--PAGE_BREAK--УК устранил этот пробел. В соответствии с ч. 7 ст. 79 УК нарушениями требований условно-досрочного освобождения, способными повлечь его отмену, признаются: а) нарушение общественного порядка или злостное уклонение от исполнения возложенных на лицо обязанностей; б) совершение по неосторожности нового преступления в течение неотбытой части наказания; в) совершение нового умышленного преступления в тот же период.
Первые два из перечисленных обстоятельств являются факультативными основаниями отмены условно-досрочного освобождения.
К нарушениям общественного порядка, дающим суду основание для отмены условно-досрочного освобождения, относятся такие, характер которых свидетельствует о том, что осужденный своим поведением не оправдал оказанного ему доверия: неповиновение законному распоряжению сотрудника милиции, мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков в общественных местах и т.д., и которые повлекли законное и обоснованное наложение административного взыскания. Если административное взыскание погашено давностью либо снято в установленном порядке до рассмотрения судом вопроса об отмене условно-досрочного освобождения, то они не могут учитываться судом.
Уклонение от исполнения — это намеренное, не вызываемое какими-либо уважительными причинами неисполнение лицом возложенных на него судом обязанностей после письменного предупреждения, сделанного органом, осуществляющим контроль за его поведением.
Под злостным уклонением от исполнения осужденным возложенных на него судом обязанностей понимается более двух нарушений в течение года или длительное, более 30 дней, неисполнение возложенных обязанностей либо когда условно-досрочно освобожденный скрывается от контроля (при неизвестности его нахождения более 30 дней).
Если суд постановит об отмене условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, то по смыслу закона осужденный должен полностью отбыть оставшуюся неотбытой часть наказания безотносительно к тому, что какое-то время он добросовестно исполнял возложенные на него судом обязанности — за счет этого времени неотбытый срок наказания сокращен быть не может.
В зависимости от характера и тяжести совершенного неосторожного преступления в течение неотбытой части наказания, а также с учетом личности осужденного суд может либо сохранить, либо отменить условно-досрочное освобождение. В первом случае назначается и исполняется только наказание за новое преступление, а неотбытая часть наказания продолжает исполнять роль испытательного срока. Суд должен мотивировать свое решение, указав конкретную причину, по которой считает справедливым и целесообразным не исполнять оставшуюся неотбытой часть наказания. Во втором случае наказание назначается по совокупности приговоров (ст. 70 УК).
Здесь возникает интересный вопрос: с какого момента следует исчислять неотбытую часть наказания? Распространенно мнение, что срок неотбытого наказания надо исчислять с момента оглашения постановления судом. Думается, это правильно по существу. Вместе с тем стоит отметить, что не всегда после оглашения постановления суда, осужденные немедленно освобождаются из-под стражи. Поскольку суды, рассмотревшие материалы в колонии, обычно оглашают резолютивную часть постановления. Мотивировочную часть они, как правило, пишут в помещениях суда и высылают в исправительное учреждение копию постановления с печатью. Учитывая сложившуюся практику, ч. 5 ст. 173 УИК РФ предусматривает, что досрочное освобождение от наказания производится в день поступления соответствующих документов, а если документы поступают после окончания рабочего дня, — утром следующего дня. Между тем постановления об условно-досрочном освобождении, как правило, попадают в колонию через 3 — 4 дня после их оглашения, особенно если суд рассматривал материалы в пятницу.[4] В этой связи исчислять неотбытый срок наказания во всех случаях с момента оглашения постановления, вероятно, не совсем правильно. Однако сложившаяся практика несомненно в пользу осужденного. Поскольку если в период после оглашения постановления об условно-досрочном освобождении и до его фактического освобождения осужденный совершит неосторожное преступление, то тот же суд согласно ч. 7 ст. 79 УК может и не отменить условно-досрочное освобождение. При другом же порядке исчисления испытательного срока осужденному всегда будет назначаться наказание по совокупности приговоров по правилам, предусмотренным ст. 70 УК, что, несомненно, менее предпочтительно для осужденного. Думается, вопрос о порядке исчисления испытательного срока должен быть урегулирован законодателем в УК.
Единственным обязательным основанием для отмены условно-досрочного освобождения от отбывания наказания является совершение нового умышленного преступления в течение испытательного срока. В этом случае суд назначает наказание по совокупности приговоров. При этом к основному наказанию, назначенному по правилам ст. 70 УК, суд вправе присоединить дополнительное наказание, назначенное по предыдущему приговору, если лицо от него условно-досрочно освобождено.
Рассматривая условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, нельзя оставить без внимания вопрос о порядке погашения судимости.
Например, С. был осужден по ч. 3 ст. 264 УК к 8 годам лишения свободы. После отбытия 3-х лет его условно-досрочно освободили, так как совершенное неосторожное преступление является преступлением средней тяжести. Неотбытый (испытательный) срок у С. — 5 лет. Лицо осуждается за преступление средней тяжести, судимость погашается по истечении 3-х лет после отбытия наказания (п. «в» ч. 3 ст. 86 УК). При этом в соответствии со ст. 79 и ст. 86 УК срок погашения судимости начинает течь по истечении неотбытого наказания, т.е. той части наказания, от отбытия которой лицо было условно-досрочно освобождено.[5] Постановление Президиума Верховного Суда РФ видится правильным, поскольку неотбытая часть (испытательный срок) входит в назначенное по приговору суда наказание. Именно поэтому нельзя в момент условно-досрочного освобождения считать лицо полностью отбывшим наказание. В приведенном примере это 5 лет. По их окончании осужденный еще в течение 3-х лет будет считаться судимым.
Некоторые юристы, не соглашаясь со сложившейся судебной практикой, полагают более правильным исчислять сроки погашения судимости с момента освобождения лица от реального отбытия наказания.[6] Однако такая позиция приводит к тому, что часто срок погашения судимости будет истекать раньше, чем испытательный срок. То есть лицо, будучи признанным несудимым (так как погашение судимости аннулирует все уголовно-правовые последствия осуждения и наказания), тем не менее остается под воздействием испытательного срока, что вряд ли логично и правильно.
Другие ученые идут еще дальше, предлагая еще и срок погашения судимости исчислять в зависимости от размера фактически отбытого наказания. Так, заместитель Председателя Верховного Суда Республики Адыгея А. Трахов иллюстрирует свою позицию следующим примером: «Лицо, осужденное по ч. 1 ст. 105 УК к 7 годам лишения свободы, освобождено условно-досрочно через 5 лет».[7] Судимость, по его мнению, погашается по истечении 3 лет с момента освобождения, поскольку отбытые 5 лет лишения свободы убийство (ч. 1 ст. 105 УК) переводят из категории тяжких[8] преступлений в категорию средней тяжести. Такая точка зрения видится еще более спорной, поскольку: а) помимо того что неверно определяется начальный момент исчисления испытательного срока, б) неправильно определяется и его размер. А. Трахов предлагает исчислять его в зависимости от размера реально отбытого наказания. УК же связывает срок погашения судимости не с размером назначенного и отбытого наказания, а с категорией преступления.
1.2 Понятие и сущность замены неотбытой части наказания более мягким наказанием
Сначала этот институт применялся только к отбывающим лишение свободы за преступления небольшой и средней тяжести. Федеральный закон от 9 марта 2001 г. № 25-ФЗ распространил его действие на всех лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Тем самым была создана конкуренция (по крайней мере, по формальному основанию) двух институтов: условно-досрочного освобождения и замены неотбытой части наказания более мягким видом.
Замена наказания более мягким применяется реже, чем условно-досрочное освобождение, но все равно материалов об этом рассматривается значительное количество и ежегодно их число увеличивается.
Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания регламентируется ст. 80 УК. В соответствии с ч. 1 указанной статьи лицу, отбывающему ограничение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, суд с учетом его поведения в период отбывания наказания может заменить оставшуюся часть наказания более мягким его видом. Это касается исключительно случаев, когда ранее назначенное приговором наказание суд заменяет другим видом наказания. Замену наказания в смысле ст. 80 УК следует поэтому отличать от института назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст. 64 УК).
Характерная особенность замены состоит в том, как верно подчеркивает Ю.М. Ткачевский, что она осуществляется в процессе исполнения наказания, а не вышестоящей судебной инстанцией, и не ставит под сомнение обоснованность назначенного в приговоре наказания.[9]
Этот вид поощрения осужденных длительное время рассматривался законодателем в качестве разновидности условно-досрочного освобождения (ст. 53 УК 1960 г.). Однако в отличие от последнего замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания не означает полного освобождения от его отбывания. Смягчение ответственности осужденного осуществляется за счет назначения взамен определенного по приговору суда более мягкого вида наказания.
Обращает на себя внимание, что УК допускает замену неотбытой части наказания только в виде ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части и лишения свободы на определенный срок. Условно-досрочное освобождение возможно лишь при назначении последних видов наказаний.
