План работы
1.Общие представления о структуре языкового знания
2.Слово как центральная единица внутреннего лексикона
1. Общие представления о структуреязыкового знания
Уже Ф. де Соссюр говорило том, что язык образуется в голове человека суммой всех словесных образов,общих для коллектива говорящих, и подчеркивал, что такая совокупность – «этоклад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественномуколлективу, это грамматическая система, виртуально существующая у каждого вмозгу».
Известно, что системавнутриречевых структур и речепорождающий механизм, в том числе формируются наоснове воспринимаемой извне речи.
Как отметил В. Кинтш, впсихологическом плане язык можно определить как лингвистическую память,заключающую в себе для каждого отдельного человека результаты егоиндивидуального коммуникативного опыта. В отечественной психологии представленасходная точка зрения. Материализация языка представляет собой сложнейшуюсистему функциональных нервных образований, организованных по иерархическомупринципу. Нижний уровень данной системы составляют так называемые «базовые»элементы, под которыми понимаются функциональные образования, фиксирующие воздействияслова. Как отмечает Кубрякова, фиксация воздействий не только слова, но и всехдругих элементов языка ложится в основу того, что мы называем знанием языка ичто более точно следовало бы именовать языковой (а не словесной) памятью, илиже – в более специальном смысле – внутренним лексиконом.
Современная концепциявнутреннего лексикона основывается на том, что ключ к большинству поставленныхвременем проблем о типах знания в голове человека, о структуре этого знания иего организации – в понимании и описании феномена памяти, в формулировкегипотез о ее устройстве и оперативных возможностях. Предполагается, что нашинервные клетки фиксируют нечто вроде голографического изображения объектов исобытий и что повторяющиеся явления вовлекают нейронные массы большего объема,т.е. хранятся более устойчивым образом. Природа такой фиксации до сих пор неясна, поэтому принято говорить о следах, или энграммах, наших впечатлений. Следобъекта в нашей памяти – намек на него, представление, иногда более смутное,иногда более ясное, иногда только штрих в памяти, иногда – целостный гештальт,некая картинка.
Наш опыт объединяетинформацию, полученную по разным каналам – сенсомоторному, слуховому,зрительному, тактильному. Существует также такой уровень восприятия, на котороминформация о мире, пришедшая по разным каналам, интегрируется и обобщается.Следовательно, интегрируется и информация, полученная авербальным путем, содной стороны, и чисто вербальным, с другой. В этой связи, как отмечает Е.С.Кубрякова, интересно рассмотреть и вопрос о видах памяти, поскольку наряду сшироко известным делением памяти на кратковременную (в текущем поле сознания) идолговременную существует и деление памяти на моторную (двигательную),эмоциональную (память чувств), образную и словесно-логическую. В таком рядусловесная память противопоставляется всем прочим видам – образной, двигательной,чувственной.
Для отечественнойпсихологии основным является положение о том, что и язык, и мышлениепредставляют собой дериваты предметно-практической познавательной деятельности.И в филогенезе, и в онтогенезе следует предположить первоначальноевозникновение памяти объектов, памяти реальных предметов и вещей, окружающихчеловека, включая самого человека. Возникает вопрос о том, что значит иметьпредставление об объекте, знать его. Знать вещь, это, прежде всего, уметьопознать ее, выделить ее свойства, ее назначение, ее физические характеристикии т.п. Но главное в знании вещи, по мнению Е.С. Кубряковой, – опыт обращения снею, опыт помещения ее в определенные связи и отношения с другими объектами.Знать объект – значит уметь помещать его в некую структуру деятельности, видетьобъект как вовлеченный в определенные виды деятельности с ним. Следовательно,следующий уровень или пласт знаний – памяти функциональной, памяти схемдействия с объектом, памяти событий, памяти деятельностной. В современнойпсихолингвистике соответственно выделяют два типа знания – декларативное ипроцедуральное. При обсуждении проблемы декларативного/процедурального знанияавторы обычно опираются на концепцию Дж. Андерсона, базирующуюся наразграничении знания фактов и знания процедур, т.е. как выполнять определённыекогнитивные действия. Постоянная долговременная память подразделяется также надекларативную и процедуральную. Память объектов предполагает прежде всего образобъекта, память событий предполагает схемы действий с объектами, обобщенноепредставление о структуре деятельности с ними, организует объекты в некиесистемы взаимосвязей, объединяет их определенными типами отношений или типамидействий. В памяти закладываются, таким образом, не только образы, но и схемыдействий, двигательные представления о вещах. В связи с этим в когнитологиипоявились понятия о таких структурах сознания, как фреймы, сцены и сценарии.Такое представление о существовании двух типов знаний чрезвычайно важно дляпонимания того, как формируется языковая память в онтогенезе, в процессеовладения языком. Итак, человек с одной стороны овладевает материальным миром вещей,отражающийся в памяти, формируется так называемая когнитивная картина мира иликонцептосфера. Языковая память, как отмечают многие исследователи, образуетсяаналогично такой памяти вещей и событий, она проходит те же стадии эволюции внаправлении расширяющейся абстракции и усложняющихся представлений и образов,группировки их в определенные гештальты и наборы и т.п. Следовательно, и всамой языковой памяти есть элементы чувственной, образной и двигательной,сенсорной памяти, а далее – «надстраивающиеся» над нею элементы схемной,функциональной, деятельностной, процедуральной памяти.
