Молодёжь как
социально-психологическая группа.
Молодёжная субкультура.
Чтобы рассматривать
проблемы молодёжи, необходимо представлять себе, что же такое молодёжь, чем она
отличается от других общественных групп. Именно поэтому первая глава посвящена
анализу индивидуально-личностных особенностей, свойственных молодому возрасту,
и закономерностей усвоения норм, ценностей, установок, присущих обществу,
различным организованным и неорганизованным группам, оказывающим воздействие на
личность.
Полемика между учеными по поводу определения молодежи,
критериев выделения ее в самостоятельную группу, возрастных границ имеют давнюю
историю. Ученые разделяют разные подходы к предмету изучения—с позиций
социологии, психологии, физиологии, демографии, а также традиции классификации,
сформировавшиеся в тех или иных научных школах. Немалую роль играют
идеологические факторы, так как молодежь находится. на острие политической
борьбы.
В отечественном обществоведении долгое время молодежь не
рассматривалась как самостоятельная социально-демографическая группа: выделение
такой группы не укладывалось в существовавшие представления о классовой
структуре общества, и противоречила официальной идеологической доктрине о его
социально-политическом единстве. Одно дело говорить о молодежи как о составной
части рабочего класса, колхозного крестьянства, советской интеллигенции,
другое—признавать ее социальные особенности как некоей целостности. В этом
усматривалось противопоставление молодежи другим социальным группам
Одно из первых определений понятия «молодежь» было дано в 1968
г. В.Т.Лисовским: «Молодежь—поколение людей, проходящих стадию социализации,
усваивающих, а в более зрелом возрасте уже усвоивших, образовательные,
профессиональные, культурные и другие социальные функции; в зависимости от
конкретных исторических условий возрастные критерии молодежи могут колебаться
от 16 до 30 лет»[1]
. Позднее
более полное определение было дано И. С. Коном:
«Молодежь—социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности
возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем
и другим социально-психологических свойств. Молодость как определенная фаза,
этап жизненного цикла биологически универсальна, но ее конкретные возрастные
рамки, связанный с ней социальный статус и социально-психологические
особенности имеют социально-историческую природу и зависят от общественного
строя, культуры и свойственных данному обществу закономерностей социализации».[2]
В последние годы с изменением общенаучного подхода к решению
ряда социальных проблем возникла потребность в целостном подходе к изучению
всего многообразия общих связей и закономерностей молодого поколения, в
рассмотрении молодежи как органического
субъекта развития общества.
Сегодня ученые определяют молодежь как
социально-демографическую группу общества, выделяемую на основе совокупности
характеристик, особенностей социального положения и обусловленных теми или
другими социально-психологическими свойствами, которые определяются уровнем
социально-экономического, культурного развития, особенностями социализации в
российском обществе.
В книге «Социология молодёжи» под редакцией В.Т. Лисовского
молодежные проблемы подразделяются на две группы:
К первой относятся специфически молодежные социальные
проблемы: определение сущности молодежи как общественной группы, ее роли и
места в воспроизводстве общества; установление критериев ее возрастных границ;
изучение запросов, потребностей, интересов и способов деятельности молодого
поколения; исследование специфики процесса социализации молодых людей, их
социально-профессиональной ориентации и адаптации в коллективе, анализ
социальных аспектов деятельности неформальных объединений и движений молодежи.
Другую важную область социологического анализа составляют
такие проблемы, которые являются общесоциологическими и в то же время либо
преимущественно касаются молодежи (проблемы образования, семьи, брака), либо
находят специфическое проявление в молодежной среде (особенности воспитания
молодежи, эффективность его различных форм, средств и методов, развитие
социальной и политической активности молодежи, ее роль и место в структурах
власти и т. д.).
Процесс становления
социальной зрелости молодёжи, выбор ею жизненного пути происходят во всех
основных сферах жизнедеятельности личности, реализуясь посредством обучения и
воспитания, усвоения и преобразования опыта старших поколений. Основными
социально-психологическими регуляторами этого процесса и одновременно
показателями положения молодёжи в обществе и в структуре исторического процесса
развития выступают ценностные ориентации, социальные нормы и установки. Они
определяют тип сознания, характер деятельности, специфику проблем,
потребностей, интересов, ожиданий молодёжи, типичные образцы поведения.
Молодость - это путь в
будущее, который выбирает сам человек. Выбор будущего, его планирование -
характерная черта молодого возраста; он не был бы таким притягательным, если бы
человек заранее знал, что с ним будет завтра, через месяц, через год.
В возрастной психологии молодость характеризуется как период
формирования устойчивой системы ценностей, становления самосознания и
формирования социального статуса личности. Сознание
молодого человека обладает особой восприимчивостью, способностью перерабатывать
и усваивать огромный поток информации. В этот период развиваются критичность
мышления, стремление дать собственную оценку разным явлениям, поиск
аргументации, оригинального решения. Вместе с тем в этом возрасте ещё
сохраняются некоторые установки и стереотипы, свойственные предшествующему
возрасту. Это связано с тем, что период активной ценностно-созидательной
деятельности сталкивается у молодого человека с ограниченным характером
практической, созидательной деятельности, неполной включённостью молодого
человека в систему общественных отношений. Отсюда в поведении молодёжи удивительное
сочетание противоречивых черт и качеств - стремление к идентификации и
обособление, конформизм и негативизм, подражание и отрицание общепринятых норм,
стремление к общению и уход, отрешённость от внешнего мира.
Неустойчивость и
противоречивость молодёжного сознания оказывают влияние на многие формы
поведения и деятельности личности. Однако было бы упрощением рассматривать это
свойство молодёжного сознания только негативно или как проявление только
возрастных особенностей. Такая характеристика молодёжного сознания определяется
рядом объективных обстоятельств.
