Садовник и господаАвтор: Андерсен Г.-Х.
САДОВНИК И ГОСПОДА
В миле от столицы, посреди старинной усадьбы, стоял красивый барский дом с массивными стенами, башенками и фронтонами. В этом доме жили муж и жена — богатые и знатные дворяне. Они, правда, приезжали сюда только ле- том, но это было самое любимое их поместье. Дом был красив снаружи, удо- бен и уютен внутри. Высеченный из камня родовой герб хозяев украшал па- радный подъезд. Прекрасные розы обвивали этот герб и поднимались вверх по стене, а перед домом расстилался густой ковер зелени. Рядом с белым и красным боярышником здесь красовались редкостные цветы, которые цвели не только в оранжерее, но и под открытым небом.
Недаром у хозяев усадьбы служил хороший садовник. Цветник, фруктовый сад, огород — все это было делом его рук и радовало глаз. За огородом еще сохранились остатки старого сада, заросшего кустами букса, которые были подстрижены в виде шаров и пирамид. А дальше высились два огромных старых дерева, почти совсем высохших. Издали казалось, что внезапный по- рыв урагана сверху донизу облепил их голые сучья густыми комьями навоза. На самом деле это был не навоз, а птичьи гнезда.
В этих гнездах с незапамятных времен жили крикливые стаи ворон и гра- чей, которые устроили тут настоящий птичий городок и безраздельно царили в усадьбе. Они ведь были первыми поселенцами в здешних краях, исконными владельцами поместья, его подлинными хозяевами. Двуногих обитателей усадьбы они просто презирали, хоть и мирились волей-неволей с существо- ванием столь низменных созданий. А те иной раз палили в птиц из ружей, и тогда стаи взъерошенных, перепуганных ворон и грачей взлетали с криком: «Карр! Карр!»
Садовник не раз говорил господам, что надо бы срубить эти деревья — они портят вид сада; а как только их не станет, из сада улетят и крикли- вые птицы. Но господа и слышать не хотели о том, чтобы лишиться деревьев и птичьего гомона. В старых деревьях и в карканье птиц они видели особую прелесть — печать старины, которую хотели сохранить во что бы то ни ста- ло.
— Деревья перешли к птицам по наследству от предков, так пусть же птицы и владеют ими, добрейший Ларсен! — говорили хозяева.
(Ларсеном звали садовника, но для нашей истории это не имеет значе- ния.)
— Разве вам мало места, добрейший Ларсен? В вашем распоряжении цвет- ники и теплицы, фруктовый сад и огород.
Садовник действительно мог распоряжаться цветниками, теплицами, садом и огородом, и он ухаживал за ними, возделывал и пестовал их с усердием и любовью. Господа были этим очень довольны, но не скрывали от садовника, что в других домах их часто угощают такими фруктами и показывают им та- кие цветы, до которых далеко их собственным цветам и фруктам. Эти слова огорчали садовника, потому что он всем сердцем желал, чтобы сад у его господ был лучший в мире, и ради этого трудился не покладая рук. Руки у него были умелые, а сердце доброе.
Однажды господа пригласили его к себе и сказали ему ласково и снисхо- дительно, как и подобает господам, что вчера они были в гостях у своих знатных друзей, и те угостили их яблоками и грушами, да такими сочными, такими ароматными, что сами они, хозяева Ларсена, и все остальные гости пришли в восхищение.
— Конечно, — сказали господа, — те фрукты привезены из-за границы.
Но отчего бы Ларсену не попытаться вырастить такие же в их усадьбе? Вот только смогут ли нежные плоды приспособиться к местному климату? По слухам, яблоки и груши, которые господа ели в гостях, были куплены в го- роде у самого крупного торговца фруктами: к нему-то господа и послали садовника, чтобы разузнать, из какой страны прибыли эти плоды, и выпи- сать оттуда черенки.
Садовник хорошо знал этого торговца, так как по приказу господ прода- вал ему излишки фруктов из хозяйского сада.
И вот он поехал в город и спросил у торговца, откуда тот получил хва- леные яблоки и груши.
