в печальных тонах, подчеркивая неспособность молодой души воспринимать мир по-настоящему: «Младенчество свое я вспоминаю с печалью. Каждое младенчество печально: скуден тихий мир, в котором грезит жизнью еще не совсем пробудившаяся для жизни, всем и всему еще чуждая, робкая, нежная душа» [5, 25]. Внутренний голос противоречит ему, но он не соглашается с ним: «Золотое, счастливое время! Нет, это время несчастное, болезненно-чувствительное, жалкое» [5, 25]. Сравнивая свое младенчество с младенчеством Лермонтова, он подчеркивает его скучность и несостоятельность: «Вот бедная колыбель его, наша общая с ним, вот его начальные дни, когда так же смутно, как и у меня некогда, томилась его младенческая душа, «желанием чудным полна» [5, 164].
Для понимания воплощенного в романе образа детства важно то, что автор повествует не просто о формировании личности, а о становлении творческой личности. Поэтому Бунин наделяет своего героя исторической и атавистической памятью, которую дополняет повышенная впечатлительность. Она формирует мировоззрение ребенка, делает его особенным и незаурядным. Он наследует ее от своих родственников: «Повышенная впечатлительность, унаследованная мной не только от отца, от матери, но и от дедов, прадедов… была у меня от рождения» [5, 47]. Через призму «повышенной впечатлительности» Арсеньева-ребенка изображены в романе дом, семья, поместная жизнь, природа, смерть. С ранних лет герой проявляет интерес к религии, Бунин подчеркивает, что порой мальчик, чувствует и осознает такие вещи, какие неподвластны сознанию взрослого и даже зрелого человека: «О, как я уже чувствовал это Божественное великолепие мира и Бога, над ним царящего и его создавшего с такой полнотой и силой вещественности!» [5, 53]. Еще одна грань «образа детства» – мир книг, который оказывает огромное влияние на детскую впечатлительность. Писатель воссоздает это чувство, вновь переживая детство, любовь Арсеньева к чтению, привитую воспитателем Баскаковым, к которому ребенок очень привязывается. Особое место в сознании ребенка занимает чувство природы. Он искренне восхищается красотой природы, желает приблизиться к Богу: «Ах, какая томящая красота! Сесть бы на это облако и плыть на нем в этой жуткой высоте, в поднебесном просторе, в близости с Богом и белокрылыми ангелами, обитающими где-то там, в этом горнем мире!» [5, 57]. Все живое является частицей самого ребенка. Природа становится для юного героя чем-то священным и живым.
Детство Арсеньева – это жизнь, которая художественно воссоздана через многогранные категории пространства и времени. Через детское видение мира Бунин показывает ход времени: «И вот я расту, познаю мир и жизнь в этом глухом и все же прекрасном краю, в долгие летние дни его, и вижу: жаркий полдень, белые облака плывут в синем небе, дует ветер…» [5, 34]. Окружающий ребенка мир разнообразен: комната, дом, хутор Каменка, город Батурин. Мир ребенка меняется вместе с мыслями и думами мальчика. Он видит себя в разных измерениях пространства, которые он постоянно оценивает. С одной стороны, этот мир мал и замкнут: «…скуден тихий мир, в котором грезит жизнью еще не совсем пробудившаяся для жизни, всем и всему миру чуждая, робкая и нежная душа» [5, 26]. А с другой: «Мир все расширялся перед нами, но все еще не люди и не человеческая жизнь, а растительная и животная больше всего влекли к себе наше внимание, и все еще самыми любимыми нашими местами были те, где людей не было, а часами – послеполуденные, когда люди спали…» [5, 36]. Детская душа – новорожденная часть мира, постепенно открывающая и познающая его в единстве настоящего и прошлого.
Автор романа показывает социализацию Арсеньева-ребенка, то есть его вхождение в мир взрослых, состоящий не только из людей, с которыми он сталкивается – родители, братья, сестры, учителя и др., но и из предметов быта, вызывающих радость: сапожки, ременная плеточка, купленные ему в городе. Природа, звезды, поля, двор усадьбы, которыми он восхищается, тоже являются для героя особым миром. Мальчик создает себе свой собственный – малый мир детства, который осмысливает по-своему. Обыденный мир окрашивается субъективной оценкой Арсеньева. Но этим восприятие пространства не ограничивается. Оно расширено до бесконечности: в сознании Арсеньева-ребенка понятие Вселенной, «Великого Града», охватывающих весь реальный мир.
