Ложь в речи

ВВЕДЕНИЕ Проблема выявления лжи или обнаружение неискренности в поведении человека имеет довольно давнюю историю, потому что в основе этого испытания лежит твердо установленный и давно известный факт, что наше телесное состояние связано очень тесно и прямо с душевными переживаниями. В древней Индии, например, когда проводился допрос подозреваемых лиц, их просили одновременно с ответом на поставленный вопрос ударять в гонг. Было замечено, что когда вопрос вызывал затруднение, внутреннее

замешательство тем, что тема для подозреваемого является слишком значимой, то на этот вопрос он не мог ответить "запросто", совершенно искренне, что и приводило к сбоям в ударе в гонг. В древнем Китае подозреваемым давали сухую рисовую муку, просили ее прожевать в разговоре с ними; если человек был не в состоянии это сделать, его осуждали, считая это попыткой сокрытия правды. Примеры показывают, что действительно, если мы встревожены, обеспокоены, возбуждены, нам страшно, то

у нас появляется эмоциональное напряжение. Это эмоциональное напряжение проявляется в различного рода физиологических показателях: учащается или снижается частота пульса, изменяется ритм дыхания, изменяется статическая проводимость кожи, изменяется температура тела, изменяется характер биотоков мозга. Измерение этих физиологических показателей лежит в основе работы полиграфа, часто называемого в средствах массовой информации "детектором лжи". В настоящее время проверка на полиграфе является, пожалуй,

одним из самых надежных, известных и широко распространенных методов выявления обмана. Сам аппарат, разумеется, не определяет, врет человек или нет. Этот многоканальный прибор только регистрирует некоторые физиологические реакции обследуемого при его интервьюировании. В зависимости от величины изменений этих показателей выносится заключение, сказал человек правду, отвечая на определенные вопросы, или солгал.

В настоящее время полиграф достаточно широко используется в деловой практике для проверки поступающих на работу и служащих компании. В целом точность проверок на полиграфе составляет около 95%. Помимо специфических физиологических реакций, обман выражается и в иных особенностях невербального поведения. Давно известно, что когда человек лжет, он избегает смотреть прямо в глаза своему собеседнику. По этому признаку на картинах старых мастеров, сюжетом которых является

Тайная Вечеря, можно легко определить Иуду: его взгляд обычно направлен в сторону от Христа. О человеке, к которому не испытывают доверия, нередко говорят, что "у него глаза бегают". Для характеристики умелого лжеца у русского народа есть несколько поговорок: "врет, не кашляет", "врет, не поперхнется", "врет и не краснеет", "врет, людей не видит". В хорошо подготовленной и тщательно спланированной беседе вероятность обнаружения обмана достаточно

велика и приближается к 90%. Однако полиграфом можно пользоваться не в любой ситуации (например, в ходе деловых переговоров), а что касается особенностей невербального поведения, то их гораздо проще контролировать, чем собственно вербальное поведение. Ведь в речи находят отражение и физиологические показатели, и психологические. Следовательно, искать ложь нужно, прежде всего, в речи. Надо заметить, в психолингвистике этой проблеме до сих пор уделялось мало внимания.

В данной работе мы планируем дать обзор работ, связанных с этой темой, раскрыть основные механизмы речи, на которые мы будем опираться в дальнейших исследованиях, а также наметить направления исследований в этой области. Прежде всего, необходимо определить, что же мы будем понимать под словом «ложь» в наших исследованиях. Ясно, что чисто лексическое значение, данное Ожеговым (намеренное искажение истины, неправда), здесь не совсем подойдет.

Поэтому уместнее воспользоваться определением, данным О. Липманном и Л. Адамом в работе «Речь в криминалистике и судебной психологии», впервые сделавшим попытку рассмотреть это явление в речи: Ложь – волевое деяние, направленное на результат. При этом эти авторы исключают фантазирование, т.наз. «условную ложь». И так, ложь – это деяние, деятельность. В связи с этим возникает вопрос, что же такое деятельность

вообще и речевая деятельность в частности? В связи с этим обратимся к работе Т.М. Дридзе «Язык и социальная психология». Деятельность – осознанная, мотивированная и целенаправленная социально регламентированная активность, опосредствующая все связи человека его естественным (природным) и искусственным (социокультурным) окружением. В деятельности человек не только приспосабливается к среде, но и видоизменяет ее, преобразует естественную среду в искусственную, формирует свое социальное и культурное

пространство. Неосознанная же активность – поведение – это проявляемые вовне образцы и стереотипы действий, усвоенные индивидом либо на основании опыта собственной деятельности, либо в качестве подражания общеизвестным или чужим образцам и стереотипам действий. Существенным различительным признаком деятельности и поведения является уровень мотивации и соответствующая ему мера осознанности мотивов действия и акта поведения. Общение – это коммуникативно-познавательный процесс, располагающий собственным движущим механизмом.