— Из вашего собственного сада! — ответил торговец и показал Ларсену яблоки и груши, которые тот сразу узнал.
Ну и обрадовался садовник! Он поспешил к своим господам и сказал, что яблоки и груши, которые они ели в гостях, — из их собственного сада.
Господа ушам своим не верили.
— Быть не может, Ларсен! — говорили они. — Если вы хотите убедить нас, что это правда, принесите собственноручную расписку торговца фрук- тами.
И Ларсен принес ее господам.
— Удивительно! — воскликнули они.
Теперь каждый день к господскому столу подавали большие вазы с чудес- ными яблоками и грушами из их собственного сада. Целыми корзинами рассы- лались эти фрукты друзьям по соседству, в другие города и даже за грани- цу. Господам это было очень приятно. Однако они никогда не упускали слу- чая напомнить садовнику, что последние две осени погода особенно благоп- риятствовала фруктовым садам и у всех садовников был хороший урожай.
Прошло немного времени. Однажды господа были приглашены на обед во дворец. На следующий день они вызвали к себе садовника и рассказали ему, что к королевскому столу подавали необыкновенно сочные и сладкие дыни из собственных королевских теплиц.
— Подите к придворному садовнику, любезный Ларсен, и попросите его дать вам семена этих необыкновенных дынь, хоть немножко.
— Но ведь королевский садовник сам получил от меня эти семена! — ра- достно воскликнул Ларсен.
— Если так, значит, он сумел вырастить из них превосходные дыни, — заявили господа. — Дыни, поданные к столу, были одна другой лучше!
— Выходит, гордиться надо мне, — сказал Ларсен. — В нынешнем году у королевского садовника дыни не удались; и вот он увидел, какие чудесные дыни растут в саду вашей милости, отведал их и заказал несколько штук для королевского стола.
— Уж не воображаете ли вы, Ларсен, что за королевским столом подава- лись дыни из нашего сада?
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — ответил Ларсен.
Он пошел к королевскому садовнику и получил у него свидетельство, в котором было сказано, что дыни, подававшиеся за обедом в королевском замке, были доставлены из сада, принадлежащего господам Ларсена.
Господа были поражены. Они рассказывали об этом случае всем и каждому и всякий раз показывали свидетельство королевского садовника. А семена дынь, как прежде черенки яблонь и груш, они стали рассылать во многие страны.
Тем временем из разных мест приходили вести, что посланные черенки привились, яблони и груши приносят отменные плоды, которые названы по имени родовой господской усадьбы. Название усадьбы писали теперь на анг- лийском, немецком и французском языках.
Прежние хозяева усадьбы и мечтать об этом не могли.
— Лишь бы только садовник не возомнил о себе невесть что, — встрево- жились господа.
Но Ларсен думал совсем о другом: он стремился к тому, чтобы сохранить за собой славу одного из лучших садовников в стране и каждый — год соз- давать какой-нибудь новый отличный сорт плодов или овощей. И он создавал их, но в благодарность за его труды ему часто приходилось слышать, что первые его прославившиеся фрукты-яблоки и грушибыли все-таки самыми луч- шими, а все остальные уже не могли с ними сравниться. Дыни, правда, очень вкусны, но все же далеко не так, как яблоки и груши. Клубника тоже хороша, но не лучше той, которую подают у других господ. А когда однажды у садовника не уродилась редиска, то господа только и говорили, что о неудачной редиске, словно позабыв обо всех других овощах и фруктах свое- го сада.
Можно было подумать, что господам приятно говорить: «В этом году у вас все уродилось плохо, добрейший Ларсен!» Они были просто счастливы, твердя: «Ах, как плохо все у вас уродилось нынче!»
Несколько раз в неделю садовник приносил в комнату свежие букеты, по- добранные с удивительно тонким вкусом; в этих букетах каждый цветок, со- четаясь с другими цветами, становился как будто еще прекраснее.
— У вас хороший вкус, Ларсен, — говорили господа. — Но не забудьте, что этим даром вы обязаны не самому себе, а господу богу.
