Зарубежная криминология

ЗАРУБЕЖНАЯ КРИМИНОЛОГИЯ

Противостояние общества и преступности насчитывает не одно тысячелетие. За этот достаточно длительный период у человечества в борьбе с социальным злом были и успехи и неудачи. В отдельные исторические периоды в некоторых регионах удавалось снизить уровень нарушений социальных норм до такого минимума, что люди переставали воспринимать правонарушения как необходимую закономерность: свободно перемещались по стране без страха подвергнуться нападению, не пользовались дверными замками, честное слово было более надежной гарантией, чем судебная репрессия. Обществу известны феномены свободы от преступности — в отдельных странах возникали такие зоны (в основном это религиозные центры), этнографами описаны древние социумы, культура которых исключала преступность. Однако полностью избавиться от криминала не удалось ни одному государству, ни одной общественной системе. Более того, успех в противодействии преступности иногда казался настолько труднодостижимым, что криминальный феномен начинали рассматривать как неизбежного спутника социального развития: чем дальше шло общество по пути так называемого прогресса, тем глубже погружалось оно в пучину социальных катаклизмов, экологических катастроф и тем пышнее расцветала на этой благодатной почве преступность.

Если попытаться теоретически осмыслить, почему обществу не удается избавиться от преступности, то можно найти несколько причин:

— общество не знает всех факторов преступности, поэтому не устраняет их, а те соответственно продолжают генерировать преступность;

— общество не нашло способов эффективного воздействия на эти факторы (устранения или блокирования их);

— у общества не достает возможностей устранить криминогенные факторы, несмотря на то, что и сами эти факторы и способы эффективного воздействия на них открыты наукой и проверены практикой.

Большинство факторов преступности и мер их локализации известны людям. Причем многое из того, что порой преподносится как "открытие" сегодняшнего дня, использовалось в практике воздействия на преступность уже в глубокой древности. В тот или иной исторический период, в той или иной стране криминогенные факторы удавалось полностью или частично устранять. Правда, сконструировать такую систему воздействия на преступность, которая избавила бы общество от всех причин и условий антисоциальных проявлений, а также блокировала бы криминальные склонности неисправимых, не удалось еще никому. Однако синтез различных находок в сфере противодействия преступности является тем перспективным направлением, которое позволит последовательно повышать эффективность антикриминальной деятельности. Мировая практика представляет целый спектр антикриминогенных мер, различных по степени жесткости, по требуемым для их реализации материальным затратам и по степени эффективности.

Задача ученых-криминологов заключается в обеспечении политиков эффективной стратегией воздействия на преступность, стратегией, которая позволила бы с максимальной результативностью распределить ресурсы общества в противостоянии социальному злу. Одним из направлений в решении этой задачи является изучение мирового опыта в данной сфере. С определенной долей условности этот опыт, зафиксированный в различных источниках, мы называем зарубежной криминологией. Она аккумулировала результаты обширной теоретической и практической деятельности в области противостояния общества и преступности. Ее изучение, анализ эффективности различных методов и возможностей их адаптации к нашим условиям — важное направление криминологических исследований. Изучение практикуемых у различных народов методов воздействия на преступность необходимо для выявления рациональных подходов и общих закономерностей противоборства с социальным злом. Анализ деятельности антикриминальных структур различных государств позволяет отыскать направление, в котором во всех общественных системах развивалась соответствующая практика. Выявление общесоциальных закономерностей, фундаментальных принципов успеха в противостоянии преступности может оказаться той путеводной нитью, которая даст возможность найти оптимальные решения проблем декриминализации общества.

Зарубежная криминология — весьма многоплановое явление, объединяющее самые различные теории причин преступности и мер воздействия на это антисоциальное явление. Для того чтобы не запутаться во всем многообразии различных теорий и подходов, их обычно классифицируют по тем или иным признакам.

1. Теории социальной дезорганизации и дифференциальной связи

Теория социальной дезорганизации дает объяснение преступности на социальном уровне, ставит в зависимость психологию преступника от процессов функционирования общества в целом. Пожалуй, эта теория оказала наиболее значительное влияние на развитие в XX столетии мировой криминологии. В ней, в частности, удачно сочетается абстрактная концепция с исследованием конкретного материала. Основоположником ее является французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858-1917), чьи идеи были развиты и дополнены американцем Робертом Мертоном и др. Методологическую основу теории составляет социология.

