А.В. Суворов, доктор психологических наук
Этастатья с небольшими редакционными изменениями взята из моей книги«Совместная педагогика. Лекции по общей и специальной теории взаимнойчеловечности», которая в настоящий момент готовится к изданию виздательстве Университета Российской Академии Образования.
Самтермин «труд души» взят мною из стихотворения Николая Заболоцкого,которое привожу полностью и очень хотел бы, чтобы вы тоже (как и я) выучили егонаизусть, пронесли через всю жизнь как девиз, как самую общую и вместе с темточную, конкретную программу жизни.
Непозволяй душе лениться!
Чтобв ступе воду не толочь,
Душаобязана трудиться
Идень и ночь, и день и ночь!
Гониеё от дома к дому,
Тащис этапа на этап,
Попустырю, по бурелому,
Черезсугроб, через ухаб!
Непозволяй ей спать в постели
Присвете утренней звезды.
Держилентяйку в чёрном теле,
Ине снимай с неё узды.
Кольдать ей вздумаешь поблажку,
Освобождаяот работ,
Онапоследнюю рубашку
Стебя без жалости сорвёт.
Аты хватай её за плечи,
Учии мучай дотемна,
Чтобжить с тобой по-человечьи
Училасьзаново она.
Онарабыня и царица,
Онанаперсница и дочь,
Онаобязана трудиться
Идень и ночь, и день и ночь!
Неудивляйтесь, что я использую как источник научного творчества, в том числеисточник терминологии, произведения искусства. Ничего еретического в этом нет.Не стоит замыкаться в рамках своей «специальности», считая достойнойсвоего профессионального внимания только специальную литературу. Знать её,конечно, по возможности нужно, но в своей работе, вообще в своём духовном миренадо использовать всё доступное вам культурное поле, и чем шире это поле, темлучше, тем меньше опасность догматизма, тем выше творческий потенциал.
Личноу меня всё время переливаются друг в друга разные сферы творчества, и выделитьтут какую-то «главную» сложно, да и не нужно выделять, — прекращениеработы в любой из этих сфер резко обеднит остальные. Например, термин«филосфера» (сфера любви) впервые появился у меня в поэме«Свет», и сразу же возникла потребность в его теоретической, а нетолько художественной разработке; поэтому, когда меня спросили, на какую тему яхотел бы сделать доклад на симпозиуме по психологии смысла жизни, я, чтоназывается не моргнув глазом, ответил: «Филосфера и смысл жизни». Каквидите, факт художественного творчества может стать и фактом творчестванаучного, как и наоборот, — у одного и того же человека или у разных в порядкевзаимного или одностороннего заимствования.
Превращаяобраз Н.Заболоцкого «труд души» в научную концепцию, приходитсяразобраться в структуре общения. Не на уровне «общаться — хорошо, а необщаться — плохо», а на уровне понятия общения (что это такое) и видовобщения.
Общение- это такой процесс, такая деятельность, которая предполагает взаимодействиедвух субъектов. Как минимум двух. А субъект — это источник некой инициативы,предсказуемой или непредсказуемой. Примем эти определения как рабочие: на ихполноту я бы не решился претендовать.
Ивот чисто эмпирически можно выделить по крайней мере три вида общения:
1.прямое общение — непосредственно с кем-нибудь (в том числе с животными);
2.опосредствованное общение — через книги, вообще через что-нибудь с авторами,создателями этого чего-нибудь;
3.общение с самим собой.
Чистоэмпирически — это значит: в порядке констатации факта, то есть мы отмечаем(констатируем), что вот такое-то явление налицо. Понятно, что и тут не приходитсяговорить о полноте: во-первых, в каждом из констатированных видов общения можновыделить ещё множество подвидов; во-вторых, видов общения может быть большетрёх, — отмеченные, пожалуй, просто самые бросающиеся в глаза, самые заметные,а, например, общение религиозных людей с Богом, общение любящих на расстоянии(не через переписку) или с умершим любимым существом (как у меня с мамой, и нетолько с ней), — в намеченную классификацию вряд ли укладывается.
Крометого, и границы между намеченными тремя видами общения не жёсткие, то естьвозможны пограничные формы. Только что названная переписка — это что: прямоеобщение (между теми, кто переписывается, как бы вид разговора);опосредствованное общение (через письма — с их авторами, а не так, как при личнойвстрече); или же общение с самим собой (собственно писание писем, как видтворчества)? Наверное, и то, и другое, и третье. А прослушивание музыки взаписи — или непосредственно в концертном зале? Прямое (с исполнителями),опосредствованное (с композитором, отсутствующим или умершим), с самим собой(степень полноты восприятия, глубины эстетического впечатления,подготовленности вашего духовного мира, вашей эмоциональной культуры кнаслаждению данным произведением)?
