Последние два с половиной десятилетия явились для СШАпериодом значительных изменений в национальном хозяйственном механизме. Использованиетрадиционных методов государственного антициклического, антиинфляционногорегулирования экономики и попытки достижения полной занятости оказалисьнеэффективными в современных условиях. Иными словами, политика,ориентированная на стимулирование экономического роста с помощью воздействияна совокупный спрос, соответствующая кейнсианской концепции, оказаласьнесостоятельной в 70-80-е годы.
1.Взгляд в прошлое: бум 20-х.
Позволим себевспомнить основные постулаты этой теории, а также условия, когда такая политикаприносила успех, а, следовательно, эволюцию взглядов на роль государства вэкономике в различные периоды истории США.
В этой связинеобходимо вспомнить 1929 г, а также период подъема до того, в 20-е гг. Этобыли в самом деле годы роста.Среднестатистический рабочий увеличил своюзарплату на 25%.Уровень
безработицы не превышал 5%, а в некоторые периоды3%.Расцветал потребительский кредит. В экономической теории, да и вобщественном сознании господствовала концепция либерализма, или laissez faire («пусть каждый идет своим путем»), разработанная классикамибуржуазной политэкономии еще в 18-19 столетиях.
В ней подчеркивается рольотдельного «экономического человека», рационального индивида, стремящегосяк максимизации прибыли и
конкурирующего с другими на всевозможныхрынках, и получающего вознаграждение, которое соответствует его труду. Теория,базирующаяся на принципе индивидуализма, утверждающая, что реализация ничем неограниченного частного интереса хозяйствующих субъектов ведет в итоге кобщественному благу, постулировала полную свободу предпринимательства иневмешательства государства в хозяйственную жизнь.Механизм рынка провозглашалсянаиболее эффективным регулятором экономических процессов, обеспечивающимоптимальное распределение ресурсов.
Однако в 20-е годыбыли переполнены исключениями из простых рыночных отношений.В промышленномпроизводстве преобладали крупные корпорации, уже были приняты антимонопольныезаконы, созданы федеральные комиссии и комитеты по регулированию отдельныхотраслей, создана Федеральная резервная система, словом, государство уже активновмешивалось в экономичекскую жизнь. Эти и другие формы вмешательства ужесерьезно меняли традиционную веру в индивидуализм и свободный рынок.
Но все же, в большинстве случаевсчиталось, что вмешательство, если и необходимо, то время от времени, ипринцип laissez faire оставался господствующим.
Однако очевидная цикличность экономического развития,повторяющиеся каждые 8-10 лет фазы процветания, спада, кризиса и оживлениясчитались до сих пор нормальным явлением со способностью к самоисправлению.Такое «благодушное» отношение к циклической динамике привело ккатастрофе в 1929 г.
2.Крах 1929 и Великая депрессия
Не вдаваясь в подробностии не обсуждая различные оценки той ситуации в деталях, попытаемся воспроизвестикартину тогo, что же произошло в действительности.
С одной стороны былодостаточно очевидно, что к началу 1928 года экономика приблизилась кнормальному циклическому падению
деловой коньюнктуры, и не было причинпредполагать, что кризис будет острее или продолжительнее, чем обычнно, когдаситуация с ценами, зарплатой, процентной ставкой, инвестициями и объемом производствавыравнивается уже через несколько месяцев. Беда была в том, что до 1928 г.почти никто уже не следил за экономическими показателями, а уже с 1926 г.начал сокращаться объем жилищного строителбства, падать объемы продажавтомобилей, главного товара длительного пользования, сокращались производственныекапиталовожения.
Все взоры былиприкованы к фондовому рынку, на котором, вопреки общему экономическому спаду,со второй половины 1928 начался настоящий бум. Ответы на вопрос, почему жесложилась такая ситуация, колеблются от романтических (послевоенныенастроения, когда хотелось верить, что все несчастья уже позади) допсихологических
(нация была охвачена растущей эйфорией), и моральных(американская
нация достигла крайней степени нравственного упадка,когда жажда наживы и всеобщая жадность превысили здравый смысл).