В отличие от условно-досрочного освобождения замена наказания более мягким видом наказания носит безусловный характер. Иначе говоря, если осужденный после замены лишения свободы будет нарушать общественный порядок или уклоняться от отбывания нового, т.е. заменяющего, наказания, он не может быть возвращен в исправительный центр, дисциплинарную воинскую часть или исправительное учреждение.
В случае совершения осужденным нового преступления суд к вновь назначенному наказанию частично или полностью присоединяет неотбытую часть более мягкого вида наказания (а не замененного наказания). Если за предыдущее преступление было назначено дополнительное наказание, от которого осужденный не был освобожден или освобожден частично, то оно может быть также присоединено к вновь назначенному наказанию.
Итак, рассматриваемый институт соединяет в себе, с одной стороны, освобождение от неотбытой части ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы, а также полное или частичное освобождение от дополнительного наказания, а с другой — назначение более мягкого вида наказания по сравнению с указанными. Замена неотбытой части наказания допускается в отношении лиц, совершивших преступление любой категории. При этом в отношении осужденных к лишению свободы установлен дифференцированный срок, подлежащий обязательному отбыванию, в зависимости от тяжести совершенного преступления (одна треть, половина или две трети). Если условно-досрочное освобождение допускается в отношении осужденных, отбывающих содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, то замена, кроме того, — и при ограничении свободы.
Глава 2. Основания, условия и порядок применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и замены неотбытой части наказания более мягким наказанием
2.1 Основания, условия и порядок применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. Категории лиц, подлежащих условно-досрочному освобождению от отбывания наказания
В соответствии с ч. 1 ст. 79 УК лицо, отбывающее одно из указанных выше наказаний, может быть освобождено условно-досрочно, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.
Что следует понимать под формулой: «для своего исправления лицо не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания»? Если по УК 1960 г. условно-досрочное освобождение было возможным лишь в отношении лиц, доказавших свое исправление, то приведенная выше формула предполагает существенные позитивные изменения личности осужденного, благодаря которым он утрачивает общественную опасность либо ее степень снижается до такого уровня, при котором становится нецелесообразным дальнейшее исполнение наказания.
О позитивном изменении личности осужденного могут свидетельствовать соблюдение правил режима отбывания наказания, добросовестное отношение к труду, обучению (особенно в отношении несовершеннолетних) и др. Согласно ч. 3 ст. 175 УИК в представлении об условно-досрочном освобождении должны содержаться данные, характеризующие личность осужденного, а также его поведение, отношение к учебе и труду, а равно к совершенному деянию.
С другой стороны, то, что условно-досрочное освобождение может применяться при незавершенности процесса исправления, свидетельствует положение, регламентированное в ч. 2 ст. 79 УК. Применяя условно-досрочное освобождение, суд может возложить на осужденного обязанности, предусмотренные ч. 5 ст. 73 УК, которые должны им исполняться в течение оставшейся неотбытой части наказания. Суд, в частности, может возложить на освобожденного условно-досрочно обязанности не менять постоянного места жительства, работы, учебы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего исправление осужденного, не посещать определенные места, пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания, осуществлять материальную поддержку семьи. Суд может возложить на освобожденного условно-досрочно исполнение и других обязанностей, которые должны способствовать его исправлению. Закрепляя в этом плане общность между условным осуждением (ст. 73 УК) и условно-досрочным освобождением осужденного, законодатель тем самым подчеркивает, что после освобождения лицо должно исправиться окончательно. Об исправлении свидетельствует устойчивая линия правомерного поведения лица, совершившего преступление, как в процессе отбывания наказания, так и в течение неотбытой части срока наказания.
Условно-досрочное освобождение от наказания применяется после фактического отбытия осужденным установленной законом части назначенного наказания. Согласно ч. 3 ст. 79 УК оно может применяться по отбытии осужденным:
а) не менее одной трети срока наказания, назначенного за преступление небольшой или средней тяжести;
б) не менее половины срока наказания, назначенного за тяжкое преступление;
в) не менее двух третей срока наказания, назначенного за особо тяжкое преступление, а также двух третей срока наказания, назначенного лицу, ранее условно-досрочно освобождавшемуся, если условно-досрочное освобождение было отменено в связи с нарушением общественного порядка, злостным уклонением от исполнения возложенных на него судом обязанностей или в связи с совершением нового преступления.
При отбытии осужденным установленной законом части срока администрация (орган исправительного учреждения или командование дисциплинарной воинской части) обязана в течение месяца либо внести представление в суд об условно-досрочном освобождении, либо вынести постановление об отказе в этом.
В ч. 4 ст. 79 УК установлено, что фактически отбытый осужденным срок лишения свободы не может быть менее шести месяцев. В случае отказа суда в условно-досрочном освобождении повторное внесение в суд представления может иметь место не ранее чем по истечении шести месяцев со дня отказа (ч. 10 ст. 175 УИК).
В УК 1996 г. впервые предусмотрена возможность условно-досрочного освобождения лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы. Если судом будет признано, что лицо не нуждается в дальнейшем отбывании этого наказания и фактически отбыло не менее 25 лет лишения свободы, суд может освободить его условно-досрочно (ч. 5 ст. 79 УК).
Специфика основания применения данного вида освобождения лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, заключается в том, что закон допускает его лишь при отсутствии у осужденного злостных нарушений режима в течение предшествующих трех лет. Лицам, осужденным к пожизненному лишению свободы, необходимо также отбытие более длительного срока наказания — не менее двадцати пяти лет, а повторное, в случае отказа суда, внесение представления может иметь место не ранее чем по истечении трех лет со дня отказа (ч. 3 ст. 176 УИК). Лицо, совершившее в период отбывания пожизненного лишения свободы новое тяжкое или особо тяжкое преступление, условно-досрочному освобождению не подлежит.
продолжение
--PAGE_BREAK--Согласно ч. 1 ст. 79 УК условно-досрочному освобождению от отбывания наказания могут подлежать лица, отбывающие исправительные работы, ограничение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы. Таким образом, безусловно, речь идет о лицах, которые отбывают реально определенный вид наказания, т.е. об осужденных. (Оговоримся, что разговор дальше пойдет только об осужденных к лишению свободы.) Назовем это первым условием закона.
По смыслу ст. 390 УПК РФ и ст. 7 УИК РФ начало исполнения наказания определяется датой вступления приговора в законную силу.
Следующим условием для УДО является отбытая часть срока наказания в зависимости от тяжести совершенного преступления. На это условие указывается в ч. 3 ст. 79 УК. Однако тут и возникает вопрос: а с какого момента исчислять отбытый срок?
В соответствии с ч. 3 ст. 79 условно-досрочное освобождение может быть применено только после фактического отбытия осужденным определенной части срока наказания, назначенного судом. Акцентирую внимание на словах «фактического» и «судом». Второе выражение законодателем почему-то упущено и употреблено мною как бесспорно подразумеваемое. Что же законодатель имел в виду под выражением «фактического»? Ясности нет. Тем не менее в УПК РФ есть аналогия, с помощью которой постараемся провести параллель.
В частности, в п. 15 ст. 5 УПК РФ сказано: «Момент фактического задержания — момент производимого в порядке, установленном настоящим Кодексом, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления». Эта формулировка дополняется ч. 3 ст. 128 УПК: «При задержании срок исчисляется с момента фактического задержания». То есть фактическое задержание расценивается законодателем как реальное лишение свободы передвижения, с которого, по существу, начинается отсчет срока содержания под стражей. В нашем вопросе речь идет о фактическом отбытии наказания, которое связано со вступлением приговора в законную силу. Обратимся к нормам УИК.
Их положения распространяются на осужденных, в отношении которых приговор вступил в законную силу (ст. ст. 2, 7 и др. УИК). Вступление приговора в законную силу — юридически значимый момент, когда правовое положение лица изменяется с «подсудимого» на «осужденного». Весь период до вступления приговора в законную силу регулируется Законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», регламентирующим права и обязанности лица, к которому применена мера пресечения в виде заключения под стражу. Мера пресечения, а не мера наказания!
Таким образом, до вступления приговора в законную силу нельзя вести речь об отбытии назначенного судом срока наказания, так как лицо по закону осужденным в полном смысле слова не является. Даже если вынесен обвинительный приговор первой инстанцией, не исключено, что в кассационной инстанции лицо может быть признано невиновным, а приговор несостоявшимся. Вот почему начало отбытия срока наказания с целью обоснованности и единообразия следует исчислять со дня вступления приговора в законную силу. Используя приведенные выше нормы и изложенные обстоятельства, можно сделать вывод, что фактическое отбытие осужденным назначенного судом срока наказания — это период срока наказания после вступления приговора в законную силу, отбытый осужденным в порядке, установленном Уголовно-исполнительным кодексом РФ.
На практике же все не так, появляются «подводные камни», которые суды перекладывают с места на место, как им заблагорассудится. Первый «подводный камень» — начало исчисления срока отбывания наказания.
