Уложение Амира Темура

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

ФЕРГАНСКИЙ ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

КАФЕДРА «ЭНЕРГЕТИКА»

ДОКЛАД

ПО КУРСУ: «ИСТОРИЯ УЗБЕКИСТАНА»

НА ТЕМУ: «УЛОЖЕНИЕ АМИРА ТЕМУРА»

ВЫПОЛНИЛ СТУДЕНТ ГРУППЫ 39-04

САЛАХУТДИНОВ ТИМУР

РУКОВОДИТЕЛЬ ХИМАТКУЛОВА Р.Ю.

ФЕРГАНА 2009

ОБ "УЛОЖЕНИИ ТЕМУРА"

темур узбек эмир землевладение феодальный

О Темуре (9.04.1336— 18.02.1405) его современниками написано немало ценных сочинений. К их числу "относятся "Рузнаме-йи газават-и Хиндустан" ("Дневник похода в Индию") Гийасуддина Али, "Зафар-наме" ("Книга побед") Низамуддина Шами, "Зафар-наме" Шарафуддина Али Йезди, "Аджаиб ал-макдур фи ахбар-и Темур" ("Чудеса судьбы в повествованиях о Темуре") ибн Арабшаха и другие. Особое значение в изучении жизни и общественно-политической деятельности Амира Темура имеет "Уложение Темура" (другие названия: "Малфузат-и Темури" — "Изречения Темура", "Вакиат-и Темури" — "Воспоминания Темура") — исторический труд, в котором изложена автобиография и взгляды этого выдающегося государственного и военного деятеля на управление государством и войском.

Первоначально "Уложение" было составлено на староузбекском (чагатайском, иначе на среднеазиатском тюрки) языке, один из списков которого, по свидетельствам ориенталистов Н. Д. Миклухо-Маклая, Ч. Рьё, Г. Эте, Ч. А. Стори и других, в XVII веке хранился в библиотеке йеменского правителя Джафара-паши. В своем предисловии переводчик "Уложения" на персидский язык Мир Абу Талиб ал-Хусайни ат-Турбати пишет, что во время возвращения из паломничества к святым местам Аравии он побывал у Джафара-паши и в его библиотеке обнаружил сочинение, написанное на тюрки, которое оказалось записью автобиографии Темура. Сохранился ли список "Уложения" на тюрки до наших дней и были ли другие его списки, неизвестно. Тем не менее, очевидно, "Уложение Темура" первоначально было действительно написано на среднеазиатском тюрки, как считают, например, почти все составители каталогов восточных рукописей и многие исследователи-ориенталисты.

Переводчиком же "Уложения Темура" с тюрки на фарси является вышеупомянутый Мир Абу Талиб ал-Хусайни. При возвращении из Аравии он остановился в Агре и поступил на службу к Великому Моголу Шах-Джахану (1628 — 1657), по просьбе которого и сделал перевод "Уложения". По словам автора "Падишах-наме" историка Абд ал-Хамида Лахури (ум. в 1654 г.) Мир Абу Талиб ал-Хусайни в 1047 году хиджры ( соответствует 1637-38 гг.) преподнес Шах-Джахану персидский перевод "Тузук-и Темури". Однако нам неизвестно с какого именно — йеменского или иного — списка "Тузук-и Темури" сделан перевод Мир Абу Талиба ал-Хусайни. Падишах, обнаружив в переводе ряд неточностей, передал рукопись ученому и писателю Мухаммад Ашрафу Бухари (фоудждар, т.е. верховный казий провинции Декан; ум. в 1652 г.) и поручил ему самым тщательным образом сличить перевод Мир Абу Талиба ал-Хусайни с известным трудом Шарафуддина Али Йезди "Зафар-наме" и другими историческими сочинениями эпохи Темура и Темуридов, устранить ошибки и неточности, изъять вставки от переводчика и переписчика. Словом, перевод Мир Абу Талиба ал-Хусайни ат-Турбати был им исправлен и тщательно отредактирован. В результате, как отмечал Н. Д. Миклухо-Маклай, появилась новая, исправленная редакция "Тузук-и Темури". Благодаря труду этих двух образованных людей своей эпохи — Мир Абу Талиба ал-Хусайни и Мухаммад Ашрафа Бухари — "Уложение Темура" дошло до нас на фарси.