Во-первых, в
современных условиях усложнился и
удлинился сам процесс социализации личности, и соответственно другими стали
критерии её социальной зрелости. Они определяются не только её вступлением в
самостоятельную трудовую жизнь, но и завершением образования, получением
профессии, реальными политическими и гражданскими правами, материальной
независимостью от старших. Действие данных факторов не одновременно и не
однозначно в разных социальных группах, поэтому усвоение молодым человеком
системы социальных ролей взрослых оказывается противоречивым. Он может быть
ответственным и серьёзным в одной сфере и чувствовать и вести себя как
подросток в другой.
Во-вторых, становление
социальной зрелости молодёжи происходит под влиянием многих относительно
самостоятельных факторов - семьи, школы, трудового коллектива, средств массовой
информации, молодёжных организаций и стихийных групп. Эта множественность
институтов и механизмов социализации не представляет собой жёсткой
иерархированной системы, каждый из них выполняет свои специфические функции в
развитии личности.
Социальная зрелость
представляет собой целостность осознания и реализации в деятельности личности
её основных социальных и психологических качеств и свойств. Также нужно
учитывать отношение личности к своим потенциальным возможностям. На этом уровне
исследования можно проследить, когда у человека появляются собственные взгляды
и отношения, какие для него характерны требования, оценки и самооценки.
Вероятно, многие ошибки в воспитании молодёжи определяются тем, что мы
стремимся решать частные вопросы (профессиональной подготовки, моральной
стойкости, умения соблюдать законы и другие), не сформировав главного: умения
размышлять над непростыми проблемами современной жизни и действовать в ней,
ориентируясь на общечеловеческие ценности и своё собственное совершенствование.
Однако не только
необходимость перехода к частностям и мелочам жизни, к которым современная
молодёжь часто не готова, составляет трудность её взросления. Она определяется
и другими социально-психологическими факторами. Современный молодой человек
имеет гораздо большую свободу выбора профессии, образцов поведения, спутников
жизни, стиля мышления, чем его сверстник 20-30 лет назад. Уровень его запросов,
притязания, ожидания характеризуются максимализмом, не соотносятся с его
призванием, способностями, что часто ведёт к нереализованности планов и
связанными с этим разочарованием, неудовлетворённостью сделанным выбором. И
дело здесь не только в соответствии или несоответствии природных задатков,
склонностей и интереса к той деятельности, в которой личность видит главную
сферу самореализации. Выбор будущей профессии, будущей деятельности для
молодого человека - это во многом вопрос о смысле жизни, о жизненной
перспективе. Эта проблема скорее мировоззренческая, чем профориентационная, и
все попытки профориентации будут во многом бесплодны, пока молодой человек не
разберётся в себе, пока не осознает свои интересы, ценности, склонности.
Система норм и ценностей, отличающих группу от большинства
обществ, называется субкультурой. Она формируется под влиянием таких факторов,
как возраст, этническое происхождение, религия, социальная группа или
местожительство. Ценности субкультуры не означают отказа от национальной
культуры, принятой большинством, они обнаруживают лишь некоторые отклонения от
нее. Однако большинство, как правило, относится к субкультуре с неодобрением
или недоверием.
Иногда группа активно вырабатывает нормы или ценности, которые
явно противоречат господствующей культуре, ее содержанию и формам. На основе
таких норм и ценностей формируется контркультура. Известный пример
контркультуры— хиппи 60-х годов или «система» в России 80-х годов.
Элементы как субкультуры, так и контркультуры обнаруживаются в
культуре современной молодежи в России.
Под молодежной субкультурой понимается культура определенного
молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых
норм, ценностей и стереотипов.
Ее определяющей характеристикой в России является феномен
субъективной «размытости», неопределенности, отчуждения от основных нормативных
ценностей (ценностей большинства).
Так, у немалого числа молодых людей отсутствует четко
выраженная личностная самоидентификация, сильны поведенческие стереотипы,
обусловливающие деперсонализацию установок. Позиция отчуждения в его
экзистенциональном преломлении просматривается как в отношении к социуму, так и
в межгенерационном общении, в контркультурной направленности молодежного
досуга.
Социальное отчуждение проявляется чаще всего в апатии,
безразличии к политической жизни общества, образно говоря, в позиции
«стороннего наблюдателя». На уровне самоидентификации проявление каких-либо
определенных политических установок минимально. Вместе с тем эмоциональность,
легковерность и психологическая неустойчивость молодых людей умело используются
политическими элитами в борьбе за власть.
«Участие в политической жизни» в шкале ценностных суждений,
предложенных в ходе анкетного опроса учащимся старших классов петербургских
школ, заняло последнее место (это занятие привлекает лишь 6,7% опрошенных).
Только каждый четвертый из старшеклассников (25,5%) готов жить для других, даже
если придется поступиться своими интересами, в то же время почти половина
выборки (47,5%) полагает, что «в любом деле нельзя забывать о собственной
выгоде».
«Политикой» интересуется лишь 16,7% опрошенных, отсюда
закономерно проистекают и неопределенные политические позиции старшеклассников:
лишь треть из них (34,4%) имеет сложившиеся политические убеждения (по
самооценке), в то время как вдвое большее число либо вообще ими не обладает,
либо никогда не задумывалось об этом (соответственно 29,5 и 37,1%).[3]
Существует мнение, что аполитичность молодежи закономерный
результат чрезмерной идеологизации воспитания прошлых лет, а активная
политизированность граничит с социологией. Вряд ли можно согласиться с подобной
позицией: если в стабильном обществе приоритеты частной жизни закономерны и естественны,
то в ситуации системного кризиса социальная индифферентность молодых чревата
необратимыми последствиями для будущего страны. Не менее тревожно и то, что
политизация отдельных групп молодежи приобретает черты политического и
национального экстремизма.
Усугубляется и межгенерационное отчуждение, включающее широкий
спектр неприятия—от разрушения внутрисемейных контактов (по критериям
взаимопонимания и взаимного доверия) до противопоставления «нас» (как
ценностного, так и деятельностного) всем предшествующим, «советским»
поколениям.