В соответствии с ч. 7 ст. 302 УПК при постановлении обвинительного приговора суды должны точно определить начало исчисления срока отбывания наказания. Что, казалось бы, может быть более точным, чем дата вступления приговора в законную силу? Однако Верховный Суд РФ указывает, например, что «срок отбывания окончательного наказания, назначенного по правилам части 5 ст. 69 УК РФ и ст. 70 УК РФ, исчисляется со дня вынесения последнего приговора» (п. 17). Спрашивается — на каком основании? Ни УК, ни УПК не устанавливают порядка определения начала срока отбывания наказания. И для чего иметь две даты: одну — начало срока отбывания наказания — отвлеченную, а другую — вступление приговора в законную силу — определенную законом (ст. 390 УПК)? Не правильнее ли в этой ситуации остановиться на одной, естественно на законной, дате?
Еще противоречивее выглядит установка Верховного Суда РФ, до сих пор применяемая судами, даже несмотря на вышеизложенные его указания, об исчислении начала срока отбывания наказания со дня задержания или ареста.
В соответствии со ст. 72 УК время содержания под стражей до суда засчитывается в срок лишения свободы. В п. 9 ч. 1 ст. 308 УПК также сказано, что при вынесении приговора суд должен принять решение о зачете времени предварительного содержания под стражей, если до постановления приговора подсудимый был задержан или к нему применялись меры пресечения в виде заключения под стражу. Меры задержания и пресечения, применяемые к подозреваемым и обвиняемым, так и именуются в законе — «время предварительного содержания под стражей», а не лишение свободы.
Тем не менее суды при решении вопроса об УДО складывают периоды содержания под стражей, учитывают это как лишение свободы и, даже вопреки судебному приговору, начинают отсчет части срока наказания, установленного ст. 79 УК, со дня задержания или заключения под стражу. Таким образом, идут, на мой взгляд, на прямое нарушение закона, «ставя телегу впереди лошади».
Как уже сказано, время содержания под стражей подлежит зачету, однако механизм этого зачета законодатель опять же не предусмотрел. Полагаю, возможны два варианта:
1) период содержания под стражей учитывается по концу срока наказания, назначенного судом;
2) период содержания под стражей учитывается до отбытия срока наказания, назначенного судом.
Разберем варианты на примере.
Осужденный Ч. содержался под стражей в общей сложности в течение 6 месяцев. Суд за совершенное преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 158 УК, назначил срок наказания 4 года 6 месяцев лишения свободы. Начало срока определил 12 декабря 2000 г., т.е. со дня вынесения приговора (ввиду отмены меры пресечения в виде содержания под стражей до принятия судом дела к производству). Вопрос об УДО решался судом 12 ноября 2002 г.
В первом варианте зачет времени содержания под стражей влияет на окончание назначенного судом срока наказания, но никак не влияет на сроки применения условно-досрочного освобождения. В ч. 3 ст. 79 УК четко записано, что условно-досрочное освобождение может быть применено только после фактического отбытия осужденным установленной части срока наказания. Суд же в нашем примере назначил 4 года 6 месяцев лишения свободы. Следовательно, Ч. должен отбыть не менее 1/2 срока, т.е. 2 года 3 месяца, и право на УДО, исчисляя с даты 12 декабря 2000 г., у него возникает в марте 2003 г. Зачет времени содержания под стражей повлияет на оставшуюся после УДО величину срока наказания, которая уменьшится на 6 месяцев.
Более правильным представляется второй вариант. Предварительно обратимся к УПК. Согласно п. 2 ч. 5 и п. 2 ч. 6 ст. 302 обвинительный приговор постановляется с назначением наказания и освобождением от его отбывания, если к моменту вынесения приговора время нахождения подсудимого под стражей по данному уголовному делу с учетом правил зачета наказания, установленных ст. 72 УК, поглощает наказание, назначенное подсудимому судом. Таким образом, законодатель ссылается на принцип поглощения срока наказания временем содержания под стражей. На принципе поглощения и должен быть построен, на мой взгляд, второй вариант.
Суд назначил за совершенное преступление 4 года 6 месяцев лишения свободы. С учетом времени содержания под стражей, используя метод поглощения, окончательно суд определяет срок наказания 4 года лишения свободы. В результате право на УДО у Ч. возникает не через 2 года 3 месяца, а через 2 года. Что особенно важно в этом варианте, отпадают многие спорные вопросы по порядку исчисления сроков, не возникает путаницы у работников исправительных учреждений при определении окончания срока наказания.
И еще одно существенное обстоятельство, возникающее на практике.
В соответствии с ч. 1 ст. 79 УК лицо, отбывающее уголовное наказание, может быть освобождено условно-досрочно, если судом будет признано, что для исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Критерии, по которым должна производиться всесторонняя оценка личности осужденного, определены в ч. 3 ст. 175 УИК. Это данные, характеризующие личность, его поведение, отношение к учебе и труду во время отбывания наказания, отношение осужденного к совершенному деянию.
Обратим внимание, что законодатель отнес условно-досрочное освобождение к разряду поощрений, поместив его в ч. 4 ст. 113 УИК. В связи с чем, согласно ч. 1 ст. 113, к перечисленным критериям добавляется активное участие в работе самодеятельных организаций осужденных и воспитательных мероприятиях, проводимых в исправительном учреждении.
Отнесение УДО к разряду поощрений и соответственно к разделу воспитательной работы с осужденными (гл. 15 УИК РФ) произведено не напрасно. УДО должно расцениваться как одно из самых существенных поощрений осужденных. Не зря в ст. 113 УИК условно-досрочное освобождение стоит между переводом в колонию-поселение и помилованием. УДО должны подлежать достойные, а не те осужденные, которые формально показали свое исправление: отбыли установленную законом часть срока наказания и не имеют взысканий на день рассмотрения вопроса судом.
Кроме того, нельзя забывать, что уголовно-исполнительное законодательство РФ имеет своей целью исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений как осужденным, так и иными лицами (ст. 1 УИК). То есть условно-досрочное освобождение призвано играть не только воспитательную роль среди осужденных, но и профилактическую в отношении иных граждан.
Между тем в последнее время сложилась неправильная судебная практика, в соответствии с которой суды дают поверхностную, необъективную оценку поведения осужденного. Зачастую можно услышать вопрос: «А какое время осужденный должен исправляться?» Совершенно неверный вопрос. Необходимо ставить вопрос по-другому: «Действительно ли данный осужденный не нуждается в изоляции от общества?» Поверхностный подход к этому вопросу превращает УДО в «обязаловку».
Хочется надеяться, что законодатель и Верховный Суд РФ более обоснованно подойдут к вопросу о порядке исчисления сроков отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы, о зачете срока содержания под стражей и в целом к вопросу условно-досрочного освобождения.
Встречающиеся в литературе рекомендации о том, что суд должен учитывать сведения об избранном осужденным месте проживания, наличии у него семьи или иных родственников, с которыми он намерен проживать, возможности его трудоустройства на конкретном месте, могли быть приемлемыми для прежнего УК (ст. 53). Применительно к ныне действующему УК они устарели.[10] Можно ли, например, в настоящее время заранее определить возможность трудоустройства или акцентировать внимание на наличии семьи у осужденного, отбывшего 25 — 30 лет лишения свободы? Конечно, нет.
Суды не вправе отказывать в условно-досрочном освобождении по основаниям, не предусмотренным уголовным законом, таким, например, как прошлая судимость, мягкость назначенного наказания, кратковременность пребывания осужденного в данном исправительном учреждении и т.п.
Если новый закон об условно-досрочном освобождении, введенный в действие после осуждения лица, ограничивает его применение, то должен применяться закон, действовавший на момент осуждения. Этот вывод основывается на положении, изложенном в ч. 1 ст. 10 УК.
При условно-досрочном освобождении суд не должен устанавливать какой-либо испытательный срок (как это имеет место при условном осуждении), поскольку таким сроком является неотбытая часть наказания.
Рассматривая вопрос об условно-досрочном освобождении от основного наказания осужденных, к которым были применены дополнительные наказания, суды во всех случаях, в том числе и по своей инициативе, обязаны обсуждать вопрос о возможности освобождения осужденного и от дополнительного наказания.
Если от основного наказания осужденный освобождается только в неотбытой части, то от дополнительного наказания он может освобождаться либо полностью, либо частично.
В соответствии с ч. 1 ст. 79 УК осужденные могут освобождаться от любого дополнительного наказания без какого-либо ограничения.
Контроль за поведением лица, освобожденного условно-досрочно, осуществляется уполномоченным на то специализированным государственным органом, а в отношении военнослужащих — командованием воинских частей и учреждений (ч. 6 ст. 79 УК).
