Молодежный сленг как особая форма языка

Введение

Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни одного человека. Очевидно, что язык существенно изменяется прямо на глазах нашего поколения. Радоваться этому или огорчаться? Бороться с изменениями или принимать их?

Десять-двадцать лет – ничтожный срок для развития языка, но в истории бывают такие периоды, когда скорость языковых изменений значительно увеличивается. Так, состояние русского языка в семидесятые и девяностые годы может служить прекрасным подтверждением этого факта. Изменения коснулись и самого языка, и, в первую очередь, условий его употребления. Если использовать лингвистическую терминологию, то можно говорить об изменении языковой ситуации. Общение человека из семидесятых годов с человеком из девяностых вполне могло бы закончиться коммуникативным провалом из-за простого непонимания языка и, возможно, несовместимости языкового поведения. Очевидно, что и сами языковые изменения, и их скорость в данном случае вызваны не внутренними причинами, а внешними, а именно – социальными преобразованиями и изменениями в жизни русскоязычного общества. [1]

И одним из таких изменений языка является появление сленга.

Я выбрала эту тему, так как актуальность данной работы заметна всем. Молодежный сленг - особая форма языка. С определенного возраста многие из нас окунаются в ее стихию, но со временем как бы "выныривают" на поверхность литературного разговорного языка. Безусловно, обучаясь в гимназии, я сталкиваюсь с подростками, в большей степени окружёнными людьми, хорошо владеющими нормами литературного языка. Наши ученики, помимо обязательных уроков, много времени проводят на спецкурсах, факультативах, занятиях кружков, индивидуальных консультациях преподавателей при подготовке учебно-исследовательских работ, т.е. находятся в благополучной лингвистической среде и сами обречены на хорошее владение литературным языком. Тем не менее, гимназисты в обычной для себя сфере общения показывают скорее виртуозное владение сленгом, чем нормами литературной речи. Так правильно ли, что мы без сомнения принимаем языковые изменения в нашей речи? Быть может, стоит присечь использование сленгизмов и остаться в окружении литературной лексики? Или столь быстрое развитие языка только положительно влияет на речь?

Часто в общественном сознании то или иное состояние языка подвергается оценке, причем, обычно отмечается как раз «плохое» состояние языка. Такая критика вызвана, как правило, слишком быстрыми изменениями в языке и возникающим в связи с этим разрывом между способами речевого общения разных поколений. В подобной ситуации мы сейчас и находимся.

Выявление положительных и отрицательных черт молодежного сленга является целью моей работы.

Для осуществления названной цели я решала следующие задачи:

- изучить историю и причины появления в русском языке молодежного сленга;

-узнать, как развивается данная языковая система современной лингвистики и можно ли в наше время считать данное явление в языке как отдельную самостоятельную категорию;

-выяснить, какова роль молодежного сленга в языковом общении подростков;

-провести анкетирование своих соучеников в целях выяснения уровня восприятия существующих сленгизмов способов создания новых.

Предлагаемая работа обобщает результаты проведённых исследований.

Глава
I

История появления и развития молодежного сленга.

В языкознании нет четкого понятия сленга. Вся лексика того или иного языка делится на литературную и нелитературную. К литературной относятся книжные слова, стандартные разговорные слова и нейтральные слова. Вся эта лексика употребляется либо в литературе, либо в устной речи в официальной обстановке.

Помимо неё человек может оказаться в неофициальной обстановке и, естественно будет прибегать к иным речевым средствам. К ним относятся жаргонизмы, вульгаризмы, сленгизмы. Вся эта часть лексики отличается своим разговорным и неофициальным характером. Но мы ограничим рамки исследования лишь историей сленгизмов.

Так как же появилась данная языковая система современной лингвистики и каково ее развитие?

Русский молодежный сленг представляет собой интереснейший лингвистический феномен, бытование которого ограничено не только определенными возрастными рамками, как это ясно из самой его номинации, но и социальными, временными, пространственными рамками. Он бытует в среде городской учащейся молодежи и отдельных более или менее замкнутых групп.

Как все социальные диалекты, он представляет собой только лексикон, который питается соками общенационального языка, живет на его фонетической и грамматической почве.

Возник он очень давно. Авторы статьи «Молодёжный сленг» С. Попов, Ю.Попов и М.Носов обнаружили сленгизмы ещё в «Очерках бурсы» Н.Г.Помяловского и утверждают: «Поток их никогда не иссякает, он только временами мелеет, а в другие периоды вновь становится полноводным».

