Женщина и ценности западноевропейской индустриальной цивилизации Необходимость концептуального анализа проблемы “женщина и исходные ценности западноевропейской цивилизации” связана с рядом взаимосвязанных факторов. Прежде всего западноевропейская цивилизация, пытающаяся глобализовать свои ценностно-мировоззренческие установки, экономоцентрична. Как отметил Р. Инглхарт, “экономический рост стал приравниваться к прогрессу, и в нем стали видеть признак преуспевающего общества” [I]. При этом человек “понимает, чувствует, переживает мир как хозяйство, а мощь человечества как богатство преимущественно в экономическом смысле слова”[2, с. 8]. Подобная ценностно-мировоззренческая парадигма, сформулированная мужчинами, привела к тому, что“иметь” стало означать “быть”. С. Булгаков писал, что в XX веке человек стал “верить в богатство, верить даже больше, чем в человеческую личность”[2, с. 8]. Опасность подобной социокультурной парадигмы проистекает из того, что, по словам Б. Рассела, “обогащение, главный двигатель капиталистической системы, безусловно, - самый могучий человеческий мотив, более сильный, чем желание утолить голод” [З]. И “сколько бы вы ни накапливали, вы всегда будете желать лучшего”, так что “пресыщение подобно мечте, всегда от вас ускользающей”, а “соперничество при этом проявляется с еще большей решимостью” [З]. Приведенные положения принадлежат исследователям, представляющим различные социально-философские установки, обнажают ценностно-мировоззренческую интенцию западноевропейской цивилизации. В ней мир предстает как хозяйство, которым руководит экономический человек с целью самоутверждения на основе обогащения. Подобная логика характеризует мужскую модель цивилизации. Образ такого экономически ориентированного общества формируют мужчины, чей высокий социальный статус неоспорим в силу их определяющего влияния на производительность труда, которая характеризует уровень развития социума. При этом под производством главным образом понимается производство материальных благ. Именно роль мужчин в различных сферах экономики, особенно в промышленности, дает возможность отождествить благополучие общества с деятельностью мужчин. Мужчина выступает главным субъектом исторического процесса, тогда как женщине отводится роль объекта. Обладание объектом превращается в установку культуры, формируемой мужчинами. При этом обладание носит тотальный характер и не ограничивается сексуальной сферой. Как отметил известный немецкий социолог и философ Г. Зиммель, “культура человечества не является по своему чистому объективному содержанию чем-то как бы бесполым и вследствие своей объективности отнюдь не находится по ту сторону различия между мужчиной и женщиной. Напротив, наша объективная культура является - за исключением очень немногих областей - только мужской” [4]. Это естественно, поскольку мужчины внесли наибольший вклад в создание промышленности и науки, технологии и искусства, торговли и государственных институтов. Подобное утверждение применимо и к вкладу мужчин в создание таких смыслообразующих культурных форм, как философские концепции и мировые религии. Именно ведущая роль в формировании государственных институтов, ведущих форм человеческой деятельности - экономики, промышленного производства, торговли, а затем науки и технологии - позволили отождествить“человека” и “мужчину” до такой степени, что во многих языках оба понятия выражаются одним словом. Можно согласиться с П. Бурдье, что в основании многих функционирующих в культуре оппозиций оценок лежит противостояние мужской-женский: “когда вы слышите теоретический/практический, буржуазный/народный или господствую' щий/подчиненный, вы не думаете мужской женский. Тем не менее речь идет именно об этом” [5].
Подобная оппозиция явно или неявно пронизывает всю культуру и весь ее категориальный ряд, поскольку понятия качество/количество, разум/интуиция, дух/плоть, сакральный/профанный, нацеленный на будущее/сиюминутный и другие (ряд можно продолжить в самые разные сферы) сопрягаются с мужским и женским [б]. Характерно при этом, что первая часть оппозиции наделяется более высоким статусом, нежели вторая. Первая часть выступает основанием, детерминантой по отношению ко второй части оппозиции. Такая оценка статуса элементов указанного категориального ряда настолько сильно вошла“в кровь и плоть”современной культуры, что воспринимается как само собой разумеющееся. При том, что следует специально отметить: так воспринимается ситуация не только мужчинами, но и большинством женщин.