Противопоставление образа «мы» и «они» традиционна, достаточно
вспомнить хотя бы хрестоматийный роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». Однако
сегодня у молодого поколения нередко выливается в полное отрицание всех
«папиных» ценностей, включая историю собственного государства. Эта позиция
особенно уязвима, если иметь в виду собственную аполитичность молодых людей, их
устраненность от участия в решении социальных проблем для общества, а не только
групповых или корпоративных (сотрудничество)—для себя.
Особенно явственно это противопоставление прослеживается на
уровне собственно культурных (в узком смысле) стереотипов молодежи: есть «наша»
мода, «наша» музыка, «наше» общение, а есть—«папино», которое предлагается
институциональными средствами гуманитарной социализации. И здесь обнаруживается
третий (наряду с социальным и межгенерационным) аспект отчуждения молодежной
субкультуры—культурное отчуждение.
Именно на этом уровне субкультура молодого поколения
приобретает заметные контркультурные элементы: досуг, особенно юношеством,
воспринимается как основная сфера жизнедеятельности, и от удовлетворенности им
зависит общая удовлетворенность жизнью молодого человека. Общее образование для
школьника и профессиональное для студента как бы отходят на другой план перед
реализацией экономических («зарабатывать деньги») и досуговых («интересно
провести свободное время») потребностей.
Наряду с коммуникативной (общение с друзьями) досуг выполняет
в основном рекреативную функцию (около одной трети старшеклассников отмечают,
что их любимое занятие на досуге—«ничего неделание»), в то время как
познавательная, креативная и эвристическая функции не реализуются вовсе или
реализуются недостаточно
Ценности национальной культуры, как классической, так и народной,
вытесняются схематизированными стереотипами—образцами массовой культуры,
ориентированными на внедрение ценностей «американского образа жизни» в его
примитивном и облегченном воспроизведении.
Любимыми героями и в определенной степени образцами для подражания
становятся, по данным опросов, героини так называемых «мыльных опер» (для
девушек) и видеотриллеров типа Рэмбо (для юношей). Однако “вестернизация”
культурных интересов имеет и более широкую сферу приложения: художественные
образы экстраполируются на уровень группового и индивидуального поведения
молодых людей и проявляются в таких чертах социального поведения, как
прагматизм, жестокость, стремление к материальному благополучию в ущерб
профессиональной самореализации.
Потребительство проявляется как в социокультурном, так и в
эвристических аспектах. Эти тенденция присутствует в культурной самореализации
учащейся молодежи, что косвенно обусловлено и самим потоком преобладающей
культурной информации (ценности массовой культуры), способствующей фоновому
восприятию и поверхностному закреплению ее в сознании.
Выбор тех или иных культурных ценностей чаще всего связан с
групповыми стереотипами достаточно жесткого характера (не согласные с ними
легко попадают в разряд «отверженных»), а также с престижной иерархией
ценностей в неформальной группе общения.
Групповые стереотипы и престижная иерархия ценностей
обусловлены половой принадлежностью, уровнем образования, в определенной мере
местожительством и национальностью реципиента, однако в любом случае суть их
одна: культурный конформизм в рамках неформальной группы общения и неприятие
других ценностей и стереотипов, от более мягкого в среде студенческой молодежи
до более агрессивного в среде учащихся средней школы. Крайним направлением этой
тенденции молодежной субкультуры являются так называемые «команды» с жесткой
регламентацией ролей и статусов их членов.
Данные исследований показывают, что досуговая самореализация
молодежи осуществляется вне учреждений культуры и относительно заметно
обусловлена воздействием одного лишь телевидения—наиболее влиятельного
институционального источника не только эстетического, но и в целом
социализирующего воздействия. Народная культура (традиции, обычаи, фольклор и
т. п.) большинством молодых людей воспринимается как анахронизм. Попытки
внесения этнокультурного содержания в процесс социализации в большинстве
случаев ограничиваются приобщением к православию, между тем как народные
традиции, безусловно, не ограничиваются одними лишь религиозными ценностями.
Кроме того, этнокультурная самоидентификация состоит а прежде всего в
формировании положительных чувств в отношении к истории, традициям своего
народа, т. е. того, что принято называть «любовью к Отечеству», а не в
знакомстве и в приобщении к одной, пусть даже самой массовой, конфессии.
Возникновение такой, а не иной, с указанными особенностями
молодежной субкультуры обусловлено целым рядом причин, среди которых наиболее
значимыми представляются следующие.
Молодежь, живет в общем социальном и культурном пространстве,
и поэтому кризис общества и его основных институтов не мог не отразиться на
содержании и направленности молодежной субкультуры. Именно поэтому не бесспорна
разработка любых специально молодежных программ, за исключением
социально-адаптационных или профориентационных. Любые усилия по коррекции
процесса социализации неизбежно будут наталкиваться на состояние всех
социальных институтов российского общества и прежде всего системы образования,
учреждений культуры и средств массовой информации. Каково общество — такова и молодежь,
а следовательно, и молодежная субкультура.
Кризис института семьи и семейного воспитания, подавление
индивидуальности и инициативности ребенка, подростка, молодого человека как со
стороны родителей, так и педагогов, всех представителей «взрослого» мира, не
может не привести, с одной стороны, к социальному и культурному инфантилизму, а
с другой—к прагматизму и социальной неадаптированности (в некоторых случаях
опосредованно)—и к проявлениям противоправного или экстремистского характера.
Агрессивный стиль воспитания порождает агрессивную молодежь, самими взрослыми
приуготовленную к межгенерационному отчуждению, когда выросшие дети не могут
простить ни воспитателям, ни обществу в целом ориентации на послушных
безынициативных исполнителей в ущерб самостоятельности, инициативности,
независимости, лишь направляемых в русло социальных ожиданий, но не подавляемых
агентами социализации.
Коммерциализация средств массовой информации, в какой-то мере
и всей художественной культуры, формирует определенный «образ» субкультуры не в
меньшей степени, чем основные агенты социализации—семья и система образования.