Дюркгейм утверждал, что индивид испытывает влияние "социальных фактов", к которым, в частности, относятся внешние по отношению к нему образы мыслей, действий и чувствований. При этом он исходил из того, что коллективные наклонности не сводятся к наклонностям индивидов, представляют собой нечто иное, чем сумма взглядов отдельных людей. Так, по его мнению, общественная мораль всегда строже и бескомпромиссней, чем индивидуальная мораль. Мораль общества диктует конкретным людям правила поведения.

Давая объяснение отклоняющемуся от социальных норм поведению, наибольшее внимание Дюркгейм уделил самоубийствам и убийствам. При этом он использовал две научные категории: социальную сплоченность и аномию.

В успешно функционирующем обществе, по Дюркгейму, всегда велика сплоченность, выраженная в том, что большинство солидарно в идеалах, представлениях о должном и порицаемом. Периодически при нарушении общественного равновесия, которое может происходить как вследствие экономического бедствия, так и при резком возрастании благосостояния страны, сплоченность между людьми ослабевает, общество дезорганизуется.

Социальная дезорганизация, в частности, выражается в явлении аномии (anomi). Этот термин, заимствованный из теологического лексикона, буквально переводится как "безнормативность". Аномия понимается Дюркгеймом как социальный факт, как такое состояние общества, при котором существенно ослабевает сдерживающее действие морали, и общество в течение какого-то времени неспособно оказывать ограничивающее воздействие на человека. Общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем, что страсти менее всего согласны подчиняться дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее. Таким образом, Дюркгейм обнаруживает нормативный по своему характеру феномен — аномию, являющийся, по его мнению, основной причиной преступного поведения.

Согласно убеждению этого автора, само существование преступности является нормальным при условии, что она достигает, но не превышает уровня, характерного для общества определенного типа. "Этот уровень, — пишет Дюркгейм, — быть может, не невозможно установить".

Последователями Дюркгейма явление аномии рассматривается в двух аспектах: как характеристика общества и как характеристика отдельного человека. Мертон дополняет учение Дюркгейма тезисом о том, что причиной аномии может служить противоречие между целями, которые пропагандирует общество, и одобряемыми средствами, которые в нем считаются приемлемыми. Пропаганде общепринятых в американском обществе целям личного успеха и благосостояния противостоит ограниченность доступа к социально одобренным каналам обретения этого успеха, а именно к образованию, профессии, богатству и статусу. Тем самым для низших слоев общества остается практически только один выход — нарушение правовых норм. Положение о целях и средствах считается центральным тезисом Мертона, которым он обогатил теорию социальной дезорганизации.

Эта теория остается одной из наиболее продуктивных в криминологии. Не до конца осмыслены рассуждения Дюркгейма, в которых он рассматривает преступность как некую функцию общества, неотъемлемую его часть. Она "не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях прямо подготавливает эти изменения". Так была развеяна иллюзия возможности ликвидировать преступность, устранить все причины, порождающие преступления. К сожалению, в ряде работ последних лет, в которых использованы категории теории социальной дезорганизации, можно видеть упрощение этой теории, и в частности сведение аномии к психологическому аспекту, игнорирование ее как социального фактора.

Теория дифференцированной связи корнями, по-видимому, уходит в концепцию подражания, созданную французским ученым Г. Тардом (1843-1904). В своих книгах "Законы подражания" и "Философия наказания", в отличие от биологического подхода раннего Ломброзо, Тард объяснял привыкание к преступному поведению действием психологических механизмов обучения и подражания.

Собственно теория дифференцированной связи сформулирована американцем Эдвином Сатерлендом в книге "Принципы криминологии". Ее методологическую базу составляет социальная психология как наука о малых социальных группах. В ней сделана попытка объяснить механизм усвоения моделей негативного поведения. Поэтому было бы упрощением трактовать ее просто как теорию "плохой компании", правильнее называть теорией культурной трансмиссии.

