Проблемагенетических истоков человеческой игры как социального воспитательного по своейобщественной направленности образования в настоящее время вновь становитсядостаточно актуальной для психологии. Причины тому двоякого рода: перваясостоит в наличии неугасающей теоретической дискуссии в решении проблемы гранимежду животным и человеческим, между биологическим и социально-историческим вразвитии; вторая связана с потребностью современной психологии глубже понятьсущность антропогенетически значимых особенностей поведения приматов,исторически сложившиеся закономерности психического развития ребенка, в ходекоторых игре принадлежит выдающаяся развивающая функция. Этот второй ракурспроблемы делает необходимым вливание новых фактов и психологических идей впонимание не только принципиальной разницы между игрой ребенка и играмиживотных, но и их эволюционной преемственности.
Причем игрыживотных должны рассматриваться дифференцирование в зависимости от положениятого или иного вида в эволюционной систематике. Так, бесспорно, различны игрыптиц и млекопитающих. В среде млекопитающих резко различны по содержанию игрымолодняка копытных от игр детенышей хищников. Наконец, игры приматов, вособенности высших, резко отличаются от игровой активности прочихмлекопитающих.
Существует немалоисследований игрового поведения приматов, в которых анализируютсяпреимущественно игра-преследование, игра-борьба, игра-агрессия, групповаядвигательная игра; игры, связанные с овладением двигательными навыками истадными отношениями, игры, имеющие исследовательскую направленность, игры —физические упражнения и другие формы игр. Особенностью всех этих. игр являетсявидимая их несвязанность с удовлетворением витальных потребностей.
Вместе с темопределение и классификация игрового поведения у приматов представляетсянедостаточно разработанными вследствие того, что различные авторы не имеют ещеобщих критериев отнесения определенной формы поведения к игровому илинеигровому. Так, японский исследователь Китамара ставит вопрос о том, чтоорудия, употребляемые обезьянами на воле, — это их игрушки, и спорит по этомуповоду с известной исследовательницей Д. Гудолл, относящей использование орудийшимпанзе, безусловно, не к игровому поведению.
Однако Китамарассылается на факт использования орудия там, где в нем нет нужды или проще былобы действовать рукой. Забегая вперед, замечу, что в наших наблюдениях заповедением молодняка павианов-гамадрилов было зафиксировано стремление обезьянотяготить предметом какие-либо свои действия, если они имели игровуюнаправленность. Например, бег по склону с палкой в руке, карабканье по стене скамнем, зажатым в руке или паху (у шимпанзе), и т.д. Вместе с тем отмечается,что игра приматов, по-видимому, не столько служит развитию в игровой форменавыков стадного образа жизни (сравни с играми детенышей хищников, например),сколько ведет к получению опыта, который увеличивает разнообразиеповеденческого репертуара данного животного, повышает его адаптивность ксообществу и успешность решения разнообразных задач, возникающих ежедневно.
Таким образом,игра приматов существенно отличается от игры других высших млекопитающих тем,что служит не столько упражнению видотипических форм поведения, сколькоспособствует обогащению индивидуального опыта молодых животных, повышая темсамым уровень психической регуляции их жизнедеятельности.
Во времянеоднократных поездок в Сухуми мне довелось достаточно подробно наблюдатьповедение обезьян в условиях больших вольеров (площадью в 2—4 га), в малыхвольерах (около 100 м2), в условиях клеточного содержания и, наконец, привольном обитании обезьян в горной лесистой лощине в 12 км от г. Туапсе (УрочищеПасека). Различные условия содержания накладывали свой отпечаток на поведениедетенышей и подростков обезьян. В общем, можно заметить, что игровое поведениебыло тем беднее и однообразнее, чем бедней были условия жизни детенышей.Причем, пожалуй, наиболее благоприятным фактором была нормальная или близкая кнормальной стадная структура. Там, где детеныши находились одни, без взрослыхособей, их игровое поведение было особенно тусклым (в малых клетках).
Интересно, что всравнительно небольшом вольере (бетонный ступенчатый пол; фонтан с бассейномдля питья; лестница, ведущая на полки перед домиком для ночлега) при наличиинескольких самок-матерей с детенышами эти последние играли очень активно иразнообразно. Игровая активность этих детенышей дала нам материал не менееполный, чем при наблюдениях в большом вольере и на воле. Несомненно, в большомландшафтном вольере и на воле, в лесу, предметная оснащенность игровогоповедения была еще разнообразнее.
В задачу моихнаблюдений входило описание и классификация игровых форм поведения. Следуетсделать существенную оговорку: задача классификации форм игрового поведениязатруднялась отсутствием критериев различения игрового поведения от неигрового,но сходного с ним на основании видимого отсутствия витальной мотивации этогоповедения. Например, различного рода предметные манипуляции могутрассматриваться и как игровые действия, и как ориентировочно-познавательные.(исследовательские), поисковые, пищевой направленности.
Методиканаблюдений независимо от привходящих обстоятельств состояла в следующем:избирался какой-либо один детеныш или подросток и наблюдатель прослеживалсодержание его деятельности, отмечая в протоколе формы поведения игрового типа,в том числе и когда он вовлекался в общение с другими. В отдельных случаях веласьдокументальная фотосъемка.