Но главноеобъяснение — это неразумные экономические мероприятия государства. Во-первых,Федеральная резервная система, отвечающая за контроль над ростом денег икредита, предприняла в 1927 г. меры по увеличению денежной и кредитной эмиссииименно тогда, когда экономические показатели обещали спад. Это была перваяпопытка противостоять экономическому циклу за все 30 лет существования ФРС.Поначалу казалось, что с помощью кредитной эмиссии (объем кредитованияувеличился в несколько раз) удасться избежать спада. И несмотря на короткоеоживление начала 1929 г, основная часть всех кредитов досталась рынку ценныхбумаг: ушли на биржевые спекуляции. Это был период всеохватывающего безумия — из 120 миллионов американцев ни много ни мало 30 так или иначе были вовлеченыв биржевую игру, полтора миллиона имели счета в брокерских фирмах. Цены акцийбыстро расли, причем вне зависимости от роста прибылей.Самые непрочныекомпании — «держательские» корпорации, представляющие собой не чтоиное, как пирамидальную иерархию участия в капитале других компаний, привлекалик себе капиталы. Наблюдался огромный рост задолженности — брались кредиты подигру на бирже.
Возможно, и экономисты, и предпринимателибыли сбиты столку мини-бумом в потребительских расходах, стимулируованнымполитикой расширения кредитов ФРС. Обычно в прошлом фондовая биржа служилаиндикатором состояния экономики: спад в промышленности сопровождался падениемобщего индекса курсов акций.В 1929 г. биржевой рынок находился в состоянии бума -- соответсвенно создавалась иллюзия эконномического процветания. Вообще на бирже нередко играют на повышение тогда, когда экономика в целомнаходится в состоянии циклического спада, но до! 1929 г. такого опыта небыло, и обстановка лихорадочной игры на повышение «обольстила» ибизнес, и экономистов, и правительство как обыкновенных биржевых игроков.
Крах фондовой биржи в «черныйвторник» 29 октября 1929 г. показал то, что должно было произойтинесколькими месяцами ранее — начался спад.Даже «обычный» спад обещалбыть резким, но спад, усугубленный биржевым крахом и нестбильностьюбанковской системы, утратой общественного доверия к банкам, к фондовым инструментам, действительно привел к катастрофе.
Среди первых мер, предпринятыхпрезидентом Гербертом Гувером, а он отнюдь не бездействовал, как ошибочнополагают, было усиление государственного вмешательства.Точно также, как онодобрил политику ФРС, расширившую кредит в начале 1929 г., Гувер и теперь былнамерен победить депрессию мерами госрегулирования. Так, были снижены налоги,увеличены государственные расходы и создал самый большой дефицит бюджетамирного времени за всю предшествующую историю США. Также он провел черезКонгресс программы помощи фермерам, программу чрезвычайных обществееных истроительных работ, программу займов, словом, все, чтобы стимулироватьинвестиции в промышленность. Эти меры, по иронии судьбы, и явились основой для«нового
курса» Рузвельта, однако именно последнемуобеспечившими место в
истории.
Надо сказать, что«новый курс» Рузвельта не сразу принял на вооружение теориюД-М.Кейнса.По меньшей мере пять теорий соперничали за внимание президента: (1)теоретики «власти монополий», утверждавшие, что необходимо поощрятькрупные корпорации снижать цены, что увеличит реальную покупательнуюспособность; (2) «инфляционисты», обеспокоенные ростом цен из-задефицита бюджета, считавшие, что инфляция опаснее безработицы; (3) защитники«налогообложения
прибыли», верившие, что нераспределенная прибылькорпораций должна
быть уплачена в виде дивидендов дляповышения покупательнной способности;(4) сторонники «накачки»денежной массы, верившие, что растущие расходы и расширение денежнной массы,несмотря на инфляцию, должны рано или позднно вызвать рост инвестиций ипроизводства;
и, наконец, (5)последователи теории«вековой стагнации», считавшие, что капитализм как общественныйстрой больше не работает и что единственно возможный выход — это широкоеобщественное вмешательство и контроль.Сторонники «laissez faire» неиграли большой роли и хранили молчание ввиду провала политики бездействия иневмешатель-
ства государста в борьбу с кризисами.