Теория Сатерленда направлена на объяснение индивидуального систематического преступного поведения. Касаясь преступности в целом, Сатерленд опирается на теорию социальной дезорганизации. Именно социальная дезорганизация, возникающая в результате социальных процессов мобильности, конкуренции и конфликта, по его мнению, является главной причиной преступного поведения. Социальная дезорганизация порождает конфликт культур, который ведет к "дифференцированной связи".

Согласно этой теории преступления воспроизводятся в обществе в результате связи отдельных людей или групп с моделями преступного поведения. Чем более часты и устойчивы эти связи, тем больше вероятность, что индивид станет преступником. 9 Сатерленд и его последователи отрицают биологическое наследование преступных наклонностей. Они полагают, что преступному поведению учатся в процессе общения главным образом в группах. Многое зависит от частоты, продолжительности, очередности и интенсивности контактов.

Теория дифференцированной связи высоко оценивается в мировой и особенно американской криминологии. Вместе с тем эта теория не лишена недостатков, часть из которых отмечалась в печати. Едва ли правильно критиковать данную теорию за отсутствие в ней сопоставления преступности с крупномасштабными общественными процессами и противоречиями. Вопросы связи личности и общества в целом находятся все же за пределами собственно индивидуального поведения. По этим вопросам, решением которых Сатерленд специально не занимался, он ссылается на категорию "социальной дезорганизации".

Но в то же время нельзя, конечно, признать, будто все механизмы приобщения человека к совершению преступлений исчерпываются тем, что описано в "Принципах криминологии". Не всегда преступление совершается под влиянием общения в группе. Иногда это — результат идей, почерпнутых из книг, средств массовой информации, иным опосредованным путем. А порой преступление представляет собой реакцию протеста против того, что стало нормой в непосредственном окружении индивида.

Основываясь на положениях о дифференцированной связи, никак не объяснить, почему, например, некоторые люди, выросшие среди преступников, никогда не совершают преступлений, и, наоборот, отчего иногда преступник выходит из законопослушного, благонравного окружения. Тезис об обучении преступному поведению не подходит ситуативным преступникам, а также преступникам, выросшим на почве глубоко укоренившейся в их сознании идеи (чаще всего корыстной или политической). Теория дифференцированной связи игнорирует индивидуальные особенности личности, а также присущую человеку избирательность поведения: свободную волю.

2. Психологические подходы. Теория опасного состояния

Ряд криминологов, изучая преступное поведение, делают акцент на личности преступника. Психологический подход восходит к Р. Гарофало. При этом считается, что вклад психологии в криминологию по сравнению с социологией незначителен. Низкая продуктивность психологических исследований объясняется чрезмерным увлечением психологов специальными, в том числе математическими, методами, вследствие чего приходится иметь дело с "психологией без души".

Нельзя, однако, отрицать, что психология многое дала криминологии в области методики, а также разработки психодиагностических и психометрических методов. При изучении преступников, несомненно, приносят пользу специальные тесты. В США в послевоенный период отмечается сдвиг от социологических теоретических описаний воспроизводства массового преступного поведения в обществе к. практическому применению методов современной психологии. Эти методы, употребляемые при обследовании лиц, совершивших преступления, нацелены на определение оптимальных путей приспособления данных людей к нормальной общественной жизни.

Тесты, разработанные американскими, французскими и другими специалистами, позволяют углубиться в особенности личности правонарушителей, сравнить последних с законопослушными гражданами, выбрать индивидуальные меры предупреждения повторного преступного поведения. С помощью тестирования определяют склонности человека, уровень его умственного развития, клинические отклонения. Разработанная шкала эмпатии помогает оценить способность обследуемого лица к сопереживанию и двустороннему Общению. Наряду с индивидуальными используются также групповые тесты, позволяющие прояснить особенности взаимодействия индивида с окружением.

Психологические теории используются для обоснования тактики осуществляемых на практике мер поэтапной коррекции поведения осужденных. Так, в молодежном центре имени Р. Кеннеди в Моргантауне (США) осуществляется методика "модификации", основу которой составляет система вознаграждений, призванная подкрепить положительные сдвиги в поведении осужденного.

