ОСОБЕННОСТИ САТИРЫ И ЮМОРА М.Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
Содержание
Введение
1. Салтыков-Щедрин как великий сатирик
1.1 История зарождения новой сатиры
1.2 Тематика и авторская идея Салтыкова-Щедрина
2. Особые художественные приемы всатире Салтыкова-Щедрина
2.1 Устойчивые мотивы и ситуации. «Помпадуры ипомпадурши»
2.2 Пародия как художественный прием
2.4 Фразеологизм как средство сатиры в сказках
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Общая характеристика работы. Курсоваяработа посвящена изучению сатиры и юмора в творчестве писателя второй половины19-го века Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина и особым приемам в структуреего произведений.
Актуальность исследования. Русскаялитература внесла значительный вклад в мировую литературу подарив ей такихвеликих писателей как Ф.М. Достоевский, А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой и многихдругих и
Наша задача состоит в том, чтобывыявить ключевые и знаковые моменты в сатире М.Е. Салтыкова-Щедрина. Увидетьглавную структурную направленность и взаимосвязь устойчивых схем в егопроизведениях.
Также, нами будут рассмотреныприемы и методы применяемые писателем в написании своих творениях. Использованиеаллегории, гиперболы, гротеска и других литературных элементов.
Но когда в искусстве выходит на первыйплан политическое содержание произведения, когда обращают внимание прежде всегона идейность, соответствие определенной идеологии, забывая о художественности,искусство и литература начинают вырождаться. Не потому ли многие сегодня с неохотойчитают «Что делать?» Н.Г. Чернышевского, произведения В.В. Маяковского,и уж совсем никто из молодых читателей не знает «идейные» романы20-30 годов, скажем, «Цемент», «Соть» и прочие. Бытуетмнение, что преувеличение роли литературы как трибуны и арены политическойборьбы повредило и Салтыкову-Щедрину. Писатель был убежден, что «литератураи пропаганда — одно и то же». Салтыков-Щедрин — продолжатель русской сатирыД.И. Фонвизина, А.Н. Радищева, А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя и других. Но усилилэто художественное средство, придав ему характер политического оружия. От этогоего книги были острыми и злободневными. Однако сегодня они, пожалуй, менеепопулярны, чем произведения Гоголя. Не потому ли, что в них меньшехудожественности? И все же трудно представить нашу классическую литературу безСалтыкова-Щедрина. Это во многом совершенно своеобразный писатель. «Диагностнаших общественных зол и недугов» — так отзывались о нем современники.
Конечно, не все в творчестве Щедринаинтересно нам сегодня. Но по-прежнему дорог нам писатель своей любовью к народу,честностью, желанием сделать жизнь лучше, верностью идеалам. И многие его образыкак бы ожили, стали близкими. Ведь разве не звучат и ныне горькой правдой словаиз сказки «Дурак» о герое ее, что «совсем он не дурак, а толькоподлых мыслей у него нет — от этого он и к жизни приспособиться не может?»
Актуальность темы обусловленатем, что необходимо выявить способы выражения авторских идей и художественныхзадумок, навеянных сложной социальной обстановкой времени.
Наша задача состоит в том, чтобыпроанализировать и провести свои исследования сатирических сочинений ивычленить ключевые элементы в трудах М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Объектом данного исследованияявляются сатира и юмор в творчестве Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.
Предметом являются художественныеприемы, устойчивые мотивы и ситуации, средства сатиры в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Источники исследования. Основнойбазой нашей работы стали произведения М.Е. Салтыкова-Щедрина, критическиестатьи современников писателя и научные книги. Большую помощь в поискахактуальной информации оказала глобальная сеть Интернет.
Теоретическая значимость. Исследованиевносит вклад в изучение явления сатиры и юмора в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Практическая значимость. Научныерезультаты, материал курсовой работы могут быть использованы при чтениивузовских курсов по русской литературе. Также при самостоятельном изучениистудентами материала о творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Объем и структура работы. Даннаяработа содержит введение, два аналитических раздела, заключение и списокиспользованных источников. Курсовая работа изложена на 38 страницах.
1. Салтыков-Щедрин как великий сатирик
Так начнем повесть сию...
М.Е. Салтыков-Щедрин
1.1 История зарождения новой сатиры
Михаил Евграфович Салтыков — Щедрин, которому предстояло в будущем стать великим русским писателем, родился27 (15) января 1826 года в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губерниив семье зажиточных помещиков Салтыковых. Детские его годы прошли в родовомимении отца в "… годы… самого разгара крепостного права", в одномиз глухих углов «Пошехонья». Наблюдения за этой жизнью найдутвпоследствии отражение в книгах писателя. Получив хорошее домашнее образование,Салтыков в 10 лет был принят пансионером в Московский дворянский институт, гдепровел два года, затем в 1838 переведен в Царскосельский лицей. Здесь начинаетписать стихи, испытывает большое влияние статей В. Белинского и А. Герцена,произведений Н. Гоголя. В 1844 после окончания лицея служил чиновником в канцелярииВоенного министерства. "… Везде долг, везде принуждение, везде скука иложь… ", такую характеристику дал он бюрократическому Петербургу. Другаяжизнь более привлекала Салтыкова: общение с литераторами, посещение «пятниц»Петрашевского, где собирались философы, ученые, литераторы, военные,объединенные антикрепостническими настроениями, поисками идеалов справедливогообщества. Первые повести Салтыкова «Противоречия» (1847), «Запутанноедело» (1848) своей острой социальной проблематикой обратили на себявнимание властей, напуганных французской революцией 1848. Писатель был выслан вВятку за "… вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространениюидей, протрясших уже всю Западную Европу… ". В течение восьми лет живетв Вятке, где в 1850 был назначен на должность советника в губернском правлении.Это дало возможность часто бывать в командировках и наблюдать чиновный мир икрестьянскую жизнь. Впечатления этих лет окажут влияние на сатирическоенаправление творчества писателя. В конце 1855 после смерти Николая 1, получивправо «проживать где пожелает», возвращается в Петербург ивозобновляет литературную работу. В 1856 — 57 были написаны «Губернскиеочерки», изданные от имени «надворного советника Н. Щедрина», ставшегоизвестным всей читающей России, назвавшей его наследником Гоголя. В это времяженится на 17-летней дочери вятского вице-губернатора, Е. Болтиной. Салтыковстремился сочетать труд писателя с государственной службой. В 1856 — 58 былчиновником особых поручений в Министерстве внутренних дел, где былисосредоточены работы по подготовке крестьянской реформы. В 1858 — 62 служилвице-губернатором в Рязани, затем в Твери. Всегда стремился окружать себя наместе своей службы людьми честными, молодыми и образованными, увольняявзяточников и воров. В эти годы пишет рассказы и очерки («Невинныерассказы», 1857 — 63; «Сатиры в прозе», 1859 — 62), а такжестатьи по крестьянскому вопросу. В 1862 выходит в отставку, переезжает вПетербург и по приглашению Некрасова входит в редакцию журнала «Современник»,который в это время испытывает огромные трудности (Добролюбов скончался,Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков берет на себяогромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание отдаетежемесячному обозрению «Наша общественная жизнь», которое сталопамятником русской публицистики эпохи 1860-х. В 1864 Салтыков выходит изредакции «Современника», причиной послужили внутрижурнальныеразногласия по вопросам тактики общественной борьбы в новых условиях. Возвращаетсяна государственную службу. В 1865 — 68 возглавлял Казенные палаты в Пензе,Туле, Рязани; наблюдения за жизнью этих городов легли в основу «Писем опровинции» (1869). Частая смена мест службы объясняется конфликтами сначальниками губерний, над которыми писатель «смеялся» впамфлетах-гротесках. После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 былотправлен в отставку в чине действительного статского советника. Переезжает вПетербург, принимает приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала «Отечественныезаписки», где работает в 1868 — 84. Салтыков теперь целиком отдаетсялитературной деятельности. В 1869 — 70 пишет «Историю одного города»,вершину своего сатирического искусства. В 1875 — 76 лечился за границей,посещал страны Западной Европы в разные годы жизни. В Париже встречался сТургеневым, Флобером, Золя. В 1880-е сатира Салтыкова достигает кульминации всвоем гневе и гротеске: «Современные идиллии» (1877 — 83); «ГосподаГоловлевы» (1880); «Пошехонские рассказы» (1883 — 84). В 1884журнал «Отечественные записки» был закрыт, после чего Салтыковвынужден был печататься в журнале «Вестник Европы». В последние годыжизни создал свои шедевры: «Сказки» (1882 — 86); «Мелочи жизни»(1886 — 87); «Пошехонская старина» (1887 — 89). За несколько дней досмерти он написал первые страницы нового произведения «Забытые слова»,где хотел напомнить «пестрым людям» 1880-х об утраченных ими словах:«совесть, отечество, человечество… другие там еще… ». Умер М. Салтыков-Щедрин28 апреля (10 мая н. с) 1889 в Петербурге.
Чаще всего М.Е. Салтыкова-Щедринавоспринимают только как сурового сатирика, который боролся, обличал, клеймил,высмеивал… Но все эти привычные характеристики вольно или невольно связываюттворчество Салтыкова-Щедрина преимущественно с его исторической эпохой. А междутем это действительно великий писатель, художественные прозрения которогонепреходящи и в наше время поражают свежестью, глубиной и силой мысли,предостерегают, заставляют задуматься.
Продолжив и углубив традициигоголевской сатиры, Щедрин создал высокохудожественные сатирические хроники ироманы, в которых подверг уничтожающей критике не только государственноеустройство России второй половины 19 века, но и основы эксплуататорскогообщества в целом. Ни один писатель России и Западной Европы не рисовал такихстрашных картин крепостнического и буржуазного хищничества, как Салтыков — Щедрин.
Велико значение Щедрина и дляразвития демократической литературы 70-80-х годов 19 века. Это отмечали исовременники великого сатирика. «Знаете, что мне иногда кажется: что наего плечах вся наша литература теперь лежит. Конечно, есть и кроме негохорошие, даровитые люди, но держит литературу он», — писал И.С. Тургенев.