Однажды садовник принес господам большую хрустальную вазу, в которой плавал лист кувшинки, а на этом листе, опустив в воду длинный плотный стебелек, покоился яркоголубой цветок величиной с подсолнечник.
— Индийский лотос! — воскликнули господа.
В жизни они не видывали подобного цветка. Они приказали днем выстав- лять его на солнце, а вечером освещать искусственным светом. И каждый, кто видел этот цветок, приходил в восторг, называя его чудом.
Так назвала его даже знатнейшая дама королевства — молодая принцесса. Она была умная и добрая девушка.
Господа сочли для себя честью преподнести принцессе голубой цветок, и она взяла его с собой во дворец. А они спустились в сад посмотреть, нет ли там другого такого же цветка, но не нашли того, что хотели. Тогда они позвали садовника и спросили, где он достал голубой лотос.
— Мы искали, но не нашли таких цветов ни в оранжерее, ни на клумбах в саду, — сказали они.
— Там их и нет, — улыбнулся садовник. — Этот скромный цветок растет на грядках в огороде. Но, правда, он необыкновенно красив! Он похож на голубой кактус, а на самом деле это всего лишь цветок артишока.
— Как же вы не сказали нам раньше? — возмутились господа. — Мы дума- ли, что это редкий заморский цветок! Вы осрамили нас перед принцессой! Она пришла в восторг, как только взглянула на цветок, и сказала, что ни- когда не видела такого растения, а ведь она прекрасно разбирается в бо- танике. Но теперь понятно, почему она его не узнала: науке нечего делать в огороде. И как вам могло прийти в голову, милейший Ларсен, принести в комнаты подобный цветок? Теперь над нами будут потешаться!
И прекрасный голубой цветок, сорванный на грядке, был изгнан из гос- подских покоев, где он оказался не к месту. А господа отправились к принцессе извиняться и объясняться, что цветок был обыкновенным огород- ным растением, которое садовник вздумал поставить в вазу, за что и полу- чил строгий выговор.
— Это грешно и несправедливо — укоризненно проговорила принцесса. — Он открыл для нас цветок, о котором мы ничего не знали, показал нам кра- соту там, где мы и не думали ее искать! Пока артишоки в цвету, я прикажу придворному садовнику каждый день ставить их в вазу в моей комнате.
Так она и сделала.
Тогда господа объявили садовнику, что он снова может поставить в вазу свежий цветок артишока.
— В сущности, цветок и в самом деле красив, — сказали они. — Да, кра- сив, как это ни странно!
И они даже похвалили садовника.
— Он любит, когда его хвалят, — говорили господа. — Он у нас балован- ное дитя!
Как-то раз осенью поднялась буря. К ночи она так разбушевалась, что вырвала с корнем несколько могучих деревьев на опушке леса. И к большому горю господ (они так и говорили: «Какое горе!»), но к великой радости садовника, она повалила оба высоких дерева с птичьими гнездами. Слуги потом рассказывали, что к завыванию бури примешивались крики грачей и ворон, которые бились крыльями в оконные стекла.
— Ну, теперь вы рады, Ларсен, — сказали господа. — Буря сломала де- ревья, и птицы улетели в лес. Ничто здесь больше не напоминает о стари- не: от нее не осталось и следа. Нас это глубоко огорчает!
Садовник ничего не ответил господам. Он молча лелеял мечту о том, как он возделает теперь прекрасный, солнечный участок земли, к которому прежде не смел прикоснуться, и превратит его в украшение всего сада на радость своим господам.
Вырванные бурей деревья, падая, смяли и поломали старые буксовые кус- ты, и садовник посадил на их месте простые полевые и лесные растения родной земли.
Ни один садовник, кроме Ларсена, не решился бы посадить в господском саду подобные растения. А Ларсен каждому отвел подходящий для него учас- ток на солнце или в тени — как кому было нужно. Землю он возделывал с любовью, и земля щедро отблагодарила его.