При высоком уровнебезработицы (25% работоспособного населения в 1933 г.) и низком объемепроизводства становилось ясно, что причиной продолжающейся депрессии являетсянедостаточчная покупательная спосоность, или спрос, и если государство будетстимулировать спрос, создавать его, то это приведет к увеличению инвестиций.
В 1933 г. газета «New York Times» опубликовалаписьмо Джона
М.Кейнса, в котором он изложил суть своейтеории: " Я придаю чрезвычайное значение росту национальной покупательнойспособности на основе государственных расходов, финансируемых займами".
Кейнс провозгласилто что многие эконномисты-практики уже начинали понимать, и что было совершеннонеприемлимо для классичес-
кой эконномической традиции, которую он собиралсяразрушить, а
именно, что капиталистическая экономикаскорее обладает не естественным стремлением к росту и раавнновесию, а склонностьюк циклам, периодическому дисбалансу и хроническим приступам стагнации. В
то время взгляды Кейнса казались возмутительнорадикальными. Его «Общая теория занятости, процента и денег» ставилацель проложить путь к высокой занятости, а общий уровень занятости зависит отсовокупного спроса на товары, включая закупку потребительских товаров, производственные капиталовложения, а также государственные расходы. Ситуацияже была такова, что правительство старалось придерживаться ортодоксальнойточки зрения, предполагающей малые государственные расходы и бездефицитногобюджета.
Анализ Кейнса неумолимо приводил к выводу,что достичь полной занятости и полного использованния производственных фондов,оборудования, возможно только через искусственно стимулируемиый высокийуровень совокупного спроса. Курс был ясен: нужно стимулировать инвестициипредприятий, должны быть увеличеныы государственные расходы.С другой стороны, так как население имеет склонность сберегать свои возрастающиедоходы, то это ограничивает денежную массу в обращении, и, следовательно,спрос.Сбережения представляют собой изъятие средств из потокадоходов-расходов, подрывая тем самым действие закона Сэя.Сбережения вызываютнедостаточнность потребления, в результате — непроданные товары, сокращенниепроизводства, безработица и снижение инвестиций.
Сдедует сказать, чтотеория кейнса не сразу была воспринята американским правительством, как и еговзгляды не сразу получили признание в США. В конце 1936 г. экономика началамедленно оживать, и все надеялись, что худшее уже позади. Однако оживление былократковременным. Рузвельт, еще веривший в сбалансированный бюджет, сократилгосударственные расходы, как только экономика пошла вверх, и вслед за этимснижением государственных расходов последовал новый спад, еще раз потрясшийэкономику.Наверное, самым важным результатом спада 1937-39 гг., и сталапопулярность Кейнса.Более того, Кейнс
прямо предсказывал в 1937, что действия Рузвельтапо сокращению
расходов вызовут спад. И в самом деле, нечастосоздатель экономичекой теории получает подтверждение своих идей так быстро.Витоге тот взгляд, что дефициты во во времена спадов хороши, поскольку онистимулируют производство и занятость — приобрел статус государственнойдоктрины.
