«О текущем моменте» № 12 (48), декабрь 2005 г. “Мастер и Маргарита”: роман М.Булгакова и экранизация В.БорткоОГЛАВЛЕНИЕ 1. Эта путаница без конца продолжаться не может 1 2. На две недели — снова граждане единой страны 1 3. Взаимосвязи киноискусства и художественной литературы 2 4. Какая пошлая казнь 4 5. Гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры 5 6. Десятисерийное отпевание надежд и ещё один «Праздник святого Йоргена»? 6 7. Церковь должна снять клеймо сатанизма с этой книги 9 8. Чему учили — то и получили 14 9. М.А.Булгаков довёл свой замысел до логического завершения 16 ^ 1. Эта путаница без конца продолжаться не может Почти что с самого начала своей публичной деятельности ВП СССР утверждал: Главным отличием Русской многонациональной цивилизации от прочих региональных цивилизаций Востока и Запада является тот факт, что общество в России к началу ХХ века преодолело идеалистический атеизм1, а за время жизни трёх поколений в СССР — преодолело и материалистический атеизм2. Это показатель качественный, а не количественный. ^ Но это качественное изменение имело место в психике людей большей частью на бессознательных уровнях. И многие работы ВП СССР, вышедшие за последние 15 лет, преследовали цель — помочь людям преодолеть идеалистический и материалистический атеизм на уровне сознания. Однако книги ВП СССР выходят небольшими тиражами (не более 1000 экз.), а в прессе, на радио и телевидении проблемы, освещаемые ВП СССР в материалах Концепции общественной безопасности (КОБ3), вообще не затрагиваются. И последнее одинаково характерно как для вопросов, относимых к социологии, так и для вопросов, относимых к философии и богословию. Поэтому широта охвата населения страны информацией ВП СССР оставляла желать лучшего. Но даже в самых смелых мечтаниях нам было не предположить, что “элитарно”-либеральная интеллигенция окажет помощь обществу в непростом деле преодоления людьми разноликого атеизма. И вдруг — одна из многих обещанных на протяжении последних 15 лет экранизаций романа М.А.Булгакова “Мастер и Маргарита” завершена и транслируется в эфир.^ 2. На две недели — снова граждане единой страны В результате две последние недели уходящего 2005 года более половины взрослого населения России и бывшего Советского Союза проводили каждый вечер у телевизоров. Впечатление было такое, что интерес миллионов людей к экранизации романа “Мастер и Маргарита” М.А.Булгакова стёр их различия в политических пристрастиях и объединил (по крайней мере на время просмотра сериала) почти всех жителей бывшего СССР, вследствие чего они будто бы снова оказались гражданами единой страны. Один из журналистов сказал, что рейтинг у сериала — самый высокий: выше — лишь у президента страны в новогоднюю ночь. Объёмы продаж знаменитого романа выросли более чем в 30 раз, а количество критических статей, обсуждений фильма в интернете на форумах — «зашкаливает». Все спорят о достоинствах и недостатках экранизации, давая ей оценки в весьма широком диапазоне: от «полный провал» — до «гениальное произведение киноискусства на уровне романа, лежащего в его основе». И действительно выход на экраны этого сериала — не только самое яркое событие в культурной жизни страны в 2005 г., но и событие во многом определяющее перспективы дальнейшего общественного развития, поскольку: в этом фильме нашёл своё выражение тот мировоззренческий рубеж, который общество должно осознанно преодолеть для того, чтобы обрести свободу от атеизма в обеих его названных выше разновидностях и не свалиться при этом в откровенный сатанизм;у этого мировоззренческого рубежа вольно или невольно оказались десятки миллионов телезрителей, большинство из которых при образе жизни, навязанном им в ходе “либеральных” реформ, просто не имеют времени и сил для того, чтобы думать о той жизненной проблематике, которая первоначально выразилась в тексте романа “Мастер и Маргарита”, а спустя 65 лет — в одноимённом фильме кинорежиссёра Владимира Владимировича Бортко, ранее снявшего фильм “Собачье сердце” по другому произведению М.А.Булгакова, который с момента его выхода неоднократно показывало телевидение и который нашёл своего зрителя.^ 3. Взаимосвязи киноискусства и художественной литературы Но прежде чем говорить об экранизации “Мастера и Маргариты” В.