1.2 Тематика и авторская идея Салтыкова-Щедрина
"Он знает всю страну,лучше, чем кто-либо из современников". (И.С. Тургенев). Творчество М.Е. Салтыкова-Щедриначрезвычайно многообразно. Среди огромного наследия сатирика едва ли ненаибольшею популярностью пользуются его сказки. Они привлекают читателя своейжизненной правдой, лукавым юмором, осуждением зла, несправедливости, тупости,предательства, трусости, лени, прославлением добра, благородства, ума,верности, мужества, трудолюбия, злой насмешкой над угнетателями, сочувствием илюбовью к угнетённым. Большая группа сказок великого писателя посвящена теме: народи господствующие классы. Трагическое положение закабалённого, ограбленного ибесправного мужика показано Щедриным в сказке «Коняга». Главный геройпроизведения — Коняга, «обыкновенный мужичий живот, замученный, побитый»,который «день-деньской… из хомута не выходит». Благодаря ему растётхлеб на необъятных полях Росси, но сам он не имеет права есть этот хлеб. Егоудел — вечный каторжный труд. «Нет конца работе! Работой исчерпываетсявесь смысл его существования…» — восклицает сатирик. Писатель говорит онароде с горечью и любовью: «Ходит Коняга от зари до зари, а впереди егоидёт колышущееся чёрное пятно и тянет, и тянет за собой. Вот теперь оноколышется перед ним, и теперь ему, сквозь дремоту, слышится окрик: „Ну,милый! Ну, каторжный! Ну!“ Сказка ставит вопрос: почему бездельники вроскоши, а труженики никак из нужды не выбьются? С ненавистью и презрениемнарисованы Щедриным образы „пустоплясов“ — врагов тружеников, сгорячим сочувствием и любовью — образы мужика и Коняги. Со страстной тоскойписатель призывал то время, когда народ освободит себя и свою родину. Вера всилы народа, в свободное будущее своей родины ни на миг не покидала писателя.»Из века в век цепенеет грозная, неподвижная громада полей, словно силусказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу их плена? Кто вызоветеё на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге", — писал Щедрин. Идейная близость сатирика к народу проявилась не только в том,что он в своём творчестве защищал интересы народа, но и в том, что автор щедропользовался богатствами устно-поэтического народного творчества в своихпроизведениях. В сказках Щедрина мы встречаем традиционные сказочные образызверей, птиц и рыб. В духе народных сказок писатель прибегал к аллегориям: вобразах льва и орла он рисовал царей; в образах медведей, волков, коршунов,ястребов, щук — представителей высшей царской администрации; в образах зайцев ипескарей — трусливых обывателей. Образ Коняги в одноимённой сказке — символпорабощенной родины и истерзанного угнетателями народа. «Целая масса живётв нём, неумирающая, нерасчленимая и неистребимая». Жизнь народа — непрерывный изнуряющий труд. Бремя невыносимой подневольной работы превращаеттруд в проклятие, в «ноющую боль», лишает жизнь радости. «Длявсех поле — раздолье, поэзия, простор; для Коняги оно — кабала… Для всехприрода — мать, для него одного она — бич и истязание». Трудом Конягиживут «пустоплясы». Им нет никакого дела до народа, им нужен лишь еготруд, нужна его жизнь, «способная выносить иго работы». «Пустоплясы»могут только вести праздную болтовню о причинах несокрушимости и бессмертияКоняги. Живучесть труженика они объясняют смирением и покорностью. Несокрушимостьтем, что «он в себе жизнь духа и дух жизни носит!» Причинунеуязвимости Коняги видят в том, «что он „настоящий труд“ длясебя нашёл». Четвёртый же «пустопляс» говорит: «Оттогонельзя Конягу догонять», что он «к своей юдоли привычен и нуждаетсятолько в том, чтобы его постоянно взбадривали кнутом». Часто писательпользовался народными сказочными зачинами: «Жил-был пескарь»; «Внекотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик». Не отступилон от своего правила и в этом произведении: «Жил во времена оны старыйконь, и было у него два сына: Коняга и Пустопляс». Нередко сатирикприбегал к традиционным формулам, как: «по щучьему велению, по моемухотению»; «ни в сказке сказать, ни пером описать». В «Коняге»мы встречаем такие выражения, как: «мужичий живот», «день-деньской»,«с утра до вечера землю работает», «на веки вечные», «худоеКонягино житьё». В творениях Салтыкова-Щедрина рассыпано множество «крупициз копилки народной мудрости»: «бабушка надвое сказала», «стыдглаза не выест», «живёт богато, со двора покато: чего ни хвались, завсем в люди покатись». В анализируемой сказке иногда одним только подборомпословиц и поговорок писатель характеризует своих героев: «Коняге — солома, Пустоплясу — овёс», «Дело мастера боится», «Плетьюобуха не перешибёшь», «Словно у Христа за пазушкой». Щедринская сказка,богатая фольклорными элементами, в целом не похожа на народную, потому чтосатирик свободно творил на её основе и в её духе, совершенствуя её в идейном ихудожественном значении. Опираясь на богатейшую образность сатирическойнародной сказки, писатель в своих произведениях уделил большое вниманиеэпитетам («зияющая бездна полей», «худое житьё»), метафорам(«белый саван» (снег), «огненный шар» (солнце), «громадаполей… силу сказочную в плену у себя сторожит», «поле… орошает своеюкровью»), сравнениями («губа отвисла, как блин»; «поле, какголовоног, присосалось к нему бесчисленными щупальцами и не спускает его сурочной полосы»). Щедрин был взыскательным художником, в совершенствевладевшим всеми изобразительными средствами общенародного русского языка. В еготворчестве просматривается сближение фантастического элемента с фантастикойнародных сказок. К этому приёму автор прибегал, когда испытывал цензурныезатруднения. Одним из способов преобразования явлений жизни служит живоописаниеобыденных отрицательных, пошлых сторон при помощи приёмов гиперболы ифантастики. Показывая каторжную жизнь трудящихся, писатель скорбит о покорностинарода, о смирении перед угнетателями. «Бьют его чем ни попадя, а онживёт, кормят его соломою, а он живёт. Хоть целое дерево об него обломай, а онвсё жив», — говорит Сатирик о долготерпении Коняги. Они являются средствомэмоционального воздействия на читателя, вызывают чувство негодования по поводуизображаемых явлений действительности. «Совсем было позабыл Пустопляс, чтоу него братец на свете живёт, да вдруг с чего-то загрустил и вспомнил… Смотрит — ан братец-то у него бессмертный!» Всему творчеству Щедрина присущиэлементы гиперболизма. Язык героев сказки прекрасно дополняет их характеристики.Пустопорожнее «каляканье» слышится в речах «пустоплясов». Впустословии коней-интеллигентов выражено их духовное убожество и низменныеинтересы. Тусклой, «нудной» речи «пустоплясов» («В нёмот постоянной работы здравого смысла много накопилось… Здравый смысл — этонечто обыденное, до пошлости ясное, напоминающее математическую формулу») Щедринпротивопоставляет красочную, меткую, бойкую, полную мысли и чувства речь людейиз народа («Ну, милый, упирайся! Ну милый, вывози!» — подбадриваетмужик Конягу). В авторском слове сатирика, то суровом и гневном, исполненномненависти и презрения к угнетателям народа, то полной любви, тоски и горечи,когда он говорил о человеке-труженике, выражено огромное богатство идей ичувств великого революционно-демократического писателя. По манере повествования«Коняга» представляет собою как бы лирический монолог. Перваяфилософская часть — тревожные раздумья о будущем народа. Заключительныестраницы сказки — гневная сатира на идеологов социального неравенства, на всех«пустоплясов», которые пытались разными теориями оправдать иувековечить подневольное положение Коняги. В сказке ставится вопрос: где выход?- и даётся ответ: в самом народе. Окружающие его пустоплясы-интеллигенты могутсколько угодно спорить о его мудрости, трудолюбии, здравом смысле, но споры ихпрекратятся, когда они проголодаются и начнут кричать дружным хором: «Н-но,каторжный, н-но!» Замысел «Коняги» состоит в том, чтобы призватьнарод к коренному изменению несправедливого социального строя, основанного наэксплуатации. В своих произведениях сатирик выступал как суровый судья,каравший оружием смеха «дирижирующие классы», как писатель, страстнолюбивший народ и родину.
История мировой литературысвидетельствует о том, что смех, а с ним и сатира, юмор особенно бурнорасцветают в такие периоды, когда отживающая общественная формация и её героистановятся анахронизмом, безобразием, комедийно-вопиющим противоречиемобщенародным идеалам новых веяний общества.
Сатирические жанры всегда былинеотъемлемой частью фольклора.
Русская сатирическая литературавосходит к творчеству Антиоха, Кантемира, Новикова, Фонвизина, Крылова,Грибоедова, Гоголя.
Сатира и юмор-это острая критикав художественной форме недостатков, пороков, которые стали нормой.
Сатира Салтыкова-Щедринародилась во второй половине Х1Х века. В этот период страна в борениях и мукахсбрасывала с себя иго крепостного права, а новые буржуазно-капиталистическиеотношения только ещё формировались. Сама жизнь предопределила спрос насатирические произведения.
2. Особые художественные приемы в сатиреСалтыкова-Щедрина2.1 Устойчивые мотивы и ситуации. «Помпадуры ипомпадурши»
Ниже будут приведены термины,которые использованы в практической части нашей работы:
Словарь терминов.
Аллегория — изображениеотвлечённого понятия или явления через конкретный образ. Так, в сказках подвидом животных аллегорически изображаются определённые лица или социальныеявления.
Афоризм — изречение,выражающее с предельной лаконичностью какую-либо оригинальную мысль.
Гипербола — преувеличение, используется в целях усиления художественного впечатления.
Гротеск — в литературе иискусстве одна из разновидностей комического, сочетающая в комической формеужасное и смешное, безобразное и возвышенное.
Иносказание— см. Аллегория.
Просторечие — слова,выражения, обороты, формы словоизменения, не входящие в норму литературной речи;часто допускаются в литературных произведениях и разговорной речи для созданияопределённого колорита.
Сатира— специфичная формахудожественного отображения действительности, посредством которой обличаются ивыслеживаются отрицательные явления.
Сравнение— форма поэтическойречи, основанная на сопоставлении одного явления или предмета с другим.
Уподобление— стилистическийоборот на основе развёрнутого сравнения.
Фольклор— вид словесногоискусства народной мудрости.
Фразеологизм— это устойчивоесочетание слов, используемое для показывания отдельных предметов, признаков,действий.
Эзопов язык— иносказательныйзамаскированный.