Результатынаблюдений за игровым поведением детенышей и подростков в условиях вольногосодержания
Наблюдалисьпреимущественно групповые игры. Наиболее распространенным был игровой бег другза другом при соблюдении небольшой дистанции или ходьба гуськом, напоминающая«поезд», описанный Л.А. Фирсовым применительно к молодым шимпанзе. Отмечалисьмногочисленные случаи погони детенышей друг за другом. Интересно, что отдельныеподростки и молодые самки раскачивались над водой горной речки, сидя на гибкихветвях прибрежных деревьев. При переходе этой речки некоторые из молодых особейнарочито затрудняли себе переправу, следуя по камням в наименее удобных местахи повторяя эти переправы с одного берега на другой без видимой надобности.
Другая формаигрового поведения носила, если можно так выразиться, более массовый характер:мною были замечены две территории, где молодняк регулярно резвился в часыдневного отдыха основного стада и вечером, когда стадо медленно начиналопродвигаться к месту ночлега. Названные территории, занимавшие приблизительнопо 50—100 м2 каждая, бросались в глаза тем, что земля в этих местах буквальнолоснилась, отполированная телами обезьян, избравших эти места для своихдвигательных игр. Для того чтобы содержание этих игр стало более понятным,нужно представить себе топографию сложившихся мест игрищ. В одном случае местомдневных игр был пологий склон холма с каменистыми выходами. «Игрище» зиялоглинистым боком на фоне зеленой травы и кустов, покрывавших весь склон. Этотсклон использовался обезьянами для сталкивания и вскарабкивания. Иногдаотдельные детеныши и подростки, распластываясь всем телом на глинистой и слегкасырой поверхности склона, водили ладонями вытянутых рук перед собой, иногда онив этой позе соскальзывали вниз. Очевидно, что следствием такого многократноповторяющегося скольжения становились параллельные друг другу отполированныеборозды на глинистой почве склона.
Другой ландшафтбыл еще более интересным для наблюдателя в связи в тем, что его рельеф, резкопересеченный рвом с крутыми неравновысокими берегами, давал основание считать,что был он выбран именно потому, что предоставлял наибольшие, при относительнойбезопасности, трудности для быстрого лазанья, прыжков и бега. Интересно, чтодетеныши и подростки приходили на ристалище, когда близился заход солнца истадо шло, минуя это место игр, на ночлег. Как только последняя взрослаяобезьяна проходила мимо, молодняк, прервав игры, устремлялся достаточностепенно, по контрасту с только что происходившим двигательным буйством, кместу ночевки. Двигательные игры молодняка в вечерние часы состояли вследующем: спихивание друг друга со склона вниз, карабканье по склону вверх ипопытки увлечения с собой назад под откос тех, кто сидит наверху; пробежки подну рва с быстрым галопированием по его склону, попытки выбраться из рва внаименее удобных для этого местах. Интересно, что некоторые детеныши гуськомкарабкались по стволу тонкого дерева на более низком берегу рва, а затем,перебравшись на ветки и прогибая деревце своим весом над оврагом, повисали насамых тонких концах ветвей, держась за них передними лапами, а задними пыталисьсхватить других детенышей, засевших на той стороне рва за большим гниющимбревном. Когда такой висячий игрун срывался или его стаскивали, повисалследующий, и так без конца. Однажды на деревце забралась и молоденькая самочка,но как только дерево затрещало под ее тяжестью, она спрыгнула и приняласьразгонять более легких и шустрых детенышей.
Важно отметить,что игровое поведение составляет почти исключительную особенность молодняка, авзрослые особи почти не играют. Их поведение чаще всего связано с поиском пищи,взаимным исследовательским поведением, которое в условиях вольного содержанияпочти невозможно отличить от пищедобывательного. Однажды, в первой половинедня, мне довелось наблюдать, как группа из трех взрослых самок вышла на отмельв излучине горной речки и расположилась возле пней и дерева с вывороченнымикорнями, вынесенными на этот миниатюрный пляж паводком. Обезьяны вырывали изпеска какую-то траву с мочковатым мочалистым корневищем, рассматривали ее, азатем специфическим, очень близким к аналогичному человеческому, действиемвыбивали растение об коряги, стряхивая песок с их корней. Затем корниподвергались повторному рассматриванию и обтряхиванию. Редко обезьяны скусываличто-то с корней.
Приходилосьнаблюдать также, как обезьяны, взрослые и более молодые, но не детеныши,подойдя к воде, смотрели на нее, плескали ее рукой или «мутили» воду, помешиваяее обеими руками.
В другом случае яобнаружила целую рощицу (что-то около 30 молодых деревьев-грабов): каждый стволбыл оголен от корней примерно на 60—100 см и зиял белизной, в то время каккора, расщепленная на узкие ремешки, была задрана вверх наподобие балетныхпачек. Было ясно, что это следы своеобразной деятельности обезьян. Ясно также,что исходным здесь было поглощение вяжущих компонентов древесной коры, о чемписал Л.А. Фирсов в своих наблюдениях за поведением шимпанзе на озере Язно.Однако искалеченных деревьев было много, и едва ли удовлетворением потребностив вяжущих веществах можно было объяснить оголение стволов описанным вышеспособом. Я установила свой наблюдательный пункт вблизи рощицы и в конце концовзаметила 2—3 обезьян, поведение которых пролило свет на происхождение этихдревесных «пачек».
