Две разновидности интертекста в романе В. Орлова
"Альтист Данилов"
И. А. Суханова
Часть
1
В
нашей предыдущей работе [1] мы рассматривали семантические преобразования,
которым подверглись в тексте романа Владимира Орлова "Альтист
Данилов" прямые отсылки к поэме М.Ю. Лермонтова "Демон". Кроме
измененных цитат и перифразов, которые главным образом и рассматривались в
нашей статье, в романе содержится значительное количество отсылок к первоисточнику
в виде аллюзий и включений отдельных слов. Такого рода перекличек мы коснулись
только вскользь, остановившись подробно лишь на ключевом для романа слове
демон.
Если
отсылки в виде прямых цитат - точных или измененных - представляются
бесспорными, то перифразы уже не так очевидны, отсылки же в виде аллюзий и
отдельных слов оказываются наименее бесспорными. Однако в контексте романа,
изобилующего нарочито эксплицированными отсылками к определенному источнику,
вполне вероятны и менее отчетливо выраженные, а то и вовсе завуалированные
переклички с тем же источником.
Само
установление факта прямого заимствования не является основной целью нашей
работы. Известно, что часто и сами авторы художественных произведений не могут
сказать точно, было ли с их стороны сознательное обращение к первоисточнику или
же сходство оказалось случайным (см. примеры, приведенные в книге А.К.
Жолковского "Блуждающие сны" [2]). Уместно в этой связи сослаться на
высказывание самого Вл. Орлова: " начинаешь объяснять, откуда
что берется, все неправда в этой расшифровке. И я ничего не
зашифровываю, все получается импровизированно. Что-то в тебе возникает
непроизвольно, и дальше идет импровизация" [3]. Гораздо более значимыми
представляются для нас сами факты сходства текстов, нежели причины этого
сходства. Сравнительный анализ текстов в таком случае позволяет наиболее ярко
высветить индивидуальные особенности авторской манеры, черты эпохи,
литературного направления, то есть то, что, собственно, и отличает тексты друг
от друга, делает их индивидуальными.
В
указанной работе [1] мы говорили о том, что в романе Орлова обнаруживаются
переклички не только с хрестоматийной восьмой редакцией "Демона", но
и с шестью сохранившимися черновыми редакциями поэмы, а также с двумя ранними
поэмами Лермонтова, тематически близкими "Демону": "Азраил"
и "Ангел смерти". Этот круг источников выполняет по отношению к
роману роль своеобразного свода правил "игры в демонов". Отсылки к
данному кругу источников часто контаминируются с другими источниками, наиболее
постоянными из которых представляются произведения, относящиеся к немецкой
"фаустовской" традиции. "Столкновение" отсылок к
произведениям этих двух групп часто придает смыслу цитаты неожиданный поворот.
Так,
например, в промежуточной природе героя ("Данилов был демоном лишь по
отцовской линии. По материнской же он происходил из людей" [4], с.23)
откликаются, видимо, следующие фрагменты источников:
Полуземной,
полунебесный (Азраил, [5], c. 125).
Так
ангел смерти съединился
Со
всем, чем только жизнь мила (С. 140)
(В
дальнейшем этот персонаж - ангел, вселившийся в тело умершей Ады, т.е. существо
двойной природы - назван "ангел-дева" - с.142, "Ангел
смерти".)
А
также:
Но
две души живут во мне,
И
обе не в ладах друг с другом.
Одна,
как страсть любви, пылка
И
жадно льнет к земле всецело,
Другая
вся за облака
Так
и рванулась бы из тела. (Гете. Фауст. Перевод Б.Л. Пастернака [6].)
"Я
стою между двух миров, ни в одном не чувствуя себя дома, и потому мне
приходится круто" (Т.Манн. Тонио Крегер. Перевод Наталии Ман [7].)
Ситуации
и некоторые сюжетные ходы поэмы Лермонтова "Демон" находят отражение
в романе. Но при этом происходит забавная смена функций персонажей. Так, демон
Данилов оказывается на редкость добродетельным. Вместо того, чтобы губить людей,
учить их греху, сеять зло, он помогает людям и исправляет их. (Здесь, возможно,
отзываются фрагменты источников, говорящие о другом аспекте
"промежуточности" персонажа: "Дева. кто ты? Откуда?
Ангел? Демон?
Азраил.
Ни то, ни другое" - "Азраил", с. 127;
То
не был ангел небожитель,
Ее
божественный хранитель
То
не был ада дух ужасный,
Порочный
мученик - о нет!
