Тема любви в лирике Маяковского.
Маяковский был и остается одной из самых значительных фигур в истории
русской поэзии XX века. За внешней грубостью лирического героя Маяковского
скрывается ранимое и нежное сердце. Об этом свидетельствуют стихи
Маяковского о глубоко личном. Они поражают страстной силой выраженного в
них чувства:
«Кроме любви твоей мне нету солнца»
(«Лилечке»),
«Стою огнем обвит на несгорающем костре немыслимой любви»
(«Человек»)
Лирический герой раннего Маяковского романтичен по своему мироощущению и
очень одинок. Его никто не слышит, не понимает, над ним смеются, его
осуждают («Скрипка и немножко нервно», «Я»). В стихотворении «Дешевая
распродажа» поэт говорит, что готов отдать все на свете за №единственное
слово, ласковое, человечье». Чем же вызвано такое трагическое мироощущение?
Неразделенной любовью. В стихотворении «Лиличка (вместо письма)» и поэме
«Облако в штанах» мотив неразделенной любви является ведущим («Завтра ты
забудешь, что я тебя короновал», «Дай же последней нежностью выстлать твой
уходящий шаг»). В этих произведениях лирический герой предстает нежным и
очень ранимым человеком, не мужчиной, а «облаком в штанах»:
Меня сейчас узнать не могли бы жилистая громадина стонет, корчится…
Но возлюбленная отвергает героя ради мещанского благополучия:
Знаете –
Я выхожу замуж.
Такой огромной силы любовь не нужна ей! Она холодна и иронична. И он
превращается в проснувшийся вулкан:
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле, -
Ему уже некуда деться.
В поэме «Облако в штанах» показано превращение громады-любви в громаду-
ненависть ко всем и вся. Разочаровавшись в любви, герой испускает четыре
крика «долой»:
Долой вашу любовь!
Долой ваше искусство!
Долой ваше государство
Долой вашу религию!
Страдания от неразделенной любви оборачиваются ненавистью с тому миру и
тому строю, где все покупается и продается.
В письме к Л.Ю. Брик Маяковский писал: «Исчерпывает ли для меня любовь
все? Все, но только иначе. Любовь – это жизнь, это главное. От нее
разворачиваются и стихи, и дела и все пр. Любовь – это сердце всего. Ели
она прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но
если сердце работает, оно не может не проявляться во всем». Именно такое,
любящее и потому отзывающееся на все в мире «сплошное сердце» открывается в
поэзии Маяковского. Говорить о любви для поэта значит – говорить о жизни, о
самом значительном в собственной судьбе. Ибо, убежден он, и это чувство
должно быть вровень эпохе. Легкость решения этого вопроса Маяковского не
устраивала. Он и в этом случае руководствовался требованиями,
предъявляемыми к себе и к окружающим. Ведь он знал, что «любовь не
становить никаким «должен», никаким «нельзя» - только свободным
соревнованием со всем миром».
Что может позволить выйти в этом соревновании победителем? Для
Маяковского чувство, соединяющее двоих, не изолирует их от мира. Чувство,
заставляющее человека замыкаться в узеньком мирке («в квартирном маленьком
мирке»), неотъемлемо для него от ненавистного ему старья. Любящее сердце
вмещает в себя весь мир. Утверждаемый поэтом идеал высокой любви осуществим
лишь в светлом будущем. И задача поэзии в этом случае – ускорить путь в
грядущее, преодолев «будничную чушь».
Интересно сопоставить два стихотворения, навеянных сильным и глубоким
чувством к Татьяне Яковлевой: «Письмо товарищу Кострову из Парижа о
сущности любви» и «Письмо Татьяне Яковлевой». Перовое из них адресовано
лицу официальному, редактору «Комсомольской правды», в которой сотрудничал
оказавшийся в Париже поэт, тогда как второе – не предназначавшееся для
печати – передано из рук в руки любимой женщине.