Оказалось, чтообезьяна подгрызает кору внизу, затем оттягивает узкий кусочек коры вверх, какремешок, и тянет до тех пор, пока может. Эти действия перемежаются иногда, ноне всегда, с лизанием обнажившегося ствола. Затем обезьяна оттягивает ремешоккоры, отходя от дерева в сторону. Если ремешок не оттягивается вверх, тообезьяна тянет его, становясь на задние ноги и отступая по возможности дальшеот ствола. Наконец, она начинает подскакивать вверх, не выпуская из рук кончикремешка, а иногда даже подскакивает разогнавшись. Исчерпав свои возможностимаксимально высокого отъединения ремня коры вверх по стволу, обезьяна переходитк подобным же следующим ремешкам и т.д.
Вместе с темнекоторые обезьяны не дерут кору, а лижут уже обнаженные ранее участки ствола.
Приведенные вышетри описания неспецифического по отношению к игре поведения могут, однако, датьоснование заключить о возможности перерастанияориентировочно-исследовательского поведения в игровое там, где повторностьвыявленного эффекта превращается в стимул повторения действий его вызывающих.Здесь, образно говоря, мотив деятельности оказывается лежащим в ней самой, это— игра, если следовать определению А.Н. Леонтьева.
В целом наблюденияза поведением павианов-гамадрилов, содержащихся на воле, позволяет сделатьвыводы о том, что:
— игровое поведение проявляется преимущественно у детенышейи подростков и выражается в двигательной активности, которая направлена наповторные преодоления затруднений при передвижении по пересеченной местности(замечено, что такая двигательная активность происходит, когда рядом естьдругие детеныши, и часто сопряжена с их взаимодействием в игровом плане);
— игровое поведение молодняка на воле реже связано спредметными манипуляциями, но чаще с макропредметной средой — особенностямиландшафта, которые исследуются детальнейшим образом;
— игровое поведение взрослых особей в большей степениприближено к ориентировочно-исследовательскому поведению и носит порой характеррепродуцирования полученного эффекта в действиях с предметами — элементамиокружающей среды.
Результатынаблюдений за игровым поведением павианов-гамадрилов в условиях содержания,близких к естественным (большой ландшафтный вольер)
Большой вольерпредоставляет наблюдателю возможность обозревать на сравнительно большойплощади одновременно все стадо и передвижение отдельных обезьян.
В этих условиях,помимо обычного протокола, я пользовалась методом панорамных съемок, прикотором в краткий промежуток времени исследователь должен зафиксировать напленку состояние и занятость всего стада, перемещение одиночных обезьян илигрупп по всей площади вольера. Обычно такая съемка ведется последовательно поквадратам территории, занимаемой стадом, что позволяет отслеживать все значимыеизменения в поведении наблюдаемых групп.
В условияхвольерного содержания мне не удалось зарегистрировать у взрослых особейповедение, хоть сколько-нибудь напоминающее игру, хотяориентировочно-исследовательское наблюдалось постоянно. Детеныши младшеговозраста были в большей степени привязаны к местонахождению своих матерей, чемна воле. Подростки и детеныши старше года вели себя достаточно независимо иразнообразно. Особый интерес для наблюдений за поведением подростковпредставляли дневные часы до кормления и перед закатом, что в основномсовпадало с данными, собранными на воле...
Наиболеераспространенной формой игрового поведения в вольере был бег группы подросткови детенышей с верхней точки склона вниз через весь вольер. Иногда такойстремительный бег-погоня был связан с преследованием группой подростков одногоиз их среды, который убегал, волоча за собой лист железа, случайно попавшего ввольер, палку или кусок тряпки. Как правило, близко к концу погони убегающийбросает свою ношу, ее подхватывает кто-то, наиболее быстрый, и погоняпродолжается до тех пор, пока внимание бегущих не переключается на другойобъект или пока их не разгонят, что бывает нередко, более взрослые особи.
Своеобразную формуповедения, которую трудно отнести к игре, но и нельзя ассоциировать полностью сориентировочной, исследовательской деятельностью, довелось наблюдать у одногодвухлетнего (приблизительно) павиана-детеныша: этот детеныш (своеобразный«эврист»!) пытался непременно поднять любым способом суковатую палкудлиной полтора метра на наивысшую доступную обезьянам точку вольера — каменныйбетонный уступ, опоясывающий стену, идущую по верху склона, на которомрасположен вольер. Весь склон (угол приблизительно 45°) был покрыт мелкими иболее крупными камнями. Детеныш, самец сам по себе очень небольшой, тащил этудлинную палку, с трудом удерживая ее в руке, затем он взял ее под мышку ипродолжал свой достаточно затруднительный путь по склону. У самой стены онвыронил палку, и она скатилась вниз. Действия детеныша привлекли внимание молодойсамки, двух-трех подростков и молодого самца. Скатившуюся палку детеныш поднялвновь и потянул ее опять вверх по склону. В десяти метрах от вершины он рывкомподнял палку в двух руках над головой, быстрыми шажками на двух ногах подбежалк ступени и сделал рывок — попытку забросить палку на ступень. Это ему удалось,он вскарабкался на ступень сам и немедленно сбросил палку вниз по склону. Затемвновь стал пытаться затащить ее, преодолевая трудности склона, наверх. Егодействия были прерваны вмешательством молодого самца, который разогнал всех, идетеныш убежал, бросив палку недалеко от домика для ночевки обезьян. На другоеутро я видела, что подъем палки по склону был возобновлен и, кажется, тем жедетенышем, хотя полной уверенности в том, что это был он же, у меня нет. Вконце концов дело кончилось тем, что собралось множество детенышей и подростковвокруг палки и кто-то из них понесся с ней по склону, преследуемый остальными.