Бортко, надо пояснить кое-что относящееся ко взаимосвязям киноискусства и художественной литературы. Всякая экранизация — по крайней мере в момент своего появления — не самостоятельное произведение киноискусства: это утверждение — банальность, за очевидностью которой однако многое скрывается. Прежде всего необходимо понимать, что вследствие ограниченной продолжительности фильма (а равно составляющих его серий) определённым временным форматом кинопроката — в подавляющем большинстве случаев — экранизация не может вместить все речи персонажей; все сцены, через которые проходит развитие сюжета; все авторские комментарии по ходу развития сюжетных линий. При этом часть словесных авторских описаний обстоятельств, в которых протекает действие, неизбежно заменяется видеорядом, вследствие чего красота литературного текста (если она есть) в экранизации утрачивается, поскольку видеоряд вовсе не обязательно вызовет в сознании зрителя тот авторский текст, который некий видеоряд замещает в фильме. Кроме того, всякий литературный текст содержит умолчания1, которые в экранизации некоторым образом раскрываются в её видеоряде либо не попадают в него. И главное — многие литературные произведения содержат подтекст — объективно однозначный (хотя он может быть и многогранным) смысл, не выраженный автором в прямом повествовании, который читатель — в зависимости от его информированности и развитости творческих способностей — может выявить и понять сам в большей или меньшей степени полноты и детальности2. Собственно говоря наличие такого подтекста, обладающего значимостью для личных судеб множества людей (подчас во многих поколениях) и судеб обществ и отличает выдающиеся произведения художественной литературы от заурядных произведений-однодневок и поделок графоманов. Подтекст является особого рода средством связи текста литературного произведения через психику людей с реальной жизнью общества. Подтекст может существовать, и в этом случае он объективен в силу объективности информации и средств её кодирования1. Но доступ к информации подтекста, если он присутствует в литературном произведении, обусловлен субъективизмом читателя: его кругозором, вниманием, культурой мышления и т.п. Поэтому в силу особенностей психики читателя объективно присутствующий в произведении подтекст может быть ему недоступен, и эта субъективно обусловленная недоступность смысла подтекста, может приводить читателя ко мнению, что никакого второго смыслового ряда в прочитанном им произведении нет; либо его собственная фантазия будет представлять ему под видом второго смыслового ряда нечто, чему в жизни нет места. Характерное свойство второго смыслового ряда — его жизненность, т.е. наличие в жизни как таковой информации, свойственной второму смысловому ряду литературного произведения вне зависимости от самого литературного произведения. Иными словами, текст оказывается жизненным следствием той информации, которая предстаёт перед читателем как подтекст, и по отношению к этой информации жизни, а равно подтекста литературное произведение является своего рода «проявителем», которым ещё надо уметь воспользоваться. И соответственно вопрос об отображении в экранизации подтекста — второго смыслового ряда (если он есть в литературном произведении) — главный вопрос при создании экранизации всякого литературного произведения. При этом могут возникать парадоксальные ситуации: полнота и детальность цитирования литературного произведения в фильме вовсе не гарантирует того, что:второй смысловой ряд будет доступен через экранизацию точно так же, как он доступен через её литературную первооснову (т.е. оригинальный второй смысловой ряд литературного произведения может быть закрыт именно его экранизаций); экранизация будет нести в себе содержательно тот же второй смысловой ряд, что и её литературная первооснова — она может нести и содержательно иной второй смысловой ряд (т.е. оригинальный второй смысловой ряд литературного произведения может быть в экранизации подменён иным: для этого достаточно, казалось бы, мелочей — всего одну фразу произнести «не с той интонацией» и всё — оригинальный второй смысловой ряд литературной первоосновы подменён иным). Т.