И поскольку сформировавшийся на таких оппозициях язык транслирует определенные ценностные установки, европейской культуре стоит значительных усилий концептуализировать и проблематизировать вопрос о поле в его глубинно-метафизическом и практическом планах. До сих пор сама гендерная проблематика является периферийной в мыслительном пространстве даже тех стран, которые добились определенных результатов в осознании статуса проблем пола в трансформирующейся индустриальной цивилизации.
Можно предположить, что именно недостаточное внимание к проблеме пола как одной из основных проблем кризисной цивилизации провоцирует феминистские концепции, которые получили значительное распространение на Западе. Феминизм в общесоциологическом плане - реакция женщин на доминирование мужского начала (норм, оценок, моделей поведения, форм разрешения возникающих в культуре вопросов и т. д. ) в современной цивилизации. Однако феминистки, пытаясь обратить внимание общества на несправедливое распределение ролей, во многом ведут себя, как мужчины новоевропейской традиции. Существенное различие лишь в том, что женщинам-феминисткам приходится самоутверждаться в жесткой мужской культуре, тогда как мужчины, строя свое общество, не встречали такого сопротивления. При этом характерно также, что стремление женщин-феминисток к радикальному пересмотру роли женщин в структуре современной цивилизации не находит поддержки не только у абсолютного большинства мужчин, что в определенной мере объяснимо, но и у значительной части женщин (см. [7]), чьи взгляды сформировались в рамках мужской цивилизации.
Представляется, что парадигмальные установки различных вариантов феминизма содержат один концептуально уязвимый момент, а именно, будучи зеркальным отражением асимметричной мужской цивилизации, они в конечном итоге борются не столько за женщин, сколько против мужчин. Между тем подобная, вполне объяснимая позиция не снимает необходимость поиска такой модели культуры, где мужчины и женщины при всех различиях не подавляли бы, а дополняли друг друга. Между тем большинство женщин, достигших вершин власти в рамках мужской цивилизации, - это, если можно так выразиться, “улучшенные мужчины”, т. е. женщины, усвоившие правила игры в мужской культуре лучше, последовательнее, чем сами мужчины. Типична в этом смысле карьера“железной леди”М. Тэтчер. Характерно, что мало кто заметил, сколь несовместимы в подобной культуре“женщина”, тем более “леди”, и “железо”. Тэтчер - государственный деятель, которая, не задумываясь о жертвах, отстояла интересы Англии в далеких от нее Фолклендских островах с помощью военной мощи. Следуя нормам этой цивилизации, Тэтчер дала умереть ирландским политзаключенным, объявившим голодовку. И мало кто обратил внимание на то, что такое жесткое поведение принадлежит женщине-политику. Это, видимо, можно объяснить тем, что Тэтчер воспринималась скорее как политик, реализовавший нормы мужской культуры, а не как женщина, способная на диалог и компромиссы для сохранения жизни людей, объявивших голодовку.
Стремление к силовому решению возникающих проблем, а равно и к обладанию, столь близкое европейской ментальности, имеет мужскую природу. Такая черта восходит, видимо, к неолитической эпохе, когда впервые человек перестает приспосабливаться к природе и начинает активно изменять ее, адаптируя к своим потребностям. Впоследствии, когда экономико-хозяйственная деятельность начинает занимать ведущее место в структуре социума, мужчины получают реальную возможность предопределять нормы жизнедеятельности всех членов общества. Подобная логика развития событий имела определенное оправдание и смысл в культуре, зависимой непосредственно от тех типов деятельности, где доминируют отрасли производства, требующие физической силы, например сельское хозяйство, машиностроение и др.
