XVI. ДУХОВНЫЙ МИР СРЕДНЕВЕКОВОГО ЧЕЛОВЕКА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ Культура Средневековья охватывает одно тысячелетие с III— VIII вв. (утверждение христианства как монопольной религии ) до XV в.1. Особенности духовной культуры Средневековья Итак, главной, отличительной чертой духовной культуры Западной Европы Средневековья является ее глубоко религиозный характер, обусловленный влиянием христианства и доминированием церкви (как посредника между Богом и человеком) во всех сферах жизнедеятельности общества. В понимании устройства Вселенной в течение 13-ти веков, главным образом, в Средние века господствовала аристотелевско-птоломеевская гео- и антропоцентрическая система, ни в чем не противоречащая христианским представлениям, изложенная в трактатах Аристотеля «О небе» и Птоломеем, Клавдием в «Великом построении, или Альмагесте» (II в.н.э.). Божественное творение воспринималось как воплощение мудрости, гармонии, соответствующее идеалу Красоты, устроенное навечно и не нуждающееся в каких-либо переменах, ибо: «... увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» [I]. Креационистской точке зрения (обоснованию которой посвящена книга «Научный фундамент идеи творения» под редакцией Д.А. Кузнецова (М., 1992) современная наука противопоставляет теорию «Большого Взрыва» (Big Band), сосредоточенного в одном атоме сверхплотного вещества, задавшего направленность эволюционного развития,приведшего к появлению человека (см. книгу лауреата Нобелевской премии Стивена Вайнберга «Первые три минуты. Современный взгляд на происхождение Вселенной» (М., 1981), а также книгу Новикова И.Д. «Куда течет река времени?» (М., 1990 и др.)). Но в любом случае мир рассматривается как «единое целое» и управляется универсальными законами. Далее осмысление принципа иерархии как основы миропорядка подводит к объяснению средневековой картины мира,ключевым понятием которой (словом) является Господь. В соответствии с библейским каноном универсальной (космической) иерархии в сознании средневекового человека структурируется и Царствие Божие на земле в виде сложной, целостной иерархической системы природы и социальной субординации феодального общества, основу которой составляет вассальная зависимость. Так, иерархия существовала среди природных стихий: вода считалась «благороднее» земли, воздух благороднее воды и т.д. Верхнюю ступень среди камней занимал рубин, среди металлов — золото, растений — дуб, животных — лев (или слон), среди рыб — дельфин (или кит), птиц — орел, среди вещей недвижимое имущество считалось «почетнее» движимого, среди людей выше всех стоял король. Король как земной властитель возглавлял социальную иерархию, а высшая знать располагалась около него, и разделение происходило в соответствии с богатством и военной силой. Непосредственно за королем стояли сеньоры (графы, герцоги, т.е. князья), далее — крупные вассалы: бароны (Франция), лорды (Англия), капитаны (Италия). Третий разряд составляли мелкие вассалы, получавшие пожалования от князей или баронов и несшие личную службу, которая всегда была конная. Именно отсюда и пошло общее имя — рыцари (от нем. Ritter, фр. chevalier, старо-англ. knight, т.е. слуга). Структура средневекового общества представляла собой строгую иерархию сословий. Принадлежность к сословию устанавливалась исходя из профессиональной принадлежности, «знатность» сословия определяла его «чин» (место). Каждый «чин» имел свою «честь» и выполнял соответствующую ему социальную роль. Так, духовенство и аристократия, представлявшие два высших сословия, осуществляли функцию управления, руководства всеми делами общества; духовенство должно было вершить дело веры, аристократия — творить добро и блюсти справедливость, служить общественному благу и бороться с насилием, тиранией и т.д. , т.е. быть Зерцалом (примером) высшей нравственности. Простому народу Господь велел трудиться, возделывать землю или добросовестно торговать для добывания средств к жизни. Количество сословий в источниках варьируется от трех до двенадцати, но здесь следует иметь в виду, что по аналогии с падшими ангелами, находящимися «в низшем небесном царстве святого Христа», в социальной иерархии существовал 10-й «чин», в который входили музыканты, фигляры и барабанщики, не допускавшиеся к причастию, ибо они также считались отпавшими от Христа, т.к. занимались «недостойным» делом. Некоторые социальные типы не имели никакого «чина», т.