Як тому, что всякого рода классификации, разграничения, выделения — вещь весьмаи весьма условная, и относиться к ним как чему-то абсолютно, на все временаверному, какой бы авторитетный теоретик их ни создал, — не стоит. Мне, пожалуй,легче относиться с некоторой иронией к любым схемам, классификациям, так как яодинаково дома (или одинаково дилетант) и в науке, и в искусстве. В качествеучёного я должен прежде всего найти место данного явления среди других явлений,а значит, волей-неволей вынужден классифицировать явления. В качестве поэта я,наоборот, должен брать каждое явление в его единичности, уникальности,неповторимости, должен не столько ставить его в тот или иной ряд, скольковыделять из любого ряда, — должен интересоваться явлением самим по себе.
Икогда один и тот же человек к одним и тем же явлениям подходит с обеих этихпозиций, он учится скромности, то есть учится не принимать плоды собственногоили чужого творчества за истину в последней инстанции, за нечто правильное разнавсегда. Учится критичности и самокритичности в творчестве, да и вообще вжизни. Учится одновременно и сомневаться в чьих бы то ни было выводах, идоверяться — интуитивному постижению самой «нереальной» реальности.
Б.Спинозавыделял три рода познания: воображение, которое он понимал как непосредственноевосприятие; разум, то есть получение знания рационально-логическим путём, а также путём эксперимента (наука); и интуицию, которую Б.Спиноза определял как«непосредственное постижение Бога», то есть получение истины врезультате озарения, вспышкой, без очевидного её источника, когда непонятно, даи не слишком важно, откуда она взялась, — главное, что это именно истина.
Интуиция- это всякое «непосредственное постижение», не только Бога, а чегоугодно. Именно постижение, озарение, мгновенное прозрение истины, а не постепенноепознание, познавание, мучительное добывание, кропотливый поиск истины. И вовсене обязательно постижение — результат познавания; постижение может, наоборот,предшествовать познаванию; у постижения свой, самостоятельный механизм, и еслион нам непонятен, это ещё не повод отрицать его существование.
Когдапишу стихи, я вполне сознательно позволяю себе «забыть» и проматериализм, и про идеализм, и вообще про все на свете «измы», — забыть о том, что бывает, чего не бывает, что возможно, что невозможно, чтоправдоподобно, что неправдоподобно, — и на полном серьёзе настаиваю, что поэма«Свет» непосредственно мне продиктована только что умершей мамой. Какучёный я обязан либо обосновать эти свои интуитивные прозрения в поэзии, либоотречься от них как от «вымысла», в поэзии простительного, нонедопустимого в науке и в «обычной» жизни. Предпочитаю — обосновывать, а не отрекаться, и вот почему мне понадобилась теоретическаяразработка понятия «филосфера», мелькнувшего первоначально какпоэтический образ. С той же целью обоснования, осмысления интуитивных прозренийя оказался вынужденным углубиться и в мистическую литературу… Что этополучается за наука и что за искусство, — пускай уж судят-рядят как угодно, вмеру каждый своей испорченности или непорочности...
Вконце концов, Э.В.Ильенков, в цикле работ по эстетике, настаивал на равноправиинауки и искусства как методов познания или, точнее (особенно по отношению кискусству), постижения реальности. (См. Э.В.Ильенков. Искусство иКоммунистический идеал. Сборник статей по эстетике и философии. М.,«Искусство», 1984.) Этот тезис позволяет мне со спокойной совестью — то есть вполне бессовестно и нагло — фантазировать в науке и мыслить вискусстве. Хоть, может быть, сам Эвальд Васильевич далеко не во всех случаях погладилбы меня по головке за такое практическое применение его тезиса. Но раз наука иискусство равноправны, почему бы в собственном творчестве не воспользоватьсяпреимуществами обоих одновременно? Разграничивать их, делить между ними«сферы влияния», — охотников и мастеров много и без меня.
Однаковернёмся к труду души, хотя всё сказанное выше не было «лирическимотступлением»: речь шла не о чём другом, как именно о формах именно трудадуши. Вот и продолжим разговор об этих формах в рамках нашей темы.
Разумеется,всякое общение требует труда души, если есть кому трудиться, то есть если естьдуша. А трудно оспаривать, что бывают бездушные дети и ещё более бездушныевзрослые. Откуда они берутся и как уменьшить их поголовье, исключая,разумеется, такой простой способ, как их физическое истребление, — именно это — предмет исследований и цель практической работы в области психологии ипедагогики, а иначе непонятно, зачем вообще огород городить.
Когдаречь идёт об опосредствованном общении, тем более об общении с самим собой, ктермину «труд души» приходится добавить эпитет«уединённый». То есть труд души в этом случае совершается вуединении, а вполне может совершаться и вместе с другими людьми. Бываетуединённый труд души, а бывает — коллективный. Запомним это, — несколько нижепригодится, — и разберёмся немного в другом: ясно, уединение предполагает, чточеловек физически один; но одинок ли он при этом? Одно ли и то же — уединение иодиночество?
