Краткое содержание Обмен Юрий Валентинович Трифонов
Действие происходит в Москве. Мать главного героя, тридцатисемилетнего инженера Виктора Дмитриева, Ксения Федоровна тяжело заболела, у нее рак, однако сама она считает, что у нее язвенная болезнь. После операции ее отправляют домой. Исход ясен, однако она одна полагает, что делд идет на поправку. Сразу после ее выписки из больницы жена Дмитриева Лена, переводчица с английского, решает срочно съезжаться со свекровью, чтобы не лишиться хорошей комнаты на Профсоюзной улице. Нужен обмен, даже есть на примете один вариант.
Было время, когда мать Дмитриева хотела жить с ним и с внучкой Наташей, но постепенно отношения Ксении Федоровны с невесткой стали очень напряженными и об этом не могло быть речи. Теперь же Лена сама говорит мужу о необходимости обмена. Дмитриев возмущен: в такой момент предлагать это матери, которая может догадаться, в чем дело! Тем не менее он постепенно уступает жене: она ведь хлопочет о семье, о будущем дочери Наташи. К тому же, поразмыслив, Дмитриев начинает успокаивать себя: может быть, с болезнью матери не все так бесповоротно, а значит, то, что они съедутся, станет только благом для нее, для ее самочувствия — ведь сбудется ее мечта. Так что Лена, делает вывод Дмитриев, по-женски мудра и зря он на нее сразу напустился.
Теперь Он тоже нацелен на обмен, хотя и утверждает, что ему лично ничего не надо. На службе он из-за болезни матери отказывается от командировки. Ему нужны деньги, так как много ушло на врача, Дмитриев ломает голову, у кого одолжить. Но, похоже, день для него складывается удачный: деньги предлагает со свойственной ей чуткостью сотрудница Таня, его бывшая любовница. Несколько лет назад они были близки, в результате у Тани распался брак, она осталась одна с сыном и продолжает любить Дмитриева, хотя понимает, что эта любовь безнадежна. В свою очередь Дмитриев думает, что Таня была бы ему лучшей женой, чем Лена. Таня по его просьбе сводит Дмитриева с сослуживцем, имеющим опыт в обменных делах, который ничего конкретного не сообщает, но дает телефон маклера. После работы Дмитриев с Таней берут такси и едут к ней домой за деньгами. Таня счастлива возможности побыть с Дмитриевым наедине, чем-то помочь ему. Дмитриеву искренне жаль ее; может быть, он бы и задержался у нее дольше, но ему нужно торопиться на дачу к матери, в Павлиново.
С этой дачей, принадлежащей кооперативу «Красный партизан», связаны у Дмитриева теплые детские воспоминания. Дом строил его отец, инженер-путеец, всю жизнь мечтавший оставить работу, чтобы заняться сочинением юмористических рассказов. Человек неплохой, он не был удачливым и рано умер. Дмитриев помнит его отрывочно. Лучше он помнит своего деда, юриста, старого революционера, вернувшегося в Москву после долгого отсутствия (видимо, после лагерей) и жившего некоторое время на даче, пока ему не дали комнату. Он ничего не понимал в современной жизни. С любопытством взирал и на Лукьяновых, родителей жены Дмитриева, которые тогда тоже гостили в Павлинове летом. Однажды на прогулке дед, имея в виду именно Лукьяновых, сказал, что не надо никого презирать. Эти слова, явно обращенные к матери Дмитриева, часто проявлявшей нетерпимость, да и к нему самому, хорошо запомнились внуку.