Структура коммуникативно-познавательного процесса формируется по существу структурой действий порождения и интерпретации текстов (сообщений). Сменяя друг друга, эти действия (или подвиды текстовой деятельности) образуют не прерывающийся никогда континуум. Текстовая деятельность может быть внутренней – интеллектуально мыслительной (осмысление, переживание, оценка), сопровождающейся соответствующим результатом (возможной формой фиксации или изменения в сфере сознания) и внешней – материально-практической (выступающей в

виде чтения, слушания, написания, говорения). Предметом текстовой деятельности является коммуникативная интенция общающегося, то есть не смысловая информация вообще, а смысловая информация, цементируемая замыслом, коммуникативно-познавательным намерением. При обращении к анализу текста в составе механизма общения формируются лингвистические признаки текста, использованные в нем лингвистические конструкции обретают вторичное значение по отношению к присутствующим

в нем структурам «замешанной» на чувственных образах и эмоциях интеллектуально-мыслительной деятельности. Порождение текста, как и его интерпретация – решение прежде всего эмоциональной и мыслительной задачи, а уже потом – лингвистический, так как во всякой деятельности замысел предшествует конкретным операциям и выбору средств по их осуществлению. Текст сам по себе оказывается функциональной системой, в рамках которой лингвистические конструкции используются для реализации определенных коммуникативно-познавательных

задач и могут варьироваться сообразно этим задачам. Деятельность общения актуализируется в текстовой деятельности – в действиях порождения и интерпретации текстов. При этом речь идет отнюдь не о фиксации некоторых отрезков речевого потока, запечатленных на том или ином материальном носителе, но об определенном способе организации коммуникативно-познавательных программ. Понимаемый таким образом текст – порождение коммуникативно-познавательной деятельности, ее

образование и продукт – в «круговороте» этой деятельности превращающийся в объект. Текстовая деятельность может рассматриваться как самостоятельная деятельность с собственной сверхзадачей и непосредственной целью, как деятельность с самостоятельным мотивом, предметом и продуктом. Текст как целостная коммуникативная единица – некая система коммуникативных элементов, функционально (для данной конкретной цели) объединенных в единую замкнутую иерархическую семантико-смысловую структуру

общей концепцией или замыслом (коммуникативной интенцией). Природа текстовой деятельности не столько абстрактно-логическая, сколько интуитивная (чувственно-образная), независимо от характера текста и формы воплощения замысла автором. В ходе порождения текста авторский замысел обретает более четкие формы, кристаллизуется, приобретает очертания видимой содержательной цели данного конкретного текста.

Стремясь к достижению своей цели и к реализации определенного коммуникативного намерения, автор подчиняет этому как предмет описания, тему, так и целую серию приемов, реализуемых средствами языка. Замыслом оказывается то, для чего и ради чего предпринимает автор названные усилия. Соответственно замысел может быть реализован не на одном, а на множестве предметов и средства его воплощения могут быть самыми различными. Характер коммуникативного намерения может быть достаточно сложным, рассчитанным

на дальнюю перспективу (сверхзадача) или на решение частного вопроса в рамках этой перспективы (непосредственная содержательная цель данного текста). В основе иерархии коммуникативных программ, непосредственно реализуемых в тексте, в свою очередь, лежит дихотомия основного и второстепенного коммуникативных намерений. Непосредственная содержательная цель сообщения ставится автором как наиболее экономичный, с его точки зрения, способ реализации сверхзадачи. Последняя же вытекает из проблемной ситуации, которая в том или

ином виде также, как правило, находит свое отражение в тексте. Более конкретно речевая деятельность рассматривается в работе А.А. Леонтьева «Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания». Речевое действие – частный случай действия внутри акта деятельности. Речевое действие характеризуется: А) Собственной целью или задачей (промежуточной по отношению к деятельности

в целом и подчиненной цели деятельности) Б) Вообще определяется структурой деятельности в целом и в особенности теми действиями, которые предшествовали ему внутри акта деятельности. В) Имеет определенную внутреннюю структуру, обусловленную взаимодействием тех его характеристик, которые связаны со структурой деятельностного акта и являются общими для многих однотипных актов деятельности и тех конкретных условий и обстоятельств, в которых это действие осуществляется.