Юмор — наиболее жизнеутверждающаяи сложная форма комического
Юмор отличен от сатиры. Юморпрощает грешникам и дает им возможность поднять голову, сатирик — бичует их. Оноткрывает все раны, где бы их ни заметил; он громит проклятиями и осуждениями,не указывая никаких средств для спасения и исцеления. Но громит он во имявысшей идеи о человеческом достоинстве, которую, однако, не высказывает; онатолько чувствуется за его отрицанием, между тем как юморист ее не скрывает; посамой сущности юмора, его идея, форма и сущность нераздельны; но если в сатиреи не высказывается прямо руководящая идея, то о ней всегда можно составить себепонятие по отрицательным образам сатиры. Чем больше сатира обращает внимание наничтожные мелочи, тем мельче и идея, воодушевляющая сатирика. Это так ясно, чтораспространяться об этом — значит напрасно терять слова. Одним словом,сатирическое произведение всегда даст масштаб для определения нравственнойвысоты той идеи, которою вдохновляется сатирик. Из всего сказанного,по-видимому, следует, что сатирик и юморист противоположны друг другу: юмористкопается в мелочах жизни с смеющимся лицом и охотно останавливается в вертепахпорока, чтоб и тут отыскать человеческие черты, тогда как сатирик имеет правоотвернуться от этого и послать туда проклятия. Все это так только в теории, нов действительности, по закону противоположностей, они постоянно соприкасаются,и юмор с такой же неуловимой быстротой переходит в сатиру, как сатира в юмор: ониежеминутно сменяют друг друга, так что критике очень трудно иногда отличитьюмор от сатиры и сатиру от юмора. Это легко объясняется как самымимногообразными свойствами человеческого духа, так и сложностью явленийдействительности. Юмористу, при всем его старании, при высочайшем проникновениируководящею им гуманною идеей, не удается иногда осветить этою последнеюбезобразные и наглые явления действительности; он слишком часто наталкиваетсяна бессовестнейшую эксплуатацию, и его смех, карикатура, ирония заменяютсясерьезным, лирическим настроением сатирика. С своей стороны, сатирик не может,по самому свойству человеческого духа, совершенно устранить от себявеликодушие, доброту, сострадание; он не может, по справедливости, совершенновыделять и себя самого из окружающей его действительности, которой он естьчасть, и это еще более смягчает его, и сатира его переходит в юмор. Но и сатираи юмор исчезают, и остается голая проза, безжизненное переливание из пустого впорожнее, смех ради смеха, как скоро сатирика и юмориста оставляет высокая идеяслужения добру и истине.
Сатирические циклы-обозрениязанимают в творчестве Щедрина особое место как свободные рассказы,фиксирующие непосредственные наблюдения сатирика. Главный интерес писателясосредоточен в них на раскрытии явлений политической и социальнойдействительности, составляющей ту атмосферу бытования людей, которая у Щедринаусловно названа "положением вещей", «силою вещей»,«порядкам вещей», «положением минуты». В результатеписатель вскрывает определенные закономерности, какой-то комплекс общественныхпризнаков данного социального строя, находит и определяет характерные егосвойства.
В таком случае сатирик постоянновсматривается в события каждого дня. События эти, кажется, проходят в общем,нерасчлененным потоке, но писатель улавливает и выделяет те устойчивыепризнаки, которые составляют сущность данного строя. В этом случае он тяготеетк парадоксальным аналогиям.
Щедрин полагал, что общая драмажизни заключается в общей людской неустроенности, в заведенном порядке вещей,бытующем из поколения в поколение. Что же касается человека, то он представляетсобою существо чрезвычайно подвижное по отношению к «злобе дня» и вто же время повторяющее своих предшественников. В этом и заключается, по мыслисатирика, трагикомедия человеческого существования, об этом он и рассказывает вциклах-обозрениях.
Рассказывая о том. Как умеетгазетчик Подхалимов "прилепляться" к духу времени и пообстоятельствам менять свои убеждения, если это ему удобно, Щедринсоответственно рисует и его портрет: "Наружность у него была тоже несамостоятельная: сейчас — брюнет, сейчас — блондин. Отсвечивает. Голова — сквозная; даже в бурю слышно, как одна отметка за другую цепляется. В глазах — ландшафт, изображающий Палкин трактир. Язычина — точно та бесконечная лента,которую в старину фокусники из горла у себя выматывали".
Другой герой, тайный советникГрызунов, отличается "живучим желанием пристроиться" и потомунаходится в постоянном, странно выжидательном состоянии. Природа даровала емудля этого "железную поясницу и чугунное при ней днище, и он спризнательностью пользовался этим даром. Сядет, посидит, и сколько посидит,столько напишет".
На первом плане в щедринскомперсонаже выступает его социальная мимикрия, инстинктивная борьба засуществование, отзывчивость на потребность минуты в целях приспособления иприспособленчества. Отсюда — сходные признаки и качества, повторяемость этихпризнаков. Щедрин следит за человеческим характером в условиях повседневнойполитической сутолоки, изучает природу и сущность человеческого поведения,выступая как художник — философ, политик, социолог, моралист. Он описываетдействительность в характерных повседневных проявлениях и героев,олицетворяющих, персонифицирующих эти явления. Он следит за этой жизнью, завсеми ее изменениями и перипетиями, замечая при этом, как устойчивы, живучиотдельные явления.
Часто Салтыков-Щедрин рисуетразличные «союзы», имея в виду какие-либо партии и группы, служителейи пособников самодержавно-полицейской реакции. Они повторяют друг друга вразные времена. Во многих его циклах развертывается мотив «годить», вариациина одну и ту же тему, характерно оттеняющие его героев.
Иногда разные образы варьируютсходные признаки одного социального качества, но рассмотренные во времени, вотносительном развитии. В «Благонамеренных речах» выведен помещик — генерална покое, который после «катастрофы» (реформы) писал свой проект«но ежели». Он надеялся, что его «призовут». В «Дневникепровинциала» князь Оболдуй-Тараканов составляет обширную записку, требуя,чтобы к реформам поставили «тире». Он также считает, что план его ещевыплывет в истории. В «Современной идиллии» помещикРукосуй-Пошехонский писал сочинение о необходимости учреждения " Обществастранствующих дворян", возлагая на него обязанность возрождениядокрепостнических порядков. Недаром околоточный надзиратель Терпекин называлРукосуя «папенькой». Салтыков предвидел уже тогда возрождениевотчинно-полицейской власти помещиков, неизбежное повторение старых времен. ПредводительСтрелов составляет проект " Время не терпит!!! Проект обновления", предлагаяупразднить суды, земство, крестьянское самоуправление. («Пестрые письма»).Недалеко было до введения земских начальников — и старые времена повторились.
Соответственно тому повторениесюжетных схем и ситуаций входит в авторское задание раскрытия «положения минуты».Сатирик рассчитывает при этом на сообразительность, ориентируется на думающегочитателя, обращая его внимание на такие явления жизни, которые пробудили бы унего сознание и необходимость протеста.
В этой связи он и обращается кпарадоксальным аналогиям, обыгрывая сходные признаки разных персонажей в "Помпадурах и Помпадуршах", «Господах ташкентцах», развертываяпанораму движения событий, и в этих условиях разные и в то же время сходныепризнаки разных глуповцев, умновцев — помпадуров, ташкентцев и т.п. Чемотдаленнее параллели, тем значительнее, острее и содержательнее щедринскиесближения.
Глубокий смысл " Помпадур иПомпадурш" в том, что жизнь, в которой они господствуют, не только неменяется, а кружится на одном месте. Помпадуры, в том числе и цивилизаторы-помпадуры,как будто бы что-то делают, на что-то претендуют, а на самом деле, бессмысленносуетятся, "толкутся, дерутся, рвут друг у друга куски… сами не знают,зачем рвут".
История смены помпадуров — это валлегорическом плане повторяющаяся история угнетения народа в разных вариантахтакого угнетения. Все помпадуры, несмотря на разницу «административныхмероприятий», сведены к одному типу. "Среди всеобщего гвалта,среди этого ливня мероприятий" действуют помпадуры либеральные иконсервативные, ловкие дипломаты и "мыслящие" мужи,хозяйственные и распорядительные, простодушные и злые. С приходом новогопомпадура радуются сердца, появляются надежды, но новый только меняет одежду,так что один помпадур являет "фалды сокращенные", другой — "фалды удлиненные", а обыватели испытывались в одном — втерпении.
Консерваторы говорят: "Шествуйвперед, но по временам мужайся и отдыхай!" "Красные" возражают:"Отдыхай, но по времени мужайся и шествуй вперед!" Разногласия,как видно, никакого нет.
В " Помпадурах иПомпадуршах" развенчаны все виды либерального реформаторства, в том числеи его практики экономического и культурного обновления народной жизни. Настоящаяпрактика — в коренном изменении всей общественной системы, и поэтому сатирикставит своего благодушного прожектера в один ряд с помпадурами — прием,освещающий смысл всего произведения. Рассказчик «решился разъяснить хотяте основные пункты помпадурской деятельности, которые настолько необходимы дляначинающего помпадура, чтобы он, приезжая на место, являлся не с пустыми руками»(«От автора»). Но он запутывается в своих советах и, предпринимая«попытку пролить некоторый свет в эту своеобразную сферу жизненнойдеятельности, в которой до сих пор все было так темно и неопределенно», невольновыдает самого себя, рассказывая об абсолютной неисправимости помпадуров.
Истинная ценность этойсатирической прозы в том, что она не перестает быть актуальной и до сих пор,освещает стороны «верховенствующей» жизни, и, не смотря на измененияобщественных устоев, новых веяний, развития той или иной области жизнизаставляет волей-неволей «примерять» созданные сатириком образы насуществующие реалии.
