Xvi духовный мир средневекового человека западной европы

XVI. ДУХОВНЫЙ МИР СРЕДНЕВЕКОВОГО ЧЕЛОВЕКА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ Культура Средневековья охватывает одно тысячелетие с III— VIII вв. (утверждение христианства как монопольной религии ) до XV в.1. Особенности духовной культуры Средневековья Итак, главной, отличительной чертой духовной культуры За­падной Европы Средневековья является ее глубоко религиозный характер, обусловленный влиянием христианства и доминировани­ем церкви (как посредника между Богом и человеком) во всех сферах жизнедеятельности общества. В понимании устройства Вселенной в течение 13-ти веков, главным образом, в Средние века господствовала аристотелевско-птоломеевская гео- и антропоцентрическая система, ни в чем не противоречащая христианским представлениям, изложенная в трактатах Аристотеля «О небе» и Птоломеем, Клавдием в «Вели­ком построении, или Альмагесте» (II в.н.э.). Божественное творение воспринималось как воплощение муд­рости, гармонии, соответствующее идеалу Красоты, устроенное на­вечно и не нуждающееся в каких-либо переменах, ибо: «... увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» [I]. Креационистской точке зрения (обоснованию которой посвя­щена книга «Научный фундамент идеи творения» под редакцией Д.А. Кузнецова (М., 1992) современная наука противопоставляет теорию «Большого Взрыва» (Big Band), сосредоточенного в одном атоме сверхплотного вещества, задавшего направленность эволю­ционного развития,приведшего к появлению человека (см. кни­гу лауреата Нобелевской премии Стивена Вайнберга «Первые три минуты. Современный взгляд на происхождение Вселенной» (М., 1981), а также книгу Новикова И.Д. «Куда течет река вре­мени?» (М., 1990 и др.)). Но в любом случае мир рассматривается как «единое целое» и управляется универсальными законами. Далее осмысление принципа иерархии как основы миропоряд­ка подводит к объяснению средневековой картины мира,ключе­вым понятием которой (словом) является Господь. В соответствии с библейским каноном универсальной (косми­ческой) иерархии в сознании средневекового человека структурируется и Царствие Божие на земле в виде сложной, целостной иерархической системы природы и социальной субординации фе­одального общества, основу которой составляет вассальная зави­симость. Так, иерархия существовала среди природных стихий: вода считалась «благороднее» земли, воздух благороднее воды и т.д. Верхнюю ступень среди камней занимал рубин, среди металлов — золото, растений — дуб, животных — лев (или слон), среди рыб — дельфин (или кит), птиц — орел, среди вещей недвижимое иму­щество считалось «почетнее» движимого, среди людей выше всех стоял король. Король как земной властитель возглавлял социальную иерар­хию, а высшая знать располагалась около него, и разделение про­исходило в соответствии с богатством и военной силой. Непосред­ственно за королем стояли сеньоры (графы, герцоги, т.е. князья), далее — крупные вассалы: бароны (Франция), лорды (Англия), капитаны (Италия). Третий разряд составляли мелкие вассалы, получавшие пожалования от князей или баронов и несшие лич­ную службу, которая всегда была конная. Именно отсюда и по­шло общее имя — рыцари (от нем. Ritter, фр. chevalier, старо-англ. knight, т.е. слуга). Структура средневекового общества представляла собой стро­гую иерархию сословий. Принадлежность к сословию устанавли­валась исходя из профессиональной принадлежности, «знатность» сословия определяла его «чин» (место). Каждый «чин» имел свою «честь» и выполнял соответствующую ему социальную роль. Так, духовенство и аристократия, представлявшие два высших сосло­вия, осуществляли функцию управления, руководства всеми дела­ми общества; духовенство должно было вершить дело веры, ари­стократия — творить добро и блюсти справедливость, служить об­щественному благу и бороться с насилием, тиранией и т.д. , т.е. быть Зерцалом (примером) высшей нравственности. Простому на­роду Господь велел трудиться, возделывать землю или добросове­стно торговать для добывания средств к жизни. Количество сословий в источниках варьируется от трех до две­надцати, но здесь следует иметь в виду, что по аналогии с падши­ми ангелами, находящимися «в низшем небесном царстве святого Христа», в социальной иерархии существовал 10-й «чин», в кото­рый входили музыканты, фигляры и барабанщики, не допускав­шиеся к причастию, ибо они также считались отпавшими от Хри­ста, т.к. занимались «недостойным» делом. Некоторые социальные типы не имели никакого «чина», т.