БЕЛОРУСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ФАКУЛЬТЕТПРИКЛАДНОЙ МАТЕМАТИКИ И ИНФОРМАТИКИ
Герберт Маркузе
”Одномерный человек”
Реферат
Студента4-го курса
КарпукаМихаила
2004
Содержание
Введение. 3
Об авторе. 4
Основные идеи. 5
Модель одномерного общества. 5
Паралич критики: общество безоппозиции. 7
«Умиротворение существования». 9
Необходимость революции. 10
Заключение. 12
Литература. 13
/>Введение
Одно из направлений вразвитии современной социологической теории — леворадикальная социология. Ееосновой является идея об исчерпании движущих сил развития индустриальногообщества и необходимости ради-кальных перемен. Леворадикальная социологияпредставлена Франкфуртской школой, одним из лидеров которой является Г.Маркузе(Фрейдо-марксизм).
Герберт Маркузе(1898-1979) “Одномерный человек” —полагал, что в результате действия государства и стоящих за ним господствующихклассов через средства массовой информации намеренно формируется одномерноевидение мира: ориентация на абсолютную эффективность производства, ориентацияна искусственное создание развращающих людей потребностей, представление отождественности технологического и духовного развития общества. В результатепролетариат перестал быть революционным классом, интегрировавшись в привычнуюсистему ценностей, а общество утратило возможности развития. Тотальноеотрицание индустриального общества возможно путем “революции в сознании”,составной частью которой является сексуальная революция. Носителями революциисознания являются те, кто обладает двумерным мышлением: интеллигенция,служащие, опирающиеся на нищие массы третьего мира, национальные и религиозныеменьшинства.
Об авторе
/>Маркузе(Marcuse) Герберт(1898-1979), немецко-американский философ и социолог. Наряду с Т. Адорно и М.Хоркхаймером — один из основателей Франкфуртского института социальныхисследований. С 1917г. — социал-демократ; после убийства Р. Люксембург и К.Либкнехта вышел из социал-демократической партии. В 1919-22гг. в Берлине иФрейбурге изучал философию. Ученик Хайдеггера. В 1933 эмигрировал в Швейцарию. С1934 — в США.
В годы второй мировойвойны (1939—1945) работал в информационных органах американской разведки,выступал с антифашистскими статьями. В 50-х годах — «эксперт» Русскогоинститута при Колумбийском и Русского центра при Гарвардском университетах. ПрофессорБрандейского (1954—1965) и Калифорнийского (с 1965) университетов.
Формирование взглядовМаркузе происходило под влиянием идей М. Хайдеггера и особенно Г. Гегеля и З.Фрейда. Вместе с тем, проявляя неизменный интерес к учению К. Маркса, Маркузешироко использует его категории и некоторые идеи, интерпретируя их часто в духесовременной буржуазной философии и социологии.
С 30-х гг. участвовал вразработке “критической теории”, направленной против культуры индустриальногообщества (под которым понималось любое современное развитое цивилизованное общество),как несущей угрозу индивидуальной свободе.
Основные идеиМодель одномерного общества
Развитая индустриальнаяцивилизация — это царство комфортабельной, мирной, умеренной, демократическойнесвободы, свидетельствующей о техническом прогрессе. В самом деле, что можетбыть более рациональным, чем подавление индивидуальности в процессе социальнонеобходимых, хотя и причиняющих страдания видов деятельности, или слияниеиндивидуальных предприятий в более эффективные и производительные корпорации,или регулирование свободной конкуренции между технически по-разномувооруженными экономическими субъектами, или урезывание прерогатив инациональных суверенных прав, препятствующих международной организацииресурсов. И хотя то, что этот технологический порядок ведет также кполитическому и интеллектуальному координированию, может вызывать сожаление,такое развитие нельзя не признать перспективным.