е. находились вне общества — это турки, иудеи, бандиты (аутсайдеры). В целом общество состояло из двух основных иерархий: светской и церковной. Церковь признавала порядок сословных степеней и поддерживала его, ибо «Если бы Бог сделал всех нас господами, то мир был бы в беспорядке и в стране редко была бы правда», — поучал самый знаменитый проповедник того времени Бертольд Регенсбургский. Поэтому «Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся... В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся перед Богом» [I]. В завершение рассмотрения социальной структуры средневекового общества необходимо отметить, что и оно имело свою элиту, которой, «по идее» должна принадлежать власть. Напомним, что специфика и функции элиты состоят в том, что все общества — прошлые, настоящие, будущие — нуждаются в авторитете, т.е. группе (слое) людей, являющихся его первичным двигателем, символом общественной жизни, людей — носителей ценностей в обществе, поддерживающих и координирующих его жизнедеятельность, воздействующих только силой примера своей убежденности и нравственности, а не оружия. Элита — это меньшинство общества, выделяемое главным образом по критериям умения, таланта, знаний, а не происхождения и занимаемой должности. Возьмем на себя смелость утверждать, что первое определение элиты принадлежит Корнелию Тациту: «Однако в древнем Риме, как и во всякую эпоху, были люди, которым хочется во всем дойти до самой сути. Они не умели растворяться ни в безумной сутолоке повседневных дел, ни в сладком сознании собственной оппозиции, волнующей и безопасной. Им надо было во чтобы то ни стало понять характер и смысл окружающих событий, дать им по возможности объективную оценку, и, исходя из нее, найти на дальнейшее нравственно удовлетворительную линию поведения», — пишет Тацит в сочинении «Жизнеописание Юлия Агриколы» (97-98). В социально дифференцированном обществе элита существует во всех сферах жизни общества: в бизнесе, политике, экономике, науке, религии, морали, дипломатии, спорте, блатном мире и т.д., а в социально однородном — в виде одной группы (например, каста жрецов в древнем мире). Средневековую элиту составляли люди из всех сословий: это и король Карл Великий, с именем которого связано Каролингское Возрождение — расцвет духовной культуры, пережитый галло-германским миром в VIII—IX вв., и простой крестьянин Кола Брюньон, вся жизнь которого была проникнута поэзией любви к труду и женщине; верный оруженосец Санчо Панса, всегда солидарный с мыслями и действиями своего господина; легендарный Тиль Уленшпигель, воплотивший мятежный «дух Фландрии», выполнявший завет отца — быть настолько же чистым сердцем, насколько ясно солнце, и настолько же добрым, насколько оно горячо. Как отмечалось, вечная и нерушимая, установленная Богом иерархия существует и в потустороннем мире. Августин в «Граде Божьем» говорит «о степенях чинов» праведников, а Данте в «Божественной Комедии» — грешников, помещенных в 9-ти Кругах Ада в соответствии с тяжестью их грехов: Круг первый — некрещеные младенцы и добродетельные христиане и т.п., и далее: 31 Чей крик? — едва спросить посмел. Какой толпы, страданьем побежденной? 34 И вождь в ответ: Ты горестный удел Тех жалких душ, что прожили, не зная Ни славы, ни позора смертных дел. 49 Они не стоят слов: взгляни — и мимо! На дне Ада, в Круге 9-м, вечно мучаются ПРЕДАТЕЛИ — родных, родины, единомышленников, друзей, соратников, благодетелей и т.д., и, вмерзшие в ледовое озеро Коцит (в последнем, 4-м поясе) — предатели ВЛАСТИ: божественной (Иуда) и ее земной ипостаси (Брут, Кассий), ибо это две власти — земная и небесная — ведут человечество к вечному блаженству. Особо впечатляющую картину иерархических отношений представляли придворный церемониал, ритуал казни, похорон и т.п. Казни осуществлялись при строгом соблюдении ранга, зависящего от «чина» приговоренного: убранство эшафота, качество подушечки под колена, алой ленты, завязывание глаз и, самое главное, искусство палача. Так же проходила и церемония похорон. Вот яркая иллюстрация их — похороны Офелии. Первый священник Чин погребенья был расширен нами Насколько можно; смерть ее темна; Не будь устав преодолен столь властно, Она ждала бы в несвятой земле Трубы суда: взамен молитвословий Ей черепки кидали бы и камни; А ей даны невестины венки, И россыпи девических цветов, И звон, и проводы... [11] Осмысление принципа иерархии также приводит к проблеме личности. Сословное разграничение, определявшее место и предписывавшее каждому сословию только ему присущий образ и стиль жизни, и одновременная включенность во всю систему иерархии (социальных связей) — данную социальную группу, вассальную зависимость, церковный приход, общину (сельскую или городскую), цех (или гильдию) и т.д. — способствовали развитию индивидуальности или делали человека пресловутым безличным «винтиком» общества. Вся иерархия несет «высокую знаковость», т.