Предполагается, что вусловиях первого знакомства с речью, ребенок воспринимает слово, отрезки речи,простейшие высказывания примерно так, как он воспринимает предметные сущности,ведь они также имеют материальные свойства – звучание, своя форма, которыерождают в зарождающемся внутреннем лексиконе свои чувственные энграммы. Сдругой стороны, соотнесенность языковых объектов со смыслом, с определеннымсодержанием, с реальными объектами, вещами, лицами и т.д. позволяетформироваться связям объекта и его имени, связям ситуации – с типичным для нееречевым актом и т.п. Таким образом, формируется возможность использовать слововзамен объекта, использовать слово как знак, как заместитель объекта. Ребенок впроцессе овладения словом постепенно овладевает всеми релевантными свойствамиэтой единицы, включая и схемы обращения с ним, способы соединения его с другимисловами, стратегии помещения его в определенные синтаксические конструкции.
Важно подчеркнуть двухслойныйхарактер способа фиксации информации – вербальный и невербальный. Один слойзнаний образует «язык мозга», когнитивную картину мира. Единицы концептосферы –концепты – носят невербальный характер, упорядочены и вступают по отдельнымсвоим признакам в системные отношения сходства, различия и иерархии с другимиконцептами. Результатом фиксации концептосферы языковыми знаками являетсяязыковая картина мира (внутренний, ментальный лексикон).
Она не равна когнитивной, ущербна поотношению к ней, так как в языке названо далеко не все содержаниеконцептосферы. Когнитивная картина мира существует в виде концептов, языковаякартина мира – в виде значений языковых знаков, образующих совокупноесемантическое пространство языка. Семантическое пространство языка – сложнаясистема семем, образованная пересечениями и переплетениями многочисленных иразнообразных структурных объединений и групп, образующие поля с центром ипериферией и т.п. Эти отношения отражают отношения концептов в концептосфереязыка, и по отношению между значениями в семантическом пространстве можносудить об отношении концептов в национальной концептосфере.
Ментальный лексикон (отгреч. mental; от лат. lexicon) является системой, отражающей в языковой способностизнания о словах и эквивалентных им единицах, а также выполняющая сложныефункции, связанные не только с указанными языковыми единицами, но и стоящими заними структурами представлениями экстралингвистического (энциклопедического)знания.
Это совокупностьвербальных сетей, сетей подвижных, пересекающихся в топологическом пространствемозга по разным линиям, направлениям, основаниям. Интенция говорящегооказывается стимулом, активизирующим тот или иной участок этих сетей, пусковыммеханизмом речи. Считается, что мыслить можно на предметно-схемном уровне,когда активируется только невербальный слой памяти, но чаще мышление имеетсмешанный характер при активации вербальных сетей. Два пласта сознаниясвязываются кодовыми переходами от языка мозга к естественному языку, чтосоответствует упомянутой нами выше теории Н.И. Жинкина.
2. Слово как центральнаяединица внутреннего лексикона
По признанию большинства лингвистов,свойства лексических единиц оказались гораздо более существенными дляграмматики и синтаксиса, чем предполагалось ранее. Целое направление такназываемых лексических грамматик (Дж. Бреснан, Р.Хадсон, Ст. Староста и др.)исходит из положения о первостепенной важности для порождения и восприятия речитакой единицы, как слово, признаваемой центральной единицей хранения ииспользования информации, доступа к ней и ее извлечения из памяти говорящих.Для обозначения ментального лексикона используются нередко и такие названия,как внутренний лексикон», «словесная память» и даже «информационный тезаурус»человека. Известно, что наиболее существенные из представлений нашего мозга иимеющихся структур сознания – это те, которые уже сформировали значенияязыковых знаков, те, которые репрезентируют структуры сознания с помощьюязыковых знаков. Языковые данные обеспечивают наиболее очевидный и естественныйдоступ к когнитивным процессам и механизмам; само их появление можнорассматривать как следствие определенных процессов и действие определенныхмеханизмов, связанных с ментальной и когнитивной деятельностью человека. Полученнаяинформация фиксируется в языковых формах, где и происходит слияние знания изначения.