Можно прийти кследующим выводам по результатам наблюдений за игровым поведением в большомвольере:
— наблюдаются игры типа погони, борьбы за какой-либопредмет; замечательно, что это то же исследование своих возможностей, которомупридаются все детеныши и подростки.
— периодически возникает поведение, связанное с преодолениемтрудностей путем включения какого-то объекта, загружающего руки обезьян, — этоповедение напоминает игровое по признаку видимой несвязанцости с задачамиудовлетворения витальных потребностей и является, несомненно, своеобразнымпрактическим экспериментом;
— игровые или близкие к ним действия с предметами какой-либоособи являются подчас соучастниками этого поведения, иногда его разрушителями,так как массовые действия всегда выливаются в бег, преследование и т.д.;
— в игровых действиях высок уровень экспериментирования,пробующих действий, испытания позиций и отношений между предметами, элементамиландшафта, инициированные самими обезьянами.
Результатынаблюдений за игровым поведением павианов-гамадрилов в условиях содержания их вмалом неландшафтном вольере
Малый вольерпредставляет собой большую клетку с высокими решетками. В клетке — ступенчатыйбетонный пол, большие лестницы, фонтан с бассейном на верхней площадке, свходом в домик и полками-ходами, опоясывающими второй этаж этого домика дляночевки. Вольер живописно располагается под открытым небом среди высокихмагнолий, пальм и лавровишневых деревьев. Некоторые верхние прутья решеткиотжаты обезьянами, и между ними могут легко пролезать детеныши, которые,однако, быстро ретируются назад в клетку, где находятся остальные. В этомвольере содержались к моменту моих наблюдений (июнь 1978 года) самки сгодовалыми детенышами (около десяти самок и столько же детенышей).Непосредственно к этому вольеру примыкала клетка, где находился самец с самкамии детенышами, и совсем тесная клетка с небольшим количеством обезьян. Методиканаблюдений в этом вольере состояла в том, что я фиксировала возникающие вразных частях вольера вспышки игрового поведения.
Результатынаблюдений лучше всего проследить по самим протоколам. Ниже приводятсянесколько наиболее типичных по содержанию записей за игрой детенышей:
— борьба двух детенышей;
— сталкивание друг друга с полочки — борьба...;
— подскоки одиночные с перескоком на спину других детенышей;
— качание, совместный путь с полки вниз.,.;
— карабканье по голой стене;.
— подтягивание, держась за вертикальный стержень;
— ходьба с выкрутасами по решетчатому потолку;
— подпрыгивание и повисание на прутьях клетки;
— сидя, подтягивается, откидывая назад руки;
— набегание на столб с разбегу;
— манипуляции с нитчатым куском капронового чулка.Многократно оттягивает ткань рукой, зажав ее край в зубах;
— передвигается с капроновым чулком в руках по отвеснойстене, спускаясь вниз;
— продолжительное валяние на спине с боку на бок;
— бег-преследование другого детеныша...;
— манипуляции звучащей скобой, висящей на решетке;
— удерживание во рту большого куска штукатурки;
— оспаривание друг у друга куска штукатурки;
— трение кусками штукатурки по полу одновременно двумяруками;
— катание по полу и перебрасывание по полу большой морскойгальки, которая была примерно в три-пять раз больше ладони детеныша. Галькузатем детеныш стал катать ладонью по ладони, а затем грызть ее;
— два детеныша рядом, оба с кусками капрона валяются наспине;
— оттягивание капрона;
— погружение и вынимание камня из ямки с водой на полу.Вынув камень, начинает пальцами выгребать воду из ямки. Камень перекатываетвокруг прута решетки. Сел, камень держит под ногой. Встал, везя камень ладоньюпо полу, — оставил. Подошла взрослая особь,
взяла этот жекамень — трет камнем о пол, лижет камень, оставляет его;
— оспаривание камня детенышами друг у друга. Один издетенышей несет камень, бросает его;
— схватывает протянутый мною лист бумаги. Мгновенно листразорван в клочки у трех-четырех особей;
— борьба друг с другом;
— преследование;
— борьба в висячем положении;
— бег 2—3 детенышей вокруг фонтана по бассейну с водой. Бегс отчаянным расплескиванием воды;
— стремительный бег к бассейну и отталкивание от него.Мокрые гоняются друг за другом. Один совершает прыжок в бассейн, окатываетсявесь водой, убегает;
— носятся по вольеру с капроновым куском;
— грызет камень — морскую гальку;
— лазание быстрое по прутьям решетки на большой высоте;
— борьба...;
— облизывание гладкого камня;
— наскакивание сэтим камнем в руках на стену, возит камнем по поверхности стены;
— качание на перекладине, как на трапеции, держась руками.То же самое, держась руками, ногами;
— грохочущее катание камня по полу вольера;
— засовывание руки глубоко в трещину пола — проделывают тридетеныша поочередно;
— спихивание друг друга с полки;
— один лезет на полку, а другой его не пускает;
—борьба двух;
— три детеныша спихивают сверху других, лезущих снизу наполку;
— двое передвигаются, держась снизу за перекладину и друг задруга как за дополнительную опору;
— поднимается с камнем на высокий уступ и бросает каменьвниз;
— с разбегу бросается по вертикали на стену;
