Человек и
природа в повести А. Адамовича «Последняя пастораль»
Русская литература последних лет все чаще обращается к
общечеловеческим проблемам: человек и его место в этом мире конечность человека
и конечность вселенной; в литературе все чаще появляются эсхатологические
мотивы, популярными становятся мифологические образы (образ распятого Христа) и
т.д.
Современная литература как бы оглядывается назад,
обращаете к опыту прошлого; идет переоценка ценностей, и чаще всего мы
обращаемся к XVIII веку, к веку Просвещения, и находим там много общих с нами
проблем.
Центральными проблемами Просвещения являются
взаимоотношения человека и общества, частного и общего, роль культуры в жизни
общества, роль цивилизации.
В настоящее время человечество как бы зашло в тупик в
своих взаимоотношениях с окружающим миром, с природой; мы уже больше не
наступаем на природу, а отступаем, пытаясь сохранить то, что осталось.
Начиная с 2 0-30-х годов XX века наша отечественная литератур;
воспевала гигантские стройки, грандиозные проекты, которые основывались на
нашем знаменитом лозунге “Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее
— наша задача”. Все это в конце концов и привело страну к опустошению и
экологической катастрофе. “Что скрывать, это была война, еще одна гражданская
война против собственных полей и рек, ценностей и святынь, которая,
перекидываясь с местности на местность, длится до сих пор и, как в любой войне,
прежде всего гибло и гибнет в ней “ее самое лучшее”, — писал Валентин Распутин.
Валентин Распутин в числе других писателей указал на
опасность, нависшую над природой и человечеством: “Три опасности уничтожения
человечества существуют сегодня в мире: явнная, экологическая и опасность,
связанная с разрушением культуры...”
“Защита родной земли от разорения и погибели, природы
— от хищнического уничтожения и разграбления, людей — от нравственного одичания
и утери исторической памяти — проблемы эти, разрабатываемые ранее в
художественных образах, стали нынче болью и проникновенным защищающим словом
страстного трибуна...”, — так характеризует сегодняшнюю позицию писателя критик
Николай Котенко.
Человек в XX столетии вычленил себя из окружающего
мира природы, встал над ней, тем самым прорвав с ней кровную связь, забыв
предостережения и заветы мыслителей прошлого: наблюдать природу и следовать
теми путями, которые она прокладывает; слушаться природу, которая никогда себе
не противоречит. Только законы природы неизменны, всеобщи, неотменимы, только
они определяют судьбы человеческого рода. Знаменитые философы эпохи Просвещения
Жан Жак Руссо, Дени Дидро и др. считали, что человеческие законы справедливы
лишь тогда, когда они соответствуют природным законам. Они отмечали теснейшую
связь субъекта познания — человека — и его объекта — природы. Изучая себя,
человек изучает внешний мир и наоборот. Здесь, с одной стороны, новые истины
добываются на пути осознания человеком своей тождественности с природой, своей
причастности к ее работе; с другой стороны, сравнивая свои качества и силы с
“качествами” и “силами” природного мира, человек глубже познает “натуральные
законы” своей собственной сущности, свои возможности, “слабости” и
“могущество”, свои “естественные права”.
“XXI век должен стать веком гуманитарным, обращенным к
человеку, человеческим ценностям. Техника уже зашла в тупик, она уже начинает
съедать самое себя. Мы сможем технически развиваться только в том случае, если
поддержим гуманитарные науки” (Д.С.Лихачев). Гуманизации, гуманитаризация
общества тесно связаны с гуманным отношением к природе, культурным ценностям.
Появилось новое направление в науке — экология культуры. Человек издавна
понимал природу не только как среду обитания, но и как источник прекрасного.
“Целительная сила природы хорошо известна” (Д. С. Лихачев).
Однако события последних лет показывают, насколько
близка к исчезновению, разрушению, уничтожению наша биологическая и культурная
среда! Вот почему в литературе и публицистике последних лет все чаще звучат
эсхатологические мотивы, появляются романы-предупреждения, вообще произведения,
которые Алесь Адамович в силу особенности их тематики предлагает назвать
“сверхлитературой”, считая, что на исходе века писатели “... должны создавать
что-то, адекватно противостоящее сверхсмертям, сверхубийствам, заложенным в
сверхоружии ... А какая получится литература из этого, не знаю. Я назвал бы это
даже не публицистическим заострением — я назвал бы это поиском новой
художественности, новой эстетической системы”.
Примером такого произведения и является повесть самого
А. Адамовича “Последняя пастораль”. Названием повести писатель обращает нас в
прошлое, к литературе Возрождения, Просвещения, к жанру изящного пасторального
романа о любви, но эпитет “последняя” возвращает читателя к тревожному и даже
трагическому настоящему. На этом контрасте построено все произведение.