Обстановка накладывает ограничения на выбор действия: А) то, что не зависит от деятельности, а лишь пассивно участвует в выборе способа осуществления речевого действия; Б) то, что связано с предшествующими действиями в рамках акта деятельности, что создано этими действиями В связи с этим, у говорящего складывается «модель прошедшего-настоящего» - образ результата, модель будущего. В основе вероятностного прогнозирования лежит опыт: человек выбирает то, что раньше

приводило к успеху, он имеет определенную «речевую интенцию», знает, что ему предстоит сказать и какой эффект это, по-видимому, даст. В условиях, когда мы не имеем представимой модели последующих действий (например, не знаем потенциальной реакции собеседника), характер действий меняется: 1. Вместо единичного исхода мы имеем несколько равновероятных исходов, для каждого из которых надо по-новому программировать действия. Но за раз мы можем спрограммировать только один вариант действий,

поэтому может происходить нащупывание правильно пути в ходе ориентационного поведения. Но такое нащупывание возможно лишь в том случае, если на него есть время. Если нет, то типичный случай – перестройка речевого действия на ходу, иногда просто отказ от одного из вариантов, уже начавшегося осуществляться и выбор и осуществление с самого начала другого варианта. 2. Отсутствие четкой модели последующих действий вызывает процесс осознания действия.

Функционирование же речи в процессе коммуникации исследовала Т.Н.Ушакова («Речь человека в общении»). Коммуникативный аспект текста Можно проследить глубокое проникновение речевых коммуни¬кативных форм в различные сферы жизни современного человека. Особенно существенны они для детей: в большой мере с помощью речи ребенок адаптируется к культуре своей среды. Слово учит необходимым для его жизни действиям.

Слово в форме похвалы, наказания, ласки регулирует и его субъективное состояние Существование мощного пласта коммуникативных ре¬чевых проявлений в жизни цивилизованного общества заставляет поставить вопросы: какое место в науке занимает их исследование и насколько хорошо мы умеем пользоваться ими в практике? Коммуникативный аспект речи исследован с научной точки зрения крайне мало. Что касается практического функционирования речи в общении, то люди пользуются им повсе¬местно.

Тенденция все более широкого исследования проблем речевой коммуникации отчетливо проявилась в последнее время в расши¬рении предмета традиционных дисциплин, в дифференциации ряда новых специальных направлений. Так, устойчивый интерес совре¬менной лингвистики к семантической проблематике привел к пе¬ресмотру идущего еще от Ф. де Соссюра представления о тексте как абстрактном объекте, оторванном от условий порождения и че¬ловеческой деятельности. Осознание решающей роли социального контекста в интер¬претации сообщения

и реагировании на него послужило толчком к широкому изучению прагматической функции языка — речи. Основные понятия теоретической прагматики как раздела семио¬тики выделены на основе учета одной стороны коммуникации — процесса понимания, восприятия речи. В дальнейшем в сферу исследований включен и другой аспект — прагматические возможности языка с точки зрения реализации типовых социаль¬ных целей и коммуникативных задач.

Речь как поступок, имеющий целевое назначение, привлекла к себе в 60-е годы внима¬ние лингвистов, развивших так называемую теорию речевых актов (Л. Остин, Дж. Серль, П. Стросон, П. Грейс и др). В рамках указанного направления считается, что реализуемая в речи цель является базисным понятием, вокруг которого группируются дру¬гие формы употребления языка. Описываются различные виды , целенаправленных речевых актов, предложены их классификации.