Права и свободы, игравшиероль жизненно важных факторов на ранних этапах индустриального общества,утрачивают свое традиционное рациональное основание и содержание и при переходеэтого общества на более высокую ступень сдают свои позиции. Свобода мысли,слова и совести — как и свободное предпринимательство, защите и развитиюкоторого они служили, — первоначально выступали как критические по своемусуществу идеи, предназначенные для вытеснения устаревшей материальной и интеллектуальнойкультуры более продуктивной и рациональной. Но, претерпев институционализацию,они разделили судьбу общества и стали его составной частью. Результат уничтожилпредпосылки.
Транспортные средства исредства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда,неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собойпредписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные иэмоциональные реакции, которые привязывают потребителей посредствомдоставляемого им большего или меньшего удовольствия к производителям и черезэтих последних — к целому. Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой;они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственнойложности. И по мере того, как они становятся доступными для новых социальныхклассов, то воздействие на сознание, которое они оказывают, перестает бытьпросто рекламой; оно превращается в образ жизни. И это вовсе не плохой образжизни — он гораздо лучше прежнего, — но именно поэтому он становится на путикачественных перемен. Как следствие, возникает модель одномерного мышления иповедения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своемусодержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либоприводятся в соответствие с терминами этого универсума, вписываются врациональность данной системы и ее количественных измерений (its quantitativeextension).
Одномерное мышлениесистематически насаждается изготовителями политики и их наместниками всредствах массовой информации. Универсум их дискурса внедряется посредствомсамодвижущихся гипотез, которые, непрерывно и планомерно повторяясь,превращаются в гипнотически действующие формулы и предписания. К примеру,«свободными» являются те институты, которые действуют (и приводятся вдействие) в Свободном Мире; остальные трансцендентные формы свободы поопределению записываются в разряд анархизма, коммунизма или пропаганды.Подобным образом всякие посягательства на частное предпринимательство, которыеисходят не от него самого (или правительственных решений), такие как системавсеобщего и всеохватывающего здравоохранения, или защита природы от чересчурактивной коммерциализации, или учреждение общественных услуг, чреватых ущербомдля частных прибылей, являются «социалистическими». Подобнаятоталитарная логика свершившихся фактов имеет свое соответствие на Востоке. Тамсвобода провозглашена образом жизни, установленным коммунистическим режимом, вто время как все остальные трансцендентные формы свободы объявляются либокапиталистическими, либо ревизионистскими, либо левым сектантством. И в том, ив другом лагере неоперационалистские идеи воспринимаются как подрывные иизгоняются из образа жизни, а всякое движение мысли упирается в барьеры,провозглашаемые границами самого Разума.Паралич критики: общество без оппозиции
В данном случае критикаразвитого индустриального общества сталкивается с ситуацией, которая, похоже,лишает ее всяких оснований. Технический прогресс, охвативший всю системугосподства и координирования, создает формы жизни (и власти), которые, повидимости, примиряют противостоящие системе силы, а на деле сметают или лишаютпочвы всякий протест во имя исторической перспективы свободы от тягостноготруда и господства. Очевидно, что современное общество обладает способностьюсдерживать качественные социальные перемены, вследствие которых могли быутвердиться существенно новые институты, новое направление производственногопроцесса и новые формы человеческого существования. В этой способности,вероятно, в наибольшей степени заключается исключительное достижение развитогоиндустриального общества; общее одобрение Национальной цели, двухпартийнаяполитика, упадок плюрализма, сговор между Бизнесом и Трудом в рамках крепкогоГосударства свидетельствует о слиянии противоположностей, что является какрезультатом, так и предпосылкой этого достижения.
То, насколько измениласьоснова критики, можно проиллюстрировать путем беглого сравнения начальногоэтапа формирования теории индустриального общества с современным ее состоянием.В период своего зарождения в первой половине девятнадцатого столетия критикаиндустриального общества, выработав первые концепции альтернатив, достиглаконкретности в историческом опосредовании теории и практики, ценностей ифактов, потребностей и задач. Это историческое опосредование произошло всознании и политических действиях двух крупнейших противостоящих друг другуклассов: буржуазии и пролетариата. Но, хотя в капиталистическом мире они по-прежнемуостаются основными классами, структура и функции обоих настолько изменились входе капиталистического развития, что они перестали быть агентами историческихпреобразований. Всепобеждающий интерес в сохранении и улучшенииинституционального status quo объединяет прежних антагонистов в наиболееразвитых странах современного общества. Что касается коммунистическогообщества, то и там технический прогресс обеспечивает рост и сплоченность втакой степени, что реалистичность понятия лишенной скачков эволюции подавляетсаму идею качественных перемен. В отсутствие явных агентов и сил социальныхперемен критика не находит почвы для соединения теории и практики, мысли идействия и, таким образом, вынуждена восходить на более высокий уровеньабстракции. Даже самый эмпирический анализ исторических альтернатив начинаетказаться нереалистичной спекуляцией, а подобные убеждения — делом личного (илигруппового) предпочтения.