Часть 3 ст. 50 Конституции Российской Федерации предусматривает, что каждый осужденный за преступление имеет право просить о помиловании или смягчении наказания. Право осужденного просить о смягчении наказания может означать не только замену одного вида наказания на другой, более мягкий, но и возможность освобождения от отбывания наказания, хотя и при соблюдении некоторых условий. В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2002 г. по делу о проверке конституционности положений статей 77.1, 77.2, частей первой и десятой статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации и статьи 363 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина А.А. Кизимова было указано, что реализация конституционного права осужденного просить о смягчении наказания охватывает и решение вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.[11] Таким образом, право осужденного, обращающегося с просьбой об условно-досрочном освобождении от наказания, можно рассматривать как его конституционное право, реализуемое судом.
При этом следует иметь в виду следующее. В связи с изменениями, внесенными в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее — УК РФ), круг осужденных, к которым может быть применено условно-досрочное освобождение, сократился. Теперь условно-досрочное освобождение от наказания применяется только к лицам, отбывающим содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы. Согласно положениям уголовно-исполнительного законодательства лица, осужденные к лишению свободы, отбывают наказание в исправительных учреждениях. В ст. 74 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее — УИК РФ) перечислены исправительные учреждения. К ним относятся исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения. Функции исправительных учреждений выполняют и следственные изоляторы в отношении осужденных, оставленных для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию, а также в отношении осужденных, оставленных в следственных изоляторах с их согласия на срок не свыше шести месяцев. Следует учесть, что осужденные к лишению свободы, находящиеся в следственных изоляторах по другим основаниям, не предусмотренным в ст. 74 УИК РФ, также имеют право на условно-досрочное освобождение, если в отношении их был вынесен обвинительный приговор, который вступил в законную силу.
Кроме того, в настоящее время в связи с принятием Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 161-ФЗ изменился порядок обращения с ходатайством об освобождении от отбывания наказания. Теперь осужденный, к которому может быть применено условно-досрочное освобождение от наказания, вправе сам обратиться в суд с ходатайством об этом. Ходатайство об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденный подает через администрацию учреждения или органа, исполняющего наказание. Администрация учреждения или органа, исполняющего наказание, не позднее чем через 10 дней после подачи ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания направляет в суд указанное ходатайство вместе с характеристикой на осужденного. В ст. 175 УИК РФ указано, что в суд в интересах осужденного вправе обратиться адвокат (законный представитель). При этом администрация учреждения или органа, исполняющего наказание, должна быть поставлена об этом в известность и должна также направить в суд характеристику на осужденного.
Согласно ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Тем самым на суд возлагается обязанность определения необходимости дальнейшего отбывания наказания осужденным. Однако условно-досрочное освобождение от наказания применяется, только если осужденный фактически отбыл определенную часть срока наказания. Причем фактически отбытый осужденным срок лишения свободы не может быть менее шести месяцев. При вынесении решения об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания лицо может быть полностью или частично освобождено от отбывания дополнительного вида наказания.
продолжение
--PAGE_BREAK--Таким образом, только суду принадлежит право принятия решения об освобождении осужденного от полного отбывания наказания, ранее назначенного ему. В юридической литературе говорится: «Отсутствие необходимости полного отбывания лицом назначенного ему наказания оценивается судом. Это субъективное условие. На его наличие или отсутствие указывает поведение осужденного во время отбывания наказания с учетом: добросовестного соблюдения режима отбывания наказания, отношения к трудовой и общественной жизни в коллективе, а равно прочего активного инициативного положительного поведения; отношения осужденного к совершенному им преступлению, в том числе чистосердечного раскаяния, стремления к возмещению ущерба, причиненного преступлением; благоприятных семейно-бытовых условий (избранного лицом постоянного места жительства и позитивного социального окружения); реальной возможности трудоустройства и заработка и т.д.».[12]
Решение вопроса, связанного с условно-досрочным освобождением от отбывания наказания, разрешается судом исходя из документов, представленных администрацией исправительного учреждения или органа, исполняющего наказание. В то же время отмечается, что «администрации исправительных учреждений необходимо исключить практику, когда дисциплинарные взыскания с осужденных снимаются поспешно и непосредственно перед подачей ходатайств об условно-досрочном освобождении».[13]
Вместе с тем известно, что в некоторых случаях дисциплинарные взыскания на осужденных налагаются необоснованно, в том числе и для того, чтобы не допустить досрочного освобождения осужденных от отбывания наказания. Во всем этом необходимо разбираться суду, принимающему решение об освобождении от наказания. При этом суд может не ограничиваться документами, представленными администрацией учреждения или органа, исполняющего наказание. Хотя в литературе отмечается, что «органы и учреждения, исполняющие наказания, должны… представлять более развернутые характеристики на осужденных, отмечая в деталях их поведение во время отбывания наказания, отношение к труду, обучению, проводимым воспитательным мероприятиям и добавляя иную информацию, с тем чтобы суд мог вынести объективное решение, тем самым существенно уменьшив возможность грубого судейского усмотрения».[14] Представляемые в суд на осужденного документы не всегда, к сожалению, могут быть достаточными и полными, чтобы суд мог принять правильное решение об условно-досрочном освобождении.
Между администрацией и осужденным в процессе отбывания им наказания возникают определенные отношения, и, следовательно, характеристика на осужденного может носить субъективный характер. Более того, в юридической литературе утверждается, что «судья, принимающий решение о досрочном освобождении от наказания, увы, не в состоянии разобраться в том, объективна ли характеристика начальника отряда, насколько изучена и достоверно представлена в данной характеристике личность осужденного, особенности его характера, какова динамика развития его убеждений и взглядов».[15] Поэтому в ходе судебного заседания суд, как представляется, вправе истребовать от администрации учреждения или органа, исполняющего наказание, дополнительные документы, которые могли бы способствовать правильному принятию судом решения об условно-досрочном освобождении. Хотя в ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) об этом не говорится, однако следует учитывать, что производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, происходит в суде первой инстанции. И если суд первой инстанции, рассматривающий дело по существу, вправе истребовать дополнительные материалы, то и суд, рассматривающий и разрешающий вопросы, связанные с исполнением приговора, также может получить от сторон, участвующих в судебном разбирательстве, какие-либо материалы.
В юридической литературе отмечается, что «в документах, представляемых в суд для решения вопроса об условно-досрочном освобождении, могут быть и другие сведения, свидетельствующие об исправлении осужденного, к которым можно отнести информацию о беседах сотрудников колонии с осужденными по поводу нарушений, когда дисциплинарные взыскания не накладывались».[16]
Суд рассматривает все эти материалы в судебном заседании по месту отбывания наказания осужденным. Вместе с тем при рассмотрении дел такой категории встречаются определенные просчеты, заключающиеся в недостаточном изучении представленных ходатайств осужденных об условно-досрочном освобождении и других материалов. В литературе отмечается, что «суды, как правило, за одно посещение колонии рассматривают по несколько десятков дел по условно-досрочному освобождению. Это не может способствовать качественному их рассмотрению».[17]
Суд может принять решение об отказе в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении. В юридической литературе приводятся случаи, при которых суды, отказывая в праве на условно-досрочное освобождение от наказания, руководствуются следующими мотивами: «Лицо большую часть срока нарушало режим; новое преступление совершено после применения условно-досрочного освобождения в течение неотбытой части наказания или вскоре после амнистирования (помилования); лицо неоднократно судимо и существует минимальный интервал между судимостями; лицо уклоняется от возмещения ущерба по исполнительным листам; лицо не желает признать вину в преступлении и раскаяться; лицо не имеет поощрений; тяжестью преступления. Как правило, суды приводят совокупность указанных мотивов».[18]
В тех случаях, когда осужденный или же администрация учреждения или органа, исполняющего наказание, а также прокурор не будут согласны с решением суда по вопросу об условно-досрочном освобождении, они вправе обратиться в вышестоящий суд в кассационном порядке, что предусмотрено ст. 401 УПК РФ.
Рассматривая институт условно-досрочного освобождения, следует отметить следующее. Само решение вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания происходит только после вступления приговора суда в законную силу. Согласно ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. До тех пор, пока обвинительный приговор суда не вступил в законную силу, осужденный считается невиновным, даже если он, например, находится в следственном изоляторе, и, следовательно, в отношении его не может применяться условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, так как он еще не понес наказания. Об этом может свидетельствовать следующий пример.
Верховным Судом Чувашской Республики 16 января 1998 г. Ермолаев был осужден по ст. 134 УК РФ к трем годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 151 УК РФ к двум годам девяти месяцам лишения свободы, по ч. 1 ст. 119 УК РСФСР к одному году лишения свободы, по ст. 116 УК РФ к шести месяцам исправительных работ с удержанием 20% заработка, на основании ч. 1 ст. 40 УК РСФСР по совокупности преступлений путем поглощения менее строгого наказания более строгим окончательно ему было определено три года лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Дело рассматривалось и в кассационном порядке.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 30 июня 1998 г. вынесла кассационное Определение. Президиум Верховного Суда Российской Федерации 29 июля 1998 г. отменил это кассационное Определение и направил дело на новое кассационное рассмотрение. Между тем, когда данное дело еще не было рассмотрено Судебной коллегией Верховного Суда Российской Федерации, в Московский районный суд г. Чебоксары поступило ходатайство администрации исправительного учреждения, где отбывал наказание Ермолаев, о его условно-досрочном освобождении от отбывания наказания (в тот момент осужденные еще не имели права самостоятельно обращаться в суд согласно действующему законодательству). Судья районного суда отказал в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении Ермолаева. Адвокат, представляющий интересы Ермолаева, обратился с частной жалобой в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Чувашской Республики, которая, рассмотрев жалобу, отменила 29 сентября 1998 г. постановление судьи, а материалы дела направила в тот же суд на новое рассмотрение.