Ябы выделил два вида одиночества — объективное и субъективное. Разумеется, опятьусловно. Разница в том, как переживается одиночество, и переживается ли вообще.Страдаем мы от него или нет.
Например,слепоглухорождённый — или рано потерявший зрение и слух ребёнок, — объективнобезмерно одинок. А.И.Мещеряков главное социальное следствие слепоглухоты виделименно в одиночестве. Но это одиночество до поры до времени (а то и никогда) неосознаётся и, следовательно, не переживается как источник страданий. Ребёнок вбольшей мере объект обслуживания, чем субъект общения, причём субъект общениядаже в меньшей степени, чем кошка или собака, — недаром втифлосурдопедагогической литературе кочует сравнение такого ребёнка с«полуживотным-полурастением». Это состояние — следствие обрываобычных, ориентированных на зрение и слух, социальных связей, которые, строгоговоря, не оборваны даже, а просто изначально отсутствуют, никогда несуществовали. Не существовали в силу недоступности обычных, ориентированных назрение и слух, способов общения, способов завязывания социальных связей. Ни сномни духом не ведая ни о том, что слеп и глух (потому что не знает осуществовании зрения и слуха), ни о том, чего лишается из-за слепоглухоты, — незная другого существования, чем то, которое ведёт, — такой ребёнок и нестрадает от своего одиночества, хотя объективно более абсолютное одиночествотрудно себе представить. Этот ребёнок не субъект, а лишь объект своегоодиночества, ибо для него его одиночество — просто ситуация, в которой онсуществует (не живёт!). Вот это или подобное (например, заключение в одиночнойтюремной камере с момента рождения) я и называю «объективнымодиночеством».
Совсемдругое дело — одиночество субъективное. Оно — следствие именно обрывасоциальных связей, которые когда-то существовали, — а не того, что эти связиизначально отсутствовали. Следствие потери либо деформированности, искажённости(в результате хронического конфликта, например) этих связей, а не ихизначального отсутствия. Как известно, «что имеем — не храним, потерявши — плачем». Да ещё как плачем! Мы активно жалеем себя, тяжело переживаемутрату или искажение нормальных связей с другими людьми, проклинаем то(например, слепоглухоту), из-за чего связи оборвались, ищем и находимвиновников искажения связей, виновников их конфликтности (как правило, такимивиновниками осознаём не столько себя, сколько других, и надо долго и сильноперемучиться, прежде чем догадаешься, что главный-то виновник, скорее всего, тысам; помочь понять это, а значит, направить усилия на изменение самого себя, ане окружающих, — и есть задача психотерапевта). Ниже нас будет интересоватьглавным образом такое, субъективное, одиночество. Сразу скажу, что его роль всаморазвитии личности далеко не однозначна: она может быть, как ни странно, иположительной.
Влюбом случае одиночества никто не жаждет. А если жаждут, то, значит, путают егос уединением. Одиночество — что объективное, что субъективное, — всегда беда,всегда несчастье, осознаваемое, переживаемое или нет. Одиночество — либопричина отсутствия души, более того, глубочайшего недоразвития психики (вслучае объективного одиночества), либо — источник страданий души (в случаеодиночества субъективного).
Уединениетоже может быть вынужденным, но в развитой форме оно всегда добровольно, ибоявляется одной из главных духовных потребностей, если не самой главной. Именнопотребностью в постоянном труде души, по преимуществу уединённом. Уединённыйтруд души — это победа над скукой, это — когда интересно наедине с самим собой,со своим увлечением, с тем, чем интересно и потому хочется заниматься и в одиночку,а не только в компании с кем-нибудь, и даже в одиночку интересней. Скучаеттолько бездельник. Но тогда и его прямое общение — это способ убежать от самогосебя, пустого, бессодержательного, а вовсе не участие в совместном,коллективном труде души. Как видите, и прямое общение — не всегда хорошо. Инойраз от него приходится спасать, и это тоже — одна из задач психотерапевта, и нетолько психотерапевта.
Всякийтруд души, и особенно уединённый, является непременным условием формирования иразвития такой способности, как рефлексия. Речь идёт о способности к осознаниюдействительности, в том числе самого себя, своего места в ней. Труд душипредполагает превращение реальности в действительность, — в то, внутри чегодействуешь (такое понимание действительности беру у С.Л.Рубинштейна, из егоработы «Человек и мир», где категория действительности производитсяот категории действия; с этой точки зрения действительность не просто то, чтосуществует, а то, внутри чего и с чем действуют, и что действием впервые создаётся).(См. С.Л.Рубинштейн. Проблемы общей психологии. М., «Педагогика»,1976.) Работая над превращением реальности в действительность, воссоздаваядействительность, пользуясь действительностью, живя в действительности,созданной не нами, а другими людьми, всем человечеством до нас и независимо отнас, — мы учимся сознательно относиться к действительности, а через неё креальности, учимся рефлексии, вообще отношению.