Здесь поднялся уроженец шотландских пустошей — можжевельник, похожий цветом и очертаниями на итальянский кипарис. Расцвел блестящий колючий терновник, одетый зеленью и зимой и летом. А кругом пышно разросся папо- ротник разных видов, то напоминавший миниатюрные пальмы, то казавшийся предком нежного прекрасного растения, которое мы называем «венерины во- лосы». Здесь цвел и репейник, который люди обычно презирают, но напрас- но, потому что его свежие цветы могут служить украшением любого букета. Репейник рос на сухой почве, а ниже, на более влажном месте, зеленел ло- пух, тоже презираемое всеми растение, хотя его крупные, мощные листья придают ему своеобразную красоту. Королевская свеча — полевое растение с высоким стеблем и яркими цветами — тянулась ввысь, похожая на огромный многосвечный канделябр. Цвели здесь также ясменник, первоцвет, лесной ландыш, белокрыльник и нежная трехлистная кислица. Любо-дорого было смотреть на всю эту красоту!
А впереди всех, у самой проволочной ограды, расположился ряд карлико- вых грушевых деревьев, привезенных из Франции. Погода стояла солнечная, уход за ними был заботливый, и они вскоре стали приносить крупные, соч- ные плоды — такие же, как и у себя на родине.
На месте двух старых, засохших деревьев садовник водрузил два длинных шеста: один из них был увенчан Даннеброгом — датским флагом, а другой шест летом и осенью был обвит душистыми побегами хмеля; зимой же к нему подвешивали кормушку, чтобы птицам небесным было чем поживиться на рож- дество.
— Наш Ларсен становится сентиментальным на старости лет, — пожимали плечам" господа. — Но он служит нам преданно и честно.
В новогоднем номере одного столичного иллюстрированного журнала поя- вилась гравюра, изображавшая старое поместье. На ней виден был и Даннеб- рог, и кормушка с рождественским угощением для птиц, а подпись гласила: «Какая это прекрасная мысль — возродить давний обычай, столь характерный для подобной старинной усадьбы!»
— Что бы наш Ларсен ни придумал, об этом сейчас же раззвонят по всему свету! — удивлялись господа. — Прямо счастливец какой-то! Право, нам, чего доброго, придется еще гордиться тем, что он служит у нас.
Но они, разумеется, и не думали этим гордиться, ибо никогда не забы- вали, что они знатные господа, а значит, могут в любую минуту прогнать Ларсена, если им вздумается. Но они его не прогоняли, это были добрые люди, а таких добрых людей на белом свете очень много, к счастью для разных там Ларсенов.
Вот и вся история о садовнике и господах.
Поразмысли-ка о ней на досуге.
Огниво
Шел солдат по дороге: раз-два! раз-два! Ранец за спиной, сабля на бо- ку; он шел домой с войны. На дороге встретилась ему старая ведьма — бе- зобразная, противная: нижняя губа висела у нее до самой груди.
— Здорово, служивый! — сказала она. — Какая у тебя славная сабля! А ранец-то какой большой! Вот бравый солдат! Ну сейчас ты получишь денег, сколько твоей душе угодно.
— Спасибо, старая ведьма! — сказал солдат.
— Видишь вон то старое дерево? — сказала ведьма, показывая на дерево, которое стояло неподалеку. — Оно внутри пустое. Влезь наверх, там будет дупло, ты и спустись в него, в самый низ! А перед тем я обвяжу тебя ве- ревкой вокруг пояса, ты мне крикни, и я тебя вытащу.
— Зачем мне туда лезть? — спросил солдат.
— За деньгами! — сказала ведьма. — Знай, что когда ты доберешься до самого низа, то увидишь большой подземный ход; в нем горит больше сотни ламп, и там совсем светло. Ты увидишь три двери; можешь отворить их, ключи торчат снаружи. Войди в первую комнату; посреди комнаты увидишь большой сундук, а на нем собаку: глаза у нее, словно чайные чашки! Но ты не бойся! Я дам тебе свой синий клетчатый передник, расстели его на по- лу, а сам живо подойди и схвати собаку, посади ее на передник, открой сундук и бери из него денег вволю. В этом сундуке одни медяки; захочешь серебра — ступай в другую комнату; там сидит собака с глазами, как мельничные колеса! Но ты не пугайся: сажай ее на передник и бери себе денежки. А захочешь, так достанешь и золота, сколько сможешь унести; пойди только в третью комнату. Но у собаки, что сидит там на деревянном сундуке, глаза — каждый с круглую башню. Вот это собака! Злющая-презлю- щая! Но ты ее не бойся: посади на мой передник, и она тебя не тронет, а ты бери себе золота, сколько хочешь!