Время в восприятии Алексея тоже неоднозначно. Подобно пространству, оно имеет кроме конкретной характеристики, символическое значение. Время для героя – не только его возраст, но и время суток и года. С глубоким наслаждением он описывает городское утро: «Зато как я помню городское утро! Я висел над пропастью, в узком ущелье из огромных, никогда мною не виданных домов… надо мной на весь мир разливался какой-то дивный музыкальный кавардак…» [5, 29]. Герой оценивает каждый миг своей жизни. «Я уже заметил, что на свете, помимо лета, есть еще осень, зима, весна, когда из дому можно выходить, только изредка» – говорит Арсеньев о мире. Младенчество для него было печалью, причина этой печали заключалась в незнании мира. Однако в этой поре ему не чужда радость. С ранним детством у мальчика связаны летние дни, «радость которых [он] почти неизменно делил сперва с Олей (сестрой), а потом с мужицкими ребятишками из Выселок…» [5, 26]. Говоря о сестре Арсеньева, необходимо подчеркнуть, что отношения с ней герой, уже взрослый человек, вспоминает с детской нежностью: «…Был в этих новых отношениях еще о какой-то чудесный возврат к нашей дальней детской близости…» [5, 162].
Говоря о понятии вечности в жизни героя, следует отметить мотив «вечного» ребенка в человеке. Будучи уже взрослым человеком, Арсеньев сохранит детскость в своем поведении и ощущениях, особенно в воспоминаниях. Таковы, например, «предметные», детализированные описания самых обычный предметов и событий, поразивших и восхитивших его в детстве и поэтому сохранившихся в памяти в той же «первозданной» детской данности (например, вакса в городе).
Системное изучение образа детства в творчестве Бунина показало, что роман «Жизнь Арсеньева» с точки зрения художественного воплощения феномена детства можно считать итоговым, поскольку роман синтезировал особенности образа детства, раскрытые в стихах и малой прозе писателя (образ Бога, образ-воспоминание, мир героев-детей, взаимоотношения детей и взрослых, образ дома и семьи). В нем писатель создает обобщенный портрет времени и собирательный образ современника, вспоминающего об ушедшем детстве, отрочестве, юности, близкие каждому читателю.
2. Автобиографическая основа повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом»
Павел Санаев – известный российский писатель, сын актрисы Елены Санаевой, его отчимом был популярнейший советский артист и режиссер Ролан Быков. Однако в детстве, до 12 лет, Павел Санаев жил вместе с бабушкой и дедом.
В 1992 году Павел Санаев окончил ВГИК, сценарный факультет. Судьба Павла неслучайно связана с кино – 1982 году он сыграл в роли очкарика Васильева в замечательной киноленте Ролана Быкова «Чучело». Уже после был кинофильм «Первая утрата», который стал лауреатом кинофестиваля в Сан-Ремо.
Режиссеру Павлу Санаеву принадлежат киноленты «Последний уик-энд», «Каунасский блюз» и «Нулевой километр». В 2007 году был издан одноименный роман по фильму «Нулевой километр». В 2010 году издана книга «Хроники раздолбая», а «Похороните меня за плинтусом» экранизирована режиссером Сергеем Снежкиным. П. Санаев был официальным переводчиком таких кинолент, как «Джей и Молчаливый Боб наносят ответный удар», «Остин Пауэрс», «Властелин Колец», «Очень страшное кино».
П. Санаев родился в 1969 году в Москве. До двенадцати лет он жил у бабушки, это было очень тяжелое время, о нем он и рассказывает в книгеи «Похороните меня за плинтусом».
Это время, прожитое под строгим присмотром авторитарной, безрассудно обожающей внука бабушкой, по словам автора, были платой за книгу. «Похороните меня за плинтусом» – книга очень личная, но и выдумка в ней тоже присутствует.
Книга была напечатана в 1996 году. Критики отнеслись к ней благосклонно, но она была почти незамечена читательскими массами. А в 2003 году пришел настоящий бум на произведения Павла Санаева. Его книга выходила большими тиражами более пятнадцати раз. В 2005 году автор был удостоен премии «Триумф-2005».