И однако: опровергаетсяли этим теория? Перед лицом явно противоречивых фактов критический анализпродолжает утверждать, что необходимость социальных перемен не менеенастоятельна, чем когда-либо прежде. Для кого? Ответ неизменен: для общества вцелом и для каждого из его членов в отдельности. Союз растущейпроизводительности и усиливающейся разрушительности, балансирование на граниуничтожения, отказ от личной ответственности за мысль, надежду и страх в пользувласть предержащих, сохраняющаяся нищета перед лицом беспрецедентного богатстваявляют собой наиболее бесстрастный обвинительный приговор — даже в том случае,если они составляют лишь побочный продукт этого общества, а не его raisond'etre (рациональное основание (фр.)): сама его всеохватная рациональность,которая обусловливает его эффективность и разрастание, иррациональна.
Тот факт, что подавляющеебольшинство населения принимает и вместе с тем принуждается к приятию этогообщества, не делает последнее менее иррациональными и менее достойнымпорицания. Различие между истинным и ложным сознанием, подлинными и ближайшимиинтересами еще не утеряло своего значения, но оно нуждается в подтверждениисвоей значимости. Люди должны осознать его и найти собственный путь от ложногосознания к истинному, от их ближайших к их подлинным интересам. Это возможно,только если ими овладеет потребность в изменении своего образа жизни, отрицаниипозитивного, отказе — потребность, которую существующее общество сумелоподавить постольку, поскольку оно способно «предоставлять блага» вовсем большем масштабе и использовать научное покорение природы для научногопорабощения человека.«Умиротворение существования»
Развитое индустриальноеобщество приближается к такой стадии, когда продвижение вперед можетпотребовать радикального изменения современного направления и организациипрогресса. Эта стадия будет достигнута, когда автоматизация материальногопроизводства (включая необходимые услуги) сделает возможным Удовлетворениепервостепенных потребностей и одновременное превращение времени, затрачиваемогона работу, в маргинальное время жизни. Переход через эту точку означал бытрансцендирование техническим прогрессом царства необходимости, внутри которогоон служил инструментом господства и эксплуатации, ограничивая этим своюрациональность; за счет этого технология стала бы субъектом свободной игрыспособностей, направленной на примирение природы и общества.
Такое состояниепредвосхищено понятием Маркса «упразднение труда». Однако термин«умиротворение существования» кажется более подходящим дляобозначения исторической альтернативы миру, который посредством международного конфликта,трансформирующего и консервирующего противоречия существующих обществ,подталкивает к глобальной войне. «Умиротворение существования»означает развитие борьбы человека с человеком и с природой в таких условиях,когда соперничающие потребности, желания и побуждения уже не преобразовываютсяв господство и нужду посредством имущественных прав, т.е. означает конецорганизации, увековечивающей деструктивные формы борьбы.