--PAGE_BREAK-- — Оно бы недурно! — сказал солдат. — Но что ты с меня за это возьмешь, старая ведьма? Ведь что-нибудь да тебе от меня нужно?
— Я не возьму с тебя ни полушки! — сказала ведьма. — Только принеси мне старое огниво, его позабыла там моя бабушка, когда спускалась в пос- ледний раз.
— Ну, обвязывай меня веревкой! — приказал солдат.
— Готово! — сказала ведьма. — А вот и мой синий клетчатый передник!
Солдат влез на дерево, спустился в дупло и очутился, как сказала ведьма, в большом проходе, где горели сотни ламп.
Вот он открыл первую дверь. Ох! Там сидела собака с глазами, как чай- ные чашки, и таращилась на солдата.
— Вот так молодец! — сказал солдат, посадил пса на ведьмин передник и набрал полный карман медных денег, потом закрыл сундук, опять посадил на него собаку и отправился в другую комнату. Ай-ай! Там сидела собака с глазами, как мельничные колеса.
— Нечего тебе таращиться на меня, глаза заболят! — сказал солдат и посадил собаку на ведьмин передник. Увидев в сундуке огромную кучу се- ребра, он выбросил все медяки и набил оба кармана и ранец серебром. За- тем солдат пошел в третью комнату. Фу ты пропасть! У этой собаки глаза были ни дать ни взять две круглые башни и вертелись, точно колеса.
— Мое почтение! — сказал солдат и взял под козырек. Такой собаки он еще не видывал.
Долго смотреть на нее он, впрочем, не стал, а взял да и посадил на передник и открыл сундук. Батюшки! Сколько тут было золота! Он мог бы купить на него весь Копенгаген, всех сахарных поросят у торговки сластя- ми, всех оловянных солдатиков, всех деревянных лошадок и все кнутики на свете! На все хватило бы! Солдат повыбросил из карманов и ранца серебря- ные деньги и так набил карманы, ранец, шапку и сапоги золотом, что еле-еле мог двигаться. Ну, наконец-то он был с деньгами! Собаку он опять посадил на сундук, потом захлопнул дверь, поднял голову и закричал:
— Тащи меня, старая ведьма!
— Огниво взял? — спросила ведьма.
— Ах черт, чуть не забыл! — сказал солдат, пошел и взял огниво.
Ведьма вытащила его наверх, и он опять очутился на дороге, только те- перь и карманы его, и сапоги, и ранец, и фуражка были набиты золотом.
— Зачем тебе это огниво? — спросил солдат.
— Не твое дело! — ответила ведьма. — Получил деньги, и хватит с тебя! Ну, отдай огниво!
— Как бы не так! — сказал солдат. — Сейчас же говори, зачем тебе оно, не то вытащу саблю да отрублю тебе голову.
— Не скажу! — уперлась ведьма.
Солдат взял и отрубил ей голову. Ведьма повалилась мертвая, а он за- вязал все деньги в ее передник, взвалил узел на спину, сунул огниво в карман и зашагал прямо в город.
Город был чудесный; солдат остановился на самом дорогом постоялом дворе, занял самые лучшие комнаты и потребовал все свои любимые блюда — теперь ведь он был богачом!
Слуга, который чистил приезжим обувь, удивился, что у такого богатого господина такие плохие сапоги, но солдат еще не успел обзавестись новы- ми. Зато на другой день он купил себе и хорошие сапоги и богатое платье. Теперь солдат стал настоящим барином, и ему рассказали обо всех чудесах, какие были тут, в городе, и о короле, и о его прелестной дочери, прин- цессе.