Являясь единицей лексического уровняязыковой структуры, слово открывает исследователям доступ к изучению глубинныхобразований психики, к анализу картины мира индивида в целом. При решениитакого рода задач неизбежно возникают вопросы, непосредственно связанные спринципами организации метального лексикона человека, такие как:
- что представляетсобой семантическая структура лексикона;
- с помощью какихметодов и моделей она может быть описана;
- каковы отношениямежду словами и понятиями (концептами);
- каким образомновые единицы инкорпорируются в лексиконе;
- каковынейрональные механизмы функционирования лексикона.
При разностороннем подходе клексикону с позиций таких наук, как лексикологии и семасиологии, психологии памятии речи в центре внимания исследователей неизбежно оказываются вопросы,связанные с установлением специфики единиц лексикона и выявлением основныхпринципов их упорядоченности.
Под внутренним лексиконом большинствоисследователей понимает лексический компонент речевой организации человека,формирующийся через переработку речевого опыта и предназначающийся дляоптимального использования в речемыслительной деятельности человека. Посколькупоследняя трактуется как процесс формирования мысли в речи, логично сделатьвывод, что лексикон должен включать единицы всех этапов этого процесса, тоесть, иначе говоря, его можно интерпретировать как систему кодов и кодовыхпереходов, обеспечивающую реализацию процессов смыслоформирования исмыслоформулирования.
Следует заметить, что на самом делеможно предположить еще целый ряд определений лексикона, каждое из которых будетхарактеризовать его с некоторой стороны. Поскольку через слово проходитформирование информационной базы человека, обеспечивающей овладение опытом предшествующихпоколений и становление индивида как члена определенного социума, можнотрактовать лексикон и как средство доступа к этой информационной базе.
Каждое из возможных определенийлексикона в то же время подсказывает ряд оснований, по которым должнопроисходить упорядочение его единиц. Так, будучи средством доступа кинформационной базе, лексикон не может не отражать системности знаний человекаоб окружающем его мире и свойственных ему закономерностях и связях. Посколькуэтот доступ осуществляется через слово, в основе организации лексикона должнылежать и чисто «лингвистические» параметры. Связь слова с другими членамисоответствующей ему чувственной группы также находит свое отражение в числеоснований для многообразных противопоставлений и группировок. Если вспомнитьслова И.М. Сеченова о принципах записи слов в «реестры памяти», то становитсяочевидным взаимодействие ряда параметров, обеспечивающих организацию ипостоянную реорганизацию лексикона по мере накопления речевого опыта индивидом.
Для выявления этих параметровнеобходимо получить убедительный фактический материал, который позволил быобнаружить существенные для упорядоченности лексикона признаки и связи.Поскольку специфика рассматриваемого явления – лексического компонента речевойорганизации человека, – состоит, в частности, в том, что его строениенедоступно прямому наблюдению, необходим фактический материал, содержащийнекоторую информацию о глубинных процессах оперирования словом. Для полученияматериала такого типа следует, очевидно, обратиться к информантам – носителямисследуемой речевой организации. При этом информанты должны быть поставлены втакую экспериментальную ситуацию, которая позволила бы по результатам той илииной деятельности со словами установить те ее упорядочения наших знаний обокружающем мире, первоначально оформлявшихся через полные высказывания или черезцепи логических рассуждений; по мере усвоения знаний информация о них можетпредельно «свертываться» до установления автоматизированной признаки слов и тесвязи между словами, которыми информанты оперируют при идентификации и поискеэтих слов.
Принимая во внимание гипотезу А.А.Залевской о многоярусном строении лексикона, можно сказать, что примерыактуализации ассоциативных связей проливают определенный свет на некоторыепринципы организации единиц лексикона на поверхностном ярусе словоформ: это,во-первых, принцип установления связей на основе совпадения элементов, аво-вторых, – включение в контексты разной протяженности. Первый из этихпринципов может реализоваться на базе совпадения элементов разной протяженностии разной локации в составе вступающих в связь словоформ.
Можно предположить, что в качестветретьего принципа организации единиц поверхностного яруса лексикона выступаетпринцип совместного хранения результатов связи между словоформами.
Исследователями установлено, что дляглубинного яруса лексикона признак принадлежности к лексико-грамматическомуклассу не является релевантным. Если учитывать также примеры ошибочной записислов по их созвучию с исходными словами, то можно сделать общий вывод, чтопоиск слова в памяти ведется как по чисто формальным – звуковым илиграфическим, так и по грамматическим и семантическим признакам, или по разногорода комбинациям формальных признаков с признаками семантическими; при этомразграничиваются различные степени совпадения формы и значения исходных иошибочно записанных слов.