Безусловно, каждый из нас читаяпро «мыслящих» мужей начинает удивляться тому, как точно и ловкописатель вычленяет неисправимость и никчемность людей, которые зачастую играютне последнюю роль в социальной иерархии.2.2 Пародия как художественный прием
"…я совсем не историюпредаю осмеянию, а известный порядок вещей." Сатирика Салтыкова-Щедриназанимает одно из первых мест в мировой литературе. “История одного города” — “страннаяи замечательная книга", в которой писатель обратился к историческомупрошлому России, чтобы с большей силой и гневом обличить современный емугосударственный строй, рождающий Угрюм-Бурчеевых, Брудастых, Прыщей,Грустиловых, Перехват-Залихватских. Это сатира, бичующая народную пассивность идолготерпение, призывающая к активному действию. Произведение Салтыкова-Щедринанаполнено подлинными фактами и событиями русской жизни, поднятыми на уровеньграндиозного обобщения. В “Истории одного города” можно разглядеть две силы,действующие одновременно: власть и терпеливо выносящий свою борьбу город Глупов.В романе, написанном как бы в форме хроники, речь идет о конкретном городе, сосказочной историей, а с другой стороны мы можем наблюдать, что все герои ипроисходящее города напоминают нам историю страны. “Опись градоначальникам”представляет собой краткие биографические справки с описанием “подвигов" двадцатидвух правителей города Глупова. “Перехват — Залихватский, АрхистратигСтратилатович, майор. О сем умолчу. Въехал в Глупов на белом коне, сжеггимназию и упразднил науки". В России к тысяча восемьсот семидесятому годусменилось как раз такое же число царей. И поэтому я считаю, что “История одногогорода” задумана и исполнена как карикатура на историю России вплоть до началаХ1Х века, как пародия на труды русских историков. Это естественное первое моевпечатление, восприятие. Даже Тургенев, высоко оценивший произведение, писал: “Этов сущности сатирическая история русского общества во второй половине прошлого иначале нынешнего столетия". “Мрачные идиоты” и “прохвосты”, правившиегородом Глуповым, — правдивое воплощение деспотизма, произвола в царской России.Именно поэтому картина, созданная Салтыковым-Щедриным, отображала не толькорусскую действительность, но и современную писателю жизнь западноевропейскихгосударств Франции, Германии. “История одного города создана писателем, горячолюбящим народ, страстно ненавидящим угнетение и произвол. Суровыми, горькими,полными осуждения словами, порицал Щедрин благодушие, смирение и пассивностьнарода, “выносящего на своих плечах Бородавкиных, Угрюм-Бурчеевых" и имподобных. Он твердо верил, что народ проложит себе дорогу. Сатира Щедрина и ставиласвоей целью приближение того дня, когда народ положит конец существованиюцарских властей, она не только не убивала веры и в возможность егоосвобождения, но и звала к борьбе и протесту. “…ежели мое дело справедливое,так ссылай ты меня хоть на край света, — мне и там с правдой будет хорошо!"Писатель знал, что только борьбой может быть завоевана свободная и счастливаяжизнь. “Из города Глупова в Умнов дорога лежит через манную кашу, — утверждалсатирик. Салтыков-Щедрин — великий мастер художественного преувеличения,заострения образов, фантастики и, в частности, сатирического гротеска,показывающего, явления реальной жизни в причудливой, невероятной форме, чтопозволяет ярче раскрыть их сущность. Брудастый-Органчик “тут же, на самойгранице, пересек уйму ямщиков". “И остался бы” он “на многие годы пастырем",если бы однажды утром в его кабинете не увидели необычное зрелище“градоначальниково тело… сидело за письменным столом, а перед ним… лежала…совершенно пустая градоначальникова голова”. Еще более жестоким представителемглуповских властей был Угрюм-Бурчеев — самая зловещая фигура во всей галерееградоначальников. Народная молва присвоила ему звание “сатаны". “Начертавшипрямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и притомс таким непременным расчетом, чтоб нельзя было повернуться ни взад, ни вперед,ни направо, ни налево”. Приказ Угрюм-Бурчеева о назначении шпионов по всемпоселенным единицам был “каплей, переполнившей чашу”. Произошел разрыв долгосдерживаемого негодования против самодержавного деспотизма. Но действительно липовесть Щедрина — только пародия на Россию второй половины восемнадцатого — начала девятнадцатого века, карикатура на реальные государственные события? Содной стороны, кажется, что думать так есть основания, так как автор впроизведении упоминает и Сперанского, и Карамзина, и других лиц той эпохи. Ктому же сквозь них можно просмотреть их же прототипы: в образе Угрюм-Бурчеева,Грустилова, Негодяева, Перехват-Залихватского. И поэтому я думаю, что Салтыков-Щедрин,создавая “Историю одного города”, опирался на русскую действительность, события.Но все же сатира писателя состоит не только в осмеянии прошлого России, но и впредостережении о будущих опасностях общественного развития, в важнейшихпроблемах современности. Он сам так об этом и говорил: “Мне нет никакого деладо истории, и я имею в виду лишь настоящее. И еще: “…я совсем не историю предаюосмеянию, а известный порядок вещей". С этой точки зрения, фантастика,гротеск, ограниченность пространства — все это средства художественногообобщения, создающего картины — варианты государственного устройства. Повторяяисторию, Щедрин показывает, что его произведение в момент своего появления, впоследующие времена зазвучат в высшей степени актуально. Она раскроет окно вмир не только в прошлое, но и в настоящее и в будущее России. Реальнаядействительность сливается с сатирикой писателя. Она как бы стремиться догнатьее и даже превзойти. Сатира настолько глубока и остроумна, что сейчас, я думаю,воспринимается чем — то злободневным. Салтыков-Щедрин использует и все средстваи способы обличения, чтобы вызвать чувство отвращения к деятелям самодержавия,что достается уже в “Описи градоначальникам". За этой краткой главойследует развернутая сатирическая картина деятельности наиболее “отличившихся"правителей города Глупова. Их свирепость, бездушие и тупоумие заклейменысатириком в образах Прыща, Негодяева, Брудастого. Наряду с этим нетрудно былобы проследить, как в разных произведениях одного времени сатирик то в большей,то в меньшей мере прибегал к гиперболе. Она служит к наиболее яркому раскрытиюсамых реакционных сторон политики самодержавия, и выражению вызываемых иминегодования и насмешки сатирика, и, наконец, в сочетании с фантастикой, служитсредством эзоповского языка. Фантастика Салтыкова-Щедрина — фантастика, котораяне уводит от действительности, а только служит средством идейно — художественного познания и сатирического разоблачения отрицательных явленийобщественной жизни. “История одного города” является популярным произведением ив сегодняшнее время. Автор продолжает свой путь, свою борьбу там, гдесуществует самовластие, осмеивая и копируя прошлое России, предостерегая ее отошибок в будущем.
Объясняя “Историю одногогорода”, Салтыков-Щедрин утверждал, что это книга о современности. Всовременности он видел свое место и никогда не считал, что созданные им текстыбудут волновать его далеких потомков. Однако обнаруживается достаточноеколичество причин, благодаря которым его книга остается предметом и поводом дляобъяснения событий современной читателю действительности.
Одной из таковых причин,несомненно, является прием литературного пародирования, который активноиспользует автор. Особенно это заметно в его “Обращении к читателю", котороенаписано от лица последнего архивариуса-летописца, а также в главах “Окорени происхождения глуповцев" и в “Описи градоначальников".
Объектом пародирования здесьявляются тексты древнерусской литературы, и в частности “Слово о полкуИгореве”, “Повесть временных лет" и “Слово о погибели земли Русской”. Всетри текста были каноническими для современного писателю литературоведения, инеобходимо было проявить особую эстетическую смелость и художественный такт,для того чтобы избежать вульгарного их искажения. Пародия — особыйлитературный жанр, и Щедрин выказывает себя в нем истинным художником. То, чтоон делает, — он делает тонко, умно, изящно и смешно.
“Не хочу я, подобноКостомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, сизым орломширять под облака, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочуущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и преподобныйтот корень, от которого знаменитое сие древо произошло и ветвями своими всюземлю покрыло". Так начинается глуповская летопись. Величественныйтекст “Слова..." писатель организует совершенно по-другому, поменявритмический и смысловой рисунок. Салтыков-Щедрин, используя современные емуканцеляризмы (в чем, несомненно, сказалось то, что он исправлял в г. Вяткедолжность правителя губернской канцелярии), вводит в текст имена историковКостомарова и Соловьева, не забыв при этом и своего приятеля — литературоведаПыпина. Таким образом, пародируемый текст придает всей глуповской летописинекое достоверное псевдоисторическое звучание, одновременно указывая насовременную, почти фельетонную трактовку истории.
А для того чтобы окончательно “ущекотать”читателя, чуть ниже Щедрин создает густой и сложный пассаж по мотивам “Повестивременных лет”. Вспомним щедринских головотяпов, которые “обо все головамитяпают”, гущеедов, долбежников, рукосуев, куралесов и сопоставим с полянами, “живущимисами по себе”, с радимичами, дулебами, древлянами, “живущими по-скотски",звериным обычаем и кривичами.
Историческая серьезность идраматизм решения о призыве князей: “Земля наша велика и обильна, а порядкав ней нет. Приходите княжить и владеть нами”, — становитсяу Щедрина исторической несерьезностью. Ибо мир глуповцев — этомир перевернутый, зазеркальный. И история их зазеркальная, и законы ее зазеркальные,действуют по методу “от противного". Князья не идут владетьглуповцами. А тот, кто наконец соглашается, ставит над ними своего жеглуповского “вора-новатора”.
И строится “преестественноукрашенный” город Глупов на болоте в унылом до слез пейзаже. “О, светлосветлая и прекрасно украшенная, земля Русская! ” — возвышенновосклицает романтический автор “Слова о погибели земли Русской".
История города Глупова — это противоистория. Она смешанная, гротескная и пародийнаяоппозиция действительной жизни, опосредованно через летописи высмеивающая самуисторию. И здесь чувство меры не изменяет автору никогда. Ведь пародия, каклитературный прием, позволяет, исказив и перевернув реальность, увидеть еесмешные и юмористические стороны. Но никогда Щедрин не забывает, что предметомего пародий является серьезное. Не удивительно, что в наше время сама “Историяодного города” становится объектом пародирования, как литературного, так икинематографического. В кино Владимир Овчаров снял длинную и достаточно унылуюленту “Оно". В современной литературе В. Пьецух осуществляет стилевойэксперимент под названием “История одного города в новейшие времена”, пытаясьпроявить идеи градоправительства в советские времена. Однако эти попыткиперевести Щедрина на другой язык, закончились ничем и были благополучно забыты,что свидетельствует о том, что уникальная смысловая и стилевая ткань “Истории…” может быть перепародирована сатирическим талантом если не большим, то равнымталанту Салтыкова-Щедрина.
По-видимому, нет ничего легче,как дать себе отчет о произведении писателя, талант которого окреп и вполнеопределился, и имя пользуется известностью наравне с лучшими именами нашейлитературы. Но последнее произведение Салтыкова-Щедрина в читателе внимательномпорождает некоторые недоумения, разрешить которые не совсем легко. «Историяодного города», по замыслу, есть нечто новое, есть попытка на новомпоприще, на которое Салтыков-Щедрин еще не выходил: он пробует свои силы, еслиможно так выразиться, в исторической сатире, то есть ищет для себя образов впрошлом, не особенно далеком, что не лишает его произведение некоторогосовременного значения, потому что, несмотря на несомненный прогресс в нашейжизни, и более отдаленное прошлое в некоторых чертах сохраняет еще для насинтерес современности: достаточно указать на сочинение Флетчера «ОГосударстве Русском», явившееся в XVI столетии; оно так глубоко указало напричины наших недугов, что некоторые страницы его смело могут быть вставлены всовременную публицистическую статью, и ни одному читателю не придет в голову,что это не мысли современного автора, а голос просвещенного, дальновидногополитика-англичанина, умершего двести шестьдесят лет тому назад. Салтыков-Щедринберет своих героев из второй половины прошлого века и первой четвертинастоящего; естественно, что в этом пределе он мог выбрать весьма рельефныхгероев, которыми, вообще, так богат был XVIII век; если б какому-нибудь изнаших теперешних талантливых поэтов пришла охота перевести сатиры Кантемиразвучными ямбами, то можно поручиться, что они возбудили бы живой интерес,потому что содержание их далеко не вымерло; но современный сатирик, которыйрешился бы добросовестно изучить эпоху, непосредственно следовавшую заКантемиром, во всех ее подробностях, и изобразить ее в ярких картинах, был бы,конечно, в положении гораздо лучшем, чем «переводчик» Кантемира; сообразиввсе это, Салтыков-Щедрин, конечно, принял во внимание и большую свободутворчества, предоставляемую условиями нашей печати для писателей, уходящих, таксказать, в глубь веков. Таковы были выгоды положения сатирика.