Повесть «Похороните меня за плинтусом» имеет автобиографическую основу, хотя многое в ней выдумано и преувеличено автором. Например, последний монолог бабушки перед закрытой дверью квартиры Чумочки является вымышленным, т.е. это была попытка повзрослевшего Санева понять и простить бабушку за все. Однако тема домашней тирании оказалась близка современным читателям, а в образе бабушки-деспота многие увидели и своих близких родственников.
Повесть начинается так: «Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу…» [12, 5].
Под карликом-кровопийцей имеется в виду Ролан Быков, который представлен в книге глазами своей тёщи. Однако именно он первым прочел отрывки рукописи (писать повесть Санаев начал еще в юности) и, одобрив, вдохновил Павла на продолжение. Ролан Антонович увидел в повести литературную ценность, творческое начало, а не просто автобиографические заметки, и именно ему посвятил свою книгу П. Санаев.
Елена Санаева была полностью предана мужу (Р. Быкову). Она ездила с ним на съемки в разные города, заботилась о его здоровье. Ради него Елена даже рассталась с сыном Павлом, оставив его жить у бабушки с дедушкой. По официальной версии: «Быков много курил, а у ребенка была астма…» [13, 13]. Свекровь тоже считала, что в ее квартире чужому ребенку не место (Санаева с мужем долго жили в квартире матери Р. Быкова). От разлуки с матерью мальчик сильно страдал, Е. Санаева не находила себе места. Были моменты, когда она возвращалась после встреч с сыном и очередного скандала с матерью (а эти скандалы стали уже неотъемлемой частью свиданий) и готова была броситься под поезд метро. Она ничего не могла поделать.
Однажды Е. Санаева выкрала собственного сына. Тайком, выждав момент, когда мать вышла в магазин, она быстро увела ребенка с собой. Но сын сильно заболел, ему требовались особые лекарства и уход, а ей нужно было уезжать с Роланом Быковым на съемки. Павел вновь вернулся к бабушке.
Актриса смогла вернуть сына только, когда ему исполнилось 11 лет. Отношения Павла с Р.А. Быковым поначалу не складывались. Паша ревновал мать к Быкову, боролся за ее внимание, которого ему так не хватало в раннем возрасте, по детски провоцируя и нередко испытывая терпение отчима. Однако позже их отношения наладились, П. Санаев очень уважал Р. Быкова.
П. Санаев опубликовал книгу только после смерти дедушки и бабушки, хотя она была написана на несколько лет раньше.
3. Образ главного героя. Мир ребенка и мир взрослых в повести П. Санаева продолжение
--PAGE_BREAK--
Главной темой повести является тема детства. Повествование в книге ведется от первого лица, от имени Саши Савельева, маленького мальчика, рассказывающего о собственных поступках, личностном восприятии жизни. Картины детства даны глазами ребенка.
Окружающий мир дан в восприятии ребенка, которому не с чем сравнивать – это просто та обстановка, в которой ему приходится жить. И только мы, взрослые, читая книгу, используя свой жизненный опыт, реконструируем описанные жизненные ситуации и даем им моральную оценку. Санаеву хорошо удалось передать ощущения ребенка, которому одинаково интересно все – и колесо обозрения в парке культуры и принцип действия железнодорожного сортира. Ведь это действительно так…
Главный герой повести – Саша Савельев, повествование ведется от его лица. Его мама оставила Сашу жить у бабушки с дедушкой. Мальчик видит маму только во время кратких свиданий, причем мама с бабушкой постоянно ссорятся. Скандалы повторяются, они становятся неотъемлемой частью жизни Саши:
«Разговор, начатый бабушкой неторопливо и дружелюбно, медленно и незаметно переходил в скандал. Никогда не успевал я заметить, с чего все начиналось. Только что, не обращая внимания на мои просьбы дать с мамой поговорить, бабушка рассказывала про актрису Гурченко, и вот уже она швыряет в маму бутылку с «Боржоми». Бутылка разбивается о стену, брызгает маме по ногам шипящими зелеными осколками, а бабушка кричит, что больной старик ездил за «Боржоми» в Елисеевский. Вот они спокойно обсуждают уехавшего в Америку Бердичевского, и вот бабушка, потрясая тяжелым деревянным фокстерьером с дедушкиного буфета, бегает за мамой вокруг стола и кричит, что проломит ей голову, а я плачу под столом и пытаюсь отскрести от пола пластилинового человечка, которого слепил к маминому приходу и которого они на бегу раздавили» [12, 224–225].