В конце XX века, когда информация становится ведущим элементом общественного развития и все больше осознается стратегическая несостоятельность“стремления к обладанию”, требуется новая парадигма, основанная не на “иметь”, а на “быть”, парадигма, предполагающая единство рационального и эмоционально-интуитивного. Подобному императиву больше отвечают женщины, поскольку у них от природы, генетически, более гармоничная структура и есть возможность учесть принципиальные недостатки цивилизации, основанной на обладании и силе. В пользу данного тезиса говорит и то обстоятельство, что женщины“по определению”не смогут идти по пути силы и вынуждены будут исправлять сложившуюся критическую ситуацию.
Проблемы пола актуализируются тогда, когда цивилизация сталкивается с принципиальными трудностями (проблема в переводе с греческого и означает трудность, преграда), неразрешимыми в рамках функционирующих норм, культурных установок. Именно неблагополучие в основаниях индустриальной цивилизации, нашедшие выражение в различных областях, заставили общество обратиться к гендерной проблеме. И это не случайно, поскольку мужчины всегда в трудных ситуациях, порожденных ими, обращаются к женщинам (характерно, что проблема пола стала социально осознанной относительно недавно, в последние 100-150 лет).
Согласно Ю. Рюрикову, именно “в последние сто лет интерес к полу стал всемирным: никогда еще в искусстве, в науке, в публичной жизни он не взлетал так высоко” [8]. По его мнению, “этот всемирный интерес - новая и очень сложная проблема, которую выдвинула перед человечеством сама история”[8]. И с этим можно согласиться, поскольку, спрашивая о том, что такое женщина, мы одновременно всегда имеем в виду явно или неявно и другой вопрос: что такое мужчина? - ведь именно в их взаимодействии едва ли не главная интрига истории. Не случайно восточная мудрость всегда подчеркивала принципиальную целостность бытия как единства инь и ян (женского и мужского начал). Они комплементарны, преувеличение в культуре роли инь или ян деформирует целостность. Подобно соотношению анаболизма и катаболизма, эти два начала скорее взаимодополнительны как в природе, так и в культуре. Преувеличение роли одного из начал искажает природу сущего. Манифестация бытия не в женщине и не в мужчине самих по себе, а в богатстве их отношений, многообразии искр при их встрече. Высшее торжество бытия в любви мужчины к женщине и женщины к мужчине, которую не смогли исчерпать ни поэты, ни писатели, ни художники, ни философы. Вот почему смысл жизни в определенном отношении - любовь мужчины и женщины. Как говорил поэт: “Влюбляйтесь, люди! Влюбленные не могут быть плохими! ”. Естественно, проблема любви - особая, самостоятельная тема. Главное то, что природные, бытийные различия находят отражение и в любви. При этом особенность женской любви в том, что женщина непосредственно дает начало новой жизни. Как отметил О. Шпенглер, “мужчина делает историю, женщина же и есть история.... она равнозначна самой жизни. В ней тоже имеются своя борьба и свой трагизм. Женщина одерживает свою победу родами. У ацтеков, этих римлян мексиканской культуры, рожающую женщину приветствовали как храброго воина, а умершую родами хоронили с теми же почестями, что и павшего в битве героя”[9, с. 341]. В этих словах подчеркнуто глубинно-космическое предназначение женщины, носительницы жизни. Ф. Ницше, не очень доверявший женщинам, тем не менее признавал, что во всякого рода женской любви проступает и элемент любви материнской. Может, это имел в виду и Э. Ремарк, когда писал, что сокровенная тайна женщин в том, что они любят беспомощных мужчин.
Можно выделить несколько черт, характеризующих специфику восприятия мира женщиной и мужчиной. Знание и учет этих особенностей расширит пространство смысла, в котором живет современная цивилизация и будет способствовать поиску нового, более гармоничного социума.