Теория речевых актов и более общее направление лингви¬стической прагматики, обращаясь к целостному речевому акту в целостной речевой ситуации, делают шаг вперед но сравнению с традиционной лингвистикой, с ее ориентацией лишь на языковую систему. Нельзя вместе с тем не заметить, что аспект речевого общения, взаимодействия людей в акте коммуникации высвечива¬ется здесь лишь в самом общем плане. Ощущается необходимость более полно описать коммуникативный аспект речи, т. е. выявить основные выражаемые

в общении позиции людей и используемые для их выражения средства. Речь и структура коммуникации Обращаясь к упоминавшимся исследованиям разговорной речи, мы используем накопленный лингвистами материал, чтобы охарактеризовать особенности речевого взаимодействия партнеров в ситуации непринужденного общения. В этой разработке тема приобретает общий разворот и рассматривается в плане взаимо¬действия средств и условий общения.

При анализе коммуника¬тивного аспекта речи важно учитывать общие тенденции речевого поведения в тех или иных условиях, а также тот арсенал средств, который существует для их выражения. Возникает необходимость понять, какие из выявляемых при анализе непринужденной речи особенностей имеют общий характер, какие — привнесены инди¬видуальностью говорящего. Традиционная лингвистика знала, по существу, только пись¬менную речь.

Устная речь специально не изучалась и описыва¬лась в виде модификации стандартного (кодифицированного) языка. Лишь в середине 60-х годов в связи с определенной пе¬реориентацией науки, развитием социо прагма- и психолингвк-стических исследований активизировался интерес к изучению ее специфики. Анализ записей живой, звучащей в естественных условиях речи выявил такое своеобразие, что заставил говорить о существовании особой языковой формации — самодостаточной системы, функционирующей в русском

литературном языке и по¬лучившей название разговорной речи (РР). Попытка разграни¬чить сферы использования РР и кодифицированного литератур¬ного языка (КЛЯ) столкнулась с немалыми сложностями. Ока¬залось, что не любая устная речь строится по типу разговорной, существуют ситуации, в которых речь, имея кодифицированную основу, обнаруживает сходство с РР, черты обеих систем могут в разной степени совмещаться, а в некоторых случаях их репрезен¬тируют

реплики разных партнеров. Очевидно выбор того или иного варианта языка регулируется целым рядом пересекаю¬щихся разнокачественных параметров, среди которых и форма, и функция, и тематика сообщения, и характер взаимоотношений участников коммуникации и др. Хотя споры об иерархии этих признаков не утихают, становясь на позиции одной из сформи¬ровавшихся в этой связи школ, можно считать, что детерминан¬тами РР выступают: непринужденность речевого акта, его не¬подготовленность, непосредственное участие в нем

партнеров. На строение РР влияет степень связанности речи с ситуацией, общность апперцепционной базы (наличие общего жи¬тейского опыта, общих предварительных сведений), число партне¬ров общения и частота смены ролей говорящий — слушающий, размещение их относительно друг друга, частотность ситуации и многое другое. Приведенные материалы раскрывают объективные условия разговорной коммуникации, перейдем теперь к характеристике ее психологических особенностей. РР используется в условиях непосредственного контакта

го¬ворящих. Непосредственное общение, как генетически исходное, оказывается и наиболее полным в смысле проявления психоло¬гических характеристик. Форма общения обусловливает многие важные особенности разговорной коммуникации, и в первую очередь особое соотно¬шение между отправителем сообщения и адресатом. Они конкрет¬ны и индивидуальны. Это резко отличает разговорную коммуни¬кацию от кодифицированной, основная задача которой — опо¬средованная передача информации множеству лиц, а оба контр¬агента соответственно

в значительной мере обезличены. Адресат РР всегда присутствует налицо, обладает той же степенью реаль¬ности, что и говорящий. Ориентация на определенного партнера вызывает стремление приобщить сообщаемое его предметно-экспрессивному миру, потенциальным знаниям, желаниям. Говорящий имеет возмож¬ность установить, что, собственно, адресату известно, и учиты¬вает именно это, а не только то, что знает каждый. Он как бы пробивает дорогу в мир слушателя, действует на его, слушателя,

апперцептивном фоне, стремится оказать на него влияние. Пози¬ция партнера непрерывно рефлексируется, переосмысляется, на нее реагируют, ее предвосхищают и оценивают. Неструктурированность, диффузность, невоспроизводимость — эти отличающие семантику устной речи черты проявляются в раз¬личных ее сферах с разной полнотой. Наиболее ярко выражены они в PP. Возможность непрерывно контролировать взаимопо¬нимание приводит к