е. находились вне общества — это турки, иудеи, бандиты (аутсайдеры). В целом общество состояло из двух основных иерархий: свет­ской и церковной. Церковь признавала порядок сословных степе­ней и поддерживала его, ибо «Если бы Бог сделал всех нас гос­подами, то мир был бы в беспорядке и в стране редко была бы правда», — поучал самый знаменитый проповедник того времени Бертольд Регенсбургский. Поэтому «Каждый оставайся в том зва­нии, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся... В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся перед Богом» [I]. В завершение рассмотрения социальной структуры средневе­кового общества необходимо отметить, что и оно имело свою элиту, которой, «по идее» должна принадлежать власть. Напомним, что специфика и функции элиты состоят в том, что все общества — прошлые, настоящие, будущие — нуждаются в авторитете, т.е. группе (слое) людей, являющихся его первичным двигателем, символом общественной жизни, людей — носителей ценностей в обществе, поддерживающих и координирующих его жизнедеятель­ность, воздействующих только силой примера своей убежденности и нравственности, а не оружия. Элита — это меньшинство обще­ства, выделяемое главным образом по критериям умения, таланта, знаний, а не происхождения и занимаемой должности. Возьмем на себя смелость утверждать, что первое определение элиты при­надлежит Корнелию Тациту: «Однако в древнем Риме, как и во всякую эпоху, были люди, которым хочется во всем дойти до са­мой сути. Они не умели растворяться ни в безумной сутолоке повседневных дел, ни в сладком сознании собственной оппозиции, волнующей и безопасной. Им надо было во чтобы то ни стало понять характер и смысл окружающих событий, дать им по воз­можности объективную оценку, и, исходя из нее, найти на даль­нейшее нравственно удовлетворительную линию поведения», — пишет Тацит в сочинении «Жизнеописание Юлия Агриколы» (97-98). В социально дифференцированном обществе элита существует во всех сферах жизни общества: в бизнесе, политике, экономике, науке, религии, морали, дипломатии, спорте, блатном мире и т.д., а в социально однородном — в виде одной группы (например, каста жрецов в древнем мире). Средневековую элиту составляли люди из всех сословий: это и король Карл Великий, с именем которого связано Каролингское Возрождение — расцвет духовной культуры, пережитый галло-германским миром в VIII—IX вв., и простой крестьянин Кола Брюньон, вся жизнь которого была проникнута поэзией любви к труду и женщине; верный оруженосец Санчо Панса, всегда соли­дарный с мыслями и действиями своего господина; легендарный Тиль Уленшпигель, воплотивший мятежный «дух Фландрии», вы­полнявший завет отца — быть настолько же чистым сердцем, на­сколько ясно солнце, и настолько же добрым, насколько оно го­рячо. Как отмечалось, вечная и нерушимая, установленная Богом иерархия существует и в потустороннем мире. Августин в «Граде Божьем» говорит «о степенях чинов» праведников, а Данте в «Бо­жественной Комедии» — грешников, помещенных в 9-ти Кругах Ада в соответствии с тяжестью их грехов: Круг первый — некрещеные младенцы и добродетельные христиане и т.п., и далее: 31 Чей крик? — едва спросить посмел. Какой толпы, страданьем побежденной? 34 И вождь в ответ: Ты горестный удел Тех жалких душ, что прожили, не зная Ни славы, ни позора смертных дел. 49 Они не стоят слов: взгляни — и мимо! На дне Ада, в Круге 9-м, вечно мучаются ПРЕДАТЕЛИ — родных, родины, единомышленников, друзей, соратников, благо­детелей и т.д., и, вмерзшие в ледовое озеро Коцит (в последнем, 4-м поясе) — предатели ВЛАСТИ: божественной (Иуда) и ее зем­ной ипостаси (Брут, Кассий), ибо это две власти — земная и не­бесная — ведут человечество к вечному блаженству. Особо впечатляющую картину иерархических отношений пред­ставляли придворный церемониал, ритуал казни, похорон и т.п. Казни осуществлялись при строгом соблюдении ранга, зависящего от «чина» приговоренного: убранство эшафота, качество подушеч­ки под колена, алой ленты, завязывание глаз и, самое главное, искусство палача. Так же проходила и церемония похорон. Вот яркая иллюстрация их — похороны Офелии. Первый священник Чин погребенья был расширен нами Насколько можно; смерть ее темна; Не будь устав преодолен столь властно, Она ждала бы в несвятой земле Трубы суда: взамен молитвословий Ей черепки кидали бы и камни; А ей даны невестины венки, И россыпи девических цветов, И звон, и проводы... [11] Осмысление принципа иерархии также приводит к проблеме личности. Сословное разграничение, определявшее место и пред­писывавшее каждому сословию только ему присущий образ и стиль жизни, и одновременная включенность во всю систему иерархии (социальных связей) — данную социальную группу, вассальную зависимость, церковный приход, общину (сельскую или городскую), цех (или гильдию) и т.д. — способствовали раз­витию индивидуальности или делали человека пресловутым без­личным «винтиком» общества. Вся иерархия несет «высокую знаковость», т.