3.Военный подъем
Несмотря на некоторое оживление после 1938г. именно развитие событий, сила вещей, а не Кейнс и не «новыйкурс» вытащили США из депресии.С начала второй мировой войны США, еще не будучи втянуты в войну, снабжали союзников всем необходимым.Война в Европепредставляла собой гигантский рынок сбыта для военной продукции.Национальные расходы на оборону выросли с 1 млрд $ в 1939 до 81 в 1945 гг, составляя в этом году 82% расходной части бюджета и почти 40% выпускапромышленного производства. Большая часть расходов финансировалась за счетдефицита бюджета, величина которого составила в 1939 составил 4 млрд долл., все возрастая, достигнув в 1945 54 млрд долл. При этом совокупныйгосударственный долг США вырос с 45 млрд в 1939 до 259 млрд в 1945 гг. Безработица упала с 19% от работоспособного населения в 1938 до 1,9% в 1945, чему конечно поспособствовал призыв вармию. Поскольку дефициты оправдывались благими патриотическими целями, то на них никто не жаловался во время войны.
Еще более сильным,чем военный, оказался бум послевоенного процветания. Более 250 млрд долларовсбережений, накопленных до и за время войны (нехватка товаров в военное время)обеспечили отромный уровень личных расходов и инвестиций, поддерживающий экономикудо середины 50-х.
Однако после войны встал вопрос опродолжении кейнсианской политики. В Сенате в 1945 году не прошел законопроектS.380 о «полной занятости», за который выступали все кейнсианцы исторонники введения плановых начал вэкономику. Сейчас, с точки зрения бизнесменов,законы о полной занятости, кейнсианская экономическая политика — рассматривались как элементы «нового курса», которые хороши толькодля тяжелых времен и от которых сйчас следовало избавляться. В результате был принятзакон «О занятости» 1946 г.,(термин «полная занятость» былопущен), который только призывал федеральное правительство стремиться к полнойзанятости. В первое послевоенное десятилетие дела в экономике шлидействительно слишком хорошо, чтобы методы антициклического регулирования нашлисебе применение.
4.Экономика США в послевоенный период
Годы правленияТрумена и Эйзенхауэра отмечаны некоторым снижением государственных расходов, втом числе и на оборону, вызванным переходом на мирные рельсы.Тяжелыевоспоминания 30-х уже изгладились в общественном сознании под влияниемцветущей экономики, но не в сознании экономистов.
В последние три годаадминистрации Эйзенхауэра появились безошибочные признаки нового спада 1957-58гг., за которым последовал спад 1960 г.Эйзенхауэр, стремясь покинуть свой постс бездефицитным бюджетом, после нескольких лет «позорных» дефицитов,начал проводить политику, которвя и привуела к спаду. Обдумывая свою экономическуюпрограмму, Джон Ф.Кеннеди делал акцент на том, как «заставить экономикуработать», постоянно возвращаясь к успехам плановой экономики СССР,который превосходил США по количеству ракет, лидировал в космосе и по темпамэкономического роста, что имело значительный идеологический эффект.
Если Кеннеди и не былубежденным кейнсианцем в момент избрания его президентом, то в годы новойадминистрации кейнсианские идеи расцвели пышным цветом.Сначала он создалпрезидентский совет эконномических консультаннтов, возглавляемый ПолемСамуэльсоном, дававшим рекомендации по правительственному курсу.Кейнсианцы составлялиуже не толко абсолютное большинство в совете, но и проникли на ключевые посты вМинистерстве финансов, в Бюджетном бюро.
Следует отметить,что кейнсианская экономическая политикавыступала в различных вариациях.Правительственныеусилия по стимулированию совокупного спроса могли идти по одному из двухосновных направлений финансовой политики, либо сочетать их в том или ином соотношении.Во-первых, можно было идти по пути завышения правительственных расходов, какэто происходило в 30-х и финансирования военного времени 40-х гг.Во-вторых,можно было, сокращая налоги, увеличить свободные доходы потребителей и объемычастных иннвестиций, тем самым стимулируя совокупный спрос. Именно по такомупути пошли после войны: были снижены налоги на сверхприбыль и индивидуальныеподоходные налоги, что оказало благотворнное влияние на экономику.