тому, что из двух часто конфликтных устремлений: к экономии речевых усилий, с одной стороны, и удо¬бопонятности — с другой, перевес получает первое. Разговорная ситуация предельно минимизирует требования к определенности значений, выявленности смысловых отношений. Стремление к упрощению высказывания усиливается спонтанностью и дина¬мизмом разговорной коммуникации. Говорящий зачастую пред¬почитает сконструировать новое слово, чем отыскивать нужное обозначение в памяти. Словотворчество, как и соседствующий с ним речевой автоматизм,

облегчает процесс построения речи и активно используется. На фоне сказанного понятно, какое зна¬чение приобретает для говорящего возможность опустить заве¬домо известное собеседнику, данное в самой ситуации. Постоянно апеллируя то к знаниям и опыту партнера, то к непосредствен¬но видимому, он создает тот сплав вербального и невербального, который позволяет говорить об особой, «ситуативной» семанти¬ке PP. Теперь, рассмотрев основные особенности разговорной комму¬никации,

охарактеризуем языковой компонент. Разговорное слово выступает как постоянно изменяющаяся конструкция, каждая часть которой слу¬жит для выражения определенного четко осознаваемого значе¬ния. Подавляющее большинство функционирующих в этой сфере производных создаются по требованию конкретной ситуации и ос¬мысляются, исходя из нее. Преобладание подобных «неузуальных» единиц над типовыми, свойственными многим говорящим, — отли¬чительная особенность системы

РР. Тенденция к экспрессивности, отчетливая в сфере словообразования, про¬низывает всю систему РР. Эта аффектированность выражается в первую очередь эмфатической интонацией, мимикой, жестом, темпом и ритмом речи. Используются приемы замедления, раз¬дельного произношения; в интонации ведущую роль обычно играет длительность звуков, 'растяжка (/Ма-а-аленький кусочек//, /Ужа-а-асная неряха//). Контекст ситуации прямо и непосредственно воздействует на семантику высказывания в целом и семантику

каждой отдельной лексической единицы. Непосредственная действительность общения вплавлена в языковую ткань, каждое слово «пахнет контекстом и контекста¬ми, в которых оно жило своею социально напряженной жизнью, все слова и формы населены интенциями». В наложении различных смысловых планов, в проникающем каждый элемент высказывания отпечатке конкретного субъект-субъектного взаимо¬действия—специфика РР. Структура общения определяет своеобразие используемых языковых средств.

Языковые средства, в свою очередь, отвечают потребностям той сферы коммуникации, в которой они сформиро¬вались. Между системами средств, способов и форм общения су¬ществует соответствие. Лингвистику интересует в первую очередь собственно языковая часть коммуникативного акта, то, что при¬суще в тех или иных ситуациях всем говорящим. Психологию — речевое поведение, конкретный говорящий. Если в перспективе лингвистических исследований — все более дробное описание си¬туативных и языковых

группировок, то психология призвана рас¬крыть центральное по отношению к названным звено коммуника¬ции — осознание и оценку говорящим наличной ситуации, его пси¬хологическую позицию и регулируемый ею отбор адекватных средств выражения. В то же время ориентация на проблемы функ¬ционирования языка в коммуникации настолько сближает психо¬логию и лингвистику, что возникают обширные области пересече¬ния исследовательских интересов. Кроме того, ложь – это состояние определенной эмоциональной напряженности.

Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности вообще были изучены Э. Носенко («Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности»). Особенности выбора слов: 1. Затруднения в оперативном выборе слов для адекватного выражения мыслей. А) Возрастает количество и длительность пауз нерешительности, предшествующих искомому слову. Такие паузы наблюдаются даже перед словами, обладающими большой частотностью и легко актуализируемыми

в речи в обычном состоянии в силу их высокой предсказуемости в данном конкретном окружении. Поисковые паузы сопровождаются заполненными паузами – э, кх, гм, мм – количество которых возрастает. • Сокращается средняя длина отрезка речи. • Возрастает индекс нерешительности – отношение времени пауз ко времени чистой речи. Б) Затруднения в осуществлении выбора языковых единиц материализуются в виде возрастающего количества семантически нерелевантных повторов отдельных звуков, слогов, слов, словосочетаний.

