«ОСЕНЬ» (1968) 1 Это пьеса для тринадцати певцов, но это не хоровое произведение, хотя у нас впервые её услышали с большим хором Бориса Тевлина,2 здесь тринадцать сольных партий. Мне казалось до этого, что при такой сложной манере письма и при такой изощренной ритмике хоровое исполнение, практически, невозможно, но он утверждал, что если использовать divisi при исполнение каждого из голосов, то есть, попросту говоря, если расписать партитуру так, чтобы появились более легкие вокальные партии, то это сочинение можно петь и в хоре. – И, по-моему, это получилось очень неплохо. – Да, они пели поразительно чисто и абсолютно вместе. Но всё же писалось это сочинение прежде всего для ансамбля солистов. Это был заказ от вокального ансамбля из города Братиславы. – Вы были знакомы с ними? – Нет, они просто прислали мне письмо. – А что это за ансамбль? – Совершенно не помню. Так вот, поскольку я еще никогда не писал для подобных составов, то мне было интересно попробовать. Заказ, естественно, безденежный, как и многие в моей жизни. У меня из Чехословакии было три таких заказа. Первый – это Концерт для флейты, гобоя, фортепиано и ударных3, второй вот – «Осень» и третий – Концерт для английского рожка с оркестром. Правда, последний заказ я пока еще не выполнил. Но мне очень хочется написать такое сочинение. Это интересно – английский рожок – инструмент, обладающий очень большими выразительными возможностями и многие из них еще не открыты... «Осень» написана на стихи Велимира Хлебникова, которого я всегда очень любил. Текст составлен мною из первых строк его поэмы «Поэт» и двух стихотворений: «Осень», «Осенняя...». – Удивительное сочетание имен среди ваших любимых поэтов. – Я же не говорю, что люблю всего Хлебникова. Это, конечно, не так. У него есть, как скажем и у того же Кручёных, какие-то поиски слов и новой поэзии, которые мне далеки. Меня влечет к нему совсем иная сторона – стихотворения, написанные абсолютно как вся та прекрасная музыка слов, которую я любил и у Тютчева, и у Пушкина, и у Блока. И вот как раз эти три стихотворения, которые я выбрал для своего цикла «Осень» – они все написаны в таких вот настоящих высоких традициях пушкинской поэзии. Это удивительный пример точности выбора слов и распределения их в стихах. И наполнены они, как это часто бывает у того же Пушкина, оригинальными пейзажными аллюзиями, и, при всём этом, имеют какой-то второй план с глубоким внутренним содержанием. Распределение голосов в цикле такое: первый хор написан для женского состава, второй – для мужского, третий – для всех тринадцати солистов. Женских голосов семь – четыре сопрано и три альта, мужских – три тенора и три баса, то есть по сравнению с другими составами, скажем, с той же известной вам вокальной группой «Gruppe vocal de France», здесь на одно сопрано больше. Цикл трехчастный, но небольшой, миниатюрный даже. Идет около девяти минут. Всё сочинение основано на одной двенадцатитоновой серии, которая имеет различные трактовки в каждой из частей, особенно в первой и второй4. Первая и третья части написаны в основном в полутонах, такими неяркими, незаметными звуковыми мазками. А вторая часть – контрастна и первой и третьей. В ней есть даже какой-то театральный элемент. Это другой звуковой мир, как бы более реальный. Здесь даже иная манера хорового письма. Я в этом сочинении впервые воспользовался техникой, которую использовал в своих хорах Луиджи Ноно, то есть слово часто здесь расчленяется на слоги и звуки. Причем слоги делятся не только между родственными голосами, но и разными – от сопрано к альту, от альта к тенору, от тенора к басу и так далее. И иногда слова даже как бы перекрещиваются в пространстве, проходят одно сквозь другое. Мне нравится такая фактура слов в хоровом исполнении. Получается иногда удивительная тембровая перекраска отдельных слов: слово как бы проживает короткую, но многотембровую жизнь. Однако каждый акцент в том или ином слове абсолютно всегда подчеркнут более крупными длительностями или небольшим сгущением тембра. Ведь в противном случае содержание поэтического текста могло бы ускользнуть от слушателя. На мой взгляд, такое тембровое перекрашивание слова для слушателя не только не