Это связано, разумеется, с историческим фоном, на котором развивается русский язык. Но связь эту нельзя трактовать слишком прямолинейно, объясняя заметное оживление и интенсивное словообразование в сленге только историческими катаклизмами.

С начала века отмечены три бурные волны в развитии молодежного сленга. Первая датируется двадцатыми годами прошлого века, когда революция и гражданская война, разрушив до основания структуру общества, породили армию беспризорных, и речь учащихся подростков и молодежи, которая не была отделена от беспризорных непроходимыми перегородками, окрасилась множеством "блатных" словечек.

Это хорошо показано, например, в фильме Александра Атанесяна по повести Владимира Кунина «Сволочи». Во время войны группа малолетних преступников высылается на Кавказ, где из татуированных подонков готовят советский аналог дивизии СС "Эдельвейс". Свежий воздух, величественные панорамы горных склонов и макаренковские методы полковника, вновь призванного в ряды СА с лагерных нар, творят чудеса: юные рецидивисты и вправду задумываются о том, чтобы умереть за Родину.

«…К началу 1943 года количество беспризорных детей в районах эвакуации составило более 670 тысяч человек. В большинстве своем дети заняты бродяжничеством, попрошайничеством и мелким воровством. Особо дерзкие объединяются в банды и совершают тяжкие преступления, как то: грабежи, кражи социалистического имущества, убийства и пр. …» Из доклада ЦИК товарищу Сталину-

так начинается фильм:

Уже с первых минут можно догадаться каков будет язык: он непредставим без сленгизмов. И в самом деле, очень скоро услышим:

1) — Кончай парашу гнать! Мы малолетки, нас по закону судить нельзя!

— Судить нельзя – шлепнуть можно!

2) —Щипач я!

—Что это?

—Ксевота твоя, Георгий Николаевич, варежку не разевай! Теперь досямкал, кто такой щипач?

3)—Завязывай клетаться, Мотаня!

—Давай замажем, кто доверху быстрее, ты же вор авторитетный, проигрывать не захочешь.

—Я поэтому и в авторитете, что с дураками в очко не играю, понял?

Подобные тексты нужны в фильме: они отражают жизненные реалии, именно так и говорили довоенные беспризорники - люди, выброшенные из нормальной жизни и создавшие в своей среде новый, во многом условный, а главное, непонятный посторонним язык. Иным же носителям языка подобные словечки казались экзотическими и оттого привлекательными.

Вторая волна приходится на 50-е годы, когда на улицы и танцплощадки городов вышли "стиляги". В моду вошли брюки-дудочки, набриолиненный кок и словесные изыски: Бродвей (или Брод)
- центральная улица города, место встреч стиляг, чувак-
"свой" парень, стиляга, боруха-
девица "свободных нравов", румяные батоны-
девушки-нестиляги, участвующие в вечеринках, Стилять -
"импортно" танцевать, процесс -
сексуальный контакт, траузера, траузерса –
брюки, фазер, мазер -
родители стиляги, манюшки –
деньги, жлобы -
"серая масса". http://www.tula.rodgor.ru/gazeta/756/party/6142/ (взять в квадр. Скобки)

Появление третьей волны связано не с эпохой бурных событий, а с периодом застоя, когда удушливая атмосфера общественной жизни 70-80-х породила разные неформальные молодежные движения, и "хиппующие" молодые люди создали свой "системный" сленг как языковый жест противостояния официальной идеологии. : «ксивник»—
документ, маленькая сумочка для переноски сего документа, «хайратник»—
волосы, ленточка на лбу (по легенде — чтоб «не срывало крышу»), «фенечка» -
браслет из ниток, кожаных полосок или бисера, дарится «на память» или друзьям, существует символика фенечек.

Немного примеров слов хиппового сленга, которые пережили время и остались в активном употреблении и поныне: «вписка», «герла», «пипл», «сейшен», «трасса», «цивил», «пионер», «олдовый», «флэт»…

Вот коротенький пример диалога, избыточно перенасыщенного сленгом хиппи среза примерно конца 80-х годов:

Пипл вписывается к герле. Она говорит:

—

Только бед у меня один, а на граунде найтать ты колданешься, придется нам на нем вдвоем плэйсоваться. Только на фак меня не подписывай, ладно?