«Я все не знаю … может она, может оно, может оно у меня / эээ со дня рождения может она у меня есть» В) Затруднения в формулировании мыслей – возрастание количества поисковых слов «это», «такой», растягивание конечного гласного в слове. Г) Слова-паразиты Видите ли, знаете, вот, ну и др. В состоянии эмоциональной напряженности их количество возрастает вдвое (вследствие ослабления контроля говорящего за качеством речи) 2. Снижение словарного разнообразия – говорящий отбирает слова, которые

наиболее частотны в его идиалекте, которые как бы лежат на поверхности, т.е. он упрощает стратегию поиска слов. Единство двух тенденций: к прерывистости речи и к увеличению ее слитности. 3. Тенденции к использованию эрзац-обозначений, пустых лексем, появление которых связано с затруднениями в устной речи при выборе адекватных лексических единиц для реализации замысла высказывания. 4. Возникновение парафазий – слов, употребляющихся неуместно в определенном контексте. «Красный круг

большого цвета» 5. Выбор слов с четкой позитивной или негативной коннотацией, употребление усилительных частиц «уже, ж» 6. Более частое употребление глаголов по сравнению с прилагательными, что придает речи более динамичный характер. Для смысловой структуры речи в состоянии эмоциональной напряженности характерны: 1. Снижение плотности пропозиций (пропозиция – любое сочетание слов, представляющее собой предикативную пару или могущее быть трансформированным в нее). А)

За счет затруднений, испытываемых говорящим. Б) За счет значительного количества пресерваций иного происхождения, не связанных с затруднениями в выборе слов, а вызванных присущим только речи в состоянии эмоциональной напряженности явлением – «ухудшением торможения раз возникшего стереотипа». В) За счет повторов, обусловленных стремлением говорящего наиболее эффективно внушить свою мысль собеседнику. 2. Интенсивность употребления экспрессивных пропозиций возрастает, этому способствует увеличение количества

слов с четкой позитивной или негативной коннотацией. 3. Употребление большего количества слов, выражающих неуверенность. Специфика грамматического оформления высказывания. 1. Большое количество грамматически и логически незавершенных фраз • Тенденция к синкретизму в области строевого синтаксиса •

Тенденция к расчлененности в области актуального синтаксиса. В состоянии эмоциональной напряженности говорящий избирает как бы наиболее упрощенный способ грамматической реализации высказывания, не утруждая себя необходимостью «считывать» грамматические «обязательства» в ходе его порождения. С этим связано отсутствие грамматического согласования между отдельными частями высказывания. 2. Незакрепленность места зависимых членов по отношению к их хозяевам, причем чаще зависимые

члены располагаются в постпозиции. 3. В речи нередко искажается логическая связь между отдельными словами высказывания, возникает двусмысленность. 4. Нарушение структуры сложного синтаксического целого – говорящий неоднократно отвлекается от изложения основной мысли, сообщая побочные сведения, что затрудняет восприятие речи. 5. Нарушения доминированности имени в рамках сложного синтаксического целого, т.е. случаи замены подразумеваемых говорящими существительных местоимениями.

6. Ошибки согласования, некорректируемые говорящим. Особенности моторной реализации. В состоянии эмоциональной напряженности, когда говорящий особенно заинтересован в том, чтобы повлиять на поведение слушающего в желаемом для него направлении, он, как правило, придает своей речи аффективную окраску, зная из собственного речевого опыта, что «аффективная речь – лучший способ внушить свою мысль собеседнику».

1. Колебания частоты тона и интенсивности речевого сигнала. 2. Резкие перепады общего темпа речи. 3. Возрастание темпа артикулирования. 4. Изменение длительности латентного периода реакции на реплику собеседника. 5. Возникновение ошибок в артикуляции звуков наряду с подчеркнуто усиленным произношением, временами переходящим в скандирование. Изменения в характеристиках речи в состоянии эмоциональной напряженности,

обусловленные особенностями нейрофизиологических механизмов эмоциональных состояний. В состоянии эмоциональной напряженности под влиянием импульсов, передаваемых через ретикуляторную формацию и лимбическую кору к гипоталамусу, последний дает почти максимальные разряды, которые, в свою очередь, воздействуют на новую кору, вызывая «функциональную декортикацию». Данное явление возникает за счет чрезмерного генерализованного возбуждения коры, что нарушает ее дифференциальную