е. качество экранизации в смысле не её зрелищности, а в аспекте передачи ею смысла текста и смысла подтекста — результат прочтения кинематографистами (прежде всего — сценаристом, режиссёром-постановщиком, актёрами, композитором, операторами) оригинального текста литературного произведения. При этом коллективный характер киноискусства как потока единоличного творчества множества разных людей отличает кинопроизведение от произведения литературного, которые в большинстве своём являются продуктами единоличного художественного творчества. Это приводит к вопросу о необходимости некоторым образом согласовывать в общем творческом процессе создания фильма, включая и экранизации, работы всех участников киногруппы, включая и режиссёра. В противном случае фильм распадается на фрагменты, между которыми нет органичных связей. Сказанное выше касалось «загрузки» информации текста и подтекста в фильм. Но всякий фильм предназначен для более или менее широкой зрительской аудитории, и потому оборотная сторона вопроса о «загрузке» информации в фильм состоит в том:в какой зрительской аудитории и чем фильм вызовет нравственно обусловленный интерес?и будет ли зрительская аудитория способна воспринять «загруженную» в фильм информацию, в результате чего произойдут некоторые изменения в психике зрителей — в их реальной нравственности и этике? По существу это подразумевает, что удовлетворение зрительского интереса к чему-либо может быть приманкой для того, чтобы «сгрузить» в психику зрителя определённую информацию и алгоритмику поведения, осмысления жизни и т.п., которая ничего общего может и не иметь с интересами зрителя, под воздействием которых он смотрит фильм. Кроме того, в процессе просмотра фильмов многие пребывают в состоянии безвольного сопереживания тем или иным персонажам, вследствие чего киноискусство может оказывать как зомбирующее так и раскрепощающее воздействие, освобождая зрителя от власти над ним каких-то наличествующих в его психике зомбирующих программ.^ 4. Какая пошлая казнь По отношению к оценке экранизации “Мастера и Маргариты” сказанное приводит к вопросам:В чём главная идея, которую М.А.Булгаков выразил в своём произведении и на донесение которой до читателя работают все персонажи и все сюжетные линии романа?Нашла ли эта идея адекватное выражение в экранизации В.Бортко? Главную идею романа М.А.Булгаков выразил на его последних страницах: «… протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоём и начинает идти к луне. Рядом с ним идёт какой-то молодой человек в разорванном хитоне с обезображенным лицом. Идущие о чём-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чём-то договориться. — Боги, боги, — говорит, обращая надменное лицо к своему спутнику, тот человек в плаще, — какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, — тут лицо его из надменного превращается в умоляющее, — ведь её не было! Молю тебя, скажи, не было? — Ну, конечно, не было, — отвечает хриплым голосом спутник, — это тебе померещилось. — И ты можешь поклясться в этом? — заискивающе просит человек в плаще. — Клянусь, — отвечает спутник, и глаза его почему-то улыбаются. — Больше мне ничего не нужно! — сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается всё выше к луне, увлекая своего спутника. За ними идёт спокойный и величественный остроухий пёс» (Сборник: М.А.Булгаков. “Белая гвардия”. “Мастер и Маргарита”. Минск, «Мастцкая лiтаратура», 1988 г., стр. 668). Идею — ^ Этой пошлой казни не было! — М.А.Булгаков выстрадал всею своею жизнью и, в особенности, в период с 1929 по 1940 гг., когда он работал над этим романом.И на утверждение именно этой идеи в сознании читателя в качестве жизненной Правды-Истины в романе М.А.Булгакова работает всё: персонажи, сюжетные линии, текст и подтекст в их взаимосвязях с Жизнью и всею культурой, унаследованной нами от прошлого. В.Бортко привёл экранизацию к этому диалогу — деваться было некуда: желание следовать тексту и представить текст в фильме как можно более полно и близко к оригиналу не позволило оставить за кадром главный эпизод в финальных сценах романа. Но С.Безруков1 (исполнитель роли Иешуа Га-Ноцри) и В.Бортко в этом эпизоде сфальшивили — умышленно или вследствие того, что они не прочувствовали и не поняли жизненной правды главной идеи романа — значения не имеет. Но вне зависимости от того, чем руководствовались В.Бортко и С.Безруков при постановке этого эпизода: С.Безруков в приведённом выше диалоге Иешуа с Пилатом вёл себя так, говорил с такими интонациями, что производил впечатление: ^ Иешуа обманывает Пилата, подобно тому, как взрослые иногда обманывают маленьких детей, не желая их чем-то опечалить или расстроить. И его «улыбка» и взгляд, обращённые в камеру (т.