— бежит с камнем на стену во вертикали и бросает камень;
— вскакивает на борт бассейна с камнем, кладет его на край,лезет в воду, рьяно взбрызгивая воду;
— в воде, бег друг за другом;
— погружение рук в воду, плескание рукой по поверхностиводы;
— борьба вверху сетки на потолке;
— бег, преследование, сталкивание;
— карабкается вверх, хватая за ноги других, лезущих выше полестнице;
— опускание с шеста вниз головой;
— перемещение по решетке друг за другом...;
— свалка четырех; клубок борющихся детенышей;
— двое борются друг с другом, повиснув вниз головой;
— стягивание другого с высокорасположенной полки за хвост;
— трое самочек детенышей повисли гроздью на нижней кромкеполки и сбрасывают друг друга вниз;
—поиск двумя самочками камня на нижней ступени вольера;
— идет с камнем по лестнице, роняя его и тотчас же подбираяего же. Трет камнем по лестнице;
— детеныш-самец идет с камнем к бассейну. Пьет, держа каменьв руке. Уходит, неся камень, садится с ним на край уступа, бросает (роняет!)камень...;
— двое обнялись и повалились, катаясь по полу. Третийподходит с камнем в руке, оставляет камень. Камень хватает другой и уходит.Переносит камень, сидит на краю уступа, периодически помещая камень в бетоннующель. При приближении взрослых обезьян отходит вниз с камнем, роняет его,поднимает. Поднимается на железную лестницу, висит на ней вниз спиной, зажавкамень руками с одновременным схватыванием этими же руками перекладины. Кладеткамень в рот, вися между перекладинами железной лестницы. Уходит с камнем вниз,лезет с ним по отвесной стене, везет его по полу, кладет, проводит камнем пожелезной лестнице и бросает его. Камень хватает самочка. Кладет камень вотверстие в стене, вынимает его. Камень падает вниз — детеныш прыгает за нимвниз, лезет с камнем на лестницу, роняет его, поднимает, возит им по железу;сидит с камнем, придерживая его около себя рукой; спрыгивает с камнем, бросаетего вниз, поднимает вновь, забираясь вверх по стене; бежит, ведя впереди себякамень, по цементному полу;
— перехват камня, «когда его оставил другой детеныш;
—детеныш, подойдя к бассейну, начинает выплескивать ладоньюводу из ямки,; плещется в воде обеими руками по очереди; выбирает, выплескиваетводу из ямки, чтобы достать или увидеть что-то под
водой. Стараясамка отгоняет его от этой ямки (»интеллектуального центра"). Черезнесколько минут к ямке подошли детеныши, но они опасливо смотрят на старуюсамку Болю (28 лет, что соответствуетчеловеческим 80);
— растягивание куска капронового чулка;
— стягивание за хвост другого сверху вниз;
— баланс-ходьба по узкой трубе;
— передвижение вниз головой по балке;
— двигается по балке вниз головой друг другу навстречу —спи-хивание;
— один, подтянувшись на руках, выглядывает над барьером,другой нажимает ритмично руками на его голову, сталкивая его вниз;
— валяние на спине;
— наваливается на лежащего и его теребит;
— третий наскакивает из-за угла на двух предыдущих инарочито пугливо отбегает.
Приведенныефактические данные—описания игровых фрагментов поведения с натуры показывают,что его содержательность куда значительнее, чем количественные характеристики.
Игровое поведениедетенышей и молодых обезьян демонстрирует нам свою необыкновенную гибкость ипреимущественную направленность на исследование окружающего ландшафта, егоситуативно значимых элементов, возможностей своего тела в движении внутриландшафта с учетом его наиболее привлекательных возможностей. Другаянаправленность игрового поведения молодняка связана с групповым поведением вразличных ландшафтных средах, в том числе и с использованием излюбленныхигровых ристалищ (спуски, подъемы, овраги, препятствия, деревья).
Наконец, огромноеместо в игровом поведении занимает индивидуальное экспериментирование спредметами, средами (вода, глина и т.п.); с предметами в связи со средами,другими предметами, особенностями рельефа и собственным телом. Все эти формыигрового поведения отвечают ряду критериев, которые не оставляют сомнения втом, что это — игра. Безусловно, все эти формы поведения несут свою мотивацию всебе самих и не подчинены никакой неизбежной витальной потребности. Всенаблюдавшееся поведение, классифицированное мною как игровое, несет печатьособой экзальтации движений, которую можно обозначить термином «игривость»(который стал использовать в своих последних публикациях о детях Н.Н.Поддья-ков). Любопытно, что обезьяны, особенно высшие, легко отзываются на«заигрывание» со стороны человека, т.е. адекватно реагируют на игровоеповедение человека. Так, в моем опыте лабораторного общения с шимпанзе такоепобуждение обезьяны к игривому общению было постоянным. Я начинала веселопритопывать и большими гротескными шагами передвигаться вдоль клетки, в которойнаходился молодой (6—8 лет) шимпанзе Султан. В ответ шимпанзе также начиналпритопывать и ходить параллельно мне с выражением яркого веселья на лице,поухиванием и круговыми пробежками. Такие факты говорят о том, что обезьяныспособны не только быть игривыми, играть, но они могут очень точно чувствоватьсоответствующее настроение других обезьян и даже человека, как и сам человек.