Лукьяновы отличались от Дмитриевых приспособленностью к жизни, умением ловко устроить любые дела, будь то ремонт дачи или определение внучки в элитарную английскую школу. Они из породы «умеющих жить». То, что Дмитриевым казалось неодолимым, Лукьяновыми решалось быстро и просто, только им одним ведомыми путями. Это было завидное свойство, однако такая практичность вызывала у Дмитриевых, особенно у Ксении Федоровны, привыкшей бескорыстно помогать другим, женщины с твердыми нравственными принципами, и сестры Виктора Лоры, высокомерную усмешку. Для них Лукьяновы — мещане, пекущиеся только о личном благополучии и лишенные высоких интересов. В семье даже появилось словцо «олукьяниться». Им свойственен своего рода душевный изъян, проявляющийся в бестактности по отношению к другим. Так, например, Лена перевесила портрет отца Дмитриева из средней комнаты в проходную только потому, что ей понадобился гвоздь для настенных часов. Она забрала все лучшие чашки Лоры и Ксении Федоровны. Дмитриев любит Лену и всегда защищал ее от нападок сестры и матери, но он и ссорился с ней из-за них.
Он чувствует, что родные осуждают его, считают «олукьянившимся», а потому отрезанным ломтем. Особенно это стало заметно после истории с родственником и бывшим товарищем Левкой Бубриком. Бубрик вернулся в Москву из Башкирии, куда распределился после института, и долгое время оставался без работы. Он присмотрел себе место в Институте нефтяной и газовой аппаратуры и очень хотел туда устроиться. По просьбе Лены, жалевшей Левку и его жену, хлопотал по этому делу ее отец Иван Васильевич. Однако вместо Бубрика на этом месте оказался Дмитриев, потому что оно было лучше его прежней работы. Все сделалось опять же под мудрым руководством Лены, но, разумеется, с согласия самого Дмитриева. Был скандал. Однако Лена, защищая мужа от его принципиальных и высоконравственных родственников, взяла всю вину на себя.
Разговор об обмене, который начинает с сестрой Лорой приехавший на дачу Дмитриев, вызывает у той изумление и резкое неприятие, несмотря на все разумные доводы. Лора уверена, что матери не может быть хорошо рядом с Леной, даже если та будет на первых порах очень стараться. Слишком разные они люди. Ксении Федоровне как раз накануне приезда сына было плохо, потом ей становится лучше, и Дмитриев, не откладывая, приступает к решающему разговору. Да, соглашается мать, раньше она хотела жить вместе с ним, но теперь — нет. Обмен произошел, и давно, говорит она, имея в виду нравственную капитуляцию Дмитриева.
Ночуя на даче, Дмитриев видит свой давний акварельный рисунок на стене. Когда-то он увлекался живописью, не расставался с альбомом. Но, провалившись на экзамене, с горя бросился в другой, первый попавшийся институт. После окончания он не стал искать романтики, как другие, никуда не поехал, остался в Москве. Тогда уже были Лена с дочерью, и жена сказала: куда ему от них? Он опоздал. Его поезд ушел.
Утром Дмитриев уезжает, оставив Лоре деньги. Через два дня звонит мать и говорит, что согласна съезжаться. Когда наконец слаживается с обменом, Ксении Федоровне становится даже лучше. Однако вскоре болезнь вновь обостряется. После смерти матери у Дмитриева происходит гипертонический криз. Он сразу сдал, посерел, постарел. А дмитриевскую дачу в Павлинове позже снесли, как и другие, и построили там стадион «Буревестник» и гостиницу для спортсменов.
Дмитриев Виктор Георгиевич — главный герой повести, тридцатисемилетний сотрудник НИИ, потомственный москвич и интеллигент. У него смертельно заболела мать, и жена, до того откровенно не любившая свекровь, вдруг предложила мужу срочно обменять их квартиры на одну большую и поселиться вместе с матерью, то есть использовать ее близкую смерть для увеличения их жилплощади. Оскорбленный душевной глухотой жены, Д. тем не менее начинает действовать — консультируется с бывалыми людьми, покорно сносит брезгливое отношение к себе окружающих, а самое главное — едет к больной матери для переговоров, понимая, что добивает этим мать — она еще не все знает о своей болезни и надеется на выздоровление.