Выдержавшей испытание временем является теория опасного состояния, которая дает для практического использования теоретически обоснованную комплексную методику клинической работы по предупреждению преступлений. Первая книга в данном направлении "Критерии опасного состояния" была опубликована в 1880 г. Р. Гарофало. После второй мировой войны виднейшим представителем этой теории является французский криминолог Жан Пинатель. Достаточно широко распространена эта теория и в США, где именуется клинической криминологией.

Согласно теории опасного состояния преступление в ряде случаев возникает на основе предшествующего его совершению определенного психического состояния, предрасполагающего к конфликту с социальными нормами. Опасное состояние обычно временно, оно соответствует внутреннему кризису, сменяемому эмоциональным безразличием, вслед за которым приходит эгоцентризм, затем лабильность (неустойчивость), которая вновь может вылиться в кризис. Специалистами осуществляется диагностика опасного состояния. При этом важную роль играет сопоставление результатов обследования личности с данными, характеризующими социальную ситуацию, в которой она находится. При оценке ситуации, в частности, учитываются материальные условия, влияние со стороны окружения, наличие психотравмирующих факторов и др. Диагноз предопределяет строго индивидуальные профилактические меры.

Большое значение при этом придается распознаванию очень сложных и не всегда осознаваемых обследуемым стрессовых реакций, зачастую являющихся источником опасного состояния. Сегодняшние представления о внутридушевных конфликтах впитали в себя многое из психоаналитического учения 3. Фрейда о комплексах, отражающих противоборство сознания с подсознанием. Подробный перечень криминологически значимых реакций, именуемых обычно защитными механизмами, разработан Д. Коулменом, дополнен В. Фоксом. Работа специалистов по преодолению опасного состояния заключается в том, чтобы своими консультациями помочь человеку, переживающему стресс, ввести поведение в социально приемлемые рамки, помочь ему понять свои проблемы, почувствовать безопасность, оказать поддержку, проявляя уважение, понимание, одобрение и терпимость. Большое значение придается устранению излишних эмоций.

На базе стационаров практическая помощь по преодолению опасных кризисных состояний оказывается лицам как содержащимся в исправительных учреждениях, так и находящимся на свободе. Криминологическая экспертиза в виде прогноза индивидуального поведения принимается во внимание при определении наказания за совершенное преступление, а также при решении вопроса об освобождении от наказания.

3. Современная зарубежная криминология

Во второй половине XX в. в мировой криминологии продолжают играть заметную роль теоретические построения "социальной дезорганизации" и "дифференциальной связи". Однако ощущается, что они проливают свет лишь на отдельные аспекты воспроизводства преступности. Имеется потребность в более достоверном ее объяснении, усилившаяся сегодня под влиянием углубления в мире пропасти между добром и злом, грозящего ядерной войной, экологической катастрофой, тотальной наркотизацией и т. д. Преступление — одно из крайних проявлений человеческого зла. И глубокое современное объяснение его имеет немаловажное философское и практическое значение.

Заметные теоретические вехи развития криминологии после второй мировой войны представляют собой следующие концептуальные схемы: конфликт культур; интеракционизм; стигматизация, концепция уменьшающих преступность человеческих ценностей.

Концепция конфликта культур появилась под влиянием социологии, углубляющей представления о структуре современного общества. Общество складывается из многих социальных групп, Образующихся на различной основе (владения средствами производства, профессии, возраста, пола, национальности, особенностей культуры, идеологии, и т.д.). Между этими группами (стратами) существуют противоречия, возникают конфликты, которые становятся источником недовольства, а в ряде случаев и толчком к нарушению закона. Частным случаем является конфликт культур, особенно заметный на примере мигрантов, испытывающих трудности адаптации к условиям жизни, сложившимся у коренного населения. Как известно, в США, например, доля недавних мигрантов среди преступников значительно превышает их долю среди населения в целом.

Рациональные моменты концепции конфликта культур российской криминологией оценены еще не в полной мере. Они были бы полезны для познания природы участившихся в последнее время преступлений на межнациональной почве, а также преступлений, вытекающих из противоречий между различными слоями появившихся у нас предпринимателей. Видным представителем теории конфликта культур является Торстен Селлин.