В современном обществеборьба против этой исторической альтернативы находит устойчивую массовуюподдержку в основных слоях населения, а свою идеологию — в строгой ориентациимышления и поведения на данный универсум фактов. Усиленный достижениями науки итехнологии и оправданный возрастающей производительностью, status quo создаетпрепоны для всякого трансцендирования. Зрелое индустриальное общество,сталкиваясь с возможностью умиротворения на основе технических иинтеллектуальных достижений, закрывает себя, стремясь избежать этойальтернативы, в результате чего операционализм в теории и практике становитсятеорией и практикой сдерживания. Нетрудно видеть, что под покровомповерхностной динамики этого общества скрывается всецело статическая системажизни — система, приводящая себя в движение с помощью угнетающейпроизводительности и нацеленного на выгоду координирования. Сдерживаниетехнического прогресса идет рука об руку с развитием в утвердившемсянаправлении и вопреки тем политическим оковам, которые налагает status quo; чемболее технология становится способной создать условия для умиротворения, тем сбольшей жесткостью умы и тела людей настраиваются против этой альтернативы.Необходимость революции
Развиваемый советскиммарксизмом тезис о том, что преобладающие противоречия между «отстающимипроизводственными отношениями и характером производительных сил» могутбыть разрешены без взрыва и что «согласие» между этими двумяфакторами может быть достигнуто путем «постепенных изменений»,соответствует действительности лишь наполовину. Вторая половина истинызаключается в том, что количественной перемене все еще предстоит перейти вкачественную, в исчезновение Государства, Партии, Плана и прочих независимыхформ власти, налагаемых на индивидов. Поскольку такая перемена должна оставитьнетронутым материальный базис общества (национализированный производственныйпроцесс), это означает «политическую» революцию. И если бы она повелак самоопределению в самом фундаменте человеческого существования, а именно визмерении (dimension) необходимого труда, это была бы самая радикальная и самаяполная революция в истории. Распределение предметов необходимости независимо отвыполняемого труда, сокращение до минимума рабочего времени, универсальноевсестороннее образование, стремящееся к взаимозаменимости функций — таковыпредпосылки, но еще не содержание самоопределения. И если создание этихпредпосылок может быть результатом принуждающего управления, то их становлениеозначало бы его конец. Разумеется, это не уничтожило бы зависимости зрелогоиндустриального общества от разделения труда, несущего с собой неравенствофункций, которое вынуждается действительными социальными потребностями,техническими требованиями и физическими и умственными различиями междуиндивидами. Однако организаторская и надзирающая функции лишились бы привилегииуправления жизнью других в каких-то особых интересах. Такого рода переход имелбы скорее революционный, чем эволюционный характер, даже если бы он произошелна основе полностью национализированной и плановой экономики.
Заключение
В заключение хотелось бы отметить,что критика развитого индустриального общества, осуществленная в периодпротивостояния советского и капиталистического общества остается такой жеактуальной и в наше время. По-прежнему подавление индивидуальных свобод иогромные расходы на средства обороны объясняются очевидной угрозой извне, с тойлишь разницей, что теперь в качестве этой угрозы выступает международныйтерроризм. «Мы молча принимаем необходимость мирного производства средствразрушения, доведенного до совершенства расточительного потребления, воспитанияи образования, готовящего к защите того, что деформирует как самих защитников,так и то, что они защищают»[1].
И хотя критикуемыетенденции получают все большее развитие, методы их преодоления продолжаютвызывать сомнения. Во-первых, это сама возможность «политической» революции,оставляющей нетронутым материальный базис. Подобное преобразование, даже еслионо совершится практически без потерь, наверняка вызовет значительноесоциальное напряжение, которое несомненно повлияет на метериальный базис.Во-вторых, возможность существования такого общества, где «распределениепредметов необходимости независимо от выполняемого труда, сокращение доминимума рабочего времени, универсальное всестороннее образование, стремящеесяк взаимозаменимости функций» требует практически полной автоматизации средствпроизводства, что несмотря на современный уровень развития технологий вряд ли представляетсяреальным в ближайшее будущее.
Единственно возможным вданной ситуации остается эволюционный путь развития, подразумевающий, что всебольшая автоматизация производства сама по себе будет неизбежно приводить кпостепенным социальным пребразованиям.
Литература
1. Одномерный человек/ Г.Маркузе;пер. с англ. А.А.Юдина. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. –331 с, [5] – (Фиолофия. Психология).
2. Открытая научная библиотека (http://proxy.math.rsu.ru/ cgi-bin/ library/ folders.ru?bbk=01-p09&action=4)
3. Герберт Маркузе (http://www.prazdniki.ru)