Д., «не очень уже молодой, полноватый, с нездоровым цветом лица, с вечным запахом табака во рту», хоть и чувствует иногда по утрам приливы сил и надежд на перемены, но давно уже про себя знает, что его активная жизнь кончена — он «ведомый» у жены. В юности мечтал стать художником и имел для этого основания, но после неудачи на вступительных экзаменах в художественный институт с отчаяния пошел в технический. По окончании института мог поехать по распределению на интересную работу — Д. «предлагали разные заманчивые одиссеи», но к этому времени уже родилась дочь и нужно было заниматься семьей. «Поздно», — сказала ему жена, и Д. внутренне соглашается с нею. Работает в НИИ, связанном с геологией. Попытки написать (под совместным давлением матери и жены) диссертацию кончились неудачей — не хватило работоспособности и честолюбия. Зато Д. с помощью жены занимает очень выгодную должность в НИИ, предназначавшуюся для его друга.
Его полную подчиненность жене родные Д. считают отходом от традиций семьи Дмитриевых, принадлежавшей к дореволюционной московской интеллигенции. Д. тяжело переживает разлад с родственниками, но попытки помирить жену с матерью остаются безрезультатными. Тем не менее определение Д. как «предателя», принадлежащее сестре Д., выглядит небесспорным, поверхностным. Д. хорошо чувствует в своих родственниках перерождение интеллигентского кодекса поведения в отдаляющуюся от реальной жизни риторику, превращение интеллигентности в своеобразное кастовое сознание, в котором его семья определяется как «мещанская».
Разлад жены с его родней Д. воспринимает как противостояние реалистов и идеалистов. Д. любит жену, остро чувствуя в ней обаяние и силу реальной жизни. Осознавая нравственные издержки в жизненных установках, Д. оправдывает ее: кто ж виноват в том, что жизнь такова, какова есть, а не такова, какой нам бы хотелось ее видеть. Д. не сопротивляется своему внутреннему сближению с женой и ее семейством: «не так плохо породниться с людьми чужой породы. Впрыснуть свежую кровь. Попользоваться чужим умением. Неумеющие жить при долгом совместном житье-бытье начинают немного тяготить друг друга —: как раз этим своим благородным неумением, которым втайае гордятся». «Умение жить» его жены и ее родственников восхищает и пугает его. Отказавшись от кастового интеллигентского сознания, Д. чувствует себя тем не менее беспомощным в отношениях с жизнью; он душевно дрябл, нерешителен, все более становится потребителем умения своей жены жить. Таков же он в отношениях с Таней, бывшей короткое время его любовницей и продолжающей любить его. Д. приходит мысль, что Таня была бы для него лучшей женой, но сделать решительный шаг Д. не в состоянии. В его отношениях с Таней есть некоторое потребительство — он пользуется ее сочувствием, душезным пониманием, помощью, но сам ничего дать ей не в состоянии. Да это особенно и не заботит его.
В финале повести, после смерти матери и «удачного» завершения хлопот с обменом, Д. «как-то сразу сДал, посерел. Еще не старик, но уже пожилой, с обмякшими щечками дяденька».
Дмитриев Федор Николаевич (дед) — дед Виктора Дмитриева. «Очень стар — семьдесят девять, — таких стариков осталось в России немного, а юристов, окончивших Петербургский университет, еще меньше, а тех из них, кто занимался в молодости революционными делами, сидел в крепости, ссылался, бежал за границу, работал в Швейцарии, в Бельгии, был знаком с Верой Засулич, и вовсе раз-два и обчелся». Д. был «маленького роста, усохший, с сизовато-медной дубленой кожей на лице, с корявыми, изуродованными тяжелой работой, негнущимися руками, всегда аккуратно одевался, носил рубашки с галстуком…». (В тексте сказано» что к середине пятидесятых годов «Дмитриев не видел деда много лет», что тот «недавно вернулся в Москву, был очень болен и нуждался в отдыхе» — из этих деталей опытный читатель начала семидесятых годов вычисляет, что дед прошел через лагеря.) Считает, что «нет глупее, как искать идеалы в прошлом. С интересом он смотрит только вперед, но, к сожалению, он увидит немногое». Живет одно лето на даче у Дмитриевых, наблюдает начало супружеской жизни Дмитриева и Лены, первые споры между семейными кланами Лукьяновых и Дмитриевых, не поддерживая отчетливо ни одну из сторон. Д. первый указывает Дмитриеву на барство, бестактность его жены и тещи, насмешливо воспринимает их «умение жить». И в то же время в споре с Ксенией Федоровной категоричен в отрицании права интеллигентного человека на презрение. Единственный из семьи Дмитриевых, к кому Лена относилась с уважением.