Если бы он приступил к своемупредмету прямо, никаких недоумений, о которых мы упомянули, могло бы и несуществовать; но ему захотелось почему-то усложнить свою задачу и выразить впредисловии те цели, которые имел он в виду. Одна из них — историческая сатира,как мы уже сказали, заключенная, однако, в довольно узкие рамки, ибо авторжелает только «уловить физиономию города (Глупова) и уследить, как в егоистории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высшихсферах». Другая цель, как-то можно судить по некоторым прозрачным намекамтого же предисловия, — сатира на метод историографии, которого придерживаютсягг. Шубинский, Мельников и др.: имена эти Салтыков-Щедрин приводит. По-видимому,с этою целью он рекомендует себя только издателем «Глуповского Летописца»,заключающегося в большой связке тетрадей, найденной им в глуповском городскомархиве. «Летописец» веден четырьмя архивариусами с 1731 года по 1825г., и содержание его «почти исключительно исчерпывается биографиямиградоначальников, в течение почти целого столетия владевших судьбами городаГлупова, и описанием замечательных их действий, как-то: скорой езды напочтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройстваи расстройства мостовых, обложения данями откупщиков» и т.п. Для большейясности своей цели автор прибавляет, что он «только исправил тяжелый иустарелый слог» «Летописца» и имел надлежащей надзор заорфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты допоследней, издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина3, и этоуже одно может служить ручательством, с каким почтительным трепетом онотносился к своей задаче".
Прочитав одно предисловие и неприступая еще к самой книге, можно подумать, что это — просто шутка, смех длясмеха, потому что странно было бы писать целую книгу с той, между прочим,целью, чтоб осмеять разных невинных компиляторов, которые, в конце концов,все-таки приносят свою долю пользы. Но познакомившись с содержанием целойкниги, по временам видишь, что Щедрин как будто и в самом деле не упускает извиду пародии, и, вследствие того, становится трудно отделять те взгляды,которые сатирик может считать своими, в качестве бытописателя, от взглядовмнимых его архивариусов. Правда, тон пародии нигде не выдержан, «грозныйобраз М.П. Погодина» нимало не преследует сатирика, и он является самимсобой, со своею манерой, со своим давно известным юмором, со своим остроумием,со всеми своими достоинствами и недостатками. Вообще, в «изложении», вхудожественных приемах нет и запаху каких-нибудь архивариусов, но в «воззрении»на некоторые исторические явления и на главнейший фактор их — народ — слышатсяиногда архивариусы, преисполненные бюрократического достоинства и чиновничьегомиросозерцания. Так и думаешь, что это пародия, и ждешь подтверждения своейдогадки, но сатирик спешит вас разочаровать и повергнуть в новое недоумение. Написавполовину книги, он заметил, что архивариусы уж слишком выступают вперед изаслоняют собою просвещенные понятия и дальновидную историографическую зрелостьневыдуманного автора, а потому он счел нужным оговориться; но вы ошибаетесь,если подумаете, что он, в качестве историка-сатирика, чувствующего себя стоящимнеизмеримо выше гг. Шубинских и компании, подвергнет критике мнимого «Летописца»,укажет ему надлежащие границы и, осудив его узкую мерку, которою он меритсобытия, воспользуется этим, чтобы, высказать свой собственный, просвещенный исовременный взгляд; совсем напротив: сатирик берет под свою защиту архивариусови с свойственным ему остроумием доказывает, что сама правда говорит устами.
С журналистом и авторомпознавательных статей из истории русского быта XVIII века Сергеем НиколаевичемШубинским (1834-1913) Салтыков был мало знаком (см.: Салтыков-Щедрин М.Е. Собр.соч.: В 20 т.Т. 20.М., 1977. С.315), но резко отрицательно относился к егоработам; в частности, в упомянутом письме к Пыпину он говорит: «Шубинский- это человек, роющийся в говне и серьезно принимающий его за золото». Вглаве «От издателя» «Истории одного города» Салтыковкритически пишет о «неминуемой любознательности» Шубинского,Мельникова и Мордовцева. Их писатель считал «фельетонистами-историками».В «Отечественных записках» (1868, Июнь, С. 203) беллетризованнаябиография П.И. Мельникова (Андрея Печерского) «Княжна Тараканова ипринцесса Владимирская» была отнесена к той «якобы историческойлитературе, в которой история граничит с фельетонами и скандальнымиизобличениями мелких газет их, как ни грустна начертанная ими картина, чтоглуповцы иными и не были и быть не могли, в силу исторических обстоятельств,как такими, какими изобразили их архивариусы, особенно если принять вовнимание, что „Летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни“;но несколько страниц далее мы видим, что архивариус ничуть не лучше трактует иоб интеллигенции… Стало быть, это не пародия; стало быть, сатирик готовподписаться под взглядами архивариусов, или он опять шутит, беззаботно смеетсяи над архивариусами, и над читателем, и над господами Шубинскими? Читаетедальше, и перед вами возникает новый вопрос: не захотел ли г. Салтыковнасмеяться и над самим собою? Подобное самоотвержение редко посещает авторов,но все-таки бывает...
Вот те недоумения, которыепорождает в нас книга Салтыкова-Щедрина; явились ли они в ней, вследствиенеудачного литературного приема и двойственности цели или неясности для самогосатирика причин исторических явлений? Так как эти недоумения преследуютчитателя через всю книгу, то это мешает ее цельности, ее впечатлению начитателя, путает его относительно воззрений автора на события и лица исмешивает его личность с изобретенными им архивариусами. Путанице этойспособствует поверхностное знакомство автора с историей XVIII века и, вообще, систорией русского народа. Для того, чтоб изобразить эту историю хотя бы в узкойрамке одного города Глупова, для того, чтобы глубоко верно и метко представитьотношение глуповцев к власти, и, наоборот, для того, чтобы понять характернарода в связи с его историей, надобно или обладать гениальным талантом,который многое отгадывает чутьем, или, имея талант далеко не великий, долго иприлежно сидеть над писаниями, положим, тех же архивариусов, Иначе, безизучения, можно впасть в ту же грубую ошибку, в какую впадали некоторыеиностранцы, посещавшие Русь в XVI веке и говорившие, что „русским народомможно управлять, только запустив в их кровь по локоть руки“. М.Е. Салтыков-Щедрин,конечно, не говорит ничего подобного и ничего подобного и в намерении иметь неможет, но его глуповцы так глупы, так легкомысленны, так идиотичны и ничтожны,что самый глупый и ничтожный начальник их является существом высшим, равногокоторому из среды себя глуповцы не могли бы представить. В читателе естественнорождается мысль, что глуповцы должны благодарить Бога и за таких начальников…Хотел ли это сказать Салтыков-Щедрин, или это вышло против его воли, или всеэто он шутит, все беззаботно хохочет, желая во что бы то ни стало потешитьпросвещенных соотечественников и насчет начальства и насчет его подчиненных,так, чтобы не было обидно ни тем ни другим?.. Вопрос любопытный дляхарактеристики нашего сатирика, но решение его затруднительно.
Мы уже сказали, что невозможноясно разграничить мнения сатирика от мнений архивариусов, и если взяться заэтот труд, то он уже потому окажется бесплодным, что иногда речи, вложенныесатириком в уста архивариусов, отличаются и метким остроумием и даже глубиною,тогда как мнения, принадлежащие, по-видимому, самому сатирику, не отличаются нитем ни другим. Прочтите, напр., следующее, принадлежащее архивариусу, сравнениеистории Глупова с историей Рима: „В Риме сияло нечестие, а у нас — благочестие;Рим заражало буйство, а нас — кротость; в Риме бушевала подлая чернь, а у нас — начальники“. Очевидно, что тут даровитый сатирик сидит в архивариусе,тогда как в других — архивариус влезает, неизвестно зачем, в сатирика. Наконец,есть и такие места, где нет ни сатирика, ни архивариуса, ни историка, а естьпросто человек, старающийся вас позабавить во что бы то ни стало и являющийсяперед вами без всякой руководящей идеи. Что делать критике при этой путанице? Писатьли комментарии к „Истории одного города“, прозревать ли в ней то,чего нет, отделять ли личность сатирика от личности архивариуса, или принять,что перед вами цельное лицо автора, в котором все эти противоречия слились всилу каких-либо исключительных законов гармонии?
Мы избираем средний путь ипрежде всего проследим в „Истории одного города“ действияградоначальников и подданных и посмотрим, кто кого лучше. Нас не задержит этодолго, потому что от подобного разбора избавляет нас предисловие, где в сжатых,остроумных выражениях резюмируется большая часть книги и главнейшая ее сущность.Читатели не забыли, что „Летописец“ почти исключительно исчерпываетсябиографиями градоначальников; эти чиновники были таковы: „Градоначальникивремен Бирона отличаются безрассудством, градоначальники времен Потемкина — распорядительностью,а градоначальники времен Разумовского — неизвестным происхождением и рыцарскоюотвагою.
Все они секут обывателей, нопервые секут абсолютно, вторые объясняют причины своей распорядительноститребованиями цивилизации, третьи желают, чтобы обыватели во всем положились наих отвагу. Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействоватьи на самый внутренний склад обывательской жизни: в первом случае обывателитрепетали бессознательно; во втором — трепетали с сознанием собственной пользы;в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия. Даже энергическаяезда на почтовых и та неизбежно должна была оказывать известную долю влияния,укрепляя обывательский дух примерами лошадиной бодрости и неистомчивости“.Итак, главные, если не единственные занятия градоначальников — сечение ивзыскание недоимок; традиция эта унаследована ими от самых древнейших времен,со времени призвания глуповцами к себе князей, что сатирик рассказывает вособом очерке „О корени происхождения глуповцев“. Здесь авторрассчитывает на читательский смех, наполняя свое сказание смешными словами,вроде „моржееды, лукоеды, гущееды, вертячие бобы, лягушечники, губошлепы,кособрюхие, рукосуи“ и проч. — так именуются независимые племена, жившие всоседстве с глуповцами или „головотяпами“, как они первоначальноназывались; назывались же они так потому, что „имели привычку тяпатьголовами обо все, что бы ни встретилось на пути. Стена попадается — об стенутяпают; Богу молиться начнут — об пол тяпают“. Это „тяпанье“ ужедостаточно говорит о душевных, прирожденных качествах головотяпов, развившихсяв них независимо от князей, а, так сказать, на общинной воле, на вечах; неизвестно,почему идут глуповцы искать себе князя глупого, но нечаянно наталкиваются наумного, который переименовал их в глуповцев и при первом бунте, который ониустраивают, выведенные из терпения притеснениями наместника, является к нимсобственною персоной и кричит: „Запорю!“ „С этим словом, — замечаетсатирик, — начались исторические времена“.