Президиум Верховного Суда Чувашской Республики 16 октября 1998 г. отменил данное Определение Судебной коллегии и прекратил производство по делу об условно-досрочном освобождении.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 17 ноября 1998 г. в кассационном порядке приговор в части осуждения Ермолаева по ч. 1 ст. 119 УК РСФСР отменила и дело прекратила, наказание по ст. 134, ч. 3 ст. 151 УК РФ соответственно снизила до двух лет шести месяцев лишения свободы, а на основании ст. 40 УК РСФСР по ст. 134, ч. 3 ст. 151, ст. 116 УК РФ назначила Ермолаеву два года шесть месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене состоявшихся судебных решений в части, касающейся рассмотрения вопроса об условно-досрочном освобождении Ермолаева от отбывания наказания, и прекращении дела.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 6 мая 2000 г. удовлетворила протест по следующим основаниям. По смыслу закона решение вопроса об условно-досрочном освобождении от наказания или замена назначенного наказания более мягким производится только после вступления приговора в законную силу. При этом следует иметь в виду, что на момент рассмотрения судьей районного суда вопроса об условно-досрочном освобождении Ермолаева (14 сентября 1998 г.) приговор в отношении его не вступил в законную силу, так как кассационное Определение Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 1998 г. было отменено Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29 июля 1998 г. Несмотря на эти обстоятельства, были вынесены судебные решения 14 сентября 1998 г. судьей районного суда; 29 сентября 1998 г. Судебной коллегией Верховного Суда Чувашской Республики и 16 октября 1998 г. Президиумом этого же Суда. В связи с изложенным указанные судебные решения в части, касающейся рассмотрения вопроса об условно-досрочном освобождении Ермолаева от отбывания наказания, подлежали отмене, а дело — прекращению.[19]
Следует отметить, что разрешение вопросов, связанных с условно-досрочным освобождением от отбывания наказания, согласно ст. 399 УПК РФ возложено на суд и предусматривает в этих целях проведение судебного заседания. Однако само участие осужденного в рассмотрении его дела судом зависит от усмотрения суда. Если осужденного не приглашают участвовать в заседании суда, то его нельзя будет выслушать непосредственно в суде, хотя он обращается в суд для решения своего вопроса об условно-досрочном освобождении. Возможно, что осужденные с такими положениями не согласны. Один из них обратился в Конституционный Суд Российской Федерации.
Так, С. сначала направил ходатайство об условно-досрочном освобождении от наказания в суд общей юрисдикции. В отношении С. 15 октября 2001 г. был вынесен приговор Сергиево-Посадским городским судом Московской области, согласно которому С. был осужден по п. п. «а», «д» ч. 2 ст. 126; п. п. «б», «в», «д» ч. 2 ст. 131; п. п. «а», «б», «в», «д» ч. 2 ст. 132 УК РФ к 12 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима с исчислением срока наказания с 15 февраля 2001 г. Определением Московского областного суда от 29 ноября 2001 г. срок наказания С. был снижен до девяти лет лишения свободы. 27 февраля 2004 г. по отбытии более одной четверти назначенного ему срока наказания за примерное поведение и добросовестный труд С. был переведен для отбывания наказания в колонию-поселение. На 15 августа 2004 г. С. отбыл половину срока наказания и в тот же день обратился в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от наказания.
При рассмотрении его дела в Люблинском районном суде г. Москвы С. не участвовал. Суд установил, что С. за период отбывания наказания нарушений правил внутреннего распорядка и трудовой дисциплины не допустил, зарекомендовал себя как человек скрытный, малообщительный, участия в жизни отряда не принимал.
Представитель учреждения, в котором отбывал наказание С., не поддержал ходатайство осужденного об условно-досрочном освобождении от наказания. Прокурор также просил суд не удовлетворять ходатайство С. об условно-досрочном освобождении, так как С. не в полной мере доказал, что не нуждается в полном отбывании наказания, хотя и не имеет взысканий, а имеет поощрения за добросовестный труд. По мнению прокурора, все смягчающие обстоятельства были учтены судом ранее, при вынесении приговора, а добросовестный труд является обязанностью осужденного.
В итоге суд пришел к выводу, что ходатайство С. об условно-досрочном освобождении не подлежит удовлетворению, так как в представленных материалах не имеется достаточных доказательств, которые могут подтвердить, что социальная справедливость достигнута, осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного наказания. По мнению суда, С. не встал на путь исправления.[20]
Не соглашаясь с постановлением суда, С. обратился с кассационной жалобой в Московский городской суд и просил отменить решение нижестоящего суда.
В жалобе С. утверждал, что его право на защиту было нарушено, так как он не участвовал в судебном заседании, и судом не было учтено, что за все время отбывания наказания он зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны, неоднократно поощрялся за добросовестное отношение к труду и примерное поведение. Кроме того, суд, по его мнению, не учел его плохое состояние здоровья, наличие у него на иждивении трех несовершеннолетних детей и престарелой больной матери.
В суде кассационной инстанции представитель учреждения, в котором С. отбывал наказание, не поддержал его ходатайство об условно-досрочном освобождении. Прокурор также полагал, что постановление суда, отказавшего С. в условно-досрочном освобождении, следует оставить без изменений.
Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что в настоящее время С. не подлежит условно-досрочному освобождению, так как не имеется достаточных оснований полагать, что он твердо встал на путь исправления и не нуждается в полном отбывании назначенного ему судом наказания, а поэтому суд первой инстанции законно и обоснованно отказал С. в удовлетворении его ходатайства об условно-досрочном освобождении. Суд кассационной инстанции отметил, что суд первой инстанции дал оценку всем обстоятельствам, изложенным в ходатайстве С., характеристике осужденного и справке о поощрениях. Также были приведены мотивы, по которым суд первой инстанции признал их недостаточными для условно-досрочного освобождения. Суд кассационной инстанции посчитал, что суд первой инстанции обоснованно принял во внимание характер и тяжесть совершенных С. преступлений, а также мнение администрации исправительного учреждения о нецелесообразности применения к С. условно-досрочного освобождения. В определении суда кассационной инстанции было указано, что согласно положениям ст. 399 УПК РФ решение об участии осужденного в судебном заседании принимает суд. Суд счел возможным рассмотреть ходатайство об условно-досрочном освобождении в отсутствие осужденного С. и не усмотрел необходимости в вызове его в судебное заседание.[21]
После этого С. обратился с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации 12 ноября 2005 г., посчитав нарушение его конституционных прав положениями ч. ч. 2, 3 ст. 399 УПК РФ, согласно которым вопрос об участии осужденного в заседании суда, рассматривающего дело по вопросам исполнения приговора, разрешается этим судом, не соответствующими ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они позволяют суду принимать решения по делу, не предоставив такому осужденному возможности ознакомиться с материалами судебного заседания и изложить свою позицию по рассмотренным судом вопросам. С. утверждал, что положения ч. ч. 2, 3 ст. 399 УПК РФ, где говорится, что решение об участии осужденного в судебном заседании принимает суд, позволяют суду отказать осужденному, содержащемуся под стражей, в праве участвовать в судебном заседании, лично заявлять отводы и ходатайства, представлять дополнительные материалы и т.д.[22]
продолжение
--PAGE_BREAK--Рассматривая жалобу осужденного С. о неконституционности норм ч. ч. 2, 3 ст. 399 УПК РФ, можно отметить следующее. Часть 1 ст. 399 УПК РФ устанавливает круг органов и лиц, по ходатайству которых может начаться судебное разбирательство. В ч. 2 этой статьи предусмотрена обязательность вызова в судебное заседание представителя учреждения, исполняющего наказание, или компетентного органа, по представлению которого разрешается вопрос, связанный с исполнением приговора. Участвуя в судебном процессе, они могут пользоваться правами стороны, так как представляют в суд необходимые документы, дают в суде объяснения и т.д.
Кроме того, ч. 7 ст. 399 УПК РФ предусматривает, что судебное заседание начинается, в частности, с доклада представителя учреждения или органа, исполняющего наказание. Тем самым участие в судебном заседании представителя учреждения или органа, исполняющего наказание, должно способствовать полному и объективному рассмотрению вопросов, связанных с исполнением приговора. Поэтому ч. 2 ст. 399 УПК РФ не противоречит ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации.