— Как бы ее увидать? — спросил солдат.
— Этого никак нельзя! — сказали ему. — Она живет в огромном медном замке, за высокими стенами с башнями. Никто, кроме самого короля, не смеет ни войти туда, ни выйти оттуда, потому что королю предсказали, будто дочь его выйдет замуж за простого солдата, а короли этого не лю- бят!
«Вот бы на нее поглядеть!» — подумал солдат.
Да кто бы ему позволил?!
Теперь-то он зажил весело: ходил в театры, ездил кататься в королевс- кий сад и много помогал бедным. И хорошо делал: он ведь по себе знал, как плохо сидеть без гроша в кармане! Теперь он был богат, прекрасно одевался и приобрел очень много друзей; все они называли его славным ма- лым, настоящим кавалером, а ему это очень нравилось. Так он все тратил да тратил деньги, а вновь-то взять было неоткуда, и осталось у него в конце концов всего-навсего две денежки! Пришлось перебраться из хороших комнат в крошечную каморку под самой крышей, самому чистить себе сапоги и даже латать их; никто из друзей не навещал его, — уж очень высоко было к нему подниматься!
Раз как-то, вечером, сидел солдат в своей каморке; совсем уже стемне- ло, и вспомнил про маленький огарочек в огниве, которое взял в подзе- мелье, куда спускала его ведьма. Солдат достал огниво и огарок, но стои- ло ему ударить по кремню, как дверь распахнулась, и перед ним очутилась собака с глазами, точно чайные чашки, та самая, которую он видел в под- земелье.
— Что угодно, господин? — пролаяла она.
— Вот так история! — сказал солдат. — Огниво-то, выходит, прелюбопыт- ная вещица: я могу получить все, что захочу! Эй ты, добудь мне деньжо- нок! — сказал он собаке. Раз — ее уж и след простыл, два — она опять тут как тут, а в зубах у нее большой кошель, набитый медью! Тут солдат по- нял, что за чудное у него огниво. Ударишь по кремню раз — является соба- ка, которая сидела на сундуке с медными деньгами; ударишь два — является та, которая сидела на серебре; ударишь три — прибегает собака, что сиде- ла на золоте.
Солдат опять перебрался в хорошие комнаты, стал ходить в щегольском платье, и все его друзья сейчас же узнали его и ужасно полюбили.
Вот ему и приди в голову: «Как это глупо, что нельзя видеть принцес- су. Такая красавица, говорят, а что толку? Ведь она век свой сидит в медном замке, за высокими стенами с башнями. Неужели мне так и не удаст- ся поглядеть на нее хоть одним глазком? Ну-ка, где мое огниво?» И он ударил по кремню раз — в тот же миг перед ним стояла собака с глазами, точно чайные чашки.
— Теперь, правда, уже ночь, — сказал солдат. — Но мне до смерти захо- телось увидеть принцессу, хоть на одну минуточку!
Собака сейчас же за дверь, и не успел солдат опомниться, как она яви- лась с принцессой. Принцесса сидела у собаки на спине и спала. Она была чудо как хороша; всякий сразу бы увидел, что это настоящая принцесса, и солдат не утерпел и поцеловал ее, — он ведь был бравый воин, настоящий солдат.
Собака отнесла принцессу назад, и за утренним чаем принцесса расска- зала королю с королевой, какой она видела сегодня ночью удивительный сон про собаку и солдата: будто она ехала верхом на собаке, а солдат поцело- вал ее.
— Вот так история! — сказала королева.
И на следующую ночь к постели принцессы приставили старуху фрейлину — она должна была разузнать, был ли то в самом деле сон или что другое.
А солдату опять до смерти захотелось увидеть прелестную принцессу. И вот ночью опять явилась собака, схватила принцессу и помчалась с ней во всю прыть, но старуха фрейлина надела непромокаемые сапоги и пустилась вдогонку. Увидав, что собака скрылась с принцессой в одном большом доме, фрейлина подумала: «Теперь я знаю, где их найти!»взяла кусок мела, пос- тавила на воротах дома крест и отправилась домой спать. Но собака, когда понесла принцессу назад, увидала этот крест, тоже взяла кусок мела и наставила крестов на всех воротах в городе. Это было ловко придумано: теперь фрейлина не могла отыскать нужные ворота — повсюду белели кресты.