Впервой главе «немецкой идеологии» К.Маркс и Ф.Энгельс пишут, что«животное не относится ни к чему и вообще не относится», то есть оно,конечно, объективно является частью природы, но ни самой этой природы, ни себякак её части не осознаёт. К.Маркс и Ф.Энгельс, таким образом, прямо связываюткатегорию отношения с категорией сознания, осмысления, «прояснения»(как они это определяют) своего места в мире. Вот рефлексия и есть способностьотноситься к миру сознательно, осознанно, осознавать прежде всего своё место вмире, а вместе с тем и сам мир. Это верно в равной степени как для человечествав целом, так и для отдельного человека, — если, конечно, он смог статьчеловеком, а не остаться в сущности животным (таких«человекообразных» сколько угодно среди представителей биологическоговида Homo Sapiens, а не только среди человекообразных обезьян). Относиться кмиру и к себе в мире, то есть осознавать мир и себя в мире, рефлектировать омире и о себе в мире, — надо учиться, и притом всю жизнь. Рефлексии нельзянаучиться окончательно, ей можно начать учиться, а потом учиться всю жизнь,потому что до конца дней есть о чём рефлектировать, есть что осознавать. Этохорошо понимал Я.Корчак, и именно это он имел в виду, когда писал: «Вот,волосы седые, а работа не кончена». Мы с вами разумные существа постольку,поскольку рефлектируем.
Рефлексия- одна из проблем, находящихся в центре внимания философии, психологии,педагогической антропологии. Э.В.Ильенков настаивал всю жизнь, что «школадолжна учить мыслить» — то есть учить осознавать мир и себя в мире, учитьрефлектировать, а не наудачу запихивать в ребячьи головы разнообразные сведенияв надежде, — авось пригодятся, и даже (это хуже) в непоколебимой уверенности,что все сведения пригодятся. А не пригодятся, так пусть будут на всякий случай.
Уединённыйтруд души — это лучшая да, пожалуй, и единственная школа общения с самим собой.Как это возможно? Ведь нужно как минимум два субъекта. В том-то и дело, чтовторой и третий и десятый субъекты — налицо: это всё я сам. Я могу взять насебя роль другого, перевоплотиться в другого, — но это всё я сам (ролевая игра,творчество, и не только театральное искусство, и не только искусство, но иразного рода теоретические модели). Я сам себя обучаю, сам себя воспитываю, самсебя развиваю. Я доволен и недоволен собой, я горжусь собой и мне за себястыдно. Я сам себя критикую и сам себе воздаю по заслугам, я «сам свойвысший суд» (А.С.Пушкин). Я озабочен, что в чём-то не такой, каким хотелбы быть. Я сравниваю себя с собой прежним, проектирую себя будущего. Пожалуй,вершина отношения к самому себе как другому — соревнование с самим собой,совершенно сознательное соревнование, утверждение себя, самоутверждение нестолько в сравнении с кем-то вне меня, сколько именно с самим собой — прежним,настоящим и будущим. Этот второй — и вообще который по счёту? — субъект общения- я сам — для меня самого часто непредсказуем. Он (я) может выкинуть такое, иплохое и хорошее, чего я от него (от себя) никак не ожидал. Положа руку насердце, я никак не поручусь, что сам себя знаю. Я — для самого себя — вечныйпредмет изучения, исследования, — самоисследования. И этой множественностьюсобственной субъективности, то есть выяснением отношений с самим собой, яозабочен гораздо больше, чем отношениями с другими людьми. Больше того,отношения с другими людьми фатально, неизбежно оборачиваются отношениями ссамим собой: хотя бы в чём я прав по отношению к ним, в чём неправ… В чёмвиноват, в чём не виноват, в чём хоть и не всё благополучно, и даже трагично,но иначе быть не могло...
Ведьчто, в сущности, меня лично беспокоит после смерти мамы, да и всегда беспокоилопри её жизни? Сама мама, её состояние, её комфорт, душевный и физический? Еёдостойные проводы в последний путь? Да, конечно. Но прежде всего: хороший я сынили плохой, удаётся ли мне любить маму так, как она того заслуживает, несократил ли я ей жизнь, то есть не виноват ли в какой бы то ни было степени веё смерти, всё ли для неё сделал, что мог сделать, мог ли лелеять, беречь еёбольше, чем лелеял. А это всё выяснение отношений не с мамой, а с самим собой — по поводу мамы. И точно так же — в отношениях со всеми без изъятия другимилюдьми: главный вопрос — не какие они, а какой я с ними.
