Что позволяет говоритьо романе Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» как о романе-мифе?
«Роман-миф», в которомразличные мифологические традиции используются синкретически в качествематериала для поэтической реконструкции неких исходных мифологических архетипов[1].
Как и для большинствапроизведений Маркеса для романа «Сто лет одиночества» характерны размытостьграней пространства, времени, реальности и фантазии. Роман пропитан магией иволшебством, алхимией и фантастикой, пророчествами и гаданиями, предсказаньямии загадками.
У всех героевромана-мифа есть проблема, которую не могут решить –одиночество. Одиночество –наследственная черта, семейный знак и «проклятье» рода Буэндиа. По причинекровосмешения и убийства мифологическая, роковая предопределенность судьбырода. Урсула воспринимает судьбу рода, как миф.
В романе гениальносоединены- сказка и роман, миф и притча, пророчество и глубокая философия[2].
К чертам романа-мифаотносятся следующее: приношение жертвы, а в мифах мы часто можем встретить, чтожертва необходима, что через нее искупают грехи. К чертам мифа можно отнести инепорочность героини, отсутствие в течение долгого времени детей, однако всерешается с чьей-либо помощью, то есть появляется образ помощников.
К мифологическим чертамможно отнести и то, что для большинства произведений Маркеса и для романа «Столет одиночества» характерны размытость граней пространства, времени, реальностии фантазии.
Миф указывает наисторичность романа. Мифология просачивается в жизнь семейства Буэндиа. Вромане постоянно встречаются и сказочные сюжеты, и мифические образы,ассоциации. Во всемогущем Джеке Брауне просвечивает сказочный колдун-оборотень.А в солдатах, вызванных на расправу с забастовщиками, – мифический«многоголовый дракон». Есть в романе и более масштабные ассоциации. Мрачныйгород, родина Фернанды, где по улицам бродят привидения и колокола тридцатидвух колоколен каждодневно оплакивают свою судьбу, обретает черты царства этоговолшебника[3].
Сам роман достаточнонаполнен различными образами, в том числе и арабскими сказками из «Тысячи иодной ночи». Эти сказки приносят цыгане, и только с цыганами они связаны. Посвоему происхождению сказка либо дочь мифа, либо его младшая сестра, поэтому вмифологической табели о рангах она стоит на ступеньку ниже мифа с его величием,абсолютностью, универсальностью. Однако между ними существуют родственныесвязи. Миф – «частица человечества». Но на это название может претендовать исказка, хотя она до некоторой степени ограничена национальными рамками[4].
Таким образом, в романеГ.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» присутствуют черты не только реализма, но имифологические. К мифологическим чертам относится и сам образ жизни главныхгероев, их поступки. Герои романа не могут смотреть на себя со стороны, как игерои мифа, они не видят себя со стороны и оказываются одинокими героями,центром мироздания.
Сходное и несходное видейно-эстетических концепциях Сартра и Камю
Ж.-П. Сартр и А. Камю –французские писатели, которые в своих произведениях через абсурд высказывалисвое отношение ко всему происходящему.
Проблема абсурда уЖ.-П.Сартра и А.Камю связывается с проблемой отчуждения. Жизнь человека, сточки зрения французских экзистенциалистов, абсурдна потому, что человек живетв чуждом ему мире. Он постоянно чувствует свое одиночество, свою разобщенностьс другими людьми. И в связи с этим, человек постоянно задается вопросом осмысле своей экзистенции. Он, лишенный своей сущности, как смысласуществования, не может испытывать удовлетворение от соприкосновения с внешниммиром, не может испытывать радости общения с другими людьми. Человек вообщепотерян для мира – но вместе с тем и для самого себя.
И если утрата смыслаесть ничто иное, как внезапный «сдвиг» нравственного сознания, пережившегонесовпадение сущности и существования как экзистенциальный акт – то,следовательно, путь к обретению смысла существования лежит через обретениесубъективно-ценного и психологически приемлемого «стержня» личности. Такой путьобретения Ж.-П.Сартр находит в свободе, а А.Камю в бунте.
Преодоление отчужденияЖ.-П.Сартр связывает со свободным волевым усилием, основанным на осознаниичеловеком бессмысленности жизни и решительности преодолеть эту бессмысленностьпутем привнесения в жизнь смысло-содержащих поступков[5].
Согласно А. Камю, бунтпредставляет собой постоянный протест против существующего абсурда. Онпереносит человека от чувства отчужденности по отношению к самому себе и миру ксостоянию, преодолевающего отчужденность, когда его сознание начинаетосновываться на идеях свободы и солидарности.
Философия А. Камю иЖ.-П.Сартра не только поднимает проблемы, которые мучают человека в современноммире, но и зовет людей к выполнению общего долга по отношению к самим себе.Философы пытаются найти нравственное обоснование социальных проблем и призываютк преодолению абсурда и отчуждения через активное привнесение нравственногосмысла во все сферы социальной жизни.
Ж.-П. Стартер жесчитает, что выход из абсурдности жизни можно найти в свободном выборе. Человекв своем выборе жизненных ценностей свободен и человек сам себя формирует. Иначеговоря, человек является кузнецом своего счастья. Свобода, согласноЖ.-П.Сартру, является способом бытия сознания[6].