Ведь именно просмотр телепередач наряду с общением, как уже
говорилось,—наиболее распространенный вид досуговой самореализации. Во многих
своих чертах молодежная субкультура просто повторяет телевизионную субкультуру,
которая лепит под себя удобного зрителя.
Молодежная субкультура есть искаженное зеркало взрослого мира
вещей, отношений и ценностей. Рассчитывать на эффективную культурную
самореализацию молодого поколения в больном обществе не приходится, тем более
что и культурный уровень других возрастных и социально-демографических групп
населения России также постоянно снижается.
Наблюдается тенденция к дегуманизации и деморализации в
содержании искусства, что проявляется прежде всего в принижении, деформации и
разрушении образа человека. В частности, это фиксируется в нарастании сцен и
эпизодов насилия и секса, в усилении их жестокости, натуралистичности
(кинематограф, театр, рок-музыка, литература, изобразительное искусство), что
противоречит народной нравственности и оказывает негативное воздействие на
молодежную аудиторию. Отрицательное влияние на аудиторию эскалации сцен насилия
и секса в кино, на телевидении и видео доказывается многочисленными исследованиями.
С конца 80-х годов ситуация в нашем массовом искусстве, особенно в экранных
видах искусства, стала резко изменяться, приобретая все более негативный
характер. В частности, «идолы потребления» (поп-, рок-музыканты, шоумены,
королевы красоты, культуристы, астрологи, экстрасенсы и т. п.) вытеснили
«идолов производства» (рабочие, крестьяне, ИТР и т.д.) на теле- и киноэкранах.
По данным исследований, проведенных сотрудником лаборатории социальной
психологии НИИКСИ А. Т. Никифоровым, среди 100 фильмов, наиболее популярных в
ленинградских видеосалонах в 1989 г., 52% имели жанровые признаки боевика,
51%—эротики (порой неотличимой от порно), 27%—комедии (преимущественно
эротической), 18%—кунг-фу (фильмы о карате), 14%—ужасов и т.д. (в одном фильме
могут присутствовать признаки нескольких жанров). При этом, по мнению
экспертов-киноведов Я. Б. Иоскевича и С. Л. Шолохова, среди этих фильмов не
было ни одного, отличающегося высокой художественно-эстетической ценностью, и
только 5% обладали «определенными художественными достоинствами». Следует
отметить, что число видеосалонов в Ленинграде в конце 80-х годов достигало 1
тыс. С начала 90-х годов типичный репертуар видеосалонов распространился и на
экраны кинотеатров. По данным А. Т. Никифорова, репертуар кинотеатров по частоте
демонстрации с конца 1991 г. более чем на 80% состоит из зарубежных фильмов
указанных жанров (боевики, эротика, ужасы, карате). В 1994 г. это число
превысило 90%. Среди отечественных фильмов преобладает подражание тем же
западным образцам.[4]
На телевизионном экране все чаще также демонстрируются насилие
и эротика, особенно в связи с распространением негосударственного местного и
кабельного телевидения, по которому обычно идут все те же западные
малохудожественные фильмы.
С социально-психологической точки зрения несомненно, что
экранное насилие и агрессивная эротика вносят свой вклад в криминализацию
современной жизни, особенно влияя на детей, подростков и молодежь, которые
составляют основную аудиторию кинотеатров и видеосалонов. Как известно,
преступность среди них неуклонно продолжает расти. Не случайно в развитых
западных странах общественностью созданы организации типа Международной
коалиции борьбы против телевизионного насилия (США). Применяются всевозможные
возрастные ограничения. В российском обществе против подобных негативных
явлений пока выступают только отдельные высокодуховные и истинно культурные
люди, такие как Патриарх всея Руси Алексий II; митрополит Санкт-Петербургский и
Ладожский Иоанн, академик Д.С.Лихачев; директор Пушкинского дома проф.
Н.Н.Скатов.
Пока воспитание
понимается только как процесс передачи чего-то от старших младшим: передачи
опыта, знаний, убеждений, ценностей, т.е. именно как процесс подготовки к
жизни, в котором молодое поколение, наследуя, должно быть похожим на своих
родителей, - ответственность за его результаты берут на себя взрослые -
родители, воспитатели, учителя с их постоянным контролем, опекой, назиданиями,
и молодой человек постоянно находится в двойственном положении: его призывают к
самостоятельности, трезвости суждений и одновременно поощряют не инициативу и
активность, а послушание и исполнительность, порождая, таким образом, феномен
социального инфантилизма.
К счастью, человеку
вообще, а молодым в особенности свойственны дух противоречия, стремление
игнорировать многие запреты старших. Стремление перебороть традиционные формы
поведения ведёт к созданию собственных норм, часто противоречащих общепринятым.
Это ведёт к ослаблению влияния родителей, взрослых воспитателей, выливается в
создание различных неформальных групп, специфической молодёжной субкультуры.
Отсутствие запретов в таких группах создаёт ощущение свободы, раскованности. Но
так у каждого рамки дозволенного свои, понимание свободы приобретает различные
формы, вплоть до отрицания всего, что было “до нас”.
Социально-психологический
негативизм - обратная сторона конформизма. Это способ самоутверждения в мире,
доказательство самостоятельности “от противного”. Хотя многие неформальные
группы объединяются на основе общих интересов, последние выступают не в своей
действительной сути, а в иллюзорной или извращённой форме. Интерес в этом
случае отражает стремление личности упрочить или повысить свой личный статус,
престиж. Он носит скорее символический характер, так как происходит лишь
частичное, внешнее усвоение того, что лежит в основе данного интереса. Принцип,
на основе которого группа консолидируется, - противопоставление возникающего
группового “мы” обществу взрослых людей и их ценностям. Однако неформальные
группы выполняют функции удовлетворения потребностей и интересов, которые по
разным причинам не реализованы в других общностях - семье, школе, творческой
студии. Вступление в неформальную группу для многих молодых людей обозначает
реальный путь изменить свою жизнь, возможность на что-то влиять своей
собственной активностью, сделать что-то по собственному желанию, а не по указке
старших, способ самоактуализации. Правда, в большинстве случаев
противопоставление себя старшим представляет собой не сущностную, а скорее
словесную и поведенческую непримиримость, ведь каждое отрицание определяется не
столько тем, как, а что оно отрицает. Поэтому в оценке различных сторон
молодёжного сознания и поведения следует исходить не из внешних, специфических возрастных
признаков, а из общего социального контекста.