Итакая придирчивая пристальность к самому себе — противоположность эгоизму.Эгоист — именно тот, кто с самим собой отношений выяснять не умеет и не хочет, длякого нет вопроса, какой он, потому что ответ заранее ясен — хороший! Он-тохороший, всегда и со всеми, это с ним кто-то плох. Вот это и есть эгоизм, тоесть — моносубъективность (я — один, меня не может быть много).
Уединённыйтруд души как школа общения с самим собой — это школа полисубъективности,множественной субъективности, когда субъектов общения два и больше, и все они — я. Это школа отношения к самому себе, школа выяснения отношений с самим собой.По поводу — всех остальных отношений с миром.
Оботношении к себе как другому существует огромная литература, которую я здесьникак не использую. Просто излагаю своё понимание этого явления, в чём-то,наверное, чьё-то повторяющее, в чём-то более примитивное, упрощённое посравнению с другими авторами, но это не важно. Важно как-то обозначитьпроблему, а там — в добрый час, думайте сами, читайте об этом кого угодно,смейтесь над моим невежеством или апломбом по сравнению с другими авторами, — переживу, даже если смеяться будете мне в глаза, — лишь бы проблема выясненияотношений с самими собой перед вами встала, лишь бы вы стали хоть в какой-томере полисубъективны, а не моносубъективны. А если вы считаете, что и так уже сусами, — ну, как знаете, но я лично даже с самой косматой и седой бородойпредпочитаю считать себя безусым юнцом, да так оно и есть — уж по отношению кчеловечеству во всяком случае.
Нувот, мы чуть-чуть, надеюсь, разобрались в системе понятий. Теперь попробуемопределить роль уединённого труда души в развитии/саморазвитии личности, рассмотретьразличные варианты периодизации развития/саморазвития в связи с уединённымтрудом души.
_16.
Уединённыйтруд души имеет такое гигантское значение в духовной жизни личности, что,пожалуй, не будет преувеличением утверждать: уединённый труд души — основнаяформа духовной жизни, такая форма, вне которой и без которой сколько-нибудьполноценная духовная жизнь вряд ли возможна. Но если так, то впсихолого-педагогической работе всю проблематику развития/саморазвития личностинеобходимо ориентировать именно на уединённый труд души, на проблему еговозникновения и развития до самого высокого уровня. И любые классификацииусловий личностной полноценности, любые периодизации развития/саморазвитиянужно ориентировать именно на уединённый труд души, на его становление.Уединённый труд души оказывается стержнем, без которого классификации ипериодизации рассыпаются в прах, или превращаются в суету вокруг второстепенныхподробностей, при которой (суете) самое главное остаётся незамеченным илинедооценённым.
Яникого не критикую, просто утверждаю, что коль скоро мы осознали гигантскоезначение уединённого труда души как основной формы духовной жизни личности, намникак не обойтись без переориентации на эту форму абсолютно всего имеющегосяпсихолого-педагогического материала. И даже, пожалуй, не только имеющегося,наличного, — но всякого возможного.
Высокое,полноценное развитие личности невозможно без следующих трёх условий:
1.без уединённого труда души;
2.без такого уровня самостоятельности, уровня разрешимости своих проблем, уровняформируемости образа жизни в соответствии с личностным потенциалом, — которыйобеспечил бы возможность быть внутренне свободным, то есть быть самим собой;
3.без такого уровня содержательного, глубокого, творческого общения, которыйоказался бы достаточным для преодоления любого кризиса, то есть достаточным длятого, чтобы не бояться будущего.
Уединённыйтруд души — не просто первое из перечисленных трёх условий, а главное условие,и даже единственное. Два других условия возможны только при наличии уединённоготруда души, как его следствие. Ни внутренняя свобода личности, ни спокойное,деловитое, созидательное отношение личности к собственному будущему, — без ивне уединённого труда души просто неосуществимы, немыслимы, невозможны. В сущности,можно было сказать, что личностная полноценность невозможна без уединённоготруда души — и ограничиться этим. Я добавил ещё два условия, очень важных самихпо себе, в порядке развития и пояснения основной мысли.
Ачто получится, если попытаться учесть возникновение и дальнейшее становлениеуединённого труда души в общей периодизации детского развития/саморазвития?Пытаясь осмыслить становление собственной личности от раннего детства достуденческих лет, а так же свой последующий психолого-педагогический опыт, япришёл к периодизации развития/саморазвития личности, основанной на внутреннейличностной логике развития, без жёсткого соотнесения с теми или инымипаспортно-возрастными рамками.
Подвнутренней логикой личностного развития/саморазвития имеется в виду вся историяэтого процесса, вся уже возникшая — и предопределяющая перспективу — системаповеденческих стереотипов, предпочтений, тенденций. Эта внутренняя логика можетбыть либо благоприятной, либо неблагоприятной для возникновения уединённоготруда души. Но если уединённый труд души возник, то именно он и оказывается темрешающим фактором, под воздействием которого внутренняя логика личностногоразвития/саморазвития вообще создаётся.