Труд был одобрен не только в кругах восточных владык XVII — XIX веков, но получил широкую известность во всем мире, о чем свидетельствуют факты неоднократного издания переводов на английский, французский, русский, узбекский, урду и другие языки. О широкой популярности "Уложения Темура" свидетельствует и тот факт, что оно постоянно переписывалось. Так, например, хранящиеся в библиотеках Узбекистана, Таджикистана, России, Индии, Ирана, Турции, Англии, Франции, Финляндии и других стран списки его датируются 1661-1868 годами. Текст сочинения (только "Тузукат" — "Уложения") с исследованием и комментариями был издан в 1783 году в Англии майором Деви. В 1785 г. и в 1891 г. издание Деви было перепечатано в Индии затем в 1963 году — в Иране.

Часть труда (только "Малфузат" — "Изречения"), в которой биография Темура доводится до сорок первого года его жизни, была издана в 1830 году в Англии майором К. Стюартом, а перевод на французский язык ориенталистом Л. Ланглэ издан в Париже в 1787 году. Есть два издания "Уложения Темура" на языке урду, выполненные Субханом Бахши (Дели, 1845) и Мухаммад Фазл ал-Хакком (Бомбей, 1908). Есть переводы на староузбекский, современный узбекский и русский языки.

Труд полностью был переведен на староузбекский язык (среднеазиатский тюрки) в Хорезме (Хива) Мухаммад Юсуфом ар-Рафии под названием "Тузук-и Темури" в 1856 — 57 гг. и Пахлаван Нияз-диваном в 1857 — 58 гг. и 1874 г. под названием "Малфузат". Оба списка хранятся, в настоящее время в публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге. Сохранился и неполный перевод сочинения на староузбекский язык (события в нем доводятся до 39 года жизни Темура и примирения его с эмиром Хусайном), сделанный ходжентским казием Набиджан-махдумом по поручению кокандского хана Мухаммад Али (1821-1842).

В последние годы появились полные переводы "Тузук-и Темури" на современный узбекский язык, основанные на переводе Мир Абу Талиба ал-Хусайни. Эту работу в свое время выполнил знаток арабского и персидского языков покойный Алихан-тура Сагуни. Его перевод был опубликован в восьмом номере журнала "Гулистан" в 1967 году. Перевод этот имеет ряд недостатков: пропуски, отклонения от оригинала, искажение имен собственных, географических названий и терминов, в нем не на должном уровне комментируются события и исторические лица, географические пункты, этнонимы и топонимы. Еще одно издание (в виде отдельной книги) было осуществлено на основе перевода Мир Абу Талиба ал-Хусайни, с использованием перевода Алихан-туры, ташкентским востоковедом Хабибуллой Кароматовым .

Есть также несколько изданий "Уложения" на русском языке. В известном казанском издании 1894 года под редакцией Н. П. Остроумова, к сожалению, перевод сделан не с оригинала (персидской версии Мир Абу Талиба ал-Хусайни), а с упомянутого выше французского перевода Л. Ланглэ. Более того, как свидетельствует сам редактор (Н. П. Остроумов), перевод был выполнен не специалистом, а педагогами ташкентской гимназии А. Г. Зайончковской и С. А. Пятницкой (первая часть) и учащимися Д. Ройтманом и В. Степановым (вторая часть). Выпущено также факсимильное воспроизведение вышеназванного издания с кратким предисловием И. М. Муминова (Ташкент, 1968). И, наконец, имеется еще два перевода на русский язык: Н. С. Лыкошина и В. А. Панова. Как известно, оба перевода основаны на дефектном и неполном (только "Малфузат") списке староузбекского перевода, вернее редакции Набиджан-махдума, и поэтому полагаться на них вряд ли целесообразно.

Вопрос, кто же, собственно, является автором "Уложения Темура", учеными обсуждается давно. Так, например, английский востоковед Э. Г. Браун и русский ученый-востоковед В. В. Бартольд в отдельных своих работах подвергают сомнению не только авторство Темура, но даже подлинность самого "Уложения". К сожалению, у них есть и последователи. Но, если изучить труд внимательно, сличив его с широко известными сочинениями, посвященными жизни и общественно-политической деятельности Темура, такими, например, как "Зафар-наме" Низамудди-на Шами и "Зафар-наме" Шарафуддина Али Йезди, становится ясной необоснованность подобных утверждений. Обратимся к фактам.

1) Так, в каталоге английского ученого Ч. А. Стори, в котором приведены сведения о всех хранящихся в библиотеках мира списках "Уложения Темура", указывается, что автором сочинения является сам Темур.

2) Английские исследователи Деви и Уайт, осуществившие издание текста и перевода "Уложения" на английском языке, также утверждают, что сочинение создано Темуром или под его "присмотром". "История, написанная самим Темуром,— читаем в их предисловии,— предназначена его потомкам... В ней он объясняет то, как он пришел к власти, секреты своей политической и военной деятельности, искусство управления государством и своих завоевательных войн".