В нашем обществе есть причины, которые благоприятствуют или
обусловливают воспроизводство и существование отрицательных явлений. К таким
причинам относятся слабая идейно-воспитательная работа в семье, школе,
общественных организациях, трудовом коллективе, недостатки в планировании и
организации труда, его оплате, нарушение принципов социальной справедливости,
бюрократизм и формализм в решении некоторых вопросов. При столкновении с такими
недостатками у отдельных групп и конкретных личностей может возникнуть
значительное расхождение интересов, оценок, ценностей и их критериев. При этом
социально-психологическое содержание тех или иных оценок тяготеет к интересам и
ценностям группового, профессионального, семейного характера, проявляясь в
форме определённых установок и стереотипов.
Работа с неформальными молодёжными объединениями не должна
быть основана на запрете. Более эффективный с психологической точки зрения
метод - путь “отрицания отрицания”, т.е. не запрет группы, а сохранение её
формы существования, интересов, но с изменением её целей, содержания и
направленности деятельности.
В настоящее время главным критерием работы с молодёжью
становится то, как она готова и умеет принимать решения, брать на себя
ответственность. Человеку очень важно, чтобы его судьба была результатом его
собственных действий. Многое в этом процессе упускается, если воспитание
сводится к назидательным монологам.
Сознание молодого
человека обладает особой восприимчивостью, способностью перерабатывать и
усваивать огромный поток информации. В этот период развиваются критичность
мышления, стремление дать собственную оценку разным явлениям, поиск
аргументации, оригинального решения. Вместе с тем в этом возрасте ещё
сохраняются некоторые установки и стереотипы, свойственные предшествующему
возрасту. Это связано с тем, что период активной ценностно-созидательной
деятельности сталкивается у молодого человека с ограниченным характером
практической, созидательной деятельности, неполной включённостью молодого
человека в систему общественных отношений. Отсюда в поведении молодёжи
удивительное сочетание противоречивых черт и качеств - стремление к
идентификации и обособление, конформизм и негативизм, подражание и отрицание
общепринятых норм, стремление к общению и уход, отрешённость от внешнего мира.
Неустойчивость и
противоречивость молодёжного сознания оказывают влияние на многие формы
поведения и деятельности личности. Однако было бы упрощением рассматривать это
свойство молодёжного сознания только негативно или как проявление только
возрастных особенностей. Такая характеристика молодёжного сознания определяется
рядом объективных обстоятельств.
Во-первых, в
современных условиях усложнился и
удлинился сам процесс социализации личности, и соответственно другими стали
критерии её социальной зрелости. Они определяются не только её вступлением в
самостоятельную трудовую жизнь, но и завершением образования, получением
профессии, реальными политическими и гражданскими правами, материальной независимостью
от старших. Действие данных факторов не одновременно и не однозначно в разных
социальных группах, поэтому усвоение молодым человеком системы социальных ролей
взрослых оказывается противоречивым. Он может быть ответственным и серьёзным в
одной сфере и чувствовать и вести себя как подросток в другой.
Во-вторых, становление
социальной зрелости молодёжи происходит под влиянием многих относительно
самостоятельных факторов - семьи, школы, трудового коллектива, средств массовой
информации, молодёжных организаций и стихийных групп. Эта множественность
институтов и механизмов социализации не представляет собой жёсткой
иерархированной системы, каждый из них выполняет свои специфические функции в
развитии личности.
Социальная зрелость
представляет собой целостность осознания и реализации в деятельности личности
её основных социальных и психологических качеств и свойств. Также нужно
учитывать отношение личности к своим потенциальным возможностям. На этом уровне
исследования можно проследить, когда у человека появляются собственные взгляды
и отношения, какие для него характерны требования, оценки и самооценки.
Вероятно, многие ошибки в воспитании молодёжи определяются тем, что мы
стремимся решать частные вопросы (профессиональной подготовки, моральной
стойкости, умения соблюдать законы и другие), не сформировав главного: умения
размышлять над непростыми проблемами современной жизни и действовать в ней,
ориентируясь на общечеловеческие ценности и своё собственное совершенствование.
Однако не только
необходимость перехода к частностям и мелочам жизни, к которым современная
молодёжь часто не готова, составляет трудность её взросления. Она определяется
и другими социально-психологическими факторами. Современный молодой человек
имеет гораздо большую свободу выбора профессии, образцов поведения, спутников
жизни, стиля мышления, чем его сверстник 20-30 лет назад. Уровень его запросов,
притязания, ожидания характеризуются максимализмом, не соотносятся с его
призванием, способностями, что часто ведёт к нереализованности планов и
связанными с этим разочарованием, неудовлетворённостью сделанным выбором. И
дело здесь не только в соответствии или несоответствии природных задатков,
склонностей и интереса к той деятельности, в которой личность видит главную
сферу самореализации. Выбор будущей профессии, будущей деятельности для
молодого человека - это во многом вопрос о смысле жизни, о жизненной
перспективе. Эта проблема скорее мировоззренческая, чем профориентационная, и
все попытки профориентации будут во многом бесплодны, пока молодой человек не
разберётся в себе, пока не осознает свои интересы, ценности, склонности.
Система норм и ценностей, отличающих группу от большинства
обществ, называется субкультурой. Она формируется под влиянием таких факторов,
как возраст, этническое происхождение, религия, социальная группа или
местожительство. Ценности субкультуры не означают отказа от национальной
культуры, принятой большинством, они обнаруживают лишь некоторые отклонения от
нее. Однако большинство, как правило, относится к субкультуре с неодобрением
или недоверием.