Что касается конституционности норм ч. 3 ст. 399 УПК РФ, то можно сказать следующее. Статья 399 УПК РФ не предусматривает обязательного участия осужденного в судебном заседании. Хотя ч. 3 данной статьи установлено, что решение об участии осужденного в судебном заседании принимает суд. Кроме того, рассматривая право на справедливое судебное разбирательство, следует исходить из положений ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая предусматривает рассмотрение дела судом в присутствии сторон в состязательном судебном процессе. В силу этого обеспечивается реализация принципа о надлежащей судебной процедуре. Действие этого принципа распространяется и на стадию производства по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора. И в этой стадии судопроизводства осужденного следует рассматривать как участника уголовного судопроизводства, выполняющего функцию защиты от обвинения.
Согласно ч. 6 ст. 399 УПК РФ в судебном заседании вправе участвовать прокурор. Однако и в такой ситуации, когда в судебном заседании принимает участие прокурор, участие осужденного в судебном заседании не является обязательным. Между тем в Особом мнении судьи Конституционного Суда Российской Федерации В.О. Лучина, высказанном им по Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1998 г. по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 335 УПК РСФСР в связи с жалобой гр. М.А. Баронина, было указано, что «если в заседании суда, рассматривающего дело в кассационном порядке, участвует прокурор, то в целях обеспечения состязательности возможность личного участия в заседании суда должна быть предоставлена также осужденному».[23]
Следует отметить, что в заседании суда первой инстанции и заседании суда второй инстанции по делу С. принимал участие прокурор. Однако суд первой инстанции не принял мер к обеспечению реализации положений принципа состязательности сторон, хотя принцип состязательности сторон предусмотрен ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации, где указано, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. В ч. 1 ст. 15 УПК РФ говорится, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. В ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» установлено, что суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу.[24] В соответствии с этим положением судам при рассмотрении дел, как указано в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской Федерации в качестве акта прямого действия.[25]
Статья 399 УПК РФ не предусматривает обязательного участия осужденного в судебном заседании, если в нем участвует прокурор. Хотя в деле С. об условно-досрочном освобождении от наказания Люблинский районный суд, как представляется, мог бы руководствоваться нормами ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации и обеспечить участие осужденного С. в судебном заседании, так как в нем участвовал прокурор. Или, во всяком случае, можно было обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности норм ч. 3 ст. 399 УПК РФ, которые не предусматривают участие осужденного в судебном заседании, если в нем участвует прокурор. Но этого не произошло. Ни Люблинский районный суд, ни Московский городской суд нарушений прав осужденного С. не обнаружили. Хотя отсутствие в ч. 3 ст. 399 УПК РФ положения об обязательном участии осужденного в рассмотрении дела, если в нем участвует прокурор, может свидетельствовать о неконституционности ч. 3 ст. 399 УПК РФ.
Что же касается обращения в суд самого осужденного об условно-досрочном освобождении от наказания, то ему не может быть отказано в его праве участвовать в судебном заседании, если такое желание осужденный изъявил. Однако законом не предусмотрена обязательность выяснения у осужденного или его защитника желания или намерения осужденного участвовать в судебном заседании. Решение об участии осужденного в судебном заседании принимается самостоятельно, и это не выясняется ни у осужденного, ни у его защитника (представителя). Между тем в выводе, содержащемся в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 г. по делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А.Б. Аулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова, Р.Р. Мустафина и А.А. Стубайло, указано, что гарантии права на судебную защиту могут быть реализованы предоставлением осужденному, оправданному возможности не только лично участвовать в заседании суда надзорной инстанции, но и поручать осуществление своей защиты избранным им защитникам, предоставлять свои письменные возражения и доводы, приводимые в протесте, и т.п.[26]
Таким образом, можно утверждать, что положения ч. 3 ст. 399 УПК РФ, предусматривающие право суда принимать решение об участии осужденного в судебном заседании, не соответствуют ст. ст. 2, 17, ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 47, ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации.
Обзор практики разрешения вопросов, связанных с условно-досрочным освобождением от отбывания наказания, указывает на наличие множества нарушений в данной сфере. Среди существенных недостатков называются несоответствие требованиям ст. 175 УИК РФ вносимых ходатайств; отсутствие мотивированных заключений, содержащих конкретные сведения, на основе которых суд мог бы сделать бесспорный вывод. В судебном производстве используются бланки процессуальных документов, не соответствующих требованиям ст. 477 УПК РФ.
Следующее замечание может касаться возросших объемов работы судей. И ранее количественное соотношение судей и дел, ими рассматриваемых, было явно не в пользу первых. Сейчас в связи со значительным упрощением и изменением порядка обращения в суд количество ходатайств об условно-досрочном освобождении может полностью парализовать деятельность судей. Либо произойдет крайняя формализация процесса рассмотрения, что негативно отразится на процессах ресоциализации осужденных.
Еще опаснее нарушение конституционных прав осужденных, которые обратились с ходатайством в суд. В нарушение требований ч. 2 ст. 45, ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 50 Конституции России суды часто не извещают осужденных ни о времени, ни о дате и месте рассмотрения ходатайств, что препятствует им заявлять ходатайства, представлять документы, осуществлять свои права с помощью адвоката. Мотивы, по которым принято решение о рассмотрении ходатайства об условно-досрочном освобождении в отсутствие заявителя, как правило, в протоколе судебного заседания не отражаются.
В качестве недостатка выступает и то, что судьи при решении вопроса об условно-досрочном освобождении не в полной мере пользуются правом, предусмотренным ч. 2 ст. 79 УК РФ, о возложении на осужденных обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ. А при возложении на осужденных обязанностей копии постановлений в уголовно-исполнительные инспекции не направляются.
Отдельного рассмотрения требует несоблюдение процессуальных сроков рассмотрения ходатайств об условно-досрочном освобождении. Ходатайства начинают рассматривать в судах, как правило, не ранее чем через два-три месяца по мере их накопления. Поспешность в принятии судебных решений при такой организации процедуры приводит к многочисленным ошибкам судов. В силу п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на судебное разбирательство в разумные сроки. Особенно актуально данное положение для тех осужденных, которые имеют короткие сроки лишения свободы, и при промедлении рассмотрения ходатайства они реально лишаются права на условно-досрочное освобождение.
Изучение материалов об условно-досрочном освобождении показало и то, что с целью не обременять себя вопросами доставки в здание суда осужденных должностные лица ставят заявителя в такие условия, что осужденный вынужден обращаться в суд с заявлением о согласии на рассмотрение ходатайства в его отсутствие. Срывы судебных заседаний, отсутствие регистрации ходатайств и представлений, случаи неправильного условно-досрочного освобождения и необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении вкупе со случаями применения данного вида освобождения в отношении организаторов и активных членов организованных преступных формирований завершают список недостатков.
Приходится констатировать и тот факт, что суды кассационной инстанции субъектов Российской Федерации в вопросах разрешения дел об условно-досрочном освобождении занимают непоследовательную позицию.
Исполнение постановления суда о предоставлении осужденному условно-досрочного освобождения от отбывания наказания осуществляется администрацией учреждений или органов, исполняющих наказание, в день поступления из суда соответствующих документов. Обычно этот день совпадает с днем судебного слушания. Если документы получены по окончании рабочего дня, освобождение производится утром следующего дня. Однако в некоторых случаях наблюдается практика приостановления решения суда об условно-досрочном освобождении при принесении кассационного представления прокурором, участвовавшим в процессе. УПК РФ подобной нормы в настоящее время не содержит, и администрация не вправе задержать осужденного.
Необходимо отметить, что до сих пор не выработаны реальные критерии оценки степени исправления лиц, осужденных к лишению свободы. В соответствии с положениями ст. 79 УК РФ материальным основанием условно-досрочного освобождения от дальнейшего отбывания наказания является утрата осужденным общественной опасности и возможность его окончательного исправления без полного отбывания наказания. А формальным условием является фактическое отбытие определенной части назначенного судом наказания.[27] Критерий возможности окончательного исправления без полного отбывания наказания относится к оценочным критериям. Соответственно актуализируется проблема усмотрения судьи.
С целью выявления отношения судей к институту судейского усмотрения был проведен опрос, который выявил весьма важные данные. Под судейским усмотрением большинство судей понимают решение вопросов правосудия в пределах закона (60,5%). Судейское усмотрение как полномочие выбирать между несколькими законными альтернативами понимают 31,6% респондентов.
На вопрос, применяется ли, по их мнению, судейское усмотрение в России в настоящее время, более трети (36,8%) судей ответили, что судейское усмотрение в настоящее время у нас не применяется; примерно столько же, что не знают об этом, и только 28,9% опрашиваемых ответили, что применяется. Вывод довольно странный: если почти две трети (60,5%) судей считают, что судейское усмотрение есть решение вопросов правосудия в пределах закона, то более двух третей из них (68,4%) считают, что такого в России нет, или они об этом не знают.