Рано утром король с королевой, старуха фрейлина и все офицеры пошли посмотреть, куда это ездила принцесса ночью.
— Вот куда! — сказал король, увидев первые ворота с крестом.
— Нет, вот куда, муженек! — возразила королева, заметив крест на дру- гих воротах.
— Да и здесь крест и здесь! — зашумели другие, увидев кресты на всех воротах. Тут все поняли, что толку им не добиться.
Но королева была женщина умная, умела не только в каретах разъезжать. Взяла она большие золотые ножницы, изрезала на лоскутки штуку шелковой материи, сшила крошечный хорошенький мешочек, насыпала в него мелкой гречневой крупы, привязала его на спину принцессе и потом прорезала в мешочке дырочку, чтобы крупа могла сыпаться на дорогу, по которой ездила принцесса.
Ночью собака явилась опять, посадила принцессу на спину и понесла к солдату; солдат так полюбил принцессу, что начал жалеть, отчего он не принц, — так хотелось ему жениться на ней. Собака и не заметила, что крупа сыпалась за нею по всей дороге, от самого дворца до окна солдата, куда она прыгнула с принцессой. Поутру король и королева сразу узнали, куда ездила принцесса, и солдата посадили в тюрьму.
Как там было темно и скучно! Засадили его туда и сказали: «Завтра ут- ром тебя повесят!» Очень было невесело услышать это, а огниво свое он позабыл дома, на постоялом дворе.
Утром солдат подошел к маленькому окошку и стал смотреть сквозь же- лезную решетку на улицу: народ толпами валил за город смотреть, как бу- дут вешать солдата; били барабаны, проходили полки. Все спешили, бежали бегом. Бежал и мальчишка-сапожник в кожаном переднике и туфлях. Он мчал- ся вприпрыжку, и одна туфля слетела у него с ноги и ударилась прямо о стену, у которой стоял солдат и глядел в окошко.
— Эй ты, куда торопишься! — сказал мальчику солдат. — Без меня ведь дело не обойдется! А вот, если сбегаешь туда, где я жил, за моим огни- вом, получишь четыре монеты. Только живо!
Мальчишка был не прочь получить четыре монеты, он стрелой пустился за огнивом, отдал его солдату и… А вот теперь послушаем!
За городом построили огромную виселицу, вокруг стояли солдаты и сотни тысяч народу. Король и королева сидели на роскошном троне прямо против судей и всего королевского совета.
Солдат уже стоял на лестнице, и ему собирались накинуть веревку на шею, но он сказал, что, прежде чем казнить преступника, всегда исполняют какое-нибудь его желание. А ему бы очень хотелось выкурить трубочку, — это ведь будет последняя его трубочка на этом свете!
Король не посмел отказать в этой просьбе, и солдат вытащил свое огни- во. Ударил по кремню раз, два, три — и перед ним предстали все три соба- ки: собака с глазами, как чайные чашки, собака с глазами, как мельничные колеса, и собака с глазами, как круглая башня.
— А ну помогите мне избавиться от петли! — приказал солдат.
И собаки бросились на судей и на весь королевский совет: того за но- ги, того за нос да кверху на несколько сажен, и все падали и разбивались вдребезги!
— Не надо! — закричал король, но самая большая собака схватила его вместе с королевой и подбросила их вверх вслед за другими. Тогда солдаты испугались, а весь народ закричал:
— Служивый, будь нашим королем и возьми за себя прекрасную принцессу!
Солдата посадили в королевскую карету, и все три собаки танцевали пе- ред ней и кричали «ура». Мальчишки свистели, засунув пальцы в рот, сол- даты отдавали честь. Принцесса вышла из своего медного замка и сделалась королевой, чем была очень довольна. Свадебный пир продолжался целую не- делю; собаки тоже сидели за столом и таращили глаза.