Он
был похож на вечер ясный:
Ни
день, ни ночь, - ни мрак, ни свет!.. "Демон", с. 517)
Вместо
того, чтобы искушать людей, Данилов сам постоянно подвергается искушениям,
причем не только со стороны своего демонического начальства, но и людей:
Земского, хлопобудов, Клавдии Петровны и т.д. Демон Данилов осуждает и порицает
людей-искусителей: скрипача Земского, сознательно толкнувшего к гибели своего
коллегу Коренева; авантюриста Ростовцева, морочащего хлопобудов и Клавдию.
Можно
привести и другие, более частные примеры сходства сюжета со сменой ролей.
Так,
Демон впервые является Тамаре в тот момент, когда она оплакивает гибель своего
жениха, и утешает ее, видимо, уже намереваясь ее погубить. Знакомство Данилова
с Наташей происходит почти одновременно с гибелью Коренева, которого она
когда-то любила. Данилов в этой ситуации отказывается ее утешать, так как
боится ее погубить или причинить ей зло.
Демон
искушает "властителя Синодала", который под его влиянием забывает
помолиться в пути, так как
Он
в мыслях, под ночною тьмою,
Уста
невесты целовал (C.512),
и
это приводит князя к гибели. Данилов - наяву - целуясь с Наташей в ночном
подъезде, теряет бдительность, и у него в этот момент похищают альт; то есть
пародийно Данилов выполняет роль "властителя Синодала".
Треугольник
"Данилов - Наташа - Кармадон" может напоминать треугольник
"Ангел - Тамара - Демон", но при этом Данилов оказывается соответствующим
именно Ангелу, хотя в отличие от него не уступает Наташу сопернику.
На
уровне языковых единиц в романе можно найти отсылки, просто констатирующие
связь с первоисточником:
"И
когда умер звук, Данилов, словно бы не желая расставаться с ним, долго еще держал
смычок у струн ..." (C.42);
Слова
умолкли в отдаленье,
Вослед
за звуком умер звук. (C.516)
Но
это случай практически единичный. Большинство же отсылок подвергается смысловым
преобразованиям, и если в случае с цитатами и перифразами контекст работает в
основном на снижение, то в аллюзиях и при включении отдельных слов на первое
место, как и на уровне сюжета, выходит смена функций персонажей, снижение при
этом продолжает играть довольно значительную роль. Сопутствующие
"Демону" источники представлены шире именно в виде аллюзий и
включений отдельных слов, нежели в виде измененных цитат и перифразов.
Рассмотрим
конкретные случаи.
Включение
отдельных слов из первоисточника в новый контекст.
Отсылки
к "Демону" "требуют", чтобы в романе присутствовало имя
Тамара. Оно действительно есть в произведении, но так зовут не возлюбленную
героя, а жену его приятеля Муравлева, которая "смотрит на него [Данилова]
душевным материнским взором" (C.7), угощает его обедами; упоминаются (в
сцене дуэли с Кармадоном) "варежки Данилова, связанные ему к прошлой зиме
Муравлевой" (C.152). Таким образом, и здесь имеет место игра со сменой
ролей, сопровождаемая деромантизацией, снижением в обыденность, в уютный земной
быт.
В
поэме Лермонтова дважды встречается слово херувим. В первом случае сообщается,
что прежде, до падения, в свои лучшие дни Демон сам был херувимом:
Тех
дней, когда в жилище света
Блистал
он, чистый херувим (C.504).
Во
втором случае херувимом назван Ангел, слетевший к Тамаре:
Посланник
рая, херувим (C.523).
Демон
для него враг:
И
от врага с улыбкой ясной
Приосенил
ее крылом (C.523).
В
свою очередь Демон чувствует к Ангелу старинную ненависть:
И
вновь в душе его проснулся
Старинной
ненависти яд. (C.524).
В
романе ситуация перевернута: Данилов изначально демон, поэтому падением для
него является дисквалификация в херувимы "Это было опасно! Этак его могли
дисквалифицировать в херувимы! А что уж хуже и позорнее этого!" (C.25). То
есть противопоставление, старинная ненависть остается, и если уж падший ангел
становится демоном, то падшему демону ничего не останется, как стать херувимом.
Добавлена снижающая деталь: перевод в херувимы неприятен еще и потому, что
"ходить босым Данилов не любил" (C.25). Снижению же способствует
канцеляризм дисквалифицировать.
В
поэме Лермонтова ангел и Демон имеют крылья /крыла/, на которых перемещаются в
эфире [8].
Его
крыло не шевелится! (C.522);
Приосенил
ее крылом (C.523);
И
медленно, взмахнув крылами,
В
эфире неба потонул. (C.524);
И
в страхе я, взмахнув крылами,
Помчался
(C.527);
В
пространстве синего эфира
Один
из ангелов святых
Летел
на крыльях золотых (C.537).