Мэн (устало): — Ну а ты вообще как, подписываешься?

Герла: — Ну вот, уже подписал!

— С. Печкин «100 хипповских телег»[2]

В последние десятилетия происходит очередной всплеск интереса к сленгу, чему в немалой степени способствует засилие на экране молодёжных сериалов, язык героев которых трудно назвать соответствующим нормам. Именно оттуда проникают в речь современных школьников разного рода сленгизмы.

Обращает на себя внимание и тот факт, что дети ХХI века значительно лучше своих родителей владеют иностранными языками, во многих учебных заведениях, в том числе и в нашей гимназии, изучаются одновременно два иностранных языка: немецкий и английский. Многие слова, их корни остаются на слуху у подростков, органически входят в их речь, обретают определённую независимость, обрастают различными аффиксами. Вслушайтесь, к примеру, в образчик детского словотворчества:

«Кабы я была кингица», -

Спичет фёрстая герлица…

Сколько здесь всего переплетается! И знакомый с детства Пушкин, и попытка показать своё знание англоязычных корней, и шаловливое желание «обрусачить» чужие слова. У подростков в голове слова «girl» и «девушка» уже где-то рядом, так почему не соединить русский суффикс -иц- (дева – девица) с английским корнем? И рождается «герлица». Что «King» - король, известно нам всем, королеву мы бы назвали «Queen» - парадно, пышно. А подростки повторят тот же приём, и получится «кингица». Неграмотно? Безусловно! Зато остроумно, забавно, современно. Или предложенный глагол говорения. Его знают даже люди, никогда не изучавшие английского: фраза «DoyouspeakEnglish?» набила оскомину. И ведь так долго отвечать: «Да, я говорю по-английски». Куда короче звучит: «Cпикаю чуток». А во втором лице даже «спичешь», т. е. явно русское чередование к
и ч.

В последнее время произошло также повальное увлечение молодёжи компьютерными играми. Это послужило мощным источником для рождения сленгизмов: «аркада», «брдилка», «думер» (человек, играющий в «DOOM»), «квакать» (играть в Quake) и т.д. Большинство непрофессиональных пользователей не владеют достаточным уровнем английского языка. Но им всё равно приходится пользоваться английской терминологией. Зачастую происходит неправильное прочтение слова, и искажённая лексема прочно оседает в их словарных запасах.

Иностранные слова имеют для подростков большую степень обаяния. Этакий налёт полиглотства придаёт молодым вес в собственных глазах и усиливает желание понравиться окружающим. А теперь представьте старшеклассницу, с жаром цитирующую Н.Г.Чернышевского о поведении русского человека на «рандес воус». Слово «рандеву» давно обрусело, и даже наши ровесники лет тридцать назад спокойно его понимали и произносили. Теперешние подростки почти поголовно учат английский и, не задумываясь, читают «что написано».

Итак, сленг, как языковое явление, существует на протяжении нескольких веков. Каким бы запретам его ни подвергали, как бы ни судили, выкорчевать его из языка не представляется возможным. Поэтому надо его воспринимать, искать его место в речи современных носителей языка, выявлять закономерности его существования.

Сленг – это универсалия. В нём ощущается резко выраженный идеологический момент: сленг с самого своего возникновения противопоставляет себя не только старшему поколению, что более важно, насквозь прогнившей официальной системе.

Русский молодежный сленг очень активно изучается. Правда, надо отметить одну своеобразную особенность отечественных работ, посвященных этой теме; некоторые лингвисты, словно стыдясь, что взялись за исследование такого "недостойного", "низкого" предмета, начинают или заканчивают призывами к борьбе с ним, а свое исследование оправдывают необходимостью глубоко изучить зло, чтобы знать, как лучше с ним бороться. Такой подход представляется нам ненаучным: лингвист не может и не должен бороться с языком, задача лингвиста - исследовать его многообразие, в том числе и ненормативные проявления.

Глава
II

Сленг как языковое явление

Сленг - это слова, которые часто рассматриваются как нарушение норм стандартного языка. Это очень выразительные, ироничные слова, служащие для обозначения предметов, о которых говорят в повседневной жизни. Необходимо отметить, что некоторые ученые жаргонизмы относят к сленгу, таким образом, не выделяя их как самостоятельную группу, и сленг определяют как особую лексику, используемую для общения группы людей с общими интересами. Сам термин «сленг» в переводе с английского языка имеет два значения (Сов. энц. словарь, под ред. С.М. Ковалева, - М.: «Советская энциклопедия», стр.1234): - написать полностью!!!!)