е. представляет систему (не только понятий) символов, выражающих на своем языке (или своим языком) сущностное предназначение всего и вся. Любой предмет (меч, конь, молот, подкова, палка, перчатка, перо на шляпе и т.п.), явление (молнии, радуга и т.д.), поступок наряду с их прагматической ролью выполняет еще и функцию символов. Именно символизм, порожденный объективной многогранностью каждого явления и порождающий фантастические представления об окружающем мире, является одной из отличительных черт (своеобразностей) средневекового мировоззрения, в котором мир представляется разноликим (ибо каждый предмет имеет много ипостасей (например, дерево: мировое, познания, жизни, добра и зла и т.п.), разноцветным (каждый цвет имеет свой глубокий смысл), разнообразным, а не закостенелым (ибо Бог творит постоянно). Основными образами-символами Средневековья были Христос и Крест. Символом Христа является Орфей, играющий на лире и окруженный слушающими его зверями. Как своей песней он укрощает диких зверей, так и своим Словом привлекает людские сердца и руководит ими. Символика животного мира и птиц представлена в средневековом бестиарии: Лев — символ силы, могущества и мудрости (Leo fortissimus), «царь зверей»; Орел — символ юности; Змей — зла (в частности, и дьявола); Голубь — святой чистоты невинности христианской души; Павлин — бессмертия; Петух — воскресения, ибо своим пением будит людей; Агнец — всегда жертвенного животного, а дикая охота — это бесы, выдающие себя за рыцарей. Среди растений: пальма символизирует победу; оливковая ветвь — вечный мир; лилия — чистоту; венок — победу над смертью и властью дьявола; молния — божественное прозрение и т.д. При почти сплошной неграмотности в непосредственном общении использовалась символика жеста: передача горсти земли символизировала ее продажу; разламывание ветки, шпаги — расторжение соглашения; целование креста, клятва, данная на кресте, «подпись», поставленная в виде нарисованного креста — нерушимую верность. Любые сравнения должны были соответствовать чину: так, король которому дана власть на земле от Бога, мог быть сравним только со львом, орлом, рубином и т.п. Надо отдать должное образному мышлению средневекового человека: в нем в целом правильно (адекватно) совпадает знак-символ «со своей собственной истиной», т.е. с предметом. Таким образом, познание иерархии, установленной Богом, в какой-то степени способствовало «прорыву к себе», т.е. и к сущности вещей, а не только к своему Я. Каждая эпоха имеет свою драму любви, воплощением которой в Средние века была любовь между Пьером Абеляром и Элоизой, полная благородства и достоинства, ибо каждый из них был для другого «... второй, после Христа», и их навсегда соединила смерть [2]. Свобода, данная человеку Богом, реализуется в свободе выбора своего поступка, поведения. Согласно Августину, человек после сомнений и терзаний делает выбор: «... видя, как спорят две воли в одном человеке, что в нем борются две враждующие души, происходящие от двух враждующих субстанций и от двух враждующих начал: одна добрая, другая злая... человек, например, обсуждает, погубить ему кого-либо мечом или ядом; захватить чужое поместье или то, ибо захватить оба они не в силах, расточать ему деньги на удовольствие или жадно беречь их, пойти в цирк или в театр, если оба в этот день открыты. Добавлю и третье желание: не обокрасть ли ему, если представится случай, чужой дом; добавлю и четвертое: не совершить ли прелюбодеяние, если и тут открывается возможность... То же и с хорошими желаниями. Я спрашиваю у них: хорошо ли наслаждаться чтением апостолов, хорошо ли наслаждаться чистой мелодией псалма, хорошо ли толковать Евангелие? Все они хороши и, однако, спорят между собой, пока не будет выбрано одно, «на чем радостно успокоится твоя целостная воля, делившаяся раньше между многими желаниями» [З]. Итак, обладая свободой выбора, человек, выбрал сам, и не потому, что так определило Проведение, а наоборот: его решение провидел Господь («так, а не иначе»), но все поступки люди совершают по «собственной воле» [З]. Исходя из рассмотренных мировоззренческих принципов, культура Средневековья — светская, духовная, народная — запечатлела в своих творениях уникальное видение мира и человека. ЛИТЕРАТУРА Библия.Пьер Абеляр. История моих бедствий. — М., 1959.Августин Блаженный. Исповедь. — М., 1992. Кн. 1, I, I; кн. 12, XXIV, 37; кн. 8, III, 7-10 и IV, 9. .Алигъери Данте. Божественная комедия. — М., 1940. I Ад.Шарль де Костер. Легенда об Уленшпигеле. — М., 1987. Кн. третья. С. 42, 24. Средневековый Бестиарий. — М., 1984. .В.Шекспир. Гамлет, V, I. Средневековая Европа глазами современников и историков Т. 1-5, М. 1995 .