По мнению Шпенглера, “.... женское начало ближе к космическому. Оно глубинным образом связано с Землей и непосредственно включено в великие кругообращения природы. Мужское мировоззрение подвижнее также и в смысле ощущения и понимания, оно бодрей и напряженней” [9, с. 340]. Также и согласно С. Булгакову, “мужчина деятелен, логичен, полон инициативы; женщина инстинктивна, склонна к самоотдаче, мудра нелогической и неличной мудростью простоты” [10]. Характеризуя особенности мужского и женского восприятия происходящих событий на языке современной концепции самоорганизации, можно сказать, что в мужском доминирует логичность, рациональность, завершенность, стремление к монологичности и редукции сложных процессов к простым, тогда как в женском присутствуют сложность, единство рационального и эмоционально-интуитивного, умение функционировать в условиях неопределенности и открытости. В этой связи не случайно, что господствовавшие длительное время в европейской научной и философской мысли представления о линейности, прогрессивности, стабильности отражают особенности мужского восприятия событий, равно как и примат анализа над синтезом, стремление к редукционистской парадигме, превращение всего в объект и преклонение перед числом. Все эти методологические правила - продукт социокультурной модели, созданной мужчинами.
Вместе с тем ошибочно противопоставление мужчины и женщины. Как отмечает Шпенглер, “непостижимая тайна космических перетеканий, называемых нами жизнью, разделение ее на два пола. Уже в привязанных к Земле потоках существования растительного мира, как это обнаруживается в символе цветка, жизнь устремляется в две различные стороны: выделяется нечто, этим существованием и являющееся, и нечто, его поддерживающее”[9, с. 340]. Тем самым двойственность укоренена в самой природе. Она данность, с которой человек должен считаться в своей деятельности. Глубина проникновения в“непостижимую тайну”разделения мира на женщин и мужчин - один из существенных уровней постижения человеком себя и своего положения в мире. Вот почему следует подчеркнуть следующие обстоятельства. Женщина и мужчина - отдельные, самостоятельные, но не самодостаточные сущности. Они взаимопредполагают и взаимоисключают друг друга. Взаимопредполагают от природы. Бога, априори, как инь и ян в восточной философской мысли. Взаимоисключают в силу той же природы, психологических особенностей, характера мировосприятия. Культура - поиск наиболее гармоничных для самопроявления женщин и мужчин форм взаимоотношений. Поэтому прав немодный сегодня в отечественной мысли К. Маркс, утверждавший, что“непосредственным, естественным, необходимым отношением человека к человеку является отношение мужчины к женщине. В этом естественном родовом отношении отношение человека к природе есть непосредственным образом его отношение к природе, его собственное природное предназначение.... на основании этого отношения можно, следовательно, судить о степени общей культуры человека” [II]. Европейская культурная матрица создана мужчинами искренне для всех, но преимущественно под себя. Видимо, это начинается с греков. Греки, давшие Европе, а потому в определенном смысле и миру философию, не допускали женщин к участию в общественной жизни: “В Афинах времен Софокла.... в этом культурнейшем центре Древней Греции, женщины были начисто выключены из общественной и культурной жизни, они не получали никакого образования, они были некультурны (исключение составляли гетеры, но они все были иногородними, не афинянками)”[12]. Не случаен и пересказанный Гесиодом миф, где женщина - Пандора олицетворяет собой зло.
Доминирование мужского видения сущего находит отражение также в мировых религиях. В текстах мировых памятников культуры освящается доминация мужчин и закрепляется их приоритет в семье, социуме, жизни.
Подобные оценки распространены в европейской культуре. Вот как решает данную проблему отечественный религиозный мыслитель: “Гениальность есть мужское, зачинательное начало в творчестве, это - дух; талантливость - женское, воспринимающее и рождающее начало, душа. Психея”. Поэтому: “Гений есть сама независимость и самобытность; талантливость же как способность к духовному вынашиванию всегда имеет перед собой уже данную тему или мотив, который и выполняет с большей или меньшей степенью совершенства” [10, с. 314]. Другой фактор, позволивший мужчине занять доминирующую роль в обществе, насилие и необходимость защиты от него. Если женщине судьбой предназначено рождение жизни, то мужчина рождается, чтобы быть солдатом. Доминирование мужчин в военной области помогало и помогает им занимать ведущие позиции в самых разных сферах человеческой деятельности, поскольку войны сопровождают человека на протяжении всей его жизни. Мужская цивилизация нуждается в войнах для своего самоутверждения, для поддержания идеи о необходимости силы в целях защиты от возможной агрессии. При этом почти не ставится вопрос о том, чтобы исключить войны из жизни общества, хотя они в условиях наличия сверхмощных форм уничтожения ставят будущее человечества под вопрос. Примечательно, что в мире нигде нет“министерства нападения” и все министерства, разрабатывающие новейшие средства войны, носят названия “министерств обороны”. Источник такой ситуации - укорененное в культуре недоверие человека к человеку.