Иногда группа активно вырабатывает нормы или ценности, которые
явно противоречат господствующей культуре, ее содержанию и формам. На основе
таких норм и ценностей формируется контркультура. Известный пример
контркультуры— хиппи 60-х годов или «система» в России 80-х годов.
Элементы как субкультуры, так и контркультуры обнаруживаются в
культуре современной молодежи в России.
Под молодежной субкультурой понимается культура определенного
молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых
норм, ценностей и стереотипов.
Ее определяющей характеристикой в России является феномен
субъективной «размытости», неопределенности, отчуждения от основных нормативных
ценностей (ценностей большинства).
Так, у немалого числа молодых людей отсутствует четко
выраженная личностная самоидентификация, сильны поведенческие стереотипы,
обусловливающие деперсонализацию установок. Позиция отчуждения в его
экзистенциональном преломлении просматривается как в отношении к социуму, так и
в межгенерационном общении, в контркультурной направленности молодежного
досуга.
Социальное отчуждение проявляется чаще всего в апатии,
безразличии к политической жизни общества, образно говоря, в позиции
«стороннего наблюдателя». На уровне самоидентификации проявление каких-либо
определенных политических установок минимально. Вместе с тем эмоциональность,
легковерность и психологическая неустойчивость молодых людей умело используются
политическими элитами в борьбе за власть.
«Участие в политической жизни» в шкале ценностных суждений,
предложенных в ходе анкетного опроса учащимся старших классов петербургских
школ, заняло последнее место (это занятие привлекает лишь 6,7% опрошенных).
Только каждый четвертый из старшеклассников (25,5%) готов жить для других, даже
если придется поступиться своими интересами, в то же время почти половина
выборки (47,5%) полагает, что «в любом деле нельзя забывать о собственной
выгоде».
«Политикой» интересуется лишь 16,7% опрошенных, отсюда
закономерно проистекают и неопределенные политические позиции старшеклассников:
лишь треть из них (34,4%) имеет сложившиеся политические убеждения (по
самооценке), в то время как вдвое большее число либо вообще ими не обладает,
либо никогда не задумывалось об этом (соответственно 29,5 и 37,1%).[5]
Существует мнение, что аполитичность молодежи закономерный
результат чрезмерной идеологизации воспитания прошлых лет, а активная
политизированность граничит с социологией. Вряд ли можно согласиться с подобной
позицией: если в стабильном обществе приоритеты частной жизни закономерны и
естественны, то в ситуации системного кризиса социальная индифферентность
молодых чревата необратимыми последствиями для будущего страны. Не менее
тревожно и то, что политизация отдельных групп молодежи приобретает черты
политического и национального экстремизма.
Усугубляется и межгенерационное отчуждение, включающее широкий
спектр неприятия—от разрушения внутрисемейных контактов (по критериям
взаимопонимания и взаимного доверия) до противопоставления «нас» (как
ценностного, так и деятельностного) всем предшествующим, «советским»
поколениям.
Противопоставление образа «мы» и «они» традиционна, достаточно
вспомнить хотя бы хрестоматийный роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». Однако
сегодня у молодого поколения нередко выливается в полное отрицание всех
«папиных» ценностей, включая историю собственного государства. Эта позиция
особенно уязвима, если иметь в виду собственную аполитичность молодых людей, их
устраненность от участия в решении социальных проблем для общества, а не только
групповых или корпоративных (сотрудничество)—для себя.
Особенно явственно это противопоставление прослеживается на
уровне собственно культурных (в узком смысле) стереотипов молодежи: есть «наша»
мода, «наша» музыка, «наше» общение, а есть—«папино», которое предлагается
институциональными средствами гуманитарной социализации. И здесь обнаруживается
третий (наряду с социальным и межгенерационным) аспект отчуждения молодежной
субкультуры—культурное отчуждение.
Именно на этом уровне субкультура молодого поколения
приобретает заметные контркультурные элементы: досуг, особенно юношеством,
воспринимается как основная сфера жизнедеятельности, и от удовлетворенности им
зависит общая удовлетворенность жизнью молодого человека. Общее образование для
школьника и профессиональное для студента как бы отходят на другой план перед
реализацией экономических («зарабатывать деньги») и досуговых («интересно
провести свободное время») потребностей.
Наряду с коммуникативной (общение с друзьями) досуг выполняет
в основном рекреативную функцию (около одной трети старшеклассников отмечают,
что их любимое занятие на досуге—«ничего неделание»), в то время как
познавательная, креативная и эвристическая функции не реализуются вовсе или
реализуются недостаточно
Ценности национальной культуры, как классической, так и
народной, вытесняются схематизированными стереотипами—образцами массовой
культуры, ориентированными на внедрение ценностей «американского образа жизни»
в его примитивном и облегченном воспроизведении.
Любимыми героями и в определенной степени образцами для
подражания становятся, по данным опросов, героини так называемых «мыльных опер»
(для девушек) и видеотриллеров типа Рэмбо (для юношей). Однако “вестернизация”
культурных интересов имеет и более широкую сферу приложения: художественные
образы экстраполируются на уровень группового и индивидуального поведения
молодых людей и проявляются в таких чертах социального поведения, как
прагматизм, жестокость, стремление к материальному благополучию в ущерб
профессиональной самореализации.
Потребительство проявляется как в социокультурном, так и в
эвристических аспектах. Эти тенденция присутствует в культурной самореализации
учащейся молодежи, что косвенно обусловлено и самим потоком преобладающей
культурной информации (ценности массовой культуры), способствующей фоновому
восприятию и поверхностному закреплению ее в сознании.
Выбор тех или иных культурных ценностей чаще всего связан с
групповыми стереотипами достаточно жесткого характера (не согласные с ними
легко попадают в разряд «отверженных»), а также с престижной иерархией
ценностей в неформальной группе общения.