В
романе Орлова о герое сообщается: "Никаких крыльев у него, естественно, не
было" (C.20), потому что "мода на них давно прошла" (C.20) и их
"никто в эфире уже не носил" (C.20). Романтический атрибут превращен
в бытовую деталь, к тому же совершенно лишнюю: "и не были нужны ни ему, ни
его знакомым ни крылья, ни двигатели ..." (C.21), - которая может войти в
моду и выйти из моды; крылья можно пошить: " Данилов одним из
первых пошил себе крылья Крыльев он пошил восемь "
(C.20-21). Выйдя из моды, крылья могут "валяться в кладовке" и
выжимать слезу у чувствительного героя, так как "старые вещи трогают
иногда до слез его чувствительную душу" (C.21). Демонские крыла в
соответствии с модой заменяются крыльями от самолетов [9]: "и от
"боингов", и от допотопных "фарманов", по четыре каждый, и
даже от не существовавших тогда "конкордов" Нет, Данилов
тогда не суетился, он скромно достал крылья от ИЛ-18, ими и был доволен"
(C.21). Идея доводится до абсурда - герой даже оборудует для себя посадочную
полосу, на которую "садился как самолет. С ревом, с ветром, выпуская
из-под мышек шасси" (C.21). О такой зависимости от моды герою "стыдно
вспоминать" (C.21). Тем не менее о нем говорится: "Данилов произвел
посадку" (C.21). Крылья упомянуты в ряду других атрибутов со сходной
функцией - элементов сменявшейся в эфире моды: руль и ветрила, крылья,
дизельные двигатели, резиновые груши-клаксоны, мотоциклетные очки, ветровые
гнутые стекла, скафандры, капсулы (C.21). По своей ненужности крылья, как и
другие модные среди демонов предметы, названы "побрякушками",
"стекляшками для папуасов" (C.21).
В
поэме "Демон" неоднократно встречается слово познанье:
Познанья
жадный (C.504);
Я
царь познанья и свободы (C.525);
Пучину
гордого познанья
Взамен
открою я тебе. (C.532).
В
романе Орлова познанье настолько обязательно для демонов, что неспособным
"все знать, все чувствовать, все видеть" "выдают специальный
аппарат познания средних возможностей (ПСВ-20)" (C.125). Демоническим
образованием в Девяти Слоях ведает Канцелярия от познаний. Данилов познаньем не
обременен, но другие демоны мучаются от познанья и считают, что оно их
обессиливает: "А может это все от познанья?" (C.122) - объясняет
Кармадон свои неудачи. (Отметим, что использован тот же словообразовательный
вариант с суффиксом -j-, что и в поэме.) Среди различных категорий
демонов-ветеранов, находящихся на покое, упомянуты обессиленные познаньем (C.260).
Тема обессиленных познаньем восходит уже не к "Демону", а к немецким
источникам [10].
Герой
романа - демон и музыкант. В окончательной редакции поэмы Лермонтова связь
героя с музыкой можно при желании усмотреть только в строчках
Всечасно
дивною игрою
Твой
слух лелеять буду я (C.533).
В
романе музыкальный талант Данилова представлен чисто человеческим, тем не
менее, сообщается, что до своего изгнания на Землю, в люди, он в Девяти Слоях
играл на лютне: "Было время, он служил в Седьмом Слое, устраивал там
фейерверки, играл на лютне чувственные пьесы, танцевал на балах" (C.261);
"вот здесь он играл на лютне" (C.263); "Он работал, играл на
лютне и в ус не дул" (C.25). В окончательной редакции "Демона"
слова лютня нет, но оно неоднократно встречается в черновых редакциях:
Вот
тихий и прекрасный звук,
Подобный
звуку лютни, внемлет ...
(Первая
редакция, с.548; Вторая редакция, с. 551; Пятая редакция, с.592.);
С
испанской лютнею она (Третья редакция, с.552);
Давно
знакомой лютни звон (Третья редакция, с.574);
По
струнам лютни ударяя (Пятая редакция, с.593).
В
окончательной редакции "Демона" лютня заменена чингуром, звуки
которого, доносящиеся из кельи Тамары, наводят на мысль о присутствии Ангела:
Не
ангел ли с забытым другом
Вновь
повидаться захотел,
Сюда
украдкою слетел
И
о былом ему пропел,
Чтоб
усладить его мученье?.. (C.522).
Под
действием этой музыки у Демона
из померкших глаз
Слеза
тяжелая катится ... (C.522).
Возможно,
в романе Орлова именно этот эпизод пародируется в сцене в погребке. Погребок,
естественно, ассоциируется с погребком Ауэрбаха [11], но сама сцена с лютней
напоминает именно "Демона":
"-
Данилов, - сказал Кармадон. - Сыграй мне.
-
Что? - удивился Данилов.