1. речь социально или профессионально обособленной группы в противоположность литературному языку;

2. вариант разговорной речи, не совпадающий с нормой литературного языка.

Сленг состоит из слов и фразеологизмов, которые возникли и первоначально употреблялись в отдельных социальных группах, и отражает целостную ориентацию этих групп. Став общеупотребительными, эти слова в основном сохраняют эмоционально-оценочный характер, хотя иногда «знак» оценки изменяется. Гарри Поттер
со значением “отличник; эрудированный, способный ученик”, слушать Мендельсона –
“присутствовать на акте бракосочетания”, Ален Делон –
“красивый мужчина”, папа Карло –
“козел отпущения, трудяга”.

http://www.confcontact.com/20102911/5_glad.htm

С точки зрения стилистики - жаргон, сленг или социолект - это не вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего, а органическая и в какой-то мере необходимая часть этой системы.

Некоторые исследователи ( в частности??)
полагают, что термин «сленг» применяется у нас в двух значениях: как синоним жаргона (но применительно к англоязычным странам); как совокупность жаргонных слов, жаргонных значений общеизвестных слов, жаргонных словосочетаний, принадлежащих по происхождению к разным жаргонам и ставших если не общеупотребительными, то понятными достаточно широкому кругу говорящих на русском языке.

Авторы различных сленг-словарей именно так понимают сленг. Жаргоны, перешедшие в так понимаемый сленг своих представителей, не расстаются со своими значениями. При этом попавшие в сленг жаргонизмы могут получить иное значение, чем в жаргоне-источнике. Иногда это происходит с помощью жаргона-посредника. Например, темнить
в тюремно-лагерном жаргоне многозначно: «притворяться непомнящим, симулировать беспамятство», «хитрить на допросе», а в молодежном жаргоне — «говорить неясно, увиливать от ответа», а ныне в просторечии – «путать, обманывать». Сленг – пиршество метафор и экспрессии. Крыша поехала –
выражение, рожденное в одном из жаргонов и попавшее в сленг. Ни один из наших нормативных толковых словарей его не показывал. Первым это сделал в 1992 году "Толковый словарь русского языка" Ожегова и Шведовой и отнес к разговорному стилю литературного языка. Со временем метафоричность этого выражения тускнеет. Сленг освежает ее: крыша течет, отъезжает, улетает.
Метафорические импульсы, исходящие из этого выражения, проникают в его ассоциативное поле, и вот уже психиатр –
это «кровельщик», а психиатрическая практика –
«кровельные работы». Врунок –
«радиотрансляционная точка»; выхлоп –
«запах перегара, алкоголя изо рта»; вратарь –
«вышибала в ресторане, баре»; мять харю –
«спать»; закрыться на просушку, быть на просушке –
«полностью прекратить пить из-за сильной алкогольной интоксикации»; мыслить зеркально –
«верно понимать что-либо»; капнуть на жало –
«дать взятку»; до потери пульса –
«интенсивно и долго»; подфарники –
«очки»; приговор –
«ресторанный счет»; клиент –
«простофиля»; демократизатор, гуманизатор –
«милицейская дубинка», и многое другое есть в этом словаре.

Огромный интерес сегодня для изучения современного языка представляют словари сленга. Интересны показом фактов, не нашедших в подавляющем числе случаев отражения в нормативных толковых словарях. Интересны как документ времени, определенное свидетельство и языкового вкуса эпохи, и социально-психологических процессов, порожденных внеязыковыми обстоятельствами. Говоря об этих процессах и обстоятельствах, авторы подобных трудов отмечают, что тюремно-лагерный жаргон не был подвержен влиянию официальной идеологии. А это в тоталитарном государстве делало его привлекательным «для всех, кого, так или иначе, не устраивала советская действительность: от диссидентов – до любителей джаза и беспредметной живописи». Кроме этого, «страна, которая в течение многих десятилетий представляла собой практически один гигантский концлагерь, где люди постоянно, прямо или косвенно, сталкивались с тюремным бытом, не могла не усвоить нравов и обычаев этого мира во всех сферах социальной или культурной жизни». Когда-то Жолио Кюри сказал: «Правда путешествует без виз». А уж про слова и говорить нечего. В зоне их не удержишь.

