Согласнокниге Маршалла Маклюэта «Галактика Гутенберга», вышедшей еще в 1962году, с самого изобретения печати вплоть до 1960-х гг. преобладал линейныйспособ мышления. Но во второй половине ХХ века ему на смену приходит болееглобальное восприятие образов. Это произошло благодаря развитию современныхсредств телекоммуникации и, как следствие, появлению новых видов средствмассовой информации, прежде всего телевидения и других электронных СМИ.
Внастоящее время меняется сам принцип восприятия информации вообще и литературыв частности. Сегодня, благодаря Интернет меняется модальность бытования текста,меняется его природа. Более не существует расстояний и зависимости книги от тиражаи факта самого издания. Эпоха Гутенберга вступает в свою финальную стадиюразвития, за которой должно появиться нечто новое. Первые ростки новой эпохивиртуальной культуры появились уже сегодня благодаря принципиально новомудетищу информационной цивилизации — сети Интернет. Она перестал быть интереснойигрушкой и становится мощным инструментом, позволяющим создать новуюмодальность взаимодействия автора, читателя и книги. Этим обуславливаетсяпоявление текстов, существующих только в вритуальном (сетевом) виде благодарятехнологии HTML. Литература становится все более интерактивной — один изпоследних таких русскоязычных текстов — «РОМАН» Р. Лейбова (он же М.Мухин); его текст базируется по адресуhttp://www.cs.ut.ee/~roman_l/hyperfiction. Подобный текст, скорее всего, неудастся опубликовать на бумаге никогда. Благодаря Интернет сокращается доминимума расстояние между автором и читателем; многие книги, в том числе итексты Пелевина, были доступны еще до их издания на бумаге.
Вопросбытования современной литературы связан с самой структурой, идеологией сети.Она представляет из себя своеобразный круглосуточный литературный салон, гдеесть свои «кружки», то есть сайты, на которых лежат книги, где естьтак называемые «форумы», то есть конференции, где обсуждаются новыекниги, идет обмен мнениями.
Подобнаяинтерактивнасть созвучна самой природе современной литературы, котораяпостроена по принципу некоего глобального интертекста, в котором существуетогромное количество вариантов переживания и прочтения всей предыдущейлитературной традиции.
Именнопоэтому мне видится логичным как некий интертекст, как своеобразный гиперроман,где ссылки на другие источники не выделены, но существуют, и задача читателя,таким образом, сводится их нахождению и осознания первоисточника.
Исходяиз этих соображений мною был проведен эксперимент на уроках литературы в 10-хклассах при изучении «Преступления и Наказания» Ф. М. Достоевского.
Современноесостояние методики преподавания литературы базируется на конвергентном модусесознания (в терминах В.И. Тюпы), предполагающего поиск знания и егосогласование в противоположность дидактике, скажем, Я.А. Каменского,базирующейся на передаче знания «сверху вниз», не предполагающегоответной реакции ученика, воспринимающего информацию о том, что«Достоевский гений» без всякого энтузиазма, как некий гештальт,образ, не находящий отклика и личного отношения, пусть даже критического к еготекстам.
Однойиз основных задач учителя на уроке является построение диалога с классом, но намой взгляд это только первый этап, безусловно принципиально важный для самогофакта передачи знания ученикам. Сегодняшнее состояние методики преподаваниядиктует необходимость новых подходов, обусловленных социально-экономическимиособенностями нашей страны в этот, текущий момент и позволяющих заинтересоватьученика, выявить его личное отношение. Позитивное оно или негативное это другойвопрос, в данном случае не важный. Главным мне видится именно личное отношение,а не отношение преподавателя, переданное ученику. В свете вышеизложенного мневидится перспективным изучение классической литературы, в данном случае«Преступления и наказания» Достоевского посредством литературысовременной, а именно «Чапаева и Пустоты» В. Пелевина.
Цельюдиалога на уроке я вижу создание некоего текста, построенного здесь и теперь,пропущенного через личное отношение к изучаемому произведению. Этого можнодостичь посредством его деконструкции и воссозданию заново. Но процесс этотвидится мне не линейным, а трехмерным. Объемность достигается путем построениядиалога не только с учениками, но и непосредственно ученика с текстом и диалогамежду текстами. Подобный эффект трехмерности создаваемого на уроке диалога яназвал бы гипертекстом.
Созданиетакого метода было продиктовано необходимостью заинтересовать учениковпрочитать «Преступление и наказание», и оживить, актуализировать,создать ориентировочный рефлекс. Трехмерная конструкция гипертекста включает всебя помимо читателя и читаемого текста еще и весь предшествующий литературныйопыт. По мнению Умберто Эко подобный текст начинает играть с читателем,предоставляя ему всевозможные варианты прочтения.
Моягипотеза состояла в том, что заинтересовавшить модным романом «Чапаев иПустота» писателя Пелевина, особенно тем эпизодом, где Петр Пустота видитинсценировку «маленькой трагедии» «Раскольников иМармеладов».
Послечтения на уроке указанной «маленькой трагедии» и эпизода убийствастрарухи из «Преступления и наказания» ученикам десятого класса былизаданы следующие вопросы:
1. Воспринимаете ливы этот текст как простое надругательство над романом «Преступление инаказание»?