е. адресованные зрителю), говорят: “Ну вы же понимаете: казнь была, но зачем травмировать психику старика-прокуратора… — он и так намучался за 2000 лет”. Но такая трактовка эпизода не соответствует роману, поскольку в сюжете у М.Булгакова Иешуа Га-Ноцри1 следовал принципу «правду говорить легко и приятно», не знающему исключений2: в противном случае исчезает этическая разница между Правдой Божией и сатанизмом, допускающим ложь, включая и так называемую «ложь во спасение», в результате Бог становится нравственно-этически неотличим от сатаны. Соответственно этому нравственно-этическому обстоятельству и сама Жизнь не давала права на такую трактовку в экранизации финальных сцен “Мастера и Маргариты” эпизода, в котором прямо высказана главная идея романа. То есть, если согласиться с трактовкой этого эпизода В.Бортко и С.Безруковым, получается, что при жизни Иешуа Га-Ноцри никогда не лжёт, а после перехода в мир иной — в некоторых обстоятельствах находит полезным солгать. Это вполне в духе церковной традиции приписывания Христу двойственных нравственно-этических стандартов: в жизни во плоти у Иисуса — одна этика, а после ухода в мир иной — другая. В жизни — никого и никогда не принуждал к истинной религии, всех лечил, никого не шантажировал, а после вознесения — ослепил на три дня и до того напугал начальника тайной стражи Синедриона Савла, шедшего в Дамаск, что тот в страхе изменил своей вере и не только перешёл в другую веру, но и стал её ярым проповедником — апостолом Павлом3. Такая этика Христа в её представлении библейской традицией более соответствует этике Воланда.^ 5. Гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры В 2000 г. ВП СССР проблематике романа и его взаимосвязей с жизнью общества посвятил работу “«Мастер и Маргарита»: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры”. В прочтении ВП СССР “Мастер и Маргарита” — одно из человеческих — земных — Евангелий беззаветной веры Богу по жизни. В этой работе наряду с освещением проблематики, относимой к богословию и философии, обосновывается по жизни, а также и на основании культурного наследия человечества (включая тексты Библии и Корана) истинность главной идеи романа “Мастер и Маргарита” — этой пошлой казни не было4. Не увидев этой главной идеи романа, не поняв её жизненной состоятельности, В.Бортко на основании своего прочтения текста М.А.Булгакова сфальшивил в постановке заключительных сцен романа, вследствие чего сюжетная линия, в которой действует Иешуа, стала второстепенной, а многоплановый сюжет романа оказался во многом «опущенным» до уровня “художественных” поделок в театре “Варьете” Стёпы Лиходеева. И хотя в экранизации В.Бортко главным героем стал Воланд, но и в качестве «гимна демонизму» она тоже потерпела крах по причине карикатурной бесхарактерности свиты Воланда2. И это не только наше мнение.^ 6. Десятисерийное отпевание надежд и ещё один «Праздник святого Йоргена»? Сериал вызвал неудовлетворение и у многих из тех, кто не задумывается о проблематике романа в аспекте: что он — гимн демонизму? — либо Евангелие беззаветной веры? В частности, вот выдержка из рецензии Валерия Кичина на экранизацию “Мастера и Маргариты”, опубликованной в “Российской газете” (сноски по тексту цитаты — наши): «(…) Увиденный нами сериал “Мастер и Маргарита” исправно передаёт ход событий, иной раз удачно озвучивает крылатые фразы, но — не дышит. Так муляж всем напоминает человека, кроме одного — нет дыхания. В кино это дыхание называют драйвом. Это некая сила, которая вас подхватывает и заставляет забыть о необходимости подсчитывать несоответствия фильма роману и эпохе. Она тоже мистического происхождения — её связывают то с божьим даром, то с дьявольским наваждением. Эта сила есть в романе, но её нет в сериале. Поэтому даже в сцене бала у Сатаны — одной из самых упоительных в мировой литературе — вы можете восхититься мрачной грандиозностью декора и качественно, по-голливудски выходящими из пламени скелетами и одновременно подавить зевок. Коровьев представляет Маргарите эти исчадия грехов человеческих — а мы видим опереточное шествие статистов с перьями, но лишённых лиц или хотя бы характерности. Булгаков задавил авторов картины. Его неприступность на фоне фильма стала ещё очевидней. Ясно, что эта книга обладает способностью так возбуждать воображение читателей, что ответить этим миллионам разных воображений нельзя — можно только уйти от них в неожиданную перспективу. Озадачив, смутив