В отношенииэволюционной роли игрового поведения приматов нельзя пройти мимо его значениядля процессов антропогенеза. Обстоятельства позволяют проследить в игровомповедении приматов антропогенетически значимые черты: оно, это игровоеповедение, служит, очевидно, не только приобретению индивидуального опытастадного образа жизни, но и прибавляет в творчестве без поступательнонарастающей способности к которому антропогенез не был бы реальным маршрутомразвития гоминид.
В связи с тем,что поведение детенышей павиана-гамадрила наблюдалось нами в разнообразныхсредах обитания — близкой к естественной (Туапсинский заказник) и в обедненнойсреде большого вольера, удалось выявить различные стороны поведения, которыеопределенно можно назвать игровым. Особенно заметны три формы поведения, несвязанные с удовлетворением какой-либо явной витальной потребности: игра какажиотированный бег большой группы детенышей и подростков, игровое общение(затрагивание, возня) двух-трех детенышей и подростков и действия некоторыхотдельных детенышей и молодых обезьян в отношении тех или иных биологическииндифферентных объектов окружающей среды.
Анализ материаловнаблюдений за поведением игрового типа в условиях содержания павианов внеландшафтном вольере обнаруживает, что это поведение почти исключительносвойственно именно детенышам. Наблюдения велись практически за одновозрастнымигодовалыми детенышами, что позволяет дать характеристику игрового поведения,присущего именно данному возрасту обезьян. Несмотря на то, что, очевидно,следует прислушаться к мнению Dolhinow Ph. и Bighor N. (см. информационные материалы Сухумскогоприматологического центра за 70-е годы [2 ]), которые на материале наблюденийразных видов обезьян считают, что игру нужно исследовать в той среде, гдеобитают эти виды, мы считаем, что поведение обезьян в условиях клеточного(вольерного) содержания может обнаружить даже некоторую интенсификациюпроявлений игрового типа в связи, во-первых, с потребностью в реализацииопределенного видотипич-ного возрастного двигательного репертуара и режима(А.Д. Слоним) и, во-вторых, в связи с компенсаторным характером двигательнойактивности, направленность которой определяется сравнительно немногими внешнимистимулами. Именно последнее обстоятельство ведет к повторным и многовариантнымдействиям детенышей по отношению к одним и тем же объектам и партнерам.
Оуэн (OwensN.M., 1975),наблюдая за стадом павианов-анубисов в Гомбе (Танзания), отмечает, что детенышиначинают играть с шестинедельного возраста. Исследователь приводит данные одлительности игры детенышей различного возраста: самцы в четыре с половиноймесяца играют 200 сек в час, в восемь с половиной месяцев играют 100 сек в час,в 14 месяцев — 300 секунд в час. Самки играют меньше, в среднем от 15 до 150секунд в час, в возрасте от шести недель до трех лет. Инициатором игры, поданным Оуэна, является чаще более старший детеныш-самец (подробнее там же, т.е.в информационных материалах Сухумского приматологического центра за 70-80-егоды [2]). -
Последнееутверждение не находит подтверждения в моих наблюдениях, т.к. я имелавозможность убедиться в инициативе, исходящей
и от младших детенышей,и от любого из одновозрастной группы разнополых детенышей.
В условияхнеландшафтного вольера и самцы, и самочки играли одинаково интенсивно и сходнымобразом. Было замечено, что возникают как однополые, так и разнополые группыдетенышей, предающихся тем или иным формам игровой активности.
Создается такжевпечатление, что детеныши наблюдавшегося нами вида играют дольше, чем этозамечено другими авторами; и было бы правильнее, очевидно, учитывать" нетолько время «занятости» игрой одного детеныша, а суммарное время игрыдетенышей данной популяции в тот или иной временной промежуток. Наши данныепоказывают, что в этом случае игра длится часами. Интересно, что ужеупоминавшиеся выше авторы пишут, что игра – это основная категория поведенияприматов, которые тратят на игру много часов в день. Эти авторы отмечают, чтоигра — очень важная поведенческая характеристика отряда приматов. Количествоигр и их сложность значительно увеличиваются в ходе эволюции этого отрядавплоть до человека.
Наши данныесвидетельствуют о том, что игровое поведение приматов является деятельностьюнеобыкновенно ценной по ее значимости для обогащения индивидуального опытаособи. В игре происходит обогащение сенсорного, двигательного опыта,формируются сложные сенсомоторные координации, складывается опыт взаимодействияс другими особями, опыт предметной деятельности. Игра ведет также к обогащениюинтеллектуальной основы деятельности обезьян в ходе решения ими практическихзадач в наглядно-действенном плане.
Однако игровоеповедение детенышей обезьян нуждается в четком дифференцировании его от другихформ сложного поведения. Исследователи чаще фиксируют такие формы игровогоповедения, как игра-борьба, игра-агрессия, игра-погоня, игра-противостояние ит.д. Как замечает S. Donald (1974), игровая атака всегда вызывает в ответ' такую жеатаку, тогда как при подлинной агрессии в среде взрослых особей атака вызываетпозу подчинения у противника. Н.А. Тих дает подробную классификацию такого«подчиненного» поведения атакующих [б].