3) О принадлежности "Уложения Темура" перу самого Амира Темура говорит и видный турецкий ученый Шамсуддин. Сами в своей популярной энциклопедии: "Темур написал сборник законов под названием "Уложение", в котором повествует свою автобиографию; Это сочинение, написанное на чагатайском языке, было переведено на персидский и некоторые европейские языки".

Заслуживают внимания и следующие слова известного венгерского ориенталиста Г. Вамбери: "Сам Темур писал плавным и выразительным тюркским слогом, как это всего лучше доказывает частое упоминание слова "Тузукат". По свидетельству современников Амира Темура — ибн Халду на, Хафиз-и Абру, ибн Арабшаха, Шарафуддина Али Йезди,— он был широко образованным человеком и хорошо знал мусульманскую юриспруденцию (ал-фикх), историю, философию и поэзию. "Темур,— утвержал ибн Арабшах,— заботился об ученых, приблизил к себе сайидов и благородных людей, почитал ученых и поэтов и оказывал им особую милость... Он вступал с ними в научные дискуссии, а в спорах был справедливым и учтивым". У Хафиз-и Абру читаем: "Темур глубоко знал историю персов и тюрков. Ценил всякое знание, которое могло принести практическую пользу, как-то: медицину, астрономию и математику. Но особое внимание обращал он на архитектуру. Он хорошо понимал тонкости строительства больших зданий и давал полезные советы [строителям]" .

Даже если допустить, что труд этот написан не самим Темуром, то он мог поручить сделать это кому-нибудь из своего окружения. А такие примеры в истории имеются. Так, например, широко известный труд Рашидуддина (1247 — 1318) "Джами ат-таварих" вчерне был составлен его секретарями-учеными Абдаллахом Кашани и Ахмадом Бухари. В работе участвовал и знаток монгольской старины Фулад Чжен-сян. Также известно, что знаменитый труд Улугбека "Зидж-и джадид-и гурагани" ("Гурагановы астрономические таблицы") тоже составлен коллективом ученых: Кази-заде Руми, Гийасуддином Кашани, Али Кушчи и др.

Авторство Темура подкрепляется также исторической достоверностью сообщаемых фактов и событий и правильностью их изложения в сравнении с другими историческими сочинениями. Если мы сопоставим "Уложение Темура" с сочинениями Низамуддина Шами и Шарафуддина Али Йезди или других темуридских историков, то больших расхождений не встретим. Также известно, что Темур и его просвещенные потомки уделяли особое внимание составлению исторических сочинений, особенно истории династий. Выше уже говорилось, как Шах-Джахан внимательно просмотрел персидский перевод "Уложения", выполненный Мир Абу Талибом ал-Хусайни, нашел в нем серьезные ошибки и, потребовав к себе Мухаммад Ашрафа Бухари, поручил ему сличить сей труд с известными сочинениями и устранить недостатки перевода. И Мухаммад Ашраф добросовестно выполнил эту работу. Как рассказывает Шарафуддин Али Йезди, Темур требовал от ученых писать его историю на основе надежных источников, освобождая их при этом от излишних восхвалений.

Он писал: "[Бахши и секретари] записывали все, что происходило в жизни царства, народа и столпов государства, уточнив их полностью. [Его величество] приказывал писать все как есть, не утаив ничего, не сокращая и не дополняя".

Кроме того, каждое сочинение еще в первом варианте читали самому Темуру и "обществу ученых". И только после их одобрения отдавали на переписку секретарям-каллиграфам. Безусловно, "Уложение Темура" проходило такую же проверку.

Рукописи "Уложения" хранятся во многих библиотеках мира, и существуют его переводы на множество языков, что само по себе свидетельствует о научной ценности и оригинальности данного труда. Словом, "Уложение Темура" — ценный исторический источник, как для изучения жизни самого Амира Темура, так и его эпохи.

"Уложение Темура" содержит много указаний по истории Чагатайского улуса и является в своем роде наставлением Темура потомкам, которое состоит из двух частей: биографии Амира Темура с 1342 по 1381 годы и "Тузуката", т.е. своеобразного наставления по устройству государства и войска.

Амир Темур как искушенный политик и крупный государственный деятель дает четкую характеристику своего государства, показывает, каким оно, должно быть, определяет права и обязанности должностных лиц, работающих как в центральном аппарате, так и на местах. По мнению автора "Уложения", венценосец в своей деятельности должен опираться на все общественные прослойки. К ним относятся сайиды — потомки пророка Мухаммада; улемы — ученые-богословы, шейхи, аксакалы, военачальники, ратники; люди, коих можно посвящать в тайны государства; визири, лекари, астрологи, инженеры [мухандисы], хадисоведы и историки, ремесленники и торговцы.