Стратегия«государственных затрат», популярная среди стороннников нового курсаРузвельта, сторонником которой был также Джон Кеннет Гэлбрейт, позволяланаправлять ресурсы на необходимые социальные программы, такие, какпрофессиональное обучение, медицинское страхование, других социальных услуг.Сторонники снижения налогов, объединявшую значительную часть лидеров бизнеса,считали, что государство вряд ли сможет распорядиться собранными средствамилучше, чем если бы право принятия решений по расходам осталось бы за инди-
видуумами, тем более что политика расходов требовала времени и
средств для создания громоздких агенств игосударственных служб по
распределению фондов.
Каждая из двухстратегий предполагала наиеренное создание дефицита госбюджета ради будущейпользы.Вначале Кеннеди занимал нерешительную позицию в вопросе, допускатьдефицит или нет, но вконце концов его кейнсианские «наставники»,особенно Уолтер Хеллер, настояли на своем.Но теперь предстояло разрушить миф отом, что бюджетные дефициты создают инфляцию, а бюджет с положительным сальдобудто бы предотвращаютеё.Итак, Кеннеди выступил с оправданием дефи-
цитов, тщательно проработанных и имеющих четкие цели, и в январе
1963 решился пойти по пути сниженияналогов. Логику своего подхода он объяснил так: дефициты в недавнем прошломпроистекали не от избыточных расходов и не от недостатка налоговыхпоступлений, а от неадекватнного экономического роста.Погоня засбалансированным бюджетом посредством высоких налогов — политка, проводимаяего предшественником, — тормозила рост, что и привело к дефицитам. Снижениеналогов стимулирует рост, что приведет к увеличению совокупных доходов, аследовательно и налоговых поступлений даже при более низких ставках.
К сожалению,администрация Кеннеди находилась у власти слишком недолго, чтобы подостоинству оценить результаты её политики. Через три месяца после убийства президентаКонгресс принял законопроект о сокращении налогов в общей сумме на 13,6 млрддолларов, и после подписания его Линдоном Джонсоном он вступил в силу. В течениегода результаты превзошли ожидания. Безработица, которая в годы Кеннеди неопускалась ниже 5.2%, стала ниже 4% в 1966 г. Прирост ВНП на душу населенияпочти удвоился по сравнению с уровнем 1963 и составил в 1965 г. 4.5%.
Но успехи политики,предложенной Кеннеди, имели далеко идущие последствия. Во-первых, он поднялэкономические дискуссии до прези-
дентского уровня, и при нем экономисты стали игратьактивную роль в
выработке политики.И когда в 1964 г. Линдон Джонсонодержал сокрушительную победу над Голдуотером, в кампании, в которойидеология государственного вмешательства и сильного государства Джонсона противостоялафилософии свободного рынка Барри Голдуотера.
Вообще говоря,«новая экономика» в рамках программы Джонсона «великоеобщество» было нечто большим, чем просто практическое применениекейнсианской теории.Профессиональная переподготовка, более высокие субсидии наобразование, развитие городов, увеличенные программы на социальное обеспечение-- все это стало памятными усилиями программы «великого общества».
Между 1964 и 1967гг. федеральный бюджет вырос почти на 40%-- с 65.2млрд до 90.9 млрддолларов.Вто время, казалось, дефицит оказывал благотворное влияние наэкономику, подняв ВНП на 25% и удерживая безработицу ниже 4%.
Но этой идиллиипредстояло в скором времени прекратиться. Вступление экономики США в войнуотмечалось наличием незагруженных производственных мощностей и не в полноймере занятой рабочей
силой, не отвлекая ресурсы из гражданского сектора. Однако участие
США в войне во Вьетнаме началось на пике длительногоэкономического подъема.Нация была полностью обеспечена рвботой, производягражанскую продукцию.Возросшие военные расходы — без параллельного снижениядругих расходов, без повышения налогов с целью снижения спросса частногосектора на невоенные товары, без ужесточения денежной политики для сокращенияспроса, могли иметь следствием только повышение цен, поскольку постащики«пушек» конкурировали с производителями «масла» заимевшиеся ограниченные ресурсы. В результате война во Вьетнаме навлеклабедствие на американскую экономику.Экономические советники Джонсона не моглине знать, что в условиях экономики с полной занятостью вероятной платой забольшее количество «пушек» должно стать меньшее количество«масла». Было понятно, что избыточные доллары, не встретив на рынкеадекватное предложение гражанской продукции, вызовут повышение цен или инфляциюспроса.