По вопросу о необходимости широкого введения судейского усмотрения в России мнения опрашиваемых судей разделились: если половина судей считают необходимым ввести официально судейское усмотрение, то 18,4% высказались откровенно против введения данного института. Каждый четвертый судья колеблется и не знает, что делать.
Отношение судей к практике широкого применения судейского усмотрения в странах общего права показало, что 60,5% от количества опрашиваемых ответили, что это их право, право самих стран. Из оставшихся судей 26,3% относятся к опыту других стран положительно, никак не выражают своего отношения 13,1% опрошенных. Среди положительно относящихся к опыту других стран в сфере применения судейского усмотрения оказалось больше судей в возрасте 35 — 45 лет и вдвое меньше более молодых судей и судей старшего возраста.
Более сложной задачей оказалась проблема, как от самих судей узнать пределы судейского усмотрения. В данном вопросе разногласия достигли предела: 42,1% ответили, что пределы устанавливаются принципом законности; 21% вовсе отказались обсуждать данные пределы, к ним примкнули 13,1% из опрошенных судей, кто уверен, что пределы судейского усмотрения не определены вовсе. Только 10,5% считают, что пределы судейского усмотрения ограничены применением норм процессуального права, а 5,2% судей считают, что пределы ограничены применением норм материального права. Некоторые из судей отвечали, что ограничены судебным контролем за проведением предварительного расследования; среди судей оказались и те, кто считает, что пределов судейского усмотрения не должно быть вовсе.[28]
Таким образом, решение вопросов об УДО имеет столь же неопределенную форму. Считаем, что решение вопросов освобождения должно быть связано не с критериями исправления, а с критериями ресоциализации осужденных.
Теория ресоциализации осужденных активно разрабатывается, имеются и фундаментальные исследования.[29] В рамках ресоциализационных теорий предлагается учет при решении вопросов УДО биопсихофизических особенностей осужденных.[30] При данном подходе возможно будет говорить о подготовленности осужденного к вхождению в нормальное общество. Предположительная возможность ресоциализации может подтверждаться не только приобретением навыков общественно полезной деятельности, но и построением отношений с коллективами и иными структурами общества, в которых он далее и будет проживать, другими критериями оценки приобретения осужденным навыков проживания в свободном обществе.
2.2 Основания, условия и порядок применения замены неотбытой части наказания более мягким наказанием. Категории лиц, к которым применяется замена неотбытой части наказания более мягким наказанием
Основанием замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания выступают обстоятельства, характеризующие преступление и главным образом поведение лица, его совершившего. Она может применяться к лицам, отбывающим указанные виды наказания за любое по тяжести преступление.
В ч. 1 ст. 80 УК суду предписывается при применении данной меры учитывать поведение лица в период отбывания наказания. Законодатель, однако, не расшифровывает, каким должно быть в данном случае поведение лица. Как нам думается, осужденный должен соблюдать правила режима отбывания наказания, добросовестно относиться к труду и т.д. По крайней мере, систематическое или злостное нарушение режима должно исключать применение замены неотбытой части наказания более мягким видом. Согласно ч. 3 ст. 175 УИК в соответствующем представлении администрацией должны излагаться данные, характеризующие личность осужденного, а также его поведение, отношение к труду и учебе, к совершенному деянию.
Для положительного решения вопроса у суда должно сформироваться убеждение в том, что осужденный не нуждается в полном отбывании лишения свободы и может быть исправлен в условиях свободного проживания на основе применения иного, более мягкого, вида наказания. При этом суд должен учитывать интересы достижения и других целей наказания, в частности восстановления социальной справедливости и предупреждения новых преступлений.
продолжение
--PAGE_BREAK--Согласно ч. 2 ст. 80 УК неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания после фактического отбытия осужденным к лишению свободы за совершение:
преступления небольшой или средней тяжести — не менее одной трети срока наказания;
тяжкого преступления — не менее половины срока наказания;
особо тяжкого преступления — не менее двух третей срока наказания.
Применительно к продолжительности срока наказания, подлежащего обязательному отбыванию, законодатель фактически уравнял замену неотбытой части наказания более мягким видом наказания с условно-досрочным освобождением, что не может быть признано достаточно обоснованным, поскольку условно-досрочное освобождение является более радикальной формой поощрения позитивного поведения осужденного. Было бы поэтому более справедливым при применении замены (ст. 80 УК) дифференцировать продолжительность срока наказания, подлежащего обязательному отбыванию, в пределах одной четвертой, одной трети и половины срока назначенного наказания в виде лишения свободы.
Наряду с заменой неотбытой части наказания более мягким видом суд может освободить лицо от отбывания дополнительного вида наказания. Дополнительное наказание ничем не заменяется, от него осужденный освобождается либо частично, либо полностью. Если учесть, что в качестве дополнительных наказаний может применяться штраф, либо лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, либо лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград (ч. 2 и 3 ст. 45 УК), большого смысла в норме об освобождении от дополнительного наказания мы не усматриваем. К тому же первые два наказания из перечисленных могут назначаться взамен неотбытой части лишения свободы.
Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания — не обязанность, а право суда: «суд может заменить». Естественно, отказ в подобной замене суд должен соответствующим образом мотивировать.
При замене неотбытой части ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы суд может назначить любой более мягкий вид наказания (ч. 3 ст. 80 УК). Поэтому на основании данной нормы суд не вправе просто сократить их срок.
При замене наказания другим, более мягким, видом следует исходить из той последовательности перечня наказаний, которая установлена в ст. 44 УК. Все виды наказания, расположенные в этой статье до их упоминания, являются по сравнению с ними более мягкими.
При выборе более мягкого наказания суд должен руководствоваться не только ст. 44 и 80 УК, но и другими нормами УК. Можно ли, например, заменить неотбытую часть лишения свободы содержанием в дисциплинарной воинской части или, допустим, арестом? Формально закон не запрещает это делать (ст. 80 УК). Однако наказание в виде содержания в дисциплинарной воинской части согласно ч. 1 ст. 55 УК может применяться только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву или по контракту на должностях рядового и сержантского состава. Вряд ли целесообразно также заменять неотбытую часть лишения свободы арестом, поскольку последний связан с более строгими условиями изоляции. Арест — по существу специфическая разновидность лишения свободы (только на менее продолжительный срок).
Возможность замены регулируется ч. 4 ст. 113 УИК РФ и относится к мерам поощрения, применяемым к осужденным, но которые применяются судом, а не должностным лицом в пределах исправительного учреждения.
Это связано с тем, что теперь сам осужденный, к которому может быть применено условно-досрочное освобождение, или его адвокат (законный представитель) вправе обратиться в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, а замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания производится только по представлению администрации.
Согласно содержанию ст. 80 УК РФ, основанием для замены неотбытой части наказания является поведение осужденного в период отбывания наказания и наличие фактического срока отбытия наказания в зависимости от тяжести совершенного преступления.
Теоретически для лишения свободы заменяющее наказание может быть любым основным наказанием, но если исключить пока не применяющееся ограничение свободы, а также наказания для военнослужащих, то фактически остаются штраф, обязательные и исправительные работы.
Часть 3 ст. 175 УИК гласит, что в отношении положительно характеризующегося осужденного, которому неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания, учреждение или орган, исполняющий наказание, вносят в суд представления о замене неотбытой части наказания.
В представлении о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания должны содержаться данные о поведении осужденного, его отношении к учебе и труду во время отбывания наказания, об отношении к совершенному деянию. Следовательно, одним из главных показателей являются данные о поведении осужденного, поощрениях и взысканиях.
Наличие взысканий — одно из оснований к отказу в удовлетворении представления, и с учетом этих обстоятельств администрация не пытается направлять в суд представления с наличием большого количества взысканий.
Важное значение имеет для суда тяжесть совершенного преступления и время наложения поощрений. Такие характеризующие данные, как отношение к учебе или к труду, имеют место не во всех представлениях, поскольку с трудоустройством и обучением осужденных в связи с изменениями социально-экономических условий возникли серьезные проблемы и положения ч. 3 ст. 175 УИК в этом плане исполняться в полном объеме не могут.
По сложившейся практике судьи требуют приобщать к направляемому в суд представлению администрации и характеристике нижеперечисленные документы (копии):
1. Ходатайство (заявление) осужденного о замене назначенного наказания более мягким.
2. Судебные документы (приговор, кассационные и надзорные определения и постановления, постановления районного суда о пересмотре приговора в порядке п. 13 ст. 397 УПК РФ, об отказе в УДО, если осужденный ранее обращался, замене вида режима и т.д.).
Без этих документов судья не может точно установить отбытый осужденным срок наказания, тяжесть совершенного преступления, позицию подсудимого при рассмотрении уголовного дела и т.д.
В обязательном порядке суду следует принимать во внимание обстоятельства совершенного осужденным деяния, а если он ранее судим, то и прежние судимости.
3. Справку о взысканиях и поощрениях за весь период отбывания наказания независимо от того, погашены они или нет.