Интеракционизм (учение о взаимодействии) позволяет сделать шаг вперед после простого перечисления причин преступления. Эта концепция, выдвинутая американским криминологом Говардом Беккером и др., выстраивает причины индивидуального преступного поведения в определенную схему. Ядро концепции представляет постулат о том, что преступление — результат взаимодействия между людьми. Интеракционисты изучают влияющее на совершение преступления взаимодействие преступников, жертв преступления, инстанций контроля. 18 При этом считается, что преступному поведению человека в значительной мере способствует ожидание от него со стороны окружающих соответствующих отрицательных поступков, которое ведет к тому, что он поневоле усваивает отводимую ему роль преступника. Надо отметить, что советская криминология в известной мере восприняла интеракционистские суждения, и развила их в рамках криминологической теории причинности в части объяснения механизма совершения конкретного преступления, выводя его из взаимодействия человека, обладающего негативными наклонностями, с неблагоприятной жизненной ситуацией.

Теория клеймения (labeling approach,) разрабатывается в США начиная с конца 30-х годов Танненбаумом, Меадом, Беккером, Гофманом. 19 В результате осуждения человека и особенно в тех случаях, когда ему назначено наказание в виде лишения свободы, человеку как бы присваивается позорящее его клеймо лица второго сорта, к тому же опасного для общества, сказывается в отрицательном, недоверчивом отношении окружающих к ранее судимому и во внутреннем усвоении человеком роли преступника. Причем особое значение теория придает психологической переориентации личности, ощутившей отчуждение от массы законопослушных граждан и сближение с образом жизни других преступников.

Дальнейшее развитие теории клеймения в ФРГ привело к постановке в конце 60-х — начале 70-х годов вопроса о пересмотре традиционного понятия о преступности. Импульсом к тому послужил доклад Ф. Зака "Labeling approach" и последующие его сочинения. Воззрения этого учения являются модификацией одноименной американской теории. Обширная, непрекращающаяся до сих пор дискуссия вокруг этой теории оформилась в "критическую криминологию", противостоящую традиционной криминологии прежде всего именно в определении преступности.

Надо иметь в виду, что в немецкой, так же как и в российской криминологии преступность хотя и рассматривается в качестве предмета (части предмета) данной дисциплины, вместе с тем немецкие криминологи, в отличие от российских, как правило, не акцентируют внимания на различии между преступлением как конкретным единичным явлением и преступностью как массовым социальным явлением. Иными словами, если в России преобладает социологический подход, то в Германии— подход социально-психологический. Отсюда возникают известные препятствия для сопоставления, впрочем, они преодолимы, поскольку преступление и преступность хотя, безусловно, не тождественные явления, но вместе с тем не столь уж далеки одно от другого, чтобы думающему о преступности нельзя было понять рассуждающего о преступлении.

В соответствии с теорией labeling approach качество преступности того или иного действия определяется не столько содержанием этого действия, сколько реакцией на него в виде наказания. Отклоняющееся поведение есть поведение так названное, как писал Ф. Танненбаум, "процесс криминализации есть процесс категоризации, дефинирования, индифицирования, отделения, описания, подчеркивания (акцентирования), формирования сознания, самосознания... Личность становится предметом, когда она описана" . Ф. Зак полагает, что приговор суда впервые создает отличительную черту "быть преступником" в истинном смысле слова. Популярнейшее в немецкой криминологии высказывание этого автора гласит: "Преступность есть негативное "добро", выдаваемое соответствующим позитивным благом, таким, как собственность, имущество, авторитет"

Ф. Зак пишет о том, что практически каждый (80-90 % населения), как минимум один раз в своей жизни нарушает уголовный закон и приводит тому доказательства. Но тем не менее здесь нет еще преступлений, коль скоро не состоялось публичное утверждение этих людей преступниками. Не разоблаченный убийца, по Ф. Заку, не есть преступник, а латентная преступность как таковая не существует. Преступность же осуществляется в написании этикетки "преступно" независимо от факта нарушения уголовно-правовой нормы. Согласно "классикам" labeling approach имеются первичное и вторичное отклонение от нормы. Если кто-то этикетирован как преступник, то он в дальнейшем может сам себя сделать соответствующим этому пророчеству посредством дальнейшего нормонарушающего поведения и таким образом снова идентифицироваться в качестве преступника. Это есть вторичное отклонение

Теория "labeling approach" обратила на себя внимание юридической общественности Германии прежде всего нестандартностью понимания преступности. Сильная реакция на нее безусловно свидетельствует, помимо прочего, о восприимчивости немецкой науки ко всему более или менее новому, необычному, пусть даже далеко не бесспорному. Эта теория дала толчок к переосмыслению латентной преступности. Ее следствием стал новый взгляд на социальный контроль за преступностью, в частности, понимание мизерной эффективности уголовного права, а также теоретическая разработка мер, альтернативных столь жесткому виду наказания, как лишение свободы." Понятно, что об альтернативе отмененной в Германии смертной казни там речь не идет.