и обезоружив миллионы людей с арифмометром в руке и в сердце, лишив их самой возможности сравнивать. Другого пути тут нет. Можно спорить, насколько соответствуют детали тому, что мы нафантазировали. Можно по справедливости ругать скверного оператора и отдавать должное мастерству актёров. Но целого не получится. Потому что оно не получилось у режиссёра, потерявшего бразды правления на полпути. Мне очень нравится Олег Басилашвили в роли Воланда. Неважно, что мой Воланд совсем другой. Неважно даже, что в сценах на балу ему придан грим Шаляпина в партии Мефистофеля. В Басилашвили есть, при всей статичности его пребывания на экране, внутренняя трагическая энергия, которая возникает в результате большой и давней работы души. В нём есть сила и мудрость вечности. Как есть они в Кирилле Лаврове. И я тоже отметил, что Мастер1 у Галибина хорошо вылеплен как скульптура, но этой энергии лишён2. Что Маргарита спала, пока не проснулась дьяволицей. Что насколько хороши Берлиоз у Адабашьяна и Бездомный у Галкина, настолько невыразительны второстепенные персонажи. Что же до Бегемота, то плюшевый костюм ещё полбеды в сравнении с озвучившей кота самодеятельностью. Фелинологическую катастрофу3 завершил Баширов, не утруждающий себя какой-либо игрой вообще. Но всё это припарки телу, умершему до рождения. Не рождённому. Это было десятисерийное отпевание надежд. И смириться с этим по ходу сериала не сразу получилось — поначалу казалось, что вот-вот начнётся. Первая встреча героев у Патриарших даже обнадёживала: актёры собрались очень хорошие. Но уже отрезанная голова Берлиоза вызвала первые опасения, что будет страшилка в духе не Михаила Булгакова, а Дарио Ардженто4. Потом удивительным образом пропал ритм. Причём навсегда. Без ритма картина расползлась, стала скучной5. И к сценам Маргариты и Мастера мы уже пришли в состоянии не соучастника, но зеваки. Тема любви — не только всепоглощающей, как в романе, но даже и обыденной, — только обозначена. К этому моменту мы обнаружили и другую пропажу: куда-то делась линия Иешуа и Пилата6. Удивительно, что по композиции фильм словно бы следует роману, но там пропажи не замечалось. Потому что там единый полёт начинается задолго до рейса Маргариты на метле от Арбата до шабаша и заканчивается только с последней строчкой. А в фильме летает лишь Маргарита, да и та, как мне заявила знакомая с этим делом коллега, сидит на метле не как положено. Вместе с ритмом разрушилась намечавшаяся художественная логика: цветной миф и чёрно-белый быт, цветные страсти и монохромный мир задушенных системой душ. Цвет стал контрабандой проникать в московские эпизоды, отчего сцены в Варьете стали неотличимы от лучших созданий “Аншлага”1. Пошли сбои вкуса: эпизод с Иешуа и Пилатом в 8-й серии уподобился эпизоду из “Праздника святого Йоргена”2 — в действие вступили собственные экстатические видения режиссёра, не то что не имеющие отношения к роману, но — другого уровня. В 9-й серии фильм вошёл в крутое пике и врезался в землю ещё до начала 10-й. Все на экране смертельно устали. В романе был воздух. Большая литература нам открыла, что воздух — понятие географическое: есть воздух легкий парижский, туманный лондонский, а есть московский, и в нём своя поэзия, неброская, но изумительная, какой нет больше нигде. “Мастер и Маргарита” — самый московский из романов, через него можно в Москву влюбиться. Этой любви тоже нет в фильме. Более того, петербуржец Бортко счёл возможным снять Москву в Питере, что привело к обезличке местности. Он сослался на то, что в Москве не осталось булгаковских пейзажей. Наверное, он мало ходил по Москве и не имел времени её полюбить. Это бывает. Но тогда браться за Булгакова было безумием. Потому что вместе с Москвой из фильма выкачали воздух. Одно для меня бесспорно: фильм — не халтура, и если заблуждение, то добросовестное3. Это огромный, отважный, вызывающий уважение труд людей по-разному одарённых и по-разному любящих Булгакова. Любить его одинаково, по-видимому, невозможно: как правильно произнести тираду о квартирном вопросе, каждый из нас знает лучше всех. На том успокоимся. Ничего страшного не случилось. Случилось хорошее: кто-то, как ваш покорный слуга, снова с восторгом ощутит, что мимо прошелестела тень величайшего русского романа ХХ века, кто-то впервые заинтересуется магической вещицей Булгакова, а кто-то утвердится в своём мнении, что в ней на самом деле ничего такого нет. (…)» (Опубликовано в “Российской газете” — федеральный выпуск, № 3966 от 31 декабря 2005 г.; приводится по публикации в интернете http://www.rg.ru/2005/12/31/master.html).