Когда в семье конфликты и ссоры, больше всех страдает, конечно, ребенок. Саша тяжело переживает разлуку с мамой, их редкие встречи для него – праздник:
«Редкие встречи с мамой были самыми радостными событиями в моей жизни. Только с мамой было мне весело и хорошо. Только она рассказывала то, что действительно было интересно слушать, и одна она дарила мне то, что действительно нравилось иметь. Бабушка с дедушкой покупали ненавистные колготки и фланелевые рубашки. Все игрушки, которые у меня были, подарила мама. Бабушка ругала ее за это и говорила, что все выбросит» [12, 88].
Ребенок становится разменной монетой в отношениях матери и бабушки. Мать не может его забрать, а бабушка и не собирается его отдавать.
Глазами ребенка автор изобразил мир взрослых. Маленький Саша очень любит свою маму, к бабушке у него смешанные чувства. Он всеми силами души стремится к маме, преграда на его пути – бабушка. Ребенок боится ее, даже ненавидит, он не понимает, что она тоже любит его. Любовь бабушки слепа, эгоистична, деспотична:
«…Это он по метрике матери своей сын. По любви – нет на свете человека, который любил бы его, как я люблю. Кровью прикипело ко мне дитя это. Я когда ножки эти тоненькие в колготках вижу, они мне словно по сердцу ступают. Целовала бы эти ножки, упивалась! Я его, Вера Петровна, выкупаю, потом воду менять сил нет, сама в той же воде моюсь. Вода грязная, его чаще чем раз в две недели нельзя купать, а я не брезгую. Знаю, что после него вода, так мне она, как ручей на душу. Пила бы эту воду! Никого, как его, не люблю и не любила! Он, дурачок, думает, его мать больше любит, а как она больше любит, а как она больше любить может, если не выстрадала за него столько? Раз в месяц игрушку принести – разве это любовь? А я дышу им, чувствами его чувствую! Засну, сквозь сон слышу – захрипел, дам порошок Звягинцевой. кричу на него – так от страха, и сама себя за это кляну потом. Страх за него, как нить, тянется, где бы ни был, все чувствую. Упал – у меня душа камнем падает. Порезался – мне кровь по нервам открытым струится. Он по двору один бегает, так это словно сердце мое там бегает, одно, беспризорное об землю топчется. Такая любовь наказания хуже, одна боль от неё, а что делать, если она такая? Выла бы от этой любви, а без нее зачем мне жить, Вера Петровна? Я ради него только глаза и открываю утром» [12, 184–185].
Данный отрывок из разговора бабушки со своей знакомой как нельзя лучше характеризует ее отношение к внуку. Сашино же отношение к бабушке пронизано в первую очередь страхом, а не любовью. Например:
«Обзывать бабушку специально я больше не пробовал, а во время ссор так ее боялся, что мысль об отпоре даже не приходила мне в голову» [12, 173].
Бабушка Саши – домашний деспот, тиран в семье, у неё очень тяжелый характер. Нина Антоновна постоянно чем-то недовольна, бранит всех и вся, во всех неудачах она винит окружающих, но только не себя. Своего любимого внука она называет «сволочь», «идиот», «тварь», «гад» и др., мужа – «гицель», дочь – «сволочь», «идиотка», «Чумочка» и т.д. Ребенок постоянно слышит брань, для него подобная манера общения становится нормой:
«– Сво-олочь… Старик больной ездит достает, чтобы ты тянул как-то, а ты переводишь!
– А ты дакай, дакай! Одну сволочь вырастили, теперь другую тянем на горбу. – Под первой сволочью бабушка подразумевала мою маму. – Ты всю жизнь только дакал и уходил таскаться. Сенечка, давай то сделаем, давай это» [12, 18].
Автор находит возможным обратиться к читателю, чтобы дать некоторые пояснения:
«Прежде чем начать следующий рассказ, мне хотелось бы сделать некоторые пояснения. Уверен, найдутся люди, которые скажут: «Не может бабушка так кричать и ругаться! Такого не бывает! Может быть, она и ругалась, но не так сильно и часто!» Поверьте, даже если это выглядит неправдоподобно, бабушка ругалась именно так, как я написал. Пусть ее ругательства покажутся чрезмерными, пусть лишними, но я слышал их такими, слышал каждый день и почти каждый час. В повести я мог бы, конечно, вдвое сократить их, но сам не узнал бы тогда на страницах свою жизнь, как и не узнал бы житель пустыни привычные взгляду барханы, исчезни вдруг из них половина песка» [12, 19].