е. представляет систему (не только понятий) символов, выражающих на своем языке (или своим языком) сущностное предназначение всего и вся. Любой предмет (меч, конь, молот, подкова, палка, перчатка, перо на шляпе и т.п.), явление (молнии, радуга и т.д.), поступок наряду с их прагматической ролью выполняет еще и функцию символов. Именно символизм, порожденный объективной много­гранностью каждого явления и порождающий фантастические представления об окружающем мире, является одной из отличи­тельных черт (своеобразностей) средневекового мировоззрения, в котором мир представляется разноликим (ибо каждый предмет имеет много ипостасей (например, дерево: мировое, познания, жизни, добра и зла и т.п.), разноцветным (каждый цвет имеет свой глубокий смысл), разнообразным, а не закостенелым (ибо Бог творит постоянно). Основными образами-символами Средневековья были Христос и Крест. Символом Христа является Орфей, играющий на лире и окруженный слушающими его зверями. Как своей песней он ук­рощает диких зверей, так и своим Словом привлекает людские сердца и руководит ими. Символика животного мира и птиц представлена в средневе­ковом бестиарии: Лев — символ силы, могущества и мудрости (Leo fortissimus), «царь зверей»; Орел — символ юности; Змей — зла (в частности, и дьявола); Голубь — святой чистоты невинно­сти христианской души; Павлин — бессмертия; Петух — воскре­сения, ибо своим пением будит людей; Агнец — всегда жертвен­ного животного, а дикая охота — это бесы, выдающие себя за рыцарей. Среди растений: пальма символизирует победу; оливковая ветвь — вечный мир; лилия — чистоту; венок — победу над смер­тью и властью дьявола; молния — божественное прозрение и т.д. При почти сплошной неграмотности в непосредственном об­щении использовалась символика жеста: передача горсти земли символизировала ее продажу; разламывание ветки, шпаги — расторжение соглашения; целование креста, клятва, данная на кре­сте, «подпись», поставленная в виде нарисованного креста — не­рушимую верность. Любые сравнения должны были соответствовать чину: так, ко­роль которому дана власть на земле от Бога, мог быть сравним только со львом, орлом, рубином и т.п. Надо отдать должное образному мышлению средневекового человека: в нем в целом правильно (адекватно) совпадает знак-символ «со своей собственной истиной», т.е. с предметом. Таким образом, познание иерархии, установленной Богом, в какой-то степени способствовало «прорыву к себе», т.е. и к сущ­ности вещей, а не только к своему Я. Каждая эпоха имеет свою драму любви, воплощением которой в Средние века была любовь между Пьером Абеляром и Элоизой, полная благородства и достоинства, ибо каждый из них был для другого «... второй, после Христа», и их навсегда соединила смерть [2]. Свобода, данная человеку Богом, реализуется в свободе выбо­ра своего поступка, поведения. Согласно Августину, человек после сомнений и терзаний делает выбор: «... видя, как спорят две воли в одном человеке, что в нем борются две враждующие души, про­исходящие от двух враждующих субстанций и от двух враждую­щих начал: одна добрая, другая злая... человек, например, обсуж­дает, погубить ему кого-либо мечом или ядом; захватить чужое поместье или то, ибо захватить оба они не в силах, расточать ему деньги на удовольствие или жадно беречь их, пойти в цирк или в театр, если оба в этот день открыты. Добавлю и третье желание: не обокрасть ли ему, если представится случай, чужой дом; до­бавлю и четвертое: не совершить ли прелюбодеяние, если и тут открывается возможность... То же и с хорошими желаниями. Я спрашиваю у них: хорошо ли наслаждаться чтением апостолов, хорошо ли наслаждаться чи­стой мелодией псалма, хорошо ли толковать Евангелие? Все они хороши и, однако, спорят между собой, пока не будет выбрано одно, «на чем радостно успокоится твоя целостная воля, делив­шаяся раньше между многими желаниями» [З]. Итак, обладая свободой выбора, человек, выбрал сам, и не потому, что так определило Проведение, а наоборот: его решение провидел Господь («так, а не иначе»), но все поступки люди со­вершают по «собственной воле» [З]. Исходя из рассмотренных мировоззренческих принципов, культура Средневековья — светская, духовная, народная — запе­чатлела в своих творениях уникальное видение мира и человека. ЛИТЕРАТУРА Библия.Пьер Абеляр. История моих бедствий. — М., 1959.Августин Блаженный. Исповедь. — М., 1992. Кн. 1, I, I; кн. 12, XXIV, 37; кн. 8, III, 7-10 и IV, 9. .Алигъери Данте. Божественная комедия. — М., 1940. I Ад.Шарль де Костер. Легенда об Уленшпигеле. — М., 1987. Кн. третья. С. 42, 24. Средневековый Бестиарий. — М., 1984. .В.Шекспир. Гамлет, V, I. Средневековая Европа глазами современников и историков Т. 1-5, М. 1995 .