Большое место в деле управления государством Амир Темур отводил визирям. По его мнению, они должны быть людьми нравственно чистыми и обладать, по крайней мере, четырьмя качествами: благородством и величием; умом и проницательностью; осведомленностью о положении войска и подданных, умением обходиться с ними; воздержанностью, терпимостью и миролюбием. Как видно из материалов "Уложения", государством Темура управляли семь визирей: 1) Визирь царства и подданных, т.е. верховный визирь, ведающий всеми делами в государстве. Он должен был знать все о настроениях, подданных, об урожае, о ходе взимания налогов и повинностей, о доходах и расходах. 2) Визирь по делам войска, который был обязан заботиться о нем, своевременно обеспечивать его провиантом и фуражом, осведомлять верховного правителя об общем его состоянии. 3) Визирь по делам имуществ, доходов и расходов. В его обязанности входил контроль за сбором налогов и повинностей, за таможенным сбором и за расходами. 4) Визирь по делам двора. 5) Кази калон, т.е. верховный судья. 6) Джалал ал-ислам, т.е. особый царский надзиратель. 7) Визирь диван-и инша, т.е. визирь, ведающий отношениями с другими государствами.

Темур проявлял особую заботу о своих визирях, ибо, как сказано в "Уложении", процветание государства во многом зависело от их деятельности. Он предупреждал своих потомков не поддаваться наветам доносчиков: "Пусть не слушают корыстолюбивых, испорченных и завистливых людей, [сеющих небылицы] о визирях, ибо у таких людей (визирей) бывает множество недругов, так как все люди в мире жаждут власти и богатства". Вместе с тем, Темур сурово наказывал злоупотреблявших служебным положением визирей. Клавихо, видевший открытый суд (9 октября 1404 года) над одним из визирей по имени Мухаммад Джельд, свидетельствует: "Первая расправа, которую сеньор [Темурбек] учинил, постигла одного из его главных алькальдов, которого они называют дина [визирь] и который был главным человеком во всей Самаркандской империи. [Темурбек] оставил его главным алькальдом в этом городе, когда ушел оттуда около шести лет и одиннадцати месяцев тому назад. А в это время этот алькальд, говорят, злоупотреблял своим положением".

Большой интерес представляют сведения "Уложения" о порядке производства в сан эмира и правителя области. Темур возвел в сан эмира 313 своих бывших мулязимов (ратников), 100 из них были назначены на должность туман-баши, т.е. командующими войска численностью до 10000 человек, 100 других — тысячника, остальные 100 стали сотниками. И еще 13 были назначены на должность бекларбеги и эмир ал-умара (верховного эмира). По свидетельству "Уложения" критерием для назначения на столь важные военные посты служили такие личные качества, как опыт, ум, храбрость и отвага. "Я, — считал Амир Темур,— на опыте постиг, что только тот достоин, быть эмиром и властвовать, кто постиг тайны ведения сражения, знает способы рассеивания вражеских войск, не теряет присутствия духа в разгар сражений и без дрожи и колебаний может ввести в бои отряды воинов, а при расстройстве порядка войска в состоянии без промедления восстановить порядок". Надо сказать, что наиболее авторитетные эмиры избирались из племен барлас, аргын, джалаир, тулкичи, дульдай, могол, сулдус, тугай, кипчак, арлат, татар и из числа привилегированных тарханов. Они были удостоены специального документа, заверенного печатью самого Амира Темура. В сочинении приводятся сведения и о государственных служащих: садр-и азам (верховный садр) ведал делами богоугодных заведений и вакфов, осведомлял верховного правителя о состоянии вакфов, пенсий, которыми удостаивались сайиды; казий (судья), мунщи (секретарь), дафтардар (счетовод), мухассил (сборщик дани); тавачии, в чьи обязанности вменялся сбор войска, размещение воинов в походе и осадных боях, наблюдение за проведением казней и т.д.

Заслуживают внимания и сведения "Уложения" о действовавшем при дворе Темура церемониале. Справа от падишаха занимали место сайиды, шейхулислам, улемы, ученые, шейхи, казии; слева от трона сидел верховный эмир, затем бекларбеги, потом царевичи, эмиры, нойоны, предводители племен, улусные эмиры, начальники крупных воинских частей, а также тысячники и сотники. Напротив трона располагались начальники диванов и визири. Вслед за визирями сидели чиновники нижних рангов и бахадуры. Места для опытных меченосцев были справа за троном, дворцовая охрана (караулы, ички) располагались слева от трона. Эмиру авангарда (илгар) отводилось место напротив трона; ясаул-баши должен был стоять у входа в аудиенц-зал и т.д. Сыновья, внуки и близкие родственники Амира Темура сидели вокруг трона, "подобно светозарному ореолу сияющей луны".