^ 7. Церковь должна снять клеймо сатанизма с этой книги Так экранизация В.Бортко сама превратилась в часть россионского политического шоу, которое перманентно «must go on»1, чтобы увлечённые им зрители были безвольны и не думали о смысле жизни; и чтобы многие из них отдались бы беспочвенной мечте попасть в свиту сатаны или на устроенный им для них «бал» в качестве VIP2, подобно Маргарите. Т.е. в аспекте политики выход в свет сериала “Мастер и Маргарита” — это не шоу ради шоу. Это — попытка пропаганды насаждения в обществе отношения к жизни, представляющего опасность для будущего (однако для того, чтобы эта попытка достигал успеха в Жизни нет оснований). РПЦ, как всегда заявляя о своей благодетельности, пытается этому противостоять. Публикация книги А.Кураева3 «Мастер и Маргарита»: за Христа или против?» в интернете4 сопровождается публикацией интервью с ним, в котором А.Кураев делится «впечатлениями от знакомства с Бортко и Ленфильмом». Фрагмент этого интервью мы приводим ниже:«— Один из достаточно радикальных взглядов в церковной среде — «Мастера и Маргариту» Булгакова вообще не надо читать, не полезна, пропаганда сатанизма. Ваше отношение к этой позиции… — Всегда легче всего обойти, убежать. Иногда такая позиция может быть и правильной, но когда она становится господствующей, когда по отношению к слишком многим реалиям вдруг многие церковные люди начинают действовать в таком эскапистском5 духе — ничего не читать, ничего не смотреть, ничего не думать, а всё заклеймить, осудить, всё не наше… В общем, это путь сект, путь в тупик. Церковь в истории своих святых показала, что церковь должна сражаться даже за светскую культуру. И не только светскую… Я начну от старины — потому что предвижу недалёкое будущее. Предвижу же я, что среди критических публикаций в адрес нового фильма Владимира Бортко будут те, которые и в романе, и в фильме увидят проповедь антисемитизма — как это произошло с фильмом Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Так вот в этих слишком навязчивых дискуссиях насчёт связи христианства и антисемитизма, я бы хотел обратить внимание на одно обстоятельство: Среди первых богословских задач, которые встали перед новорождённой Новозаветной церковью, была задача оправдания еврейского Священного Писания1. Были радикалы среди тех, кто считал себя христианами («гностики») — они противопоставляли Евангелие Ветхому Завету. Были крайне жёсткие критики священных еврейских («варварских») текстов из греко-римской среды. И потому изряднейшая часть трудов первых поколений церковных богословов (Иустин Философ и Иоанн Златоуст, Ориген и Климент Александрийский) посвящена защите еврейских Священных Книг. С другой стороны, христианские авторы взяли под защиту античную греческую культуру и литературу — а её защищать надо было от некоторых церковных людей. Святые богословы смогли показать, что и Платона, и Софокла можно читать христианам и можно читать глазами христиан. Христианин не обязан оставлять за собой сожжённые мосты и библиотеки. И вот именно эта установка на опознание духовных солнечных зайчиков в многообразном мире человеческой культуры, в том числе и нецерковной, стала господствующей и созидающей в церковной истории. И поэтому, когда я сегодня пробую заметить добрые «эхи» в «Матрице», в «Гарри Поттере», или, скажем, в «Мастере и Маргарите», то считаю, что я как раз следую традиционным путём церковного богословия.Но, конечно, для того, чтобы работать так с нецерковным культурным материалом, надо знать его и думать над ним. Не всем такой труд по душе. Легче осудить и закрыться. Но если мы будем убегать отовсюду, то в конце концов мы всё пространство вокруг себя из союзного или нейтрального сами же превратим во враждебное. Книга Булгакова присутствует в высокой культуре России. Эта книга присутствует в обязательной школьной программе. Эта книга, через которую проходят все наши дети. И если мы от имени церкви заклеймим этот роман сатанизмом, мы окажем хорошую услугу именно антихристианским группам и движениям. Вот для того, чтобы «Мастер и Маргарита» не превращался в учебное пособие по сатанизму, для этого и Церковь должна снять клеймо сатанизма с этой книги. Впрочем должен заметить, что Церковь