S. Donald пишет, что он наблюдал 2351 игровую драку и 662 игровыхпреследования. В наших наблюдениях также зафиксировано много случаев игр типаборьбы, преследования, драки, возни и т.д. Но наряду с этими формами игровойактивности мы наблюдали (см. приведенные выше протоколы) и более сложныепроявления игрового поведения. Так, необходимо отметить индивидуальные действияигрового типа, связанные с преодолением различных препятствий, действия,вызывающие различные повторные эффекты в объекте (игровое экспериментирование спредметами), движения, отягощенные включением какого-либо предмета,передвижения в затрудненных условиях, не вызванные никакой необходимостью,действия с предметами в отношении частей своего тела и, наконец, простоподпрыгивание, бег, скачки и т.д.
Игра-общение такжедостаточно разнообразна. Это и борьба, и столкновение, и наскакивание, ипогоня. Вместе с тем (особенно это характерно для поведения детенышей ввольерах) наблюдается включение в игру-общение предмета, который оспаривают,перехватывают друг у друга, бросают в момент погони. То же самое нужно сказатьо систематическом общении игрового типа на фоне особых внешних трудностей.Например, сталкивание друг друга, когда удержаться столь же трудно, сколь легкосорваться вниз; погоня друг за другом в затруднительных условиях или привозникновении каких-то дополнительных эффектов (разбрызгивание воды, погружениев воду).
Таким образом,можно сформулировать выводы о том, что у павианов:
— ясно прослеживающаяся тенденция к включению в игровоеиндивидуальное или групповое поведение предмета или особенностей среды,ландшафта; мы никогда не наблюдали, чтобы это был пищевой объект;
— в игре в той или иной форме используются лишь совершенноиндифферентные для вида в витальном смысле объекты (камень, палка, кусок ткании т.п.);
— особенности среды или ландшафта, используемые в двигательных формах игрового поведения, всегда затруднительны, они побуждают к быстротеориентировок в условиях виртуозной ловкости поведения;
— можно констатировать, что игровое поведение детенышейпавианов-гамадрилов приобретает четко выраженную предметную направленность. Этообстоятельство представляет исключительный интерес для понимания развитияпредметной деятельности в онтогенезе приматов. Одновременно с этим предметнаянаправленность игрового поведения приматов существенно отличается от «игрового»поведения других высших млекопитающих. Детеныш обезьяны играет с индифферентнымпредметом, детеныш тигра «играет» с предметом-«пищей».
Известный психологи этолог К.Э. Фабри предлагает свою «синтетическую» концепцию игры какювенильной формы развития поведения в онтогенезе [7; 8]. Он пишет, что играявляется по своей сущности развивающейся деятельностью, охватывающейбольшинство развивающихся сфер. Таким образом, согласно концепции К.Э. Фабри, деятельность,а она представлена различными ее видами, имеет особую игровую стадию развития,т.е. еще не является деятельностью, направленной на удовлетворение прямыхбиологических потребностей молодой особи. Такое расширительное толкование игрынуждается в известном сужении сферы своего распространения на развивающуюсядеятельность молодого животного в целом, в связи с тем, что молодое животное нетолько игровым образом реализует свое поведение. Оно ест, пьет, укрывается отвредоносных, опасных или неизвестных на практике новых явлений окружающейсреды. Иными словами, не все поведение животных в их раннем и более позднемонтогенезе может быть отнесено к игровому, а следовательно, определение «игра —это не «образец» взрослого поведения, а само это поведение в процессе своегостановления необходимо сузить, отметив, что именно из взрослого поведения всвоем развитии проходит ювенильную — игровую стадию. Это тем более важно, что,как пишет К.Э. Фабри, игра выполняет весьма важную познавательную роль, т.к.она содержит компоненты исследовательского поведения, служит накоплениюобширного индивидуального опыта, необходимого для применения в экстремальныхжизненных условиях. Сузить приведенное выше определение игры приходится также всвязи с тем, что в ходе игры, как подчеркивает К.Э. Фабри, развиваются исовершенствуются не целиком взрослые поведенческие акты, а составляющие ихсенсомоторные компоненты. Далее К.Э. Фабри указывает, что в игровой активностизавершается длительный и чрезвычайно сложный процесс формирования элементовповедения, берущий свое начало от эмбриональных координации и ведущий черезпостнатальное созревание врожденных двигательных координации и накоплениераннего опыта к формированию и совершенствованию двигательных координациивысшего уровня. Этот последний этап развития двигательной активности ипредставлен игрой.
Роль игры внакоплении индивидуального поведенческого опыта, что для нас очень важно, т.к.этот индивидуальный опыт, накопленный в игре, есть, как пишет К.Э. Фабри,запасной опыт, повышающий лабильность поведения и его адаптивность к различнымновым условиям реализации деятельности. В этой связи чрезвычайно важен вопрос овозможностях обогащения индивидуального опыта, приобретенного в игре, не толькоза счет самостоятельного его приобретения, но и по подражанию.