Покритерию этой внутренней логики у меня получились следующие этапы:
1.Стихийное саморазвитие в процессе овладения навыками самообслуживания в бытупод руководством и с помощью близкого взрослого.
Совпадаетс этапом первоначального развития по И.А.Соколянскому и А.И.Мещерякову. Осаморазвитии речь идёт потому, что особо акцентируется собственная детскаяактивность, без провоцирования, поощрения, направления которой всовместно-разделённой дозированной деятельности взрослого и ребёнка любыеразвивающие усилия взрослого результата не дадут. А.И.Мещеряков в этой связиссылается на П.Я.Гальперина, на его учение о поэтапном формировании умственныхдействий (первый этап), — формировании, так же обеспечиваемомсовместно-разделённой дозированной деятельностью. Саморазвитие ребёнка на этомпервом (в предлагаемой периодизации) этапе названо стихийным, так каксобственная детская активность, без которой оно неосуществимо, носит скореевынужденный, чем сознательно-добровольный характер. Ребёнок саморазвивается,потому что вынужден делать то, чего от него добиваются, учиться тому, чему егохотят научить, — вынужден вопреки собственному, подчас отчаянному,сопротивлению. Он на этом этапе не может осознать, по выражению Э.В.Ильенкова,«что и как он на самом деле делает», чему и как, а главное — зачем,он вынужден учиться.
2.Стихийное саморазвитие в процессе совместно-разделённой — бытовой, игровой,трудовой и т.д. — деятельности как со взрослыми, так и с детьми, особеннопревосходящими по уровню развития, — деятельности, внутри которой совершаетсяречевое развитие от первичного набора сигнальных жестов до свободного владениянациональным словесным языком как основным средством общения, в том числе (вперспективе) с самим собой.
Таккак словесный язык у слепоглухонемых и глухонемых детей носит«официальный» характер, то есть предназначен только для общения совзрослыми, которые этот язык ребёнку навязывают, для него непонятно зачем, — очень важно общение таких детей с нормально слышащими, для которых словесныйязык — основное средство общения, родной, а не «иностранный». И, какпоказывает совместно-педагогическая практика в лагерях Детского орденамилосердия, в таком общении словесно-речевое развитие глухонемых ислепоглухонемых детей действительно резко ускоряется, ибо словесная речьоказывается нужна для взаимопонимания и как можно более полного самовыражения вкакой-либо совместной деятельности (в игре, в совместных «творческихделах»), а не для выслушивания нотаций и назиданий взрослых, то естьоказывается действительно жизненно необходимой.
3.Стихийно-сознательное саморазвитие в большой ролевой игре и в реализациивсевозможных увлечений (лепкой, рисованием, конструированием, драматизациями,чтением, всякого рода попытками литературного творчества).
Наэтом этапе в творческом уединении, заполненном лепкой, рисованием, чтением ит.п, занятиями, хотя бы просто фантазированием, зарождается (может зарождаться)умение общаться с самим собой. Осуществляется всё более интенсивный труд души,в котором накапливается материал для содержательного непосредственного общения.В процессе реализации увлечений, стихийном постольку, поскольку ребёнокзанимается тем, что ему нравится, и именно потому, что ему это нравится, недумая, конечно, о том, как это сказывается на темпах, качестве и направленностиего саморазвития, — постепенно определяется приоритетная сфера духовныхинтересов, осознание которой может привести ко всё более сознательному выборунаправлений саморазвития и к сознательным же попыткам самореализации ввыбранных направлениях. То есть третий этап — переходный между стихийностью исознательностью саморазвития. Именно на этом этапе начинаются попытки осознанияне только мира вокруг себя, но и себя в мире, прежде всего своего места средидругих людей, то есть начинает формироваться рефлексия. Пока ещё наэмоциональном уровне формируются начатки будущей мировоззренческой системы,формируются эмоционально-мотивационные предпочтения, которые позже определятмировоззренческий выбор.
4.Сознательное саморазвитие в зрелом творчестве и самотворчестве (то естьтворчестве себя, в самосозидании).
Формированиемировоззренческой системы (индивидуальной, именно данной личностью признаннойза свою, данной личностью предпочтённой, картины мира) на основе ранеевозникших эмоционально-мотивационных предпочтений. С опорой намировоззренческую систему — определение смысла жизни и попытки его сознательнойреализации в образе жизни (при условии достаточного стимулирования воли к жизнии жажды жизни как извне (прежде всего наличие/отсутствие изоляции,одиночества), так и изнутри (особенно совесть и любовь, причём не столько комне — кого-то «другого», сколько моя)).