В первом из этих «писем» Маяковский размышляет не просто о любви – о ее
сущности. Обжигающей силы чувство вызывает настоятельную потребность
разобраться в себе, по-новому взглянуть на мир. Именно по-новому: для
Маяковского любовь – чувство, перестраивающее человека, созидающее его
заново. Поэт избегает в своем разговоре отвлеченности. Назван по имени
адресат «Письма…», в текст введена та, которая вызвала эту бурю в сердце, к
которой обращен этот поэтический монолог. И в самом стихотворении рассыпано
множество подробностей, деталей, не позволяющих стиху унестись в туманные
выси. Его любовь - «человеческая, простая», да и поэтическое вдохновение
проявляется в самой что ни на есть будничной обстановке:
Подымает площадь шум, экипажи движутся, я хожу, стишки пишу в записную книжицу.
Простое земное чувство противопоставляется той «прохожей паре чувств»,
что названа «дрянью». Поэт говорит о том, что возвышает человека - о
стихии,
Ураган огонь вода подступают в ропоте обладающей целительной силой. И опять-таки используемые им поэтические метафоры способствуют буквально материализации понятий. Произнесенное здесь имя гениального Коперника дает представление о масштабах чувства, о котором идет речь.
Привычное в поэзии, когда речь заходит о любви, противопоставление
земного и небесного, будничного и возвышенного – не для Маяковского. Он
начинал (в поэме «Облако в штанах») с решительного протеста против
возникавших в таких случаях сладкоголосых песнопений, со слов вызывающе
откровенных:
Мария! поэт сонеты поет Тиане, а я весь из мяса, человек весь – тело твое просто прошу, как просят христиане –
«Хлеб наш насущный – даждь нам днесь».
Необходимость в резко выраженном противопоставлении своих представлений о
любви, которая равнозначна самой жизни, исчезает. Нет нужды
противопоставлять обычное, земное прекрасному, высокому. Любовь дает
возможность ощутить их единство, поэзия – обнаружить его, выразить и
закрепить словом.
В «Письме… Кострову» размышления о сущности любви разворачиваются с
замечательной логичностью, выстраивается система аргументов, достаточная
для того, чтобы разговор о любви смог обрести общественный характер. Слово,
вырвавшееся из сердца влюбленного способно «подымать, / и вести,/ и
влечь,// которые глазом ослабли».
В «Письме Татьяне Яковлевой» та же тема представлена с иной,
драматической, стороны. Трудно разобраться в том, почему взаимная любовь не
смогла принести счастья влюбленным. По-видимому, ему помешало чувство
ревности, которое поэт обещает усмирить.
И здесь тема любви не может получить счастливого разрешения. Оно
переносится в неопределенное будущее, связывается с грядущим торжеством
революции во всемирном масштабе:
Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем.
А в настоящем – так и не преодоленное одиночество.
Маяковский и в этом стихотворении использует излюбленный жанр – монолог,
обращенный к конкретному лицу. Это сообщает стиху доверительность, придает
сказанному глубоко личный характер. Вместе с тем рамки мира, открывающегося
в адресованном любимой женщине послании, чрезвычайно широки. Это относится
и к пространственным (от Москвы до Парижа), и к временным (время революции
и Гражданской войны – сегодняшний день – будущее, связываемое с приходом
революции в Париж) границам. Свойственная открывающим стихотворение строкам
предельная откровенность подкрепляется далее словами о «собаках озверевшей
страсти», о ревности, которая «двигает горами», о «кори страсти» - письмо
наполняется силой интимного чувства. И оно постоянно переводится в
социальный план. Поэтому, когда герой восклицает:
Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук.
- слова о будущем торжестве революции становятся логическим завершением
стихотворения.
«Громада любовь» - вот словосочетание, которое лучше других способно
выразить чувство, лежащее в основе стихотворения.
Подводя итог сказанному, заметим, что Маяковский предпочитает
лирическому самовыражению желание убедить, утвердить свою позицию, свои
представления о мире, о месте человека в нем, о счастье. Отсюда его
ориентация на разговорную (часто – ораторскую) речь. Идя от настоящего,
поэт стремится в светлое будущее. Это определяет пафос его стихотворений.
Маяковского часто называют «поэтом-трибуном». И хотя в этом есть своя
правда, сводить поэзию Маяковского только к агитационно-ораторским стихам
было бы неверно, так как в ней присутствует и интимные любовные признания,
и трагический крик, и чувство грусти, и философские раздумья о любви. Иными
словами поэзия Маяковского многообразна и многокрасочна.