деятельность, необходимую для внимания и высших психических процессов, и существенно влияет на процесс мышления. Логично предположить, что именно это чрезмерно генерализованное возбуждение коры, и в частности ее лобных отделов, участвующих в осознании стрессовых ситуаций, а также чрезмерное возбуждение области «гиппокампова круга», связанного с лобной корой функционально, обусловливает особенности поведения человека в состоянии эмоциональной напряженности и некоторые специфические особенности его речи. (Сопоставление

характера изменений, возникших под воздействием эмоциональной напряженности в речи испытуемых с характером речевых нарушений у больных с локальным поражением тех отделов мозга, которые имеют отношение к центральным механизмам эмоций, и с особенностями речи, наблюдаемыми при искусственной стимуляции данных отделов электрическим током через вживленные в мозг электроды.) Некоторые особенности устной речи в состоянии эмоциональной напряженности и психолингвистические механизмы

порождения речевого высказывания. Анализ магнитных записей устной неподготовленной речи испытуемых в различных эмоциогенных ситуациях позволил установить, что в актах речи в состоянии эмоциональной напряженности происходит сложный процесс взаимодействия двух противоречивых тенденций. 1. Тенедции к ускорению сенсорных, мыслительных и моторных процессов, участвующих в обработке информации; 2. Тенденции к замедлению в связи с возникновением затруднений в выборе языковых единиц для адекватного

выражения мыслей и к общему нарушению структуры целенаправленной деятельности. В первой тенденцией связано возникновение в устных спонтанных высказываниях большого количества ошибок антиципационного характера – телеграфного стиля речи, а также членение высказывания, которое может быть представлено как синтаксически непрерывная структура на отдельные синтагмы. Со второй тенденцией связано нарушение темпоральной цельнооформленности высказывания за счет появления

частых и длительных поисковых пауз, нарушение правильности речи за счет характерного для состояния эмоциональной напряженности ослабления контроля за качеством реализации деятельности, появления речевых пресерваций, связанных с ухудшением денервирования раз возникших движений и др. Сделанные наблюдения могут быть суммированы следующим образом: I. Одним из начальных этапов в порождении речевого высказывания является этап формирования замысла

(программы, плана) высказывания, который предшествует этану реали¬зации. Предполагается, что формирование замысла высказывания носит опережающий характер, то есть протекает, конечно частично, одновременно с этапом реализа¬ции замысла (пока одна часть высказывания реализуется, другая планируется). Ну, в последние годы мы были в Москве, в Севас¬тополе, в Одессу (вместо в «Одессе»), а вот хотели по¬ехать в

Киев, но моя болезнь помешала. По сравнению с тысячи девятьсот шестьдесят пя¬тым году (вместо «годом»), В тысяча девятьсот восьми¬десятом году численность населения американского континента увеличится вдвое. Из приведенных выше фрагментов устных высказываний испытуемых в состоянии эмоциональной напряженности ясно, что уже пооизнося слова «году» или «в Одессу», говорящий спланировал последующий отрезок речи, по крайней мере, на тря слова вперед в первом предло¬жении и на четыре слова — во втором, о чем свидетельствует

характер оговорок, допущенных по аналогии с падежными окончаниями «спланированных» слов. II. Предполагается, что при переходе от программы вы¬сказывания к ее реализации средствами данного языка говорящий проходит через звено отбора минимальных семантических признаков, а затем в рамках ото¬бранного им широкого семантического класса осуществляет выбор более точного слова или сочетания слов. В состоянии эмоциональной напряженности у говорящего возникают существенные затрудне¬ния в выборе языковых

единиц для адекватного выражения мыслей, обусловленные характерным для данного состояния снижением следовой активности и ослаблением в связи с этим фиксации и активизации следов доходящих до организма впечатлений. В актах устной речи, когда говорящий ограничен жесткими временными рамками для реализации высказыва¬ния, эти затруднения приводят к вынесению во внешнюю речь того этапа поиска слова, который и может быть охарактери¬зован как выбор минимальных семантических признаков.