Групповые стереотипы и престижная иерархия ценностей
обусловлены половой принадлежностью, уровнем образования, в определенной мере
местожительством и национальностью реципиента, однако в любом случае суть их
одна: культурный конформизм в рамках неформальной группы общения и неприятие
других ценностей и стереотипов, от более мягкого в среде студенческой молодежи
до более агрессивного в среде учащихся средней школы. Крайним направлением этой
тенденции молодежной субкультуры являются так называемые «команды» с жесткой
регламентацией ролей и статусов их членов.
Данные исследований показывают, что досуговая самореализация
молодежи осуществляется вне учреждений культуры и относительно заметно
обусловлена воздействием одного лишь телевидения—наиболее влиятельного
институционального источника не только эстетического, но и в целом
социализирующего воздействия. Народная культура (традиции, обычаи, фольклор и
т. п.) большинством молодых людей воспринимается как анахронизм. Попытки
внесения этнокультурного содержания в процесс социализации в большинстве
случаев ограничиваются приобщением к православию, между тем как народные традиции,
безусловно, не ограничиваются одними лишь религиозными ценностями. Кроме того,
этнокультурная самоидентификация состоит а прежде всего в формировании
положительных чувств в отношении к истории, традициям своего народа, т. е.
того, что принято называть «любовью к Отечеству», а не в знакомстве и в
приобщении к одной, пусть даже самой массовой, конфессии.
Возникновение такой, а не иной, с указанными особенностями
молодежной субкультуры обусловлено целым рядом причин, среди которых наиболее
значимыми представляются следующие.
Молодежь, живет в общем социальном и культурном пространстве,
и поэтому кризис общества и его основных институтов не мог не отразиться на
содержании и направленности молодежной субкультуры. Именно поэтому не бесспорна
разработка любых специально молодежных программ, за исключением
социально-адаптационных или профориентационных. Любые усилия по коррекции
процесса социализации неизбежно будут наталкиваться на состояние всех
социальных институтов российского общества и прежде всего системы образования,
учреждений культуры и средств массовой информации. Каково общество — такова и
молодежь, а следовательно, и молодежная субкультура.
Кризис института семьи и семейного воспитания, подавление
индивидуальности и инициативности ребенка, подростка, молодого человека как со
стороны родителей, так и педагогов, всех представителей «взрослого» мира, не
может не привести, с одной стороны, к социальному и культурному инфантилизму, а
с другой—к прагматизму и социальной неадаптированности (в некоторых случаях
опосредованно)—и к проявлениям противоправного или экстремистского характера.
Агрессивный стиль воспитания порождает агрессивную молодежь, самими взрослыми
приуготовленную к межгенерационному отчуждению, когда выросшие дети не могут
простить ни воспитателям, ни обществу в целом ориентации на послушных
безынициативных исполнителей в ущерб самостоятельности, инициативности,
независимости, лишь направляемых в русло социальных ожиданий, но не подавляемых
агентами социализации.
Коммерциализация средств массовой информации, в какой-то мере
и всей художественной культуры, формирует определенный «образ» субкультуры не в
меньшей степени, чем основные агенты социализации—семья и система образования.
Ведь именно просмотр телепередач наряду с общением, как уже говорилось,—наиболее
распространенный вид досуговой самореализации. Во многих своих чертах
молодежная субкультура просто повторяет телевизионную субкультуру, которая
лепит под себя удобного зрителя.
Молодежная субкультура есть искаженное зеркало взрослого мира
вещей, отношений и ценностей. Рассчитывать на эффективную культурную
самореализацию молодого поколения в больном обществе не приходится, тем более
что и культурный уровень других возрастных и социально-демографических групп
населения России также постоянно снижается.
Наблюдается тенденция к дегуманизации и деморализации в
содержании искусства, что проявляется прежде всего в принижении, деформации и
разрушении образа человека. В частности, это фиксируется в нарастании сцен и
эпизодов насилия и секса, в усилении их жестокости, натуралистичности
(кинематограф, театр, рок-музыка, литература, изобразительное искусство), что
противоречит народной нравственности и оказывает негативное воздействие на
молодежную аудиторию. Отрицательное влияние на аудиторию эскалации сцен насилия
и секса в кино, на телевидении и видео доказывается многочисленными
исследованиями. С конца 80-х годов ситуация в нашем массовом искусстве,
особенно в экранных видах искусства, стала резко изменяться, приобретая все
более негативный характер. В частности, «идолы потребления» (поп-,
рок-музыканты, шоумены, королевы красоты, культуристы, астрологи, экстрасенсы и
т. п.) вытеснили «идолов производства» (рабочие, крестьяне, ИТР и т.д.) на
теле- и киноэкранах. По данным исследований, проведенных сотрудником
лаборатории социальной психологии НИИКСИ А. Т. Никифоровым, среди 100 фильмов,
наиболее популярных в ленинградских видеосалонах в 1989 г., 52% имели жанровые
признаки боевика, 51%—эротики (порой неотличимой от порно), 27%—комедии
(преимущественно эротической), 18%—кунг-фу (фильмы о карате), 14%—ужасов и т.д.
(в одном фильме могут присутствовать признаки нескольких жанров). При этом, по
мнению экспертов-киноведов Я. Б. Иоскевича и С. Л. Шолохова, среди этих фильмов
не было ни одного, отличающегося высокой художественно-эстетической ценностью,
и только 5% обладали «определенными художественными достоинствами». Следует
отметить, что число видеосалонов в Ленинграде в конце 80-х годов достигало 1
тыс. С начала 90-х годов типичный репертуар видеосалонов распространился и на
экраны кинотеатров. По данным А. Т. Никифорова, репертуар кинотеатров по
частоте демонстрации с конца 1991 г. более чем на 80% состоит из зарубежных
фильмов указанных жанров (боевики, эротика, ужасы, карате). В 1994 г. это число
превысило 90%. Среди отечественных фильмов преобладает подражание тем же
западным образцам.[6]
На телевизионном экране все чаще также демонстрируются насилие
и эротика, особенно в связи с распространением негосударственного местного и
кабельного телевидения, по которому обычно идут все те же западные
малохудожественные фильмы.