4. Данные о полном или частичном возмещении ущерба. Согласно ч. 1 ст. 175 УИК, указать эти сведения должен сам осужденный. Возможно, он это и сделает в своем ходатайстве, но подтверждать указанное должна администрация исправительной колонии. Что это будет за документ — копия исполнительного листа с указанными выплатами или отдельная справка, решает руководство исправительного учреждения. Главное, чтобы это был официальный документ.
5. Медицинский документ, согласно которому осужденный по состоянию здоровья может отбывать данный вид наказания.
6. Документы о предполагаемом месте проживания и работы осужденного после освобождения. К ним относятся: гарантийное письмо руководителя предприятия, учреждения, организации о будущем трудоустройстве осужденного и справка территориального РОВД о предполагаемом месте регистрации освобождаемого.
Таков примерный перечень документов, предъявляемых осужденным и администрацией учреждения для рассмотрения судом вопросов о замене неотбытой части наказания более мягким.
Согласно ч. 11 ст. 175 УИК отказ суда в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания не препятствует внесению в суд представления о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.
Практика показывает: после отказа в УДО, допустим, через несколько месяцев назначенное осужденному наказание заменяется более мягким. Повторное обращение с представлением о замене назначенного наказания более мягким предусматривает новую сдачу в суд необходимых материалов.
При вынесении постановления о замене назначенного наказания более мягким в виде исправительных работ суд должен указать, какая часть заработка будет удерживаться в доход государства (обычно это максимальный предел, предусмотренный ч. 3 ст. 50 УК РФ, — 20% заработка).
Суд также должен учитывать другие ограничения, которые предусмотрены ст. 50 УК РФ: исправительные работы не могут быть назначены инвалидам I группы, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей до трех лет.
Не применяются при замене неотбытой части наказания в качестве более мягкого наказания обязательные работы.
Максимальное наказание в виде обязательных работ составляет 240 часов и не свыше 4 часов в день, что может составить 6 месяцев обязательных работ. В случае злостного уклонения осужденным от отбывания обязательных работ они заменяются на лишение свободы из расчета восемь часов обязательных работ на один день лишения свободы. В максимальном исчислении 240 часов, что составляет один месяц лишения свободы. Таким образом, замена лишения свободы на обязательные работы выглядит несоразмерно мягким.
Не получила распространения замена более мягким видом наказания в виде штрафа. Это связано прежде всего с тем, что основная масса осужденных не относится к обеспеченным слоям населения. Они не надеются, выйдя на свободу, погасить установленный судом штраф.
Сама процедура назначения суммы штрафа не разработана, этот вопрос оставлен на судебное усмотрение. Судье трудно определить, какая сумма штрафа может соответствовать оставшейся неотбытой части наказания в виде лишения свободы.
Считаю, что для четкого разъяснения этого вопроса необходимо внести дополнение в ст. 175 УИК РФ или разъяснить его в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
2.3 Проблемы условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и способы их решения
За истекшие 11 лет применения нового Уголовного кодекса РФ удельный вес УДО растет высокими темпами. Оно стало одним из самых распространенных видов освобождения из ИУ. Организация УДО осужденных является составной частью государственного управления, для которого на первом месте стоит проблема выявления обобщающего результата и с его точки зрения — интересов общества, человека и исторической перспективы их развития. В любой сфере общества управление призвано давать необходимый результат.[31] В связи с этим возникает сомнение в соблюдении интересов общества и правопослушного человека при таком подходе к УДО осужденных.
В настоящее время весь организационный механизм УДО осужденных направлен в основном на достижение одной цели — сокращение количества лиц, находящихся в местах лишения свободы в ущерб цели исправления. Однако, добиваясь этого, мы не подготовились, чтобы с помощью социальных, правовых мер организовать данным лицам ресоциализацию.
Кроме того, совершенствование организационного механизма данного института, по нашему мнению, требует рассмотрения организационных мероприятий при разрешении вопроса об УДО во время отбывания наказания в ИУ УИС Минюста России, а также решения комплекса специальных вопросов в отношении лиц, находящихся на свободе в порядке УДО.
Говоря об организационных мероприятиях, необходимо подчеркнуть, что до 1 января 2004 г. все материалы на УДО осужденных рассматривались на административной комиссии ИУ. Заместители начальника учреждения, начальники отрядов и служб принимали участие в решении данного вопроса, высказывали свою точку зрения, а решение принимал председатель комиссии — начальник ИУ. В настоящее время это исключено из организации УДО. С нашей точки зрения, использование административных комиссий на предварительной стадии обсуждения кандидатов к УДО нисколько не противоречит принципам демократизации исполнения уголовных наказаний. В конечном итоге решает суд — достоин осужденный УДО или нет. Но обсуждение данного вопроса на административной комиссии ИУ считаем обязательным, так как такой подход, как показывает многолетняя практика, помогает изучить осужденного, и отказываться от него нецелесообразно. В дополнение к изложенному следует отметить, что органы прокуратуры недостаточно, по нашему мнению, контролируют организацию процесса УДО на всех его этапах. Данный институт затрагивает наиболее существенные права и законные интересы осужденных, а прокуратура (по существующему ныне законодательству) практически не задействована достаточно полно в решении этого вопроса. То есть она может принимать, а может и не принимать участие в этом процессе.
Категории освобожденных
2001 г.
2002 г.
2003 г.
2004 г.
2005 г.
2006 г.
2007 г.
2008 г.
Всего освобождено, человек
295410
286550
282300
386300
224540
279790
252130
301790
В том числе УДО, человек
74240
83895
93030
73260
122750
134640
139030
160870
В % отношении
25,1
29,3
24,1
19,0
54,7
48,1
55,1
53,3
Для более качественной подготовки и рассмотрения вопроса об УДО осужденных необходимо, по нашему мнению:
— согласование вопроса об УДО осужденных к лишению свободы с прокуратурой по надзору за деятельностью ИУ;
— обязательное участие прокурора в судебном заседании при решении вопроса об УДО;
— письменное оформление указаний прокурора относительно соблюдения установленных законом правил отбывания наказания;
— надзор за ИУ должен быть поручен ответственному сотруднику прокуратуры, проживающему в населенном пункте, где расположено ИУ, либо в непосредственной близости от него, чтобы оперативно решать возникающие вопросы.
На практике органы и учреждения УИС и органы прокуратуры находят новые формы и методы решения различных проблем. Например, в исправительных учреждениях по Оренбургской области, расположенных в городе Новотроицке и являющихся исправительными колониями строгого режима (при них функционируют участки в режиме колоний-поселений), сотрудник прокуратуры по надзору за соблюдением законов в ИУ постоянно несет службу в расположении этих учреждений. В жилых зонах колоний около столовых находятся ящики для заявлений, адресованных прокурору, опечатанные его печатью. Прием по личным вопросам осужденных он осуществляет ежедневно в жилой зоне данных исправительных учреждений. Рассмотрение судом представления администрации ИК об УДО осужденных и перевод их в колонию-поселение происходит только в присутствии прокурора. Персонал данных исправительных учреждений считает, что такой порядок работы прокурора более предпочтителен, чем его посещение исправительной колонии от одного раза в месяц до одного раза в квартал, так как облегчает решение практических вопросов, особенно при поступлении жалоб и заявлений осужденных, и обеспечивает оперативное принятие по ним законных мер. Аналогичная практика существует в некоторых ИУ ФСИН по Свердловской области.
Продолжая анализ организационных мероприятий, необходимо остановиться на проблемах, связанных с судом. В настоящее время наблюдается тенденция — все вопросы, связанные с исполнением приговора, решать в суде. В связи с этим возникает необходимость в специализации судей — создании специальных пенитенциарных судов. Данная практика, например, существует в странах Западной Европы (суды по исправительному надзору в Испании, Советы по УДО в Англии и Уэльсе).
По мнению автора, необходимо также обратить внимание на то, что судьи довольно редко при решении вопроса об УДО возлагают на этих лиц обязанности, предусмотренные ч. 5 ст. 73 УК РФ. И освобождение из условно-досрочного практически превращается в досрочное. Вызывает много нареканий и организация контроля за лицами, находящимися на свободе в порядке условно-досрочного освобождения. В настоящее время контроль за поведением данной категории лиц осуществляют участковые уполномоченные.[32] О недостатках в этой деятельности указывают в своих работах В.В. Сверчков и другие.[33] Данные авторы объективно вскрывают эту проблему, но не предлагают организационные мероприятия, которые улучшили бы положение в данной сфере деятельности.
С нашей точки зрения, существует три направления решения проблемы контроля за поведением лиц данной категории.
Первое направление связано с сохранением обязанности контроля за данной категорией лиц за участковыми уполномоченными ОВД, привлекая к этой работе дежурные части. С этой целью в структуре дежурной части должен быть взвод или отделение по контролю за поведением лиц, находящихся на свободе в порядке УДО.
продолжение
--PAGE_BREAK--