Ребенок разрывается между мамой и бабушкой, он вынужден подчиняться бабушке, которую боится, и предавать мать:
«– Сейчас она вернется, скажи, что тебе неинтересно сказки какие-то слушать, про петушка… – зашептала бабушка, появившись в комнате вскоре после того, как из нее вышла мама. – Пусть она сама в говнах ходит, что она за дурачка тебя держит. Скажи, что тебя техника интересует, наука. Имей достоинство, не опускайся до кретинизма. Будешь достойным человеком, все тебе будет – и магнитофон, и записи. А будешь, как недоросль, байки дешевые слушать, будет к тебе и отношение такое…
– Что ж ты ребенка против меня настраиваешь? – осуждающе сказала мама, войдя в комнату с тарелкой творога. – Что ж ты покупаешь его? Он слушал, у него глаза загорелись. Как он может сказать, что ему неинтересно было? Зачем ты так? Иезуитка ты!» [12, 245].
Маленькому Саше бабушка запрещает практически все: играть во дворе с друзьями, быстро бегать, есть мороженое и т.д. Бабушка совершенно искренне считала, что она поступает правильно, что мальчик болен, поэтому его нужно оберегать от всего. Такое воспитание порождало развитие различных фобий у мальчика, травмировало его психику:
«Я спросил, как железная дорога выглядит, мама описала ее, а потом я сказал, что боюсь Бога.
– Что ж ты трусишка такой, всего боишься? – спросила мама, глядя на меня с веселым удивлением. – Бога теперь выдумал. Бабушка, что ли, настращала опять?» [12, 90].
Другой близкий человек Саши – дедушка. Дедушка – артист, он очень часто уезжает на гастроли, любит рыбалку. Однако он обладает слабым характером, поэтому терпит ругательства бабушки, во всем ей потакает. Саша своим непосредственным детским взглядом замечает все достоинства и недостатки деда, мальчик понимает, что искать поддержки у деда бесполезно, т. к. он почти никогда не возражает бабушке и безропотно сносит ее ругательства.
Самый главный и любимый человек в жизни Саши Савельева – его мама. Мальчик очень сильно любит ее, страдает от разлуки с ней, мечтает видеть ее каждый день. У Саши одна мечта – жить с мамой. Однако жизнь ребенка полна разочарований, поэтому он уже почти не верит в осуществление своей мечты. Тогда у мальчика возникает странная идея – он думает, что хорошо бы было, чтобы, когда он умрет, его бы похоронили «за плинтусом» в квартире мамы:
«Я попрошу маму похоронить меня дома за плинтусом, – придумал я однажды. – Там не будет червей, не будет темноты. Мама будет ходить мимо, я буду смотреть на нее из щели, и мне не будет так страшно, как если бы меня похоронили на кладбище» [12, 138].
«– Мама! – испуганно прижался я. – Пообещай мне одну вещь. Пообещай, что, если я вдруг умру, ты похоронишь меня дома за плинтусом.
– Что?
– Похорони меня за плинтусом в своей комнате. Я хочу всегда тебя видеть. Я боюсь кладбища! Ты обещаешь?
Но мама не отвечала и только, прижимая меня к себе, плакала» [12, 269].
Саша Савельев живет в тяжелой атмосфере, он уже в раннем возрасте сталкивается с ненавистью, черствостью, – все это отражается на его психике. Поэтому не приходится удивляться тому, что мальчику приходят в голову такие странные мысли. Таким образом и возникло название повести.
Мамин муж, т.е. отчим, в повести представлен как «карлик-кровопийца». Только так называла его бабушка. Мальчик слышал о нем всегда что-то плохое от бабушки, поэтому в воображении ребенка рисуется страшный образ, он начинает его бояться. Например:
«Прямо на нас вышел из-за угла карлик-кровопийца. Это был он, я сразу узнал его, и в горле у меня пересохло.
– А я вот полчаса хожу вас ищу, – сказал карлик, зловеще улыбнувшись, и протянул ко мне страшные руки.