Дмитриева Ксения Федоровна — мать Дмитриева, работает «старшим библиографом одной крупной академической библиотеки». Добра, бескорыстна, деликатна, старается во всем следовать старым интеллигентским нормам поведения. «…Мать постоянно окружают люди, в судьбе которых она принимает участие. В ее комнате подолгу живут какие-то пожилые полузнакомые люди… случайные приятельницы по домам отдыха, желающие попасть к московским врачам, или провинциальные девочки и мальчики, дети отдаленных родственников, приехавшие поступать в институты. Всем мать старается помогать совершенно бескорыстно… Пожалуй, точнее так: любит помогать таким образом, чтобы, не дай Бог, не вышло никакой корысти. Но в этом-то и была корысть: делая добрые дела, все время сознавать себя хорошим человеком». С первой же встречи с Леной чувствует в ней чужого для себя человека и беспомощно предостерегает сына. В дальнейших взаимоотношениях с Леной, как правило, уступает ей. Но может быть и «гранитной», когда в семье обсуждаются вопросы нравственности. Услышав от своего отца фразу о том, что глупо кого-либо презирать, возражает: «Если мы откажемся от презрения, мы лишим себя последнего оружия». Ей принадлежит в повести формулировка того, что произошло с сыном в семейной жизни: «Ты уже обменялся, Витя. Обмен произошел…» (т. е. «олукьянился» — по терминологии сестры Дмитриева). Заболев, поначалу не осознает всей серьезности происходящего, надеется на выздоровление, но после разговора с сыном, предложившим ей съезжаться, быстро понимает, в чем дело, и дает согласие.
Лена (Елена Ивановна, в девичестве — Лукьянова)— жена Дмитриева, «занималась переводами английских технических текстов и, как говорили, была отличной переводчицей, даже участвовала в составлении какого-то специального учебника по переводу». Главная ее черта — умение добиваться своего: «она вгрызалась в свои желания, как бульдог. Такая миловидная женщина-бульдог с короткой стрижкой соломенного цвета и всегда приятно загорелым, слегка смуглым лицом. Она не отпускала до тех пор, пока желания — прямо у нее в зубах — не превращались в плоть. Великое свойство! Прекрасное, изумительное, решающее для жизни. Свойство настоящих мужчин». Решительна, инициативна, обладает сильным характером, легко находит общий язык с разными людьми, особенно с нужными. В повести подчеркивается ее чисто женская притягательность для Дмитриева, ее обостренный вкус к жизни. Заботится о семье, о муже, по-своему понимая его благо. Иногда улавливает и воплощает те желания Дмитриева, о которых он сам не догадывается. Оборотная сторона этих качеств — нравственная неразборчивость в средствах. Может быть бестактна и высокомерна. Муж обвиняет ее в «недоразвитости чувств», наличии «недочеловеческого». Устраивая по просьбе родных Дмитриева его друга Левку Бубрика на интересную и выгодную работу, Л. в последний момент решает, что должность эта больше подходит для ее мужа, и устраивает на это место Дмитриева. При этом возмущение родных и друзей Дмитриева принимает на себя: «Виновата я, одна я, Витьку не вините!» Проницательна, хорошо видит смешные и нелепые черты окружающих. В столкновении с семьей Дмитриевых, которые ее откровенно не любят, защищается понятием «ханжество», издевается над выморочностью и риторичностью их кодекса поведения, остро чувствуя свое превосходство над сестрой и матерью Дмитриева в умении жить реальной жизнью. Чувствует себя уязвленной презрительным к себе отношением свекрови и золовки, Оправдывает свои поступки тем, что старается для блага семьи и чуть ли не жертвует собой. Все осуждают ее, хотя муж сполна пользуется плодами достижений.