Характерно, что на протяжении всей письменной истории было всего несколько десятков лет, когда люди не воевали. Это дало основание Б. Диденко утверждать: “Единственное, что бесспорно выделяет человека из всех видов высших животных, это масштабность нанесения зла ближнему”, о чем свидетельствуют более 14, 5 тыс. войн, 4 млрд убитых.... и лишь несколько“безвоенных лет”за всю историю человечества. Люди практикуют 9 видов насилия и 45 их разновидностей [13].
Природе человеческой жестокости посвятил ряд специальных исследований и Э. Фромм. По его мнению, история человечества дает картину невероятной жестокости и деструкции, которая явно во много раз превосходит агрессивность его предков. Можно утверждать, что в противоположность большинству животных человек настоящий“убийца” [14, с. 162]. Фромм считает возможным предположить, что “только человек получает удовольствие от бессмысленного и беспричинного уничтожения живых существ” и “только человек бывает деструктивным независимо от наличия угрозы самосохранению и вне связи с удовлетворением потребностей” [14, с. 163].
Не входя в детальный анализ этого аспекта проблемы, чтобы не уклониться от основной темы, отметим два момента. Во-первых, исследователи говорят о деструктивности не столько мужчин, сколько человека вообще, хотя следует считаться с тем, что в ряде случаев смысл понятия“человек” и смысл понятия “мужчина”совпадают. Во-вторых, в литературе представлена и другая позиция по данному вопросу. Так, А. Назаретян обосновывает тезис о наличии в истории определенной закономерности, которую можно назвать законом техногуманитарного баланса. В целом западноевропейская традиция сформировала культуру, в которой предпочитают, любят сильных, удачливых, умеющих вовремя адаптироваться к изменяющейся ситуации. И это не плохо, если речь идет о необходимости адаптации к изменяющимся естественным условиям, а не о беспринципности, аморализме, безответственности. Такая культура - результат преимущественно мужской, новоевропейской традиции, когда человек стал надеяться больше на себя, чем на Бога, коллектив, Другого.
Между тем женщина по природе - существо сочувствующее, умеющее сострадать, жалеть, даже любить из жалости. Видимо, это заложено в ней глубоко, ибо без этого нельзя вырастить беспомощного ребенка и воспитывать его. Вот почему для женщины в определенном отношении слабость естественна. В слабости, с этой точки зрения, нет ничего предосудительного. Человек приходит в мир слабым и уходит из мира таким. Сильный на работе, он может быть слабым дома или наоборот. Не случайно время от времени появляется необходимость быть слабым, “расслабиться”. В слабости есть свои достоинства, поскольку она не агрессивна, умеет прощать и не столь самодовольна, как сила. Слабость считается с другими, нуждается в других, тогда как сила агрессивна, стремится подавлять, заставить другого, других жить по своим правилам.
При этом сказанное не гимн слабости как таковой, а гимн женской слабости, тому оттенку смысла, мерцающего за данным словосочетанием, который фиксирует неагрессивное начало в женщине, сочетание в ней таких качеств, как терпение, твердость, умение считаться с другим и, если нужно, подчинить другого, подчиняясь ему. Интересно, что мужчины, говоря о женщине“слабый пол”, не всегда отдают себе отчет, что их сила в чем-то ущербна, поскольку эти “слабые”женщины более выносливы, реально работают не меньше мужчин, да и живут дольше. Истинное величие человека и культуры не в силе, вернее, не в силе, которая разрушает, а в силе, которая созидает, оно - в знании того, когда и как следует употреблять силу.