Таким образом, первое ипоследнее слово в истории Глупова — сеченье, предпринимаемое, в особенности,для сбора недоимок. Градоначальники, с этой целью, устраивают целые походы: — одиниз них так поусердствовал, что „спалил тридцать три деревни и, с помощьюсих мер, взыскал недоимок два рубля с полтиною“; другой „стал сечьнеплательщика, думая преследовать в этом случае лишь воспитательную цель, исовершенно неожиданно открыл, что в стене у секомого зарыт клад. Реальностьэтого факта подтверждается тем, что с тех пор сечение было признано лучшимспособом для взыскания недоимок“. Все это и остроумно и метко бьет.
Творчество великого русскогосатирика Михаила Евграфовича Салтыкова — Щедрина — явление знаменательное,порожденное особыми историческими условиями в России 50 — 60 годов 19 века. Писатель,революционный демократ, Щедрин яркий представитель социологического течения врусском реализме и вместе с тем глубокий психолог, по характеру своеготворческого метода отличный от современных ему великих писателей — психологов. Нов тоже время, Щедрин является одним из тех непревзойденных писателей, ктосохранил в своих творениях народную искру, зародыш фольклорного наследиярусского народа. Мотивы народности пронизывают почти все произведения великогосатирика, мы слышим их и в „Господах Головлевых“, и в „Благонамеренныхречах“, и в „Господах ташкентцах“. Эти далекие мотивы манятсвоей самобытностью, русской печкой, самоваром, запахом борща, ну и, конечноже, неизменно степенной, обычно произносимой устами мудрого старца необычнойсказкой. И мы затаив дыхание, с трепетом внимаем таким близким сердцу и духусловам: » жили — были…". Поэтому Михаил Евграфович не мог пройти мимотакого сокровища как сказка.
2.3 Выразительные средства сатиры и юмора в сказках
Сказки Салтыкова-Щедрина обычноопределяют как итог его сатирического творчества. И такой вывод в какой-то мереоправдан. Сказки хронологически завершают собственно сатирическое творчествописателя. Как жанр — щедринская сказка постепенно вызревала в творчествеписателя из фантастических и образных элементов его сатиры. Немало в них ифольклорных заставок, начиная от использования формы давно прошедшего времени (“Жил-был”)и заканчивая обильным количеством пословиц и поговорок, которыми они пересыпаны.В своих сказках писатель затрагивает множество проблем: социальных,политических и идеологических. Так, жизнь русского общества запечатлена в них вдлинном ряду миниатюрных по объему картин. В сказках представлена социальнаяанатомия общества в виде целой галереи зооморфных, сказочных образов. Так, всказке “Карась-идеалист” представлена система идей, которая отвечаламировоззрению самого Щедрина. Это вера в идеал социального равенства и вера вгармонию, во всеобщее счастье. Но, напоминает писатель: “На то и щука, чтобыкараси не дремали". Карась выступает в роли проповедника. Он красноречив ипрекрасен в проповеди братской любви: “Знаешь ли ты, что такое добродетель? — Щукараскрыла рот от удивления, машинально потянула воду и… проглотила карася".Такова природа всех щук — жрать карасей. В этой крохотной трагедии Щедринпредставил то, что характерно всякому обществу и всякой организации, чтосоставляет природный и естественный закон их развития: есть сильные, кто ест, иесть слабые — кого едят. А общественный прогресс — это обычный процесспожирания одних другими. Конечно, в демократических кругах подобный пессимизмхудожника вызвал споры и нарекания. Но прошло время — и щедринская правотастала правотой исторической. Но доставалось в сказках не только интеллигенции. Хороши народ в своей рабской покорности. Страшные и нехорошие картинки нарисовалписатель в “Повести о том, как один мужик двух генералов накормил". Вотпортрет крестьянина. “Громадный мужичина", на все руки мастер. И яблок сдерева достал, и картофель из земли добыл, и силок приготовил для рябчиков изсобственных волос, и огонь извлек, и провизии напек, и пуха лебяжьего набрал. Ичто же? Генералам по десятку яблок, а себе “одно, кислое”. Сам и веревку свил,чтобы генералы держали его ночью на привязи. Да еще готов был “генераловпорадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом небрезговали!" Сколько генералы ни ругают мужика за тунеядство, а мужик “всегребет и гребет, да кормит генералов селедками”. Трудно представить себе болеерельефное и отчетливое изображение нравственного состояния крестьян: пассивнаярабская психология, невежество. Щедрин словно видит русский народ глазамиПорфирия Петровича из “Преступления и наказания”. Тот прямо называл мужикаиностранцем, настолько недоступен был для него образ мыслей, поведение и моральрусского народа. У Щедрина подобное отношение к своему народу приобрелопритчеобразную и доступную форму. Щедрин любуется силой и выносливостью мужика,которые для него так же естественны, как и его беспримерная покорность и полныйидиотизм. В этом контексте нехарактерна сказка “Медведь на воеводстве", гдемужики все-таки теряют терпение и сажают медведя на рогатину. Однако Топтыгин2-й в этой сказке не столько эксплуататор, сколько обычный грабитель, этакийМаныл Самылович Урус-Кугуш-Кильдибаев из “Истории одного города”. А разбойниковна Руси никогда не жаловали — отсюда и рогатина. В своих сказках Щедрин полонсарказма. В них он никого не жалует. Достается всем: и правым и неправым, ипескарям премудрым, и русским либералам, и щуке, и самодержавию, и мужикамрусским. Вспомним моральный кодекс вяленой воблы: “Тише едешь, дальше будешь; маленькаярыбка лучше, чем большой таракан… Уши выше лба не растут” — вот что Щедринупротивно особо, аккуратная серость. Против нее протест, язвительная сатирасказок. И все же выборы не утешительные, сказки Щедрина актуальны и сейчас, а следовательно,общество наше стабильно: карасей глотают, генералов кормят, воблапроповедствует, здравомыслящий заяц с лисой играет, — в общем, все по-прежнему:“И всякому зверю свое житье: льву — львиное, лисе — лисье, зайцу — заячье".
Творчество Михаила ЕвграфовичаСалтыкова-Щедрина многообразно. Он писал романы, драмы, хроники, очерки,обозрения, рассказы, статьи, рецензии и особое место занимают его сказки.«Они могучи по своей мысли, забавны и вместе с тем трагичны по своемуядовитому ехидству, очаровывают своим языковым совершенством» — говорилЛуначарский.
Цикл сказок Салтыкова-Щедринасчитают итогом его сатирического творчества. Его обращение к сказочному жанруобусловлено тем, что общественное зло в эпоху 80-х годов Х1Хв. Проникло во всесферы жизни, вросло в быт, потребовалась особая сатирическая форма. СказкиСалтыкова-Щедрина ни в чём не противоречат духу русской народной сказки. Они — явлениясовершенно оригинальное, не смешивающиеся ни с какими другими известнымилитературными и фольклорными сказками. Первые сказки появились в 1869 году,остальные печатались на протяжении 1880-1886 годов в них вышли все основныесатирические темы, в них сплетается фантастическое и реальное, комическоесочетается с трагическим, в них широко используется гротеск, проявляетсяудивительное искусство эзопова языка. «Сказка, — писал Гоголь, — можетбыть созданием высоким, когда служит аллегорической одеждою, облекающую высокуюдуховную истину, когда обнаруживает, ощутительно и видимо даже простолюдину,дело, доступное только мудрецу». Таковы именно щедринские сказки, ихвысокое идейное содержание выражено в общедоступных художественных формах. Онинаписаны настоящим народным языком — простым, сжатым и выразительным. Опираясьна богатейшую образность народной сказки, пословицы и поговорки, Щедрин создалобразы в художественной трактовке сложных общественных явлений, каждый образзаключает в себе сатирический смысл. Сказка, как жанр постепенно вызревала втворчестве писателя, формировалась из таких элементов его сатиры, какгипербола, фантастика, образность народной речи, приём зоологическихуподоблений. Рассмотрим основные особенности сатиры Салтыкова-Щедрина,проявившиеся в сказках «Дикий помещик» и «Медведь на воеводстве».
Одним из самых древних примеровсатирической типизации является уподобление людей животным, использованиезоологических образов для осмеяния социальных пороков. "Уподобление — стилистический оборот на основе развёрнутого сравнения. Если при обычномсравнении двух предметов устанавливается один общий признак и отличается ихчастичная близость друг к другу, то уподобление раскрывает в художественномпроизведении систему параллельных общностей между двумя предметами илиявлениями". Зоологические уподобления, служат главной цели сатиры — показать отрицательные явления и людей в низком и смешном виде. Сравнениесоциальных пороков с животным миром — один из остроумных приёмов сатирыСалтыкова-Щедрина, его он использует как в отдельных эпизодах, так и в целыхсказках. Так, в сказке «Дикий помещик» показан человек, но в егооблике явные звериные черты: "И вот он одичал… весь он с головы до ногоброс волосами, словно дикий Исав, а ногти у него сделались, как железные. Сморкатьсяуже он давно перестал, ходил же всё больше на четвереньках… Утратил дажеспособность произносить членораздельные звуки… усвоил среднее между свистом,шипеньем и рявканьем. Но хвоста еще не приобрёл". Здесь автор,показывая эволюцию барина, прибегает к уподоблению в образе зверя, хотя «хвоста»ещё нет. Пройдёт ещё некоторое время и процесс деградации завершится. В сказке«Медведь на воеводстве» остроумно показано сходство человека смедведем. Наряду с уподоблением зоологические образы совмещают здесь иэзоповскую функцию (Язык эзопов — иносказательный, замаскированный) 3. Смыслсказки состоит в разоблачении тупых и жестоких правителей (Топтыгиных) деспотическойвласти (Лев, Осёл). Трое Топтыгиных развили свою деятельность различнымизлодействами. Первый — мелкими (чижа съел), другой — крупными (погромы), третий- придерживался "исстари заведённого порядка" идовольствовался злодействами "натуральными", собирая дань. Нотерпение мужиков лопнуло, и они расправились с Топтыгиным.
Основная идея сказки — спасениенарода не в замене злых Топтыгиных добрыми, а в устранении, то есть свержениисамодержавия.