Амир Темур управлял своей огромной империей при помощи сыновей и внуков. За исключением Мавераннахра, империя была разделена между ними на уделы (улусы). Так, например, Кабул, Газну и Кандагар, вплоть до земель, простиравшихся по реке Синд, с 15 тысячами воинов, Амир Темур отдал Джахангиру, старшему сыну, а после его смерти (1376), присоединив к ним и Балхскую область, пожаловал Пирмухаммаду, сыну Джахангира. Второму сыну, Омар Шейху, Амир Темур сначала отдал Фергану, вместе с 10 тысячами воинов, затем, в 1393 году он был переведен в область Фарс. В 1380 году с десятитысячным войском Амир Темур послал в Хорасан своего третьего сына — Мираншаха, а через тринадцать лет, в 1393 году, Мираншах получил новый удел — престол Хулагу-хана, т.е. Западный Иран, Азербайджан и Ирак. После перевода Мираншаха на запад, с 1393 года, Хорасан вместе с 8 тысячами воинов стал уделом Шахруха, младшего сына Амира Темура.

Правда, уделы эти, хотя и подчинялись центральному правительству в Самарканде, в действительности были полунезависимыми. Удельные правители имели собственный государственный аппарат, казну и войско. Вассалитет их выражался в регулярном отправлении в казну центрального правительства части дохода. Вассал обязан был по первому же зову падишаха прибыть к нему с войском и принять участие в его военных походах. Но, тем не менее, в государстве Темура существовал и скрытый сепаратизм, примером чему может служить наказание Мираншаха и правителя Фарса Пирмухаммада, сына Омар Шейха, перед семилетним походом (1399—1404). Это подтверждает и бурная вспышка неповиновения удельных правителей центральному правительству сразу же после смерти Амира Темура (18 февраля 1405 г.).

В "Уложении Темура" приводятся также сведения о феодальных институтах (икта, суюргал, танхах), формах феодального землевладения, о взимаемых с населения налогах и повинностях: харадж, мал-у джихат, куналга, бадж, пишкеш, савари, шилан пули и др.

Основным налогом был харадж, размер которого устанавливался в зависимости от качества земли, водообеспечения, близости к городу и т.д., и составлял одну десятую, одну четвертую или одну третью часть урожая.

Мал-у джихат (от араб. "мал" — земля, имущество и "джихат" — причины) — подать, уплачиваемая деньгами и натурой.

Куналга (от староузб. "кюнмок") — предоставление населением ночлега послам, царским гонцам и чиновникам, а также их слугам при проезде через определенные населенные пункты.

Бадж (перс.— подать, пошлина) — пошлина, взимаемая с торговых караванов (купцов) при переезде через границы и остановки в караван-сараях.

Пишкеш (перс.— подношение, подарок) — обязательный сбор для подарков феодальным владетелям.

Савари (перс.— добровольное подношение) — обязательный сбор с населения для подношения (подарка) высокопоставленным особам.

Шилан пули (перс. "царский пир, царское угощение") — денежный сбор для расходов на царское угощение.

Джан салиги — подушная подать, собираемая с населения раз в год.

Необходимо подчеркнуть, что Темур всячески поощрял инициативу по оживлению "мертвых земель" — так в то время назывались залежные и заброшенные земли. Например, лицам, взявшимся за такое трудное и благородное дело, в государстве Темура предоставлялись определенные льготы. Об этом в "Уложении" сказано; "...в первый год с них не взимали ничего, на второй год довольствовались тем, что они сдавали по своему усмотрению, и только на третий год взимали с них харадж по установленной норме". При этом право владения заброшенной землей строго регламентировалось законом. В "Уложении" говорится: "Если земли были заброшены или никому не принадлежали, то возделывать их за счет халиса, если же есть собственник, но он не в состоянии ее обрабатывать [в силу своего положения], то следует представить ему необходимые для возделывания земли вещи и орудия, дабы он смог привести в порядок свою землю". И далее: "Повелел, чтобы строили кяризы в заброшенных землях, чинили разрушенные мосты, строили новые мосты над реками и каналами; на дорогах, на расстоянии однодневного перехода, построить рабат..."

