Итак, князь по всем статьям, во всех сферах управления является стесненным, ограниченным в этих договорах. Договоры понимают князя не как верховного государя и владельца, а только как временного пришельца, являющегося в Новгород по договору защищать землю и чинить суд. Поэтому относительно каждого князя договоры предусматривают порядок его прибытия, когда он по обычаю получает дары на станах, и порядок отбытия, когда он таковых даров не получал. Князь со своими дворянами были чужие люди в Новгороде, и Новгород был ему чужой. Князь со своей дружиной механически входил в Новгородское общество, как сторонняя временная сила. Он даже и не жил в Новгороде, а вне его, на так называемом Городище, как называлась его усадьба. Такое же положение занимал князь и в Пскове, который был первоначально простым пригородом Новгорода, а в XIV веке обособился от него и стал во главе самостоятельной Псковской земли. Князь в Пскове был простой слуга веча, судил лишь с участием господ, псковских сановников, получал довольно ограниченные доходы, слагавшиеся из дани со смердов и судебных пошлин, назначался вечем в посольства для переговоров с иностранными державами и, наконец, обязан был начальствовать над войском и руководить военными операциями. Псковский летописец XV века очень точно охарактеризовал его значение, назвав его «воеводой, князем кормленым, о котором было псковичам стояти и боронитися».
Таких кормленых князей новгородцы держали иногда не только в главном городе, но и на пригородах. Так в XIV веке новгородцы кормили Гедиминова внука Патрикея Наримунтовича, в начале XV века князя Юрия Святославича Смоленского. Кормленые князья на пригородах редко даже держали в своих руках суд, большей частью они призывались лишь для военной защиты, а для гражданского управления на этих волостях сидели присылавшиеся из Новгорода посадники. За свой труд эти кормленые князья получали деньги из новгородской казны и коробейщину — хлеб натурой с местных жителей.