Новаторство Чехова-драматурга
17 октября 1896 года на сцене императорского Александрийского театра в Петербурге состоялась премьера представления «Чайка» по пьесе А. Чехова. В главных ролях были вовлечены ведущие актеры, а Нину играла сама В. Комиссаржевская. А. П. Чехов, на то время уже известный и признанный прозаик, был неудовлетворен тем, что он видел на репетициях, и не сильно ожидал успеха. Но действительность превзошла его наихудшие ожидания. Премьера «Чайки» вошла в историю театра как неслыханный провал. Чехов решил больше никогда не ставить эту пьесу и не обращаться к драматургии. Но лишь через два года эта самая «Чайка» станет чуть ли не наибольшим успехом Чехова, а его драматургический талант найдет таких пылких почитателей, что возникнет даже понятие «театр» Чехова. Почему же так сложилась сценическая судьба «Чайки»? Ответ прост: пьесу не поняли. Не понял зрители, который привык к напряженному драматичному сюжету. Не поняли актеры и постановщики, потому что пьеса требовала новых принципов актерской игры, новых форм организации сценического действия.
«Чайка» Чехова была слишком новаторской, а традиционный театр ХІХ века не имел средств, чтобы донести до зрителя художественные открытия Чехова-драматурга. Это поняли основатели нового художественного театра К. Станиславский и В. Немирович-Данченко. Именно они раскрыли одну из тайн этой пьесы: за бытовыми подробностями, за случайными, неожиданными репликами они увидели и сценически воспроизвели невиданный к этому в драматургическом произведении лиризм.
Новаторство «Чайки» оказалось в первую очередь в том, что она строилась не на остросюжетном драматичном действии, а на глубоком психологическом анализе характеров. Чехов-писатель открыл трагедию будничности. Чехов-драматург показал эту трагедию в сценических обидах, художественно достоверных, психологически точных. Он изображает не события, а людей, чье поведение, жизненная позиция становится фактором определенных событий. О сценическом действии Чехов говорил так: «Пусть на сцене все будет так же сложно и вместе с тем так просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время складывается их счастье и разбивается их жизнь».
Внешне яркие сценические действия не привлекают Чехова. Например, в пьесе есть по меньшей мере два эпизода, которые в традиционной драматургии были бы обыграны. Первый — попытка Треплева покончить жизнь самоубийством после провала его представления и «измены» Нины. Второй — самоубийство Треплева в финале пьесы.
Чехов же выносит эти сценически «выгодные» эпизоды за сцену. Такой отказ от эффектных сцен был задуман автором: он показать характеры людей, их отношения, проблемы, которые возникают по недоразумению между людьми.
Всех без исключения героев Чехов объединяет в единственную систему, где каждый имеет свое задание в творческом замысле автора. Поэтому он избегает внешних эффектов, а принуждает внимательно следить за всеми героями. Язык каждого персонажа имеет «подтекст», который предоставляет всей пьесе богатство содержания, художественную правдивость и убедительность. Особенную роль в чеховських пьесах играют паузы. Они будто дополняют подтекст и возникают тогда, когда герои не могут и не хотят говорить о сокровенном. В третьем действии, например, Нина и Тригорин прощаются перед отъездом. Нина дарует ему медальон на память. Тригорин обещает помнить девушку такой, которой увидел ее впервые. «Мы разговаривали… еще тогда на лаве лежала белая чайка». Нина задумчиво повторяет: «Да, чайка». Пауза. «Больше нам говорить нельзя, сюда идут». Пауза помогает сосредоточиться на образе чайки. Но все многомерное содержание разговора героев выясняется значительно позже. Пауза создает определенное эмоциональное напряжение, зритель будто ожидает, что герои объяснят, раскроют что-то очень важно, а этого не происходит. И зритель сам должен додумать, что скрывается за этим молчанием.
Читатели пьес Чехова особенное внимание уделяют авторским ремаркам, потому что они тоже играют важную роль в понимании всего, что происходит в пьесе, создают особенную атмосферу. Вот сцена Треплева и Нины. Ремарка: входит без шляпы, с ружьем и убитой чайкой. Он кладет чайку около ног Нины. Почему Чехову важно, что Треплев без шляпы? Последующий разговор объясняет это. «Я имнл наглость убить сегодня эту чайку», «Скоро так же я убью самого себя». Читатель понимает, что что-то очень важно для Треплева погибает, возможно, погибает его мечта. Возможно, погибает чистая и доверчивая Нина. Здесь нельзя стоять в шляпе.
В этом тоже есть чеховское новаторство. Герои не говорят о сокровенном, но читатель понимает их.
«Чайка», как и все большие пьесы Чехова, по жанру, определенным автором, — комедия. По традиционному определению это быстрее трагедия или драма, то есть драматургическое произведение, где раскрываются нерешенные моральные проблемы, которые приводят к гибели персонажей. Называя свое произведение комедией, Чехов будто подчеркивает, что «главная героиня» его пьесы — будничность, которая расточает лучшие человеческие чувства и отношения, которая разрушает личность и делает характеры пустяковыми, почти комичными. Таким появляется перед нами известный писатель Тригорин. Он не воспринимает жизнь сердцем со всеми его радостями и трагедиями, а делается лишь посторонним наблюдателем, и все, что происходит вокруг и с ним, для него лишь «сюжет для небольшого рассказа». Такая Аркадина, талантливая актриса, которая может передать на сцене любые высокие чувства, а в будничной жизни ей жаль денег даже для сына и брата, она безразлична ко всему, кроме собственного успеха. Неслучайно Треплев в своей последней реплике, когда уже решил покончить жизнь самоубийством, говорит о том, что маму может огорчить встреча с Ниной. Он будто не верит, что его смерть мать воспримет трагически. Такими жертвами будничности являются и другие персонажи пьесы.
Сценическая судьба «Чайки» не очень богата. Ее не часто, в сравнении с другими пьесами Чехова, ставили в театрах. Новаторские поиски Чехова-драматурга более завершены воплотились в таких пьесах: «Три сестры», «Вишневый сад», «Дядя Ваня». И все же не случайно на кулисе Московского художественного театра, который открыл Чехова-драматурга, изображена чайка. Эта пьеса была той самой «первой птицей», которая принесла обновление, весну русской драматургии.