Возрастныеграницы этих этапов абсолютно индивидуальны, и пытаться определить эти границыдля всех — не для каждого, а именно для всех одни и те же, — просто нелепо.Ясно, что далеко не все дорастают не только до четвёртого, высшего, но даже дотретьего этапа. Пожизненно застревают на втором, а то и на первом. Содержаниетретьего и особенно четвёртого этапа определяется трудом души, особенноуединённым. Без него на высшие этапы личностного развития/саморазвития поднятьсяневозможно. Первые два этапа рассматриваются, в сущности, как подготовительные,на которых создаётся — или не создаётся — база для самостоятельного труда души(несамостоятельный имеет место с самого начала, иначе никакогоразвития/саморазвития не будет).
Формированиеже человечного или бесчеловечного образа действий (образа жизни) идёт с самогоначала, на всех этапах саморазвития, буквально с пелёнок, как выбор способавыхода из различных конфликтных ситуаций в разнообразном общении с окружающими людьми,- выбор способа реагирования на чужую и свою человечность или бесчеловечность втом или ином единичном случае.
Нарочитыйнажим на термин «саморазвитие» подчёркивает собственную активную рольрастущего человека как субъекта своей жизни, — сначала стихийного, а затем,если повезёт, всё более сознательного субъекта. Возрастные рамки выделенныхэтапов (периодов) развития могут быть очень сжаты или крайне растянуты, — взависимости как раз от собственной активности субъекта саморазвития, от того,насколько она стимулируется или подавляется другими участниками этого процесса.
Делов том, что саморазвитие, разумеется, невозможно в одиночку. В моём саморазвитииучаствует множество людей, и если я говорю всё же именно о саморазвитии, тоэтим подчёркивается, что главный субъект саморазвития, главный его участник — ясам, а не кто-то другой. Роль остальных тоже определяющая в большей или меньшейстепени. Но эти остальные могут что бы то ни было определить только приусловии, что я сам действую, пусть и под их руководством, направляемый ими. Илине под руководством, а с помощью, которой сам прошу, либо она мне добровольнопредлагается. Возможны и другие формы взаимного участия в саморазвитии другдруга (в том числе _1НАЖИМ, ПРИНУЖДЕНИЕ.0 — к совершенно определённым,желательным для принуждающего, _1ЛИЧНЫМ УСИЛИЯМ принуждаемого). Так что речьвсегда идёт, в сущности, о взаиморазвитии. Но без моей собственной, хотя бывынужденной, активности, без моих личных усилий — никто ничего у меня не«разовьёт». И чтобы не упустить из виду это важнейшее обстоятельство,лучше пользоваться именно термином «саморазвитие».
Уединённыйтруд души может не только быть основой для разработки общей периодизациисаморазвития личности, но и иметь самостоятельную периодизацию. В этой самостоятельнойпериодизации отражается изменение характера уединённого труда души, егомотивации, его роли в общем саморазвитии. Уединённый труд души — основная формасаморазвития, его главная движущая сила с момента возникновения. Она можетвидоизменяться следующим образом:
1.Импульсивная увлечённость теми или иными творческими видами деятельности.
Тоесть уединённый труд души ещё не стал основной духовной потребностью, не сталпостоянным, а носит эпизодический, ситуативный характер. К нему может принудитьи одиночество, и просто дефицит (недостаток, нехватка) прямого общения.Уединённым трудом души можно заняться со скуки, или чтобы «доказать»своим обидчикам, что тебе и без них хорошо.
2.Определение приоритетной сферы интересов.
Мытьёмили катаньем, добровольно или «назло» кому-нибудь, но уединённый труддуши начался, и наступает момент, когда он для меня приобретает самостоятельноезначение, когда он становится самостоятельной ценностью, духовной потребностью.Уже неважно, с чего началось, — хорошо, что вообще началось. Мне становитсяинтересно — и всё интересней — с самим собой. Я больше не умею скучать. И вуединённом труде души постепенно определяется, точнее создаётся, сфера главныхмоих интересов, собственно личностных потребностей. Я больше, например, не могуобойтись без книг, без определённой музыки и многого другого. Возникаетиерархия интересов: вот эти главные, а те — второстепенные для меня. Вот проэто — как можно больше, а про то — как получится, интересно повозиться, но нежалко, если не удаётся. То, чего нужно как можно больше, и есть область, сфераприоритетных, то есть главных, моих интересов. Эта сфера преимущественно ихарактеризует моё «Я», мою личность. То есть на этом этапе янаконец-то удосуживаюсь выяснить, кто же я такой, где я, а где — не я, или ужене совсем я. Формируется мой духовный облик, а под его влиянием можетизмениться и физический (не зря же говорят, например, про одухотворённые,строгие, добрые и т.д. лица). Всё это может получаться как бы само собой, неосознаваться до поры до времени. Но чем скорее это будет мною осознано, темлучше: с этого момента я — хозяин своей человеческой судьбы.