Для изучения молодежного сленга 70-80-х годов в нашем распоряжении есть три рода материалов:

1. дополняющие друг друга словарные списки, вышедшие в последнее десятилетие (как отдельные издания, так и лексиконы, которые включены в работы о молодежи и ее языке);

2. многочисленные материалы из газет и журналов, в языке которых появляется все больше сленгизмов;

3. лингвистические анкеты, заполненные информантами-носителями русского языка, которые представляют интересующую нас социально-возрастную группу.

Закономерен вопрос, как именно возникают в языке сленгизмы.

Б.Д. Поливанов очень метко назвал сленговое словообразование словотворчеством: «Здесь действительно мы встречаем не индивидуальную выдумку единого организующего приема, а в подлинном смысле слова широкое коллективное, а порой и широко разнообразное по приемам своим языковое творчество».

На первое место по продуктивности выходят иноязычные заимствования, причем, почти исключительно англоязычные. Зафиксировано лишь два испанских (загордиться – «растолстеть» и фумарить – «курить»), два немецких (бундеса, бундесовый – "немцы из ФРГ", «западногерманский» и кинд - "ребенок") и одно финское (юкс - "один
рубль").

Появившись в таком гротескном облике, заимствованный сленгизм сразу активно вступает в систему словоизменения: герла – герлы, гёрлов, стрит – на стриту, пэренты – с пэрентами, зиппер "молния" – зиппера, байтовый "белый" – байтового. Интересно отметить, что некоторые иноязычные слова, давно ассимилированные русским языком, как бы заново заимствуются в другом значении (а иногда и с другим ударением) и уже в этом значении образуют гнёзда однокоренных слов: рекорд (рекорда) – "грампластинка"; рекордовый – "пластиночный"; митинг – "встреча"; смитингнуться – "встретиться"; ринг – "телефон"; рингать, трингануть – "позвонить по телефону", рингушник – "записная книжка с номерами телефонов"; спич – "разговор"; спичить, спикать – "разговаривать".

В метафорике часто присутствует юмористическая трактовка означаемого. В качестве примера назовем метонимии: соплевич – "эфедрин, лекарство от насморка, которое используется как наркотическое средство"; лохматый – "лысый"; или метафоры с иронической коннотацией баскетболист – "человек маленького роста".

По сравнению с тремя названными (иностранные заимствования, аффиксация и метафорика), удельный вес остальных источников формирования лексического фонда молодежного сленга незначителен, но и о них стоит упомянуть.

* Заимствование блатных арготизмов: беспредел – "полная свобода, разгул"; ксива – "документы "; мочить – «бить, убивать».

* Антономазия (имя собственное как нарицательное): левиса, луисы "джинсы"; Машка, Наташа – "девушка"; слушать Мендельсона – "присутствовать на акте бракосочетания"; гнать муму - "врать".

* Синонимическая или антонимическая деривация (один из компонентов фразеологизма заменяется близким или противоположным по значению словом общенационального языка или сленга): забить косяк – "набить папиросу наркотиком для курения" – заколотить косяк – приколотить косяк – прибить косяк; сесть на иглу – "начать регулярно использовать наркотики" – подсесть на иглу; подсадить на иглу – "приучить кого-либо к употреблению наркотиков"; подсадить на винт – подсадить на джеф; слезть с иглы – "перестать употреблять наркотики" – соскочить с иглы – спрыгнуть с иглы.

* Усечение корней (апокопа): юг – "югослав"; транк – "транквилизатор"; фен – "фенамин".

* Сложение корней: кайфолом, кайфоломщик – "человек, прерывающий своим действием состояние кайфа у других людей"; рингофон – "телефон"; чикфаер – "зажигалка".

* Телескопия: мозжечокнуться – "сойти с ума"; ландафшиц – "учебник физики Ландау и Лифшица".

* Универбизация (стяжение): академка – "академический отпуск"; линейка – "линейная алгебра"; автомат – "зачет, полученный автоматически".

Но в чем же отличие молодежного сленга от сленгов других типов?

Во-первых, эти слова служат для общения людей одной возрастной категории. При этом они используются в качестве синонимов к английским словам, отличаясь от них эмоциональной окраской.