Вальтер Хеллер, председатель Советаэкономических консультантов при Джонсоне, позднее утверждал, что он и другие«не были осведомлены» о масштабах военного строительства, котороевоенные советники Джонсона рассматривали как основнное условие победы. Такоеобъяснение было попыткой оправдать себя и экономистов, вовремя не оказавшихвлияние на президента, хотя в действительности молчание экономистовобъясняется либо нежеланием отступать от «идеи» больших расходов, вт.ч. и военных, либо просто неопытностью.
Когда в 1968 Джонсон фактически призналсебя побежденным, отказавшись баллотироваться на очередных выборах,экономические показатели выглядели еще весьма благоприятно. Но, с другойстороны давало о себе знать новое устрашающее явление — рост цен с темпами
4.2% в год. Это был наиболее значителный скачек цен с1950 г.Однако при росте ВНП на 4.4% 1968 г, и при безработице в 3.6% это невызывало удивления и вкладывалось в рамки господствующей теории. Чтопредлагалось в первую очередь в соответствии с ней? Конечно же, некотороеужесточение финансовой политики, т.е. меньшие социальные расходы и большиеналоги, с тем, чтобы ценой некоторого замедления роста и снижения занятостидобиться победы над инфляцией. С теоретической точки зрения это было не болеечем упражнением в «тонкой настройке». Увы, им предстояло обнаружить,что при попытке ограничить спрос цены почему-то проявили упорное нежелание нето что приостановить свой рост, но даже снизить темпы его. Им предстояло убедитьсяв том, что цены не проявляют гибкости в сторону понижения.
5. Экономика 70-х и закат кейнсианской экономической политики.
Новая администрацияНиксона после прихода к власти в 1969 году была встречена спадом. Приростреального ВНП впервые за одиннадцать лет оказался отрицательным, и впервыебезработица составила 6% Но что намного хуже, не произошло снижения инфляции, иэто было неслыханным ранее поворотом событий, поскольку прежде всегда одним из«положительных» моментов экономических спадов становилось снижениецен. А цены выросл на 5% в 1969 и на 6% в 1970. Возникла стагфляция, какокрестил эту ситуацию Самуэльсон — высокие темпы инфляции при высоком уровнебезработицы и нулевым ростом экономики.
Кризис 1970-71 гг. резко ударил по авторитеукейнсиантсва
как основы экономической политики, не говоря уж о том,что фондовые
биржи так не лихорадило со времени 1929.
Кейнсианская«ортодоксия» была атакована с двух флангов. «Справа» вновьукрепились сторонники неоконсерватизма и свободной экономики.Их обвинениезвучало в том6 что «новая экономика» не только не сработала, но истала причиной нынешних проблем. С левого фданга выступали радикалы отмарксизма, пацифисты и вообще недовольные существующей системой распределениядоходов в обществе, окоестили кейнсианство как попытку сглаживать коренныепороки капитализма. В итоге критика как правых, так и левых, заклычалась в тезисе,что капиталистическая экономика с высоким уровнем государственноговмешателства привела к такому положению.