Проблемаподражания детенышей взрослому поведению обсуждается в специальной, вчастности, приматологической, литературе широко. Однако не следуетпереоценивать роковое значение отсутствия общения в плане формированиявзрослого поведения. Г. Харлоу с сотрудниками в статье «Обратимость социальныхнарушений у обезьян, вызванных выращиванием в изоляции» (1974 г.) опубликовалиданные, опровергающие теорию критических периодов социализации в связи с тем,что последующие исследования обнаружили возможность преодоления нарушенийповедения, связанного с изоляцией, путем описываемых авторами процедурвосстановления социальных функций. Эти данные, однако, ничуть не умаляютзначения подражания молодняка взрослым особям, что, несомненно, являетсяисточником обогащения их поведенческого репертуара и запасного опыта.По-видимому, роль подражания как средства обогащения индивидуального опытаповышается у приматов. В этом отношении игра открывает большие возможности нетолько для приобретения нового опыта, но и его заимствования. Особенно важны вэтом отношении игры детенышей с взрослыми особями. Так, Д. Брунер считает, чтоу шимпанзе — высших приматов — увеличивается доля игры детеныша с матерью вобщем поведении детеныша. Возникает ситуация, когда детеныш может включить ивключает в свою игру то из поведения взрослых особей, что им наблюдалось.Поведение взрослых шимпанзе, по Брунеру, служит некоторым образцом длядетенышей. Д. Брунер отмечает, что появление более лабильной формы социальнойсвязи в группах приматов, по всей вероятности, сопровождается возникновениемновой способности к обучению посредством наблюдения (Д. Брунер,1972).
Наши исследования,проведенные в Сухуми, подтверждают мнение Д. Брунера о значении наблюденияодних особей за действиями других как источнике обучения. О том же пишет Д.Гудолл [I]. Однако такое наблюдение не выливается в простое подражание, хотя ионо имеет место. Здесь проблема шире: действия одной особи являютсяпобуждающими по отношению к развитию познавательной активности другой особи;так приобретать новый опыт можно наиболее экономным путем. Наши наблюденияпоказывают, что в стаде павианов-гамадрилов, живущих в ландшафтном вольере,детеныши, особенно младшего возраста (до года), постоянно сопровождая своихматерей или примыкая к симпатизирующим им (очевидно, родственным) самкам, нетолько присутствуют при деятельности последних по отношению к различнымприродным объектам, но и одновременно с ними или после них начинаютдействовать, правда, без получения какого-либо практического результата,сходным образом с этими же объектами. Вместе с тем остается непонятнойкатегория этих действий: это игра или действия исследовательские,манипуляционно-предметные? Вопрос об определении и классификации игровогоповедения по сравнению с неигровым, но сходным с ним, часто остается открытым.В этой связи заслуживает внимание мнение К.Э. Фабри, который пишет, чтоманипулирование «биологически нейтральными» объектами или же биологическизначимыми, но вне их адекватного применения, является ни чем иным, как игрой.
Трудностиинтерпретации все же остаются; если мы вслед за Фабри попытаемся сравнитьориентировочно-исследовательскую деятельность с игровой. Совершенно очевидно,что называть исследовательское поведение, в том числе по отношению кнейтральным объектам, игровым только потому, что оно осуществляется ювенильнымиособями, — нельзя, хотя игра, особенно у приматов, содержит компонентыориентировочно-исследовательского поведения.
Итак, в заключениесказано еще об одной признанной многими (И.П. Павлов, Н.Н. Ладыгина-Коте, Н.Ю.Войтонис, Н.А. Тих, К.Э. Фабри, Г.Ф Хрустов и др.) антропогенетически значимойособенности поведения обезьян – их исследовательской устремленности, ихлюбопытстве, перерастающем в любознательность, чти является нам не только вдеструктивной исследовательской, но и в созидательной деятельности, чтоособенно ясно проявляется в игровых формах поведения. Эта созидательность втом, что играющая обезьяна постоянно создает новые положения, новые связи,новые ситуации, из которых сама же ищет выход. Игра является для детенышейобезьяны самым настоящим экспериментом с окружающей природной и стадной средой.Ход и результаты этого эксперимента создают обезьяне тот практический опытдеятельности, который, будучи обобщен в форме новых способов действия,представлен тем образом мира, который складывается у особи и который как высшеепсихическое образование ориентирует дальнейшее поведение, позволяя обезьянебыть готовой к решению ее многообразных жизненных задач.
Одновременно можнос полной объективностью утверждать, что высокоразвитыеигры-экспериментирования, свойственные представителям ныне живущих высших инизших приматов, в эволюционном плане открывают нам ретроспекциюантропогенетически значимых возможностей, присущих ископаемым обезьянам,предшественникам австралопитековых. По-видимому, игра и далее развивалась как вряду понгид, так и в антропогенезе в семействе гоминид, и. у этих последнихдостигла уровня игр, присущих современному человеку и его детям.
Изучение эволюцииигры в филогенезе приматов, научная рекон-струкциядозможных ее форм вантропогенезе и у человека первобытного — большая проблема современнойэволюционное психологии и теории игры.
Список литературы
1. Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. — Изд. Мир, 1992,
2. Информационные материалы Сухумскогоприматологического-ттентра (1970-е— 80-е гг.).
3. Ладыгина-Коте Н.Н. Дитя шимпанзе и дитя человека в ихинстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях. — м., 1935.
4. Новоселова С.Л. Сравнительный анализ формированияопосредованной деятельности у приматов путем самостоятельного опыта иподражания// Биологические основы подражательной деятельности и стадных формповедения./ Ред. А.Д. Слоним. —М.-Л.,1965.
5. Новоселова С.Л. Общение у животных// Мир психологии. —1996. — № 3. -
6. Тих Н.А. Ранний онтогенез поведения приматов.Сравнительно-психологическое исследование.— Л., 1966.
7. Фабри К.Э. Ифа у животных. — М., 1985.
8. Фирсов Л.А. Память у антропоидов. — Л., 1972.
9. Новоселова С.Л.Игровое поведение приматов и его антропогенетически значимые психологическиеособенности