Прекрасные картины, картины любви, но это последнее, что осталось на Земле;
страшные картины гибели мира, и опять трогательно-щемящий эпилог: прощание с
этим миром и надежда на то, что любовь вечна.
Герои повести абстрагированы, нарочито обобщены,
лишены индивидуальности, даже имен: Он, Она, Третий.
В Ней — Всеженщине — обобщено, сконцентрировано
женское начало, ее прекрасный женский облик навеян герою боттичеллиевской
Венерой, женская изменчивость подчеркивается неуловимой, не поддающейся
определению национальной принадлежностью и удивительной способностью
произносить слова любви на разных языках. Просыпаясь, она может быть
парижанкой, англичанкой, африканкой — Всеженщиной.
“Когда она так одета, а медовые волосы пчелами
вьются-летают вокруг прекрасного лба и длинно падают по шелковистому голубому
морю, а в лице такая оживленная и счастливая скромность совершенства
(боттичеллиевская!), никакая война, никакая смерть не кажутся случившимися
окончательно. Вместе с Красотой, собою занятой, по-детски уверенной в своем
бессмертии, ты тоже скользишь, сползаешь в мир, как бы все существующий”.
По мысли автора, задача Женщины — возродить род
людской (новая Ева), но в конце повести Она из символа Любви и Красоты
превращается в символ Смерти, разрушаясь, распадаясь на глазах у героя. Красота
и Любовь не могут спасти мир, они гибнут сами.
В повести смоделирована еще одна ситуация из русского
классического романа — испытание героя любовью. Женщина выносит свой приговор
сильной половине рода человеческого: мужчины — все каины, предавшие Красоту,
Любовь, жизнь детей и собственную жизнь, не желающие прислушаться к голосу
разума, к голосу природы, инстинкту самосохранения рода — и вот: Она “...
повела рукою в сторону, где кончается наш остров, наш непонятно как
существующий мир. Там, в кипящей от молний и штормов, заледеневшей саже
погребено все — и правота одних и неправота других, все истины, все идеи, все
слова. И вот эти тоже, хотя из книги, называвшейся Вечной: мене, текел, перес.
Ты взвешен на весах и найден очень легким. Исчислил Бог царство твое и положил
конец ему...”
Повествование, построенное на контрасте, держит
читателя в постоянном напряжении. Пасторальные идиллические любовные сцены
сменяются политическими спорами представителей двух враждующих сторон в
последней на Земле войне, к спорам, которые здесь, на этом клочке чудом
уцелевшего мира, разрешаются не вспышкой нена-иисти, а примирением и смехом.
(“Вот бы раньше так рассмеяться!”) И примиряет героев повести то, что они в эти
последние мгновенья своего существования поняли самое главное, осознали свое
родство и свое одиночество во Вселенной, они как люди, которые “... встретились
в далеком Космосе, состыковали свои аппараты” и говорят о своей родной, прекрасной
и далекой Земле. “Про то, как много на ней всего и как все отрегулировано на
тысячи и тысячи лет счастливой жизни, на миллионы лет для сотен тысяч
поколений: воздух и вакуум, вода и огонь, свет и тьма... Но главное — сколько
всего лишнего, вроде бы необязательного, но без того и самое необходимое будет
пресным, сколько на Земле всего, что не загрузишь, не возьмешь, неприхватишь, в
самую вместительную ракету или подлодку, не запасешь впрок и что потом в снах
видишь — самое “ненужное”, “необязательное” как раз и видишь. Роса до колен;
холод в мокром еловом лесу; ... дышащий постоянным холодом ледник; сладко
прилипающий в ноздрях, в глотке степной мороз ... И люди, люди, тысячи
случайных надоевших, мешающих, не знающих куда от них убежать, уединиться, — но
это лишь когда они есть, окружают, теснят и когда знаешь, уединившись, что они
где-то там. В этом все дело — знать, что они есть”.
“Последняя пастораль” А. Адамовича не оставляет у
читателя чувства обреченности. Наоборот, она побуждает к действию, необходимости
найти выход, остановить это разрушение, уничтожение всего: культуры,
нравственности, красоты, самой Земли, наконец.
Современная русская литература, развивая и продолжая
традиции мировой литературы, вновь обращается к человеческому Разуму, к утверждению
человеческого духа вопреки бесчеловечности мира; обращается “... к
Первоисточнику, не вопреки Природе, а в согласии с ней”. И ценность современной
литературы не только в отрицании, разоблачении, а в размышлении, осмыслении
происходящего.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/