Налоговая система при Темуре была отлажена. Точно устанавливались размеры налогов и повинностей с земли, со скота и с ремесел, жестко контролировалась деятельность налогосборщиков.

В "Уложении" читаем: "Велел всячески избегать разорения подданных при сборе хараджа и не ввергать страну в пучину бедности, ибо лишение подданных крова и семьи влечет за собою иссякание государственной казны, а иссякание казны является причиной роспуска рати, что, в конечном итоге, приводит к ослаблению государственной власти".

Армия Темура была самой крупной и мощной армией средневековья, как в организационном, так и в тактическом отношениях. Строилась армия по десятичной системе: делилась на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч (туманы). Состояла из конницы и пеших воинов с преобладанием конницы. На вооружении были сабли, луки и стрелы, копья, палицы и боевые топоры (табар), камнеметы (манжаник), нафт андазы (установки для метания заженной нефти). Вначале например, во время "грязевой войны" 1365 года, ее боевой строй был такой же, как у древних тюрков и Чингиз-хана, и состоял из центра (кул), правого (барангар) и левого (джавангар) флангов, фланговой охраны (канбул), авангарда (манглай или мангулай) и арьергарда (хиравул). При таком строе центр по сравнению с флангами оказывался слабым, ибо не имел караульных и резервных частей. В дальнейшем, на протяжении 35 лет, которые прошли в беспрерывных походах и войнах, Темур усовершенствовал свою армию и сделал ее мобильной. Так, например, в крупном сражении с Тохтамышем в Кундузча (местность между Чистополем и Самарой) в 1391 году, подробно описанном Шарафуддином Али Йезди и специально изученном М. Шармуа и М. И. Иваниным , военный строй армии Амира Темура претерпел изменения и выглядел несколько иным. Прежде всего, Темур разбил свою армию на семь кулов (корпусов) во главе с царевичами Мухаммад Султаном, Мираншахом, Омар Шейхом и эмирами Сулайман-шахом, Бердибеком, Шахмаликом, Аббас-бахадуром и поставил их в центр, на правый и левый фланги. Некоторые кулы (корпусы) он отвел в резерв. Этим были усилены не только фланги, которые иногда не выдерживали натиска противника, но и центр армии. Притом центр получил теперь авангард, фланговое охранение и резерв, которые, в конечном итоге, решали судьбу сражения.

Сбором и размещением войск занимались специальные чиновники-таваджи (тавачии), облеченные большими полномочиями. Следует отметить, что каждый призываемый в поход воин был обязан взять с собой лук с 30 стрелами, колчан с налучьем, щит (чапар, тура), саблю и запас продовольствия на один месяц. У каждых двух воинов должна быть в запасе лошадь, на каждых десять воинов выделялась палатка, два заступа, мотыга, серп, пила, шило, сто иголок, полвеса веревки, бурдюк для воды и котел.

Эти и другие вопросы военного устройства армии Амира Темура подробно изложены в последних главах "Уложения" и важны для изучения истории народов Центральной Азии.

Амир Темур, обладая природным умом и умудренный жизненным опытом, хорошо разбирался в людях. Он имел как бы магическую силу, благодаря которой, особенно в трудное для себя время, привлекал на свою сторону способных, нужных и решительных людей и создавал их них костяк преданных и самоотверженных единомышленников. Такими, например, были Джаку барлас, эмир Джалалуд-дин, эмир Хиндуку (Хинду ака), Ику Темур, Сулайман-шах, Худайдад, Бердибек, Шахмалик, Шейх Нуруддин и др. Приведем несколько примеров из "Уложения". Так, во время борьбы Темура с моголистанским ханом Ильяс-ходжой (в 60-е годы XIV в.), когда многие эмиры помышляли покинуть его, Темур проявил присущее ему искусство, чтобы удержать их при себе. И добился своего. В "Уложении" читаем: "Пригласив в укромное место эмира Джаку, Ику Темура, эмира Сулаймана и эмира Джалалуддина, решил сделать их своими сторонниками. Беседуя с ними в [16] уединении, я сказал, что они будут моими сотоварищами в управлении государством. Этим пробудил в них веру в собственные силы и решимость служить мне.

Подобным же образом я вызвал в укромное место и других эмиров, [до того] не согласных со мной, и поговорил с каждым по отдельности. Падким до богатства, алчным и корыстолюбивым из их числа пообещал всякого рода богатство; жаждущим чинов и должностей посулил какую-нибудь область из числа завоеванных стран и вилайетов. Держал их между надеждой и страхом, к каждому приставил по одному кутвалу.