– Сашуха, с днем рождения! – крикнул он и схватив меня за голову, поднял в воздух!» [12, 90].
Саша боится отчима, ему кажется, что он улыбается «зловеще», потому что он ничего не знает об этом человеке, а бабушка говорит о нем только плохое.
Таким образом, в повести показан тяжелый мир несчастного детства Саши Савельева, представленный глазами ребенка, но уже переосмысленный автором. Заканчивается повесть счастливо: мальчика забирает мама, он попадает уже в другой мир, по-видимому, на этом заканчивается и детство.
Заключение
Тема детства является одной из центральных тем в творчестве русских писателей с XVIII в. по XXI в. Ребенок не дает возобладать злу, возвращает к высшим ценностям бытия, восстанавливает сердечную теплоту христианской любви и веры. Общность позиций художников слова в оценке детства является свидетельством глубины понимания его как главного нравственного ориентира, точки опоры в судьбе отдельного человека и целого народа. продолжение
--PAGE_BREAK--
Детство как важнейшая нравственно-философская и духовно-нравственная тема постоянно являлась центральной темой творчества отечественных писателей. К ней обращались такие выдающиеся мастера, как С.Т. Аксаков, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, Д.Н. Мамин-Сибиряк, В.Г. Короленко, Н.Г. Гарин-Михайловский, И.А. Бунин и др.
В начале ХХ в. ребенок воспринимался как знаковая фигура эпохи. Он оказался в центре творческих исканий многих писателей Серебряного века.
Детская тема представлена в творчестве современных писателей (П. Санаева, Б. Акунина и др.).
Повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» воплощает тему детства в современной литературе. Книга имеет автобиографическую основу, писатель взял за основу свою собственную жизнь, свое детство у бабушки. В повести показан мир взрослых глазами ребенка. Автор изображает окружающих ребенка людей, влияющих на его жизнь, формирующих его личность.
Список использованной литературы
Аксаков С.Т. Детские годы Багрова – внука – М.: Художественная литература, 1986. – 489 с.
Бялый Г.А. Аксаков // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941–1956. – Т. VII. Литература 1840-х годов. – 1955. – С. 571–595.
Бегак Б. Классики в стране детства. – М.: Детская литература, 1983. – 111 с.
Бирюков П. Родители и дети в произведении Л.Н. Толстого. – М., 1988, – 165 с.
Бунин И.А. Собрание сочинений в 9-ти томах. – М., 1965., т. 5.
Грицанова М.В. Соотнесение голосов рассказчиков в повести С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова – внука» // Проблемы литературных жанров. – Томск, 1987. – С. 59–60
Костюхина М.С. Русская детская повесть начала XIX века // Русская литература. – 1993. – №4. – С. 86–93.
Кулабухова М.А. К проблеме автора и героя в книге И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» // «Наследие И.А. Бунина в контексте русской культуры. Материалы междунар. конф., посвящ. 130-лет. со дня рожд. И.А. Бунина. – Елец, 2001. – С. 151.
Лобова Т.М. Феномен детства в художественном сознании М.Ю. Лермонтова // Гуманитарные науки. Выпуск 16. Филология. – №59. – 2008. – С. 219 – 226.
Николина Н.А. Поэтика русской автобиографической прозы. – М.: Флинта–Наука, 2002. – 423 с.
Павлова Н.И. Образ детства – образ времени. – М.: Детская литература, 1990. – 143 с.
Санаев П. Похороните меня за плинтусом: роман. – М.: Астрель: АСТ, 2009. – 283 с.
Соболева М. Ролан Быков и Елена Санаева. «Тебя Бог выдумал и послал мне…» // Дарья. – №4. – 2010. – С. 12 – 13.
Толстой Л.Н. Детство // Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 100 т. – Художественные произведения: В 18 т. – М.: Наука, 2000. – Т. 1: 1850–1856. – С. 11– 90.
Черкашина Е.Л. Образ детства в творческом наследии И.А. Бунина. – Автореф. дисс. … канд. филол. наук. – Москва, 2009. – 22 с.
Шестакова Е.Ю. Детство в системе русских литературных представлений о человеческой жизни XVIII–XIXстолетий. – Автореф. дисс. … канд. филол. наук. – Астрахань, 2007. – 24 с.