Здесь Салтыков-Щедрин показалострую социально-политическую тему, и зоологическая маска и эзопов язык открылиписателю большую свободу для резкой сатирической оценки власти. Топтыгин — этосатирический псевдоним для царских сановников. Автор показывает их "Скотиной",«гнилым чурбаком», "негодяем". Всё это безприменения звериной маски и эзоповских приёмов было бы невозможно. «Зверинец»,представленный в сказках, свидетельствует о неистощимой изобретательностисатирика в приёмах художественного иносказания. Затаённый смысл постигается изобразных картин и прямых намёков на скрытое значение.
"Гимназистикапедагогическими мерами до самоубийства довёл". Такой приёмпереключения повествования из плана фантастического в реалистический, из сферызоологической в социальную, делает Щедринские иносказания прозрачными иобщедоступными Топтыгин чижика съел "Всё равно, как если б кто бедногокрохотного. «Очеловечивания» звериных фигур своих сказок сатирикделает с большим тактом, сохраняя натуру образов. Выбор образов для сравненияне случайный. Действие зверя в сказке не ограничено только тем, что емуприродой повезло, а иносказательно выражает социальный смысл.
В «Медведе на воеводстве»медведи ездят в командировки, получают прогонные деньги и стремятся попасть на"скрижали истории". Медведь, лев, осёл — это не простоусловные обозначения, это Дикий помещик, мужики, портреты общества,раздираемого внутренними противоречиями. Итак, в сказках под видом животныхаллегорически изображаются определённые лица и социальные явления. С однойстороны, мы видим, что в его сказках поступки зверей сближены с человеческими иотношение внутри зоологического мира символизирует социальные отношения людей вклассовом обществе, а с другой — между зоологическими образами и человекомвсегда соблюдается дистанция, которая необходима для того, чтобы аллегория былаубедительной. Однако убедительность аллегории проявляется не только за счетдистанции между образами животных и человека, но и за счет выразительностиперсонажей, которые своими «человеческими» поступками, как это нистранно, проявляют истинно звериные качества своего характера. Истиннаякомичность щедринской сказки в том, что читая про зайцев изучающих «статистическиетаблицы, при министерстве внутренних дел издаваемые», и пишущих корреспонденциив газеты или про птиц, разговаривающих о капиталисте-железнодорожникеГубошлепове, следя за перемещениями и действиями персонажей сказки, начинаешьзабывать, что
действующие лица — звери. Начинаешьувлекаться юмористическими образами и ситуациями, создавая в воображениитолстых начальников-толстосумов, подхалимов с елейными голосами и прочихсуществующих фигур нашей обыденной жизни, и вдруг вспомнив, что вместопредставленного тобой образа того или иного человека, занимающегосяпустопорожней работой, и когда перед тобой предстает медведь или лиса,становится смешнее во много раз. Но за кажущейся «легкостию» написанного,за приятной и не утомляющей простотой сказок Салтыкова-Щедрина, скрываютсянеимоверный труд, годы тяжелых, но в тоже время волнующих сатирика дум, поискисюжетных линий, а затем, вычленение из них главного смысла для лаконичности икомичности изложения. Главные цели, которые преследовал Михаил Евграфович всвоих зоологических сказках, были в следующем:
1. Отобразить при помощи зоологическихобразов вопиющую несправедливость власти и отношение ее к простому люду.
2. Высмеятьглупость и самодурство тех, кто якобы несет в себе «новое», разоблачитьих псевдонаучность и ложные знания.
3. Показать непоколебимостьпростого народа, его силу и воистину громадную толерантность.
2.4 Фразеологизм как средство сатиры в сказках
Язык — основное средствохудожественного изображения жизни в литературе. Слова в языке литературногопроизведения выполняют функцию образного раскрытия идейного содержанияпроизведения и авторской оценки. Салтыков-Щедрин заботился о доходчивости ипонятности своих произведений и помимо иносказаний (эзопова языка и уподобления)использует народное остроумие — разговорную речь или просторечие. «Просторечие- слова, выражения, обороты, формы словоизменения, не входящие в нормулитературной речи; часто допускаются в литературных произведениях и разговорнойречи для создания определённого колорита».1 Например, в «Дикомпомещике» автор употреблял просторечие, как бы показывая своё отношение кнароду и барину.
С сочувствием к крестьянам:"…легче нам пропасть и с детьми малыми, нежели всю жизнь так маяться!".В прост. маяться — томиться, мучиться.
С восхищением о живучести народа:"…опять запахло в том уезде мякиной, на базаре появилась мука, и мясо…а податей поступило столько, что казначей от удивления и воскликнул: — И откудавы, шельмы, берёте! (с.430) В прост. шельма — мошенник, плут (сл., с.776)
С отвращением о барине: "…ведьжрёшь…сам-то?" с.426. В прост. жрать — грубо о человеке — есть,жадно (сл. с.168)
В сказке «Медведь навоеводстве» просторечие и разговорная речь имеют различное назначение ихарактеристику. Так, о Топтыгиных: "Бурбон стоеросовый!". Вразг. речи бурбон — презрительный, грубый невежественный и властный человек.(сл., с.56) В прост. стоеросовый — бран. О глупом, тупом человеке. (сл.,с.667)
"Олух царя небесного!"(с.463) В разг. речи олух — глупый, непонятливый человек, дурак (сл.,с.387)
" (на Топтыгина 1) …напустили стаю шавок уж … смерть в глаза видел! Однако… отбоярился, штук сдесяток шавок перекалечили, а от остальных утёк".
В разг. речи отбоярился — уклониться, отделаться от кого — (-чего-) — нибудь (сл., с.400) В прост. утёк- уйти, убежать (сл., с.732)
"… это уж не срамное злодейство…,этакая ведь, братцы, уморушка!" (с.464) В разг. речи срамить — позорить, порочить (сл., с.660). В разг. речи умора — уморительныйслучай, нечто очень смешное. (сл. с.723)
"— Так вот оно,общественное мнение, что значит! — тужил Топтыгин, утирая обшарпанное в кустахрыло". (с.464) В прост. тужить — горевать, кручиниться. (сл. с.707)В прост. обшарпанный — оборванный, обтрёпанный, грязный (сл. с.375) Впрост. рыло — бран. Лицо (сл. с.599)
О Топтыгине 2-м Нет в лесу нитипографии, ни университета и тогда, «потужил Топтыгин 2-й, но в унынье невпал. „Коли душу у них… погубить нельзя, …прямо за шкуру приниматься надо!“(с.467) В прост. тужить — горевать, кручинится. (сл. с707) В прост. коли- (союз) если (сл. с.423)
»Ишь, анафема! …выслужиться захотел,… уважим его!" (с.467) В прост. ишь — (частица)употребляется для выражения изумления, в значении вон, посмотри (сл. с.223)В разг. речи анафема — (церковное слово — отлучение от церкви) употребляется,как бранное слово (сл. с.24) В прост. уважить — оказать кому-нибудьуважение, выполнив его желание. (сл. с.713)
Топтыгину 3-му "…резолюция Топтыгину 3-му: пускай изворачивается!" (с.467) В разг. речипереносно извернуться — ловко выйти из затруднения (сл. с. 207)
"Дело-то выходитбросовое! — сказал он (Топтыгин) себе, прочитав резолюцию Льва — Малонапакостишь — поднимут на смех… много на рогатину" (с.468) В прост. бросовый- негодный, очень низкого качества. (сл. с.54) В разг. речи пакость — гадкий поступок с целью навредить кому-нибудь (сл. с.421) В разг. речи поднимут- переносное значение пробудить к активным действиям. (сл. с.465)
"… на все его… докукиосёл отвечает… с загадочностью". В разг. речи докука — надоедливаяпросьба, а так же скучное, надоедливое дело (сл. с.148)
"…юркнул в берлогу,засунул лапу в хайло и залёг" (с.468) В прост. хайло бран. — горло,глотка. (сл. с.746)
"Даже у белки, и у тойнынче права!" (с.468) В разг. речи нынче — сегодня (сл. с.361)
"У них — права, а унего, вишь, обязанности! … он задрать никого не смеет!" В прост. вишь- (частица) выражает удивление, недоверие. (сл. с.73) В прост. драть — убивать, растерзывая. (сл. с.168)
"В указанные часы майорпросыпался, выходил из берлоги и жрал". (с.470) В прост. жрать — есть жадно. (сл, с.168)
Итак, творческий опытСалтыкова-Щедрина свидетельствует о том, что просторечие и разговорная лексикапомогала плодотворности писателя. Великий сатирик часто черпал синонимы изнародной речи и обогащал этим свои произведения.
Фразеологизм — этоустойчивое сочетание слов, используемое для показывания отдельных предметов,признаков, действий".1
Салтыков-Щедрин частоиспользовал фразеологизмы, для придания сказкам выразительности, образности инебрежного сатирического стиля.
Например,
"И начал он жить дапоживать…" (с.425) Д. п.
"Ну, пускай себе до порыдо времени так постоит!" (с.427)
"…лешего какого-нибудьнелёгкая принесла!" (с.427)
"…кишмя кишат" (с.429)
"…с сумой по миру…"с.467 М. на в.
"…а он уж тут как тут…"(с.429)
"…как на грех…" с.462
"…на своих двоих…" с.462
"…сказано — сделано"с.467
В особую группу следует выделитьпопулярные у автора тавтологические словосочетания, которые характерны длянародной речи.
"И начал он жить дапоживать…" (с.425)
"…в кустах змеи да гадывсякие кишмя кишат" (с.429)
"…слонялись из угла вугол, окутанные мраком времён". С.466
"…а Топтыгин уже тут,как тут" с.462
"…вдруг выросла целаятеория неблагополучного благополучия" с.469
Так же следует выделитьфразеологические сочетания народно-эстетического характера.
"В некотором царстве, внекотором государстве" (с.424)
"И начал он житьпоживать" (с.425)
Слова и образы для своихчудесных сказок сатирик подслушал в народных сказках и легендах, в пословицах ипоговорках, в живописном говоре толпы, во всей поэтической стихии живогонародного языка. Связь сказок Щедрина с фольклором проявилась и в традиционныхзачинах с использованием формы давно прошедшего времени («жил — был…»),и в употреблении присказок («по щучьему велению, по моему хотению»,«ни в сказке сказать, ни пером описать» и т.д.), и в частом обращениисатирика к народным речениям, всегда поданном в остроумномсоциально-политическом истолковании.