никогда такого клейма и не ставила. Не надо отождествлять отдельные публикации отдельных церковных публицистов, в число которых вхожу и я, со мнением всей Церкви2». Два последних абзаца выделено жирным нами при цитировании. С этим можно согласиться. Теперь посмотрим, насколько преуспевает РПЦ в этом деле в лице её иерарха и официально дипломированного богослова. “Комсомольская правда” 5 января 2006 г. опубликовала статью “«Мастер и Маргарита» — евангелие от сатаны”: «Дьякон Андрей Кураев — автор неоднозначной книги «Мастер и Маргарита»: за Христа или против?» В ней он излагает ортодоксально-христианский взгляд на произведение Булгакова и утверждает, что книгу нельзя воспринимать исключительно как светское произведение. Она глубже, чем просто фельетон на современные писателю общественные нравы. Трактат Кураева читали все актёры сериала «Мастер и Маргарита». И, конечно же, режиссер Владимир Бортко. Более того, на выводы отца Андрея некоторые исполнители ориентировались и при съёмках. (…)^ Почему Иешуа — это не Иисус «Пилатовы главы», взятые сами по себе, кощунственны и атеистичны, считает Кураев. Они написаны без любви к Иешуа. Разве подходит под следующее описание герой положительный: «Иешуа заискивающе улыбнулся...»; «Иешуа испугался и сказал умильно: только ты не бей меня сильно, а то меня уже два раза били сегодня». Получается, что Булгаков не видел в Иешуа Христа. Передал не свой взгляд на Иисуса, а чей-то другой? Встаёт вопрос — чей?^ Воланд продиктовал Мастеру книгу Структура «Мастера и Маргариты» — роман в романе. И логично задуматься: кто из героев большого романа является автором маленького — про Пилата? Кураев уверяет, что это не Мастер! Об этом свидетельствуют черновики самого Булгакова. В первом варианте книги Воланд сам рассказывает «подлинную историю» об Иешуа и Понтии Пилате воинствующим атеистам. И на протяжении всего повествования сохраняет позицию рассказчика и очевидца событий. Сохранилась и авторская разметка глав от 1933 года. 11-я глава так и называется «Евангелие от Воланда». (…) Авторство чёрного евангелия решается так же, как в случае с евангелиями церковными. То есть «Евангелие от Христа» — это непосредственно его проповедь, а «Евангелие от…» — Матфея, Луки и т. п. — это передача проповеди Христа1. Так и Воланд использует Мастера в качестве медиума. И потом, повествование о Пилате начинается ещё до появления на страницах романа самого Мастера и продолжается уже после того, как он сжёг свою книгу. Кто начинает и завершает? Воланд. Он и есть автор2.Антиевангелие Знаменитая фраза «рукописи не горят» возникла в «Мастере и Маргарите» отнюдь не случайно. Это очередное доказательство того, что «Пилатовы главы» и есть то самое евангелие от сатаны. В разных религиозных традициях святость предмета определяется с помощью стихий — воды или огня. Кураев считает, что Булгакову была известна история борьбы приора Доминика де Гусмана с ересью. Этот будущий католический святой написал в 1205 году антиеретические доводы и передал их оппонентам. Те, в свою очередь, решили кинуть рукопись в костёр. Но пламя трижды оттолкнуло её от себя. Что послужило доказательством святости письма. Не разрушается только то, что сохраняет Бог, в том числе истинные книги, содержащие правильное понимание библейских сюжетов. В «Мастере и Маргарите» именно Воланд выступает в роли и хранителя рукописей, и определителя их достоверности. Получается, что его версия евангельских событий прошла испытание стихией, следовательно, может считаться достоверной1. (…)^ А смысл в чём? Отец Андрей утверждает, что главным героем своей книги Булгаков считал не Мастера, не Маргариту, а именно Воланда. Произведение построено так, чтобы советский читатель в «Пилатовых главах» узнавал азы атеистической пропаганды. Но автором этой узнаваемой картины являлся… сатана. Получается, что атеизм — это просто хорошо замаскированный сатанизм! (…) Мы поговорили с отцом Андреем после просмотра первых серий «Мастера и Маргариты». Вот его мнение: — Бортко, к сожалению, не удалось передать ту легкость полёта, которая присутствует у Булгакова. Сериал напоминает подстрочник, не более. Натужное и натруженное цитирование книги, не оставляющее места для импровизации. Исчезла искромётность, ситуативно точная реакция Воланда. Жаль. (…) И — главное! Хоть Бортко и говорит, что старался не менять текст книги, он полностью убрал речь Воланда про «седьмое