И остальных воинов обнадежил жалованием и амуницией. Благодаря ласковому и приветливому обхождению они стали моими единомышленниками. Оказанную ими одну услугу я вознаграждал в десятикратном размере и радовал их сердца. В результате все они: и те, кто всемерно поддерживал меня, и те, кто лицемерно отворачивался от меня,— объединились вокруг меня и поклялись в любом деле не терять единства, подчиняться моим приказам, не жалея ни имущества, ни жизни, и не щадя себя, сражаться на поле брани".

Так же поступал Амир Темур в трудные для себя времена и по отношению к рядовым воинам: "Но воины не проявили единодушия в этом предприятии. Для сплочения ратников решил к одним проявить милость и заботу, с другими просто сговориться, а третьих склонить к себе богатством, остальных же — клятвами, ласковым словом и обещаниями".

Амир Темур, вместе с тем, умел прощать прегрешения подчиненных и искавших у него защиту. "В пору восхода моего могущества и государства,— вспоминает Темур,— пришедших ко мне с мольбою как добрых, так и негодных поведением людей, невзирая на то, хорошо они относились ко мне [прежде] или причиняли зло, воссев на царский престол, смущал своими благодеяниями. Предав забвению причиненное мне зло, свиток их прегрешений перечеркивал пером прощения".

Однако, прощал он только до трех раз. Так правитель Махана Алибек, потомок Аргун-шаха из племени джани курбани, жестоко обходился с Амиром Темуром и его женой Ульджай Туркан-ага в пору скитаний (начало б0-х гг. XIV в.). После достижения Темуром верховной власти Алибек джани курбани дважды попадал ему в руки и оба раза был прощен, более того — одарен породистой лошадью, шитым золотом поясом, дорогим оружием и халатом и был принят на службу. Но, нарушив клятвенное обязательство, оба раза он покинул его и бежал к себе в Махан. И только в третий раз, когда он снова попал в руки Амира Темура, его отправили в Андижан, где он был убит. Темур презирал скупых, алчных, злых и низких помыслами людей, особенно не жаловал изменников, предающих своих благодетелей. В "Уложении" сказано: "...если кто из воинов забывал долг чести и преданность и во время битвы переходил ко мне, предав своего покровителя, я считал его своим заклятым врагом". И в качестве примера приводится такой случай: "В войне с Тохтамышем его эмиры отправляли мне донесения и жалобы, позабыв благодеяния своего господина и моего недруга Тохтамыша, за что я проклял их, ибо они, отбросив преданность и долг, предали забвению свою обязанность перед своим господином и перешли ко мне. И я подумал: "Если уж они предали своего властелина, так чего же мне ждать от них?" Можно привести много подобных примеров. Все это позволяет глубже понять характер Амира Темура и в известной степени постичь внутренний мир этого великого человека.

В заключении остановимся на двух существенных вопросах, затронутых в данном сочинении.

Первое. В "Уложении Темура" по отношению к территории среднеазиатского междуречья, Киргизии и южного Казахстана, наряду с термином "Мавераннахр" — букв. "то, что за рекой" (Джейхун) — употребляются термины "Туран", "Туркестан" и "Туркестан замин", а население этой территории названо тюрками и таджиками, причем оба этнонима приводятся всегда рядом. Известно, что тюркоязычные узбеки, киргизы, туркмены, казахи и каракалпаки и ираноязычные таджики издревле совместно жили и трудились на этой территории, вступали в родственные связи и создавали материальные и духовные ценности. Эти народы активно участвовали в общественно-политической жизни Центральной Азии. Поэтому попытки противопоставить эти братские народы и, тем более, принизить роль одного и возвеличить значение другого антинаучны и не служат подлинным интересам этих народов.

Второе. В первой части "Уложения Темура", где повествуется о начальном периоде жизни и деятельности Амира Темура, говорится о неких "узбеках" и "обществе узбеков", якобы притеснявших и угнетавших местное население. Под этими "узбеками" или "обществом узбеков" следует понимать не этнических, а даштикипчакских узбеков (тюрко-монгольские племена Дашт-и кипчака), в свое время подчинивших большую часть Хорезма (1227 г.) и установивших политическое господство над Мавераннахром и Туркестаном с 1251 года, когда улус Чагатая, вследствие феодальных междоусобиц и династических распрей был разделен между золотоордынским Бату-ханом (1227 — 1255) и великим ханом Мунке-кааном (1251 — 1260). Эти племена (кунграт, найман, мангыт, дурман, буркут, тубаи, минг и другие) в арабоязычных и персоязычных исторических сочинениях XIII — XIV вв., например, у Хамдаллаха Казвини (1281—1350), Низамуддина Шами (XIV—начало XV вв.), ал-Калкашанди (ум. в 1418 г.), Шарафуддина Али Йезди (ум. в 1454 г.), Муинуддина Натанзи (перв. полов. XV в.), Абд ар-Раззака Самарканди (1413 — 1482), Мирхонда (1433 — 1498), Хондемира (1475 — 1535) и других, именуются общим названием "узбек", а их страна "Мамлакат-и узбек" ("страна узбеков"), "Улус-и узбек" ("Улус узбеков").