Ш. Анализ речи испытуемых позволяет проследить, по каким рядам признаков осуществляется выбор раз¬личных вариантов внутри широкого семантического класса, то есть поиск более точного слова в лексиконе. Высказывается предположение, что в качестве ориентиров в признаковом поле при поиске слова служат не только акустико-артикуляционные, но и семантические при¬знаки, причем первенство принадлежит именно им. Приведённые ниже примеры из устных высказываний наших испытуемых в состоянии эмоциональной напряженнос¬ти,

в которых процесс поиска слова вынесен во внешнюю речь, свидетельствуют о том, что говорящий движется при выборе слова в поле семантических признаков. 1. Они заявляют, что их страна относится к третьему миру, то есть к развивающимся странам и-и, ну, как бы превыше находится, ну не-не превыше, а-а первое место занимает в третьем мире. 2. Ну, они всячески-и отрицают своей политикой, ну, не отрицают, как бы ну, уже хоть они себя и называ¬ют

сторонниками мира, но-о взгляды у них другие. IV. В речи в состоянии эмоциональной напряженности, когда действует психологически обусловленная тенденция к ускорению процессов, участвующих в переработке информа¬ции, удается проследить специфику ряда механизмов грам¬матического структурирования высказывания. Высказываются предположения, что на определенном, достаточно раннем этапе порождения-речи имеет место грам¬матическая нецельность высказывания, «когда отдельным компонентам программы соответствуют в основном

независи¬мые грамматические конструкции, лишь в дальнейшем вто¬рично организуемые внутри предложения». V. Полученный в ходе исследования речи в состоянии эмоциональной напряженности экспериментальный материал позволил подтвердить предположение о том, что «при порож¬дении очередного предложения содержание предыдущих хранится в виде задержанной программы» в памяти говорящего. Дело в том, что в высказываниях испытуемых, переживаю¬щих состояние эмоциональной напряженности, появляется

значительное количество речевых персевераций, что связано с общим снижением тонуса коры и ослаблением денервирования раз возникших движений. Анализ приведенных ниже примеров речевых пресевераций дает возможность утверж¬дать, что они отражают либо смысл предыдущей фразы либо ее моторную программу. Последнее образует механизм так называе¬мого «ритмического импульса». Днепр 413-й Я — а астр я это как его Аист. (Из речи диспетчера в ходе выполнения теста для оцен¬ки

профессиональной пригодности. Предыдущий запрос содержал ложный позывной «Астра», который сохранил¬ся в памяти испытуемого.) Во втором ряду вижу маленький треугольник красного цвета и зеленый круг большого цвета. Собственно же особенности речи человека, говорящего неправду, изучены мало. Первыми дать симптомы лжи и объяснить их попытались Липманн и Адам: Тормозом для лживого, вводящего в обман образа действия, для воссоздания в словах субъективно

лживого комплекса представлений Л является присутствующий в лжеце признаваемый им самим верный комплекс представлений В. В борьбе между Л и В укрепляются тенденции, направленные на частичное воспроизведение Л благодаря целевым представлениям или намерениям, связанных с этим воспроизведением. С другой стороны, эти тенденции могут подвергнуться торможению в связи как с представлениями о нежелательных последствиях лжи, так особенно от сознания, что ложь может быть обнаружена.

Симптомы лжи. Борьба между Л и В выражается в более или менее явственных симптомах. 1. Может случиться, что против воли лжеца комплекс представлений В настолько пересилит, что незаметно для самого лжеца это приводит к частичному воспроизведению В взамен Л. 2. Если наступает желаемая лжецом репродукция Л, при этом приходится преодолевать психологические тормозы, отсутствующие при воспроизведении

В. Право на истину и обязанность быть правдивым возникают только по отношению к тем, с которыми высказывающийся чувствует себя связанным какой-то общностью. Только в отношении этих лиц сознательно лживые высказывания сопровождаются ощущением сопротивления, характеризующим психический состав лжи. Еще один симптом добавили Леонтьев А.А Шахнарович А.М Батов В.И: При планировании и реализации ложного сообщения автор его, испытывая определенные трудности,

актуализирует слова, имеющие сравнительно небольшую частоту встречаемости как в его индивидуальной речевой практике, так и в практике речевого общения той социальной группы, в которую он включен.