С социально-психологической точки зрения несомненно, что
экранное насилие и агрессивная эротика вносят свой вклад в криминализацию
современной жизни, особенно влияя на детей, подростков и молодежь, которые
составляют основную аудиторию кинотеатров и видеосалонов. Как известно,
преступность среди них неуклонно продолжает расти. Не случайно в развитых
западных странах общественностью созданы организации типа Международной
коалиции борьбы против телевизионного насилия (США). Применяются всевозможные
возрастные ограничения. В российском обществе против подобных негативных
явлений пока выступают только отдельные высокодуховные и истинно культурные
люди, такие как Патриарх всея Руси Алексий II; митрополит Санкт-Петербургский и
Ладожский Иоанн, академик Д.С.Лихачев; директор Пушкинского дома проф.
Н.Н.Скатов.
Пока воспитание
понимается только как процесс передачи чего-то от старших младшим: передачи
опыта, знаний, убеждений, ценностей, т.е. именно как процесс подготовки к
жизни, в котором молодое поколение, наследуя, должно быть похожим на своих
родителей, - ответственность за его результаты берут на себя взрослые -
родители, воспитатели, учителя с их постоянным контролем, опекой, назиданиями,
и молодой человек постоянно находится в двойственном положении: его призывают к
самостоятельности, трезвости суждений и одновременно поощряют не инициативу и
активность, а послушание и исполнительность, порождая, таким образом, феномен
социального инфантилизма.
К счастью, человеку
вообще, а молодым в особенности свойственны дух противоречия, стремление
игнорировать многие запреты старших. Стремление перебороть традиционные формы
поведения ведёт к созданию собственных норм, часто противоречащих общепринятым.
Это ведёт к ослаблению влияния родителей, взрослых воспитателей, выливается в
создание различных неформальных групп, специфической молодёжной субкультуры.
Отсутствие запретов в таких группах создаёт ощущение свободы, раскованности. Но
так у каждого рамки дозволенного свои, понимание свободы приобретает различные
формы, вплоть до отрицания всего, что было “до нас”.
Социально-психологический
негативизм - обратная сторона конформизма. Это способ самоутверждения в мире,
доказательство самостоятельности “от противного”. Хотя многие неформальные
группы объединяются на основе общих интересов, последние выступают не в своей
действительной сути, а в иллюзорной или извращённой форме. Интерес в этом
случае отражает стремление личности упрочить или повысить свой личный статус,
престиж. Он носит скорее символический характер, так как происходит лишь
частичное, внешнее усвоение того, что лежит в основе данного интереса. Принцип,
на основе которого группа консолидируется, - противопоставление возникающего
группового “мы” обществу взрослых людей и их ценностям. Однако неформальные
группы выполняют функции удовлетворения потребностей и интересов, которые по
разным причинам не реализованы в других общностях - семье, школе, творческой
студии. Вступление в неформальную группу для многих молодых людей обозначает
реальный путь изменить свою жизнь, возможность на что-то влиять своей
собственной активностью, сделать что-то по собственному желанию, а не по указке
старших, способ самоактуализации. Правда, в большинстве случаев
противопоставление себя старшим представляет собой не сущностную, а скорее
словесную и поведенческую непримиримость, ведь каждое отрицание определяется не
столько тем, как, а что оно отрицает. Поэтому в оценке различных сторон
молодёжного сознания и поведения следует исходить не из внешних, специфических
возрастных признаков, а из общего социального контекста.
В нашем обществе есть причины, которые благоприятствуют или
обусловливают воспроизводство и существование отрицательных явлений. К таким
причинам относятся слабая идейно-воспитательная работа в семье, школе,
общественных организациях, трудовом коллективе, недостатки в планировании и
организации труда, его оплате, нарушение принципов социальной справедливости,
бюрократизм и формализм в решении некоторых вопросов. При столкновении с такими
недостатками у отдельных групп и конкретных личностей может возникнуть
значительное расхождение интересов, оценок, ценностей и их критериев. При этом
социально-психологическое содержание тех или иных оценок тяготеет к интересам и
ценностям группового, профессионального, семейного характера, проявляясь в
форме определённых установок и стереотипов.
Работа с неформальными молодёжными объединениями не должна
быть основана на запрете. Более эффективный с психологической точки зрения
метод - путь “отрицания отрицания”, т.е. не запрет группы, а сохранение её
формы существования, интересов, но с изменением её целей, содержания и
направленности деятельности.
В настоящее время главным критерием работы с молодёжью
становится то, как она готова и умеет принимать решения, брать на себя
ответственность. Человеку очень важно, чтобы его судьба была результатом его
собственных действий. Многое в этом процессе упускается, если воспитание сводится
к назидательным монологам.
Список литературы
Молодёжь новой России: Какая она? Чем живёт? К
чему стремится? // Аналитический
доклад Российского независимого института социальных и национальных проблем по
заказу московского представительства Фонда им. Ф. Эберта/ Л. Бызов, Н. Давыдова
и др.; рук-ль группы М. Горшков. - http://referat.kulichki.net/000/07/more2.html
Молодёжь и демократизация советского общества:
Социологический анализ. Под ред. С.А. Шавеля, О.Т. Манаева. - Минск: Навука ? тэхн?ка, 1990.
Никольский Д. Социология молодёжи (Молодёжный
экстремизм и молодёжная субкультура)/ http://www.romic.ru/referats/0703.htm
Перов И.М Неформальные молодёжные объединения/ http://www.romic.ru/referats/0701.htm
Руткевич М.Н., Рубина Л.Я. Общественные
потребности, система образования, молодёжь. - М.: Политиздат, 1988.
[1]
Социология молодежи. Под ред. В. Т. Лисовского.
Изд-во СПбГУ. 1996. Стр.32.
[2]
Никольский
Д. Указ. соч. стр.10
[3]
Использованы
данные, приведённые в работе Д. Никольского
[4]
Использованы
данные, приведённые в работе Д. Никольского
[5]
Использованы
данные, приведённые в работе Д. Никольского
[6]
Использованы
данные, приведённые в работе Д. Никольского