Лора (Дмитриева Лора Георгиевна) — сестра Дмитриева. По профессии археолог. Месяцами пропадет с мужем Феликсом в экспедициях. «Черные с сединой волосы… загорелый лоб — ежегодные пять месяцев в Средней Азии сделали ее почти узбечкой». Не слишком счастлива в личной жизни, о муже, с которым у нее до этого годами тянулся вялый, безрадостный роман, говорит, что он редкостно бестактен. Самый категоричный хранитель «интеллигентских» традиций семьи Дмитриевых. Главный враг Лены в их семье. «Лора так и Не научилась заглядывать немного глубже того, что находится на поверхности. Ее мысли никогда не гнутся… Как же не понимать, что людей не любят не за их пороки, а любят не за их добродетели». Называет Дмитриева предателем. На похоронах деда вопросом, поедет ли он на поминки, дает понять брату, что семья считает его чужаком.
Лукьянов Иван Васильевич, как и жена, был из породы «умеющих жить». «Главной его силой были связи, многолетние знакомства… начинал когда-то у хозяина в городе Кирсанове, но уже с 1926 года… когда его выдвинули на директора фабрики… он двинулся по линии административной. Когда Дмитриев познакомился с ним, Иван Васильевич, был уже сильно стар, грузен, страдал одышкой, пережил инфаркт, всяческие невзгоды и бури вроде снятия с работы, партийных взысканий, восстановлений, назначений с повышениями, клевет и наветов разных мерзавцев, норовивших его погубить, но, как признавался он сам, «в отношении этих моментов спасался только одним: был начеку». Привычка к постоянному недоверию и неусыпному бдению втерлась в его натуру настолько, что Иван Васильевич проявлял ее повсюду». Образы Лукьяновых даны в повести несколько шаржированно.
Лукьянова Вера Лазаревна — теща Дмитриева, приходила к ним почти ежедневно под предлогом помощи, «а на самом деле с единственной целью — беспардонно вмешиваться в чужую жизнь». Душевно неразвита, мстительна, подозрительна. Претенциозна в манерах, болезненно самолюбива, претендует на причастность к новой элите. С гордостью вспоминает своего дядю — владельца кожевенных мастерских. Зятя, а заодно и всю его родню, презирает за никчемность.
Таня — бывшая любовница Дмитриева. Коллега по работе. Любит Дмитриева. Единственная женщина, рядом с которой он чувствует себя полноценным человеком и постоянно думает, что она была бы ему лучшей женой, чем Лена. Умна, душевно чутка, тактична, способна прощать многое и сострадать. Разошлась с мужем после романа с Дмитриевым, не имея никаких надежд на замужество с ним. Единственный человек, от которого Дмитриев может принять помощь, не чувствуя себя униженным. Но, пользуясь добротой, чуткостью Т., Дмитриев испытывает к ней только благодарность, ничего более. «Ей тридцать четыре, еще молодая женщина, но за последний год она здорово сдала… Уж очень она похудела, тонкая шея торчит из воротничка, на худом лице из просяной, веснушчатой бледности одни глаза — добрые — сияют во всегдашнем испуге». «Еще недавно, год назад, в ее высокой фигуре было что-то, волновавшее Дмитриева… Но теперь ничего не осталось… Теперь это была просто высокая, худая, очень длинноногая женщина с пучком крашенных хною волос на тонкой шейке».