помеха, но и определенная радость. Это для него как общение с акварелью или, может быть, с пастельной живописью. Все краски очень тихие, очень нежные. Форте появляется только во второй части. Все голоса слышны как совершенно независимые линии, и вся звуковая ткань слышна во всех деталях. – Этот прием у вас был использован и раньше в последнем номере «Итальянских песен». – Да, верно, в последнем номере. Я как-то об этом сейчас забыл... А вот если вы возьмете полифонию в «Живописи», так там у меня совсем другая полифония: все голоса настолько перемешены, что, практически, невозможно выделить какой-то один, как независимый от других. Кроме того, в «Осени» я использовал принцип незаметного появления quasi-тональных созвучий, напоминающих своей структурой некоторые аккорды из музыки предшествующих веков. Особенно много этого во второй части, в её конце. Здесь полифоническая фактура резко переходит в хоральную – идут целые цепи аккордов на словах “не надо делений, не надо меток”. – Это, конечно, кульминация и, как почти всегда у вас в кульминациях, трезвучия. – Да, они здесь появляются в разных местах, но эти трезвучия либо возникают как бы внутри более сложных сплетений голосов – что-то вроде “выплывающего света”, либо, наоборот, берется трезвучие и постепенно замазывается другими голосами, а в результате – всё время смены красок, смены света и так далее. Но, хотя здесь и возможны аллюзии с хоровым письмом Луиджи Ноно, ничего в интонационном отношение здесь общего абсолютно нет. Это вообще иной стиль. Все, кто слушал это сочинение, не раз мне говорили, что оно, прежде всего, лежит в русле традиций русского хорового письма. У меня и самого здесь всегда возникает ощущение, что «Осень» – это чисто русский пейзаж, который вы встретите не только у наших поэтов, композиторов, но и, конечно, наших художников типа Левитана. Я писал цикл на даче в Амбрамцево и, когда я работал над этим сочинением, начались как раз чехословацкие дела – вторжение наших танков в Прагу. Я очень тяжело всё это переживал, и поэтому я специально выбрал некоторые строчки стихов, в которых как бы была моя скрытая реакция на эти очень нехорошие политические события. Это, конечно, текст не политический. Ни в коей мере. Но здесь есть много таких фраз Хлебникова, которые вдруг в свете этих событий обрели для меня совершенно иной смысл в то время, совсем иную краску. – А почему всё же цикл не был исполнен чехословацким ансамблем? – Как раз сразу после этих событий я получил письмо, в котором сообщалось, что ансамбль перестал существовать. В тот момент ведь многие чехи постарались уехать за границу. Наверное, и музыканты из этого ансамбля все или не все тоже покинули свою родину. Не знаю. Известно только, что ансамбль распался. И до сих пор сочинение ни разу не было исполнено в Чехословакии. – А где же прошла премьера? – Во Франции в 69 году на фестивале в Руайане5. Пел ансамбль солистов французского радио под управлением Марселя Куро. Затем были еще другие ансамбли, но чаще всех в разных странах с «Осенью» выступал замечательный хор из Штутгарта – «Школа канторум», которым в течении многих лет руководил Клюйтус Готвальд. Отличное исполнение сделали и ансамбль солистов гамбургского радио и солисты из немецкой государственной оперы ГДР. – А у нас? – У нас целиком оно пока еще не исполнялось6. Сейчас правда его выучил замечательный хоровой ансамбль, которым руководит Елена Растворова. Они же собираются записать его на диск. 1 Фрагмент из первого издания книги «Признание Эдисона Денисова». М., 1998 ISBN 5-85285-183-3. © Шульгин Дмитрий Иосифович. По материалам бесед. Монографическое исследование, 1985-1997 гг. (полный вариант книги см. на сайте Д.И. Шульгина: http://dishulgin.narod.ru). Второе издание – М., 2004 г. ISBN 5 – 85285 – 717 – 3. Издательский Дом «Композитор». 2 Исполнение прошло в Рахманиновском зале и имело огромный успех. 3 Сочинение написано для ансамбля «Musica viva Pragensis». 4 Серия: gis, h, c, g, d, e, fis, cis, a, es, b, f. 5 30 марта. 6 Хоры Бориса Тевлина исполняли порознь первую и третью части цикла. Первую часть исполнял «Хор молодежи и студентов» (женский состав), а третью – студенческий хор Московской консерватории.