доказательство»… — Поподробнее, пожалуйста. По Булгакову «шестое доказательство» существования Бога вывел Кант. Седьмое же доказательство — это доказательство существования дьявола. И то, что Берлиозу отрезали голову, как раз об этом и свидетельствует. — Это доказательство существования Бога от противного2 — через обнаружение дьявола! Как в песне Виктора Цоя поётся: «Если есть тьма, должен быть свет». То есть если существует дьявол — есть и Бог. Сила более высокая, чем жалкий булгаковский Иешуа3. И, между прочим, глава «Седьмое доказательство» — единственная, которая с таким названием присутствовала во всех редакциях романа Булгакова. Получается, что «Мастер и Маргарита» — и есть седьмое доказательство. Потому что после прочтения книги сомнений в том, что есть дьявол, не остаётся» (приведено по публикации в интернете: http://www.kp.ru/daily/23638.3/48473/print/). Приведённые фрагменты статьи представляют собой пересказ воззрений А.Кураева редакцией “Комсомольской правды”, не во всём адекватный тому1, что сам А.Кураев пишет в упомянутой книге “«Мастер и Маргарита»: за Христа или против?”. Обратимся к ней: «На философском языке сюжет «Мастера и Маргариты» изложил Н.А.Бердяев. По его мысли именно из неизмеримого могущества зла в мире следует бытие Бога. Ведь если зла так много, и тем не менее встречаются редкие островки света — значит, есть что-то, не позволяющее тайфуну зла переломить тростники добра. Есть какая-то более могущественная сила, которая не позволяет океанскому прибою размыть прибрежные пески. У сил добра, столь редких в мире сём, есть тайный стратегический резерв — в мире Ином. Небесконечность могущества зла есть доказательство бытия Бога… Конечно, чтобы понять любое доказательство, надо иметь культуру мысли2. Самое строгое, красивое и логически выверенное математическое доказательство будет непонятно для человека, не владеющего языком математики. Аргументы, убедительные для профессионального историка или филолога, оставят равнодушными тех, чей круг чтения ограничен томами Фоменко и Мулдашева. Булгаков писал для своих — для «белых». Шариковы могли воспринимать лишь поверхностную мишуру, карнавальную смехотворность его романа. Те, кто попримитивнее, возмущались этой сатирой; те, в чьей крови всё же были гены «водолаза»3 — радовались ей. А вот духовные родственники Булгакова — белая церковная интеллигенция — смогла прочитать его роман как произведение христианское. Об этом говорит то, что в ведущем культурно-богословском издании русского зарубежья — парижском журнале «Вестник Русского студенческого христианского движения» — за 25 лет после публикации булгаковского романа появилось пять статей о «Мастере и Маргарите». Все они были положительные». Но есть ряд обстоятельств:Наряду с положительными оценками романа, на которые сослался А.Кураев в приведённом отрывке, есть и отрицательные, также исходящие от людей, убеждённых в своём истинно православном вероисповедании.4 И поскольку «белая церковная интеллигенция» ни в наши дни, ни в прошлом не составляла большинства общества, то вопрос: Как прочитают роман и что переймут для себя из фильма менее просвещённые люди?Второй вопрос: Насколько парижский журнал “Вестник русского студенческого христианского движения” не подконтролен масонству, заправилам которого в силу разных причин в ближайшей исторической перспективе “Евангелие от Воланда” предпочтительнее, нежели канонические тексты церквей имени Христа1?^ 8. Чему учили — то и получили Исторически значимо то, что к 1917 г. РПЦ доминировала на мировоззренческом уровне в педагогике: во всех гимназиях преподавали церковное вероучение, во всех приходах веру насаждали попы. Но после того, как в 1917 г. произошёл крах государственности Российской империи, обрушенной людьми, в большинстве своём получивших образование под патронажем православного вероучения, закономерен вопрос — почему такое оказалось возможно? Ответ может быть только таким: Церковное вероучительство обладало далеко не нулевой эффективностью: чему учили — то и получили. Проблема не в низкой эффективности вероучительства РПЦ, а в неадекватности её вероучения. РПЦ есть основания задуматься, почему страна под её духовным окормлением пришла в 1917 г. к краху, не сваливая ответственность за это на впавшую в масонство либеральную интеллигенцию: от добра добра не ищут. В наши дни, в отличие от эпохи ранее 1917 г., подавляющее большинств