Администрация Никсона провозгласила «новуюэкономическую политику» включавшую почти чрезвычайные меры позамораживанию зарплаты, цен и процента на 90 дней с 15 августа 1971 г., азатем в течение всего 1972 г жесткое их регулирование в лице трех созданных ведомств -- Совета по стоимости жизни, Комиссии по ценам и Комитета повыплатам. Раздавались голоса за и против такой чрезвычайщины, однакодругого действенного орудия против инфляции, чем контроля над зарплатой иценами, предложено не было. Так или иначе, к середине 1972 г. инфляционноедавление несколько ослабло. НЭП, но крайней мере в краткосрочном аспекте,привела к некоторому снижению цен. Но лишь в краткосрочном. А далее сработалэффект «отложенного ценового давления», вызвавший новуюинфляционную волну.
Но это было еще невсе, и вереница экономических бед продолжала посещатьАмерику в 70-е.Во-первых, возникла проблема, связанная с закупкой СССР 19 миллионов тоннзерна, фактически весь запас США, в результате чего сократились поставки зернана внутренний
рынок, что привело к росту цен на хлеб и на бакалейныетовары.
Во-вторых, повышениецен на нефть ОПЕК привело к повышению цен в США, которые почти наполовинузависели от импорта нефти, на
все энергоносители на 50%, а следовательно, к виткуцен на издержки
во всех производящих отраслях, не говоря уж о болееглубоких структурных повледствий для экономики США. Цены на нефть выросли с2.59 $ за баррель в 1973 до 12 $ в 1976 и в 1980 превысили 35 долларов забаррель.
В третьих, США сталииспытывать нехватку метаалов и других полезных ископаемых, что усугубилоресурсный шок.
Все это вместевзятое наряду с непрекращающейся стагфляцией привело экономику к очередномуспаду 1974 г. Никсон вынужден был уйти в отставку из-за Уотергейта еще в 1973.Исполнительная власть ША фактически лишилась руководства, и её задачамизанимался Конгресс. Уровень инфляции составил в 1974 11%, безработица — 5.6%,a в 1975 — соответственно 9.1 и 8.5%.
В последующие годыполитика Форда, а затем Картера отличалась непоследовательностью и вялостью.Цены продолжали ползти вверх, ежегодный прирост индекса потребительских ценсоставлял 6.5% в 1977,
7.5% в1978 и 11% в 1979 гг. После второгонефтяного эмбарго 1977 г. была выработана энергетическая программа, не давшейрезультатов. Вообще последние годы семидесятых отличались скорее отсутсвием какой-либоэкономической политики. К 1980 году экономика США пришла с вялыми инвестициямии хронической стагфяцией, грозящей перейти в новый спад.Этого пока не происходилопотому, что потребительские расходы оставались высокими именно из-за инфляции6так как выгодно было тратить и невыгодно сберегать.
1978 годознаменовался принятием закона Хэмфри-Хокинса о полной занятости исбалансированном росте, признававший необходимость большего централизованногопланирования, контроля над ценами и т.д. для борбы с инфляцией, придав борьбе сбезработицей приоритетное, даже перед инфляцией, значение. Однако менее чемчерез год цели стабилизации цен и занятости были отложены до 1988 г., а на делесовершенно забыты, и таким образом этот закон стал последней схваткойкейнсианцев в уже проигранной борьбе.
Итак, эра кейнсианства закончилась вдоктрине, попытки достичь полной занятости и экономического роста с помощьюдефицитов — в экономической политике.
Избранием р.Рейгана ознаменовался поворотв экономическом мышлении на 360 градусов. Рейган выступил с бескомпромисснойзащитой эконномических принципов свободного рынка, конкуренции и отккрытойэкономики, сбалансированного бюджета и снижения налогов для поощренияпредпринимательской активности.Рейганомика означала для США политику подавленияинфляции, стимулирования инвестиций, повышение международнойконкурентоспособности экономики, а экономический рост, благосостояние граждани занятость отошли на второй план. Стимулирование сбережений и инвестиций, а непотребительского спроса ставилось во главу угла. Это вызывает необходимостьсвертывания социальных расходов и государственной помощи малоимущим, иными словамиснижение социальных гарантий выдается как неизбежная цена повышенияэффективности экономической системы.