История появления даштикипчакских узбеков в Маве-раннахре и Туркестане восходит к Чингиз-хану, который еще при жизни разделил свою обширную империю между сыновьями. Джучи, старшему из них, достались земли от устья реки Иртыш на Востоке до тех мест на Западе, "куда доходили бы копыта монгольских лошадей". В состав его улуса, в частности, входили Прииртышье, а также области, расположенные на средней и нижней Сырдарье с городами Сыгнак, Сауран, Бирчинлигкент, Джаникент, Ашанас и др., и северо-западная часть Хорезма с главным городом Гурганджем. Удел Чагатая, второго сына завоевателя, включал Семиречье, Илийскую долину, собственно Кашгар, часть Хорезма с городом Кят. Позднее ханы Чагатайского улуса установили господство и над областями, расположенными на левом берегу Амударьи, вплоть до гор Гиндукуша. Как видим, границы обоих улусов — улуса Джучи и улуса Чагатая с юго-запада соприкасались.

Улус Джучи особенно усилился при Бату-хане. Последний играл большую роль не только в политической жизни самого улуса Джучи, но и всей монгольской империи при Угедее (1227— 1241) и Мунке-каане (1251 — 1260). Дело в том, что Бату-хан, а после него Берке-хан принимали активное участие во всех главных военных походах и войнах монголов, отправляя многочисленные отряды на поддержку основного войска. При этом они рассчитывали получать большую добычу. Бату-хан, например, получил за свою поддержку не только богатую добычу, но и удел из состава подчиненной страны. Такие улусы по свидетельству автора "Чингиз-наме", малоизвестного историка начала XVI века Утамеш-хаджи, были у него и в Мавераннах-ре, и в Иране. Это давало ему возможность контролировать внутриполитическое положение этих стран, в том числе и Чагатайского улуса.

Влияние Золотой орды на Чагатайский улус продолжалось и после Берке-хана (1257— 1267), а с первой половины XIV века оно даже усилилось.

Таким образом, в "Уложении Темура" речь идет об "узбеках" и "обществе узбеков" Дашт-и кипчака, подвластного тогда Золотой орде. И Темур вел борьбу именно против даштикипчакских узбеков, войска и феодалы которых со времен Бату-хана сидели в городах и селах Маве-раннахра и Туркестана и властвовали над его населением. Эти узбеки именуются в науке кочевыми или даштикип-чакскими узбеками.

Мы остановились лишь на основных положениях "Уложения" и надеемся, что глубокое и всестороннее изучение этого исторического памятника еще впереди, ибо до сих пор нет полного, надежного списка сочинения, не говоря о прижизненном.

Правда, есть печатные, в большей части выполненные литографским способом издания "Уложения Темура". Но и они вряд ли могут удовлетворить требования взыскательного читателя, не говоря уже об исследователях-текстологах и переводчиках. Сто лет тому назад Н. П. Остроумов, издатель "Уложения Темура" на русском языке, писал: "Конечно, было бы гораздо важнее сделать перевод с персидского текста, но предоставим это будущему времени". Мечте ученого, как видим, суждено было осуществиться лишь спустя сто лет. В основу настоящего издания "Уложения", являющегося первым опытом обнародования полного текста памятника на русском языке, положено литографированное издание Мухаммад Ахсана Илахи, вышедшее в Бомбее в 1890 году, которое без каких-либо изменений воспроизводит персидский текст майора Деви 1783 года. А это издание, как известно, считается наиболее полным и надежным. Необходимость перевода "Уложения Темура" непосредственно с персидского оригинала назревала постепенно на протяжении почти ста лет по мере выявления недостатков не только казанского издания, но и иных списков сочинения. Эти недостатки, которые можно объяснить господствовавшими в конце прошлого века взглядами на личность Темура и созданного им государства, недостаточным знанием быта, нравов и обычаев народов Центральной Азии, желанием передать военную, юридическую и географическую терминологию через европейские аналоги, серьезно влияют на достоверность исторической информации сочинения, искажают дух эпохи, а также мировоззрение самого автора. В настоящем переводе эти недостатки по мере возможности устранены.