Свобода, по мысли А.Камю и Ж.-П.Сартра, связана не только с тревогой, но и с заброшенностью иотчаянием человека. Мир, куда был заброшен человек, есть чуждый ему мир. В этоммире ему не на кого надеяться и он оказывается в состоянии отчаяния. Никакиенаставления, ни божественные, ни земные, никакие советы и рекомендации не могутподсказать человеку, что ему нужно делать и как поступать. Поэтому человекоказывается в заброшенном состоянии, приходит в отчаяние. Однако Ж.-П.Сартр иА. Камю глубоко убеждены, что имеются выходы из этого состояния. Человекможет вырваться из него, во-первых, полагаясь на самого себя, и во-вторых,стремясь к свободе. Подчеркивается, что это трудно, мучительно, но возможно.
Однако, несмотря на всесходство философии А. Камю и Ж.-П. Сартра, у них есть расхождения. Камю былскорее продолжателем той линии в литературе, которая получила названиефранцузского морализма. В отличие от Сартра, в 40-50-х гг. поддерживавшегосталинизм, а затем пришедшего к поддержке Мао и Кастро, Камю всегда критическиотносился к «реальному социализму». Камю употребляет понятия «природачеловека», ставшего позднее главным пунктом его расхождения с экзистенциализмомСартра.
Камю призывает кстилевому единству, противопоставляя «порядок стиля» беспорядку мира.«Монотонность» и «ясность» его литературного стиля ассоциируется с «нулевымградусом письма» (термин Р. Барта). Вместе с тем вызывающе упрощенный,описательный, бедный метафорами стиль характеризует, в основном, произведения«круга абсурда», в частности повесть «Посторонний» (1942); стиль «круга бунта»(повесть «Чума» – 1947) напряжен и четок; обрывочный, лихорадочный стильприсущ последней повести Камю – «Падение» (1956).
Сходное видейно-эстетических концепциях состоит в том, что и Ж.-П. Сартр, и А. Камюпринадлежали к направлению экзистенциализму, они оба пытаются изучитьпсихологические особенности человека, но только делают это разными путями.Немаловажным является и то, что оба писатели с неким абсурдом показывают тевещи, на которые следует обратить внимание или которые заслуживают его.Несмотря на то что А. Камю продолжает поприще Ж.-П. Сартра, он по-иномупытается посмотреть на творчество, для него важно именно душа, переживание,ностальгия. В то время как Ж.-П. Сартр больше сосредоточен на психоанализе, наидеях З. Фрейда. Безусловно, все это отражается и на творчестве. По-разномупроявляется эстетика и военные годы, и послевоенные. А. Камю большесосредоточен на бунтах, то есть на призыве высказывать свое мнение, не боясь,поэтому неслучайно, он призывает пересмотреть устоявшиеся каноны вэкзистенциализме. Ж.-П. Сартр же акцентирует внимание на тех людях, которые нетеряют своей активности несмотря ни на что, которые не верят в злой рок[7].
Новелла Борхеса «Смертьи буссоль» и жанр детектива
Новеллы Борхеса,которые построены по принципу детектива: в них есть загадка, тайна, всегдасвязанная с текстом, и разгадка тайны приобретает черты исследования текста, тоесть становится филологической в самом точном смысле этого слова. Детективное расследование, захватывающее и увлекательное, постепенно переходит вфилологическое исследование.
В новелле «Смерть ибуссоль» – о ловушках, подстерегающих человеческий разум, чтобы превратитьвечный поиск в непререкаемую догму. В рассказе «Смерть и буссоль» борьбачеловеческого интеллекта с хаосом предстает как криминальное расследование.
Место, упоминанием которогоначинается и в пыльном саду которого заканчивается рассказ «Смерть и буссоль» –место, где, как читателя сразу предупреждают, найдет свою гибель герой, д. Однакодо того как герой и читатель поймут, что сыщик по прямой движется к своейсмерти, о чем он и скажет с отсылкой к апории Зенона Элейского о невозможностидвижения («Дихотомия»), его детективно долгий путь вычертит по карте городаправильный ромб; столь же правильно рассчитано движение героя во времени: точкуот точки отделяет ровно месяц, причем день считается по еврейскому календарю.Вершины геометрической фигуры – в каждом из данных мест будет с регулярностьюраз в месяц происходить убийство – будут помечены буквами еврейского алфавита,составляющими тайное имя Бога (причем одному из убитых – Симону Асеведо –дается фамилия предков Борхеса по линии матери, португальских евреев)[8].
В новелле Х.Л. Борхеса«Смерть и буссоль» повторяется мысль А. Кларка и Т. Манна об опасностисимметричных конфигураций. Детективная история, описанная в рассказе Борхеса,происходит на фоне структурной сетки из ромбов, где симметрично не толькопространство, но и время. Регулярные убийства происходят в четырех вершинахромба, причем последнее убийство – в доме, построенном абсолютно симметрично[9].
Таким образом, Х. Л.Борхес в новелле «Смерть и буссоль» использует приемы детективного жанра,который увлекает читателя, ему становится интересно следить за происходящим.При этом автор акцентирует внимание на необычных деталях, предметах.
Список использованнойлитературы
1. АндреевЛ.Г. Зарубежная литература ХХ века. – М.: ФЛИНТ, 2003. – 512 с.
2. БогословскийВ.Н., Гражданская З.Т. История зарубежной литературы ХХ века. – М.:Просвещение, 1984. – 304 с.
3. БорхесХ.Л. Смерть и буссоль. – М.: Дрофа, 1996. – 98 с.
4. НовиковВ.И. Зарубежная литература ХХ века. – М.: Дрофа, 2006. – 489 с.
5. МаркесГ.Г. Сто лет одиночества. – М.: Мир книги, 2009. – 346 с.
6. ПлавскинаЗ.И. История зарубежной литературы ХХ века. – М.: Просвещение, 2001. – 321 с.