2. Обнаруживаетели вы в данном тексте продолжение идей Достоевского?
3. Вредно илиполезно читателю, изучившему роман Достоевского «Преступление инаказание» читать Пелевина?
4. Вашенепосредственное впечатление от данно текста.
5. Какойпоказалась интонация разговора с русской классикой (раздражает, возмущает,настораживает, эпатирует, завораживате, кажется неприемлимой?
6. Воспринимаетели вы данный текст как призыв покончить не только с достоевщиной, но и сДостоевским?
Результатыэтого опроса говорят о том, что моя гипотеза о значимости создания гипертекстана уроке литературы верна, так как в полученных мною детских работахприсутствуют очень разные интерпретации взаимодействия текста Пелевина стекстом Достоевского. Мнения колеблются от полного неприятия пелевинскоготекста до одобрительных отзывов о нем.
Например:
Екатерина:На мой взгляд произведения Пелевина нельзя считать ни продолжением романа, нигрубым искажение его. Это потрясающая своей неожиданностью и новизнойинтерпретация. Скорее даже, размышление на волнующую свех тему преступления,порожденного дурманом индивидуализма, в котором за основу принят сюжет«Преступления и наказания».
Настя:Мне кажется, что в словах Пелевина нельзя искать простое надругательство надроманом Достоевского. В них также нет и продолжения идеи «Преступления инаказания». Я вижу в тексте отражение ассоциаций автора, которые в немвызывает роман Достоевского. Каждый человек воспринимает какое-либопроизведение по-своему. Нельзя сказать, что «Преступление инаказание» вызывает у всех читателей какие-то чувства и вносит какие-тоизменения в мировоззрение того, кто рочел роман. Интонацияразговора с мировой классикой настораживает: можно ли так смело обращаться стончайшим полотном идеи Достоевского. Но ведь эмоции, вызванные у Пелевинароманом еще тоньше, еще сложнее и намного сумбурнее. Все это завораживает,вызывая интерес и желание разобраться, прав ли Пелевин в своем отношении кмировай литературе. Я думаю что человеку, изучившему Достоевского, полезнопрочитать этот текст, чтобы взглянуть на «Преступление и наказание»под другим углом.
Мария:Идея текста мне показалась глупой. Я воспринимаю этот текст как надругательствонад романом Достоевского. Меня пугает эта «человек в маске-бабка» стопором, которая кидается на Раскольникова и душит его. Меня возмущает идея отом, что текст можно посчитать за продолжение романа «Преступление инаказание». Я думаю что человеку, изучившему «Преступление инаказание» вредно читать Пелевина, который, видимо, не до конца понявроман, нашел в нем лишь повод для создания своего глупого, пустого«текстишки».
Ирина:Только сначала можно воспринять этот текст как надругательство над романомДостоевского. Вот и я, немного поразмыслив над этим текстом, хочу сказать чтоне считаю его ни насмешкой, ни надругательством. Этот текст естьпродолжение идей Достоевского. Сценка кажется странной, но в ней заложен свойсмысл...
А:Честно говоря, первым впечатлением от данного текста было некотороезамешательсто и недоумение. Ничего подобного я еще никогда не слышала и нечитала. На первый взгляд — полная бессмыслица. И вот эта бессмыслица привлекламеня, насторожила и заинтересовала.
Достоевскийвыдержал еще один перевод в иронический дискурс, что безусловно говорит окачестве его романа. С другой стороны, нельзя не сказать и о тексте Пелевина — ибо только с помощью его «Чапаева и Пустоты» удалось создатьдиалог-разногласие, соеденить различное восприятие и оценки романов.Современный текст помог наполнить классический роман личным отношением,показать генетическую связь сегодняшней литературы с предыдущей традицией.Такое интерактивное взаимодействие легитимировано современным состояниемлитературы, базирующейся во многом на материале предыдущих эпох. Такой подходпозволяет осветить вопрос о целостности текста, то есть по сути своей проблемувзаимодействия текстов друг с другом и с читателем. Игра текста смыслами даетвозможность созать свой, личный текст из выявленных смыслов; происходитконструирование своего отношения благодаря деконструкции романа. Полученный врезультате этого текст по своей природе интерактивен, это гипертекст на бумагеи сознании; к плоскости страницы добавляется третье измерение — разум и память.
Д.А.:Пелевин попытался найти ответ на вопрос: актуален ли роман Достоевского в нашевремя. И если да, то как он перекликается с современностью. Автор пытаетсянайти общие точки соприкосновения. Интонация разговора с русской классикойпоказалась мне несколько иронической, но в то же время завораживающей. Ведь завидимой простотой и юмором изложения скрыт очень глубокий смысл.
Оксана:Роман Достоевского обретает «второе дыхание», новую жизнь.
Мневидится весьма актуальным использование подобной методики на уроках литературы,так как она позволяет избавиться от клишированности восприятия текста, она даетимпульс для создания собственного мнения, развития своих мыслей и своегоотношения к изучаемому произведению. И именно в этом я вижу главную задачупреподавания литературы в школе.
Список литературы
ДмитрийУмбрашко. Пелевин и Достоевский на уроке литературы.