Во-вторых, молодежный сленг отличается «зацикленностью» на реалиях мира молодых. Рассматриваемые сленговые названия относятся только к этому миру, таким образом, отделяя его от всего остального, и зачастую непонятны людям других возрастных категорий. Благодаря знанию такого специального языка молодые чувствуют себя членами некой замкнутой общности.

И, в-третьих, в числе этой лексики нередки и достаточно вульгарные слова.

Таким образом, эти три наблюдения не позволяют причислить молодежный сленг ни к одной отдельно взятой группе нелитературных слов и заставляют рассматривать его как явление, которому присущи черты каждой из них. Это и позволяет определить термин «молодежный сленг» как слова, употребляющиеся только людьми определенной возрастной категории, заменяющие обыденную лексику и отличающиеся разговорной, а иногда и грубо-фамильярной окраской

http://project6-gym6.narod.ru/1/64/pages/b7.htm

http
://
filosofia
.
ru
/
info
/
slang
.
php

Глава
III

Сленгизмы в речи моих сверстников.

Познакомившись в теории с таким интересным явлением, как молодёжный сленг, я решила выяснить, насколько сленгизмы проникли в речь моих сверстников. С этой целью я составила анкету и провела опрос в нескольких классах МАОУ «Гимназия №8».

Заключение

Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха: «Сленг...- а это хорошо? или это плохо? Сленг - это круто, понтово и клёво!» - вот только папа не понял ни слова.

Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным не только словесника, но и каждого здравомыслящего, интеллигентного человека, говорящего по-русски. Очевидно, что язык существенно изменяется прямо на глазах нашего поколения. А эти перемены - зеркальное отражение того, что происходит сейчас в обществе. Ведь героями нашего времени стали кидалы, лохи, ботаники, братаны, кореша, отморозки, тормоза, пофигисты…Что же они целыми днями делают? Прикалываются, прутся, кидают друг друга, достают, отрываются, врубаются, догоняют, тащатся, отмазываются, нажираются, ловят глюки, забивают стрелки, наезжают, грузят, клубятся и устраивают разборки.

До чего же мы довели некогда «великий и могучий русский язык»?! А ведь без него, как без воздуха, нельзя представить нашу жизнь. Но у сленга есть и немало защитников, утверждающих, что именно эта часть общенародного языка является показателем его развития и обновления.

Психологи считают, что молодёжный сленг – «болезнь роста», им надо переболеть как корью. Плохо, однако, когда эта болезнь затягивается, застаревает, переходит во «взрослую» жизнь. Поэтому, завязывая дружбу со сленгом, не следует терять бдительность.

Так означает ли это, что надо избегать сленга?! Не спешите сказать да. Даже Пушкин, которого считают одним из родоначальников русского литературного языка, и в дружеских письмах, и в сочинениях свободно использует примеры слов из разных слоев русской лексики и зарождающийся сленг: у него можно встретить и горестное признание: «Я на мели», и предупреждение: «...в моем “Борисе” бранятся по-матерну на всех языках». И иронический комментарий: «…Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется». Следовательно, нельзя относиться к сленгу, как к явлению, которое только портит язык. Когда это часть языковой игры при общении, когда это никого не оскорбляет, он даже полезен.

Безусловно, в нашей речи и на страницах СМИ много языкового мусора, от которого следует избавляться. Но соглашусь с К.И.Чуковским, что некоторые из этих слов настолько метки и так точно отражают жизненные явления, что должны стать литературными.

Анкета:

1) Дайте определение данным словам:

дубак, угорать, крутить педали, корефан, косяк, лажа, ныкаться, вывозить, заценить, шняга

2) Как часто Вы употребляете в своей речи сленговые выражения?

• никогда;

• иногда;

• часто;

• не могу представить свою речь без сленга;

3) В чем, по-вашему, причина широкого распространения сленга в молодежной среде?

• помогают точнее передать мысли;

• позволяют выражать чувства, делают речь более эмоциональной;

• свидетельствуют о принадлежности к определенной социальной группе;

• делают речь непонятной для взрослых;

4) Считаете ли Вы, что сленг должен быть частью литературного языка?

• нет;

• да;

• частично, да;

• проблемы языка меня не волнуют;

5) Напишите несколько часто употребляемых слов из вашего словаря сленгизмов.

[1]
http://project6-gym6.narod.ru/1/64/pages/b7.htm

[2]
http://ru.wikipedia.org/wiki/Hippie