(Отом, как психическим обликом может определяться чисто физический, телесныйоблик, пишет Э.В.Ильенков в работе «Что же такое личность»:
«Плюшкини Гобсек — уродливые порождения мира частной собственности. Потому-то о них(вернее, личностях подобного типа) можно читать даже в газетах, а не только всочинениях Гоголя и Бальзака, где они были не просто описаны, но ипроанализированы как типичные (тем самым необходимые) фигуры»ансамбля" индивидов, связанных между собой отношениями частнойсобственности, товарно-денежными отношениями. Гоголь и Бальзак разгадали ираскрыли миру секрет рождения и развития личности этого типа. «Человеческаякомедия» и «Мертвые души» показали, что в Гобсеке и Плюшкине нетровно ничего загадочного и мистического. Их психология была художественно точнообъяснена именно потому, что это объяснение производилось как тщательный анализтех фактических отношений между индивидами, того «ансамбля» ихвзаимоотношений, которые с необходимостью рождают и стимулируют личностьсовершенно определённого типа, формируя даже внешний облик, даже«сухопарые, как у оленя, ноги», на которых ростовщик весь день бегаетпо Парижу".)
3.Формирование мировоззренческой системы, личностной позиции и смысла жизни(который, стихийно сформировавшийся при определении приоритетов, оказываетсярешающим фактором при формировании личностной позиции и мировоззрения).
Яуже твёрдо знаю, кто я такой, и могу сам себя достраивать и отстаивать. Моёсаморазвитие окончательно становится сознательным. Я именно сам себя развиваю вопределённых мною самим направлениях и областях, а не учусь чему придётся укого придётся, существуя как получится. Это уже вершинный, высший уровень иэтап саморазвития.
Делов том, что, пока у моего саморазвития нет «мотора», оно можетпрерваться в любой момент. Оно носит не только стихийный, но и вынужденныйхарактер: меня заставляют, вынуждают саморазвиваться. Меня тормошат, вынуждаютшевелиться, чему-то учиться, а сам я вряд ли бы палец о палец ударил.
«Мотором»саморазвития становится именно труд души, особенно уединённый. Сначала, можетбыть, вынужденный к уединению скукой или ссорой, я обнаруживаю, что это не такуж плохо, что мне самому с собой очень даже интересно, — и уединённый труд душистановится потребностью. И только с этого момента саморазвитие становится«самоходным», может обойтись без «буксира» и«толкача», становится пожизненным. Собственно, только это и естьсаморазвитие, а то, что было раньше — так, более/менее вынужденное верчение.Вертишься, оборачиваешься то к одному «раздражителю», то к другому,чешешь то затылок, то поясницу, то пятку, извиваешься, изворачиваешься, не имеяни малейшего представления о том, где верх, где низ, где право, где лево, когдадвижешься вперёд, а когда назад, а то и задом наперёд… Суета одна, а нежизнь. Собственно жизнь без уединённого труда души невозможна; жизнь тогдатолько и начинается, когда начинается этот труд. А начинается он, увы, далеконе у всех. Следовательно, далеко не все и живут. Так, существуют, прозябают.Суетятся.
Дефицитпрямого общения может играть как положительную, так и отрицательную роль. Егороль положительная, когда он стимулирует уединённый труд души (то есть когданачинаешь заниматься этим трудом со скуки или от одиночества, из-за конфликта сокружающими). При дефиците прямого общения:
1.первоначальный смысл (мотив) уединения — самосохранение и самоутверждениеличности;
2.затем уединение становится способом духовного существования;
3.и наконец — фактором, определяющим характер (содержание) прямого общения.
Воти ещё один вариант периодизации получился.
Рольдефицита прямого общения отрицательная, если этот дефицит приводит кодиночеству как ощущению (переживанию) недостатка любви, заброшенности,ненужности (по отношению прежде всего к близким взрослым — у детей, вообще кблизким людям), и непринятости, непризнанности, невостребованности (средировесников и вообще среди равных). В общем, плохо или хорошо — дефицит прямогообщения, — зависит от его последствий: приводит ли этот дефицит к уединённомутруду души (тогда, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло),или же к одиночеству, как объективному, так и субъективному (тогда хуженекуда).
Легкодогадаться, что высшая форма соревнования — соревнование с самим собой, — является условием и одновременно способом реализации прежде всего уединённоготруда души. С кем же ещё соревноваться в уединении, кроме самого себя? Ипостепенно привыкаешь соревноваться прежде всего именно с самим собой,самоутверждаться в подлинном саморазвитии, а не в суетливой озабоченности тем,что кто-то лучше меня, и как бы мне его обскакать...
Темауединённого труда души неисчерпаема. Думаю, сказано достаточно, чтобы оценитьбесценность уединённого труда души. Желаю вам в этом труде успехов.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта suvorov.reability.ru/