-
Сыграй мне что-нибудь печальное.
Он
быстро подошел к бочкам и увидел лютню. Лютня была знакомая" (C.274).
Сравним:
"Давно знакомой лютни звон". Далее в романе: "Данилов вспомнил
былое, искренне желал своей музыкой облегчить участь давнего знакомца,
застывшего рядом, жалел его и себя жалел ..." (C.274). Сравним:
И
о былом ему пропел,
Чтоб
усладить его мученье (C.522);
"застывшего
рядом" может ассоциироваться с
Он
хочет в страхе удалиться ...
Его
крыло не шевелится! (C.522).
Заметим,
что в этой сцене с лютней Кармадон, как и Демон, плачет, но не под влиянием
игры, а перед тем, как попросил Данилова сыграть, как будто слезы демона
вызывают недостающий необходимый компонент - звуки струнного инструмента.
"-
Данилов, - положил вдруг Кармадон руку Данилову на плечо. - Данилов ...
И
заплакал" (C.273). Отметим также часто встречающееся в этой сцене, как и в
соответствующем эпизоде "Демона", многоточие.
К
лермонтовским текстам (но не только к ним [12]) восходит, очевидно, и слово
пещера. У Данилова есть пещера в Андах - "место успокоения" (C.19).
Пещера имеется и у старого демона, отца Данилова, на желтой планете:
"Данилов увидел черную щель ... Пещера ... Стало быть, вот он, приют
вольного поселенца ... Влетели в пещеру" (C.304). Разочарованные демоны
скучают "в сырых пещерах, где глухо капало со сталактитов" (C.260). В
окончательном тексте "Демона" слово пещера встречается, но в другом
контексте:
Пещеры,
где палящим днем
Таятся
робкие олени (C.506);
И
мыслит он: "То горный дух
Прикованный
в пещере стонет!" (C.520).
Пещера
же как место успокоения, приют фигурирует в черновых редакциях
"Демона" и в поэме "Ангел Смерти":
Он
на хребет далеких гор
В
ледяный грот переселился
(Вторая
редакция, с.555; Третья редакция, с.572);
И
на хребет пустынных гор
Переселился
с этих пор.
Там
над жемчужным водопадом
Себе
пещеру отыскал
(Пятая
редакция, с.595);
На
нем [холме] пещера есть одна
Давным-давно
в ней жил изгнанник,
Пришелец,
юный Зораим. (Ангел Смерти, с.135-136).
Слова
изгнанник и пришелец могут характеризовать героя романа Орлова: Данилов изгнан
из Девяти Слоев на Землю; хлопобуды принимают его за пришельца из космоса:
"Вы меня пришельцем, что ли, считаете?" (C.196).
Во
второй части нашей работы мы обратимся к аллюзиям.
Примечания
Лексико-семантический
анализ интертекста (на материале романа Владимира Орлова "Альтист
Данилов"). Ярославский педагогический вестник, 2001. № 2. С.52-57.
Жолковский
А.К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука, 1994. С.14-17.
"Вари
борщ, который нравится тебе самому" [Беседа с В.Орловым] // АиФ. 1993. № 21.
С.6.
В
работе использовано издание: Орлов В.В. Альтист Данилов. М.: ИПО
"Полигран", 1993.
Тексты
М.Ю.Лермонтова цитируется по изданию: Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х
томах. Т.2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1959.
Гете
И.-В. Фауст. Перевод с немецкого Б.Пастернака. М.: Худ.лит., 1969. С.69.
Манн
Т. Избранное. М.: Дет.лит., 1975. С.73.
О
слове эфир см. в нашей работе, указанной в примечании 1.
Ср.:
Все в мире изменил прогресс.
Как
быть? Меняется и бес.
Арктический
фантом не в моде,
Когтей
ты не найдешь в заводе,
Рога
исчезли, хвост исчез. (И.-В. Гете. Фауст. Перев. Б.Пастернака. Указ.изд.,
с.121).
Ср.,
например: "... жить свободным от проклятия познания и творческих мук,
любить и радоваться блаженной обыденности..." (Т. Манн. Тонио Крегер.
Перев. Наталии Ман. Указ. изд., с.63), "... видел самого себя, снедаемого
иронией и духом, изнуренного и обессиленного познанием ..." (Там же,
с.72.)
Л.Карасев
находит реминисценцию на сцену в погребке из "Фауста" Гете в другом
эпизоде романа. См.: Карасев Л. О "демонах на договоре" (Искусство в
зеркале самосознания) // Вопросы литературы. 1988. № 10. С.10-11.
Так,
герой "Фауста" Гете имеет пещеру для размышлений - см. сцену
"Лесная пещера", указ. изд., с.153-157.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.yspu.yar.ru