XX век внес существенные изменения в культуру общества, в том числе и в культуру взаимоотношений мужчины и женщины. Иным стало экономическое, политическое положение женщины. Она теперь более независима в экономическом отношении, что привело в экономически ориентированном обществе к значительным позитивным последствиям, например возросли возможности женщины самостоятельно выбирать свою судьбу.
Парадигмальная установка, выработанная мужчинами, не изменилась. Обществом экономически и политически по большому счету продолжают руководить мужчины, прибегающие к силе везде, где им кажется это необходимым, а женщины остаются в основном на вторых политических ролях. При этом ситуацию чаще всего реально не меняют эпизодические вхождения женщин во власть в разных социокультурных традициях, поскольку окружение и ценностно-мировоззренческий климат, пропитанный“духом мужчин”, остается. Для существенных культурных сдвигов необходимы действительные радикальные изменения установок общества, иное отношение к женщине, признание женщины как изначальной ценности, проистекающее из ее природы носителя эмоционально-духовного начала.
Мужчины зачастую видят происходящие процессы через искажающую призму власти. При такой ценностно-мировоззренческой установке власть становится самоцелью. Появляется“наркотическая”зависимость от власти, которой подчиняются профессиональные знания и личные качества.
Преобладание мужских черт в культуре столь же опасно для нее, как и их недостаток. Инь и ян взаимодополнительны и предполагают друг друга на всех уровнях. Проблемы возникают там, где имеет место нарушение динамического равновесия. Женщины более мудры от природы, поскольку они рождают жизнь, непосредственно с малых лет видят, чувствуют, как формируется индивид, личность. Рождение новой жизни и участие в формировании человека навсегда остается в памяти женщины. Отсюда ее природная мудрость и доверчивость. Редкость доверчивости в рассудочной культуре - свидетельство господства мужских представлений о жизни, поскольку доверчивость представляется мужчинам признаком отсталости и недалекого ума. Между тем доверие - основа контакта, диалога, возможности понимания Другого.
Разумеется, в демократических странах мира женщина имеет больше прав, однако здесь проблема“женщины и общество”не решена. И в этих странах женщинам приходится приспосабливаться к мужскому миру, достижения женщин обусловлены не только и не столько успехами женского движения, сколько тем, что в этих странах лучше защищены права человека. Между тем без радикальной переоценки сложившихся в новоевропейской культуре ценностно-мировоззренческих установок, в том числе и по проблеме статуса женщины в этой цивилизации, трудно надеяться на решение глобальных проблем. Новую интригу самой гендерной проблематике придает начавшийся переход индустриальной цивилизации к новой постиндустриальной цивилизации, которая лишит мужчин одного из их козырей, поскольку характер производства существенно изменится и основной ценностью станет информация. В этих условиях мужчины могут сохранить доминирующие позиции в обществе только с помощью традиций и.... силы, что предполагает конфликт с системой открытых, демократических институтов. Поэтому, чтобы обеспечить решение глобальных проблем, мужчины должны сами поставить вопрос о новой, более гармоничной модели цивилизации, учитывающей реальное положение женщин в мире. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Полис. 1997. 4. С. 9. 2. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М. , 1990.
3. Рассел Б. Какие мотивы человеческого поведения влияют на политику? Нобелевская лекция // Бертран Рассел, Уинстон Черчилль. Избранные страницы. М. , 1998. С. 117.
4. Зиммель Г. Женская культура // Избранное. М. , 1996. Т. 2. С. 235. 5. Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений // Socio' Logos-96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. М. , 1996. С. 16. 6. Козлова Н. Н. Гендер и вхождение в модерн. Гендерный анализ и методология социального знания // Общественные науки и современность. 1999. 5. 7. Женщина - Президент России? // Общественные науки и современность. 2000. 2.
8. Рюриков Ю. Б. Любовь: ее настоящее и будущее // Философия любви. М. , 1990. Ч. 1. С. 268.
9. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1998. Т. 2.
10. Булгаков С. Н. Свет невечерний//Русский эрос или философия любви в России. М. , 1991. С. 315.
11. Маркс К. , Энгельс Ф. Из ранних произведений. М. , 1956. С. 387.