И все же, несмотря на обилиефольклорных элементов, щедринская сказка, взятая в целом. Не похожа на народныесказки, она ни в композиции, ни в сюжете не повторяет традиционных фольклорныхсхем. Сатирик не подражал фольклорным образцам, а свободно творил на основе ихи в духе
их, раскрывал и развивал ихглубокий смысл, брал их у народа, чтобы вернуть народу же идейно ихудожественно обогащенными. Поэтому даже в тех случаях, когда темы илиотдельные образы щедринских сказок находят себе соответствие в ранее известныхфольклорных сюжетах, они по своему идейному значению и художественномусовершенству оказываются выше последних. Здесь, как и в сказках Пушкина иАндерсена, ярко проявляется обогащающее воздействие художника на жанры народнойпоэтической словесности.
Опираясь на фольклорно — сказочную и литературно — басенную традицию, Щедрин дал непревзойденные образцылаконизма в художественном истолковании сложных общественных явлений. В этомотношении особенно примечательны те сказки, в которых действуют представителизоологического мира.
Образцы животного царства былииздавна присущи басне и сатирической сказке, являвшейся, как правило,творчеством социальных низов. Обращаясь к этим образам, народ обретал некоторуюсвободу для нападения на своих притеснителей и возможность говорить вдоходчивой, забавной, остроумной манере о серьезных вещах. Эта любимая народомформа художественного повествования нашла в щедринских сказках широкоеприменение. Мастерским воплощением обличаемых социальных типов в образах зверейЩедрин достигал яркого сатирического эффекта. Уже самим фактом уподобленияпредставителей господствующих классов и правящей касты самодержавия хищнымзверям сатирик заявлял о своем глубочайшем призрении к ним.
Щедрин был изобретателен иостроумен в выборе звериных образов и в распределении между ними тех ролей,которые они должны были разыгрывать в маленьких социальных комедиях и трагедиях.
В «зверинце», представленномщедринскими сказками, зайцы изучают «статистические таблицы, приминистерстве внутренних дел издаваемые», и пишут корреспонденции в газеты;медведи ездят в командировки, получают прогонные деньги и стремятся попасть на«скрижали истории»; птицы разговаривают о капиталисте-железнодорожникеГубошлепове; рыбы толкуют о конституции и даже ведут диспуты о социализме. Но втом-то и состоит поэтическая прелесть и неотразимая художественнаяубедительность щедринских сказок, что как бы ни «очеловечивал» сатириксвои зоологические картины, какие бы сложные социальные роли ни поручал онсвоим «хвостатым» героям, последние всегда сохраняют за собойосновные свои натуральные свойства.
Тема крепостничества и жизникрестьянства сыграла важную роль в творчестве Салтыкова-Щедрина. Открытовысказывать протест существующему строю писатель не мог. Беспощадную критикусамодержавия Салтыков-Щедрин скрывает за сказочными мотивами. Свои политическиесказки он пишет с1883 по 1886 годы. В них писатель правдиво отразил жизньРоссии, в которой деспотичные и всесильные помещики уничтожают трудолюбивыхмужиков. Но не каждый сможет понять истинный смысл той или иной сказки. В своихсказках Салтыков-Щедрин высмеивает неумение работать помещиков, их нерадивостьи глупость. Народ же писатель ставит выше, чем не умеющих работатьпаразитов-помещиков, которые кормятся результатами труда мужика. Писательвидит, что без крестьян, которые служат помещику, сам помещик ничего из себя непредставляет. Об этом Салтыков-Щедрин и пишет в своей сказке«Дикий помещик».В ней он рассказывает о деспотичном и глупом помещике, который ненавиделкрестьян и любыми путями хотел от них избавиться: «Скотина на водопойвыйдет — помещик кричит: моя вода! Курица за околицу выбредет — помещик кричит:моя земля! И земля, и вода, и воздух-всё его стало!». В этой сказкеСалтыков-Щедрин размышляет о безграничной власти помещиков, которые всяческиизмываются над крестьянами, возомнив себя чуть ли не богами. Также писательговорит о помещичьей глупости и необразованности: «был тот помещик глупый,читал газету „Весть“и тело имел мягкое, белое и рассыпчатое». Бесправноеположение крестьянства в царской России Щедрин также отражает в этой сказке:«Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести».Главной же идеей сказки стало то, что помещик без крестьянина жить не может ине умеет, и работа помещику снилась только лишь в кошмарах. Так в этой сказкепомещик, который не имел никакого представления о труде, становится грязным идиким зверем. После того, как его бросили все крестьяне, помещик даже ни разуне умывался: «Да я уж и то сколько дней немытый хожу!». Писатель едковысмеивает всю эту нерадивость господского класса. Жизнь помещика безкрестьянина далеко не напоминает нормальную человеческую жизнь. Барин до тогоодичал, что«с головы до ног оброс волосами, ногти сделались, как железные,он утратил даже способность произносить членораздельные звуки. Но хвоста ещё неприобрёл». Нарушилась жизнь без крестьян и в самом уезде: «податейникто не вносит, вино в кабаках никто не пьёт». «Нормальная»жизньнаступает в уезде только тогда, когда в него возвращаются мужики. В образеЭтого одного помещика Салтыков-Щедрин показал жизнь всех господ в России. Изавершающие слова сказки обращены к каждому помещику: «Раскладывает гранпасьянс,тоскует по прежней своей жизни в лесах, умывается лишь по принуждению и повременам мычит.» Эта сказка полна народных мотивов, близка к русскомуфольклору. В ней нет мудрёных слов, а есть простые русские слова: «сказано-сделано»,«мужицкие портки»и т.д. Салтыков-Щедрин сочувствует народу. Он веритв то, что мучения крестьян не бесконечны, и восторжествует свобода.
Салтыков — Щедрин принадлежит кчислу тех великих писателй, творчество которых отличается высокой идейностью,народностью, реализмом, художественным совершенством. Как и другие классикирусского реализма, он превосходно владел мастерством изображения быта ипсихологии людей, социальных и нравственных явлений общественной жизни. Но он,как и каждый из его выдающихся современников — Некрасов, Тургенев, Гончаров,Достоевский, Толстой, — был оригинален. Имел свое особое призвание и внес свойвклад в развитие русской и мировой литературы.
Велико значение Щедрина и дляразвития демократической литературы 70-80-х годов 19 века. Это отмечали и современникивеликого сатирика. «Знаете, что мне иногда кажется: что на его плечах всянаша литература теперь лежит. Конечно, есть и кроме него хорошие, даровитыелюди, но держит литературу он», — писал И.С. Тургенев.
«Прокурором русскойобщественной жизни и защитником России от врагов внутренних» называла егореволюционно-демократическая печать еще при жизни («Искра», 1873).
И это определение, пожалуй,точнее других характеризует жизненный и творческий путь М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Заключение
Итак, в данной работе мырассмотрели устойчивые мотивы и ситуации в сатире, пародию как художественныйприем в, а также историю возникновения сказок Салтыкова-Щедрина. Проанализировалиособенности сатиры и юмора (уподобления, иносказания или эзопова языка,просторечие и фразеологизм, повторение сюжетных схем и ситуаций) в сказках,«Дикий помещик» и «Медведь на воеводстве», сатирическихпроизведениях «Помпадуры и помпадурши», «История одного города».
Щедринские сатира и юмор — этосочетание традиций художественной литературы и фольклора. Его сатираформировалась из образности народной речи, жизни простого крестьянского люда,серой однообразной будничности верховенствующих слоев общества, зоологическихуподоблений, иносказания, фантастики.
Главная цель сатиры и юмораСалтыкова-Щедрина показать реальную действительность в отрицательном и смешномвиде. Гротеск и выпячивание пороков и интеллектуальной близорукости,зоологические уподобления — один из наиболее остроумных приёмов в достиженииэтой цели.
Близость сатирыСалтыкова-Щедрина к произведениям фольклора прослеживается в использованиинародного языка — просторечий и разговорной речи, а так же фразеологическихконструкций, в том числе пословиц и поговорок, традиционных сказочных приёмов. Всёэто не затемняет смысла его непревзойденных сатирических произведений, асоздаёт комический эффект.
Фантастика Щедринских сказокреальна, несёт в себе обобщённое содержание. (Топтыгины пришли в лес «внутреннихсупостатов усмирять»), а вполне реальные образы помпадуров и помпадурш,напротив, помогают увидеть невозможность такого существования в реальной жизни,сюрреалистические жители города Глупова — сосредоточение всех человеческихсуеверий и предрассудков, несут скрытое осмысление цикличности «серой иубогой» жизни.
Включение образов животного мирав прозвища (Топтыгин, осёл, Дикий зверь), пословицы и поговорки — обычный приёмсатирической и шутливой народной речи. Приближая формы сатирическихпроизведений к сказке, наиболее доступную народу и любимую ими, Салтыков-Щедринкак бы переименовывая всё идейно-тематическое богатство своей сатиры, гдедемонстрирует юмор, фантастику, иносказание.
Щедринские произведения — это ивеликолепный сатирический памятник минувшей эпохи, и действительное средствонашей сегодняшней жизни. Литературное наследие Салтыкова-Щедрина не утратилосвоей яркой жизненности; оно по-прежнему остаётся в высшей степени полезной иувлекательной книгой, книгой жизни. Это совершенное художественное творениевеликого сатирика и сегодня щедро обогащает нас мудрыми мыслями, меткимиобразами, яркими афоризмами.
Читать Салтыкова-Щедринадовольно непросто. Поэтому, может быть, многие так и не поняли смысла егопроизведений. Но большинство «детей изрядного возраста» оценилитворчество великого сатирика по заслугам. В заключении хочется добавить, чтовысказанные писателем в своих произведениях мысли современны и сегодня. СатираЩедрина проверена временем и особенно остро она звучит в период социальныхнеурядиц, подобных тем, которые переживает сегодня мир.
Список использованной литературы
1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советскаяэнциклопедия, 1966.
2. Бушмин А.С. Салтыков-Щедрин: Искусство сатиры — М.: Современник, 1976.
3. Вершины: Книга о выдающихся произведениях литературы. / Сост.В.И. Кулешова.- М.: Детская литература, 1983.
4. Квятковский А. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966.
5. Ожегов С.И. Словарь русского языка. / под редакцией Шведовой 18 издание.М.: Русский язык, 1987.
6. Салтыков-Щедрин М.Е. Избранные сочинения. М.: Художественная литература1989.
7. Салтыков-Щедрин Сатирические романы и сказки. М.: Московский рабочий1987.
8. Шанский Н.М. Русский язык. Справочные материалы. Просвещение 1987.
9. Горячкина М.С. Сатира Щедрина и русская демократическая литература 60 — 80годов 19 века. М.: «Наука» 1977.
10.Жизнь и творчество М.Е. Салтыкова-Щедрина. М.: «Детская литература»,1989.
11.Бочарова А. Салтыков-Щедрин полемический аспект сатиры. Приволжскоекнижное издательство Саратов — Пенза, 1967.