Помимо резонанса в научных дискуссиях критическая криминология оказала влияние на реальную общественную жизнь. Она выработала различные политические стратегии, которые использовались в противостоянии процессу расширения мер уголовной репрессии, из которых, по мнению немецких специалистов, наиболее действенной оказалась стратегия обращения к здравому смыслу государства. В различных политических кругах стала обсуждаться мысль о том, что традиционные карательные меры к лицам, разоблаченным в преступлениях, иррациональны, дороги и негуманны, и было бы рациональнее, дешевле и гуманнее демонтировать традиционный уголовно-правовой контроль и заменить компенсирующими социально-политическими мероприятиями.

К числу практических результатов распространения идей критической криминологии относится внедрение мер, альтернативных лишению свободы, в частности, касающихся предусмотренного законом примирения потерпевшего от преступления с лицом, виновным в его совершении, а также профессиональная подготовка целого поколения социальных педагогов и судей для молодежных судов.

В немецкой криминологии Ф. Зак отмечен как известнейший криминолог, влияние которого на развитие этой науки трудно переоценить. Его подход к явлению преступности определил направление не менее двух десятков добротных криминологических исследований. Оказано им влияние и на представителей традиционной криминологии. Вместе с признанием важной роли labeling approach немецкие криминологи обычно отмечают, что эта теория не свободна от противоречий, многие из высказываний ее сторонников критикуются.

Наиболее значимыми направлениями в немецкой критической криминологии, сближающими ее с тем направлением науки, которое выше мы условно назвали российской критической криминологией, являются, по нашему мнению, следующие:

1) Преступность не сводится к поведению (опасному, нарушающему закон и т. п.).

2) Под преступностью понимается нечто происходящее в обществе (этикетирование преступников) и создающее правонарушающее поведение.

3) Демонстрируется, пусть несколько преувеличенно, значение "этикетирования" лиц, совершивших преступления, чаще называемого в российской криминологии стигматизацией. (В самом деле, не лучше было бы не замечать многих преступлений по аналогии с тем, что при воспитании ребенка целесообразнее обращать внимание на положительные его поступки, нежели клеймить его: ты неряха, трус, нечестный, воришка и т. п. — идея, способная противостоять ставшей банальной идее неотвратимости наказания).

Критическая криминология раскрывает ничтожность положительного эффекта и значительную вредность карательного (уголовного) права. Не в том ли и заключается конечное назначение криминологии — не в ниспровержении ли уголовного права?

Теория уменьшающих преступность человеческих, ценностей. Франц Фильзер (ФРГ) отвергает тезис Дюркгейма о том, что преступность — нормальное общественное явление, крайне отрицательно оценивает это суждение с этических позиций, считая его "парализующим ударом", порождающим дегенерацию криминологической мысли. По мнению Фильзера, преступность представляет собой социальную патологию, с которой общество не вправе мириться.

Он ссылается на китайских философов (Модзы, Кохонг), связывавших страсть, богатство и власть с преступлением, видевших его причину в нехватке обоюдной любви между людьми в обществе, придает большое значение ценностно-консервативным проектам, направленным на сохранение и воссоздание европейских духовных традиций, противопоставляющих материальным потребностям вопросы смысла жизни.

Данная теория придает большое значение противостоянию и взаимному проникновению криминогенных общественных влияний и созидательных (антикриминогенных) сил индивидуума. Ключевой категорией теории являются человеческие ценности. Их совокупность, мировая культура заключают в себе духовный потенциал и культурные институты, которые могут уменьшать преступность. В этом отношении, по мнению Фильзера, особенно важен потенциал китайского и немецкого традиционного образовательного гуманизма, который пронизывает Евразию.