Пути поиска слов в памяти могут такжебыть выявлены посредством анализа оснований для группировки слов испытуемыми входе свободного воспроизведения запомнившихся им слов, посколькупоследовательность записи слов испытуемыми сигнализирует об актуализации техили иных признаков, а также об использовании испытуемыми определенных стратегийпоиска слова в памяти.
К числу ведущих проблем, связанных свнутренним лексиконом человека и принципами его организации, прежде всего,относится проблема характера связи между единицами поверхностного и глубинногоярусов лексикона. По мнению Дж. Миллера, лексикон человека организован заведомоне так, как статья в толковом словаре [Миллер и др. 1965: 38]. А.А. Залевскаясчитает, что слово является продуктом взаимодействия сложнейших перцептивных,мнемонических, интеллектуальных и других психических процессов. Главную функциюслова составляет актуализация разных аспектов многогранного индивидуального исоциального опыта. Воспринимаемая индивидом словоформа вызывает многомернуюсистему связей, позволяющую оперировать совокупностью энциклопедических иязыковых знаний, преломляемой через эмоциональный опыт индивида и черезпринятую в соответствующем социуме систему ном и оценок. Сказанноесвидетельствует также об ограниченности широко распространенной трактовкилексикона как «памяти слов».
Каждая единица лексикона вступает вмногочисленные связи по каждому из возможных для нее параметров, включаяиндексирование с позиций эмоционального опыта индивида, «объективной»«субъективной частотности» слова, возраста его усвоения и т.д. Все переплетениеи пересечение разнообразных связей и оценок хранится в памяти одновременно и вместес набором стратегий поиска единиц разных ярусов при меж ярусных переходах, ивместе с набором правил сочетаемости единиц в рамках отдельных ярусов иподъярусов. Создается впечатление, что внутренний лексикон представляет собойчрезвачайно сложную систему многократно пересекающихся полей, с помощью которыхупорядочивается и хранится разносторонняя информация как о предметах и явленияхокружающего мира, так и о языковых особенностях обозначающих их вербальных единиц.Логично было бы предложить наличие целого ряда пересекающихся иерархий, вкоторые входит та или иная единица по каждому из характеризующих ее признаков.Не вызывает сомнения и взаимодействие принципов «вертикальной» и«горизонтальной» упорядоченности элементов лексикона, при котором элементы каждогояруса (или подъяруса) лексикона включаются в линейные связи разнойпротяженности, обеспечивая тем самым контакты между различными иерархиями. Извышесказанного можно сделать вывод, что элементы, являющиеся точками пересечениянаибольшего числа связей, составляют ядро лексикона – самую активную его часть.
А.А. Залевская трактует лексикон каксистему многократно пересекающихся объемных ассоциативных полей. Полученныеданные убедительно свидетельствуют о том, что ассоциативное поле интегрируетвсе известные в настоящее время виды полей, в то время как описанные влингвистических работах поля отражают лишь отдельные аспекты организации лексиконачеловека.
Одной из специфических особенностейорганизации лексикона является то, что говорящий или слушающий человекоказывается способным одновременно учитывать целый комплекс увязываемой сословом информации. Этот феномен в последнее время находится в центре вниманияисследователей, пытающихся моделировать иерархию семантических и синтаксическихпризнаков, строить гипотезы относительно характера морфологической,синтаксической и семантической «спецификации» слова и т.п. При восприятиипервого слова нового сообщения (как и при идентификации исходного слова в ходесвободного ассоциативного эксперимента), когда отсутствует контекст илиситуация, предшествующий опыт индивида определяет «угол зрения» дляустановления связи между слышимой (читаемой) словоформой и хранящейся в памятиинформацией.
«Высвечивание» отдельных аспектовэтой информации не исключает, а неизбежно предполагает более или менее четкое«всплывание» релевантных знаний о структуре и об отдельных свойствах объектовокружающего мира и о существующих между ними отношениях, равно как и о чистоязыковых параметрах воспринимаемого слова, о его типовых контекстах и об эмоциональныхсостояниях, связанных с этим словом в прошлом опыте. Более или менее полноевосстановление лежащей за словом разнородной информации, в той или иной мереосознаваемой индивидом, происходит в случаях формирования неточных или ошибочныхгипотез о последующем контексте или о глубинном замысле воспринимаемогосообщения в целом. В условиях же производства речи адекватность выбранногослова замыслу высказывания обеспечивается именно подсознательным учетомзначительной части той информации о слове и об обозначаемом им предмете,которая остается «за кадром», т.е. не получает выхода в «окно сознания», хотя иможет, в случае надобности, быть актуализованной.
Сама идея многоярусности лексиконапри наличии горизонтальных (внутриярусовых) и вертикальных (межъярусных) связейсогласуется с трактовкой принципов структурной организации, в той или иной мересвойственных мозгу в целом, а также с признанием того, что мозг человекаорганизован как по голографическому, так и по структурному принципам.